Вопрос к небесам

    Почему такая тревога? Почему, ну, сколько можно? За что? Вопрос риторический. Но ответ зависит от того, что есть оно, это наше бытие.  Перед Богом грехи (правда, грехи, прежде всего, перед собой) не отмолить, да молиться и не все могут. Перед матерями не отмолить самому  и для себя, этот грех всегда останется с каждым, и никакой Бог не осудит за него больше, чем ты сам  себя. Однако, когда посмотришь вокруг, включишь разум да еще и эмоции, то понимаешь, что, в принципе, не считая греха юности перед мамой ( ты просто не имел права не понять, не прочувствовать тогда, что именно она, единственная, должна была быть тогда в центре твоего внимания), особых других и не было.  Спасибо, что поняла, ничего не сказала, когда я по своей воле бросила техникум. Не знаю, почему, знала, чувствовала, что это не мое, или просто поняла, что рано мне вырываться из дома? Не имела права не понять я, такая романтичная… эгоистка, что ее осыпать цветами надо было! Этот грех перевесит все остальные, во всяком случае,  для меня.
    Эта вечная тревога, для которой всегда есть предмет и основания.  Бумеранг возвращается. Грех в христианском смысле, однако, не перед собой, действительно, огромен, таких грешников на кладбище раньше не хоронили. Однако не так давно ушел молодой парень, но причем здесь грех? Это его выбор. А был лучше многих из нашего окружения. Наверное, тем, кто рефлексирует, просто трудней жить.
    Тревога, вечная тревога, депрессия, меланхолия – удел, слава природе или надмировому разуму, незначительной части человечества. И все-таки, бумеранг возвращается. Вот только привыкнуть к этому состоянию тревожности невозможно. И вечный вопрос, обращенный к небесам, остается риторическим.