Чувство самосохранения

     Мегаполис. Метро. Час пик. На ступеньках эскалатора стоят по двое. Все  торопятся домой. Размеренно бегут ступени эскалатора. Люди сходят с неторопливых ступеней, ускоренным шагом, обгоняя друг друга, цепляясь локтями и сумками, летят в вагон. Влетели, крутят головой по сторонам: где свободное место, надо бросить уставший за день зад. Кто-то бросил. Кто-то недовольно скривив рот, отошел с прохода.

        Алекс поражается этой суетливости.  Прежде чем дойти до вагона, надо дважды спуститься по ступенькам: прямо – десять ступеней, поворот направо – еще десять ступеней.  Перед первым спуском образуется пробка.  Старушка с большой тележкой стоит и не знает куда идти: вперед  ей не спуститься, тележка тяжела,  назад -толпа летящая и сметающая  на своем пути. Людской поток обтекает беднягу с двух сторон .

-Ну, вот, еще бабуля! - недовольным голосом громко буркнул верзила лет  тридцати.
-Не бурчал бы, а взял и помог, - бросил Алекс, схватил тележку и шагнул на ступени. 
Тележка для него была неподъемной.

-Кто тебя собирал,- подумал Алекс, но отступать было поздно.

В два прыжка преодолел первый спуск, свернул направо,  уверенно шагнул дальше.
               
       Все произошло в доли секунды. Старушка не успела и ойкнуть – мужчина и тележка  исчезли за поворотом…

Алекс потерял счет времени. Вот показалась бабушка-старушка. Попыталась улыбнуться, но не получилось,  видимо  мешала одышка.

Подошла электричка. Алекс пропустил бабулю вперед, рядом с ней поставил тележку.            

       Двери под напором воздуха стремительно бросились на встречу друг другу.  И, вот здесь, желание скорее уехать оказалось бессильно перед чувством самосохранения.  Алекс отдернул руки. 

Глаза Алекса и старушки встретились.  Глядя в мудрые, уставшие глаза, Алекс увидел набегавшую слезинку, видел, как она росла, увеличивалась и повисла на ресницах. Старушка, не моргая смотрела на Алекса. Алекс на старушку.

        Электричка дернулась и стала набирать скорость. Набежавшая слеза не удержалась и покатилась по морщинистой щеке.
 
Алекс  понял:  в этот раз чувство самосохранения его подвело…