Говно из букв

-Результаты ваших экзаменов соответствуют нашим требованиям,- верховный советник говорил чуть хмурясь. Это человек с рыжими редкими волосами. Он детально изучал мое личное дело. Все время пока я стоял у стола, за которым сидела комиссия, он ни разу не посмотрел на меня, он пересматривал мои личные качества, черты характера, способности, знания. Весь я был в увесистой подшивке бумаг на столе перед ними. Эта стопочка говорила намного больше,  чем я сам бы мог рассказать о себе. Верховный советник сидел посредине. По краям сидели его помощники. Серые на вид люди, их одежды ничем не отличались, они иногда привставали на креслах и что-то шептали на ухо советнику. На что тот, казалось, не обращал внимания. И вот советник снял очки, потер у переносицы и, выдохнув, посмотрел, наконец, мне в глаза. Лицо его поменялось, очки так сильно меняли его внешность, теперь я понял - советнику около сорока лет, усы уже казались не рыжими, а темными, я заметил на голове проседи. – Ну что же… Слово за моими помощниками.
-Внимательно изучив все эпизоды личного дела, первый помощник верховного тайного советника не имеет причин для отказа.
Советник не обращал никакого внимания на слова помощника, он знал, что решение должно быть единогласным, чтобы считать его легитимным. Но взгляд его выражал нечто более зловещее и недоброжелательное. Советник понимал, что перед ним стоит монстр.
-Внимательно изучив все эпизоды личного дела, второй помощник верховного тайного советника не имеет причин для отказа. Но у меня, господа, есть несколько вопросов. Если ни у кого не возникнет возражений?
Молчание.
-Тогда я продолжу. Меня смущает ваш возраст. Вы понимаете какая жизнь вас будет ждать после того как мы вынесем утвердительное решение и вы выйдете из этой комнаты?
-Совершенно.
-Позвольте все-таки немного разъяснить. После того как вы выйдете отсюда, получив желаемое, вы с тех пор не будете ходить по твердому полу. Вы откроете дверь, и путь ваш будет тончайшее лезвие, на котором удержаться будет крайне трудно. Мало того само ваше присутствие здесь, в нашей компании, уже не сулит для обычного человека ничего хорошего. Я бы вам настоятельно советовал извиниться перед верховным советником за потраченное им время и уйти.
-Спасибо вам, помощник, за совет,- сказал я совершенно искренне,- но моя страсть должна быть направлена в правильное русло. В стопке бумаг на вашем столе описан эпизод как я к вам попал. Он, мне кажется, обо всем говорит. У меня два пути и мы все знаем, что каждый из них значит.
Помощник пожал плечами.
-У второго помощника верховного тайного советника нет причин для отказа.
Слово было за самим верховным советником. Он откинулся на кресле, небрежно бросил очки на стол. И опять уставился на меня.
-Решение по вашей кандидатуре действительно не простое и затянулось дольше обычного, но вы должны понять, что многие эпизоды вашей жизни требуют тщательного изучение. Не думаю, что верховный советник с легкостью может  принять решение, честно сказать, я не уверен.
Повисло молчание. Может, я должен был что-то сказать, но не стал. После нескольких минут тишины, советник сказал.
-Решение утвердительное. О деталях вам сообщат позже.
Я улыбнулся, сделал слегка заметный поклон и ушел.



Обычно каратели не говорят со своими клиентами. Просто молча выполняют свою работу. Разговоры запрещены, но иногда на такие незначительные нарушения не обращают внимания, главное чтобы клиент был доволен.
Я шел по коридору к своему клиенту. Их мы видели впервые в камере. В камере всегда было не много прохладно, не говоря уже об обстановке. Клиент обычно был уже обделан с ног до головы, поэтому приходилось его, немного успокаивать. Как я уже сказал, на разговоры с клиентом почти не обращали внимания. Обычно они начинают дрожать задолго до твоего появления. Еще во втором зале суда, где верховный советник выносит решение об обычном лишении жизни или лишении жизни, прибегая к услугам карателя, кстати, там же и называют имя карателя.
Все имена карателей засекречены, да их не так уж много. Чарли-неразбочивый пес, Анестезия, Пресс, Гауляйтер (это я). Причин, почему карателям дают те или иные имена никто не знает, да скажу вам, что их нет, за исключением Чарли-Неразборчивого пса. Его имя изначально было просто Чарли, дело все в том, что подчерк у него был интересный такой, даже не подчерк, а особенности что ли. Он единственный ни с кем, ни разу не заговорил и не открыл личного дела клиента. А вид его клиентов заставлял падать в обмороки самых матерых здешних врачей.
Лиц никто не видел и никто не знал, как именно выглядит тот или иной каратель. Мы сами оставались в неведении о своих коллегах. В общем, я шел по коридору с мешком на голове, сопровождающие иногда болтают, так было и в этот раз.
-Гауляйтер, сам советник просил взглянуть на дело этого клиента и передать предложение в последний раз.- Это значило, что если клиент разговорится, то я должен был уйти. Обычно так и было, как только я сообщал, чем мы сегодня займемся, все становились разговорчивыми, как одиннадцатиклассницы.
Я молчал, говорить с сопровождающими было запрещено, да и не в наших интересах. Они и так распускали все сплетни, так что многие знали, то чего было не положено.
Так в коридорах я узнавал подчерк всех карателей. Это было интересно и полезно. Оставлять какой-то подчерк было глупо, и я этого никогда не делал, кстати, один, только, Чарли-неразборчивый пес придерживался этого мнения. Кроме того что он ни разу не проронил ни слова и не взглянул в дело, каждый труп был произведением его, как мне казалось он считает искусства. В этом он был мастер, где они его нашли? Псом его называли еще, потому что он как собака чувствовал, чего боится его клиент и где и как нужно работать. Ведь на самом деле это не так просто, как может показаться. Сначала ты работаешь по собственной фантазии, потом смотришь на других, иногда обращаешься к истории, иногда и сами клиенты могут что-нибудь подсказать. Но пес! Пес работал по собственной технологии, он точно собака грыз, рвал и разбирал вручную как сельдь.
Анестезия применял некий препарат, действие его было таковым. Клиент оставался в памяти, но ничего сказать он не мог, естественно кричать тоже не мог. А далее по накатанной. Анестезия не проявлял никакой фантазии, он срезал мягкие ткани с клиента и выжидал некоторое время, пока тот истекает кровью. Бывало, если клиент попадался крепким, Анестезия практически разбирал его живьем. Говорят, что один клиент умудрился увидеть даже свое сердце.
Пресс был поклонником классики, ну вы понимаете. Испанский сапог (он соорудил сам), пытал водой, груша и многое другое. Это конечно эффективно, но требует личного времени для сборки инструмента.
-Пришли,- сопровождающий начал бряцать ключами. Он долго возился с замком. Наконец дверь скрипнула, я почувствовал руку сопровождающего, мы вошли. Теперь я стоял посреди комнаты, заложив руки за спиной. Хлопнула дверь и я сдернул мешок.


-Добрый день. Прежде чем мы начнем, я ознакомлюсь с вашим делом, поделюсь с вами планами на ближайшие несколько часов, но и это зависит, кстати, от вас. И от того что там написано,- я указал на папку.
-Коровейников Юрий Дмитриевич, 2003 года рождения,- за все время, проработанное здесь, я научился вычитывать только самое важное в деле, если вам когда-нибудь доводилось читать уголовные дела, вы поймете что это не так просто.- Первое убийство, несовершеннолетняя школьница, седьмой класс,- имена жертв я заведомо не читал, ни один клиент его не помнил, тем более это иногда доставляло удовольствие им. Ты изнасиловал ее в парке, задушил ремнем и оставил тело. Так затем я вижу, ты проявил фантазию, в лобной части забитый гвоздь!? Зачем?
Юра молчал, кажется, он начинал понимать что заседания, суды, камеры, следственные эксперименты под охраной кончились, и пришел я.
-Знаешь, я не переспрашиваю, можно продолжить? Спасибо! Так далее, далее, далее. Тринадцать жертв у всех один подчерк. У всех вбит гвоздь. Но вот последнее, не найдено тело и поэтому поводу у нас сейчас будет короткий разговор.
Юра резко посмотрел, он видно не понял, почему разговор будет коротким.
-Смотри, верховный советник просил передать предложение, ты покажешь, где тело и я уйду, больше ты меня не увидишь. Советнику можно верить, он человек слова.
Юра молчал, капли пота проступали на его лбу, я видел, что он начинает  понимать всю серьезность ситуации. И после короткого молчания он заговорил.
-Вы имеете право посмотреть дело дальше?
-Имею. Но я не имею права ничего менять. Тут только два варианта либо ты говоришь где, либо мы останавливаемся, и я начинаю делать свою работу.
-Проклятые свидетели, это не я, я всем вбивал в голову гвоздь и оставлял на видном месте, это сделал не я. Как вообще можно подумать, что это я, если даже тело не нашли?
Я открыл и просмотрел некоторые детали дела. Действительно, только показания свидетелей, больше ничего на этот эпизод.
-Ну что ж, знаю, что ты думаешь, но скажу тебе так, даже если ребенок жив, это не освобождает тебя от моего присутствия. Верно?
Он посмотрел на меня, Коровейников сдерживал слезы. Все маньяки одинаковы, психология одна. Пока он на свободе он считает что поступает совершенно правильно, более того иногда они не видят ничего плохого в своих действиях, но после того как оказываются здесь им становится понятно зачем их охраняли от озверевшей толпы и почему верховный советник так быстро вынес решение. Там они чувствуют себя выше остальных,  они считают, что в любой момент что-то произойдет, и он окажется на свободе, но вот его выводят из аудитории верховного советника и ведут по коридору. Он видит вокруг лишь стены, мощные стены о которые стерлись не одни зубы, такого как он. Некоторые вырывались из рук сопровождающих и грызли стену, а те не пытались их остановить.
-Ты будешь говорить о раскаянье?
-Нет, зачем тебе это?- Ответил я.
Стоя спиной и перебирая инструмент, я слышал, что он заплакал.
 -Ну что ты? Ты знаешь, некоторым это нравилось. Даа!! Я даже не знал, что и делать с клиентом, эта сволочь чуть не лишила меня работы. Пришлось звать Чарли-пса, знаешь такого?
Я знал, что он кивает и не понять в какую сторону толи отрицательно толи утвердительно.
-Так вот, тогда я нажал воон ту кнопку, мне пришлось связаться с помощником советника и сообщить деликатность сложившейся ситуации. Решение было принято незамедлительно. Чарли-неразборчивый пес!- Я развернулся.- Чарли хорошо тогда потрудился. Все дело в том, что он работает без инструментов, голыми руками. В этом его фишка! Тебе интересно, что с тобой будет?
Он уже рыдал во всю, всхлипывая слова прощенья, но за годы работы от них уже тошнит и они начинают раздражать еще больше.
-Так ладно, если ты возьмешь себя в руки, я тебе по-быстрому расскажу, что с тобой будет, и мы приступим, окей?
-нет, нет…
-Сегодня я возьму пример с моего коллеги мистера Амнезии, он своих клиентов обкалывает препаратами, ты таких не знаешь, оно конечно и к лучшему, эффект от них просто превосходный. Ты будешь жив даже после того как я уйду отсюда. Мы с тобой чуть поработаем, а потом я возьму вон тот шприц и вколю тебе его воот сюда и скажу что кончил. Все конечно подумают что ты уже в аду, но старательный врач не сможет закрыть тебе глаза, и, знаешь, он не придаст никакого значение. Тебя отнесут в морг, а у вас, ребят, совсем другие морги, нежели у ваших жертв. Там тебя продолжит разбирать патологоанатом. Конечно, он может заметить холостой ход твоего мотора, но поверь, этот парень и бровью не поведет, он просто решит, что это работа Амнезии и он чуть проебал… Что-то ты зарос, похоже, тебя следует побрить, не благодари, я от души.



К сожалению, после заявления о создании карателей, у нас работы не стало меньше ни на йоту. Как и по началу, народ валил целыми пачками. Тогда, выйдя из аудитории советника, я не мог сдержать улыбку, и первые дни полностью погрузился в работу. Но я и не задумывался, как дальше жить, мне отдаленно было понятно, что если я потеряю работу, то пропажи моей личности никто и не заметит, кроме болтливых сопровождающих. Поэтому первое время я просто наслаждался жизнью.
 Первый год, ты считаешь, себя абсолютно свободным человеком с самой лучшей работой на свете, ты ходишь, радуешься и наслаждаешься свободой, тебя не тяготят никакие отношения ни с чем живым. Тебя практически не стесняют, но после первого экзамена, становится ясно, что все не так просто. Далеко не так просто, как кажется.
Я сидел на Аллее Искусства и читал. Увлекшись романом, я почувствовал, что на лавочке уже не один. Это была высокая блондинка, она спокойно прихорашивалась, глядя в зеркальце. Девушка заметила, что мой взгляд упал на нее.
-Вы не против?
-Нет, что вы, я только за!
Мое лицо пересекает длинный шрам, история его происхождения не предназначена для людей, хотя незапрещенно что-либо рассказывать кроме настоящей работы. Я для себя решил, что лучше придерживаться какой-то легенды, более того, мне даже оставили мое прежние имя.
-Вы знаете, я месяц назад прочитала этот роман,- она указала пальчиком на книгу,- ужасная говно!
-Да, от чего же?
-Странно такое спрашивать. говно и все. Не понравилось мне. А вам что, нравится?
-Ну, я же не сказал что нравится, но, тем не менее, вы дочитали!?
-У меня такой характер, я всегда заканчиваю то, что начала.
-Вы знаете, я тоже, мне даже иначе нельзя.
Блондинка улыбнулась.- Так мы с вами в чем-то похожи?
-Не хотелось бы, чтобы это было так.
В конце концов, она спросила о моем  шраме.
-Автомобильная авария,- Знающий человек сразу увидит на моем лице следы ножа, а еще более знающий скажет, откуда начинается шрам, и какой длинны было лезвие, но тогда передо мной сидела блондинка с шикарной грудью и длинными ножками.
-Какой ужас! Все остались живы!?
-Нет,- ответил я.
-Мне очень жаль.
-Всегда виню себя за то, что не могу отшутиться как следует по этому поводу.
-Давайте забудем,- предложила она.
-Охотно. Вы сказали, что никого не ждете, а значит, я буду круглым идиотом если не приглашу вас выпить.
-Я согласна, тем более у меня есть повод. Что вы любите пить в это время дня?
-Кровавую Мэри
-М-да, выбор не очень.
-Я бы выпил несколько из «Двенадцати стульев». Составишь мне компанию.
-Пойдем
Я встал и подставил ей руку. Мы пошли в «Двенадцать стульев».
-Я заканчиваю университет, по специальности психология. Сегодня после экзамена я пришла сюда.
-Странно я, если конечно и сдавал экзамен, то шел по другому направлению. И всегда не один.
-У меня нет друзей.
-Очень жаль, хочешь, я буду твоим другом?
-Это может оказаться плохой идеей, но я хочу.
Мы просидели так до девяти вечера, а потом прогулялись и направились в сторону ее общаги. Но на пороге нас встретила вахтерша.
-Сколько время, гражданка?
-Одиннадцать
-Не пущу.
Я пытался уладить вопрос, но вахтерша и слышать ничего не хотела.
-Я отвезу тебя в гостиницу. А сам поеду домой.
-Хорошо.
В такси, подъезжая к гостинице, она полулежала у меня на плече, а я думал, чем может кончиться этот вечер.
-Давай ты останешься? Мне так одиноко будет там одной.
-я.. хорошо. Конечно.
Не очень любезный портье дал нам ключи, не предложив ужин, он принял деньги, посмотрел паспорт и сказал, как пройти в комнату.
Маленькая комнатушка пахла дешевым освежителем воздуха, комната была в красных тонах, даже алых. Кровать занимала почти всю комнату, и постельное белье тоже было алого цвета. В комнате была предусмотрена кухня, правда без продуктов, но с огромным количеством столовых инструментов и ножей. Набор ножей был настолько огромен, что я не удержался и стал осматривать.
-Я приму душ.
-Конечно, я могу пока пройтись вниз, взять что-нибудь.
-Да конечно, поужинать было бы не плохо.
Когда я вернулся, то встретил ее лежащую на боку в одном большом полотенце. Она, подперев голову рукой, смотрела на меня.
-Отличный вид!- положив сумку на стол, я пошел в душ.- Знаешь, что с этим обычно делают?
Комната была настолько мала, что все это я говорил стоя у кровати в дверях, и мне нужно было развернуться, чтобы попасть в душ. Она улыбнулась.
Вода, удивительные ее способности действия на человека. Она текла по мне и уходила в отверстие внизу, можно было наблюдать вечно за этим, я забыл, что со мной происходит и забыл кто я. Не знаю, сколько простоял под душем.
 Когда я вышел, все было готово. Мы закусили и обсуждали фильм, который шел по телевизору. Фильм был о паре наркоманов, он был типичным неудачником, а она из приличной семьи, хэппи энда в этом фильме не было. Всегда интереснее обсуждать фильм, если смотришь с кем-то. Особенно если смотришь с незнакомым человеком, это говорит о том, что вы на верном пути. Но вдруг она умолкла.
-Нет, конечно, я все могу понять, но мне кажется, что его не за что жалеть. Он это глупость в одночасье с редким цинизмом и эгоизмом.- Я посмотрел на нее, думая, что она может, хочет что-то сказать, но она просто смотрела на меня. В этом взгляде читалось все.
Жанна, да, так ее звали, медленно взяла край полотенца и подняла руку вверх. Вынужден сказать, что сиськи у нее были отличные, она была в легких вызывающих трусиках. Я секунду смотрел на тело потом поцеловал ее, но лидером оказался не я. Она запрыгнула на меня. После пятиминутной прелюдии я почти не мог держать себя в руках, мои руки охватил легкий трем, а сердце сейчас выпрыгнет из штанов. Но в дверь постучали, пришлось встать и открыть.
На пороге был портье, он задавал какие-то тупые вопросы, типа, как  нам у них, ничего ли не нужно?
Я вернулся и увидел, что она смотрит телевизор. Внутри у меня все еще бушевало, и я залетел в постель. Но девушка после нескольких секунд поцелуя была так холодна. Я как заведенный механизм не замечал этого, точнее сказать мне было уже все равно. Но она стала отстраняться. Пока я не почувствовал в ее руках сопротивления. На секунду меня охватило бешенство на все на свете. На нее, на вонючего портье. Жанна наклонилась к моему уху и стала шептать какую-то чушь. Она верит в знаки, а это знак, может это все ошибка, вдруг мы не на том пути, нет, мы точно не на том пути. Я слушал это и одна часть меня, понимала к чему все идет, а другая могла повернуть ход событий в ту или иную сторону. Оттолкнув ее, и подойдя к столу, я взял нож, чтобы отрезать лимон и что-то во мне йокнуло. Этот миг, когда она увидел в моей руке нож, я на расстоянии полтора метра почувствовал ее сердцебиение, оно резко усилилось и вот в этот миг две мысли пронеслись у меня в голове. Она думает, что я на такое способен или она знает, что я на такое способен?
Сразу же я взял в руки лимон и быстро отрезал ломтик, затем налил себе в стопку коньяку и выпил. Развернулся, но уже без ножа.
-Я не верю в знаки. И тебе не советую. Хотя не думаю, что сама ты веришь в них, иначе ты бы здесь не находилась. Прощай.
Я стал одеваться, она просила остаться, но я уже не верил и боялся, чем может кончиться эта ночь.
Когда внизу меня увидел портье, он резко рванул наверх, я сказал что все в порядке, что у нас возникли некоторые разногласия в цене.
 


Каждый год с каждым карателем проводят провокации, но каждый раз они все сложнее и сложнее, каждый раз все вычисляешь в последний момент. Они хотят добиться, чтобы ты вел затворническую жизнь. Нет, тебе не запрещают заводить жену и детей, но за некоторое время тебе дают понять, что для всех будет лучше не делать этого. Деньги? Их тоже нет. То есть у тебя есть счет, известный только верховному тайному советнику. Говорят тебе только, сколько на твоем счету. Выход из группы карателей тоже не прост. Не знаю, сколько тестов и экзаменов с провокациями нужно пройти, чтобы от тебя отстали. И отстанут ли вообще.
Вчера соседка принесла три пирожка с мясом, это значило, что ровно в три я должен стоять в условленном месте лицом к стене, ко мне подойдут и наденут на голову мешок. Пирожки эта скотина пекла никудышные,  я только разламывал их. Как-то съел я ее пирожочек, еле успел на встречу. Просидел на толчке, пулей вылетел, так и не успев, как следует просраться.
 Как сказать, что такой рабочий день не предвещал ничего нового? Те же разговоры сопровождающих, тот же звук шагов в коридоре.
На этот раз на стуле сидел человек с большой залысиной. На вид ему было более сорока, хмурый и сердитый он тяжело дышал. Одет был изысканно, что редкость. Но почему-то меня ничуть не насторожил его прикид. Маленькие усики нервно ходили под носом, похоже, что он хотел что-то сказать, но почему он молчал?
-Так, дело мы сегодня трогать не будем, я вижу, ты почти не волнуешься. Молоток! Что натворил? Молчишь? Ну что же, молчи, молчи. Что ты так сопишь? Успокойся я не самый страшный каратель. Нет, конечно, надо взглянуть твое дело.
Я повернулся к делу и обнаружил, что его нет. Это было впервые. Верховный советник хотел, чтобы я просто убил клиента, ни о чем не спрашивая. Пахло жаренным, что-то мне перестал нравиться взгляд клиента. Он смотрел на меня так, точно хотел что-то сказать.
-Ну? Может, скажешь, в чем дело?
На что он просто открыл рот и вместо языка высунул мелкий обрубок, я подошел поближе и осмотрел поврежденный орган. Оттяпали его давно, это было хорошо видно. И так передо мной сидел человек с оттяпанным языком, да еще и без дела. Пахло простой расправой, а может очередной проверкой или тестом на верность. Вдруг через карателей стали проводить убийства в корыстных целях? Но почему он без языка?
Я стоял у стола и делал вид, что перебираю инструмент, но не слишком долго? Нет, главное было убить клиента. И тут меня осенило, от этой мысли я даже взялся за стол, чтобы не подать никаких подозрений.
Развернувшись, я встретил его взгляд и мои опасения подтвердились. Он смотрел в упор, на лице было все написано. Это Чарли-неразборчивый пес. Что дальше? Сколько вопросов возникло тогда в моей голове. И сколько в его голове было ответов, но вытянуть их сейчас не представлялось реальным. Нужно было приступать, а я стоял в исступлении. Я мельком посмотрел на кнопку, затем на Чарли, он лишь едва отрицательно мотнул головой. Теперь все было ясно. Теперь и мой выход из этой комнаты стоял под вопросом.
Совершенно точно, он каким-то образом перешел дорогу советнику, но почему я? Они прекрасно знали, что я не дурак, что могу догадаться,  самое печальное, что они этого совершенно не боялись, а может и ожидали, что было гораздо хуже.
Теперь я проглотил язык. Как ему подать знак? Может его просто убить? А дальше? Что дальше?

-Клянешься ты Каратель, имя которого отныне Гауляйтер, доставлять боль лишь тем, кто это заслужил?
-Клянусь.
- Клянешься ты Каратель, имя которого отныне Гауляйтер, быть преданным верховному советнику, целиком и полностью вверяться его решениям?
-Клянусь.
-Господа, прошу заметить, что Каратель Гауляйтер произнес слова клятвы.
Тогда я был на седьмом небе от счастья и рвался приступить к работе. Лишь со временем нарабатываешь опыт. Приобретаешь  какие-то юридические навыки. Смотришь на весь этот суд уже слегка по-другому, смотришь на это как на работу.

Я решил, что мне делать. Спрятав нож в рукаве, с другим я подошел вплотную к Чарли.
-И так, начнем сегодня с удаления коленных чашечек, язык у тебя уже удален, кто-то поработал до меня, но я и не люблю это. Весь в слюнях, все вы брызжете ими, как ПСЫ.
Чарли взглянул мне в глаза, я выдержал взгляд. Не знаю, понял ли он что предпринять, но я для себя четко решил, если он не воспользуется шансом, буду расчленять Чарли, начиная с колен.
Как только я присел возле него и слегка не правильно занес нож над коленом, он резко ударил им по руке и упал на меня со стулом. Я услышал рык за ухом. Но в тоже время другое ухо слышало, как судорожно бряцает сопровождающий ключами по замку. Не прошло пары секунд, а Чарли уже освободил руки и, перевернувшись на спину, встретил сопровождающего уже моими ножом. Все прошло моментально. Если я ошибся мне конец. Пока я вставал Чарли расправился со вторым сопровождающим.
Секунду мы смотрели друг другу в глаза. Я резко развернулся и побежал по коридору, оглянувшись, увидел, что Чарли не гонится, а бежит мелкой рысью. Дверь, одна, другая. Когда я открыл последнюю и вышел наружу - опешил. Мы находились  посреди пустыни. Это маленькое здание, совершенно крепкое, по сути это был коридор с потолком. Я заглянул за стену и увидел машину. Парень в ней читал газету и еще ничего не понял. Ему повезло, он остался жив.


Чарли-пес прыгнул за руль, а я не возражал, все равно не знаю куда ехать. Мы проехали километров десять, когда Чарли закурил, обычно я этого не делаю, но в этот раз попросил. Теперь в моей голове закружились мысли. Нужно было сконцентрироваться и прийти к выводу. Я, у меня нет дома, нет сбережений, нет друзей. Я, у меня есть серьезные враги, чувак, который не может сказать ни слова, чувак, который зубами и когтями разрывал людей более десяти лет, чувак, который везет меня неизвестно куда. Может у него что-нибудь спросить? Хотя, не думаю, что он мне что-нибудь ответит.
Пейзажи стали меняться, похоже, мы подъезжали к какому-то селу. В полях встречались трактора.
Этот чертов сукин сын вдавил педаль в упор, и машина понеслась на полных оборотах. Я развернулся, погони не было. Чарли-пес давил изо всех сил на газ. Какое-то время я пытался удержаться в седле подобно тому ковбою, которому сломал шею бык. Но, в конце концов, машина улетает в кювет, мы летим, переворачиваемся несколько раз, я успеваю открыть дверь, но выпрыгнуть у меня не выходит, я скорее выпадаю из двери и шлепаюсь на землю. Удар неприятный, но меня он хорошо освежил. Когда я встал автомобиль уже занимался огнем, Чарли-болван был в машине, и я видел этого недоумка, глаза у него были приоткрыты, а безъязыкий рот пытался шевелиться. Мне подумалось, что очень зря не убил его там в мастерской. Может вытащить его и скомпрометировать перед советником, но парнишка, сидевший в машине, я его пожалел. Он все видел этот треклятый парнишка и он, гад, молчать не будет точно.
В общем стою и смотрю как горит Чарли-полный болван и думаю что надо его вытаскивать, хотя бы ради того чтобы повесить на него всех собак. Я бегу к машине и кричу, голос срывается как у девчонки, дурацкий такой голос получается. Я кричу.
-Чарли, Чарли-пес!
А эта сволочь молчит и открывает глаза, неужели не ясно болвану, что мне надо хоть как то помочь вытянуть его ленивую безрадостную жопу из пылающей машины.
-Чарли, жопашник, подрывайся и борись,- я тяну этого гандона за руку, но он точно резиновый.
Короче дыму я наглотался вдосталь пока достал этого Чарли. Привел его в порядок чуток, отряхнул, а эта сволочь даже спасибо не сказала, мог хоть кивнуть своей башкой-грецким орехом.
Потом мы шли, знаете, как бывает в компании с немым, как оказалось тупорылым рисовщиком, который только и знает, что заниматься каннибализмом. Ничего, это не обязательно, хотя я тоже компаньон   не очень. Урод со шрамом через всю рожу, дети на меня засматриваются и тычут пальцем, а не очень учтивые взрослые делают вид, что у меня обычная рожа, но после двадцатиминутного общения думают, что мы неплохо сблизились и можно спросить. Лохи, я всегда от****ываюсь на этот счет, мол, в аварию попал, вопрос кто-нибудь умер просто обязателен, люди или хотят посочувствовать или радостно вздохнуть за людей, которые им абсолютно не знакомы, на которых им точно срать.
Ну, на счет моей рожи Чарли точно не комплексовал, уверен ему не таких уродов приходилось видать. Да что я все о своей роже, расскажу, что ли как выглядит человек, мой попутчик Чарли-болванская жопа. Этот человек выглядел лет на пятьдесят, хотя точный возраст мне всегда трудно определить, но представьте чувака такого возраста, прибавьте к нему залысину, морщинистый лоб, темные волосики по бокам залысины. Острый нос, под которым гангстерские усики, знаете такие тоненькие, пидорские усики над самой губой и пасть с одними зубами. Вот это Чарли-головожопый, только одет он в костюм троечку и белую рубашку, я посмотрел на его туфельки, они чуть запылились. В общем, я шел, осматривал этого человека и все-таки не выдержал.
-Зачем ты так вдавил в педаль, старина?
Он повернулся ко мне, говорить он и не пытался, достал из кармана записную книжку и ручку.
«Машина что надо была, нам тут все равно не далеко осталось»
-Ну, так зачем ты ее расхуярил, ты понимаешь машина на обочине это тебе не два трусливых пидора-маньяка! Ее видать, наверное, с другого конца страны.
«Тупанул»
-Так ты понимаешь нам теперь туда нельзя, вычислят в момент.
«Кто вычислит?»
И тут я посмотрел на него. Что сказать я просто не знал.

Вы можете представить, что вас кто-то ебнул ножом по лицу? Хотя нет представте что вас сейчас ебнут? Что вы можете почувствовать? Страх и всякую поебню, кто как. Если же вас ударит по лицу ножом собственный папаша? Вы конечно почувствуете страх, но с ним вы почувствуете кое-что гораздо более ужаснее, вы поймете что если родной папаша вас ***чит ножом по роже, то что может с вами сделать любой человек. Вы начинаете смотреть на всех, как на потенциального врага, который не только вьебет вас по роже, а еще хуже, выебет и никому до этого дела не будет разве что поржать на перекуре.
-Видал как Эрни выебал ту малолетку вчера в сортире?
-Пхахаха, ****ый придурок…
А вы подтяните штанишки и вспомните о своем ебланском папаше. Но одни идут просить пятерку за возможность подмыть параши, а другие вооружаются. Я уже хотел вооружиться шваброй, но что-то в последний момент во мне переключилось. «Пхахаха, ****ый придурок», он как будто одобрял его и я понял, что не правильно ебать мелких пацанов и неправильно ****ить им ножом по роже.
Конечно, хотелось сдохнуть, но когда теплая кровь брызнула мне в лицо я замер, этот миг был самым прекрасным во всей моей вонючей жизни. Когда тебе десять лет и тебя выебали ты не ждешь годами нужного момента, ты просто выжидаешь хороший, и не паришься, что тебя поймают, даже хочется сообщить о том, что ты сделал. Сначала я перерезал горло чуваку, который его похвалил, а потом и самому Эрни, но у Эрни я из-под тишка подрезал сухожилия над пятками, он упал. Эрни, сука мотылял своими руками, но и на них я перерезал сухожилия, затем спустил штаны и вспорол ему нахрен член вдоль, так что он лопнул как дешевая сарделька набитая сплошным дерьмом. Далее Эрни провалялся на параше истекая собственным дерьмом и кровью. А я устроился в углу возле батареи, и смотрел на этого разъебая, вдруг мне захотелось теплого чаю. В мыслях своих я сидел у камина, но чаю мне хотелось здесь и сейчас. Денег на подобную роскошь у меня конечно не было.
Зашел какой-то черножопый барыга, он сразу не заметил дохлого Эрни, а увидел меня сидящего в углу у батареи, сжимающего нож.
-Э, ты че пацан, под дозой? Э, братишь.
Когда он увидел дохлого Эрни, то заорал и убежал, вернулся с полицией. Потом психоаналитики, психиатры и еще куча дерьма с приставкой психо, или что оно там, мать его, корень?
Мне давали учиться, каждый раз проверяли на маниакальные наклонности, но все тесты я сдавал на троечки. На вопросы «зачем?» я отвечал: «Этот пидор выебал меня, а товарищ его только хвалил. И папаша мой наверняка похвалил бы Эрни». Но это психодерьмо никогда тебе не поверит, оно закопается в своих тупорылых книжонках, в которых сам не отстреливает и будет искать там «интересные случаи», считая, что с тобой происходит подобная ***ня.
Короче заебалось меня все это психодерьмо проверять и вот сказали, мы бы тебя отпустили, но что ты будешь делать там на улице? Говорят, ты ведь нихера не умеешь делать хорошо, кроме как старым извращенцам *** вспарывать. Ну, верите или нет, в комиссии сидел тот самый хрен, который второй помощник советника и он-то потом подошел и предложил мне попробовать сдать тесты. Я не думал вообще.
После того как я вышел из аудитории верховного советника прошел день и ко мне приперлась эта старушенция.
-Здравствуй,- говорит-, язык выучил?
-Да, говорю. Чувствуется акцент что ли?
-Тебе надо пару раз с нашими мужиками в баньку сходить, да попариться там хорошенько, вот тогда русским станешь.
-А вы думаете, я хочу?
Она сделалась серьезной.
- Надо.- Говорит, развернулась и ушла.
Я не буду размусоливать детствоотрочествоюношескую муть. Скажу что, если еще не ясно, я не русский, живу под своим именем Константин, но всем говорю рабочую кликуху. Фамилия никого никогда не ****а. Да, и работаю я в карательной службе, основанной после волны массовых психозов и прочей фигни. Работенки тогда было куча.


Тычет значит мне свой задрипанный листок. Я говорю:
-как это кто?
А он опять мне его тычет в рожу.
-Ну, вот как ты Чарли-пес попал ко мне на стул, неужели, мать твою, сам пришел?
«Нет»
-Значит, ты пришел не сам, тогда позволь поинтересоваться, черт тебя дери, как ты ко мне попал? И пожалуйста, давай более развернутые ответы.
«Похоже ты не в курсе»
-Нет уж не в курсе!
«Мне сегодня пятьдесят».
-С Юбилеем!
Теперь он смотрел на меня и ничего писать не стал.
-Дальше что?
Юбилей, его ****ный похуизм в машине, но зачем он убил двух сопровождающих? Я стал понимать, что тут происходит, но мне ничего такого не говорили. Опять меня в этой жизни наебали.
-Ты зачем вальнул тех двух пацанов?
«Чтобы запомнили!»
-Ты, Мать твою, Чарли-неразборчивая псина тебя еще будут помнить чертову кучу лет пока задроты-иноплонетяне не высадятся на эту ****ую планетенку. А тебе двух пацанов захотелось вальнуть для точности, позволь спросить?
Он смотрел на меня своим тупорылым взглядом, знал бы я, что он Чарли на самом деле неразборчивый баран, разделал бы там за милую душу, уж не помню, вслух я это сказал или про себя. Но ахуеть за сегодня я успел достаточно.
Теперь стоило подумать, что делать с собой, этого кренделя они найдут все равно, но, я-то помог ему сбежать, да еще и участвовал в убийстве двух сопровождающих. Мне не сказали срок жизни карателя, оказывается, они к этому готовятся. Ну и пидор тот второй помощничек советника.


Мария с детства знала, что она будет делать своими пухлыми ручонками. Доить коровушку, убирать в комнатенке за придурком-мужем и засранными детьми, вечером устраиваться под мышкой у своего «Ивана». Она когда-то хотела что-то изменить, но было лень, да и чем плоха собственно спокойная жизнь? Конечно ничем. Но вот что-то пошло не так и ее жопа стала расти как ядерный взрыв на горизонте. Поначалу она этой жопой действовала как надо, но потом стало все тяжелее выбривать волосы со своей ****енки и мохнатка начала терять популярность среди мужиков. К двадцатипяти годам Мария имела только толстую жопу да пару длиннючих лобковых волосин. Как только не старалась она закадрить мужика нихрена у нее это не получалось.
И вот однажды Мария решила на все деньжата которые накопила, поехать в город и если ничего там не обломиться, то не возвращаться вовсе. Ей было глубоко плевать, что произойдет с ней там, в городе, а, тем более что произойдет потом.
Когда она пришла к самому хорошему бару города, ее туда не пустил фейс-контроль, а там где попроще и там где пустили она, одиноко полистала меню и поняла что ее сбережения подают официантам на чай. Тогда она пошла в самый отстойный бар и села и заказала себе подряд пять бокалов пива. Я так ее и встретил эта жопень сидела спиной и казалось удивительным что барная табуретка еще держится, на ее месте я давно бы подкосился.
-Привет, малышка
Она подняла на меня свои грустные глаза, в них стояли слезы. Надежды ее рухнули, и вот она смотрит на меня и ждет какой-нибудь шуточки на счет ее сраки, а я так и хотел сделать. Глаза ее вдруг мне напомнили взгляд Чарли, когда он сидел на стуле. Так вот, когда он протянул сраную бумажку, где написал «Чтобы запомнили!» я полоснул его ножом по горлу и рассуждал вслух, уже забыв про Чарли-пидора. Но теперь я знаю, чем займусь первые девять с половиной недель с этой малышкой.
()()