Тени прошлого 23

Россия. Екатеринбургский тюремный замок..
Декабрь 1907 года

     Ванька-Бык был «весовой» арестант. В свои неполные пятьдесят лет он отметился практически во всех уральских тюрьмах и пересылках. Его уважали и побаивались, ибо кулаки Ванька имел пудовые и никогда никого не боялся. Рассказывали, что в Пермской тюрьме, когда прибывший этап загнали в баню, его в помывочной хотели зарезать: трое кинулись на Ваньку со «швайками», четвертый встал у двери предбанника, никого не впуская. Ванька-Бык убил всех четверых голыми руками, а заточки отдал прибежавшим на шум надзирателям.

     Ваньку ждали… К его приходу шныри вымыли пол в камере и подготовили для весового сидельца крутое место на нарах.

     Бык вошел в камеру молча, потирая запястья, с которых только что, пару минут назад сняли кандалы. Он не произнес обычных в этом случае слов приветствия, сразу же обозначив свое «блатное» положение в камере. Венька-Муха, который когда-то встречался с Быком на пересылке, подкатился к Ваньке мелким бесом и, согнувшись в поклоне, проводил к нарам.

     Ванька-Бык осмотрел приготовленное для него место и остался доволен. Настроение вора сразу улучшилось.

     - А-а, помню тебя, голец! – хрипло просипел Ванька. -  В Николаевских ротах в Нижней Туре встречались, так? А ты, значится, все по тюрьмам шаришься?

     - Приходится, уважаемый! – Венька-Муха снова склонился в поклоне. – Сделал «работу», да неудачно, засветился, так сказать! Весьма рад, что не забыли скромного сидельца Вениамина!

     - А ты, Веня, присядь-ко рядком со стариком! – Ванька тяжело сел на нары, и они жалобно заскрипели под его грузным телом. – Да порасскажи мне о порядках здешних: кто «мазу» держит на остроге, кто тут «ветошный», а кто, значит, уважаемый «варнак».

     - Мазу держит политический один, он же и «майданщик». Его называют «Андреем», но кличут на перекличках Яшкой Свердловым. Ща нет его здеся, вызвали кудысь. Как явится, представлю. Здеся, почитай, одни «глобусы» собрались, наших братов – «деловых» мало.

     - А глобусы с «работою» взяты, аль за прокламации всяки?

     - Не-а, уважаемый, в основном у их убийства, разбои да грабежи!

     - Тады каки ж таки энто глобусы? – Ванька сипло рассмеялся. – Энто, значит, наш брат, а не кака-ништо «ветошная лошадь»! Ты думаешь, Веня, коли они себя револьюцинерами кличуть, так они не бандиты?! А людей убивают заради револьюции? А банки грабють тож для револьюции? Нет, шалишь, голец!

     В это время отворилась тяжелая дверь камеры, и конвоир пропустил сидельца. Был он очкаст, невысок ростом, худ, но одет опрятно, а по животу струилась цепь от «бачат», что мог себе позволить только варнак. Ванька с интересом взглянул на него, сразу окрестив «мелким»…

     Увидев новичка, вошедший сразу же направился к нему.

     - Это и есть «майданщик», - шепнул Муха, зачем-то отодвигаясь от Ваньки.

     - Никак новое лицо у нас? – спросил мелкий, встав у нар и внимательно глядя на Ваньку. – А я ведь тебя знаю! Ванька-Бык? Сормовский?

     - Так и я тебя помню, «Малыш», - Ванька-Бык слегка привстал на нарах, выказывая уважение. – В Сормово ты, помнится, знатным карманником был, несмотря на младые года! И батьку твово – Мойшу помню, - лихо он «глаза лепил» нашему брату! Угадал?

     Яков Свердлов молча кивнул.

     - Ты, значится, политический теперя, «Малыш»?

     - Политический, Ваня! – «Малыш» говорил так тихо, что приходилось напрягать слух. - Но я теперь не «Малыш», а «Товарищ Андрей», и здесь мои порядки, и «права качать», как варнак, ты не будешь. Лады?

     - Из уважения к тебе, а более к батьке твоему, который немало наших людей «работных» спас от каторги, «глаза слепив», я тебе прощаю твои слова! – глаза Ваньки-Быка налились кровью, и стала понятна данная ему когда-то кличка. – Но больше так со мною не говори! Уважай старого сидельца! Понял?

     В углу произошло какое-то шевеление, но Свердлов сразу же пресек его, подняв руку.

     - Если будет недостаточно одного разговора, я напомню тебе сегодняшний! Но будет так, как решу я! Понял ты, весовой?!

     Ванька-Бык никогда не пасовал ни перед кем. Но этот худой очкарик смотрел на него с такой неприкрытой яростью, что Ванька понял, убьет! Ночью, исподтишка убьет. Ему вдруг вспомнилась давняя история. В сентябре 1903 года полиция нагрянула в дом Мойши Свердлова с обыском, - искали поддельные документы – «глаза», которые он делал для Ваньки. Мойшу забрали после обыска в участок, а «Малыш» начал свое расследование, очень быстро установив, что в дом никто из посторонних, кроме портного по фамилии Пятницкий не заходил. Заподозрив портного в связях с нижегородской полицией,  «Малыш» при «деловых людях» выступил с обвинениями в его адрес. «Малыша» по молодости его лет не поддержали… И, хоть отца и выпустили,  через пару дней портного Пятницкого нашли убитым. Это убийство в то время наделало в Нижнем немало шума. Полиция арестовала десяток «работных», среди которых был и “Малыш”, но его участие в убийстве портного доказать не удалось, и он был выпущен под надзор полицейского департамента.

     Умирать бесславно, во сне Ваньке не хотелось…

     - А ты присядь-ко, товарищ Андрей, - тихо, почти ласково произнес Ванька. – Да давай поговорим мирком да ладком. Пошто под горловых-то канать будем? Я весовой, ты весовой, поговорим как ровня!

     Яков уселся на нары, поджав по-турецки ноги, показывая, что он хозяин в камере. Ванька хмыкнул, но промолчал.

     - Вижу, в тесноте живете, - Ванька решил перевести разговор в безопасное русло. – Что ж так каторга вспучилась?

     - А ты разве не знаешь, что после подавления революции очень много наших пополнили ряды арестантов?! – Свердлов все еще «кипел», но, раскусив «хитрый» ход Ваньки, решил поддержать тему. – Нынче тюремное население увеличилось до небывалых размеров. Уже до того дошло, что под арестантов тюремное начальство арендует помещения у частных лиц; строит новые бараки на территории. В Пермской тюрьме, да и в других тюрьмах и острогах для размещения арестантов переоборудовались мастерские, школы, хозяйственные и административные помещения и даже пустовавшие ветхие здания. Так-то, брат Ванька!

     - А вот ты мне разъобъясни, Мал… товарищ Андрей, давно меня сей вопрос занимает: ну, вот кака разница промеж нашим разбоем и вашим, значится, разбоем – политическим? Почему нам  на полную катушку срока лепят, а вам кака-никака послабуха идеть?

     Свердлов хитро прищурился… Он сразу раскусил коварство вопроса!

     - А я тебе, Ваня, как варнак варнаку отвечу! Коль ты сам признал нас ровнею! Варнацкое слово на варнацкую честь, так? А, никакой разницы! Боевики именуют себя революционерами, но многие из нас просто бандиты, которые не имеют ни малейшего намерения делиться своей добычей с партийной кассой. Зато они могут вволю грабить, стрелять и бунтовать. Ты думаешь, я не понял, почему ты задал мне этот вопрос? Да потому, что наши примеры не остались без подражания, и количество бандитов в России стало расти в ужасавшей прогрессии, так как поживиться под флагом революции можно почти беспрепятственно! Посмотри, кто составляет основную массу сидельцев после революции1 Политические? Ведь хватали только их?! Да вот ничего подобного! Отнюдь не политические, а простые уголовники. Я тебе с полной ответственность могу сказать, что уголовные статьи преобладают! По роду преступлений первыми идут осужденные за убийство или покушение на убийство, затем за разбой и грабеж, и лишь на третьем месте - за государственные преступления. Их всего-то двадцать процентов, Ваня!  А восемьдесят процентов осуждены за тяжкие уголовные преступления.

     - Вот оно, значит, как… - Ванька-Бык уважительно посмотрел на сокамерника. – Умен ты, Андрей, как я погляжу. Зело умен! Что же, будем, значится, на пару суд вершить справедливый, воровской. Сладим?

     - Почему же не сладим? – Свердлов улыбнулся, от чего лицо его прояснилось и стало даже красивым. – Я в тебе врага не вижу! И тебя помню хорошо по сормовским делам. Не упомню, чтобы кто-то о тебе плохое сказал.

     - Ну, на том и порешим! Варнацкое слово на варнацкую честь!

     - Мы уж думали, вмешаться придется, - тихо сказал боевик Троицкий. – Слыхали о Ваньке, что кулаком бьет как молотом. Насмерть!

     - Разговорная речь – величайшее достояние человека, Абраша. Кулаки идут где-то в конце списка… - Свердлов упал на нары, положив руки под голову. – Учись, Абраша, побеждать соперника словом!

     - Ну да, особенно когда за тобой полтысячи вооруженных боевиков стоят, - тихо пробурчал Троицкий.

     - Не бубни, Абрам! – проговорил Свердлов, засыпая.

     Троицкий с испугом взглянул на Ваньку-Быка и лег, с головой накрывшись полами пальто…

Продолжение следует -