Дом, который построит... 10

НАЧАЛО http://www.proza.ru/2013/11/24/1667
ПРЕДЫДУЩАЯ ГЛАВА http://www.proza.ru/2013/12/09/1931

10

- Ну и как тебе этот чурка? – Мценский-старший выковыривал из зубов остатки мяса. – С ним можно договориться?

Екатерина стояла к мужу спиной и помешивала кисель на плите. Услышав вопрос, она вздрогнула и  уронила ложку. Ее руки  сами собой с силой сжались в замок.  Суставы пальцев хрустнули, и Мценский с недоумением поднял на нее усталые глаза:
– Ну, этот, бригадир? Ты с ним говорила, Катя?

Екатерина вздохнула и бессильно уронила руки. Она была готова убить этого Мценского. 
- Да что ты молчишь? Сядь уже наконец!

Екатерина Сергеевна медленно повернулась к супругу всем корпусом и взглянула на него в упор. В ее взгляде читалось нескрываемое презрение. Олег хорошо знал этот взгляд и ему стало неуютно. Именно так она поглядела на него пятнадцать назад, когда из кармана его рабочего пиджака выпала начатая пачка презервативов  «Durex».  Такой же взгляд у нее был в прошлом году, когда он объявил, что не сможет профинансировать стройку, так как должен был вернуть кредит. В первый раз он встретил этот взгляд еще в ЗАГСе.

Наконец, Мценский взял себя в руки:
– Катя, ты плохо себя чувствуешь? Что ты молчишь? Я тебя спросил насчет стройки. Это, кстати, была твоя идея.
Не проронив не слова, Мценская с грохотом собрала грязные тарелки:
- Ужин окончен.

Теперь уже муж поднял голос:
– Катя! Я к тебе обращаюсь! Але! Ты меня слышишь? Что насчет строителей?
Мценская села напротив него, и набрав воздуха, четко произнесла:
– Да, Олег, я тебя хорошо слышу. Я слышу, как ты чавкаешь за столом, как ты сморкаешься, как ты пускаешь воздух, как ты говоришь  «лОжить», и любезничаешь  по телефону. Я очень хорошо это слышу, уверяю тебя!

Мценский опешил от такого поворота разговора. С женой явно что-то произошло,и он тут совсем непричем. Надо будет спросить сына, кто сюда заходил,  пока он был на работе.
- Олежка, ты не в курсе, что это у нас сегодня с мамочкой? – начал он в своем обычном шутливом тоне.

Сын шмыгнул носом:
- Да чё с ней? Критические дни. Она сегодня целый день кричала. 
- Олег! – повысил голос старший. – Так нельзя говорить про маму. Иди-ка, дружок, погрызи чипсов на улице.
Но Мценский-младший уже понял, что сейчас произойдет что-то интересное. И действиельно, Олег-старший вдруг резко сменил тон: 
- Катенька, что-то случилось? – ласково спросил он жену. – Может, тебе нездоровится?
Екатерина вдруг почувствовала смертельную усталость от прожитого дня. Ей действительно было не по себе. Она посмотрела сначала на мужа, потом на сына, потом перевела взгляд на свои дрожащие пальцы и как можно спокойнее произнесла:
- Да, я очень устала.  Мне надо побыть одной.  Да, я говорила с прорабом. Он обещал подвести дом под крышу к сентябрю. Для этого он готов привезти сюда бригаду и спрашивал, можно ли им пожить здесь. Вот смета, - она взяла с тумбочки папку и протянула ему. -   Можешь сам проверить. Я сэкономила на работах не меньше трехсот тысяч.
- Молодец! Умница! – обрадовался Мценский. – Ну вот видишь!
- Я обещала перезвонить бригадиру, если ты согласишься с этими условиями, - подвела резюме Катя.  – Пожалуйста, подумай до завтра и позвони мне часов в десять.
- То есть как это «позвони»? – заволновался Мценский-старший. – Ты куда-то уезжаешь?
- Да, - твердо сказала супруга. – Поеду домой.
- На ночь глядя? Да ты чего?
- Олег, - Катя взглянула Мценскому прямо в глаза. – Я же тебя не спрашивала, на какую конференцию ты уезжал на две недели год назад. Я еду домой, а вы оставайтесь. Продукты в холодильнике. Если захотите, съездите в магазин. Позвони мне завтра утром. Я вернусь к вечеру.
- Ну ты даешь, - только и смог сказать супруг. – Олежка, что это с мамой?

Вместо ответа Мценский-младший стал канючить:
– Пап, я тоже домой хочу! Мам, возьми меня в Москву! Я не хочу в бытовке спать. Тут комары! Я на компьютере поиграть хочу! Мам, ну поедем вместе!

Но Мценская только покачала головой.
- Вы уже большие мальчики. Может от вас мама хоть иногда отдохнуть? У меня, может, свои дела есть.

Она положила куртку в дорожную  сумку, взяла ключи от машины и вышла из бытовки.
Ее новый «Форд» стоял возле накрепко застывшего фундамента. Катя пикнула пультом управления автоматическими воротами, потом также пикнула пультом сигнализации, открыла дверцу машины и под подозрительные взгляды домочадцев выехала с участка.


Выезжая на шоссе, Катя думала о Джамале. Судя по его виду, они почти ровесники. Надо же, они вместе учились.  Интересно, насколько лет он ее старше? Года на два-три? Или на четыре? Наверняка, где-нибудь встречались, проходили мимо. Или не встречались? После разрыва с его тезкой, Кате было запрещено даже подходить к иностранцам. А потом появился этот Мценский.

Отец познакомил их на каком-то собрании. Рекомендовал как члена студенческого совета, активиста. Теперь-то ей ясно, чем он занимался в студсовете! Составлял доносы на самых активных – председателей землячеств, или, как тогда говорили, «неформалов». Наверное, Нурбаев тоже был в их числе. И после развала Союза его, скорее всего, исключили за какой-нибудь несданный зачет по физкультуре и отправили на родину. И отец, несомненно, тоже приложил к этому руку.


Странно! Мценский тоже мог бы оказаться иностранцем, как те западенцы.  И кто знает, может, тоже приезжал бы сейчас в Россию на заработки. Катя представила мужа в рабочей робе. Нет, бред какой-то! Он  всегда  был благонадежен в высшей степени и всегда умел угадывать желания начальства. Подведя их после собрания друг к другу, точно породистых лошадей, отец крепко держал ее за руку. Наверное, чтобы не сбежала раньше времени. А ей было все равно: Мценский – Процентский… Она привыкла, что все за нее решает отец. Так уж повелось. Так ее воспитали. Так ей внушала покойная мама:
- Отец у нас все знает. А ты, несмышленая дурочка, хотела его опозорить!

Благодаря своим связям, он даже устроил им путевки на курорт в Болгарию. Но медовый месяц не случился.
 Через два дня после свадьбы родители  попали в аварию. Они как раз должны были с Мценским улетать в тот день.

После маминой смерти Кате стало абсолютно все равно, с каким мужчиной придется жить в опустевшей четырехкомнатной квартире. Супруг постоянно пропадал на работе. После аварии у отца случился инсульт.  Личная жизнь превратилась в служение тому, что еще совсем недавно поставил на этой личной жизни жирный крест.
Оглядывая свой путь за последнюю четверть века, Катя все больше понимала ничтожность всех своих достижений, если их можно так назвать.  Все ее победы,  как теперь оказалось, были оплачены чьими-то поломанными судьбами. И в первую очередь, ее собственной.



Все годы замужества Екатерина Сергеевна изо всех сил старалась уходить от вопроса, любит ли она мужа и любит ли он ее. Они были нужны друг другу, чтобы создать, как говорил отец, «крепкий тыл». Тыл создан, но теперь между ними линия фронта.
Самое глупое в ее положении – это очертя голову броситься на поиски любовных приключений.  Последовать примеру распутного супруга, который не может пропустить ни одной юбки. Завести себе молоденького любовника, как это сделала одна ее приятельница. Нет, это слишком  пошло, думала Катя. Лучше уж она займется верховой ездой.

Она поискала волну, и до нее донеслось ангельское пение:
“…speaking words of wisdom: Let it be! Let it be!”

Она сделала погромче:
- Let it be! Let it be!

ПРОДОЛЖЕНИЕ http://www.proza.ru/2013/12/14/1633