Последняя жертва

Черное небо изредка вспыхивало редкими звездами. Но вскоре и они погасли. Безлунная ночь вступала в свои права. И по всей округе не было ни единого огонька, люди наглухо закрывали двери и окна, что бы ночная тьма не могла забраться в их дома и души. И ни один огонь не мог загореться этой ночью. И даже если какой смельчак и попытался бы затеплить свечу или лучину; огонек, робкий,тусклый, трепетал, едва зародившись и гас, не справляясь с густой тьмой вокруг, пугаясь того, что она могла таить в себе. Потому что не сама тьма страшна, а то, что в ней прячется.
Это была самая темная ночь в году, ночь, когда бог Обеих Сторон требовал свою жертву, и никто не мог знать кого в этот год выберут жрецы.
А там, за деревней, в поле, уже стоял жертвенный камень, появившейся из тьмы, как только последний луч солнца отразился и исчез в черных глазах главного Жреца. Это был высокий старик, с гладким лицом и длинными черными волосами, и только руки, жилистые и покрытые темными пятнами выдавали возраст. Он держал факел, светившийся красным огнем. Пламя обратной стороны, единственное, что способно было гореть в эту страшную ночь.
Жрец ждал.
Возле его ног, дергалась, умирая огромная белая собака. Первая жертва их Богу. Ей перерезали горло и кровь, вытекла из тела и застыла масляной лужей у ног Жреца.
- Свершилось, - изрек он, когда собака издохла. И тогда младший жрец приблизился и вспорол животному брюхо, выпуская наружу кишки. Он погрузил в них обе руки, перебирая склизкие жгуты сквозь пальцы. Воцарилась напряженная тишина. Сейчас решалась судьба всей их церкви. Если бог Обеих Сторон принял первую жертву, то во внутренностях собаки найдется имя того, кто должен будет отдать жизнь во имя своего бога. Красное пламя трепетало, хоть воздух не тревожился ни одним дуновением ветра. Главный жрец чувствовал, как одна за другой падают песчинки времени на весы его жизни, и каждая тягостная секунда склоняла чашу прожитого на год.
Наконец младший жрец встал и с поклоном подошел к нему, поднося на вытянутых руках кровавый кусок плоти.
- Я нашел, господин, вот оно – имя.
- Прочти, - повелел жрец, оказываю младшему огромную честь.
- Это Дариа, дочь ювелирных дел мастера, господин, дева весеннего дня.
- Прекрасно, - тихо улыбнулся жрец, и пара его прислужников, укрытых в черные плащи исчезли во тьме, – ритуал будет исполнен и следующий год принесет нам удачу, братья!
Девушку привели без промедления. Ее забрали из своего дома, из кровати, связали за спиной руки, и заткнули рот тряпицей.
 Братья толкнули жертву к ногам главного Жреца. Девушка пошатнулась, но не упала на колени. В свете красного пламени ее глаза светились ненавистью и страхом.
- Знаешь ли ты зачем привели тебя, дочь моя? - спросил главный жрец.
Девушка замычала сквозь кляп.
- Сегодня ты послужишь своему Богу, - продолжил жрец, - и твоя жертва принесет еще один год спокойной жизни для нас. Твоя жизнь не пройдет напрасно.
Девушка яростно смотрела на жреца.
- Я рад, что ты испытываешь ненависть ко мне, - сказал он, - это чувство питает бога темной стороны, и сегодня перед тем как ты умрешь ты еще испытаешь страх и боль. Братья, - негромко обратился он к своим младшим жрецам, - начнем же священный ритуал.
Двое подхватили упирающуюся жертву под руки и протащили ее к алтарю. Там, девушку поставили на колени и сорвали с нее одежду. Красное пламя осветило наготу юной жертвы.
- Принесите кубок, - приказал жрец, и на алтарь опустили резную чашу, до краев наполненную вином.
Главный жрец взял кубок в руку и поднял к черному небу, беззвучно прося бога Обеих Сторон не оставить своих детей в этот важный час.
- Это напиток который покажет тебе твои самые страшные кошмары, - обратился он к девушке, - и я разделю его с тобой.
Двое братьев удерживая жертву, запрокинули ей голову и убрали кляп. Один из них с силой ударил  в живот. Девушка открыла рот в крике, и жрец схватил ее за челюсть, и не дав  ей закрыть рот, влил в нее больше половины кубка.
Жертва захлебнулась, но проглотила напиток. Через несколько минут ее тело ослабло, и жрецы отпустили ее. Обмякнув, она упала на землю.
Главный жрец наблюдал, как девушка начинает корчиться. Эти страхи он должен был разделить вместе с ней, он отпил большой глоток и отдал почти опустевший кубок своему приемнику. Тот допил вино. 
- Если ты хочешь хорошо служить своему богу, ты должен в первую очередь знать свои страхи, - сказал ему  Жрец.
Он закрыли глаза, чувствуя, как волна ужаса поднимается по телу, и в голове возникают картины одна страшнее другой. Старый Жрец, служивший богу Обеих сторон уже много лет встречал их как старых друзей, а его приемник, упал на колени, стискивая пальцами свое одеяния. Девушка, павшая наземь, выгнулась дугой и закричала. В ее крике было столько ужаса, что собаки в ближайшей деревне онемели от страха, а на черном небе вспыхнула первая звезда.
- Бог услышал тебя, дочь моя, - ласково проговорил главный Жрец, - пой дальше.
Жертвенные крики еще долго не стихали, девушка, терзаемая своими страхами каталась по земле, выла, раздирая ногтями свое тело. Жрец помнил как сам он первый раз глотнул этот напиток, и знал, что сейчас в сознание жертвы череда кошмаров окружили и терзали ее. Действие напитка заканчивалось, крики затихли. Обессиленную жертву подняли с земли и положили на каменный алтарь.
Ее руки привязали у нее над головой, а ноги по обеим сторонам жертвенной скалы.
Жрец ждал, он молился. Девушка пришла в себя и открыла глаза, задергалась в путах.
- Дайте мне нож, - через несколько секунд сказал главный Жрец.
Его приемник поднес шкатулку из белой кости, там на черной, бархатной подушке лежал острый и тонкий кинжал. Его лезвие тускло мерцало в свете единственной звезды.
- Мой Бог! – закричал жрец, поднимая голову к небу, - если слышишь меня, не дай моей руке дрогнуть! Прими свою жертву и не дай ей умереть до того, как ее боль не насытит тебя!
 И на небе заждалась вторая звезда.
- Благодарю тебя! – тихо промолвил жрец склоняя голову. Он взял в руку кинжал и подошел к жертве. Ритуальным клинком он прочертил кровавую линию вдоль ее тела, девушка только тихо заплакала.
Потом жрец отложил кинжал.
- Дочь моя, мой Бог любит тебя, ты славно спела ему. Поэтому он удостоит тебя своими поцелуями. Принесите семь лезвий, - обратился он к своим слугам.
Резная коробочка оказалась на алтаре спустя одно мгновение.
Жрец благоговейно открыл крышку. Семь серебряных кинжалов, с лезвиями чуть толще швейной иглы предстали взору черного неба.
- Эти ножи так остры и их лезвия тонки, что проходят даже сквозь кость, - с улыбкой произнес жрец, беря в правую руку первый кинжал, - и даже когда самый последний пронзит твое тело ты не умрешь.
Жрец поднял руку и самое первое лезвие вошло тело жертвы между ее ног.
Девушка закричала.
- Первый, - произнесли хором жрецы, окружившие алтарь.
Следующий  кинжал вонзился в низ живота.
- Второй.
Жрец положил руку на белый живот девушки:
- Твое дитя будет иметь острое лезвие и резную ручку, - сказал он направив кинжал.
- Третий.
Четвертый вонзился между грудей кричащей жертвы.
- Пятый, - вознеслось к небу, когда лезвие проткнуло горло и девушка захлебнулась криком.
Жрец с нежностью посмотрел на жертву, в ее расширенных зрачках отражалось небо, на котором горело уже семь звезд.
- Шестой, - произнес он и вонзил кинжал в середину ее лба.
Он обошел алтарь, и остановился у головы, последний кинжал вознесся в его руке, и с размаху вошел прямо в темя лежащей на алтаре.
- Седьмой! – вскричали жрецы, и подняли сияющие взоры к небу.
Главный жрец, наклонился, прикоснулся к губам девушки и почувствовал слабое дыхание, вырывающиеся из ее груди.
- Скоро бог Обеих Сторон обнимет тебя и наградит за службу, - шепнул он ей, - но пока…
Пойте, братья! – воскликнул он, обращаясь к своим жрецам.
Низкий звук, нарастая поднимался от земли к небу. Жрецы пели о Боге, о том, как он велик и мал, жесток и добр, как терпелив и бессердечен. Пели о том, как и темная и светлая сторона славит своего Бога!
Главный жрец обошел слева алтарный камень, и взял в руки ритуальный нож. Взглянув жертве в глаза он увидел, как теплится, угасая ее жизненный огонек, и как только последняя его искра, готова была угаснуть, жрец вскинул руки, и вонзил нож в сердце свой жертвы!
И когда она испустила свой последний вздох, на небо, сияющая и прекрасная, взошла полная луна.
Она осветила деревню, погруженную в испуганную тишину, поле, и тело лежащего там Главного Жреца, принесшего сегодня свою последнюю жертву.