Большие дети - большие заботы 1987г. Из архива

В вагон электрички вошла немолодая женщина, на вид ей было лет 60. Ее провожал модно одетый паренек. «Внук, наверное»,- подумала я .  Но он назвал старую женщину мамой , благодарил ее за приезд, приглашая проведать вновь, и обещал помочь в ближайшее время с заготовкой дров (как я узнала позднее, женщина жила в деревне). На глазах у матери появились слезы.  «Ну, что ты,  мама,- ласково обнял ее сын, - не волнуйся, у меня все хорошо, вот приедем в следующий раз и заберем тебя насовсем к себе. И не возражай!»
Он попрощался и ушел. А на лице матери все увидели безграничную любовь, тревогу и необыкновенную доброту.
-Это ваш сын?- спросила я
-Да, в Дзержинске живет, женился после армии, в гости вот к ним ездила. Сноха приветливая. Я внучку ко дню рождения пальто купила, а они ругают: зачем деньги свои потратила, и так пенсия небольшая. А мальчонка еще и мячик просил. Ну, как не купить? Сын опять сердится: не балуй, мама. Сейчас мода какая пошла? Молодым помогать. То денег на дом им родители дают, то машину покупают. А я его одна растила, муж умер, когда сын еще маленьким был. Трудно жили.               
-А сын у вас, видно, хороший.
-Да, приучен все сам делать, мужчиной себя чувствовал с детства, все беспокоился обо мне: болела я часто. Как женился, не хотел меня оставлять, звал с собой, но жалко мне домишко, да и не хочется из деревни уезжать. В городе-то суматохи много, а я уже привыкла к тишине и спокойствию.
Она замолчала. И вдруг заговорила женщина, сидевшая напротив нас:
-А я вот еду от младшего сына, так меня не только не проводили, а еще сказали на прощанье, чтобы больше не приезжала.
На некоторое время она замолчала: говорить ей мешали слезы.
-В больнице недавно лежала,- наконец произнесла она,- так ни разу не пришел ни один из сыновей, а их у меня двое.
-Почему?
-Снохи не пускают. Старший сын к нам в деревню не ездит и к себе в Заволжье не зовет. Живет, правда, с женой хорошо.
-А он знал, что вы болели?
-Знал. Не приехал…
-А младший хорошо живет с женой?
-Если бы. Она в универмаге кассиром работает. Любит все покупать себе. Все деньги на наряды тратит. Осенью мы зимнюю шапку сыну купили, я привезла (отец уж и не ездит, чтобы лишний раз не расстраиваться), а потом оказалось, что нынче модно и женщинам мужские шапки носить, и остался сынок мой без шапки. Чуть что скажет ей поперек, она кричит: сына заберу и уеду. Хотел было поучить, как раньше мужики своих баб учили, орет: «Посажу!» И ведь посадит. Такая недобрая попалась, ужас! А вчера осердилась на меня, что я всего тридцатку дала внуку на день рождения. Она ему комбинезон импортный купила, а он, говорит, дороже стоит. Вот два дня и не разговаривала из-за этого со мной. Я сыну говорю: »Поехали, Дима, бог с ней, ей все мало!» А он мне в ответ: не приезжай, мама, мне еще хуже бывает после твоих разговоров.   
Женщина заплакала. Что ей скажешь, чем утешишь? Почему сыновья отвернулись от матери? Кто в этом виноват? Трудно ответить.
-А ты не плачь!- произнесла другая, счастливая мать,- может, само образуется. Не езди к ним, погоди, соскучатся, сами приедут. Неужто сердца у них совсем нет?
Я промолчала. Глядя в заплаканное лицо женщины, думала: а вдруг неспроста сыновья отвернулись от нее. Семья, по ее словам, жила в большом достатке. Деньги были. Помогали родители сыновьям. Но как? Что-то насторожило меня в ее рассказе, показалось неискренним.
И я вспомнила историю, которую поведала мне моя знакомая. Брала она на даче у восьмидесятилетней бабушки молоко. Как-то спросила ее, не тяжело ли в ее годы держать корову, ведь, наверное, хватило бы на жизнь и пенсии. А та в ответ: »Пенсию я дочке отдаю, у нее большая семья, и кто ей поможет, как не мать? А надо будет, и сердце отдам…»
Вскоре довелось увидеть и дочь. Приехала она в деревню со своей семьей. За два выходных дня вскопали огород, посадили картошку, натаскали воды – не оставили мать без помощи. И видел бы кто, как светились ее добрые-предобрые глаза. Отчего так повезло ей с дочерью? Не в материнской ли безграничной доброте ответ?
А вот еще одна встреча. С матерью и ее сыном я познакомилась также в дороге. Сорокалетний мужчина грубо обратился к своей матери: »Что же ты не взяла стакан?» Более вежливо ко мне:»У вас нет стаканчика?» Получив отрицательный ответ, выдернул из рук матери сумку и  сунул во внутренний карман пальто бутылку водки. В вагоне было много молодежи с лыжами: ехали на соревнования.  «Постыдись,- прошептала мать,- смотри, сколько здесь девушек». «Плевать на них, мне завтракать пора!» И ушел в тамбур. Женщина низко опустила голову. Сидевшие рядом люди молчали. Через некоторое время сын вернулся повеселевшим и чуть подобревшим. «Где тут колбаса для меня? Ты обещала дать ее горяченькой!» Мать засуетилась и достала ему кусок вареной колбасы, от которой шел пар. «Ну-ну, не обижайся»,- жуя, произнес он. И они заговорили о чем-то своем, мать преданно заглядывала в глаза пьяницы-сына, а тот снисходительно отвечал ей. Потом вновь вышел – покурить. Одет он был прилично, чисто. На руке золотой перстень. Когда вновь ушел курить, а мать бросилась за ним, потому что он оставил шапку (как бы не простудился), мои спутники – пожилой мужчина и юноша – не выдержали. Первый заговорил старший по возрасту: »На завтрак пол-литра, на обед еще одна, на ужин третья…»  «На ночь четвертая», - добавил юноша. «Да сколько же денег надо, чтобы «напоить» такого сыночка?» - закончили они. Больше ничего сказать не успели: вернулась мать. Мы снова молчали. А что скажешь? Она сама заслужила свой тяжкий крест и добровольно несет его.
Май 1987  Газета «Горьковский рабочий»