Соломенная звёздочка к Рождеству гл. 30, 31

                XXX

    Образ синеглазой Ульяны преследовал меня два дня. И всё это время, находясь у мамы, я мучительно размышлял о том, стоит ли мне отвечать на знаки внимания заблудшей и простодушной студенточки, которая, похоже, ещё не достигла совершеннолетия. Не проще ли забыть о случившемся и сделать вид, что некое подобие флирта возникло между нами лишь благодаря скоротечному опьянению девушки? Ведь по большому счёту Уля нормальная и здравомыслящая девица, которая сама со временем осознает всю бесперспективность своей мимолётной влюбчивости и вскоре будет вспоминать нашу «танцевальную разминку» с глубокой иронией. Возможно. А может, и нет. Не зря ведь говорят: «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке». И не только на уме, но и в подсознании, в осмысленных поступках.
    Однако прежде всего мне хотелось окончательно разобраться, стоит ли вообще возвращаться в Рождественский и начинать там новый трудовой этап в своей жизни? Или забить на романтику Севера и оставить всё как есть? Без перспективы получить жильё в собственность?
    Маме, конечно, не хотелось, чтобы я уезжал. И надолго.
   – Зачем тебе, Егорушка, бежать в чужие люди? – грустно вздыхала она. – Как говорят, где родился, там и пригодился. И мне спокойней, когда ты рядом. Есть кому воды подать, если что. В магазин сходить или за лекарствами. Врача на дом вызвать. «Скорую». Я долго, похоже, не протяну. Болит всё, слабая стала. Сны нехорошие начали сниться. Будто плыву по большому озеру, а на берегу едва виднеется белая церковь. Маленькая такая, аккуратная, чистенькая. Я стараюсь быстрее до неё доплыть и обсушиться, а она всё дальше и дальше от меня отодвигается. Из сил выбиваюсь, а приплыть никак не могу. Так и просыпаюсь вся мокрая. От холодного пота. Видно, не к добру… Вот уйду, так эта квартира тебе и достанется. К чему горбатиться где-то на краю света? Мёрзнуть, недоедать, недосыпать. Да ещё разменяв пятый десяток. Не мальчик уже. И работа у тебя здесь приличная. Начальство уважает. В тепле, в уюте. Зарплата подходящая. Что ещё надо? Эх… Жену бы тебе хорошую найти. Покладистую, хозяйственную, заботливую. А в остальном – полный порядок. Живи – не хочу…
    При упоминании о новой жене у меня начинался душевный дискомфорт. Сразу вспоминались и Ветка, и Лика, и даже Жанна. А теперь вот и Ульяна. Мыслями о последней я старался особо не заморачиваться. Понимал, что всё это мимолётно и несерьёзно. Слишком удручающая разница в возрасте была тому причиной. Ведь по сути нас с Улей разделяли целых два поколения. Два совершенно разных мира. И если в настоящий момент на такое положение дел можно с натяжкой закрыть глаза, то со временем эта проблема очень весомо и безжалостно ударила бы по нам обоим. Одним словом – жалкое получилось бы зрелище. Не достойное человеческой любви.
    Тем не менее противный червячок сомнения всё же копошился у меня под сердцем. И я понял – почему. Скоро заканчивались летние каникулы и наступал новый учебный год. В том числе и в Богомоловском художественном училище. Стало быть, Ульяна снова появится в нашем городе и неизвестно, как она теперь себя поведёт. А вдруг начнёт активно искать встреч со мной? Ведь здесь ей никто не помешает. Судя по нашему последнему рандеву, девчонка настроена решительно, по-боевому. А я не привык отказывать дамам, обижать их. Тем более – заниматься нравоучениями, которые вызывают лишь раздражение и агрессию. Не секрет, что в Улькином возрасте любое потрясение кажется глобальной катастрофой. И нередко заканчивается суицидом. Только этого как раз ещё и не хватало…
    Выбрав удобный момент, я решил обсудить наболевшее с Максимом. Заглянув в вечернее кафе, мы удобно расположились за столиком на двоих и повели неторопливый разговор. Я выложил перед другом все свои карты: и нерешительность в выборе нового места работы, и опасения относительно непредсказуемых действий студентки Ульяны. Макс, внимательно выслушав меня, ответил, как всегда, безаппеляционно:
   – Не пойму я тебя, старик. Хоть убей! Чего тебе в Богомоловске не хватает? На фига нужен весь этот геморрой с какими-то там кабельными работами? И не где-нибудь, а в Архангельской области. Ближний свет! На хрена тебе всё это упало? Других проблем больше нету? Да?.. О матери подумай. Да и о себе тоже. Я бы на твоём месте сидел бы здесь и посапывал тихонько в две дыры. Никуда б не поехал! Сегодня там одно предлагают, а завтра совсем другое. Им бы лишь дураков на стройку заманить., насулить горы золотые. Только на самом деле вся эта затея может обернуться банальным лохотроном.
   – Не думаю.
   – А ты подумай. Время ещё есть… Теперь о девчонке. Здесь, конечно, нужно клин клином вышибать. Придётся мне подсуетиться и познакомить тебя с новой пассией. Приличной во всех отношениях. Тогда точно глупостей не наделаешь.
   – Ты это о чём? – не сразу врубился я.
   – Ну как о чём? Жениться тебе надо, старина. Успеешь ещё детишек настрогать. Поднять их на ноги. Только супруга должна быть зрелой, рассудительной и надёжной. А не сопливой девахой, у которой только развлечения да деньги на уме. Гм… Есть у меня одна на примете. Я помалкивал пока до времени. Думал сам с этой проблемой справишься. Но теперь вижу, что скорая помощь требуется. А то занесёт тебя, горемыку, в такие дебри, что хоть караул кричи. Значит, так. Действовать нужно оперативно, но без суеты…
   – А кто такая? – поинтересовался я.
   – Скоро узнаешь. Я думаю, вы найдёте общий язык. Оба малохольные. Не обижайся, Егор, но тебе именно такая и нужна. Малёк не от мира сего. Зато не блудливая и верная. Спасибо потом скажешь. И маман твоя тоже.
   – А как хоть зовут? Где работает? Кем? Сколько лет? – не унимался я.
   – Ага! – обрадованно взглянул на меня друган. – Задело за живое? Значит, я на правильном пути.
   – И всё же…
   – Могу сказать только одно – зовут её Нелли. Возраст – где-то тридцать пять. Образование – высшее техническое. Остальное узнаешь при встрече. Главное – не гони лошадей. Не юноша. Всё должно быть сдержанно и солидно. В первую очередь подключай мозги, а не первый этаж.
   – Любопытно, – фыркнул я и…
  …Макс действительно в скором времени всё устроил. Хоть я и скептически относился к знакомствам через «своих», но… Кто его знает? Всякое случается. И хорошее тоже. Короче – на свидание я пришёл с букетом белых роз и в лучшем своём костюме. Встреча состоялась на городской набережной. Чуть позже назначенного времени на горизонте замаячила одинокая женская фигура, которая вскоре поравнялась со мной.
   – Добрый вечер! – достаточно низким грудным голосом произнесла визави. – Вы Егор?
   – Да… – несколько растерялся я, поскольку ожидал увидеть нечто другое. – А вы Нелли?
   – Угу. Очень приятно!
   – Взаимно! – расплылся я в поддельной улыбке, вручая даме цветы.
   – Благодарю! – сдержанно ответила она.
   – Ну что? Погуляем? – словно неопытный пацан, ляпнул я, совсем потеряв дар речи.
   – Пойдёмте, – раскованно пробасила собеседница, и мы поплелись вдоль берега местной речушки.
    Сказать, что дама мне сразу понравилась, было бы неверно. Скорее наоборот. Нет, она была не страшной, не уродливой, но… совсем не в моём вкусе. Темноволосая, кареглазая, смуглая, с пухлыми чувственными губами. Правда, с хорошей фигурой и выразительными ножками. И с достаточно женственной осанкой. Однако такой явно восточный типаж всегда воспринимался мною несколько настороженно. Тем не менее с первых же мгновений Нелли сразила меня недюжинным интеллектом, оказавшись превосходным собеседником. Через полчаса я перестал замечать в спутнице детали, которые сначала показались мне отталкивающими. А через час пришёл к выводу, что наше свидание может оказаться не последним. Во всяком случае ставить решительную точку было рановато.
    Мы виделись ещё несколько раз. Побывали в городском парке, сходили в кино, посидели в кафе, погуляли по лесу. Вскоре я был проинформирован, что моя новая пассия работает начальником КБ в одном из местных НИИ. Что у неё растёт 11-летняя дочь Вика. И что живут они пока у родителей, но мечтают махнуть за кордон. Или хотя бы перебраться в столицу. Замужем Нелли не была, но хотела бы обрести спутника жизни – без вредных привычек, делового, умного и волевого. Который во многом разделял бы её мировоззрения.
    Максим посоветовал мне не торопиться с выводами и присмотреться к новой знакомой повнимательнее. Я присмотрелся. Как-то раз зашли мы с Нелли в уютную кафешку и немного расслабились: выпили по бокалу коктейля, заев его мороженым. Слегка захмелев, спутница заговорщицки ухмыльнулась и достала из своей сумочки какой-то документ. Протянула его мне. Это было свидетельство о рождении её дочери. Я с недоумением повертел в руках «корочку» и вопросительно взглянул на женщину.
   – Обрати внимание на графу «отчество», – посоветовала она.
    В обозначенной строке значилось «Егоровна».
   – Интересно, – откликнулся я, не совсем понимая, к чему клонит Нелли.
   – Знаешь, – решительно выдохнула она. – Я не привыкла бродить огородами. Жизнь научила не щёлкать клювом. Поэтому сразу поясню – наша встреча не случайна. Я давно искала подходящего мужчину с именем Егор. Как у биологического отца Вики. Через сложную цепочку разных знакомых мне порекомендовали обратить внимание на тебя. Теперь я вижу, что, похоже, не ошиблась в своём выборе.
   – И что это означает? – дебильно пробормотал я, не в силах уловить течение мыслей собеседницы.
   – Тебе не надоело жить холостяком? – хлёстко влепила Нелли увесистую «подачу» в мои тараканьи мозги. – Может, пора остепениться? Завести семью? Избавиться наконец от одиночества? Преодолеть комплексы безбрачия? М-м?
   – Да я в принципе не против, – неопределённо промямлил я, начиная кое-что соображать. – Надо только всё взвесить. Продумать детали. Притереть, как говорится, очки к носу.
   – Чудесно! – женщина убрала документ обратно в сумку. – Мне нравится твой подход к делу. По-мужски…
    На следующий день я окончательно понял, что значит «по-мужски». После обеда в дверь нашей квартиры позвонили. Я открыл. На пороге стояла Нелли, изменившаяся до неузнаваемости. Словно явилась на ответственную фотосессию в редакцию популярного журнала мод. Признаться, мне пришлось долго всматриваться, чтобы узнать её.
   – При… привет! – растерянно пролепетал я. – Ты… какими судьбами? Что случилось?
   – Я так и подумала! – сокрушённо всплеснула руками женщина, переступая порог. – Ну надо же! Я специально отгул взяла, сходила в салон красоты, подготовила нужные бумаги. А ты… Неужели так ничего и не понял?
   – Не-ет… – обескуражено помотал я головой. – А в чём дело?
   – Вот они, современные донжуаны! Женишки… Мы о чём вчера говорили?
   – О многом.
   – А если конкретнее?
   – Извини, я что-то не улавливаю.
   – А жаль. Я думала, ты более ответственный товарищ. Ладно, расшифрую. Ты устал от одиночества?
   – Ну… да… В общем…
   – Тогда чего медлить? Пошли в загс! Прости, что мне приходится первой об этом говорить.
   – В за-агс?! – едва не закричал я от удивления.
   – А где, по-твоему, люди регистрируют свои отношения? Для начала подадим заявление. А потом, как ты выразился, будем думать о деталях. Начнём притирать очки к носу. Не забудь взять с собой паспорт.
    «Вот это хватка! – мысленно поразился я. – Вот уж действительно по-мужски. Сколько живу, а такой расторопной дамы ещё не встречал».
    Визит Нелли в наш дом закончился тем, что я первый раз за время наших отношений нашёл в себе силы воспротивиться слишком поспешным решениям и действиям спутницы. И в беспардонной форме. В ответ – тоже впервые – услышал в свой адрес кучу нелицеприятных обвинений, после которых последовали рыдания, перемежаемые неженскими ругательствами. Я попытался успокоить разгневанную даму, даже налил ей коньяку. Но, опустошив пару рюмок, та, оскорблено поджав губы, высокомерно удалилась за пределы моего жилья. Последним «фи» из её уст негодующе прозвучало: «Тряпка! Боже, как я разочарована!». Закрыв входную дверь, я вытер пот со лба и тихо прошептал: «Пусть тряпка. Но не для твоих ног».
  …После этого случая я долго не разговаривал с Максом. Удружил, нечего сказать! Но зато, когда отпуск подошёл к концу, я уже твёрдо знал, что снова вернусь в Рождественский. На Север! К простым, добрым и порядочным людям. Оставалось только уволиться с работы и предупредить Фрола Петровича о своём приезде. А за мамой, как решили на семейном совете, присмотрит пока соседка – Нина Аркадьевна. Чудесная старушка.               

                XXXI

    Староста посёлка встретил меня сдержанно, но без каких-либо признаков недовольства. Однако, судя по настороженным глазам, затаил-таки лёгкую обиду, что в прошлый раз я уехал слишком поспешно, даже не попрощавшись с ним.
   – Главное, Палыч, чтоб ты потом ни о чём не пожалел, – сказал он, сочиняя служебную записку для отдела кадров. – Люди у нас здесь разные. И простые, готовые последнюю рубаху отдать, и не очень. Даже бывшие зеки есть. Коли поладишь со всеми, найдёшь к каждому свой подход – твоё счастье. А так что ж… Милости, как говорится, просим. Честным трудягам мы завсегда рады. Иди к завхозу, Маргарите Степановне. Она определит тебя на постой. Угол выделит в гостевом доме, спецодежду выдаст, талоны на питание даст. А завтра с утра к Назарову подойдёшь, Ефиму Спиридонычу. Это бригадир кабельной группы электриков. Он тебе всё разъяснит, что да как.
   – Спасибо! – растерянно кивнул я, не зная, радоваться мне или пока подождать.
   – Ну… Ступай с Богом! – просветлел в лице Казаков. – Удачи! И не дрейфь. Запомни – как ты к людям, так и они к тебе. Не станешь камень за пазухой держать, тогда всё путём будет. Сладится. Да не забывай на службы в храм ходить. Это у нас дело особливо важное.
   – Понял! – кисло улыбнулся я, пожал руку Фролу Петровичу и, мысленно осенив себя крестным знамением, ретировался.
  …Моя трудовая деятельность в Рождественском началась со строительного участка, где воздвигались детский сад и местный клуб отдыха. С первых же дней работы я понял, что вкалывать по-настоящему – это не грибы в окрестностях собирать. И уж тем более не на танцульках в гостях прохлаждаться. Здесь всё было куда суровее и прозаичнее. Но я очень старался не раскисать, выполнял задания добросовестно и в срок. Постепенно обжился в коллективе, привык к внутреннему распорядку повседневной жизни посёлка. Даже церковные службы стали для меня не экзотическим ритуалом, а очищающей душу действительностью, в которой со временем я начал ощущать неподдельную потребность. В моей тумбочке стало появляться всё больше православной литературы, которую изучал я с завидным усердием и прилежанием любознательного школьника. В общем, что называется, втянулся в новый ритм северных будней. И они, по счастью, не вызывали во мне протеста и дикого отторжения.
    Правда, по вечерам становилось иногда одиноко и грустно. Я невольно вспоминал родной Богомоловск, маму, Максима, сослуживцев и знакомых. Нередко мысленно возвращался к персонажам, которые так или иначе прошли через мою судьбу и оставили в ней свой след. Чаще всего всплывали в памяти отношения с Веткой Родниковой. Особенно дни и вечера, которые провели мы вместе в её загородном особняке у озера. Где она сейчас, эта странная и желанная Ингрид Неклунд? Как поживает? С кем? Вспоминает ли «бродягу» Егора из России? Или окончательно вычеркнула из своего виртуального окружения? Увидимся ли мы снова? Хотя бы ещё раз?
    Как бы там ни было, но о самом близком человеке на земле я никогда не забывал. Практически через день звонил мамуле по мобильнику, купив для неё перед отъездом новый сотовый телефон и обучив им пользоваться. Поэтому всегда был в курсе её самочувствия, настроения, текущих дел. Иногда она передавала приветы от Макса и от тёти Сони из Питера. Иногда – от бывших сотрудников по работе. А чаще мама расспрашивала о моих «трудовых подвигах» на новом месте жительства. Так потихоньку коротали мы с ней долгие осенние и зимние вечера.
    Что касается Дарьи и Ульяны, то я их в посёлке уже не застал. Они ещё в конце августа переехали в город. И больше здесь не появлялись. Наверно, оно и к лучшему. Признаться, мне совсем не хотелось делать ставки на развитие того наивного «междусобойчика», который возник у нас с Улей летом в их доме. Ни к чему всё это! Несерьёзно. Особенно с моей стороны. Возможно, в предстоящий летний сезон, когда Улька с мамой и братом вновь приедут сюда отдыхать, я возьму отпуск и укачу к тёплому южному морю. Накупаюсь, отогреюсь после долгой северной зимы. И совсем не исключено, что встречу там удивительную женщину, которая в будущем станет моей долгожданной половинкой. Кто знает? Мечтать, как известно, не вредно…      
  …В один из декабрьских дней, когда Рождественский накрыла неслабая зимняя стужа, я вернулся под вечер с работы настолько уставшим и разбитым, что даже не нашёл в себе сил сходить на ужин в трапезную. Попив горячего чаю с печеньем, залёг под одеяло в надежде согреться и оклематься. Однако через час почувствовал сильный озноб и понял, что основательно простудился. Все кости и суставы начало ломить так, что меня стало трясти, как в лихорадке. Вдобавок появился удушающий кашель. Соседи по комнате не на шутку переполошились. Взялись наперебой давать советы и подсовывать различные лекарства. Только всё впустую. К ночи мне стало совсем худо. Температура зашкалила за отметку в 39 градусов. Вызвали местного фельдшера. Он послушал меня, озабоченно покачал головой и… Дальше я перестал что-либо сознавать. Провалился в беспамятство, пытаясь перебороть мучительную горячку.
    Не знаю, сколько прошло времени, но очнулся я уже не в гостевом доме. По слуху и по запахам понял, что лежу в каком-то лазарете. По-прежнему беспощадно плющило всё тело, очень хотелось пить, а ещё больше мучило желание сбросить с себя ненавистное одеяло. С трудом открыв глаза, я увидел мутный свет лампочки под потолком, кафельные стены и склонившуюся надо мной широкоскулую женщину в белом халате. Она держала в руке медицинский шприц.
   – Потерпите, больной, это быстро, – успокаивающе пропела дама. – Сейчас я сделаю укольчик и вам станет легче. Вот так. Уже всё. Можете спать дальше.
    Поморщившись, я обессилено просипел:
   – Это что? Больница? Или… Где я?
   – В реанимационном блоке районной клиники, – тихо ответила женщина в белом. – Только постарайтесь меньше говорить. Вы ещё слишком слабы.
   – А… можно воды? Очень пить хочется.
   – Сейчас я пришлю няню.
    Через некоторое время кто-то подошёл ко мне и осторожно приставил к пересохшим губам что-то влажное. Приоткрыв отяжелевшие веки, я разглядел полную женщину в голубой спецодежде, которая аккуратно стала приподнимать вверх фарфоровый поильник. Почувствовав струйки воды на шершавом языке, я начал жадно глотать тёплую жидкость, не думая о возможности поперхнуться.
   – Вот как намаялся, бедный! – сердобольно откликнулась нянечка, следя, чтобы вода не попала мне на лицо. – Ну пей, родной, пей. Нет у тебя здесь ни жены, ни мамки, ни деток. Некому больше доглядеть. Только не торопись! Никто не отнимет.
    Утолив жажду, я почувствовал некоторое облегчение и, закрыв глаза, погрузился в дремотное состояние. Сквозь звенящий шум в ушах до меня долетели обрывки фраз, которые были едва различимы. Насколько я понял, голоса принадлежали мужчине и женщине, которые, обмениваясь медицинскими терминами, обсуждали моё незавидное положение.
   – Считаю, что нужно переводить в ЦКГ Архангельска, – настаивала дама. – Там условия лучше наших. По всем параметрам.
   – Это верно, но… Боюсь, в таком состоянии он может не вынести транспортировки,  – засомневался мужчина. – Давайте подождём хотя бы сутки. И ещё. Дозу антибиотика следует уменьшить на один кубик. А раствор ставить два раза, утром и вечером.
   – В принципе, вы правы. Не возражаю.
    Голоса врачей ещё некоторое время звучали где-то невдалеке, но я, утомившись, снова рухнул в полубредовый шок.
    В следующий раз я пробудился уже при дневном свете. По потолку и стенам палаты скользили размытые солнечные блики. Пахло марлевыми бинтами, лекарствами и пакетным супом. Слегка пошевелившись, я понял, что лежу под капельницей. Но по сравнению с предыдущим «выходом в сознание» общее состояние как будто пошло в «адекват». Немного стало получше. Не успев до конца привыкнуть к реальности, я услышал посторонние шорохи и понял, что дверь в мой бокс слегка приоткрылась.
   – Ой, да Егорка-то не спит. Уже очнулся! – обрадованно воскликнул кто-то знакомым женским голосом. – Значит, жавой. Слава те, Господи! Энто… Можно нам к нему?
    Из коридора что-то ответили, но я не разобрал. Зато отчётливо увидел рядом со своей койкой улыбающуюся Прасковью, супругу старосты. Рядом с ней стояла незнакомая молодая женщина весьма привлекательной наружности.– словно Снегурочка из сказки. На обеих посетительницах были накинуты белые халаты. Растерянно потоптавшись, дамы присели на стулья.
   – Ну вот, стал быть, полегчало, – неловко комкая пакет в руках, пробормотала Паня. – Здравствуй, Егор Палыч!
   – Здравствуйте! – скованно ответил я. – Рад вас видеть.
   – А уж как мы рады! – засияла гостья, преодолев стеснительность и перейдя на «ты». – Выходит, на поправку тебя повернуло. А я уж третий раз сюда приезжаю. Только ты в бреду всё был, не помнишь. Мой благоверный каждый день о тебе печётся: мол, как там наш Палыч? Съезди к нему, Панечка, отвези гостинцев, попроведуй. Уж больно сильно тебя прихватило. Врачи сказывают – плевмония с двух сторон. Капулёзная.
   – Крупозная, – поправила собеседницу незнакомка.
   – Да-да, точно! – закивала Прасковья. – Ой, я забыла сказать. Вот, значит, Ксения со мной приехала. Родная сестра Дарьи Арефьевой. С которой ты по грибы в августе ходил. Помнишь? 
   – Угу, – тихо отозвался я. – Помню. Здравствуйте! Очень приятно!
   – Добрый день! Взаимно! – кивнула мне молодая женщина. – Данутка тоже очень переживает за вас, Егор. И Ульянка. Они передают вам приветы и желают скорейшего выздоровления. Даша сейчас работает, Уля сессию сдаёт. А у меня вот отпуск небольшой образовался. На новогодние и рождественские праздники. Я решила сюда приехать, отдохнуть. В Дашином доме и поселилась. А утром Прасковья уговорила меня съездить к вам в больницу. Навестить. Вдвоём как-то удобнее. И веселее.
   – Очень тронут, – моргнул я одними глазами. – Благодарю!
   – Да чего уж там! Одними благодарностями сыт не будешь, – всполошилась Паня и начала выкладывать гостинцы из пакета. – Ты вот, Палыч, давай на харчи налегай. Я тут бульону из гусятины привезла. Очень, грят, пользительный. Свинины запекла, пирожков наделала. Хоть и пост идёт, но тебе можно. А это морс из клюквы. Тёплый ещё. Пей, сердешный. Сразу на поправку пойдёшь. Здесь ещё фруктов прихватила. Мандарины и апельсины. А это яблоки из нашего сада. Ешь, не робей! Наливайси…
   – Скажите, а у вас холодильник тут есть? – заозиралась по сторонам Ксения.
   – Да, голубка, еся! – ответила за меня жена старосты. – Там, в колидоре стоит. Нянька али уборщица подскажут.
   – Замечательно! – улыбнулась сестра Даши. – А то я тоже не с пустыми руками. Йогуртов прихватила. Сыру, ветчины. Рыбки красной. И так, по мелочам. Пойду уберу пока. Я сейчас!
    Воспользовавшись отсутствием спутницы, Прасковья завела пространную тираду о том, что происходило в этом мире, пока я не был с ним не в «адеквате».Оказывается, меня уже навещали ребята из бригады кабельщиков, главный энергетик посёлка, Фрол Петрович с дочкой Настей и даже батюшка Родион. Последний прямо в палате провёл небольшой молебен за моё скорейшее выздоровление и в храме отслужил литургию по тому же поводу. Ещё очень беспокоится моя матушка из Богомоловска. Она каждый день звонит по мобильнику, который Паня по просьбе односельчан носит сейчас с собой.
   – Вот, возьми эту штуку себе, Егор, – протянула она мне чехольчик с сотовым телефоном. – Теперь, я думаю, сам с ней свяжешься. Всё объяснишь.
    Я с благоговением зажал в ладони «связь» с родным домом и чуть не расплакался от умиления. Вон, оказывается, сколько людей беспокоится о моём здоровье. А теперь вот и Ксения, совсем незнакомая женщина, пришла навестить. Выходит, зря гадкие языки чешут о том, что мы, россияне, раздроблены и озлоблены. Что мы за доллар родную мать продадим. И себя впридачу. Вот фиг вам, господа злопыхатели! Когда надо, мы умеем собраться в кулак. Да так отметелим, что мало не покажется. И доброты, и чуткости, и взаимовыручки тоже хватит у нас на всех. Как трепетных душ и любящих сердец…
    Между тем «Снегурочка» вновь зашла в палату. В руках она держала что-то тоненько позвякивающее и блестящее. Смущённо улыбаясь, она спросила:
   – Здесь розетка есть поблизости? Ага, кажется, вижу!
    Молодая женщина обогнула кровать и чем-то слегка поскреблась у стены. Мой воспалённый нос уловил нежный аромат её приятных дамских духов. Я повернул голову влево и увидел, как на моей тумбочке заиграли вдруг маленькие разноцветные огоньки, облепившие миниатюрную новогоднюю ёлочку из пластика. Такие же крохотные стеклянные игрушки начали привлекательно переливаться под отблесками лампочек.
   – Эва! – вырвалось у поражённой Прасковьи. – Смотри, Егор, красота-то какая! Прям как настоящий Новый год. Молодец, Ксюшенька! Уважила болезного. Ему теперь веселей будет, с ёлкой-то.
    Полюбовавшись игрушкой, я растерянно перевёл взгляд на моих посетительниц. Удивлённо приподняв брови, спросил:
   – А что, уже Новый год скоро?
    Женщины обескураживающе переглянулись.
   – Вона как, – помотав головой, произнесла Паня. – Как тебя, сердешного, скрутило-то.
   – Новый год уже наступил, Егор, – пояснила Ксения. – Сегодня пятое января. Завтра рождественский сочельник.
   – Правда? – искренне удивился я. – Вот это да-а… Лихо я попал в переплёт. Полный абзац в голове. Даже не верится.
    «Будь она неладна, эта пневмония! – вспомнилось мне жуткое возвращение из Кашина и вылет в «аут» на целый месяц. – Привяжется же зараза! Так можно когда-нибудь и ласты склеить…». Закашлявшись, я прикрыл рот рукой и едва не уронил стоящую рядом капельницу. В бокс весьма кстати зашла медсестра.
   – Ну что, всё? – деловито посмотрела она на перевёрнутую ёмкость с раствором. – Угу, можно снимать.
    Вытащив иглу из вены и отодвинув в сторону штатив, медработница изрекла:
   – Извините, гражданочки, но больного нельзя переутомлять. На сегодня, думаю, достаточно. К тому же ему нужно инъекцию сделать. В мягкое место. Так что… Давайте с визитом закругляться.
    Мои визитёрши послушно поднялись и потянулись к выходу.
   – Выздоравливайте, Егор! Всего вам доброго! – приветливо улыбнулась Ксения и легонько махнула рукой.
   – Ага! – подхватила Паня. – Крепкого, значит, здоровьица. И скорейшего возвращения к нам, в Рождественский. Ждать будем. Петровичу я скажу, что ты в себя пришёл. На поправку, значит, повернул. Он обрадуется. Отдыхай покуда!
   – И вы от меня всем низкие поклоны передайте! – едва слышно выдавил я из себя, чувствуя, что теряю силы. – Огромное спасибо за заботу. За всё, за всё. Приезжайте ещё! Мне было хорошо с вами.
   – А это уж как Бог даст. Можа, ещё и заглянем, – неопределённо подытожила Паня. – Пока! Не скучай. Врачей слушай.
   – До свидания, Егор! – подала голос Дашина сестра. – Приятно было познакомиться. Ангела вам Хранителя!
   – Взаимно! – с вымученной улыбкой ответил я и опять предательски закашлялся.
    Дамы исчезли за входной дверью. И сразу испарился аромат Ксюшиных духов. Не успел я перевести глаза на мигающую ёлочку, как в палату зашла медсестра с никелированным  автоклавом. Погремев инструментарием, она привычным движением повернула меня набок и приподняла край одеяла. Через секунду игла шприца вонзилась в истерзанную ягодицу и очередная доза лекарства растеклась по ослабленному организму.
    «Завтра надо позвонить маме», – успело пролететь в голове перед тем, как она вновь отключилась.