Серафима 50. Выход один увольнение

 Серафима Кроленко, Ярослав (брат мужа, стоит), муж Игорь

        Глава 71.  Выход один: увольнение

Подаю заявление на увольнение, Степанский накладывает резолюцию «уволить по собственному желанию». Получаю приказ об увольнении, расчёт. А через день направляю секретарю парторганизации заявление, а копию в комиссию партийного контроля, где я подробно описываю причины ухода.
Коваленко, получив моё заявление, сказала:
-Нет, Кроленко, мы тебя так не уволим. Будем разбирать на партсобрании.
-Во первых, меня уже уволили, а во вторых, что Вы будете разбирать, если я всё уже сказала на прошедшем собрании.
Коваленко попросила меня подождать и побежала к Степанскому. Она ко мне уже не вернулась, а заходит сам Степанский. Подаёт мне руку, здоровается.
Ну, и чудеса! Раньше проходил и не то, что здороваться, вообще никого не замечал! А тут вдруг пожатие руки!
-Что я слышал? Вы от нас уходите?
-Уже ушла!
-Как? И я подписал?
-Без Вашей подписи не обошлось.
-Ну, что Вы, это я по ошибке. Просто мне подсунули в куче бумаг, я и не заметил, что подписал. Ну, а теперь насчёт того, что Вам не оказывают помощи советом. У нас большая развитая система, и, если Вы не справляетесь с этой работой, то мы Вам поможем избрать любую другую.
-Товарищ Степанский, я проработала здесь 2 года, и до сих пор ник-то мне не сказал, что я не справляюсь с работой. Бывший председатель Союза техкультур Клунный отрекомендовал меня на совещании у            т. Чубаря, как опытного специалиста по пеньке.
-Какой оклад у Вас сейчас?
-210 рублей.
-Есть у нас вакантная должность заведующего статистическим отделом с окладом 400 рублей. Вы там с лихвой справитесь.
-Вы меня  пытаетесь подкупить, но я воздержусь от столь лестного предложения. Не продаюсь! Так что не искушайте.
Я отлично знала, что если я останусь, то через месяц меня упекут туда, куда исчезли многие другие, а возвращаются единицы.
Там исчез Чубарь, народный комиссар земледелия, которого я информировала о состоянии посевов конопли.
Там исчез Затонский, у которого была на приёме по кадровому вопросу. Он выступал в 1927 году на конференции Ленинского района.
Исчез Постышев, приезжавший к нам на фабрику.
А в комиссию партконтроля меня никто не вызывал.
Так я распростилась с комитетом заготовок.
А Степанский по слухам не избежал участи многих руководителей тех лет: получил «высшую меру» в 1937.
В институте добилась перевода с вечернего факультета на дневной. Там всё-таки стипендия, хотя и небольшая, 62 рубля, но хоть что-то.
Я подумывала  о том, чтобы вообще бросить институт и пойти куда-то работать, но тут вмешался брат мужа, Ярослав. Когда он узнал о моих проблемах, прислал срочную телеграмму: «институт не бросай зпт буду помогать».
И как ему не было трудно, ежемесячно высылал деньги.
Занимаясь на 2-м курсе дневного факультета, я подогнала по тем предметам, где у меня была слабина и на 3-й курс вновь перешла на вечерний факультет.
В это же время я поступила на работу в Харпромторге..