Суть идеологий сталинизма и антисталинизма

      Мне понравились слова А.А.Проханова о Сталине в его статье в газете «Завтра» (А.Проханов, «Иосиф Сталин – русский космист», газета «Завтра»,  16.12.2009): «Сталин возник в пламени русской революции, социальной и духовной. Её предсказывали мистики древности: старец Филофей и патриарх Никон. Метафизики "нового времени": поэты "серебряного века", философы "русского ренессанса", космисты Федоров, Вернадский, Чижевский. Преображение "ветхого человека" и "ветхой Вселенной" — русская теория, над которой трудились самые возвышенные умы русской культуры и церкви. Сталин был практиком, приступившим к её воплощению.

      Теория утверждала, что смысл жизни человечества — преобразить гаснущую Вселенную, преодолеть энтропию мира, воскресить умершие миры и победить смерть. Кипучая деятельность Сталина: строительство заводов и колхозов, ликвидация неграмотности и создание научных центров, борьба с врагами и победы на фронтах войны, экспедиции на Северный Полюс и насаждение лесов в пустынях, — всё подчинялось непомерной задаче, одолению смерти.

      Сталину после гражданской войны достался "первичный бульон", в котором плавали окровавленные остатки России. Он создал из этого месива гигантский, живой организм, способный творить историю.

      Он предложил народу "Общее дело", объединившее людей для выполнения непомерной задачи, которая открывала в человеке героя и победителя. Обнаруживала потаенное, "запечатанное" содержание души и разума. Награждала небывалым смыслом и счастьем. Это счастье испытали даже те, кто казался изгоем и жертвой сталинских преобразований. Сопричастность Победе была искуплением всех мук и страданий.

      Античные герои и христианские мученики, средневековые рыцари и подвижники нового времени — в них человечество обнаруживало свой "звёздный порыв", свою "райскую сущность", своё жертвенное стремление к бессмертию.

      Сталин хотел превратить в героя каждого человека, ибо "штурм неба" требовал несметного множества героев, осененных верой и знанием. Преображению обыденного человека в героя были посвящены сталинская проповедь, сталинская культура, сталинские "магические технологии".

      Смерть преодолевается научным знанием и совершенной техникой, религиозным воодушевлением и божественной благодатью, ниспосланной свыше.

      "Сталинская техносфера", носящая вынужденно военный характер, была предназначена для космического творчества человека. Сталинская наука, создавшая атомный и ракетный проекты, искала ответы на то, как расселиться человеку на иных планетах, как овладеть разрушительными стихиями природы, как одухотворить машину. Создать гармонию природы, души и машины. Сталин, принесший в жертву двух своих сыновей, вырастил третьего — Юрия Гагарина, который унёс в Космос бриллиантовую звезду Сталинской Победы.

      …Сталин вернул в русский народ православие, укротил богоборческое зло, окропил "сталинский проект" святой водой русской веры.

       Победа в Отечественной войне была вершиной сталинской космогонии. Подтвердила истинность его устремлений. Имела поистине космический смысл, ибо не позволила согнуться земной оси, отбила атаку космической тьмы, исправила дефекты истории, повернув историю от смерти к бессмертию.

       Сталин окружил себя великими людьми, каждый из которых: на поле брани или в мастерской художника, в атомной лаборатории или на колхозном поле, — воплощал его идеи и замыслы. Сегодняшние лидеры, занятые бессмысленной деятельностью, окружены пустотой, в которой микроскопические деятели стремятся уничтожить все отрасли сталинизма.

       Сетуя по поводу крушения Великой Страны, испытывая горе от низвержения "сталинской цивилизации" — всё той же "космической русской цивилизации" — мы уповаем на то, что рано или поздно сталинский опыт будет продолжен. Сталинские открытия не пропадут бесследно. Человечество вновь соберется для "Общего дела" и ополчится на смерть.

       Пусть расколоты сталинские монументы. Пусть переплавлены его бронзовые статуи. Туманный, светящийся Сталин идет по России, не касаясь земли.

       Восстановленный памятник Мухиной, блистающие, из космических сплавов, "Рабочий и Колхозница" — это памятник Сталину, памятник Русской Победе, которая была одержана задолго до начала войны. У самых истоков сталинизма».

       У меня давно уже сформировалось собственное мнение об Иосифе Виссарионовиче Сталине. Я начинал свою жизнь в его эпоху, с душевным трепетом следил и за событиями военных лет, и за тем, как восстанавливалась страна после военной разрухи, вместе со всеми плакал, когда его не стало. Хорошо помню, как был  воспринят простым народом доклад Хрущева на XX съезде, какую смуту он посеял в душах, как заставил людей усомниться в героических делах своих родителей.

Большую часть своей жизни я жил и работал среди людей, которые получили образование, сформировались как личности, воевали на фронтах Отечественной войны и добились какого-то успеха именно в стране, созданной под руководством Сталина. В своей основной массе они не приняли идеи Хрущевского доклада, просто не поверили его оценкам и выводам.
 
       Я прочитал или, по крайней мере, просмотрел почти все, что о Сталине писали в последние годы. Собственно,  то, что изложено ниже – это конспект части этих публикаций: книг, журнальных и газетных статей, сайтов в  интернете.

       Прошло почти 150 лет  со дня рождения Сталина и 60 лет со дня его смерти. Можно подвести некоторые итоги навязанной обществу волны дискуссий о роли правления Иосифа Виссарионовича в истории нашей страны.

      Сразу отметим несколько важных моментов.

      Во-первых, несмотря на то, что за последние полвека с лишним "волн разоблачения" Сталина прошло множество, в обществе в целом преобладает скорее позитивное отношение к этой фигуре. Его удаётся ненадолго сократить путем массированных информационных атак, но как только эти атаки прекращаются — всё возвращается на круги своя.

      Показательны в этом плане телевизионные выборы «Имя Россия», проведенные в 2008 году телеканалом «Россия», Институтом российской истории РАН и фондом «Общественное мнение», в ходе которых определялся самый популярный человек в истории нашей страны. В ходе проекта из 500 наиболее достойных было отобрано 12. В финале голоса 4498840 участников распределились следующим образом:

      1. Александр Невский – 524575 голосов;
      2. П.А.Столыпин – 523766 голосов;
      3. И.В.Сталин – 519071 голосов.

      Итоги этого голосования станут еще более впечатляющими, если принять во внимание что из всех двенадцати человек, дошедших до финального голосования практически каждый день поливали грязью и проклинали на все лады только одного Сталина.

      Во-вторых, в обществе, начиная с хрущевских "разоблачений", существуют и постепенно сменяют друг друга различные группы, которые думают иначе, нежели большинство, демонстрируя все возрастающую, подчас почти иррациональную ненависть к данной исторической фигуре.

      По результатам социологических исследований картина сегодня примерно такова: половина граждан оценивает Сталина в целом положительно, а 30% — отрицательно. При этом 12% считают его преступником, 26% согласны с подобной оценкой хотя бы отчасти, остальные эту точку зрения не разделяют.

      В-третьих, негативные оценки Сталина свойственны более молодым, а позитивные — старшим возрастным группам. Такое деление обычно трактуется как проявление догматизма старших и независимости суждения молодых. Однако Сталина более положительно оценивают как раз те, кто формировал свое мнение на основании собственного опыта, например, сравнив жизнь при нём и при его критиках. А отрицательно — те, кто такого опыта не имеют и судят на основании антисталинской пропаганды.

      В-четвертых, противники Сталина всегда являются инициаторами "десталинизаторских волн" и раз за разом представляют одни и те же довольно спорные аргументы.
 Интеллектуальный потенциал антисталинистов не подвержен развитию. Сторонники же Сталина каждый раз шаг шагом представляют всё новые доводы, демонстрируя растущий интеллектуальный уровень.

        В-пятых, каждая "десталинизаторская волна" практически парализует обсуждение каких бы то ни было иных, более актуальных, вопросов и выливается в своего рода информационную гражданскую войну. 
   
       Вне зависимости от того, хорош Сталин или плох, очевидно следующее: после некоторого спада популярности под давлением СМИ его рейтинг вновь взлетает ввысь. Десталинизаторы при этом всё больше напоминают людей, утверждающих, что земля плоская. Спор с ними  был бы просто скучен, если бы, с одной стороны, не отвлекал общество от реальных проблем, а с другой — не навязывал бы ему повышенную конфликтность, не возбуждал вражду и ненависть.

        В прошлый раз "десталинизация" была развернута в 1987 году, когда нужно было организовывать технологический прорыв и решать задачи движения вперёд. В результате вместо того, чтобы обсуждать, как осуществлять это движение, страна окунулась в споры о прошлом и оказалась втянута в разожжённые на этом фоне конфликты.

       Сегодня как будто бы все сошлись на том, что стране необходима технологическая модернизация, но вместо того, чтобы спокойно определять пути и способы её реализации, нам вновь предлагают масштабное социокультурное и политическое противостояние.
 
      В этом отношении призывы к "десталинизации" есть призывы к информационной войне власти против более чем половины населения страны. Хотя последние совсем на этой войне не настаивают.

      Здесь есть два важных нюанса.

       Во-первых, чем "сталинисты" отличаются от "антисталинистов"? Первые хотят иметь возможность спокойно поклоняться своему "божеству" — и не требуют распинать тех, кто думает иначе. Они достаточно инерционны и пассивны во всём, что не касается их "святынь", на деле они никому ничего не навязывают и хотят лишь, чтобы их не оскорбляли и оставили в покое. Вторые — "антисталинисты" — всё время находятся в состоянии агрессии, им всё время нужно разоблачать, они не признают за первыми право иметь свою точку зрения. В результате "антисталинисты" на фоне "сталинистов" выглядят скандалистами и хулиганами, постоянно провоцирующими и оскорбляющими последних.

       Во-вторых, кроме "сталинистов" и "антисталинистов" в обществе существует достаточно большая группа "асталинистов". Эти последние не видят в Сталине ни бога, ни дьявола, они не хотят ни проклинать, ни обожествлять — они хотят разобраться и понять. Однако, если "сталинисты" воспринимают их довольно толерантно, будучи уверенными, что любой объективный подход подтвердит их точку зрения (то есть, что "Сталин — бог"), то "антисталинисты" воспринимают их еще даже более нервно и ожесточенно, чем самих "сталинистов". Они рассматривают их как нечто значительно более чудовищное, чем просто слепых поклонников — и нападают на них куда более яростно: прежде всего потому, что "асталинисты" ведут себя достаточно спокойно и взвешенно, но при этом — так уж получается — они признают положительные черты в деятельности Сталина.

      Это пугает и злит "антисталинистов", прекрасно понимающих, что их аргументация в основном эмоциональна и уязвима. То есть создается впечатление, что их пугает больше всего даже не слепая вера в Вождя, а именно попытка разобраться на доказательном фактическом уровне. Как, собственно, любого истерика приводит в неистовство спокойный и аргументированный разговор.

      И особо хотелось бы отметить, что если спор по этому поводу все еще продолжает раскалывать общество, то в немалой степени потому, что его постоянно навязывают "антисталинисты", разжигающие в обществе ненависть и информационную гражданскую войну. Они хотят не только и не столько увековечивания символов своей веры, которых более чем достаточно — улица Солженицына, проспект Сахарова, камень на Лубянке, но еще и запрета инаковерующим иметь свою улицу Сталина, памятник Сталину и площадь Дзержинского.
То есть нападают "антисталинисты" на "сталинистов", а не наоборот. Поэтому простой нормальный человек сегодня невольно начинает сочувствовать "сталинистам" как жертвам информационной агрессии и постоянно продолжающейся провокации. И в результате ряды оппонирующих "антисталинистам" множатся, а сами они все больше негласно причисляются к "нерукопожатным".

       Главная же беда и вина "антисталинистов" в том, что им не нужна историческая правда — им нужна истерика и травля несогласных. И каждый раз у либералов-антисталинистов получается все с точностью до наоборот. Характерны результаты опроса, устроенного либеральным сайтом «Десталинизация.Ру» в ночь с 5-го на 6-е февраля 2013 года:

       На вопрос «Поддерживаете ли вы проект по «десталинизации» российской истории XX века ответили следующим образом:

      «Да, поддерживаю 460 (10,49%);
       Нет, не поддерживаю 3862 (88,05%)
       У меня нет ответа 64 (1,46%). Итого проголосовало 4386 человек».

       Подобные результаты лучше всего свидетельствуют о массовом неприятии идеи десталинизации, которая выглядит оскорбительной для подавляющего большинства – даже вне заисимости от конкретного отношения к Сталину.

       Сталина можно любить или не любить. Но никуда нельзя деться от того факта, что массовое сознание и стихийная народная память тянутся к образу Сталина. Однако также очевидно и то, что известная часть общества относится к нему иначе. В общем политическом плане тут все более или менее ясно. Ясно, что определенные группы ненавидят Сталина в силу естественных идейно-политических разногласий с исповедовавшейся им идеологией и выражавшимися им экономическими интересами. Точно так же ясно, что есть основания не испытывать к нему любви у людей, чьи семьи пострадали от его действий (хотя здесь часто все бывает не столь однозначно). Однако кроме этих — по-своему понятных — мотивов следует отметить еще один, играющий подчас одну из ведущих ролей.
 
       Дело в том, что Сталин и его политика — это некий концентрат мобилизационности, с одной стороны, и жесткой ответственности — с другой. Утверждавшийся им стиль руководства и политики — это требование работы и постоянного напряжения, соединенного с умением добиваться результата, часто находящегося почти за гранью возможного.

       Как минимум двум социально-профессиональным группам этот стиль чужд и во многом ненавистен. Во-первых, бюрократии, рождавшейся в мобилизационной системе, но желавшей наслаждаться властью и полномочиями — только без отягощения их ответственностью и напряжением. Во-вторых, элитарному мещанству, обывательствующей части интеллигенции, желавшей барской расслабленности и комфорта. Первая группа была творцом и инициатором десталинизации времен XX съезда. Вторая взяла на вооружение этот лозунг уже в борьбе с первой группой как в 60-е годы, так и в перестройку.
 
       Мобилизационный стиль требовал не только постоянного напряжения — он требовал постоянной готовности к подвигу, реальной готовности к героизму, то есть совершению поступков, за которые ты платишь самим собой, но которые служат чему-то большему, нежели просто твое биологическое существование. Иначе говоря, этот стиль требовал быть и постоянно оставаться человеком, отличие которого от животного в первую очередь в том, что человек имеет нечто, за что он готов умереть, а животное — не имеет. Этот стиль требовал все время подстегивать самого себя, все время не давать возобладать над собой биологическому началу, стремящемуся стать хозяином твоей социальной оболочки и подчинить себе твою интеллектуальную сущность.

        Но именно это и было страшно и чуждо носителям иного темперамента — темперамента неги и лени, — постоянно открывающего двери сидящей в человеке обезьяне. Обезьяне, которая либо все время твердит тебе: "Зачем стремиться к лучшему — и так сойдет". Либо, уступив сопротивлению того человеческого, что она не сможет в тебе подавить, ласково начнет убаюкивать: "Да, ты прав, ситуация плохая. Нельзя так жить дальше — нужно смело бросить вызов несовершенству, отсталости и дикости. Но не спеши — помни о цене. Нужно придумать систему, при которой ты по-прежнему будешь нежиться в комфорте, но придумаешь такие саморегулирующиеся отношения, которые сами поставят все на свои места. Без напряжений, потрясений, мобилизации и особой ответственности все заработает само собой и само собой двинется к достижению совершенства".
 
        Сталин — или нечто, что можно обозначить этим именем, — представлял стиль и мир  движения вперед, мир умения перешагнуть через свои слабости. Мир, где человек с каждой новой победой над обстоятельствами восходит на новую степень своего родового существования. Общество, где познание важнее потребления.

        Фундаментальная особенность сталинского движения вперед заключалась в том, что оно осуществлялось одновременно по всем направлениям. Не только горизонтально-географически (освоение Севера и Востока), не только вертикально-космически (развитие авиации и ракетной техники), но и путём коренного преобразования уже освоенных земель (строительство каналов, дорог, закладка лесополос). Велось преобразование самого человека ("культурная революция" 30-х годов, пропаганда социального равенства, "пролетарского интернационализма", альтруизма и взаимопомощи).

        Антисталинизм как некое социально-политическое, но в не меньшей степени социально-психологическое и темпераментное явление, напротив, представляет собой мир расслабленности. Общество "ням-ням", где развитие потребления занимает место развития человека. Где биологическое торжествует над социальным и интеллектуальным. Где перепроизводство комфорта рассматривается как практика, способная заместить дефицит творческого начала. Где съесть — важнее, чем узнать, а потребить — важнее, чем создать. В сталинском мире человек изживал в себе обезьяну. В антисталинском мире расслабленности обезьяна берет верх над человеком.

        Между тем развитие человека и его восхождение от едока к исследователю, от потребителя к творцу, по сути, и есть то, что принято называть прогрессом. Последний, конечно, имеет много сторон — и научно-техническую, и технологически-производственную, и социально-экономическую. Но главная из них — та, где человек восходит от обезьяны к состоянию демиурга.

        Однако мир устроен так, что за прогресс нужно платить. За восхождение вообще нужно платить. Волей, напряжением, нервами, материальными ресурсами. Прогресс, так или иначе, ломает сложившийся и устоявшийся порядок. А наличный порядок потому и требует изменения, что он несовершенен. Для некоторых групп, играющих при нем большую роль и пользующихся большими благами, он более выгоден. Для других — менее, а для многих — невыгоден вообще.

       В этом отношении, стилистически и психологически, "антисталинизм" — это, с одной стороны, протест против напряжения и ответственности. Желание быть элитой — но не нести ответственности за результаты своих действий. С другой — протест и ненависть против тяготения большинства общества к этому образу, а главное — против любого намечающегося намерения большинства требовать от элитных групп отчета за привилегированность своего положения.

       Массы многое готовы простить элитам: и их барство, и их сибаритизм. Они требуют, чтобы элиты за это платили, платили результатом, победами — победами страны и общества, улучшением жизни людей.

       А те — не хотят. Не хотят платить. Не хотят напрягаться. Не хотят работать на результат. А поскольку добиваться успеха и обеспечивать развитие страны они, как оказалось, не способны, им остается одно — доказывать, что, поскольку за всякий успех и всякий прогресс нужно платить, — лучше не платить, но, соответственно, и ничего не добиваться. В этом случае приходится заниматься дискредитацией тех, кто оказывается носителем образа успеха.

       Успешен же тот, кто решает поставленные историей задачи, а не тот, кто платит меньшую цену, но задачи не решает. Вопрос цены имеет значение — но только на фоне достигнутой цели. Провал задач, поставленных историей, не может быть оправдан стремлением минимизировать потери. Полководец, умеющий побеждать малой кровью, лучше полководца, который платит за победу большими потерями. Но только при одном условии — если победа достигнута. Если же минимизация потерь рассматривается как нечто более важное, чем победа, полководец вместе со своей армией должен, не вступая в бой, сдаваться в плен врагу.