Мобила

Гремящий старенький Камаз летел в черноту ночи, едва освещая фарами ближайшие придорожные кусты и метров пятьдесят асфальта впереди себя.
  Безлунная, тёплая августовская ночь покрыла густым  мраком весь окружающий пейзаж.
 Только мелькали километровые столбы, отсчитывая пройденное Камазом расстояние.

  Александр сидел на пассажирском месте и не смотрел на дорогу. Его внимание было полностью поглощено  новой серой коробочкой с оранжевым экраном.
Водитель, мужчина около сорока, иногда искоса поглядывал на пассажира, подобранного поздним вечером на выезде из Твери, но спросить, что это у него такое в руках, не решался.

 Александр боковым зрением чувствовал взгляды водителя, и приятное чувство превосходства переполняло его.  В руках у него была мобила, один  из тех первых маленьких телефончиков, недавно пришедших на смену громоздким аппаратам в сумке через плечо.
Потратив в Москве накопленные за пять лет деньги, он стал одним из первых владельцев сего, по тем временам чуда в Твери и очень этим гордился.
Времена были бедные и только немногие могли себе позволить такое баловство.  Наконец водитель не выдержал:

-Что у тебя за штучка такая? - как-бы нехотя спросил он, прикурив папиросу и резко швырнув пустую пачку Беломора в окно.
-Телефон мобильный.
-Это как?
-Да так, звони откуда хочешь, где покрытие есть, здесь ещё есть, вот и индикатор имеется.
-И на городской позвонить можно?
-И на городской и на зарубежный, но там много денег снимают.
-Вот дела, жаль у меня дома телефона нет, а то бы жену напугал. Сказал бы, что уже приехал и звоню из гаража, - усмехнулся шофёр. Триста километров за час.  Вон твоя Расловка на горке, будка у дороги белеет.
 
Камаз остановился на обочине, и высадив Александра, растаял красными фонариками за поворотом.  Ночь обступила запахами и звуками, такими знакомыми и родными.  Сойдя с тёплого шоссе на прохладную траву, Александр застегнул куртку и побрёл почти на ощупь к деревне, где жила его бабушка.


За два дня до этого отец Александра, Виктор Анатольевич Рябинин сидя за столом с матерью своей в родной деревне Расловка, слушал её рассказ о последних деревенских событиях.
Деревенька маленькая, полупустая, а зимой и вовсе дичает, только две старухи и осталось коренных.  Дачники московские с приходом холодов разъезжаются, и правят бал  в деревне полгода холода и метели.
 Уже конец августа, скоро все в город  потянутся.  Всё бы ничего, но стали в деревне появляться люди пришлые. В дом заходят водички попить, а сами по сторонам пялятся.  В красный угол всё смотрят, иконы разглядывают.  Один уже два раза заходил и просил продать икону богоматери в окладе.
Мать отказалась, так вот вчера опять приходил, уламывал.

-Вы-то в городе, а я тут одна, боязно. Стукнут по голове и тю-тю, ищи-свищи его.  Достань мне хоть ружьё с чердака, может пугну кого на крайний случай.
-Нет мать,  убьёшь человека,  горя не оберёшься.
-Да высыпи дробь то. Грохнет и ладно, всё страху нагоню.
-Ну, ты ковбой прямо у меня, ладно, достану.

Толи от деда, то ли от прадеда ещё с гражданской, лежало припрятанная охотничья одностволка шестнадцатого калибра.  Виктор сам про неё узнал лет в тридцать, и пару раз сходил с другом за бугор пострелять. Ни одного  зверя  они по дороге не встретили, и отстрелялись по пивным бутылкам,  предварительно их опорожнив.

Ружьё всё так же лежало на чердаке, завёрнутое в брезент и присыпанное опилками.  Спустившись, Виктор развернул брезент и нашёл оружие вполне пригодным к делу.  Прищёлкнув приклад, он открыл замок и осмотрел ствол.  Конечно,  блеска нет, но и так сойдёт.  Достав патроны из-за печки, он вставил один в  ствол и поставил ружьё у двери за занавеску.

-Наверное отсырели уже капсюли, старые патроны. Из города новые привезу.  Сашка за чем-то в Москву поехал. Спрашивал, не говорит. Деньги копил, может что купить хочет?

Утром, сняв на всякий случай икону со стены, Виктор завернул её в покрывало и отнёс в багажник. 
Посулив  маме приехать в следующий выходной, он погудел два раза под окнами и скрылся в деревенской пыли на своей старой «пятёрке».  Мать помахала ему из окна рукой и занялась домашними делами.


Как не осторожно брёл Александр в темноте, а пару раз чуть не загремел в кусты.  Тьма была, хоть глаз коли.  Дойдя до деревни, он сел на крыльцо соседского дома отдохнуть.  Собака, узнав его, стала скулить и ластиться.   Всё же хорошо, что два дня оставшихся от отпуска он решил провести в деревне, пока молодёжь не разъехалась.  Мысль о том, какой фурор он произведёт с телефоном, приятно грела его самолюбие.  Вот только поздно уже, а бабушку он из города не предупредил, значит спит уже.

 У бабушки стоял обычный телефон, один на всю деревню.  Наследие развалившегося колхоза, где до пенсии она работала бригадиром.  Тут Александру пришла в голову счастливая мысль. У него же есть мобила.  Можно позвонить и подшутить над старушкой, как шофёр советовал.  Он быстро набрал код города и номер телефона. Долго никто не брал трубку.  Александр представил, как бабушка встаёт с постели, одевает валенки, накидывает халат и идёт к телефону.
-Алё, хто это?
-Это я, Саша.
-Чё так поздно? Случилось чего?
-Да нет, всё нормально, а как ты там поживаешь?
-Да хорошо всё, только время полтретьего.
-Ну ладно бабушк, пока, извини,- Александр нажал на отбой.  Оранжевый экран освещал в ночи его глумливую улыбку.


Старушке долго не спалось. Тревога, связанная с посещениями подозрительных незнакомцев не отпускала её.  Пару раз она подходила к окну, но в такой кромешной тьме разглядеть, что происходит на улице, было немыслимо.  Только она задремала, как из города внучёк позвонил, делать ему нечего, по ночам  названивает.  Дело уж чай к рассвету.
 Не испорченный годами чуткий слух, уловил какое-то шуршание за стеной и будто бы кто в дверь дёрнулся. Она тихонько спустила ноги с кровати и сунула их в обрезанные валенки, которые служили ей тапочками. Подошла к двери в сени, открыла её и включила свет. Входная дверь находилась внизу лестницы и была заперта на задвижку.

-Есть кто там? - дрожа от страха, спросила бабушка. Тишина была ответом ей. Ещё немного подождав, она погасила свет и села на кровать, прислушиваясь.  Опять, какое-то движение рядом с домом. За долгие годы, прожитые в этих стенах, она научилась извлекать информацию из любого шороха, как в доме, так и вокруг него.
 Кто-то явно ходил вокруг.  Решив не спать до рассвета, она взяла из-за занавески ружьё и притаилась полулёжа на кровати.


Александр дёрнувшись в дверь, понял, что она заперта и сел на крыльцо, достав из сумки банку «Клинского».  Он не ответил бабушке на вопрос, не хотелось прерывать приятный процесс. Он решил сам зайти в дом, используя только близким людям известный способ открывания задвижки снаружи.  Чуть сбоку от косяка имелась щель, невидимая, если специально её не искать. Туда достаточно глубоко, почти до локтя просовывалась рука и дёрнув за верёвочку можно было задвижку отпереть. Допив банку, Александр швырнул её в темноту и встал. В сенях опять появился свет.
-Уходи от дома, милицию вызову - послышался голос бабушки.
-Да это я.
-Кто я?
-Да Сашка я, открывай.
-Какой Сашка? Сашка в Твери. Только что с ним говорила. Уходи, говорю.
-Да бабушк, да я это, открой погляди, мобильник у меня, телефон такой.
-Щас открою, вот шмальну из ружья наповал.
Александр знал, что у бабушки ружья никогда не было, и только улыбнулся.
-Я тогда сам открою – сказал он и полез рукой в потайную щель.

Увидев тянущуюся к верёвочке руку, бабушка подняла ружьё трясущимися от страха руками и спустила курок. Ничего не произошло. Открыв замок ружья, она вынула гильзу и вставила новый патрон из коробки, стоявшей рядом.  В ней проснулась решимость русской женщины,  доведённой до крайности и прицельно, от плеча она выстрелила в руку, которая уже тянула за верёвочку.


Всё последующее смешалось в памяти её.  Грохот и сила отдачи, крик внука, лица перепуганных соседей, приезд сына, скорой помощи и милиции.

Скорая помощь, сделав успокоительный укол бабушке, увезла внука зашивать изуродованную руку.  Милиция с автоматами забрала ружьё, составила протокол, посмеялась и уехала.


Вечером, сидя все вместе за тем же столом, родственники выпивали по-домашнему. Пришли и соседи. Все наперебой рассказывали свою интерпретацию случившегося.
-Так откуда у нас взялась картечь?- спросил неизвестно  у кого  Виктор Анатольевич.

-Откуда у вас вообще ружьё взялось? – добавил Александр, держа как ребёнка забинтованную до локтя руку.

-А я вся обомлела и с жизнью простилась,- сказала бабушка – Ведь куртка такая же как у того мужика, который икону торговал. Что ж меня теперь, посадют? – с тревогой спросила она.

-Если я заяву напишу, - с издёвкой ответил внучек.
Мобила лежала на столе. Звонить на неё пока было некому.