Сон, в котором он ей приснился

Он подошел сзади и обнял ее за талию, она резко обернулась.
      Обернулась и замерла: он, совершенно точно, это именно он
      снился ей несколько дней назад. Карие насмешливые глаза,
      черные жесткие волосы, и эта улыбка -неужели сны могут
      становиться явью?
   
      Зазвучала медленная мелодия. Он уверенно притянул её к себе,
      и закружил в центре танцпола, обнимая, лаская, целуя.
   
      Да-да, она позволила ему это. Нет, всё же не ему, себе. Она
      позволила своему телу прижаться к нему и впитывать теплоту
      его горячего дыхания. Позволила губам замереть, а потом
      расслабиться  и приоткрыться навстречу его губам.
      Позволила своим рукам скользить по его телу, и наслаждаться,
      и трепетать, и чувствовать.
   
      Они не расставались. Они гуляли вдоль замерзших набережных,
      беспечно бродили по мостовым, танцевали, проверяли на
      прочность петербургские поребрики. И целовались,
      целовались... даже под внезапно налетевшим на заснеженный
      город дождем. Струйки воды в тот вечер стекали по их лицам и
      волосам, проникали за воротники распахнутых пуховиков, но так
      и не смогли разлучить их.
   
      А вечерами он учил ее любви. Учил принимать и доставлять
      удовольствие. И однажды спросил: может быть мне жениться
      на тебе? Спросил, и кинул в неё снежком, искристо сверкавшим на
      гранитном парапете заледеневшего канала. И ещё долго прохожие
      зеваки уворачивались от озорных снежных комков, летающих
      между двумя счастливыми влюблёнными.
   
      Конец этой истории не был грустным.
   
      Через два года после того, как он признался ей, что в день их
      знакомства он разошелся с женщиной, которую очень любил, и
      которую, не смотря ни на что продолжает любить, после того,
      как он обещал себе больше не видеться с ней, чтобы не мучать
      их обоих, после того, как она проревела десятки часов,
      истерла взглядом до дыр потолок, исписала с десяток тетрадей
      неуклюжими стихами, после того, как всё в её душе
      успокоилось, они снова встретились.
   
      Встретились, поговорили и попрощались. Он шагнул в темноту, а
      она прошептала: занавес...
   
      И занавес опустился. Черный и плотный, он опустился быстрее,
      чем темнота вечернего города скрыла его от её глаз.
   
      Занавес. Так случилось.
   
      Она не вспоминает о нём. Просто помнит номер его телефона и
      день его рождения, тот дождь и тот комок снега, в неё не
      попавший. Ещё помнит занавес, за которым остались его глаза и
      губы, и черные жесткие волосы, и тот сон, в котором он ей
      однажды приснился.