История одного мироходца. Глава 20

Глава 20.
Об относительности вечных ценностей.


Лес — это хорошее место для выпадения. Да, имеет, конечно, ряд недостатков. Например, можно зацепиться за сучья или удариться о корни. Но можно же и в мох упасть. Из недостатков ещё то, что сходу не разберешься, куда тебя вынесло. И в какую сторону топать до цивилизации. Ну, или до ближайшей стены хотя бы, чтоб перейти дальше.

Но зато и не вызываешь ни у кого интереса. И пропитание всегда можно достать, если только не зима. Короче, лес — хорошее место для перехода. Имея теперь больше опыта, я с уверенностью могу сказать, что именно он — мой любимый приемный пункт. Жаль только, что на этот раз мы выпали не в лесу. Потому-что выпадать из перехода на краю людной площади — это удовольствие ниже среднего.

Кое-что меня, конечно, и порадовало. Например то, что на этот раз я успел вывернутся в полёте и приземлиться на все четыре как кошка. Но когда сверху на меня шлепнулся Азарчевский, радость слегка поутихла.

Данила тоже извернулся в полёте, наверно, чисто рефлекторно. У тренированного человека память тела срабатывает раньше, чем мозг. И слава Богу! А то, если б он тоже меня припечатал, то наверняка добился бы желаемого по моему умерщвлению. Как там выпал Угорь, я не интересовался. Всё равно не на меня.

Пока мы поднимались, матерились и отряхивались, народ обступил нас со всех сторон. Мы, не сговариваясь, сгруппировались в центре спина к спине.

- Линчуют, - еле слышно выдохнул я.

- Чего? - уточнил Данила, стоящий по левую руку.

- Убьют, говорю.

- За что?? - раненым буйволом взревел человек-гора.

- Без паники, - голос за спиной, это Угорь. - Не за что. А даже если есть за что — договориться можно всегда.

Толпа между тем глазела на нас с умеренным интересом, но ближе не придвигалась. Впрочем, мне было видно, как слева кто-то пробирается к нам сквозь людское море. И судя по тому, что дорогу ему уступают, этот кто-то - главный. А значит, сначала и правда поговорят.

- Всем молчать и впитывать подкоркой то, что я скажу, - на пределе слышимости прошипел Угорь.

А чего это он тут раскомандовался? И почему ихняя светлость молчит до сих пор? Я посмотрел вправо и увидел совершенно потерянный скорбный взгляд князя, глядящий поверх голов людей. Тоже глянул, чего он там увидел? Деревня как деревня. Село даже, я бы сказал. Избы ухоженные, возле площади — двухэтажные. Да и сама площадь чем-то вымощена. Богатое село, короче. Чего так скорбно таращиться?

Тем временем к нам пробрался большой пузатый мужик с длинными вислыми усами. За ним семенила бабка - божий одуванчик. Цветастый платочек, чистый передничек. Очень ей подошли бы хлеб-соль в руки вместо клюки.

- Здоровы будьте, люди добрые! - провозгласил староста.

И вот тут светлый образ бабки рухнул. Не дав Угрю даже воздуха для ответа в легкие набрать, она заголосила:

- Да ты что, староста, с фамильной груши рухнул? Какие они тебе добрые? Ты на них только погляди... Выпадают посеред бела дня в неположенном месте, одеты странно, ишшо и бояться! А чего добрым людям бояться-то?

- Катерина Лукинична, ну не надо, - в пол тона попросил староста. - Опять ведь конфузу не оберешься. Тотем ведь молчит.

Тотем?! Какой тотем в средневековой Руси? По крайней мере, именно с данной эпохой у меня ассоциировалась картинка.

- Я шо же, по-твоему, хуже тотема в людях разбираюсь? - взвилась бабуся и понеслась!

Длинный-длинный перечень наших подозрительных черт оканчивался выводом лично от бабки о данном конкретном индивиде.

Данила, например, «так и зыркает, кого бы первым стукнуть», про меня - «точно вор али рецидивист, вона ноги так и дергаются драпать». Я строго глянул на свои нижние предательские конечности, они и впрямь слегка приплясывали.

У князя «взгляд вообше как у блаженного, хде они только горемыку умыкнули? Не иначе людьми торгують, ироды!».

И напоследок досталось Угорьку. Я его даже пожалел. Вердикт в конце поражал точностью «а ентот длинноносый вообше шпиён! Сувает нос свой, куда не просют, вот и вырос!»

Каюсь, я испортил всю конспирацию. Я захохотал и согнулся пополам, держась за живот. Данила тоже похрюкивал, но куда сдержаннее. Что там творилось с Угрем, не вижу, но думаю, он должен пятнами идти от таких характеристик. И тут, наконец, очнулся князь. Голосом, полным невыразимой скорби и непонимания, он возгласил:

- И вот это и есть Чернигов???

Я, кажется, единственный верно понял его тоску. Пусть и в меньшей мере. Я тоже люблю свой город. Таким, какой он в моем мире. И когда эйфория от нового впечатления прошла, я тоже невольно начал сравнивать Чернигов Азарчевских и свой родной. Андрею же было во стократ хуже. Он не просто любил город. Он в него душу вкладывал! Как до этого делали его отец, дед, прадед... И вот попадает он в другой мир и на месте своей незабвенной жемчужины видит село. Пусть даже и богатое.

Но, самое странное, одна вот эта искренняя фраза сразу разбила ледок, который стал образовываться между нами и аборигенами. Народ весело загомонил между собой, Лукинишна прикусила губу, а староста в сердцах ругнулся:

- Тьфу ты! Опять портал сбоит!

Всё! Выносите меня! Образ средневековой русской деревни и слово «портал» категорически отказывались вязаться в моем мозгу воедино!

Народ тем временем подтянулся к нам поближе, стал хлопать по плечам, приветствовать, чего-то спрашивать, улыбаться, шутить на свой манер. У моих вынужденных спутников на лице отражалась растерянность. Подозреваю, сам я выглядел где-то так же.

Староста тоже подошел и стал нам объяснять:

- Вас, ребятки, левее вынесло. Три версты надобно проехать, и будет вам Чернигов.

- Вот помянешь моё слово: они ешшо и из другого мира! - обличающе ткнула бабка в нас пальцем.

- А хоть бы и так! Тотем-то молчит, - расплылся в улыбке староста. - А вы, ребятки, внимания не обращайте. Особист, он и в отставке особист.

Это кто особист? Вот эта вот бабка?! Крыша, прощай! Я не мироходец, я - псих. И лежу я сейчас в соответствующей лечебнице, и вижу красочные сны. И болезнь моя прогрессирует, потому что чем дальше, тем бредовее мои «мультики». Меня же вылечат, да?



Князь быстро взял ситуацию под контроль, раздавая направо и налево свою фирменную улыбку. Даже из вредной бабки он смог выдавить ответную реакцию, поцеловав её ручку и лукаво произнеся «Вы поразительно проницательны! Я восхищен!»

От немедленного присоединения к празднику он вежливо отказался. Спросил, где можно умыться, привести себя в порядок и взять на время тёплую одежду. Мы и правда напрочь не соответствовали сезону. Точнее, я соответствовал. Я же собирался бежать, так что куртку прихватил. А вот мои нечаянные провожатые в своих рубашках-камзолах после спада адреналина замерзли бы в рекордные сроки.

Староста, добродушный мужик, который представился Митрофаном, пригласил нас к себе, «обогреться». Комнатка, которую нам предоставили, находилась на первом этаже и, наверное, предназначалась для прислуги. Чистенько, аккуратненько, но ничего особенного. Большой деревянный стол, по бокам 2 лавки, груба, в которой тлел огонь, топчан, укрытый шкурами, пара тюфяков на полу, половички в полосочку.

Служанка притащила нам таз с водой и одно полотенце на всех. Угорь попробовал высказаться по поводу того, что князю можно бы потребовать себе помещение по статусу. Но Азарчевский вполне дружелюбно отозвался в том ключе, что ночевать их никто не приглашал пока, а умыться и согреться тут вполне можно.

- И, пожалуй, называйте меня пока по имени, без чинов, - добавил он, зачерпывая воды. - По крайней мере, при местных.

Я лениво раскручивал на столе монетку и смотрел на противоположную стену. Если долго биться об неё головой, крыша вернётся? И если я действительно болен, то что мне сделать, чтоб поправиться? Может, каждый раз, когда я якобы перехожу в следующий мир, на самом деле я всё глубже и глубже впадаю в безумие?

И это ощущение дежавю... Точно! Когда я впервые выпал в мир Азарчевского, я точно так же размышлял о своём безумии. Нечто подобное, но в меньших масштабах, случилось и на пляже. И по возвращении. Надеюсь, это не станет традиционным сопровождением моих переходов. Если я действительно куда-то перехожу.

Чтоб отвлечься от скорбных мыслей, я стал прислушиваться к разговору в комнате.

- Ну что, Антон Гаврилович, как вам коллега? - князь умывался из тазика с водой, который нам принесли освежиться с дороги.

Коллега? Какой такой коллега?

- Катерина Лукинична? - Угорь вынырнул из полотенца. - Отличный специалист! Вы заметили, насколько точно она подметила все детали с первого взгляда?

Бабка - коллега Угря? Это он тоже, что ли, особист в отставке? А за что его ко мне приставили?

- Честно говоря, не заметил, - смутился князь, принимая полотенце у Антона Гавриловича. - Я как увидел этот самый «город» - чуть не расплакался. Вроде бы понимаю, что это - другой мир, что здесь всё может быть и будет не так. Но как представил, что мой Чернигов может оказаться таким!...

Угорь усмехнулся:

- Настоящая любовь князей Азарчевских — это их город.

Андрей с пониманием улыбнулся в ответ и махнул нам с Данилой, чтоб мы тоже подошли умыться.

- Однако смею сделать вам замечание, ваша светлость, - посерьёзнел бывший разведчик. - Что бы вы ни увидели, как бы удивлены не были, но нельзя так выпадать из реальности. С вами такого с пятнадцати лет не было.

Этот Гаврилович что, бывший наставник князя? Ну да, этот может, ему уже хорошо за пятьдесят, хотя форму он сохранил весьма хорошую. Тогда хоть стреляйте, а я не понимаю, почему такого знатного и опытного дяденьку приставили к моей незначительной персоне?

Я наклонился к тазику зачерпнуть воды, но в него уже опустил свои грабли Данила, вычерпнув за раз добрую половину того, что там было. Пока он тер лицо и брызгался во все стороны, напоминая мне соседского бульдога в дождь, я черпнул воды и тоже протёр глаза.

- Я понимаю, Антон Гаврилович, - отвечал князь. - Но это, знаете... Это как бы и не от меня зависело. Просто в какой-то момент настолько обострилось ощущение горечи, что вышло из-под контроля.

Ишь, как он с Угрём разговаривает. Само почтение, никакого высокомерия, самоуверенность тоже в пределах нормы. Какой-то он до мурашек по спине непривычный.

Я потянулся за полотенцем, но его у меня прямо из-под руки выхватил охранник. Мда, не любит он меня.

- Данила! - голос Азарчевского в мгновение ока обрел прежнюю сталь. - Субординацию никто не отменял. Прояви уважение к проводнику, если желаешь попасть когда-либо домой.

- Да, ваша светлость, - полотенце послушно перекочевало ко мне.

Вот это уже в поведении князя знакомо. Хоть какое-то облегчение.

- Так вот, - это уже дальше наставнику. - Я читал о подобном эффекте в источниках. Там, правда, очень мало информации. Но сведения о том, что при переходе имеют место частичные перекосы сознания в какую-либо сторону, определённо проскакивали. Носят кратковременный характер.

- Да, действительно, - усмехнулся Угорь, но от дальнейших комментариев воздержался.
Видимо, нам не суждено узнать, куда и как его перекосило.

- Данила, а тебе какая первая и самая яркая мысль пришла после приземления?

- Что будут бить, - пробасил охранник. - И что это ещё бабушка надвое сказала, кому больше достанется.

- Тимур?

- Было.

Чего уставились? Душу изливать не стану. Шиш я вам скажу, как именно меня накрыло. Но теперь хотя бы понятно, откуда мысли о помешательстве.

В дверь негромко постучали, и добродушный хозяин самолично занес ворох телогреек и шапок. Все упаковались довольно быстро, только Данила не мог втиснуть необъятные широты своих бицепсов и трицепсов ни в одну из принесенных вещей. И откормили же такого!

С горем пополам отыскав для огромного гостя какую-то свиту непомерных размеров, нас позвали на площадь, присоединяться к празднику и веселью. Когда мы вышли, произошел небольшой конфуз. Завидев Данилу ещё издалека, народ принимался весело хихикать и восклицать:

- О! Бобух!

Интересовались у него, что он тут делает в неурочное время и предлагали сбегать на огороды, посмотреть, не выросло ли чего. А так же подначивали самых прижимистых: не скрыли ли они в закромах дань этому самому Бобуху, раз он на Зимник лично пожаловал?

Оказалось, Бобухом называли "налоговика" богини плодородия. Ему сооружали большое чучело из соломы на праздник сбора урожая, наряжали и чествовали, как дорогого гостя. Потом каждый приносил Бобуху в дар по одному овощу и фрукту всего, что у него уродило, а после всё это ритуально вместе с чучелом сжигали, предварительно сняв наряды до следующего года. По теории, Бобух передавал дары своей богине.

А свитка, единственная, которая налезла на Данилу, была не то, чтоб священной, а, скорее, ритуальной. Она хранилась у старосты круглый год и в праздник Урожая именно в неё наряжали этого самого Бобуха.

По какой причине столь ценную вещь выдали Даниле, я понимал с трудом. Но ответ и тут нашелся. Мы ведь явились на праздник не как гости, а как знамение. Так что тоже, вроде бы, ритуальные персонажи. Сегодня, по крайней мере.



Волевым решением князя мы разделились по парам. Сам он и его наставник отправились собирать информацию, которую они сочли необходимой выяснить, а нас с Данилой оставили развлекаться, ему поручив меня охранять от членовредительства, а мне его удерживать от разного рода конфузов.

Сразу признаюсь: я не справился. То тут, то там образовывались желающие опрокинуть чарку с «добрым знамением». Мне сегодня пить не хотелось категорически, так что новоиспеченный Бобух взял на себя двойной удар. Часа через три, когда Азарчевский с Угрем вернулись, он уже напился в хлам, не смотря ни на свежий морозный воздух, ни на обильную закуску.



Чудной мир, в котором рядом с деревянной церковью стоит тотем чего-то зубато-крылатого. И если в деревню приходит кто-нибудь с нехорошими намерениями, оно «верещить аки свиня резаная и глазюками блымает». Как оно выясняет, у кого какие мысли? «Ёктель, так магия же.»

Чудный мир, где в первый день зимы всё население собирается на площади, накрывает столы, приносит самогон, но не пьет! Пока не покажется знамение. И от того, хорошее оно или плохое, зависит благополучие года.

Знамение каждый год разное появляется. В этом году вот, мы выпали. И поскольку староста Митрофан доказал, что знамение хорошее, то нам очень и очень рады. Можно есть, пить и гулять хоть до утра. А вот ежели бы Лукинична доказала, что знамение плохое, тут уж «не серчайте, мужики, но пришлося бы вам морду бить», чтоб хоть как-то негативный эффект сгладить. Ой, чего-то я всё больше и больше не люблю эту бабку…

- Это кто бы ещё кого побил бы! - возмутился Данила.

Ну да, ему с такими кулачищами можно и возмутиться. Хотя... Помниться, совсем недавно с ними удачно соперничала одна немаленькая бутылка. Мои мысли словно прочитал мужичонка, который нам всё рассказывал:

- Ты, Данила, бугай, конечно, крепкий. Но гуртом бы и тебя завалили. Помниться, три года назад, в аккурат на Зимник, завалился к нам медведь из лесу и телку у Лукиничны задрал. Дык я тебе скажу, праздник сильно выиграл от свежей медвежатины.

Я подавился шашлыком. Из кого он, кстати? Прямолинейный Данила и тут не стерпел:

- Так это вы чё, нас сожрали бы, если б Лукинична победила?

- Да ты чё!? - переполошился мужик. - Намяли бы бока да и вышвырнули за околицу. Скотины у нас, что ли, мало, людёв жрать?

Очаровательный мир, однозначно. Если всё будет хорошо, я сюда ещё вернусь.



Ночевать нам предложили в доме старосты. Мы согласились. Не топать же на ночь глядя неизвестно куда.

Разгулявшегося охранника удалось «добыть» из кулачных боев ближе к ночи. И то только потому, что обиженные побитые мужики навалились на него всем скопом. Правда, потом и отнести помогли. Князь в полголоса сулил Даниле таких неземных радостей утром, что лично мне бы после этого снились исключительно кошмары. Но наш медведь спал спокойно. Видимо, не расслышал в своём состоянии. Везунчик!

Развалившись на единственной кушетке, я решил игнорировать намёки Угря, что хорошо бы в топку дровишек подбросить. Так же как и Андрей проигнорировал его невнятное возмущение, что на ночь гостей хорошо было бы перевести в покои и получше.

В результате Азарчевский сам, не гнушаясь черной работой, разворошил угли, подбросил дров и раздул огонь. А я как бы в пространство, никому конкретно, прошёлся на тему того, что дареному коню в зубы не смотрят. И даденому ночлегу тоже.

Есть после Зимника никто из нас не хотел, а вот от горячего чая мы не отказались. И нам принесли заварки и в чем заваривать. Тут уж занялся сам Угорь. Понял, что я и пальцем не пошевелю, а князя ему напрягать не хотелось. Я бы, наверное, отозвался на вежливую просьбу. Но особист этого толи не понимал, толи не желал снисходить. Я тоже заупрямился и чай пить не пошёл. А вдруг он меня чем-нибудь отравит?

- Тимур, не глупи, - уговаривал Андрей. - Он один для всех заваривал. Что он мог туда лично тебе подсыпать?

Но я только отмахнулся. Так и вышло, что Данила спал в углу, я занял единственную кушетку, а эти великие комбинаторы остались пить чай и обсуждать свои великие планы.

Планы действительно впечатляли. К чести сказать, речь шла больше о торговле, чем о грабеже. И о приглашении на работу в другой мир «специалистов по обращению с магической энергией». Что-то мне подсказывало, что если торговля и приглашения не выгорят, то господа пожмут плечами и с такими же невозмутимыми лицами перейдут к грабежам и похищениям.

Но не это меня умиляло. Умиляла наивность настолько выдающихся умов. Прямо почувствовал себя старым и искушенным.

- В крайнем случае, магические артефакты можно позиционировать как предметы одноразового использования, - изрек кто-то из них, и я засмеялся вслух.

Ну не удержался. Каюсь. И тут же почувствовал на себе вопросительные взгляды двух пар глаз. Сделал вид, что я закашлялся. Мне не поверили. Я сделал вид, что вообще их не замечаю.

Пауза, впрочем, была недолгой.

- Тимур, ты ничего не хочешь сказать?

- Нет.

- Мы сказали что-то, что вызвало у тебя смех.

Глупо отпираться:

- Да.

- Что я могу предложить тебе, чтоб ты поделился информацией? - Азарчевский как всегда сообразителен до тошноты.

- Ну, не знаю... - протянул я. - Может, другую информацию?

- Какую, например?

Час истины настал:

- Куда делась Ника из той комнаты, в которой я вас обнаружил?

- В другую комнату.

Ах, так?!

- Вам нет смысла везти с собой артефакты.

И снова тишина. Я не собирался нарушать её первым. Это вам, господа, пауза на нервы действует, а я ею наслаждаюсь.

- Поскольку я не сомневался в твоем согласии на моё предложение, чтоб не тратить время и силы, Нику перевели сразу в новые апартаменты. Планировка такая же как у тебя, но обставленная по её пожеланиям. Комфорт, удобства, платья и всё, что она хотела. Комнаты тоже на третьем этаже. После улаживания всех формальностей я планировал разрешить вам видеться, - и добавил совсем тихо. - Я надеюсь твоя информация того стоит.

Ну, суди сам, насколько стоит. Исчерпывающий ответ ты заработал:

- Любой пронесенный вами артефакт в вашем мире станет не более, чем сувениром. Вся техника при переходе разряжается в полный ноль. Думаю, магии это тоже касается. Магическая энергия ведь тоже энергия.

- Но сам ты не проверял?

- Не было необходимости.

Азарчевский с Угрём переглянулись.

- Думаете, стоит попробовать?

- Проверка не помешает.

Пришлось вмешаться:

- Я не позволю вам таскать из мира в мир артефакты, - твердо заявил я, ведь кодекс мироходцев ещё никто не отменял. А то вдруг я ошибся, и артефакты у Азарчевского заработают?

Они снова быстро переглянулись и князь покладисто согласился:

- Ну и ладно.

Понятно. Планируют протащить контрабандой.

- Князь, вы наивны, как чукотская школьница! - я даже сел на своей кушетке. - Если я сказал «не позволю» - это значит: не позволю! Есть такое слово «нельзя». Вы вообще понимаете, что оно значит? Или при его произнесении у вас клинит мозг и отключается слух?

- Хорошо! - Азарчевский хлопнул ладонью по столу. - А что тогда можно? Огласи тогда список доступных к вывозу материалов и предметов! А то тебя послушать, так ничего нельзя! Я сегодня беседовал с милейшей Катериной Лукиничной, и она поведала много интересных вещей, которые в упор не вяжутся с твоей философией! Например, о том, что технологию производства защитных тотемов и порталов здешние волхвы получили из других миров. Почему им можно таскать откуда-то иномирские технологии, а мне нельзя?

Ну что сказать? У меня нет ответа на этот вопрос. И если князь не врал, что тоже не исключено, то я совершенно перестал понимать где - правда, а где - ложь. Предположить, что мне лгал Себастьян? А смысл? Неужели только для того, чтоб я не тянул с собой Нику? Абсурд. Он бы придумал что-нибудь не настолько замысловатое. Но если сделать такое предположение, это сильно ставит под удар авторитет вампира.

- И вот ещё о чем подумай, пока ртом хлопаешь! Где твой хваленый наставник? - словно прочитал мои мысли князь. - У меня всю неделю боевики в полной мобилизации, смены в два раза чаще меняются, чтоб народ не уставал. Охранную систему я усилил вдвое. Ждём-пождем с утра до ночи, что он за тобой явится. А его как не было, так и нет. Ну? Есть идеи?

Я был шокирован таким предположением. Только и выдавил из себя:

- С ним, наверное, что-то случилось. Он не мог...

- В жопу твой идеальный мир! - Азарчевский снова стукнул по столу, но на этот раз кулаком. - Вампир тебя не бросал, Верока не продавала за шикарную жизнь! Когда в твою чугунную голову дойдет мысль, что ты у нас один такой благородный рыцарь на белом коне? Один, понимаешь? У всех остальных приоритеты немного смещены в сторону собственной выгоды!

- И за что же меня тогда продал Себастьян, а? - взорвался я. - Ты тоже меряешь всех по себе! Думаешь, если ты такой корыстный, то вот прямо все на свете будут заботиться только о своей шкуре?

Андрей внезапно успокоился и обернулся к Угрю, слушавшему всё это в почтенном молчании:

- Ну, вот что с ним делать, а? КАК ему донести? - потом снова ко мне. - Я просто сразу честно тебе сказал, что мне нужно и как я буду этого добиваться. Честно, понимаешь? Понятно тебе это слово?

Угорь кашлянул. И когда на него обратили внимание, негромко предложил:

- Может быть, действительно, надо было сразу его свести с девочкой, а не затевать всю эту игру?

- У этой девочки, - последнее слово получилось у Азарчевского особенно ехидно, - семь пятниц на неделе. Где выгоднее, там и наши. Но теперь, конечно, по возвращении обязательно организую им встречу. А заодно и апартаменты её покажу, чтоб он оценил размах её запросов и на глаз прикинул, во сколько мне обошлась её помощь.

- Откуда я буду знать, что это так и есть, а не очередной хитрый ход? - буркнул я из своего угла.

- А она свои требования в письменном виде выставляла, чтоб я ничего не забыл и не пропустил. Были бы дома, я бы тебе прямо сейчас их показал. Но, увы, они в кабинете. Можешь даже ей предъявить и поинтересоваться, она ли писала. Думаю, отпираться ей уже нет никакого смысла.

- Это бред, - я потер виски.

- Ну, конечно, бред! - вот как этому гаду так хорошо удается соединять сочувствие и сарказм в голосе? - А мир вообще делится на черное и белое. А еда бывает только сладкая и горькая.

Потом он помолчал пару секунд, отхлебнул из чашки и продолжил уже куда более мирно:

- И не надо считать их сволочами, Тимур. Они просто люди. Самые обычные живые люди.

- А я тогда какой? - окрысился я. - Странный? Или мертвый?

- А ты пока просто глупый. Молодой и глупый.

- Ну, спасибо! - я с размаху завалился обратно на лежак, давая понять, что разговор окончен.

Мне надо подумать, переварить информацию, уложить в голове всё, что на меня только что вывалил этот старый и умный гад. Но у него было другое мнение.

- Так что? Могу я захватить с собой домой пару магических вещиц для проверки?

- Хватайте, что хотите, - ответил я, не поворачивая головы, и добавил. - Но и домой добирайтесь, как хотите.

Теперь уже им потребовалось время, чтоб переварить сказанное мной.

- То есть, ты хочешь сказать, что домой нас не вернешь? - аккуратно спросил князь.

- А смысл?

- Ну, мне, например, очень хотелось бы вернуться. Причем поскорее. Сутки отсутствия ещё никакой роли не сыграют, но вот если я пропаду основательно...

- Ну? - я снова обернулся к нему и лег, опирая голову на локоть. - А мне какое дело? Я хотел спасти Нику, но оказалось, что она уже и так прекрасно устроилась, судя по вашим словам. Я хотел найти наставника, но он что-то искать меня не торопится. Всё. Осталось только желание попасть домой, к своим родителям, друзьям и девушке. Да и сессию кому-то надо сдавать, а то из университета попрут.

- А совесть тебя не замучает? - пристально посмотрел в глаза мне Азарчевский.

- Ага! Совесть, говорите? Вот теперь ещё взовите к моему благородству, которое вы тут поносили, убедите, что Ника во мне нуждается, сообщите, что Себастьян меня ищет, и напоследок реабилитируйте кодекс мироходцев!

Ответом мне была тишина.

- Короче, идите вы лесом, ваша светлость. Устал я от вас за эту неделю как от запоя на пятый день Нового года.

Сказал так и уснул.