Здравствуйте! Я - Ваш будущий психолог...

Все события, изложенные в этом рассказе, реальные. Действующие лица, их диалоги, судьбы и размышления - тоже реальные. Имена и фамилии героев, по понятным причинам, изменены.

***

Довелось мне лежать как-то в одной больнице. Название её называть я не буду, так как тема, о которой я хочу рассказать, к больнице, где происходили эти события, отношения не имеет.
Так вот, лежал я в отделении травматологии. Палата была четырёхместная и вместе со мной в ней находились ещё трое человек: два пенсионера, каждому из которых было уже под семьдесят лет, и мужик лет сорока.
У всех уже прошли операции, период острых болей был позади, поэтому мы могли себе позволить, когда не смотрели телевизор, разговаривать о жизни и своих судьбах. Не буду описывать судьбы всех моих сопалатников и свою собственную, остановлюсь на Сергеиче - так мы звали пенсионера, который лежал у стены, напротив меня.
Сергеич перенёс операцию по эндопротезированию - вставляли ему протез сустава левого бедра. За точность медицинских терминов не поручусь, так как к травматологии имею весьма посредственное отношение. А, точнее, никакого отношения к ней я не имею. Но дело не в этом. У Сергеича была жена, две дочери и два внука. Приходили они к нему все по очереди - ухаживали, кормили, поддерживали, как могли.
Сам Сергеич родился в первые, послевоенные годы. Детство его в обносках да постоянном голоде проходило. Как, чему и сколько он учился - не знаю, Сергеич про это ничего не говорил. Знаю только, что работал он лет семь старателем - мыл золото да платину добывал. Потом оставшуюся свою до пенсии жизнь колесил дальнобойщиком. Так что жизнь наш Сергеич повидал всякую.
Жену его год назад сбил на машине какой-то отморозок. Она шла вместе с внуком по обочине дороги. Его оттолкнуть в сторону всё-таки успела, а сама уже не смогла из-под машины убежать - ударила она её прямо в бок и отбросила метров на пять. А водитель проехал, даже не остановившись. Так его и не нашли. А жена Сергеича лежала с множественными переломами, в том числе и кости таза пострадали. Полгода в больнице провалялась. И получила в итоге инвалидность - так и ходит теперь согнувшись и опирается на трость. У одной из дочек - онкология, вторая дочь - тоже инвалид: не слышит ничего и плохо говорит. Её муж периодически уходит в запой. Пока здоровье было - работал Сергеич с женой на даче - десять соток земли, сад, клубника, картошка, помидоры, огурцы и прочая зелень. Подрабатывал охранником в автосервисе - сидел на воротах. Открывал их и закрывал. Как он сам говорил: "Дёргаю за верёвку". Сутки через трое дежурил. По просьбе детей прикупили они с женой к своему участку ещё десять соток земли. А теперь былого здоровья у Сергеича и его жены не осталось. И дача не нужна никому - детей и внуков туда не затащить. Не нужна сейчас молодёжи земля. Все хотят быть менеджерами, юристами, экономистами, психологами и прочим "офисным планктоном".
К чему я так подробно Вам про жизнь Сергеича рассказываю? Потерпите немного, мой нетерпеливый читатель, совсем скоро это будет понятно.
Остались мы как-то с Сергеичем в палате вдвоём. Остальных двух сопалатников увезли на рентген. Время было, как раз, после обеда - до тихого часа минут тридцать оставалось. Слышу - стук в дверь. Заходит девушка лет двадцати, в белом халате, медицинский колпак на голове, в руках папка с бумагами и авторучка.
- Здравствуйте.
Мы с Сергеичем люди воспитанные - ответили на её приветствие, мол, и тебе не хворать, красавица.
- Мне нужен больной Сидоров. Кто это? - спрашивает девушка.
- Это я. - Ей Сергеич говорит.
Девушка берёт стул и подсаживается к нему:
- Мне нужно с вами поговорить. Я студентка медицинского университета, будущий психолог. Моя задача провести с вами углублённое анкетирование и отработать несколько психологических тестов-методик.
- Чего-чего? - опешил Сергеич.
Девушка снова повторила тщательно заученную фразу.
Я лежал на своей кровати и едва сдерживался, чтобы не засмеяться. Пенсионер Сергеич и слов-то таких отродясь не слыхал.
Он посмотрел на девушку - было видно, что она ему понравилась. Пенсионер смущённо улыбнулся и сказал:
- Хорошо. Только говори, милая, громче, - я плохо слышу. - А слуховой аппарат мне врачи не выписывают, говорят, мол, слух у меня ещё в норме для моего возраста.
И тут началось углубленное анкетирование. Кстати, будущий психолог так и не сообщила своего имени, наименования учебной группы, цели данного исследования, а также насколько будет сохранена конфиденциальность данных, которые будут получены будущим психологом во время этого исследования.
Сначала все вопросы были традиционными: фамилия, имя, отчество, год и место рождения. Сергеич отвечал уверенно, без пауз и встречных вопросов. Потом началось психологическое углубление. Очередной вопрос будущего психолога прозвучал как выстрел:
- Как протекала беременность вами у вашей матери?
Глаза Сергеича округлились. Он смотрел секунд пятнадцать на девушку, но всё-таки решил её переспросить:
- Что ты говоришь? Какая беременность?
Будущий психолог повторно отчеканила вопрос из своего опросника.
- Милая... Да откуда ж я знаю? Родила меня и слава Богу. А что и как - я не знаю. - Виновато ответил Сергеич.
Я приподнялся на кровати и решил взглянуть на будущего психолога. Но девушка сидела, к сожалению, спиной ко мне. Я не смог увидеть её лица. Но у меня появились мысль, а эта студентка, вообще, понимает, с кем она говорит? Она понимает, что те вопросы, которые она задаёт, для Сергеича не то, что потёмки, для него это китайская азбука.
Но дальше было больше.
- Какие у вас были увлечения в детстве? - прозвучал прочитанный из опросника очередной вопрос.
Сергеич опять вошёл в ступор:
- Какие такие увлечения? - переспросил он.
Девушка без запинки снова повторила вопрос.
Я лежал и очень ясно себе представлял, как в первые послевоенные годы, Сергеич со своими сверстниками, которые остались без отцов, в разрухе и голоде, очень увлечённо могли заниматься дайвингом, конным спортом, бильярдом, углубленным изучением языков восточной группы или, на крайний случай, уличными танцами с дворовым баскетболом.
- Да какие увлечения? - растерянно пробормотал Сергеич. - Свяжем тряпки и гоняем во дворе в футбол с пацанами...
- Вы оптимист или пессимист? - как гром среди ясного неба прозвучал следующий вопрос будущего психолога.
- Что?! - опешил Сергеич.
Девушка бесстрастно повторила вопрос снова.
- Я не понимаю. Что мне нужно ответить? - умоляюще спросил Сергеич.
- Нет. Вы должны ответить самостоятельно. Вы довольны жизнью? Во всём происходящем с вами видите положительное или отрицательное? - любезно пояснила студентка.
А я думал о том, что живёт Сергеич на скудную пенсию, вынужден подрабатывать, жена его - инвалид, дочь - тоже инвалид, у второй дочери - онкология и при этом он сам ещё крутится, старается детям помочь. Тут если бы не любовь к жизни и близким, то впору и застрелиться... А она ему вопросы про оптимизм...
- Ну... Наверное, это... Первое. - Бормотал Сергеич.
Было ясно, что он уже был не рад, что согласился на это исследование. Но отступать уже некогда - дал согласие, значит испей до дна эту чашу.
- Какие у вас отношение в семье? - добивала Сергеича будущий психолог.
Я не стал дальше слушать его ответы и накрыл голову подушкой. Стало противно. И стыдно. За то неуважение к человеку, которое выражали эти бестактные вопросы. За непонимание элементарных вещей, которые нужно вдалбливать этим будущим психологам - перед тобой человек, а не биоматериал. Перед тобой судьба и жизнь, а не возможная психологическая патология.
Через минут пятнадцать под подушкой мне стало тяжело лежать, и я убрал её.
- А сейчас я проведу следующую методику. - Услышал я всё тот же бесстрастный голос. - На этом листе изображены диаграммы. Это диаграмма удовлетворения. Это диаграмма счастья. Это диаграмма уверенности. Отметьте на каждой диаграмме своей рукой в процентах, насколько вы себя ощущаете.
- Это как?! - взмолился Сергеич.
Будущий психолог отчеканила задание снова. Не дожидаясь ответа или вопроса Сергеича, я взял свои костыли и вышел из палаты. Немного походил по коридору и успокоился. Вернулся я через минут десять. Девушка уже благодарила Сергеича и прощалась. На выходе она пожелала нам здоровья и ушла.
Сергеич ничего не говорил. Он только устало закрыл глаза и уснул.
А я смотрел в потолок и размышлял.
Ну, может, они не все такие? Мало ли... Учится человек... Опыта общения с людьми мало. Молодость всё-таки... Бывают же исключения и издержки... Человеческий фактор... Так я пытался успокоить себя и настроить на лучшее.
От моих мыслей меня оторвал стук в дверь. После этого дверь открылась и женский голос произнёс:
- Здравствуйте. Мне нужен больной Николаев.
Это была моя фамилия. Я не видел входную дверь - мешал стоящий возле кровати шкаф.
- Это я. Проходите сюда. - Сказал я.
Ко мне подошла уже другая девушка тоже лет двадцати, видимо, одногруппница предыдущей студентки, и чётко сказала:
- Мне нужно с вами поговорить. Я студентка медицинского университета, будущий психолог. Моя задача провести с вами углублённое анкетирование и отработать несколько психологических тестов-методик.
Как клонированные они, что ли? Никакой разницы. "Мне нужно". "Моя задача". Это их ключевые мотивирующие посылы. Моё мнение и мои интересы её не интересуют. И опять будущий психолог не назвала своего имени, фамилии, номера учебной группы, цели данного исследования, условий конфиденциальности полученной информации.
И тут я не выдержал:
- О чём поговорить? А мне это нужно?
- Поговорить о вас... О вашей семье... Отношениях в ней... Какие у вас были увлечения. - Девушка явно сбилась с ритма. - Как протекала беременность вами у вашей...
- Довольно. - Прервал я уже знакомый мне перечень. - Я обязан отвечать на эти вопросы, которые касаются моей личной жизни? Как насчёт конфиденциальности информации и где она будет публиковаться?
Девушка была полностью растеряна.
- Нет, не обязаны отвечать. Но я хочу. - Начала она.
- А я не хочу. - Перебил я будущего психолога. - И не имею желания выступать в роли подопытной мышки. Поищите, пожалуйста, этих животных в другом месте. Всего вам доброго.
Маска доброжелательности у девушки моментально исчезла с лица. Студентка, молча, развернулась и ушла. Ни "извините", ни "до свидания" я от неё не услышал.
Стоит ли говорить об уважении к людям? Хотя бы к тем, которые будут клиентами этих будущих психологов? Ведь я сейчас был в роли клиента. А этот психолог пыталась выстроить со мной диалог... Точнее, не пыталась. Поэтому психолога и нисколько не интересовало мое физическое и моральное состояние и готовность говорить о МОЕЙ личной жизни. Наверное, потому, что моя личная жизнь для психологов - всего лишь история потенциальной болезни... А они - врачеватели наших душ. Только врачуют они как-то эти души бездушно. По анкетам, шаблонам и тестам. Видя перед собой только потенциальную психологическую патологию, а не ЧЕЛОВЕКА и его душу. Отсюда и соответствующее отношение к своему собеседнику.
Я поймал себя на мысли, что не запомнил, как выглядела эта девушка. Видимо, я тоже не видел в ней человека, а только очередного потенциального психолога. Нда... Психология...
Спустя два или три дня, в один из будничных больничных дней, мы разговаривали с сопалатниками за жизнь. До обеда оставалось чуть меньше часа, по телевизору ничего хорошего не показывали, и мы решили немного пофилософствовать.
Я рассказал вместе с Сергеичем двум нашим соседям о прошедших психологических исследованиях. Один из соседей, пенсионер, которого звали Николай, раньше работал преподавателем по теме электричества. Где, сколько лет и кому он преподавал, Николай нам не пояснял, а мы не стремились узнать подробности. Второй сосед (мужчина лет сорока) был бывший десантник, его звали Саша. Работал он охранником. Тема про психологическое исследование вызвала у них большой интерес и соседи принялись активно её обсуждать. В итоге мы все даже начали смеяться и шутить.
- Да надо было послать тебе, Сергеич, куда подальше этого психолога, как Вован это сделал. - Шутил Саша.
- Не смог я это сделать, ведь я пообещал поговорить с ней. Да и девушка мне понравилась, симпатичная. - Смущённо отвечал Сергеич.
Последние его слова утонули в нашем дружном смехе.
Час пролетел незаметно. И в палату зашла раздатчица пищи - она привезла на громыхающей тележке обед.
- Здравствуйте, ребята! Заждались? - услышали мы её весёлый голос.
Мы поздоровались и потянулись за своей посудой.
- Что у нас на обед сегодня? - спросил я.
- Ребята, обед просто царский. - Отвечала раздатчица. - Рассольник, рагу овощное, салат из свежей капусты, компот, а на десерт каждому груша.
Такое шикарное меню мы встретили дружными и одобрительными возгласами. Татьяна Ивановна (так звали раздатчицу) разложила пищу по нашим тарелкам, пожелала приятного аппетита и ушла.
Мы дружно принялись за еду. Я с удовольствием откусил кусок белого хлеба и, отхлебнув из ложки горячий рассольник, с приятной кислинкой, стал жевать и наслаждаться сакральным таинством еды.
Стук в дверь, а затем уверенный и чёткий женский голос прервал процесс поглощения пищи:
- Здравствуйте. Мне нужен больной Николаев.
Рты у всех сопалатников, включая меня, были заняты едой, поэтому Саша, молча, показал рукой в мою сторону.
К моей кровати уверенно подошла девушка лет двадцати, села напротив меня на стул и небрежно закинула свою ногу поверх другой. Видимо, по её мнению, данная поза должна была усилить наш визуальный контакт.
- Мне нужно с вами поговорить. Я студентка медицинского университета, будущий психолог. Моя задача провести с вами углублённое анкетирование и отработать несколько психологических тестов-методик. - Услышал я чёткий бесстрастный голос.
Эту психологическую мантру я слышал уже в третий раз и успел выучить её почти наизусть. И опять будущий психолог не соизволила назвать даже своё имя, не говоря уже о необходимых подробностях, про которые я уже писал ранее. Видимо, как высказался один литературный герой, "наши имена слишком известны для того, чтобы их произносили вслух".
Пока я жевал, у меня была возможность рассмотреть мою посетительницу.
Белый халат плотно сидел на её фигуре, аккуратный маникюр, лицо было чрезмерно загорелым от солярия, тщательный макияж, мелированные волосы, стянутые в длинный "хвост".
Взгляд был уверенный, губы слегка улыбались. Она своим видом, как бы, спрашивала-утверждала: "Ну и как я?!". В руках у девушки была папка и авторучка. И никакой тени смущения или чувства неловкости от того, что она прерывает своим визитом мой обед.
А мне стало неловко. Я не люблю, когда посторонние люди заглядывают мне в рот. И я решил узнать, неужели у будущего психолога всё так плохо с воспитанием? Поэтому задал наводящий вопрос:
- Девушка, а когда вы обедаете, то позволяете себя анкетировать или тестировать?
Будущий психолог перестала улыбаться, но без тени смущения сказала:
- Это займёт не так много времени.
Вот так. И плевать ей на мой прерванный обед. Совсем неважно, что потом я буду есть холодную еду. И ничего страшного нет в том, что она вторглась в моё личное пространство без разрешения на это. Потому, что так нужно ей. И точка. Но я решил дать студентке ещё один шанс:
- Девушка, я обедаю сейчас. Разве вы не видите?
- Ничего страшного. Моё исследование вам не создаст существенных неудобств. Мне нужно с вами поговорить. - Ответило мне милое создание в белом халате.
Правда, в голосе студентки уже можно было уловить некоторое раздражение.
И опять это, уже знакомое, "мне нужно". И никакой заботы о том, насколько ЭТО нужно мне. Да и к чему интересоваться моими желаниями? Будущему психологу было важно быстренько провести углубленное психологическое исследование и бежать по своим делам. В солярий, салон красоты или на фитнес. Что ж, мой лимит наводящих вопросов был исчерпан, так как, по моему мнению, если человек не понимает со второго раза, то он не поймёт ни с третьего, ни с десятого.
Мне сорок шесть лет и эта студентка вполне подходила мне в дочери. Поэтому, на правах потенциального отца, я её спросил:
- Дочка, а чему вас в университете учат?
Всё, это ступор. Разрыв шаблона. Дыхание сбито, темп нарушен.
- В смысле... Чему нас учат? - растерянно пробормотала будущий психолог.
- Вы же учитесь? Вот я и спрашиваю, чему вас учат? - повторил я вопрос.
- Ну... Медицине. - Пробормотала студентка.
- Очень жаль, что только медицине. Налицо пробел в воспитании и культуре общения, который нужно обязательно ликвидировать. Жаль, что вас не воспитывают в университете. Для вашей профессии воспитание и культура общения очень важны. - Сказал я. - А теперь, с вашего позволения, я буду обедать. Говорить с вами о чём-либо у меня нет ни времени, ни желания. Прошу меня извинить. Всего доброго и до свидания.
Будущий психолог поджала губы, лицо стало злым. Она быстро встала и направилась к выходу.
- Девушка, хочу вам заметить, что это очень важный момент - не беспокоить больных во время приёма пищи. - Услышал я голос Николая. - Вам это нужно обязательно учесть на будущее...
Студентка шла к двери и не обращала никакого внимания на слова Николая. Она даже не повернула в его сторону голову. А его последние слова приглушил звук закрывающейся за ней двери.
Вот так. Ни "извините", "ни до свидания", ни "всего хорошего". В палате повисло молчание.
- Хорошо, ты, Вован, её побрил. - Обратился ко мне Саша. - Так и надо таких... Хамка она...
- Хорошо, но проблему это не решит. Она другой уже не станет. - Задумчиво произнёс Николай.
- Да ладно... Давайте обедать. - Ответил я.
Обедали мы молча.
А я думал о том, что Николай прав - этих будущих психологов уже не изменить. Они - запрограммированные тестами, анкетированием, методиками и контрольными срезами биороботы. К тому же со своими понятиями о культуре общения. Они живут по своим принципам и моральным правилам. В своём психологическом, системном эгоизме и своей морали они просто не видят перед собой людей.
А ещё я вспоминал, как учили нас практической психологии, когда я был в военном училище. Конечно, психологии нас учили не пять и не шесть лет, а гораздо меньше. И я не буду утверждать, что я - самый лучший в мире психолог. Но мне довелось получить в своей жизни два высших образования. И я думаю, что всё-таки кое-что понимаю в процессе обучения и разбираюсь в основах психологии. Как личной, так и коллективной. Первое моё высшее образование было военно-инженерное, а второе - гуманитарное. Хотя первое высшее образование вполне тянет и на два самостоятельных, так как, помимо высшего инженерного образования, военное образование вполне тоже можно считать самостоятельным высшим. Я - кадровый офицер. И нас готовили для работы в боевых частях. А кадровый офицер - командир, педагог и воспитатель. И никак иначе. Поэтому, нас учили видеть в солдате ЧЕЛОВЕКА. Иначе боевая задача не будет выполнена точно и в срок, так как не будет человеческих отношений. Никто не накроет собой гранату, чтобы спасти окружающих. Никто не пожертвует собой ради Родины. И солдаты будут расстреливать своих сослуживцев из-за постоянных издевательств и унижений. Поэтому нас учили уважать людей, чтобы понимать их и выстраивать правильные, УВАЖИТЕЛЬНЫЕ отношения в коллективе. Учили понимать людей без анкет и тестов, так как в боевой обстановке не будет времени на их заполнение и анализ. Нас учили практической психологии, а не теории с заполнением диаграмм или начертанием геометрических фигур.
Я весьма скептически отношусь к современным гражданским психологам. Мне довелось их повидать достаточно, чтобы с делать такой вывод. И все они без методик, тестов и книжек шагу ступить не могут. Сначала тесты, потом выбор соответствующего результата и рекомендация к этому результату. Обезьянья работа. И никакого общения и понимания. Я видел в своей жизни настоящего психолога - нашего преподавателя, который, без всяких тестов и анкет, просто разговаривал с нами. И в процессе разговора мог творить чудеса в общении. Потому, что, помимо профессиональных знаний, человек уважал своих собеседников, хотел их понять, при необходимости, помочь и умел мотивировать на результат не только себя, но и собеседников. Это очень важно для психолога - уметь мотивировать на результат. Это индивидуальная работа, основанная, в том числе, на искусстве общения. Но если бы эти будущие психологи сказали, что "НАМ с вами нужно провести анкетирование и НАМ с вами нужно отработать несколько методик", то на вопрос собеседника "а зачем мне это нужно?" будущий психолог вряд ли бы нашлась, что ответить. Как это и было, в описанном мной случае - мой вопрос остался без ответа. И очень прискорбно, что преподаватели, которые обучают этих будущих психологов, отправляют своих студентов на практическую отработку методик, совершенно не подготовив их к элементарному человеческому общению, не отработав с ними элементарные навыки коммуникаций с собеседником, не закрепив их на практике и не проверив. Как же изменилась методика в психологии... Впрочем, это касается не только психологии... И не только методики. Это просто отношение к обучению и к своей работе. А прошло всего каких-то пятнадцать - двадцать лет...
И я делаю такой вывод не только из этих трёх случаев, описанных мной. Хотя меня учили, что один раз - факт, два случая - закономерность, а три - устойчивая система. Все три описанных мной случая чётко укладываются в одну систему. Помимо этих случаев, у моих знакомых и друзей также был опыт общения с современными психологами. И впечатления у них от этого общения были далеко не радужные. И общались они с психологами только по одному разу. Больше к ним они не обращались, так как остались большие сомнения в полезности и нужности этих консультаций. Кстати, весьма не бесплатных...
Пройдёт всего два или три года и команда современных психологов пополнится, в том числе, теми выпускницами, о которых я Вам сейчас рассказал. И они будут работать уже ПРОФЕССИОНАЛЬНЫМИ психологами в детских садах, школах, медицинских учреждениях и т. д. Ведь психологи - нынче очень модная профессия. И эти студентки - потенциальные личные или семейные психологи.
И они будут врачевать, возможно, и Ваши души...

10.12.2013 г.