Мой август 91. Вторая ночь

Продолжение

Свет от зари с обстановкой смирил,
Ноги расслабились, души смягчились.
Чтобы нас сон до земли не сморил,
Хлам из-под лестницы в кучу тащили.
Конусом палки умелец связал. –
«Взвилось» костром нашим «синее» утро.

Язов с войсками с Москвы уползал.
Пёрли из Витебска ВДВ-зубры.

Шашки крутили в руках казачки.
Резвого карлика кудри мотались.
На баррикады в Париже скачки
Будто бы мысли мои совершали.
Через дорожку напротив сидел
Игорь Кваша в бледнооком раздумье.

Волнами слух по рядам прогудел:
«Лязгает к центру колонна безумья.

В чёрном какой-то молодчик взрыкнул:
- Скоро мы будем вас резать и резать,-
Пальцем в меня указательным ткнул,
- На бороде мы тебя будем вешать.
Скрылся он в группе орущих юнцов…
Я их не видел прошедшею ночью.

Новый залёт к президенту гонцов…,
Он не отдал им своих полномочий.

Старая дама глядела в окно:
Красная площадь уже не ершилась.
Гриша, наверно, встревожен был сном:
Ножки его на подушке сложились.
Вспомнила жизнь свою после войны….
Вспомнила старая и содрогнулась.

Люди друг другу поклясться должны
Не допускать, чтоб достоинство гнулось.

Пединститут, как начало конца
Всех представлений о жизни реальной.
На своё мненье, на яркость лица
Прав не имел педагог идеальный.
То и другое бросалось в глаза
В ней, как в учителе школы советской.

Орден не спас, не спасла бирюза
Взгляда в глубины душевности детской.

Стало обычным своё отсидеть.
Бог уберёг от статьи «за измену».
Раньше мечтала вождя лицезреть,
Встреча пугала теперь даже с тенью.
Вдруг неожиданно умер наш вождь.
Лагерь в Мордовии плакал слезами.

Капля от горя, от счастия дождь….
После него все мы «сами с усами».

Нам объявили на время отбой.
День завершил я на месте работы.
Виделась мне атмосфера чужой:
Лица вокруг без тревог и заботы.
- Утром проснусь в незнакомой стране, -
Им объявил, а в ответ лишь усмешки.

Труд наших граждан уж был не в цене.
Собственность шла по дешёвке и в спешке.

Хлопнула узкая створка тюрьмы.
Мир не узнать от внезапного света.
Все атрибуты идейной зимы
Будто с обидами канули в лету.
Кажется оттепель, но не в душе,
Только в сознании.., будем во бденьи.

Вынесли робко на свет под торшер
Книги, в которых у власти сомненье.

Видим подобных себе далеко….
Встретила мужество, волю и разум.
Нёс эти качества смело, легко
Доктор один, ставший мужем ей сразу.
Он сочинял между делом стихи,
Ядом с пера на действительность капал

Время пришло диссидентов лихих.
Смело, товарищи, в ногу на Запад.

В сумерках снова вернулся на пост
К Белому дому – к порогу России,
Чтоб поменялся компартии ГОСТ
На демократию без Ка-Пе-Ссии.
Каждый пришедший был нормами сыт,
Верил, что в мир все откроются двери.

Не был иконой мне западный быт.
Сущность свою я гражданскую сверил.

Слухи о штурме, как змеи ползли.
Кто-то всмотрелся на здание рядом.
«Снайпер на крыше прицелом сверлил», -
Образ родился в испуганном взгляде.
Вдруг по рядам пронеслось, что в Москву
Узник несчастный с Фороса доставлен.

Путча послов заключили в тюрьму.
С глазу на глаз президент будет явлен.

Шла широко делегация. Гул –
В знак одобренья послов-демократов.
К нам на дорожку Силаев свернул,
Кто-то ещё с ним в историю с датой.
Хлам баррикадный мы им помогли
Преодолеть, чтобы шаг не сбивался.

А остальные распахнуто шли
К главному входу. Кто смел, кто боялся.

Полночь уже, а старушке не в сон.
Память свою теребила, терзала.
Духом со временем не в унисон
Муж её жил, и оно наказало:
Псих-диспансер, а потом – за кордон.
С новой семьёй его время бежало.

«Где же мой папа? Желаю, чтоб он
С нами был», - дочка его обожала.

Главная лестница. Стая певцов,
(Я не заметил, когда прилетела),
Шумно готовилась к роли борцов
С прежним режимом и словом и телом.
Группу узнал я «Монгол Шуудан»,
Был Макаревич зубасто-улыбчив.

Был я свидетель, как рок-музыкант
К Родине чуток и к нуждам отзывчив.

Утром защитники, выполнив долг,
Шли вереницей к родным и любимым.
Вдруг объявили, что танковый полк
На баррикады прёт с грозным нажимом.
К Белому дому – великий порыв!
Мы на посту и мы в полном составе!

То не атака и не подлый прорыв, -
Танки пришли, чтоб с победой поздравить.

Митинг победы шёл как водевиль.
Ельцина речь – образец лицедейства.
Партии свергнутой чувствовал стиль
И узнаваем был дух фарисейства.
Люди на митинг с мечтою пришли,
С флагом трёхцветным домой уходили.

Думали: к раю дорогу нашли, -
Контрреволюцию мы совершили.

Славой увенчан усталый наш путь.
Лица людей благодарно встречали.
Дети сновали, как в шариках ртуть.
Словом «спасибо» в метро провожали.
Старая дама и Гриша ко мне
Вдруг подошли… Она руку пожала.

Пса революции шея в петле….
Скинули наземь шедевр вандалы….

             11 декабря 2013г.