As correct

- Я принесла тебе бульон, - Мион заходит в мою палату с дымящейся чашкой в руке, - как ты себя чувствуешь сегодня?
Я приподнимаюсь с кровати, морщась, опираясь на забинтованные руки.
- Спасибо, уже лучше.
- Пей, - подруга пихает мне в руки горячую чашку и отходит к подоконнику, что-то перебирает, выкидывает пустые упаковки от лекарств, меняет воду в вазе с цветами и оглушительно молчит.
Я прихлебываю горячий, соленый бульон, смотрю на подругу.
- Как он? - еле слышно спрашиваю.
Руки Мион останавливаются.
- Нормально, - говорит она сквозь зубы, - пару дней назад выписался, теперь долечивается у себя.
Я молчу.
Мион со злостью швыряет мусор в пакет:
- Какого черта ты вообще спрашиваешь о нем, Джей! Тебе не хватило последнего раза! Вам обоим не хило досталось! Мы уже думали, ты не выберешься из комы, а ты только очнулся и сразу спрашиваешь о нем!
Девушка присаживается ко мне на кровать, сжимает мои забинтованные руки и со слезами в голосе просит:
- Джей, я тебя умоляю, пожалуйста, обещай что ты больше не пойдешь к нему. Джей, ты слышишь меня!?
Я стараюсь придать своему лицу доверительное выражение.
- Конечно, Ми, если тебе так будет спокойней, я больше е буду о нем спрашивать.
Она вздыхает и выпускает мои руки.
- Ох, Джей….
Но не договаривает, сотовый в ее кармане разрывается звоном.
- Ладно, Джей, мне пора бежать, - Мион подходит ко мне, целует в щеку.
- Пока, Ми, спасибо за все.
- пей свой бульон, - строго бросает она у двери, и уходит.
Я с облегчением слышу, как стук каблуков затихает, отставляю чашку и откидываюсь на подушку.
Конечно, Мион хотела бы, что бы я забыл все, что связанно с ним. С ним и со мной.
В последний раз мы немного перестарались в  своих играх. Я провалялся в коме три дня, а у него, говорят, переломаны руки и ребра. Наверное, если бы тогда не появилась полиция, мы бы друг друга поубивали. Мион права, думаю я, мне нужно все забыть, начать новую жизнь, найти себе какую-нибудь девушку, ходить с ней по вечерам в кино и, провожая до подъезда целовать в щеку. Но, Боже мой, когда представляю всю эту размеренную жизнь меня, начинает мутить!  Жизнь без вкуса, без цвета, без адреналина. Жизнь без него.
***
- Док, - прошу я моего лечащего врача, - думаю, я могу уже пойти домой.
Тот смотрит на меня с подозрением, качает головой и бурчит что-то про идиотов которым не дорога их жизнь, но все подписывает заключение. И через полчаса мед сестричка приносит мне мою одежду. Ее выстирали, выгладили и заштопали дыры.
- А мое оружие? – нерешительно спрашиваю я у санитарочки, пришедшей забрать грязное белье. Она неодобрительно поджимает губы, но все, же указывает мне, как пройти к камере хранения.
Седоволосый охранник выдает мне мой меч, и я с каким-то внутренним облегчением принимаю его. Ладонь привычным движением ложиться на ручку клинка.
Да! Меч, как продолжение руки, меня, моей жизни.
Так как правильно.
***
Я терплю до вечера, пытаюсь отвлечься, почитать книгу, посмотреть кино, но не выходит.
Его квартира в пару кварталах от моей. Я перевязываю раны чистыми бинтами, одеваюсь, беру бутылку скотча и меч.
Он открывает сразу, будто поджидал под дверью. Бледные серо-голубые глаза смотрят их под челки холодно и настороженно. У него болезненный вид.
 Я делаю шаг через порог:
- Послушай, - как-то неуверенно начинаю я, окидывая взглядом его худую фигуру, через майку проступают, утягивающее бинты, и он как-то странно припадает на правую ногу. – Послушай, признаю, мы в прошлый раз немного перестарались…
Услышав такую формулировку, он хмыкает, и я ловлю его взгляд на моих перебинтованных ладонях.
- Ну, да, мы, правда, перестарались… - поправляюсь я, - но … может быть … еще один раз… легкий спарринг. Ну, на учебных…?
Он удивленно смотрит на меня, но в его взгляде я вижу краткую вспышку радости…
- Проходи, - он пропускает меня в квартиру.
Я привычным движением снимаю пальто и меч. Мое оружие встает рядом с его мечом.
Да. Именно так.
Так, как правильно.