Нефертити и остальные. Сериал. Часть 2. 11 серия

Амон-Пануфер сидел в своем храме, нахохлившись, как старый гриф в ожидании чьей-нибудь смерти. Он был уверен, что фараон обратится к нему за помощью, и тогда он раздавит его,  заставит безумца вернуться к старым богам. Он, мудрый Амон-Ппануфер, докажет свою правоту. Он не будет, как старый Песиур требовать от придворных, чтобы они без конца следовали запутанным и непонятным правилам. Нет, он покажет им суть богов, их смысл. А смысл, настоящая, подлинная Маат, заключается во всеобщем равновесии. Нужно, чтобы церемониалы и порядки во дворце были умеренными, но чтобы они были. Нужно, чтобы чиновники и знать руководили народом, но не издевались над ним, нужно, чтобы народ работал в поте лица, кормя страну, но не надрывался на этой работе, нужно, чтобы старые  боги, олицетворяющие силы природы, царили в сердце каждого египтянина.
Когда безумный фараон запросит пощады, он, Амон-Пануфер, спаситель страны, Династии и порядка, заставит его подчиниться великому Амону, потом достанет золото, спрятанное в лабиринтах храма, и пригласит ливийских наемников, которые уничтожат мятежников. Эхнатон же будет сидеть на троне до тех пор, пока  юный Тутанхамон не достигнет совершеннолетия. Сидеть, но не править. Так размышлял старый Амон-Пануфер, и его тревожило только то, что посланцы фараона слишком задерживаются с прибытием.

Тем временем Эхнатон бродил ночами по темным залам дворца, пугая царедворцев своим безумными, светящимися в темноте глазами. Иногда он запрокидывал голову, потирал руки и смеялся громким отрывистым смехом. Так фараон радовался  неожиданным мыслям, приходившим в его безумное сердце.
И фараон продиктовал писцу свое повеление, которое гласило, что отныне каждый чиновник независимо от ранга и положения имеет право распоряжаться по своему усмотрению имуществом, которое ему дало государство во временное пользование за службу: он может обменять его, продать, передать по наследству, как в Сирии. Отныне это имущество становилось собственностью не  должности, а  чиновника, который эту должность занимал.
За это чиновники должны были предоставить фараону десятую часть этого имущества в виде зерна, раковин, медных, серебряных и золотых колец, драгоценных камней, слоновой кости и страусиных перьев.

Когда повеление фараона было записано на папирусах, нацарапано на глиняных черепках и высечено на гранитных плитах, среди всех, кто мог мало-мальски читать и писать, началось ликование. Первыми откликнулись чиновники столицы. Те, кто был побогаче, привозил зерно и золото в мешках на спинах онагров, а мелкие чиновники несли плату за имущество в узлах и даже в горстях. В обмен они получали от фараона грамоту о праве на владение дворцами, домами,  сараями, земельными участками, огородами,  садами. За ними в столицу стали прибывать провинциалы. В  считанные дни во дворе Большого Дома выросла огромная гора сокровищ. И Хоремхеб послал гонцов к ливийцам, обещая им любое вознаграждение за помощь, а также стал закупать оружие.