Девочка и Волки

    Девочка и Волки
(Основано на реальных событиях)
Робкое весеннее солнце на секунду выглянуло из-под серых и тяжёлых весенних облаков, и, заставив на мгновение заискриться рассыпчатый подтаявший снег в колее лесной дороги, спряталось обратно. Тихий щебет птиц и едва различимые звуки капели в ещё холодном, но каком-то по-особенному живом весеннем воздухе, встречали вылезавший из рощи на поле старый, грязно-зелёный УАЗ с брезентовой крышей. Вот автомобиль почти уже очутился на поле, но, въехав в размытую колею, с чавканьем провалился по ступицы колёс и, беспомощно врзыкивая, застрял. Раздался металлический не то стук, не то щелчок, и, завывая раздаточной коробкой с загустевшим от последних, отступающих холодов, маслом, УАЗик, натужно гребя всеми четырьмя колёсами, вылез из ямы с раскисшей грязью, остановился на секунду, а затем, поскрипывая и качаясь на ухабах, неумолимо полетел в направлении деревни.

Впрочем, «деревня» для этого населённого пункта – излишне романтичное название. Скорее, небольшой коттеджный посёлок, где жившие здесь когда-то деревенские жители были постепенно вытеснены зажиточными коммерсантами, ворами в законе, отставными офицерами милиции и прочей подобной публикой. Посёлок был небольшой и очень спокойный. Местные жители на удивление хорошо относились к природе, никто не мусорил, не вырубал деревья… И хотя посёлок был совсем неподалёку от крупного города, но красоты природы, бескрайние луга, ароматный воздух обманывали чувства, и казалось, будто ты где-то в относительно нетронутой прогрессом глубинке. Только коттеджи со спутниковыми тарелками да дорогие иномарки развенчивали иллюзию.

Азат – так звали богатырского телосложения мужчину, лет пятидесяти, управлявшего УАЗом -  устало напевал что-то по-татарски вполголоса и курил в приоткрытое окошко, несясь по грязному весеннему просёлку. Вечер, ночь и утро проведённые в лесу, были в какой-то мере успешными. На пассажирском сидении лежала мелкая дичь, бесцеремонно закинутая в холщовый мешок. Но самую интересную добычу, которая сейчас ехала в багажнике, бережно завёрнутая в стёганое одеяло, принес ему не охотничий карабин, а случай.

Автомобиль выкатился на аллею, расположенную на самой окраине посёлка. На ней стояло всего четыре-пять коттеджей, а дальше к югу начинались поля и, чуть поодаль, небольшое, но великолепно красивое озеро. Подъехав к кованым воротам крайнего дома, Азат открыл калитку и начал было открывать ворота, когда к нему с истошным лаем, выскочил его пёс, кобель немецкой овчарки по кличке Муса. Обычно спокойный и молчаливый, тут он скакал вокруг хозяина, лаял, нюхал его руки и снова лаял, лаял до хрипоты в голосе.
- Бетте*, Муса!!! Тихо!!! Что такое ещё? – прикрикнул на него Азат, - иди сюда!.. – и , обняв одной рукой, ласково потрепал его по загривку. Пёс прекратил лаять, но прижал хвост, а уши беспокойно подёргивались на его черно-жёлтой голове.
- Иди домой, родной… Иди, иди. Место! Место!

Муса, ежесекундно останавливаясь и оборачиваясь на хозяина, затрусил в будку. Проводив его взглядом, Азат загнал внедорожник на покрытую брусчаткой аллею, ведущую к дому. Открыв пассажирскую дверь, он выбросил мешок с дичью на кучу мокрого снега. Подождёт, ничего ей не будет! Потом подошел к задней двери УАЗа, и, открыв её, внимательно посмотрел внутрь. Всё было в порядке. Он отогнул краешек стёганого одеяла.

В одеяле лежала раненая волчица. Она тяжело дышала, а жёлтые глаза подёрнулись поволокой боли. Увидев человека, она повернула голову в его сторону и еле слышно утробно зарычала, но на большее сил не хватило. Её мохнатая голова безвольно склонилась на одеяло, а глаза начали закрываться…
- Ай-яй-яй, терпи, джаным*, держись!... – заговорил Азат, теребя её за морду. Волчица, даже не приоткрыв глаз, открыла пасть и укусила его руку, но сил в её теле оставалось так мало, что укус был скорее похож на рукопожатие детской ладошки. Её пасть была горячая и сухая, нос – тоже.
____________________________________________________
*1 – хватит, всё (тат.)
*2 – моя дорогая (тат.). Не имеет точного перевода, обыч. ласк. обр. к девушке.

- Щас, подожди уж, инде*! – сказал недовольным голосом Азат, и вытащив руку из ослабевшей пасти, достал из кармана маленькую шоколадку, отломал кусочек и вложил в пасть к волчице. Потом подсунув руки под одеяло, крякнув, поднял её на руки вместе с одеялом, как гигантского семидесятикилограммового младенца, и понёс домой. На полпути между машиной и домом откуда ни возьмись, с диким лаем выскочил Муса и, схватив зубами за висевший край одеяла, начал тянуть его. Азат почувствовал, как встрепетнулась волчица в одеяле. Ругая пса на двух языках, он отогнал его, с трудом открыл дверь (благодаря собаке, он никогда не закрывал дом на замок ) и прошёл вовнутрь.

Не снимая грязных охотничьих сапогов, с которых кусками отваливалась глина, он тяжёлым шагом прошлёпал в кухню и положил волчицу на обеденный стол. Развернув одеяло, он увидел, что животное чувствует себя несколько лучше. Волки крайне чувствительны к тонизирующим веществам шоколада, и хотя сил шевелиться, у неё всё ещё не было, но жёлтые глаза уже были открыты, подвижны и смотрели на человека в камуфляже с лютой ненавистью. Через оскаленные зубы вырывалось редкое, тяжёлое дыхание. Воинственный зверь готов был драться даже находясь при смерти.
- Ну-ну, тихо, тихо… - ласковым голосом прошептал Азат, на всякий случай, не прикасаясь к волчице. -  Сейщас, подлатаем мы тебя… Как новенькая будешь…

С этими словами, он открыл один из кухонных шкафов, вытащил оттуда большую бутылку домашней клюквенной настойки. Азат почти не пил, но в этот момент он откупорил бутыль и сделал изрядный глоток. Крякнув и вытерев губы рукавом, Азат начал думать. Никаких обезболивающих у него дома не было – разменяв шестой десяток, он по-прежнему находился в отличной форме. Да и неизвестно, как они подействуют на волка. Алкоголь? Как заставить умирающее животное выпить настойку? Надо-то всего несколько миллилитров, на животных алкоголь действует в сотни раз сильнее, чем на людей. И тут у Азата родилась идея, которую не назовёшь превосходной, но выбирать не приходилось… Он налил в чашку настойки и разбавил её водой. Затем молнией спустившись в подвал, он принёс оттуда маленькую резиновую грушу, которой обыкновенно, продувал затвор ружья от пыли…
- У-у, шайтан, кутак-баш*!!! Защем мне тебя только Аллах послал, а?! – ругался Азат, поднимая хвост волчицы…

Через несколько минут жёлтые глаза закатились под веки. Азат осторожно потрогал уши волчицы. Она не шевелилась. Вздохнув, он взялся за левую переднюю лапу.  Это был открытый перелом. Чёрный от крови обломок кости виднелся из-под окровавленного меха. Отвратительное зрелище. Азат поморщился, вспомнив, какой пируэт сделала волчица в воздухе, когда на всём ходу выскочила из кустов прямо перед несущимся по лесной тропе УАЗом. Перевернувшись в воздухе два или даже три раза, она ударилась об грунт мордой и передней лапой, и как тряпичная кукла, прокатилась по тропе. Выбежав из машины, Азат уже не надеялся, что она жива, однако, стоило ему выбежать из машины и рвануться к ней, она подняла шатающуюся от удара голову, и, лёжа на боку, злобно зарычала…

Азат взялся за лапу. Волчица во сне заскулила и задёргалась… «Эхэ, дустым*, это только убивать легко, а лечить – нет!» - подумал про себя Азат, потом вздохнул и одним резким движением растянул сломанную лапу в разные стороны, а большим пальцем надавил, что было сил на обломок кости. С отвратительным хрустом, который Азат скорее ощутил через пальцы, нежели услышал, кость нашла отломанную половинку… Волчица со страшной силой дёрнулась и завыла. От её воя, переходящего в тоскливый, полный адской боли, печальный скулящий лай, у Азата душа сжалась в комок.

- Всё, всё, вот и всё, бетте, джаным, всё, бетте. Сделали, жить будешь… -  полушёпотом бормотал мужчина, протягивая руку за бутылкой настойки.  Отпив из неё ещё один огромный глоток, он занёс бутылку над раной – (вот ведь дубина, надо было побрить мех!.. – выругался он про себя) – и облил кровавый мех настойкой… Волчица заметалась словно в судорогах, из её пасти вырывался уже не вой – безголосое сипение. Азат держал её, до тех пор, пока она не замерла неподвижно, еле дыша. Тогда он сбегал в прихожую за аптечкой. У него была прекрасная аптечка, в старинном белом ящике с красным крестом. Чего там только не было!...               
___________________________
*1 – уж (частица, тат.) Часто используется как междометие.
*2 – Чёрт, залупа (тат.)
*3 – мой друг (тат.)


Положив кусочек кровоостанавливающей повязки на рану, он как можно толще забинтовал лапу волчицы, потом достал из аптечки тонкие стеклопластиковые пластинки (которые он специально вырезал из старой хоккейной клюшки) и ленту с эпоксидным клеем, опять-таки для ремонта клюшек и тому подобных вещей. Как показывал его богатый (к несчастью) опыт оказания первой помощи, из этого получается отличный, лёгкий и жёсткий лангет. Зафиксировав несколько пластинок так, чтобы полностью обездвижить ногу (ну и длинные же у неё лапы!..), Азат добросовестно обмотал свою чудо-конструкцию лентой. Увидев, что бинт, выглядывающий из-под самодельного лангета, покраснел от крови, Азат сходил на улицу за снегом. Его пёс всё это время скрёбся в дверь, а когда мужчина открыл, Муса попытался прорваться в дом, хотя ему вообще не было позволено туда заходить. Азат облепил мокрым снегом лангет и, откинувшись на кожаный диван, впервые за прошедшие сутки расслабился… Волчица лежала на столе, и из её дыхания исчезли тяжелые хрипы. Она спала.

- Азат Мансурович!! Азат Мансурович!!! Что это за шум у вас? – окликнули мужчину, когда он вышел из дома к машине. Это была Люция Равилевна, его соседка, бодрая, подтянутая бабуля,  намного старше его, но выглядевшая всего лет на 48. Сказывалось житьё без забот и в достатке.
- А, это вы, Люция? Да, Муса хулиганит. Как ваше здоровье?
- Спасибо, Азат Мансурович, очень хорошо! Два дня как из Хургады. Красота!.. А вы на охоту ездили, я смотрю?
- Да, ездил.
-  И что, подстрелили кого?
- Тощий заяц нынче, ничего особенного.
- А-а… - вежливо протянула старушка.
- Как Танюша поживает? – спросил Азат.
- Спасибо, ничего, вот, учится…
- А какой класс она у вас кончает?
- Седьмой…
- У-у, какая большая-то уже! Вот как будто вчера её в пелёнках на руки брал!...
- Да, быстро время летит!..
- И не говорите, Люция.

Разговор плавно перетекал в русло, привычное для беседы двух пожилых людей. Вдруг, за их спинами раздался мелодичный молодой голосок:
- Здравствуйте, Азат абый*! Халляр ничек*?
Азат обернулся и увидел внучку Люции Равилевны, Татьяну. Невысокого роста, худенькая, с чёрными волосами до плеч, забавной угловатой фигурой, свойственной многим девочкам-подросткам, небольшой, только начавшей обозначаться грудью, узкими, почти мальчишечьими бёдрами, большими, выразительными глазами на бледном лице… Она подъехала на велосипеде к участку Азата.
- Спасибо, матурым*, неплохо! Ты как?
- Хорошо! Азат абый, можно я с Мусой поиграю?
- Конечно! Сейчас я его позову. Муса!
Пес, по-прежнему скрёбшийся в дверь, повернул голову, и увидев сквозь забор ярко-зелёную курточку Татьяны, рванулся ей навстречу…
- Муса! Привет! Ой, что ты делаешь, прекрати!... Ха-ха!. – визжала девочка, в то время как пёс, встав на задние лапы, облизывал ее лицо, - Давай на озеро! Няника*, мы на озеро! – крикнула Таня, оттолкнув от себя сильные лапы пса.
- Хорошо, кызым*! Будь осторожна.

________________________
*1 – дядя (тат.)
*2 – как дела? (тат.)
*3 – моя красавица (красавец) (тат.) обыч. ласк. обр. к девушке или ребёнку.
*4 – от искажённого «бабушка» (тат.)
*5 – дочка (тат.)


С радостным визгом девочка сорвалась на велосипеде по уходящей вниз аллее, пёс бежал за ней, радостно лая и бешено вращая хвостом. Глядя на эту картину и слушая вполуха болтовню Люции Равилевны, Азат думал, можно ли рассказать этой забавной девочке о волчице. «Проболтается» - подумал он, вздохнул, и попрощавшись с Люцией, вернулся домой.

Волчица удивительно быстро шла на поправку. Сначала она была настолько слаба, что лежала на боку, и не могла даже пошевелиться. Азат мешал воду с молоком и сахаром и поил её из детской бутылочки, поддерживая в ней жизнь. Она была измождена, глаза были почти безжизненными. На третий день она попыталась было подняться, но, наступив на сломанную ногу, взвизгнув, упала. Пролежав так немного, она, используя здоровую ногу, села на хвост. Это не доставляло ей таких неудобств, и она сидела так довольно долго, медленно поворачивая голову и оглядываясь вокруг. Азат следил за ней из соседней комнаты. Недоверчиво обнюхав лангет, она попыталась было грызть его, но тут мужчина громко свистнул, волчица вскочила на все четыре ноги и опять рухнула с почти человеческим стоном. Азат подошёл к ней. Она оскалилась от боли и ужаса, а в её глазах читалась злоба, страх и бешеная обида на собственное бессилие. Такими глазами смотрит на тебя поверженный зверь, зная, что пришёл его последний час, но он ничего не может сделать. В отличие от людей, животные не становятся жалкими перед лицом смерти. Они сражаются до конца.

Азата позабавило поведение волчицы, он ласково погладил её по загривку. Нужно было видеть это выражение на длинной мордочке… Боевая ярость сменилась на самое настоящее недоумение. «Как?!? Меня не убьют???» - читалось во вновь оживших жёлтых глазах. Азат протянул ей кусочек сыра. Волчица обнюхала его и презрительно отвернулась. «Ну, как хочешь» - сказал мужчина и, положив сыр перед волчицей, вышел. Когда он ушел, она, посмотрев по сторонам, украдкой съела кусочек.

Ещё через неделю волчица начала хромать по первому этажу коттеджа, поджимая сломанную лапу и с кажущимся безразличием обнюхивая всё подряд.  Азат кормил её мясом и дичью, от которых она отворачивалась при нём и с яростью пожирала, когда он уходил. Дикий дух был неукротим в ней, и даже когда он пытался подойти к ней, она разворачивалась и ковыляла прочь. Иногда она лежала, занимаясь личной гигиеной, но когда он подсаживался к ней, она глухо ворчала и скалила зубы. Нужду она повадилась справлять в одной из кладовок, и Азату приходилось с этим мириться, так как на улицу он её не выпускал, был уверен, что Муса загрызёт её. Проще было насыпать песка и опилок на пол кладовки.

Ещё через несколько дней, когда волчица, повизгивая, начала наступать на повреждённую лапу и грызть лангет, Азат решил, что пора освободить её. Однако, как сладить с диким и озлобленным зверем? Сначала Азат пытался просто силой удержать её и срезать лангет. Животное отчаянно вырывалось, и после нескольких весьма болезненных укусов мужчина отчаялся совладать с непокорной волчицей. Неизбежно нужно было найти с ней общий язык… Но как??? И тогда тот вспомнил о Татьяне.  Долго он мерил шагами коттедж, размышляя. Нет, решил он. Нельзя ей рассказывать. Девочка может отреагировать непредсказуемо. К тому же, Азат не хотел, чтобы кто-то ещё знал о волчице.

Всё открылось случайно. Таня пришла к нему по поручению бабушки за каким-то инструментом. Заперев злобно рычащую волчицу в одной из комнат, Азат встретил девочку,усадил за стол, налил ей чаю с мёдом и пошёл в гараж, молясь, чтобы животное никак не выдало себя.  Но всё было бесполезно. Девочка встретила его в прихожей, с широко открытыми глазами, полными недоумения:
- Азат абый, у вас там ВОЛК?!?
«Ух, шайтан!» - подумал Азат, но вслух сказал:
- Какой волк, матурым, ты щего?
- Большой, огромный волк у вас в комнате! А откуда у вас он?
- А вот пощему ты лазиешь, куда не надо, а? – сердито спросил Азат.
- Простите, Азат абый, вы когда ушли, я слышу – кто-то рычит и скребётся в дверь. Ну, мне стало интересно, я открыла, а там ВОЛК! Я не хотела…
- Ну, да, это волчица. Я её сбил случайно на УАЗике, сейчас у нее лапка сломана, лечу.
Девочка запрыгала на месте от возбуждения
- Ух ты, Азат абый, а посмотреть можно??? Пожалуйста!...
То, чего он боялся, уже произошло, терять было нечего.
- Ну, пойдем, посмотрим.
Азат осторожно открыл дверь, за которой раздавалось недовольное рычание.
- Только пожалуйста, осторожней, матурым!.. Она ощень, ощень сердитая!
Таня вошла в приоткрытую комнату. В полумраке от неё пятилась волчица, неуклюже припав на передние лапы и оскалив зубы.
- Волчиииица!.. – протянула девочка, но ближе не подходила.  – А как её зовут?
Тут только Азат сообразил, что никакого имени он для зверя не придумал. Да и зачем, если уже через неделю он рассчитывал отпустить её на волю!
- Её… э-э, - протянул Азат, лихорадочно соображая. – Земфира её зовут – выпалил он. (Имя «Земфира» в одном из переводов означает «непокорная», не удивительно, почему именно оно пришло в голову мужчине.)
- Земфира!.. Земфирочка!!! Не бойся меня! Всё хорошо, видишь? Не страшно! – спокойным голосом говорила девочка, приближаясь к волчице. Волчица была возле самой стены, отступать ей было некуда. Азат напрягся, зная, что если зажать волка, произойти может всё, что угодно. Только бы волчица не бросилась на девочку… И Танюшку покалечит, и  сама пострадает!.. Азат вздрогнул, представив, что все его усилия и загаженная кладовая пойдут насмарку.  Но тут девочка протянула руку к волчице… Удивительное дело, но животное перестало рычать и опустило голову. Пальцы девочки зарылись в тёмно-серый волчий мех. Азат не верил своим глазам.  Таня гладила волчицу.
- Смотри, видишь, на левой лапе лангет? Я не могу его снять, не подпускает она меня! – яростно зашептал Азат, засунув голову в дверь, - Его снять надо. Сможешь?
- Я не знаю, Азат абый… Я не умею!..
- Да чего там уметь, авазына тешим*!.. – возмутился Азат, - Режь да и всё! Надо ножницы принести! Ты побудешь здесь пока???
- Да.
- А если…
- Ничего не будет, Азат абый! Бегите за ножницами.
Азат вернулся буквально через несколько секунд. Таня всё также гладила волчицу, шепча ей что-то.  Увидев Азата, волчица зарычала, но девочка продолжала гладить её, и животное так и стояло, молча оскалив зубы, пока мужчина передавал девочке большие ножницы.

Перерезать твёрдую эпоксидную ленту было делом нелёгким. Пару раз девочка задевала ножницами за повязку, под которой всё ещё болело. Волчица вырывала лапу и скулила, но наконец, лангет оказался на полу. Повязка была покрыта засохшей кровью и гноем, по комнате распространилось зловоние.

- Теперь повязку… Хотя нет, не надо, сама снимет. Оставь её теперь.
Танюшка подобрала лангет и вышла, а волчица, усевшись на хвост, начала грызть и сдирать заскорузлые бинты с лапы.

С тех пор Таня часто украдкой ходила к Азату, подкармливала Земфиру всякими вкусностями, которые таскала из дома. Бабушке она не рассказала о волчице, врала, что ходит к Азат абый играть в нарды. Люцие Равилевне было, в сущности, без разницы, лишь бы внучка была сыта и хорошо одета. Волчица привыкла к девочке и выходила к ней если не с радостью, то хотя бы с плохо скрываемым интересом. Азата же Земфира не подпускала близко к себе, держалась на расстоянии, презрительно рыча.

Погода постепенно теплела. В один из дней Азат решил, что содержать волчицу в доме вредно, неплохо бы построить для неё вольер в саду. Это позволит ей гулять и оградит от Мусы, который, конечно, смирился с волчьим запахом от хозяина, но неизвестно, что мог бы он выкинуть, увидев перед собой живого волка!.. Как известно, татары – народ рукастый, сказано – сделано. Азат принёс во двор два мотка сетки-рабицы, столбики, магнитофон и начал мастерить. Он так увлёкся работой, что не сразу услышал, как его кто-то окликнул.

- Чё? – поднял он голову, вытерев пот со лба.
В калитке стоял его сосед Дамир.
- Салям, Азат! Что мастеришь?
Азат замешкался…
- Да вот, вольер… для собаки… ещё одной. Хочу собаку завести.
- Хорошо, хоть не волка. – пошутил Дамир, но видно было, как он был напряжён в этот момент.
_______________
* – междометие, ругательство. Дословно переводится как «в твой рот насрать» (тат.)

Дамир ненавидел волков. По непонятным никому причинам, лютой, беспощадной ненавистью. Однажды, когда Азат пошёл на волка, Дамир даже уговорил того взять его с собой. Азат любил охотиться один, но решающим аргументом стало то, что у Дамира был большой, комфортный вездеход и отличное ружьё. К тому же, он был большой любитель анекдотов и баек и балагурил всю дорогу, так что с ним было нескучно. В итоге, поразившись невиданной жестокости, с которой Дамир расправлялся с волками, увидев нездоровый, плотоядный блеск в глазах того, Азат пожалел о своем решении взять его. Больше они о той охоте не вспоминали.

Поговорив ни о чём, они разошлись. Когда Дамир ушёл, Азат плюнул, выворотил все столбы и перенёс их за дом, на задний двор.

Земфира шла на поправку. Она начала потихоньку,осторожно бегать трусцой взад и вперёд, раскачиваясь, как старый баркас. Когда Азат закончил вольер, устроив его прямо за задней дверью дома,  волчица, щурясь от дневного света, осторожно вышла на раскисшую весеннюю землю, вдохнула забытые запахи оживающей природы. Муса в это время чуть не разнёс свою запертую будку изнутри, пытаясь вырваться.

Танюшка уехала с родителями в какое-то путешествие, Люция Равилевна заходила редко, а если и заходила, то на заднем дворе не была. Наступило затишье. Земфира всё ещё хромала, её нельзя было отпустить на волю. Она с равнодушным видом ходила по коттеджу и выходила в вольер в те моменты, когда Азат запирал Мусу в будке. Наконец, Азат решил, что проблематично постоянно прятать животных друг от друга и решил потихоньку приучить своего пса к присутствию волчицы. В один погожий денёк, он выпустил его в тот момент, когда Земфира бродила в вольере. Пёс чёрно-жёлтой ракетой сорвался на задний двор, Азат поспешил за ним.

В гигантском прыжке пёс ударился в сетку, затем начал истошно лаять, встав на задние лапы и оперев передние на ограду. Волчица в одно мгновение оказалась возле него, превозмогая боль, припала на передние лапы. Ощетинившись, она рычала глухим, утробным рыком, обнажив огромные зубы. Муса отпрянул от изгороди и напрягся, как бы готовясь к прыжку. Волчица нехотя приподнялась и, видя, что пёс ничего не может ей сделать, повернулась и зашла в дом. Не ожидавший этого пёс, опять с лаем бросился на сетку. Поняв, что его усилия бесполезны, он попробовал сделать подкоп. Разбросав несколько комков земли, он обиженно гавкнул, потом развернулся, задрал лапу и помочился на забор. Первое знакомство было провальным.

Азат больше не запирал овчарку. Вынужденные смириться с присутствием друг друга животные, устав каждый день бегать и угрожать друг другу, однажды подошли с двух сторон к изгороди. Азат с интересом наблюдал за ними. Сначала Муса просунул нос в изгородь и жалобно заскулил. В волчице боролись страх и любопытство. Наконец, она подошла к изгороди, в нерешительности обнюхала нос кобеля, потом облизнула его. Потом повернулась хвостом к изгороди, позволяя собаке понюхать себя. Муса был, видимо, удовлетворён результатом, потому что тоже повернулся хвостом к изгороди. Земфира опустила голову и понюхала. Шерсть на её загривке сначала встала дыбом, но потом опала.

В принципе, Азат бы давно мог выпустить волчицу гулять по участку, но опасался пакостей со стороны соседа, да и вообще, пересудов о том, что у него, дескать, живёт волк. Хотя, за исключением Дамира, вряд ли кто-то из обитателей посёлка мог отличить волка от собаки.

Следующий день принёс отличную новость. На чай зашла Люция Равилевна, и между делом, сообщила, что у Дамира вышел из тюрьмы племянник, и тот поехал на месяц в соседний город, помогать ему обустраивать быт. Азату было, в общем-то, безразлично это известие, но внезапно он понял, что можно будет целый месяц безбоязненно держать волчицу на улице. Дело в том, что пребывание Земфиры у него дома и в вольере ему порядком поднадоело. Она почти выздоровела и теперь, слоняясь по дому, грызла всё подряд, хватала вещи и царапала мебель, а в вольере рыла глубокие ямы,  одним словом, вела себя в этом отношении как обычная, хоть и невоспитанная собака.  К  Азату же она тёплых чувств не питала, и теперь относилась если не с презрением, то с абсолютным нейтралитетом. Естественно, что не было теперь ему смысла держать зверюгу в своём жилище. После ухода старушки, он разобрал вольер, выгнал Земфиру на улицу и стал с интересом наблюдать, как отреагирует Муса.
Муса подбежал к ней и остановился в нерешительности. Преграды теперь между ними не было, мало ли что!.. Наконец, он сделал шаг, другой. Потом встал прямо перед ней… Рявкнул на неё и бросился бежать. Пробежав несколько шагов, он увидел, что она не бежит за ним и вернулся. Вторая попытка тоже не принесла успеха. Тогда Муса подошёл сзади и с рыком схватил волчицу зубами за хвост. Она молниеносно повернулась и в полную силу врезала ему по морде здоровой лапой. Бедный пёс, не ожидавший такого поворота от безобидной игры, подпрыгнул и залился лаем, но потом так же внезапно замолчал. Азат, стоявший поодаль, разглядел на щеке овчарки три кровоточащих царапины.

- Нельзя, Земфира! Фу! Ты чего? – и ему самому стало смешно, когда он увидел безразлично-уверенный взгляд жёлтых глаз Земфиры… «Тьфу ты, это же волк!» -  отметил про себя Азат. Плюнув, он отошёл в другой конец двора и стал украдкой наблюдать. Муса поджав хвост, подошёл к волчице и сел рядом. Она обернулась к нему и стала облизывать царапины на его щеке.  «Ладно, если в первую минуту не съели друг друга, значит, обойдётся.» - подумал Азат и пошёл загонять в гараж стоявший на жалкой кучке уцелевшего весеннего снега снегоход.

Следующий день начался очень необычно. Выходя во двор часов в десять утра, Азат открыл дверь, сладко потянулся и… замер на крыльце как вкопанный. Муса, забыв обо всём, на его глазах сливался в незатейливом природном танце с Земфирой. Его жёлтые бёдра сотрясались,  ударяясь о покрытое серым мехом тело волчицы, чёрный хвост вилял в такт его движениям. Волчица опустила голову и тихонько скулила.
- Муса!!! Ух, шайтан! Ты чего?!? Ко мне быстро!!! Свинья!
Муса не отрываясь от процесса, повернул голову к хозяину, посмотрел на него умоляющим взглядом, после чего опустил голову на загривок волчицы, несколькими рывками довершил начатое и замер.

Азат сердился и хохотал одновременно… Надо же, вот так штука. Он беспокоился, что в живой природе таких случаев обычно не происходит, и что это могло как-нибудь навредить волчице. Между тем, Муса спрыгнул и повернулся хвостом к Земфире.
- Ух, шайтаннар!!!  - крикнул Азат и запустил в парочку тапком. Муса рванулся, увлекая за собой хромую волчицу, которой совершенно не хотелось бежать задом, да ещё и будучи прицепленной за самую нежную часть.  – Да стой же ты! Стой!!! Уф, алла…

***

Лето было в самом разгаре. Нагретый воздух полупрозрачным маревом поднимался от нагретой земли и дрожащими призрачными лужами собирался на гладком асфальте. В воздухе носились большие разноцветные стрекозы, всевозможные жуки и прочая живность.  Тут и там над посёлком веяло ароматом готовящегося шашлыка, а по вечерам, когда на посёлок опускалась прохлада, слышался весёлый гомон и песни под гитару.

После случившегося, Азат не захотел отпускать Земфиру – а впрочем, она теперь и сама бы не ушла. Через два с небольшим месяца она принесла троих щенков, но два из них родились мёртвыми, и к ужасу Азата и новоявленного папаши Мусы, она съела их. Оставшийся был слабый и хилый, и Азат опасался, что его постигнет та же участь, однако, попробуй отними щенка у волка!.. Земфира бесцеремонно выгнала кобеля из его же будки и жила в ней сама. Азату пришлось пустить пса  себе в дом. Попытки отнять маленького волчонка не привели ни к чему, кроме покусанного ватника (и хорошо, что был ватник, потому, что Земфира была в настоящей ярости). Азат оставил эти опасные для жизни попытки (всё, таки, это ВОЛК) и просто подсыпал матери снотворное в воду, а потом забрал щенка. Не найдя нигде своё чадо, она принялась бегать по всему участку, жалобно выть, рыть землю… Своим тонким нюхом она чувствовала его присутствие где-то неподалёку. Когда Азат выходил на крыльцо, она подходила к нему и…нет, не бросалась, не рычала… Она просто смотрела на него. Неотрывно, без каких-либо эмоций, просто смотрела. Наконец, Азат не выдержал этого взгляда и попросту вернул ей щенка. За несколько дней на смеси молока и сгущёнки (Азат не уверен был, что волчонку можно столько сахара, но решил попробовать) он немного окреп и радостно поскуливал, когда мать взяла его зубами за загривок и отнесла в будку.

Но чем больше креп волчонок, тем больше слабела Земфира. Видимо, тяжело пережив роды, она сначала начала есть всё меньше, потом вовсе отказалась от еды. Она перестала пить, ослабела настолько, что не выходила из будки. Несколько раз в день Азат вытаскивал волчицу из будки, переворачивал на спину, и, открывая ей пасть, вливал туда воду. После этого ей становилось чуть получше, она переворачивалась на брюхо, заползала в будку и лежала там, неподвижно…

«Так дело не пойдёт» - думал Азат. Позвонив в город знакомому ветеринару, он договорился о встрече на следующий день, но ночью Земфира умерла. Азата разбудил истошный лай Мусы, который то забегал в дом, то выбегал обратно. Поднявшись с постели и выйдя во двор, Азат увидел, что волчица лежит в будке, а маленький голодный волчонок с жалобным скулением ползает по двору. Схватив волчонка на руки, он отнёс его домой и накормил из бутылочки, потом вернулся во двор.

Когда он хоронил Земфиру, то из глаз его, видевших не одну сотню животных в перекрестье прицела, лились горькие слёзы. Стольких зверей лишил он жизни и не сожалел по этому поводу, но эта волчица – которая его даже не любила! – если бы только можно было вернуть ей жизнь!.. Муса, лёжа у края могилы, тоскливо скулил, положив голову на лапы. Закончив, Азат пошёл к сейфу, достал карабин и разрядил его из окна в ночное небо. Потом, подумав, вытащил коробки с патронами и, размахнувшись, швырнул их туда же, в окно. Потом спустился на первый этаж, вытащил из погреба бутылку самогона и пил, пока не рухнул на стол, выронив и разбив вдребезги очередной недопитый стакан.
***
На деревьях, всё ещё блистающих зеленью начали появляться первые, едва заметные жёлтые листики. Дни были по-прежнему жаркие, солнечные, но какая-то неуловимая нотка увядания томительной незримой печалью разливалась в осеннем воздухе. Словно даже сам воздух стал каким-то другим. Величественное, торжественное спокойствие расползалось волной от ранних оранжево-розовых закатов.

Волчонок креп и рос буквально по часам. Сначала его глаза из умильно-голубых стали обыкновенными, жёлтыми. Затем стала жёсткой шерсть, окрепли лапы, торс… В биологии есть понятие гибридной силы, когда потомство от скрещивания разных видов получается лучше каждого из родителей, наследуя их наилучшие качества. Так, от Земфиры волчонок унаследовал необычайную силу, огромные зубы и окрас. От отца – широкий торс и добродушный нрав. Надо отдать должное овчарке: целыми днями Муса с волчонком носились по участку, играли, боролись, ловили ящериц, пригревшихся на солнце и даже саранчу.  Волчонок быстро догнал своего отца по росту, а затем и перерос его. К началу зимы он был выше своего родителя в холке на добрых двадцать сантиметров и производил устрашающее впечатление. Волк с виду, размерами он был больше любой овчарки. Всё чаще стал он одерживать верх над своим отцом в схватках. С озорным рыком он легко опрокидывал Мусу на спину, и незадачливому папашке ничего не оставалось делать, кроме как, запрокинув голову, обнажать шею, признавая своё поражение.

Вообще, волчонок многое перенял от Мусы. Например, бегал он по-собачьи, вприпрыжку, раскачиваясь всем телом. Волки бегут, низко припадая к земле и поворачивая голову вбок, выставляя вперёд одно ухо, но некому было научить его… Иногда волчонок лаял, но не как собака, а довольно зловеще, отрывистым басом.

В один из дней, после того, как не стало Земфиры, Азат сидел в гостиной и читал книгу о древних татарах. В книге было написано, что татарские военачальники держали ручных волков и даже брали их с собой в битвы для устрашения врага. Азат задумался, у него созрела идея для имени волчонка. Чингисхан! Нет, слишком длинное, неудобоваримое имя. Может, Тимерхан? Азат поморщился. Хан! Коротко и энергично. Азат посмотрел на волчонка, увлечённо грызшего тапок.

Зима прошла спокойно для всех троих. Азат был занят обычными делами, Хан с Мусой крутились возле него. Люция Равилевна и другие жители то и дело бывали у него, и видели щенка, брали на руки, тискали, но никому и в голову не пришло, что забавное тёмно-серое ласковое существо выношено и рождено волчицей. Заходил и Дамир. Хан к тому времени был уже размером с овчарку. Когда волчонок выскочил на него, Дамир побледнел и вздрогнул всем телом. Страх приковал его к земле, так что тот не мог ни пошевелиться, ни даже закричать…И лишь когда волчонок вскочил на задние лапы, поставив передние к Дамиру на грудь и размашистым движением обслюнявил его лицо, глядя глазами, полными обожания, у мужчины чуть отлегло от сердца, хотя колени предательски дрожали.

- Ну и псина у тебя, Азат!.. Предупреждать же надо! Я чуть в штаны не наложил, это натуральный волк!..
- Да будет тебе, сосед! Сам ты волк! Это дворняга обычная! – хохотал Азат, наливая Дамиру чай.
- Ко мне такая «дворняга» и в кошмарном сне не явится!..
- Говорю тебе, Дамир, бросай пить!.. У тебя Шурале* ещё не выглядывает из-под стола?
- Иди ты!.. Ну, согласись, странная псина! Где ты её взял?
______
* – Шурале – сказочный персонаж, леший (тат. фольк.)

- Подарили друзья щенка. На, мол, Азат, хороший пёс, Маньчжурская Сторожевая, говорит. Будет тебе дом сторожить. Потом посмотрел я – и породы-то такой нету! Дворнягу подсунули, кутак-баш. Ну, не выгонять же его теперь.
- Ладно, сосед, наливай…
- Эхе, Дамир, не налью я тебе!.. Щай пей!
- Это ещё почему?
- Ну, так, ты, ха-ха, ты потом и меня за волка примешь!..
***
Весной Хан вырвался с участка сквозь плохо закрытую калитку и  убежал. Напрасно Азат полдня ходил по посёлку, звал его и матерился на чём свет стоит. К вечеру Хан вернулся. Зашёл домой,  поджав хвост и опустив уши, и, жалобными глазами глядя на Азата, тихо заскулил. У мужчины руки чесались отвесить беглецу подзатыльник, но волчонку удалось его разжалобить. Вместо тумака, Азат потрепал зверя за загривок. Хан тут же воспрял и завилял хвостом.
- Ну, шайтан, где тебя носило, а??? Ты, чудовище! Щем занимался? Да я и так знаю, щем!.. А? Дворняг сношал, небось! Эх ты, кутак! А ещё Ханом зовёшься! Где благородство твоё, а? – полушутя ругался Азат, глядя в жёлтые волчьи глаза.

В первых днях лета к Люцие Равилевне приехали внуки, Татьяна и её маленький брат Ярослав. Окрепшая и выросшая Таня буквально расцвела. Её формы округлились, движения стали плавными и грациозными. Из забавного ребёнка она превращалась в молодую девушку.

Первым делом она зашла к Азату. Как только она шагнула в калитку, серое пятно пронеслось по участку как вихрь и, прежде чем бивший в ней во все колокола инстинкт самосохранения успел подсказать ей «БЕГИ!», огромная серая туша опрокинула её на землю. Хан прижал её плечи лапами и успел обслюнявить её с ног до головы, прежде, чем Азат выбежал и крикнул «Фу»! Хан вскочил и рванулся было к хозяину, но увидев, что тот недоволен, опустил голову и скрылся за домом. Азат помог Татьяне встать.

- Что происходит, Азат абый? – в недоумении спросила девочка, отряхивая шорты и вытирая лицо, - Кто это???
- Салям, Таня! Это Хан, сын Мусы.
- Какой огромный! Вылитый волк!.. это Муса и Земфира, да?.. Ух ты! А где Земфира?
- Умерла она, матурым, ещё осенью.
- Ну вот, как жалко её!.. А сколько ему?
- Чуть меньше года.
- А он не кусается?
- Какой там! Добрый, всех облизывает, ко всем ласкается. Муса хоть лает на чужих, а этот – обниматься лезет, шайтан.

Хан высунул морду из-за дома и с любопытством наблюдал за девочкой. Увидев, что ругать его никто не собирается, он, размахивая хвостом, вышел и уселся перед девочкой с довольным видом.
-  Дай лапу, Хан! – скомандовала девочка. Волк (а иначе это существо не назовёшь) послушно протянул ей огромную мохнатую лапу, раза в полтора длиннее Таниной руки, - Ух ты!!! Слушается! – с восторгом крикнула она Азату, её глаза сияли.  Тут из дома не спеша вышел Муса. Виляя хвостом, он подошёл к девочке и лизнул её руку. То ли отцовство сделало его спокойнее, то ли его просто только что разбудили, но он стал каким-то неторопливым, степенным. Рядом с исполинским сыном Муса казался совсем маленьким, насколько может казаться маленькой здоровенная немецкая овчарка.
- Пойдёмте в дом – предложил Азат. Таня зашагала за ним, а собаки почётным эскортом семенили рядом. Хан был так велик, что его уши доставали до груди девочки.

***
Детям казался скучным этот посёлок и постоянное общество бабушки, которая только и говорила с ними, что о дорогой одежде, местных сплетнях да поучала Танюшку, как нужно выгодно выйти замуж за богатого мужчину, чтобы самой ничего не делать. Вряд ли Тане было это интересно, но она из вежливости деловито слушала и кивала головой. Радости бабушки не было пределов. Иногда внуки помогали ей по хозяйству, но большую часть времени они были предоставлены сами себе. Ярослав редко выходил на улицу, предпочитая играть в компьютерные игры и читать книги. Тане играть и общаться было не с кем, так как детей её возраста в посёлке не было. Одни пенсионеры да дети помладше, как её брат, с которым её разделяло целых шесть лет. Быть вожаком в детских играх ей быстро наскучило, к тому же, в её возрасте дети ощущают острую потребность дистанцироваться от всего «детского». Поэтому она развлекалась одна, а пустующую нишу общения быстро заняли «собаки» Азата. То вместе, то поодиночке они сопровождали девочку в пеших и велосипедных прогулках. Псам нравилось, что девочка ни в чём их не ограничивала, не ругала; они были предоставлены сами себе, могли бегать где угодно, залезать в грязь, отбегать и прибегать снова, обнюхивать и грызть всё подряд. С ней никогда не было скучно, она всегда приводила их в  интересные, полные незнакомых запахов места, куда они с радостью следовали за ней. Они были одной стаей, овчарка, полуволк и девочка на велосипеде. Иногда Таня беседовала с ними, рассказывала о своих проблемах, они внимательно слушали, и, казалось, понимали её.

Таня чувствовала себя неуютно среди неторопливого лоска жизни зажиточного коттеджного посёлка. Ей до смерти надоели ежевечерние разговоры о тряпках, бизнесе, Сейшельских островах и о том, кто кого крышевал в девяностые. Из соседей она общалась только с Азатом, с остальными здоровалась – и не более того. Её настоящими друзьями в этом царстве успеха и скуки были Муса и Хан.

На юге посёлка было небольшое, дивной красоты озеро. Его крутые берега, поросшие мягкой травой, были любимым местом отдыха девочки. Она приходила сюда с собаками, и пока они, с шумом фыркая резвились в воде и на берегу, она сидела в задумчивости и наблюдала, как по небу, отражаясь в водной глади, неторопливо и величественно проплывают облака. Она любила небо, всей душой хотела подняться в воздух и парить в тишине среди белоснежных воздушных замков. Иногда она брала с собой альбом и рисовала в нём пейзажи, озеро с отражающимися в нём деревцами, вереницу домов на другом берегу. Иногда просто лежала спиной на мягкой траве, слушала тишину и курила. Если бы кто-то спросил её, зачем она курит, она и сама не смогла бы толком объяснить.

Идиллию немного нарушали толпы отдыхающих, приезжавших сюда каждые выходные. Ещё только поднималось над горизонтом сонное субботнее солнце, а вереницы разношёрстных машин уже тянулись из города к озеру. К полудню тут и там уже виднелись разноцветные палатки, клубились дымки над мангалами, над водой разносился девичий визг и полупьяный гомон. Вакханалия продолжалась все выходные, а к утру понедельника на озере уже не оставалось ни души. Только горы мусора там и тут напоминали о происходившем.

Таня терпеть не могла это приезжее быдло. Мало того, что они шумели все выходные напролёт, так ещё и гадили на местах своих стоянок, оставляя после себя горы мусора на берегах её любимого озера. Однажды, посмотрев фильм «Лесной воин» с бесподобным Чаком Норрисом, Таня и Ярослав даже наделали всевозможных «ловушек» для приезжих, натянули в лесу тросики и разбросали на подъезде к озеру доски с гвоздями.  Автомобилисты в тот день долго матерились , под визг своих спутниц дружно меняя проколотые колёса в глубоком песке, а Таня с Ярославом хохотали от души, наблюдая за ними в бинокль с другой стороны озера…

В тот погожий субботний день рядом с любимым местом отдыха Тани на берегу озера обосновалась такая же развесёлая компания. Трое парней и две девушки поставили большую палатку, котелок на треноге, развели под ним огонь и теперь шумно выпивали, ожидая готовности пищи. Девочка сидела поодаль, на берегу, в тени раскидистого дерева и рисовала, положив альбом на скрещенные ноги. Хан, только что искупавшись, лежал рядом с ней в тени, блаженно вывалив язык и еле дыша. Мусы не было рядом; Азат с утра поехал в лес на машине и взял его с собой.

Устав рисовать, девочка положила альбом , и, откинувшись набок, легла щекой на прохладный мокрый мех Хана. Ровное дыхание зверя убаюкало её, и она задремала на несколько минут, а может и больше. Проснулась она от того, что Хан заворочался и поднял голову, чутко прислушиваясь к голосам, раздающимся со стоянки пьяной компании. Таня приподнялась и посмотрела в ту сторону.

Девушки, ходившие по берегу в купальниках, видимо, проиграли сражение с жарой и алкоголем и отправились вздремнуть. Оставшиеся без женской заботы парни громко сетовали и ругались, пытаясь занять место у котелка. Таня чуть не покатилась со смеху, глядя, как эти взрослые мужчины толкались и орали друг на друга. Каждый из них был уверен, что у него лучше получится приготовление пищи. Кончилось тем, что один из них неосторожным движением опрокинул котелок. Всё содержимое выплеснулось на костёр, который тут же погас… В воздухе потянуло супом и чем-то вкусным. Хан облизнулся. В воздухе повисла зловещая тишина, которая взорвалась воплями двух парней, материвших виновного. Тот тоже не оставался в долгу. Началась громкая свара, которая, впрочем, быстро утихла. Мужчины вытащили из багажника машины ещё выпивки и налили себе, громко поминая погибший обед матом.

Солнце было уже в зените, и крохотное деревце уже не давало укрытия от палящего зноя. Татьяна перебралась под другое дерево,  большую и раскидистую иву со множеством ветвей, и, присев, облокотилась на неё спиной. Хан лёг рядом. Теперь они были всего шагах в тридцати от компании. Таня повернулась к ним и решила, что комично будет зарисовать этих пьяниц, оставшихся без обеда и закуски. Она прикрыла левый глаз и под её карандашом начал оживать на странице альбома берег, чёрная тонированная «девятка», огонь под падающим котелком… Она нарисовала троих мужчин с такими глупыми лицами, что ей самой стало смешно. Довольная своей карикатурой, она закрыла альбом, и вдруг увидела, что один из парней неровным шагом ковыляет в её сторону.

Незадолго до этого он обшарил непослушными руками карманы шорт, но так и не нашёл зажигалку. Поискав в палатке и пристав с вопросом к товарищам, он разразился отборной руганью, после чего с сигаретой в зубах двинулся к девочке. Вот он подошёл, и, утвердившись перед ней относительно прямо и почти не пошатываясь, произнёс:
«Девчка… у тебя… не будет… огоньку?»

Хан, казалось, абсолютно безучастный, открыл один глаз и повернул одно ухо в сторону парня, другое ухо безвольно лежало плашмя на его голове.

Таня протянула парню зажигалку. Прикурив, он улыбнулся до ушей. Девочка ответила ему приветливой улыбкой. Так же глупо улыбаясь, он вернул зажигалку хозяйке и поковылял обратно к стоянке. Хан закрыл глаз и задремал. Девочка смотрела на стоянку, где парень по очереди протягивал товарищам зажжённую сигарету (зажигалок у них тоже не было),и все трое ожесточённо о чём-то спорили. Наконец, тот же парень двинулся в сторону Тани, двое других медленно двинулись за ним.

Он аккуратно подсел к девочке, и, откинувшись на согнутые в локтях руки, сказал:
- Привет ещё раз! Только что заметил, что ты рисуешь. А можно взглянуть?
Таня молча открыла альбом, на той странице, где был пейзаж, предшествовавший карикатуре,  и протянула парню.
- М-м, здорово у тебя получается. Настоящий талант! – попытался он изобразить интерес. – Слушай, а как тебя зовут?
- Таня.
- А меня Алексей. Очень приятно! Танечка, мы вот тут что подумали с пацанами, ты здесь одна сидишь, скучаешь, а мы пьём виски и отдыхаем. Некрасиво получается! Мы решили исправить эту несправедливость и пригласить тебя к нашему скромному костру…
- У вас и костра-то уже нет… -  усмехнулась Таня, - И потом, вам вроде бы есть с кем отдыхать?
Парень поморщился.
- Да видишь ли, эти шалавы напились и уснули. Даже обед не приготовили. Да и чёрт с ними! У нас осталось ещё куча вискаря. И кальян! Хочешь кальян?
- Нет, спасибо.
- Ты уверена? Это ведь непростой, очень непростой кальян… Алексей подмигнул подошедшему товарищу, тот жестом из большого пальца и мизинца изобразил «косяк». Девочка покачала головой.
- Нет, ребята, спасибо за приглашение, но нам пора…
Она отряхнула юбку, подняла с земли альбом и развернулась в сторону тропинки. Дремавший Хан тут же вскочил на лапы и зашагал за ней.
- Подожди, куколка! Куда ты? Ну останься!.. – подскочил к ней Алексей, - повеселимся… - с этими словами он ухватил девочку за ягодицы.

Всё произошло мгновенно. Мощное серое тело мелькнуло в воздухе, и парень опрокинулся на землю. Страшный, нечеловеческий крик боли пронёсся над озером. Хан отрывал от его тела кровавые куски мяса вперемешку с одеждой, отбрасывал их в сторону и снова нетерпеливо смыкал зубы на бедре мужчины. Вся шерсть животного встала дыбом, отчего он казался ещё больше… яростный, полный ненависти утробный рык сопровождал адские вопли. Двое оставшихся парней рванули к автомобилю. Зверь кусал и рвал человеческую плоть, пока крик не стих, после этого в два прыжка оказался возле машины. Девочка даже не успела понять, что произошло, а он уже бросался на машину, бегал вокруг неё… Сквозь приоткрытую маленькую щёлку в окне пассажирской двери раздавались крики.
- Сука!!! Убери собаку, мразь, я её пристрелю сейчас!!!Шлюха малолетняя! Лёхааааааааа!!!!
Из щёлки высунулся ствол пистолета.
- Хан!!! Назад!!! Ко мне! Фу!!! – кричала девочка, плача.
- Уйди, пидрила!!! А-а!!
Хан запрыгнул на капот машины. Хлипкий металл отечественного автомобиля прогнулся под лапами зверя как пивная банка. Стоя на капоте, Хан опустил взъерошенную голову с окровавленной пастью к тонированному лобовому стеклу. Крики в машине не смолкали, Таня закрыла лицо руками и плакала. Волк занёс лапу и ударил раз, другой… Стекло покрылось паутиной трещин. Из палатки высунулась голова с копной волос соломенного цвета и с диким визгом скрылась обратно. И в этот момент…

…Сминая мелкий кустарник, отделявший пляж от поля, на берег озера вылетел УАЗик, наматывая на колёса растяжки палатки, отчего она сложилась вовнутрь, как парашют в безветренную погоду. Внутри раздались крики и материя затрепыхалась. Стальной бампер опрокинул треногу с котелком и походные стулья. Из машины выскочил мужчина в камуфляже и громовым голосом крикнул:
- ХАН!!!!!
Услышав знакомый голос, зверь обернулся. Какое-то время в нём боролись инстинкт и послушание, ярость и покорность… Он замер, и эта секунда тянулась как вечность. Возня в палатке прекратилась и даже вопли в машине стихли. Хан спрыгнул с капота машины и подбежал к хозяину. Тот схватил его за загривок и затолкал на заднее сиденье машины. Сидевший там Муса залаял и тревожно облизнул пасть своего сына. Кровь?!

- Убери собаку, слышь ты, пидор гнойный!!! Сука, гад, я тебя порешу сейчас, уёбок!.. И п**дюшку твою! – истошно завопили из «девятки».
Азат увидел ствол пистолета, высунутый в щель окна. Спокойно и быстро он откинул тент УАЗа, достал карабин и выстрелил в воздух. Вопли разом прекратились.
- Танюшка, подойди сюда, матурым!.. Иди, не бойся.
Всхлипывая, девочка подбежала к Азату и спряталась за его богатырской фигурой.
- Сейчас возьми собак и отведи их домой, а я отвезу этого… этого… в город, в больницу. А то ещё сдохнет, паскуда.  – прошептал Азат, - Ты в порядке?
Таня едва заметно кивнула.
- Ну давай, иди. – и обращаясь к сидевшим в машине, - Слышь, салаги, я минуту даю, чтобы вы рассосались отсюда быстро и с песней!..  Потом начинаю стрелять. Всем ясно?
В эту же секунду мотор «девятки» взревел, а в следующую она, раскидывая колёсами песок, сорвалась с места, продралась через кустарник, царапая бока, и понеслась по просёлочной дороге, оставляя палатку с девками, пожитки и истекающего кровью товарища.

Танюша, не веря своим глазам, стояла на месте. Азат удивлённо поднял брови.
- Ты ещё здесь??? Беги ко мне и жди меня там! Ключи в мангале!
Мелко-мелко дрожа и всхлипывая, Таня открыла скрипучую дверь УАЗика, позвала собак и стремглав рванула к дому Азата. Хан бежал впереди неё, неслышно,  низко пригнувшись, по-волчьи развернув одно ухо вперёд…

Поглядев ей вслед, Азат подошёл к лежавшему на траве парню. Его лицо было обезображено укусами, и почти белая кожа ужасающе контрастировала с ярко-алыми пятнами крови. Правая нога превратилась в месиво. Обломки кости, перемешанные с обрывками мышц… И кровь, кровь повсюду… Азата передёрнуло. Он пощупал пульс… Едва заметный, покидающий тело вместе с кровью с каждым ударом сердца. Азат откинул тент и задний борт УАЗа, потом схватил парня под мышки и потащил к машине. Нога волочилась по земле, вися на сухожилиях и коже, и, подпрыгивая, поворачивалась то в одну, то в другую сторону.

***
Дверь палаты открылась. Морщась от запаха медикаментов, хлорки и бог знает, чего ещё, в залитую светом длинных ламп палату вошёл Дамир. Вздохнув, он присел возле одной из коек. На ней лежал парень с окровавленной повязкой на одном глазу и отсутствующим веком на другом. Его лицо, казалось, было натянуто на череп, как на барабан. Ввалившиеся тёмно-синие щёки с щетиной клочками и торчащие из-под кожи скулы. Дамир тяжело вздохнул.
- Здорова, Дамир абый! – просипел парень голосом, который, казалось, не мог принадлежать живому существу.
- Здоровей видали… - ответил Дамир и замолчал. После паузы он продолжил:
- Нет, ну вот ты мне скажи, ну какого ХРЕНА тебя понесло к этой п**дюшке??? Тебе одного срока мало? Это только благодаря моему влиянию и моему имени тебя за три года на перо не посадили и  не опетушили! А ты опять за своё… Ничему тебя жизнь не учит, Алексей!..
- Откуда я знал, Дамир абый!.. Да и вообще, мы пьяные были…
- Заткнись! С пьяного двойной спрос…
Парень опустил глаза. Точнее, глаз.
- Она ответит за это. Б** буду, ответит.  – прохрипел парень.
- Ничего ты ей не сделаешь, остолоп!.. Ты хоть знаешь, кто это? Пробил я за неё…Это дочка федерального судьи! За одну царапину на ней, нас тут всех порешат! Ты этого хочешь? Откуда там собака взялась?
- Да это соседа твоего собака!.. Девчонка гуляла с ней, а потом она на меня бросилась, ну, собака. А потом приехал сосед твой, видимо, оттащил её и привёз меня в больницу. Я когда в себя пришёл, он рядом сидел, в палате. Увидел, что я очнулся и вышел, ни сказав не слова…
Дамир нахмурился. Потом спросил:
- Что с ногой?
Уцелевший глаз парня наполнился слезой, которая собралась на обнажённой отсутствовавшим верхним веком поверхности в виде огромной капли, а потом, лопнув, покатилась во все стороны
- Ампутируют… - еле слышно прошептал парень.
Дамир похлопал его по плечу, потом обнял и молча вышел из палаты.

Стояла прекрасная августовская ночь. В тёплом воздухе, наполненном таинственными ароматами последних дней лета, носилось кваканье лягушек, отдалённый собачий лай и монотонный шорох близлежащей автотрассы. Мириады звёзд горели и мерцали в ночном небе, тусклым светом выхватывая из объятий ночи очертания крыш домов.
По посёлку неслышно ехал внедорожник. Тихий, но мощный двигатель неслышно двигал машину сквозь неверную полутьму ночи. Его фары были выключены, и казалось, будто это не автомобиль, а исполинский чёрный зверь ощупью крадётся по узким улочкам. Машина остановилась напротив участка Азата. В темноте сверкнули и тут же погасли стоп-сигналы, озарив всё красным светом. На некоторое время всё стихло. Из машины вышел человек и подошёл к калитке. На шум из будки вылез Муса, но, почуяв знакомый запах, развернулся и пошёл спать. Человек негромко окликнул его. Пёс подошёл, виляя хвостом и замер, не веря своему счастью. Рука в кожаной перчатке протягивала ему огромный кусок ветчины! Пёс радостно выхватил ароматное лакомство и в несколько движений управился с ним… Потом его глаза начали слипаться... Отчаянно борясь со сном, Муса заковылял  к будке, но на полпути свернулся клубочком и засопел. Человек просунул руку между прутьями калитки и нашарил в темноте задвижку. С едва слышным скрипом задвижка поддалась. Человек распахнул калитку настежь и отошёл подальше.

Хан дремал на заднем дворе. Ему нравилось смотреть в ночное небо, усеянное звёздами, вдыхать и различать едва уловимые запахи ночи. В этот момент что-то большое и величественное просыпалось в его душе. Зов предков, далёкий голос тысяч поколений свободных волков необузданной, звериной страстью будоражил его кровь, заставляя шерсть на загривке вставать дыбом. Но он был всего лишь животным и не мог выразить этого чувства. Он только запрокидывал голову и протяжно, тоскливо выл в тёмные небеса, пока сон не брал над ним верх.

Его чуткие уши словно сами собой повернулись в направлении неожиданного, едва слышного звука. Он проснулся, тихо встал на лапы и, крадучись, вдоль длинной тени, отбрасываемой домом, двинулся в сторону калитки.
Калитка была открыта. В принципе, за ней не было ничего интересного. Никто его уже давно не запирал, он уходил и приходил, когда ему хотелось… Но сегодня то ли особая, торжественная таинственность ночи повлияла на него, то ли дуновение ветра донесло до его чуткого нюха какой-то незнакомый запах… Неслышно ступая мягкими подушечками лап, он просочился в открытую калитку и остановился.

Еле слышный глухой щелчок прозвучал в его ушах словно раскат грома. Он почувствовал как что-то обжигающе-холодное, как сама смерть, проходит сквозь него – и повалился на спину… Последнее, что он увидел, было множество постепенно тускнеющих звёзд, которые превращались в очертания заботливых сосков его матери на фоне её светло-серого живота, которым постепенно становилось ночное небо.
***
Дамир опустил арбалет и прислушался. Убрав оружие, он подошёл к убитому волку. В его жёлтых глазах, прикованных к небу, навечно застыло изумление. Превозмогая отвращение, Дамир прикрыл пальцами веки животного, потом взвалил его на плечи и погрузил в машину. Внедорожник вспыхнул светом ксеноновых фар, со свистом сорвался и исчез в ночи.

Эпилог
- Муса! Муса!!! Просыпайся, шайтан! Ишь, разлёгся! Муса! Тьфу ты, проклятый пёс.
Отчаявшись разбудить крепко спящего пса, который только сучил во сне ногами и скулил, но не просыпался, Азат прошёлся по участку, щурясь от утреннего солнца. Странно, обычно первым делом его встречал Хан, заключая в свои слюнявые объятья. Но любимца что-то не было видно. Азат увидел открытую калитку и подошёл к ней… Как-то нелепо, робким голоском пискнула в нём надежда, что Хан отправился на ночную прогулку и до сих пор не вернулся… до тех пор, пока Азат не увидел пятно крови на брусчатке. Медленно, словно во сне он подошёл к небольшому красному пятну на камнях. Сотни мыслей пронеслись в его голове горным водопадом, когда рядом с кровью он увидел маленький кусочек пластика. Ярко-оранжевое пёрышко, половинка хвостовика арбалетной стрелы…

Неизвестно, сколько Азат сидел на корточках на брусчатке. Он поднял голову, только когда его окликнули в третий раз:

- Азат Мансурович! Да что с вами сегодня???
- А. Салям… Люция… и Таня… Как вы? – выдавил из себя Азат, вскочив и заслоняя собой пятно крови на брусчатке.
- Танюшка с Ярославом уезжают сегодня, у них скоро учёба начнётся. Приехали попрощаться.
- До свидания, Азат абый – крикнул Ярослав из окна машины, стоявшей рядом.
- Сау булыгыз, Азат абый! – сказала Таня, улыбаясь. Хотела ещё с собаками попрощаться. Где они?
- Муса вон, на газоне спит. Не могу разбудить, набегался.
- А Хан?

Азат сглотнул горький комок, подступивший к горлу. Изо всех сил стараясь, чтобы его голос не дрогнул, он произнёс:
- Видишь ли, матурым, после того случая… Ну, он стал опасен… Я договорился со своими друзьями в зоопарке, и они забрали его.
- Как - забрали? – ошарашенно спросила девочка.
- Не переживай, моя хорошая, с ним всё будет в порядке… Ему сейчас лучше, чем нам – вырвалось у Азата. Девочка не заметила этой фразы.
- Я буду навещать его каждую неделю! Бедняжка мой, как же он теперь, в клетке!..
- Он… не в Казанском зоопарке. Он в Ижевске… - запнувшись, произнёс Азат, опустив предательски слезящиеся глаза.
- Абау! Нет, Танюша, в Ижевск каждую неделю мы ездить не сможем – хохотнула бабушка. Ну ладно, пора нам! Счастливо, Азат Мансурович! До встречи!

"Да… до встречи…" - пробормотал Азат, глядя вслед удаляющемуся автомобилю. Когда он скрылся из вида, Азат пошёл в подвал, достал последнюю коробку с патронами для карабина, потом поднялся наверх, зарядил карабин, положил его на плечо и вышел на улицу.

2013


Иллюстрация: NatsumeWolf