У шлагбаума

А.Л. Купоросов
У ШЛАГБАУМА
(мемуарно-документальный роман)

Русь, куда ж несешься ты?
Дай ответ. Не дает ответа.
Н.В. Гоголь

О Русь, когда ж проснешься ты,
И мир на месте беззаконных
Кумиров рабский слепоты
Увидит честные черты
Твоих героев безымянных?
Н.А. Некрасов

Свершилось нечто,
О чем трудно говорить
И невозможно молчать.
Эдмунд Верк

Светлой памяти ЕВГЕНИЯ ПЕТРОВИЧА ТАМБОВЦЕВА посвящается
 
I. ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНАЯ ИСТОРИЯ

«Образу они, конечно, соответствуют, но вот, что касается подобия?! - угрюмо сомневался Он, почесывая морщинистый затылок. Какое, к черту, может быть подобие, если мастерская изготовила им допотопные процессоры самой примитивной конструкции - из двух полушарий и на нейронах. А я ведь объяснял, сделать надо на чипах. Так нет. Всучили жулики, что подешевле. Ворье, бессовестное и работают тяп-ляп! Теперь придется исправлять...
Иначе Адам с Евой только и будут уписывать плоды и наслаждаться пением моих райских птичек! С такими мозгами из них ничего путного, кроме изнеженных лежебок и тунеядцев, не получится! Живя вечно и не работая, лоботрясы никогда не станут творцами, как я... Расхлебывай теперь! - переживал Он, снедаемый желанием иметь полноценных детей... Парочку, видно, придется выгнать из Эдема и лишить бессмертия, - размышлял, Он. - Голод - не тетка, заставит лентяев шевелить извилинами и трудится в поте лица своего, а их управлением (поведением) станут командовать эмоции .
Заодно подбросим чадам яблочко с любовным наркотиком, чтобы у них появилось потомство. Каждое поколение будет делиться своим опытом с предыдущим и «процесс пойдет!» . Зелье разбудит в людишках Романтику и Фантазию, которые со временем обязательно приобщат моих детей к Творчеству. Точно!
Открывая законы мироздания, ребята будут постепенно избавляться от заблуждений и утопий, которые без сомнения привлекут к себе множество: продажных политиканов, честолюбивых карьеристов, глупцов, оболваненных мечтателей и маскирующихся преступников, - и утешился, - в конце концов они все-таки должны поумнеть и наладить свою жизнь на основе знаний, а не на эмоциях... Времени, конечно, уйдет многовато! Но ничего не поделаешь... Придется терпеть...
Чтобы поколения не роптали на меня за выдворение пращуров из рая, внушу им, что то была кара за непослушание и прегрешение...
Позовем треклятого, - вздохнул Он, - а последствия потом свалим на его козни...».
- Тебе велели передать, - с приказной интонацией поучал Лукавого посол по особо важным поручениям (Архангел):
- Ты должен увлечь Еву к древу познания и уговорить попробовать яблочко!
- Мудрит старик! Никак не угомонится!
- Ну ты, давай полегче, умник!
- Хорошо, а нам то, что перепадет? - с хамской бесцеремонностью спросил Мерзопакостный, язвительно скривив рот.
- Торговаться я не собираюсь! - Твердо и презрительно указал посол, - Мы не на базаре... Лучше пораскинь извилинами! Ваша фирма, с неограниченной безответственностью дышит на ладан - бросать в чаны с кипящей смолой и на раскаленные сковороды - некого! А топливо сейчас - кусается! Сам знаешь!
- Спорить не буду. Осведомители твоего шефа - классные! С вашей идеологией нам за вами не угнаться!
- Слава богу, дошло, наконец!... Пока народишко повзрослеет, он наломает немало дров! У твоих рогато-хвостатых кончится простой, и они начнут крутиться во всю прыть! Черти погонят любой план!
- Это уже серьезный разговор! - радостно потирая руки, с торжествующей усмешкой согласился Дьявол...
Закулисная сделка состоялась, и равнодушный свидетель - Время продолжило мерно разматывать сей полный драматизма клубок Истории...
... Мельтешили годы, бежали века, чинно, не спеша проходили тысячелетия... Щедро уплачивая дань Сатане за прозрение, человечество, становясь старше, и, подчиняясь Предначертанию, без сожаления, сбрасывало в Пропасть Забвения: рабство и язычество, строительство пирамид и жертвоприношение людей, гладиаторские бои и крестовые походы, алхимию и инквизицию, всевластие феодалов и королей...

II. ДОКУМЕНТАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ

В свою летопись, помимо крупных событий, безостановочное время аккуратно вносило и малозаметные, но имевшие прямое отношение к нашему повествованию:

450 лет до нашей эры
Сократ, размышляя над «Сводом Правил», призвал «представлять знания в виде вычислительного процесса».

16 век
Леонардо да Винчи сделал вывод, что «ни одно человеческое исследование не может быть названо истиной, если оно не проходит через математическое доказательство».

17 век
Галилео Галилей уверенно определил: «природа говорит языком математики».

18 век
Немецкий философ и математик Лейбниц разработал конкретный формализованный язык и создал двоичную систему счисления.

19 век
Англичанин - М. Фарадей дал название будущей науке - «Кибернетика», которая в XX веке начнет Вторую Промышленную революцию.

20 век
Бурный рост науки и промышленности, Первой промышленной революции, остро нуждался в новой системе управления государством и экономикой. Вместо основанной на эмоциях: монархической, клерикальной, партийной и парламентской. Она должна была стать научной.
Заблуждавшиеся гуманитарии и примкнувшее к ним отребье воспользовались сложившейся ситуацией. Они вооружились наукообразным учением и совершили в России Октябрьский переворот.
Не владея царицей доказательств - математикой и отвергнув древнее предостережение, что «дорога в ад вымощена благими намерениями», Ленин опрометчиво бросил сотни миллионов людей в пучину тоталитаризма, террора и плутократии.
В те годы наука еще не была готова к такой ответственной задаче и вождь попал в создавшуюся ловушку: «Руководство к действию»  состояло лишь из голословных обещаний и не содержало научных предложений, схем, рекомендаций, стратегических решений для управления государством. «Руководство» оказалось очередным догматом .
Над страной нависли хаос и экономическая катастрофа, ибо «друзья как не садились - все в музыканты не годились» .
В критическом положении, вождь сделал «обратное сальто» - ввел частично рыночный НЭП .
Чтобы сохранить однопартийную систему и устранить инакомыслие, Ленин начал борьбу с интеллигенцией. Иллюзии высоколобых быстро развеялись и исход из России в конце гражданской войны, возобновился. Не вынес «диктатуры пролетариата» и будущий лауреат Нобелевской премии, экономист Василий Леонтьев, иммигрировавший на Запад в 1925 г. Тогда же он создал теорию шахматного (межотраслевого) баланса, которая заключалась в использовании математической модели для управления сырьевыми, финансовыми и информационными потоками в любом государстве. С той поры эта методология начала успешно применяться в экономике и сейчас ей следует уже около ста стран, а автор заслужил в мире почетное звание экономического гения XX века.
У нас же Сталин, назвал баланс «игрой в цифири» и «повторением задов буржуазной теории равновесия - которая неприемлема для решения задач советской индустриализации».
Учтя «богатый» опыт рабства и средневековой инквизиции, недоучившийся семинарист и «специалист», по всем наукам и искусствам, отменил ленинскую НЭП.
В течение последовавших 30 лет его запуганная финансово- экономическая челядь послушно игнорировала блестящее достижение Леонтьева и выполняла хозяйские выкрутасы Уголовника, понятия не имевшего об экономических законах и цинично отвергавшего нравственные.
Дальнейшие: раскулачивание, колхозное крепостное право, голодомор тридцатых годов, невыполнение всех пятилеток, безвинно расстрелянные НКВД и замученные в лагерях ГУЛАГа, миллионы бездарно погибших на войне, и депортация целых народов - кричали сами за себя!

1939 г.
Лауреат Нобелевской премии советский математик - Канторович Л.В. открыл метод, позволяющий находить оптимальное решение задач, содержащих гигантское множество ответов (линейное программирование). В течение 30 лет зарубежные специалисты не переставали удивляться его отсутствием в центральных органах экономики нашей страны и немотивированными отказами во встречах с ним (ни себе, не людям) .

1945 г.
Заокеанские инженеры создали первую в мире электронную машину «Юнивак».

1948 г.
Норберт Винер сформировал основные положения кибернетики.

1950 г.
Москва. Институт Атомной энергии. Сотрудники теоретического отдела академика С.Л. Соболева напряженно трудились над сложными расчетами цепных реакций. Решив им помочь, руководитель Проекта - И.В. Курчатов освободил баню, где его инженеры-физики проходили дезактивацию, и переоборудовал ее в электронную лабораторию. Поскольку «Хозяин»  не признавал кибернетику (как и теорию относительности, квантовую механику, генетику и многое другое), в коих он ничего не понимал, осторожный Курчатов распорядился установить на углах бани пулеметные вышки с часовыми, дабы вездесущие сексоты не знали, какой «крамолой» занимались его сотрудники внутри здания.
Сначала они пытались создать ЭВМ на ультразвуковых линиях задержки, но из-за их малого быстродействия, от нее отказались и спроектировали другую - «Сокол» на радиолампах. Его должна была отличать необычная, уникальная конструкция. Если американцы подбирали для ЭВМ задачу, то наши инженеры поступили, наоборот: К задаче быстро собирали нужную компоновку «Сокола», из числа готовых стандартных блоков и не затрачивали время на создание сложной программы.
В конце концов, ученые убедили «великого кормчего», создать большие универсальные цифровые машины, необходимые для расчетов в атомном и других масштабных стратегических проектах.
Под руководством академика Лебедева С.А. была создана Первая в Советском Союзе ЭВМ - МЭСМ (макет электронно-счетной машины), которую использовали в своих расчетах М.В. Келдыш (по баллистике ракет) и Я.Б. Зельдович (в исследованиях по атому).

1953 г.
После смерти Диктатора, Хрущев растерялся: угрожая тоталитарному строю, десятки тысяч заключенных Гулага Норильска, Воркуты и Кенгира подняли восстание, требуя свободы, а в ЦК между «верными ленинцами» началась очередная грызня за власть.
Холуй Уголовника и будущий лидер страны посчитал для себя более важным второе. Чтобы не отвлекаться, он пошел на переговоры с бунтовщиками и вынужденно ликвидировал систему Гулага. Послабления создавали видимость реформ под руководством КПСС, и назвали хрущевской оттепелью. Параллельно развивалась и наука - были введены в эксплуатацию две большие ЭВМ: в АН СССР - «БЭСМ-1», академика С.А. Лебедева, а в Министерстве машиностроения и приборостроения - «Стрела», главным конструктором которой являлся Ю.А. Базилевский. Эти машины открывали необыкновенные перспективы в экономике и системах управления.
Хотя Сталин уже умер, подручные идеологи КПСС нанесли упреждающий удар по распространяемой «ереси» в журнале «Вопросы философии» № 5 за 1953 г.:
«Кибернетика - одна из тех лженаук, которые порождены современным империализмом. Кибернетики навели густой туман вокруг своей архиреакционной теории». Так, выполняя идеологические установки «великого учителя и друга всех трудящихся» наши доморощенные «философы - марксисты» оголтело шельмовали новую науку. В Советской энциклопедии они даже не упомянули ее.
Тем временем в институте Атомной энергии под руководством академика С.П. Соболева вступила в строй ЭВМ - ЦЭМ-1 (цифровая электронная машина последовательного действия: другое название «Сокол»).

1954 г.
Многие ученые и инженеры, прекрасно сознавая потребности страны, на всех совещаниях ВПК, в НИИ и КБ, настойчиво предлагали правительству, наладить серийный выпуск универсальных ЭВМ, годных к расчету задач широкого круга. В результате, остановились на разработке Б.И. Рамеева из СКБ-245 в г. Москве, и под маркой «Урал-1» завод САМ в г. Пенза стал ее производить.
В тот же год, чемпион мира по шахматам, программист высокой квалификации, доктор физ.-мат. наук - Михаил Ботвинник вошел в ЦК КПСС с предложением об экономическом компромиссе социализма с капитализмом и применении мощных ЭВМ, для анализа экономических показателей государства. Но, увы! Главный тогдашний идеолог партии - Поспелов охарактеризовал его доводы, как проявление «буржуазной идеологии лейбористского типа» и для «профилактики» потребовал исключить ученого из рядов коммунистов.

1955 г.
Стал работать ВЦ Академии наук СССР, куда переместили «БЭСМ-1» и «Стрелу». С каждым днем заявок на решение важных стратегических задач приходило все больше, так что Председатель Совета Министров Н.А. Булганин сам утверждал еженедельное расписание работы на машинах.
Отвечая на инициативу члена-корреспондента АН Брука, возглавлявшего Институт электронных управляющих машин очередной некомпетентный председатель Госплана СССР - Н.К. Байбаков сообщил ему: «Многие руководящие работники Госплана скептически отнеслись к возможным результатам применения вычислительных машин в планировании народного хозяйства».
Ну как тут не вспомнить:
«Беда, коль пироги начнет печи сапожник,
А сапоги точать пирожник! » - ибо в стране, после 1917 г., никогда не было грамотного руководства. Совершая глупости и преступления, решая экономические задачи каторжной эксплуатацией людей и непомерными расходами, вожди бубнили лишь общие тезисы и трескучие призывы к «светлому будущему»... «А ларчик просто открывался!» - с развитием цивилизации нужна была новая система управления!

1957 г.
Среди часто размышлявших о положении дел в стране был и академик И.В. Курчатов.
Однажды, после совещания в Кремле, у Хрущева, когда приглашенные, убрав бумаги в папки и портфели, мирно покинули просторный кабинет, Игорь Васильевич обратился:
- Никита Сергеевич! Есть одно важное предложение!
- Пожалуйста, пожалуйста! - Генсек снова опустился в кресло и жестом пригласил ученого сесть ближе. - Я весь - внимание!
- Речь идет об экономике. - Руководитель партии сделал удивленное лицо, но с любопытством сосредоточился. - Для успешной работы совнархозов им обязательно потребуются создание математических моделей отраслей, а также мощные автоматизированные системы управления, обрабатывающие массив данных для регулирования материальных, финансовых и информационных потоков... Пока эти проблемы не будут решены, проводимые Вами реформы могут затянуться на долгие годы...
Отсутствие должного образования, общей культуры и широкого кругозора Хрущев подменял решительными действиями, достойными, как правило, лучшего применения. Новые инициативы воспринимались им доброжелательно, но затем его посредственные советники, беспринципные идеологи и равнодушные исполнители спускали плодотворные идеи на тормозах, в ущерб интересам страны...
Авторитет академика был велик, и не считаться с его мнением Хрущев не мог. Он задумался. Помолчав, спросил:
- А у Вас есть такие люди?
- В моем теоретическом отделе, у академика Соболева, работает один молодой человек. Фамилия его - Е.П. Тамбовцев! Необыкновенно талантливый сотрудник!
Хрущев записал в блокноте.
- Что ж идея очень интересная! Большое Вам, спасибо! - Будем думать... - осторожно пообещал Первый Секретарь.
Несколько дней он напряженно размышлял: «Борода»  - правда, мужик толковый, но куда потом дело повернется?! Мы то в этих науках не разбираемся. Все делаем методом «проб и ошибок» и не всегда получается! Чаще проваливаемся... с треском! Ни одной пятилетки не выполнили, сельское хозяйство запустили, войну едва не проиграли... Конечно, за нами Политбюро и Идеология: они нас всегда оправдают и выручат, но яйцеголовым доверять нельзя! Они мастера критиковать Партию и молчать не будут. Опасно! Недаром Ленин называл интеллигенцию «говном», а в 1922 г. посадил философов на пароход, и высадил их во Франции - пусть там болтают. Сталин эту публику тоже презирал. Из 8 членов политбюро семерых расстрелял, а сколько ученых, инженеров и деятелей культуры он поставил к стенке, или отправил в Гулаг?! Оставлял только нужных, да и то в шарашках и под присмотром. Чтоб не баловали!
Инакомыслящие не любят нас. Трудно с ними. Пока мы - класс - гегемон, но если они возьмут управление страной на себя, нам опять не дадут подняться.
Риск - большой! Однако, если держать под нашим контролем и все у «Бороды» получится, заслуга будет принадлежать нашей партии. Нужно только действовать осторожно...
Так, впервые, после сомнений и колебаний, к управлению многострадального государства была временно допущена окрепшая в XX веке, полная нерастраченных сил Наука.
Ее высоко поднятый факел ярко осветил экономическую дорогу в будущее, выхватив одновременно из темноты злобные лица спевшихся между собой Невежества и Корысти, около которых сновало их многочисленное уродливое потомство: Честолюбие и Безответственность, Интриганство и Демагогия, Лицемерие и Непрофессионализм, Самонадеянность и Формализм, Взятничество и Ложь, Кумовство и Преступность.

1958 г.
Куратором нового дела Н.С. Хрущев назначил Председателя Технико- экономической экспертизы Госплана РСФСР - Кулева И.А., в задачу которого вошло: координировать и улаживать административные, финансовые и хозяйственные вопросы будущего отдела Госплана. Тот приступил к работе и для начала отправил письмо Председателю Госплана СССР Байбакову Н.К. Копия полного текста:
Товарищу БАЙБАКОВУ Н.К.
Товарищу ЧАДАЕВУ Я.Е.
За последние годы с появлением счетно-решающих машин больших успехов добилась прикладная математика в ряде отраслей народного хозяйства. Известными учеными-математиками создана теория так называемого линейного программирования. По существу эта теория может быть вполне применима к балансовому методу планирования, который мы «с грехом пополам» применяем при составлении плана. Однако техника составления плана стоит на крайне низком уровне и не использует всех возможностей, которые предоставляет современная математика и современная счетно-вычислительная техника.
В Госплане по-прежнему главным вычислительным инструментом являются счеты, в современном виде применяемые в России с начала XVIII века; затем арифмометр и счетные машинки системы «КС... «Рейнметалл» и другие. Что касается использования счетной фабрики и счетно-аналитических машин, то для этого нужно уметь составить программу работы, чего мы делать пока не умеем. К сожалению, издательство плановой литературы, а также издательство иностранной литературы почти не освещают этих вопросов. Мне представляется необходимым использовать новейшие достижения математики и счетной техники для производства всех необходимых для составления плана, расчетов, дающих возможности с математической точностью определить взаимосвязи отраслей народного хозяйства и их количественных показателей.
Чтобы приступить к практическому решению этой задачи, считал бы целесообразным использовать небольшую группу математиков (десять человек), работающих в настоящее время с академиком И.В. Курчатовым. Обязанностью этой группы высококвалифицированных математиков будет изучение связей в народном хозяйстве по данным плана и его формам в составление соответствующих программ для счетных устройств. Эту группу следует зачислить в штат Госплана РСФСР на вакантные должности, целесообразно в сводный Отдел перспективных планов или в сводный Отдел текущих планов. Не имею возражения заняться этим вопросом и в Отделе координации.
Прошу рассмотреть этот вопрос и принять решение. При положительном решении вопроса я могу представить проект штатного расписания и персональный состав указанной группы.
И. КУЛЕВ
3 января 1958 г.

Байбаков прекрасно помнил свой отрицательный ответ руководителю института электронных управляющих машин Бруку, переданный ученому два года тому назад. Его мнение не изменилось, и, в очередной раз, он решил не спешить и подождать дальнейшее развитие событий. Отсутствие реакции на предложение Кулева, подскажет ему отношение Байбакова к «инициативе».
Указания Хрущева надо было выполнять и, через семь недель, Кулев пишет второе письмо, из которого мы цитируем:

«Товарищу БАЙБАКОВУ Н.К.
...Я настойчиво обращаю внимание (уже не первый раз) на необходимость использования в планировании всех тех средств, которые предоставляют современная математика, физика и механика.
За границей, в частности в США, большое распространение имеют методы планирования производства, которые получили название так называемой система «линейного программирования» или «программирования взаимосвязанных операций». В этом направлении никакой практической работы в Госплане РСФСР не проводится и сводится пока к обсуждению поставленного вопроса в целом ряде инстанций, тогда как требуется немедленно приступить к практической работе.
В одной из своих докладных записок я уже предлагал осуществись практический подход к делу в виде приглашения в Госплан на вакантные должности специалистов, работающих в области приближения исчислений и счетно-решающей техники. Однако и это предложение не нашло своего положительного решения.
Развивая эту мысль далее, я считал бы целесообразным отобрать группу специалистов в области планирования, главным образом экономистов, и послать в США для изучения опыта работы в этой области. Если счетно-решающая техника в капиталистических условиях, подверженных частым изменениям конъюнктуры, при планировании производства дает положительные результаты, то в наших условиях с непрерывным и стабильным ростом экономики эти методы дадут значительно больший результат, а что главное, расчеты, на которые затрачивается большое количество энергии, времени и квалифицированных кадров, можно получить буквально в течение нескольких дней или даже часов»...
И. КУЛЕВ
21 февраля 1958 г.

Второе послание Кулева на туже тему насторожило его. Он решил прояснить ситуацию и позвонил писавшему:
- Иллиодор Анатольевич! Я подумал, что за вашим предложением кто-то стоит?!
- Вы правы.
- Сам?! -Да.
- Спасибо. Тогда учредим в ЦЭНИИ (Центральный экономический научно-исследовательский институт) соответствующий отдел. Я выделю ему «Урал-1», а вы подберете для ЭВМ экипаж.
- Понял. Хорошо! - имитируя деятельность и понимая друг друга с полуслова, оба номенклатурщика привычно разыграли очередной ханжеский спектакль со сверхзадачей своего клана.
Слухи о начале внедрения ЭВМ в хозяйственную жизнь страны быстро распространились среди чиновников Госплана и ученых.
Не имея понятия об алгоритмах, программировании и электронике, служащие заволновались, а либералы и немногочисленные серьезные экономисты проявили живейший интерес к развитию событий и надежду на будущие реформы.
Один из оптимистов - академик B.C. Немчинов, внимательно изучив в закрытом фонде библиотеки, последнюю книгу В.В. Леонтьева «Исследование структуры американской экономики», написал на нее хвалебный отзыв и отослал его в журнал «Вопросы экономики».
Зная о встрече Хрущева с Курчатовым и реакцию Байбакова, идеологи КПСС поддержали показной флирт первого секретаря с ученым. Они разрешили опубликовать комментарий Немчинова, перевести книгу на русский язык и напечатать американца.
Вышедшая книга произвела на наших экономистов большое впечатление и они с энтузиазмом изучили методику Леонтьева. «Нападки на «продажную девку империализма» - кибернетику прекратились.
Даром упустив 30 лет и избавившись от указаний «Великого кормчего», ЦСУ СССР впервые разработало, наконец, 1-ый Межотраслевой Баланс на основе трудов В. Леонтьева.
Опрометчиво решив, что «оттепель» вот-вот разовьется в демократическое половодье, Немчинов, с согласия Хрущева, пригласил Леонтьева в Москву, в институт мировой экономики, прочесть лекцию для своих коллег по науке. Ученый с успехом выступил и напомнил, что усложнение экономики усиливает значение стратегического планирования в национальном масштабе. Предупредил: «Либо пробы и ошибки, либо стратегия».
Он живо интересовался планами нашей страны, посетил Ленинград, где знакомился с разработками отечественных экономистов. Перед отъездом Хрущев сделал гостю лестное предложение - стать его личным советником. Однако, Леонтьев хорошо помнил историю с его сослуживцем по кафедре экономики в Гарварде - Александром Гершенкроном: в 1948 г. ЦРУ обратилось с просьбой к ректору университета - оценить данные официальной статистики Советского союза об устойчивом росте народного хозяйства, которые не совпадают с донесениями американской разведки. Наше ЦСУ блефовало и Гершенкрон, изучив цифры, и сравнив их, показал как это делается. По словам газеты «Вашингтон Пост», он «избавил мир от мифа о советском экономическом чуде».
И, зная, как работает наша статистика, Леонтьев отказался от предложения Хрущева.
Тем временем (спустя два года после предложения Курчатова Хрущеву) был образован Вычислительный отдел в ЦЭНИИ с начальником Е.П. Тамбовцевым.
В персональный состав отдела Кулев включил людей, не имеющих никакого опыта ни в экономике, ни в математике. Среди принятых на эксплуатацию ЭВМ не было ни одного с высшим образованием.
Таким образом, в важнейшем проекте: «Управление экономикой страны» (любой) принимал плодотворное участие только один специалист - Е.П. Тамбовцев.
Для сравнения: 1) К атомному проекту были подключены - академики И.В. Курчатов, Я.Б. Зельдович, Ю Б. Харитон, А.Д. Сахаров, И.Е. Тамм, М.А. Леонтович, Н.Н. Боголюбов, В.И. Векслер, тысячи ученых и инженеров, сотни мощнейших предприятий, а также завербованные нашей разведкой иностранные ученые; 2) В ракетно-комическом проекте - была аналогичная картина.
Прибыл и «Урал-1». Ссылаясь на отсутствие помещения (требовалось 20 м2), Кулев распорядился складировать ящики с ЭВМ (стойки, пульт и радиолампы) под открытым небом, во дворе Госплана.
Пока же, не теряя времени, Тамбовцев проанализировал леонтьевскую схему шахматного баланса и в кратчайший срок фундаментально ее расширил и несравненно углубил.
Обладая феноменальной памятью и универсальным знанием математики он приготовил царский подарок экономике всех стран.
По отзывам Председателя комитета по кибернетике - академика А.И. Берга и возглавлявшего международный центр исследования атома в Дубне - академика Н.Н. Боголюбова, выдающаяся работа молодого ученого явилась основополагающей теорией управления экономикой любого государства и безусловно заслуживающей Нобелевской премии.
Поскольку чистая анкета, пролетарское происхождение, родственные связи и партбилет еще никогда не заменяли нужного образования, таланта и широты мышления, госплановским «специалистам» выдающийся труд ученого оказался «не по зубам» и лишь их насторожил.
Будучи не в состоянии разобраться и получить указания «сверху», вельможные чиновники нутром почувствовали надвигающуюся угрозу своему благополучию. Они решили на словах поддержать внедрение кибернетики и надеяться, что проволочки, как это часто бывало, скомпрометируют и сорвут осуществление проекта.
Кулев, призванный защищать интересы партийной верхушки тревожно размышлял: «Меня подставили!». - Я - между молотом и наковальней. С одной стороны - отчитывайся перед Никитой, а с другой - ни он, ни его номенклатура власть ученым никогда не отдадут. Не тот нарзан! Бессмысленные планы и директивы «верных ленинцев» не могут соперничать с научным управлением экономикой. А козлом отпущения сделают меня! Навесят ярлык: проглядел ревизиониста, апологета лженауки, идеологического диверсанта и т.п. Мазать дегтем - наши умеют! Начнут верещать: протаскивал буржуазную идеологию, прозевал, вовремя не доложил, не предусмотрел последствий... и погонят с места, в любом случае... Хорошо бы Госплан подсуетился! Они ведь тоже жить хотят... Надо им деликатно подсказать, не спешить с этой чертовой кибернетикой».
Он рассказал госплановцам жалобы Тамбовцева на ограниченную память «Урала-1», непозволяющую на нем решать крупные экономические задачи. Чиновники тайно радовались и надеялись на скорые похороны Хрущевской затеи.
Но, вопреки козням номенклатуры, капризная фортуна отвернулась от столоначальников: спецслужбы, министерства авиации, морского и железнодорожного транспорта, Госстрой, Госбанк СССР, ЦСУ, НИИ, КБ и другие ведомства поручили ГКР (Госкомитет по радиоэлектронике) изготовить ЭВМ с большой памятью, в которой они нуждались. Спрос на усовершенствованную вычислительную технику подтолкнул Б.И. Рамеева (СКБ-245) начать проектировать новую ЭВМ с заданными требованиями («Урал-4»),
Благодаря настоянию Курчатова, к заявкам организаций на эту ЭВМ присоединился и Госплан. Головная боль у «стратегов» социалистической экономики возобновилась и усилилась.
Создание математической модели управления экономикой и ее отладка требовали решения многих уравнений. Выполнить такой огромный объем работы могли в стране только две самых мощных ЭВМ в ВЦ АН СССР - «БЭСМ-1» и «Стрела», и Тамбовцев обратился за помощью к куратору. Тот отправил письмо Председателю Совета Министров - Н.А. Булганину, утверждавшему еженедельное расписание работы на машинах, и получил... официальный отказ. На первом месте у бездарного руководителя тоталитарной державы была не «фантастическая», по его словам, экономика, а свои обычные шкурные интересы.
Когда, спустя полгода, наконец, после доставки «Урала-1», Госплан отвел для ЭВМ комнату в подвале, то у «бедного» учреждения «не нашлось» такелажников и небесные «слезы» и «снежный пух» месяцами падали на сиротливо брошенное оборудование.
В сердитую метель, сотрудник вычислительного отдела. Павлов снял обреченные ящики на кинопленку и отослал ее в сатирический киножурнал «Фитиль». Чтобы удостовериться в головотяпстве столь высокой организации, со студии приехали журналисты. Но, бойкотируя компьютеризацию, ответственные безответственные никаких объяснений не дали и ультимативным тоном посоветовали корреспондентам, не вмешиваться в «напряженную» деятельность Госплана. Администрация же киностудии, принадлежа к одному из идеологических подразделений КПСС, естественно не посмела компрометировать надменных бонз, и сюжет на экран не вышел.

1960 г.
Потеряв терпение, Тамбовцев, за свой счет, нанял грузчиков и в мае месяца вызванные из Пензы наладчики запустили ЭВМ в эксплуатацию.
Прослышав о незначительных возможностях «Урала-1», сановники не тревожились и спали спокойно, в то время как Тамбовцев, подобно физиологу И.П. Павлову, исследовавшему условные рефлексы на собаке, уже приступил к моделированию на маломощной ЭВМ задуманную ученым сложнейшую кибернетическую систему.
Академик Немчинов «ковал железо, пока горячо» и готовил научное совещание по развитию нового направления в теоретических вопросах экономики.
Но нежданное всегда приходит бесцеремонно и не постучавшись. 7 февраля, сидящий рядом с И.В. Курчатовым, на скамейке охранник забыл взять с собой нитроглицерин и долголетняя изнурительная деятельность 57-ми летнего руководителя советских атомщиков оборвалась смертельным инфарктом. «Сливки» Госплана вздохнули с облегчением - сопротивляться кибернетике становилось проще. Поскольку отказаться от поставки «Урал-4» было нереально, они наметили сформировать резко отрицательное общественное мнение по поводу инициативы умершего академика.
Пока чиновники не успели выступить единым фронтом, Немчинов 4 апреля открыл первое Всесоюзное научное совещание по применению математических методов в экономических исследованиях и планировании. Предоставили слово и Е.П. Тамбовцеву. К сожалению, ограниченные знания, узость мышления и занимаемые должности не позволили аудитории оценить блестящее достижение ученого...






В флибустьерском дальнем синем море
Бригантина поднимает паруса.
П. Коган

III. ДЕБЮТ

В конце марта 1960 года, юная и взбалмошная Весна вернулась, наконец, из ежегодного кругосветного тура и тщетно пыталась разбудить подгулявших небесных истопников. Но, лишь к середине апреля, нервные, распалившиеся порученцы сумели растолкать забулдыг и привести их в чувство.
Широко раскрыв осоловелые от беспробудного зимнего пьянства глаза, разгильдяи опомнились и, сломя голову, угодливо бросились поддавать жар солнечной печке.
Другая часть собутыльников, получив тумаки и нагоняй, спешно включала трясущимися руками мощные вентиляторы, и начала разгонять мглистый, уныло-серый облачный кокон, укутавший столицу.
Едва голубой океан неба очистился, как на нем вспыхнул и торжественно поплыл сияющий «золотой таз» ; и, в тот же час, убирая с улиц и крыш грязные снежные покрывала, на окоченелую от затянувшегося холода Землю хлынуло, наконец, веселое и приветливое живительное тепло. Засучив рукава, Весна энергично занялась генеральной уборкой апартаментов, захламленных недавно выехавшей квартиранткой.
Снова обретали полную силу и натуральность городские звуки, в сопровождении радостного щебета летевших с юга птиц. Приветствуя Весну, расколдованные ею липы и клены украшали свои кроны изумрудом набухающих почек.
В такой ясный улыбчивый день, студент пятого курса Московского инженерно-физического института Максим Покровский закончил тренировку, принял душ и переоделся. Уже два года, он частным образом, осваивал восточные единоборства у немногословного наставника, который, освободив от мебели комнату своей трехкомнатной квартиры и уложив на пол борцовские маты, оборудовал мини-спортзал. Его официальный род деятельности был покрыт туманом: то ли бывший армейский или милицейский инструктор, то ли просто предприимчивый спортсмен- самоучка. Но, довольный занятиями Максим не проявлял излишнего любопытства. Кроме него, мастерству обучались и другие ребята из обеспеченных семей ответственных работников гос- и партаппаратов, видных деятелей культуры, директоров крупных магазинов... Тренировки проводились в самбистских куртках и не более двух человек сразу. Поскольку боевые искусства входили в число запрещенных, молодые люди упражнялись нелегально, платя частнику по 80 рублей в месяц...
Максим спустился к оставленной во дворе отцовской волге, завел ее и отправился в институт.
Движение автомобилей по Чистопрудному бульвару было незначительным, и Покровский обратил внимание на уже выпущенных из вольеров, плавающих в водоеме белых и черных австралийских лебедей. Он посмотрел на часы. - Можно было не спешить, и Максим решил ближе посмотреть царственных птиц.
Припарковав машину, он подошел к столпившимся на берегу детям и многочисленным зевакам. Все с любопытством и восхищением следили, как заморские красавцы бесшумно и горделиво скользили по водной глади.
- As in a fairy-tale!  - с умилением раздался рядом восторженный девичий возглас.
Благодаря хорошим педагогам, Максим неплохо владел английским. Он повернул голову и увидел темноволосую, миловидную девушку, лет двадцати. В легком кремовом пальто, с белым шарфом, она пристально следила за «австралийцами».
- Is it your first visit in Moscow?  - дружески поинтересовался Максим.
- Yes!  - простодушно ответила иностранка и приветливо кивнула. Среднего роста, с прямой независимой осанкой в американской
джинсовой паре, на теплой подкладке, пропорционально сложенный Максим выглядел спортсменом. Без головного убора, шатен, с правильными чертами открытого лица, он производил хорошее впечатление.
Молодежный возраст позволял завязывать отношения быстро и независимо от обстоятельств; Максим спросил:
- Ar you English woman?
- I am not. I aman American women. And you are a hundred-percent Russian !
- Strong accent ?
- Yes. И говорит, пожалуйста, по-русски! Я учусь in институт, факультет журналистика и спец приехал с отец for практика ваш язык.
- А когда же я буду - в английском? - Шутливо спросил Максим.
- Может попробует fifti - fifti , - улыбнулась девушка.
- Как вас зовут? -Дорис.
- А меня - Максим. Ладно, Дорис! Поскольку вы - гостья и, учитывая «пожелания трудящихся», переходим на русский!
- Спасибо.
- Как вам наша Москва?
- Мы прилетел вчера, и я только сегодня знаюсь город... Много красивых зданий, но архитектура стара века.
- Потому что мы - в центре. Окраина - совсем другая. Она - новая, но мало привлекательна. Там в основном - панельные и блочные дома. Мы сейчас находимся на Чистых Прудах, а раньше, при Иване Грозном, они назывались иначе.
- Расскажите, пожалуйста!
- В конце бульвара, перпендикулярно ему, находится Мясницкая улица, - он указал движением головы, - где в то время располагались лавки мясников, откуда и пошло ее название. Торговцы перегородили протекавшую здесь речку Рачка, и отбросы, остававшиеся после разделки туш, выкидывали в образовавшуюся запруду. Скоро она превратилась в свалку, и ее окрестили Погаными Прудами. Тогда ведь не заботилась об экологии! Когда император Петр I пожаловал своему фавориту Александру
Меньшикову земельное владение, примыкавшее к Мясницкой, а другой стороной к Прудам, свалку запретили. Пруды вычистили и переименовали.
- Вы, случай, не историк?
- Нет. Я - студент. Будущий инженер.
- Прошлое город - ваше хобби?
- Опять не угадали! Как-то мне попалась книга «Улицы Москвы», и я прочел страницы, посвященные Мясницкой, на которой стоит наш институт.
- Я там шел из отель.
- Вы в каком остановились?
- В «Савой».
Спохватившись, Максим взглянул на часы.
- Вы спешить?
- Немного. Я должен отвести приятеля в больницу, к его девушке. Я понятно говорю?
- Да. А что с ней?
- Туберкулез.
- Ужасно, - Дорис с сожалением покачала головой.
- Ваша гостиница нам по дороге, и, если вы не принимаете меня за гангстера, - он улыбнулся, - я, в качестве гида и водителя, могу доставить вас в «Савой».
- О'кей! Спасибо.
- Петр I поддерживал дружбу с немецкими переселенцами, - рассказывал по дороге Максим, - ездил к ним в слободу по Мясницкой. Со временем улица стала преображаться в барскую: строились господские дома и монастырские подворья, селились купцы и иностранные подданные... Вот этот дом, справа, - он кивнул на открывшуюся у перекрестка полуротонду, с белоснежными колоннами, - одно из самых достопримечательных зданий Москвы. В нем жило, училось и творило редкое количество талантов и гениев России. А теперь здесь наша альма- матер!, - пояснил он, останавливая волгу у подъезда с вывеской института.
- Извините, я на минутку! - Максим открыл дверцу и скрылся в здании.
Вскоре он вернулся с тремя студентами. Они сели на заднее сидение, и Максим объяснил:
- Они меня ждали в читальне, - и познакомил, мои друзья - Вася, Дима и Гриша. Мы все с одного курса. А перед вами - Дорис!
- Очень приятно, - ответила девушка.
- Хышная акула империализма! - весело определил Гриша, уже осведомленный, откуда она «приплыла». Он был чуть ниже Максима - жгучий, немного курчавый брюнет, с синими насмешливыми глазами; его живое лицо портил глубокий шрам, тянувшийся от искалеченного кривого носа к рассеченной верхней губе.
- Ты уже завелся?! - добродушно заметил рослый, широкоплечий Василий. Он казался несколько старше своих приятелей. Видневшаяся за ковбойкой матросская тельняшка наводила на мысль о его прошлом. Пепельные волосы на шаровидной голове были подстрижены под короткий «бокс». Спокойная, крестьянская физиономия с упрямым подбородком говорила о решительном характере.
- Дорис, не обращайте на него внимания! - хохотнул Максим и тронул машину с места. - Он у нас неисправимый шутник!
- О'кей! - и парировала с задором: - Он не заметил моя маленькая челюсть и не понять, что я акула-вегетарьянк.
- Один - один, - присудил Дима и польстил: - А вы хорошо объясняетесь по-русски.
Самый способный из друзей скромный, интеллигентный парень, он не претендовал на роль лидера и держался в тени. Почти такой же высокий, как и Василий, худощавый кареглазый яркий блондин, с тонким задумчивым лицом, Дима, внешней отстраненностью походил на молодого поэта- романтика или художника.
- Я много занимаюсь ваш язык, но плохо говорить.
- Пока мы ехали, - делился Максим, - я тут рассказывал Дорис историю нашего института.
- Интересно, - откликнулся Василий.
- Я недавно прочел, что здание, в конце XVIII века, построил для себя, генерал Юшков, по проекту Баженова, - повернув голову к американке, Максим вставил: - он был очень талантливым архитектором! В 1812 году, когда Наполеон захватил Москву и от пожара выгорело две трети этой улицы, дом чудом уцелел. В пятидесятых годах прошлого века, его купило Московское художественное общество для училища живописи и ваяния, о чем еще при жизни мечтал Баженов. Здесь преподавали Саврасов, Перов, Поленов, Васнецов, Левитан, а в учениках ходили Коровин, Кондинский, Маяковский, Сергей Образцов. Посещали училище Лев Толстой и Ленин. С 1921 года в здании расположились Высшие художественно-театральные мастерские. В доме жили Татлин, Шестакович, семья Пастернака. В нашем читальном зале находилась мастерская отца поэта - художника. В других комнатах творил великий гравер - Фаворский... Война потеснила искусство и большую часть дома с 1942 года занял наш институт...
- Блеск! - восхитился Гриша. - За такую лекцию Общество «Знание» тебя озолотило бы!
Тем временем «Волга» миновала Новую площадь и выехала на Пушечную улицу.
- Максим, мы Дорис куда везем? - спросил Василий.
- В «Савой».
- Тогда останови у «Детского мира»!
- Зачем?
- Если мы подкатим к гостинице, «дяди» по номеру машины начнут выяснять личности, не ходя к гадалке! За связь с «агентами ЦРУ» могут и из института исключить!
- Ты прав.
Максим затормозил у дверей магазина и обратился к попутчице:
- Приехали! Вам на ту сторону и налево. Отель - рядом. Мы, правда, многое не обсудили... - он улыбнулся уголками рта, - поэтому разрешите взять ваш телефон?!
- Прошу, - Дорис достала из сумочки визитную карточку отеля и показала Максиму. - Вы не записывать?! - удивилась она.
- У меня надежный магнитофон, - он постучал пальцем по лбу.
- Спасибо, что подвезли и до свидания!
Студенты попрощались.
- Good-bye ! - не упустил «блеснуть» своим английским Гриша.
Обойдя «Волгу», Максим открыл дверцу и талантливо подал девушке
руку. Дорис вышла и помахала новым знакомым рукой.
- Клевый кадр! - оценил Гриша.
- А «кадры решает все», - процитировал Максим.
- Говорил товарищ Сталин и расстреливал специалистов! - уточнил Василий.
- Закусывай, ребята, закусывай! - шаловливо добавил Гриша одну из своих прибауток.
Нашу четверку объединила и сдружила любовь к джазу. Квартет возник на первом курсе, когда Максим, в перерыве лекций, вышел на кафедру и пригласил желающих, принять участие в создании студенческого вокально-инструментального ансамбля.
Отец Максима - высокий чиновник в кремлевском управлении Минздрава, замечая увлечения сына джазовыми магнитозаписями, подарил ему, подростку альтовый саксофон. Он не подозревал, какое музыкальное наводнение обрушится на соседей и испортит с ними отношения.
Кубанский казак - Вася Кумачев, во время службы на флоте, играл на ударных инструментах корабельного любительского оркестра. В комнате общежития он жил вместе с молчаливым, задумчивым Димой Платовым, который параллельно со школой, окончил в Ялте музыкальное училище. Занятия в вузе не погасили его привязанности к фортепиано, и, благодаря общему интересу к джазу, он быстро сблизился с Васей. На пятом курсе Дима женился и переехал к супруге, сохранив дружбу с бывшим соседом по койке.
Душой компании являлся Гриша Рабинович. Круглый сирота, он несколько лет провел в детдоме, где был непременным участником художественной самодеятельности. Неуемный темперамент «артиста» рвался наружу танцами, песнями, игрой на гитаре. После войны его тетка вернулась из эвакуации в Москву; Гриша нашел ее, и она приютила племянника у себя. Тетка, с мужем потерявшим на войне руку, свекровью и двумя дочерями занимали семнадцатиметровую комнату в коммуналке. Когда девочки подросли, Гриша, облегчая родне «прелести» маломерного жилья, перебрался к приятелям в общежитие.
Выступления их ансамбля на институтских вечерах отдыха давали возможность обходиться без профессиональных музыкантов и экономили расходы студентов на билеты.
Однако, два месяца тому назад, борясь с буржуазной идеологией, партбюро запретило квартету репетировать, выступать и проводить джем- сейшен  в стенах вуза. Ребята не растерялись, и, для Первомайского вечера, Максиму удалось арендовать школу, в которой он когда-то учился... Сейчас, в машине, по дороге к загородной больнице, наши друзья обсуждали детали завтрашнего концерта и сумеречные перспективы своего хобби в будущем.
- Играть в общежитии не дадут, - сказал Вася.
- Не Копенгаген ето, не Копенгаген, - грустно итожил Гриша.
- С ансамблем придется распрощаться! - Многозначительно продолжил Вася.
- Факт! - озабоченно подтвердил Максим.
- Может подыщем ресторан? - с сомнением предложил Гриша... - Но директор захочет, чтобы мы выступали каждый вечер!
- Не выйдет! - разочарованно констатировал Вася.
- Я узнал, - делился Гриша, - «сюрприз» мой «лучший друг» нам подсиропил.
- Рыжий? - спросил Максим.
Приятель кивнул: - Его приняли в кандидаты партии и ему неймется, стать «ШП» - швоим парнем в парткоме.
- Злопамятный жук! - мрачно отозвался Вася.
«Рыжий» - Корнилов учился вместе с ними. Он рано сообразил, что, обладая средними способностями, можно легко и быстро сделать карьеру, если сопровождать ее симуляцией общественной деятельности, «поддерживать и одобрять» официальную демагогию.
Играя роль активиста, только что принятый в институт Корнилов явился в партбюро с претензией на слабую идеологическую работу с первокурсниками и отсутствие стенгазеты. Занятые научно- исследовательской и преподавательской деятельностью ученые и инженеры обрадовались «пламенному бойцу» за коммунистические идеалы, на которого можно свалить часть рутинной работы. Тем не менее, восхождение их протеже сорвалось самым неожиданным образом: в конце первого семестра на выборах факультетского бюро комсомола, рекомендованный партбюро Корнилов, демонстрируя «принципиальность», выступил с «разгромной» критикой тогдашнего комсорга группы - Ипатова.
Понимая занятость однокашников учебой, Дима лишь однажды созвал ребят на короткое собрание, чем и заслужил их общую признательность и уважение.
Кляузные обвинения Корнилова в развале формальной работы не встретили поддержки а, Гриша, не вытерпев клеветы, попросил слова:
- Я буду краток, - сказал он, выйдя на трибуну, - и приведу слова классика: «Навозну кучу разгребая, петух нашел жемчужное зерно и ну его клевать!».
Поза и задиристость огненно-рыжего Корнилова так напоминали важного дворового петуха, что аудитория дружно развеселилась и под хохот и усмешки забаллотировала проныру. С той поры его никогда не выдвигали ни в комсомоле, ни в профкоме, а Гриша нажил себе заклятого врага.
Госпиталь, куда полковник Щербаков положил свою дочь Викторию, располагался в подмосковном лесу, за высокой чугунной оградой.
Студенты припарковали «Волгу» среди ее черных «сестер» у проходной и вошли на территорию больницы.
Пользуясь теплой солнечной погодой, Вика одев поверх казенной серой фланелевой пижамы демисезонное пальто, прогуливалась по аллее во дворе. Она еще и еще раз продумывала серьезный разговор с Василием - своим женихом. Они подали заявление в ЗАГС, когда вдруг обычная профилактическая флюорография неожиданно обнаружила в легких девушки каверны.
Заметив друзей, Вика поспешила им навстречу. Сойдясь, они приветливо поздоровались.
- Как самочувствие? - осведомился Максим.
- Спасибо, немного лучше.
- Наберись терпения и ты снова будешь в строю, - сочувственно заверил Василий, пристально вглядываясь в ее оливковые глаза и бледное лицо.
- Ты ведь знаешь, по теории автоматического регулирования, человек - инерционное звено, подвел научную базу Дима.
- Ребята, вы близко ко мне не подходите. Я же - бациллоноситель, - грустно произнесла Вика.
- Мелкий вопрос! - успокоил Гриша. - Тебя починят и ты снова взмахнешь крылами!
- Идем сядем! - движением головы она указала на свободную скамейку.
- Я привез большую новость! - с подъемом объявил Максим. Специально ждал, когда мы соберемся все вместе.
- Вещай! - призвал Гриша, усаживаясь с другими на скамейку.
- Начну немного издалека, - известил Максим. - Однажды, много лет тому назад, на дне рождения моей мамы, зашел разговор о вундеркиндах и одна из гостей рассказала удивительную историю... В ее коммунальной квартире жил совершенно необыкновенный мальчик - Женя Тамбовцев.
Муж этой женщины - кандидат в мастера спорта по шахматам, научил играть в них своего шестилетнего соседа. Через неделю ребенок стал побеждать своего учителя во всех партиях. В школе Женя учился блестяще и после ее окончания поступил в наш институт. После защиты диплома, сам Курчатов предоставил ему отдельную комнату и он переехал.
- Здорово! - отметил Василий.
- Кстати, - подхватил Дима, - на кафедре я тоже слышал о нем. Сообщали, что в первую сессию, на математике с Тамбовцевым произошел прямо исторический случай: пропустив несколько лекций он, при подготовке к экзамену, взял конспекты у однокурсника из другой группы. В них Женя обнаружил сформулированную, но недоказанную теорему (ученым она не давалась уже 200 лет). Тамбовцев решил, что хозяин тетрадки либо уснул, либо отвлекся во время лекции.
Экзамен принимал доктор физ.-мат. наук, профессор Кондрашов (он рассчитывал траектории наших первых ракет к Луне). В тот день у него сильно болел зуб, но держась за опухшую щеку и превозмогая боль, стоик добросовестно проверял знания ребят.
По закону подлости, на экзамене, Тамбовцеву достался билет с уравнением, для решения которого нужно было использовать недоказанную теорему.
Пробежав глазами выкладки студента, преподаватель вскипел и громогласно заявил, что его зубная боль не дает право издеваться над ним и подсовывать какую-то алгебраическую абракадабру и софистику. Тогда наш Женя просит Кондрашова указать его логические ошибки в приведенных уравнениях. Уверенность первокурсника совершенно сбила с толку разгневанного ученого. В запале, он объявил перерыв, предложил экзаменующимся на время покинуть аудиторию и сосредоточился на исписанных листах. Спустя час, проведенном в раздумье, завороженный красотой решения смущенный профессор озадаченно пролепетал: - «Ничего не понимаю, действительно сходится!» В ответ прозвучало совсем сногсшибательное: - «Если вы сомневаетесь, я могу привести и другое, но более сложное доказательство», что и сделал. Через несколько дней симпозиум математиков в МГУ с подачи Кондрашова, признал замечательное достижение студента...
- Так вот, - продолжил Максим, - во вторник, перед семинаром, приходит к нам один деятель - некто Никешичев, и интересуется: «Не желает ли кто применить свои знания ЭВМ и теории управления в экономике?» Обещал интересную работу в масштабе всей страны. Научным руководителем проекта он назвал Тамбовцева. Тут я и вспомнил рассказ маминой подруги при ее соседского мальчика... Теперь давайте прикинем: у него мы получим прекрасную школу - раз. Во-вторых - Госплан не режимное предприятие. И, наконец, самое главное - мы сможем участвовать в научном управлении государством, а в перспективе и СЭВом . Предложение что надо! Можно сказать - мечта идиота! Подумайте! Лично я - за!
Почувствовав слабость, Вика поднялась, отошла в сторону и начала кашлять. Когда хрипы в легких стихли, девушка вернулась и виновато проговорила:
- Мальчики, вы меня извините, но мне нельзя долго гулять. Я должна идти в палату.
- Нет вопросов! Мы уходим, - заторопилась ее посетители.
Гриша достал из портфеля несколько марокканских апельсинов:
- Возьми, пожалуйста. Из нашего сада. Прямо с дерева.
- Спасибо, ребята. Но вы зря тратитесь. Здесь кормят на убой и родители полные сумки приносят, - она грустно улыбнулась. - Беру в последний раз. А ты, Вася, останься на пару минут. Мне нужно тебе кое-что сказать.
Троица попрощалась и ушла.
- Вася, - после долгой паузы начала Вика, с внутренней напряженностью в голове, - я много думала о нас, и буду говорить честно и откровенно. Обстоятельства сильно изменились и они, к несчастью, расстраивают наши планы, - под участливым взглядом жениха, девушка отвела глаза, чтобы не сбиться и, сдерживая досаду, продолжила: - Мы оказались в разных категориях - здоровой и больной.
- Может не надо?!
- Нет, надо!
- Хорошо, - примирительно согласился он.
- Все полетело кувырком! Я не могу и не хочу принимать никаких жертв с твоей стороны... Мы должны расстаться! - волнение теснило ей грудь и перехватывало дыхание.
- Ты поправишься!
- Оставь, - печально сказала она. - Болезнь может возобновиться в любой момент. Твоим детям не нужна туберкулезная мать.
- Ты не имеешь права решать за нас обоих!
- Вася, это - донкихотство! Уговоры бесполезны. И не возражай! Взгляни на вещи трезво и мужественно. Что случилось, то случилось, - нижняя губа ее задрожала. Она вынула носовой платок и начала его нервно комкать.
- Ты совсем скисла!
- Я предлагаю единственно правильное решение. Ты должен смириться! Через какой-то срок ты поймешь, что я была права. Твое сочувствие унижает меня и я не собираюсь им пользоваться, - настаивала девушка.
- Ты сегодня не в духе. Давай обсудим наши отношения в другой раз!
- Нет. Возвращаться к этой теме я не буду. И, пожалуйста, больше сюда не приходи.
- Ты, конечно, - член бюро, но я то не провинившийся комсомолец. Зачем такой ультимативный тон? Ведь до сих пор, мы понимали друг друга. - Диктатура пролетариата сейчас не уместна и «красный террор» тем более! - внимательно глядя ей в глаза, он уловил в них едва заметную неуверенность под маской непреклонности.
- Я уже договорилась с охраной, что она тебя пропустит в последний раз. Не обижайся! Изменить ничего нельзя. Ты - крепкий и со временем переживешь. Между нами было много светлого и я всегда буду помнить тебя. Прости! Вика порывисто встала. Я пойду. Мне холодно. Прощай! - душевная боль исказила ее лицо; в глазах показались слезы. Горло судорожно сжалось и она низко опустила голову. Девушка повернулась и так быстро направилась к больничному корпусу, что растерявшийся Василий даже не среагировал ее остановить.
- Что случилось, адмирал? - озабоченно спросил Гриша, когда угрюмый Кумачев подошел к друзьям.
- Она столкнула меня за борт! - Убийственным тоном сообщил отвергнутый.
- Не понял?
- Подняла трап и отдала швартовые.
- Из-за болезни?
- Да. Считает - не излечима.
- Не дергайся, - посоветовал Максим. - Когда Викушу выпишут - она отойдет!
- Ты ее плохо знаешь! - обреченно отозвался Василий.
- Да... а, ну и ну! - участливо качнув головой, протянул Дима.
На следующий день Максим позвонил Дорис и пригласил ее на студенческий первомайский вечер своего курса. Предложение было принято и через день, ближе к вечеру, он отвез всю свою компанию в школу, предназначенную для торжества.
Наши музыканты достали из багажника инструменты и подошли ко входным дверям, у которых толпились безбилетные девушки, жаждущие попасть на вечер. Суровый дефицит прекрасного пола в МИФИ будил в них воображение и настраивал на романтический лад.
Гриша выделил самых привлекательных страждущих и участливо обратился:
- Нет билетов?
- Да, - с готовностью кивнули они.
- Могу осчастливить!
- Ой, пожалуйста! Спасибо! - глаза подруг загорелись надеждой. Гриша церемониально протянул два билета и весело предупредил:
- От меня - ни на шаг!
- Есть, товарищ генерал! - в тон поддержали хохотушки.
- Ошэнь хореший дэвушки!
- Идем, идем! - потянул его Василий.
- «Без женщин нет на свете жизни нет.
В них солнце мая и весны рассвет», - пропел Гриша.
У школы остановилась пара такси, из которых вышло семеро парней. Один их них был соседом гришиной тетки по коммуналке и работал в Госфильмофонде, другой - его сослуживец. За солидный «гонорар», они незаконно демонстрировали по организациям фильмы, разрешенные к показу лишь деятелям десятой музы и студентам института кинематографии. Для вечера отдыха, «бизнесмены» договорились с Гришей привезти трофейные выпуски «Пятьдесят лет Голливуда» и полнометражную «Серенаду солнечной долины». Остальных же сопровождающих наш заказчик видел впервые. Настоящие мордовороты, они крышевали подпольный «сервис»: запугивали фининспектора (в случае его неожиданного появления) или клиента (при отказе платить). Грубые, неозабоченные интеллектом рожи братков красноречиво отражали род занятий их обладателей.
Поздоровавшись со студентами «предприниматели» занесли в здание киноустановку и бобины с лентами.
Подъехали и Дима с женой, одетой по последней моде, эффектной брюнеткой с самоуверенным и капризным выражением лица.
...После того, как закончилось ритуальное непременно – обязательное выступление на тему о международном дне солидарности трудящихся, свет в зале погасили и на экране сцены возникли лучшие эстрадные номера американских кинозвезд...
Через час, их сменила знаменитая «Серенада солнечной долины» с Гленном Миллером...
Согласно программе вечера, после фильма должны были выступить цыгане из филармонии, но произошло совершенно непредсказуемое...
Во время предварительных переговоров, «прокатчики» запросили большую сумму и на приглашение профессиональных актеров денег стало не хватать. Но в критическом положении, Гриша нашел «выход» - отправился на Казанский вокзал сколачивать необходимую «труппу».
Бродячие цыгане лихо божились, что исполнят песни и пляски не хуже солистов театра «Ромэн» и соглашение было заключено.
На концерт пестрый табор явился в сопровождении доброго десятка своих детей.
Антрепренер Гриша раздал цыганкам по трешке и вывил экзотическую толпу на эстраду. Бойкие женщины разухабисто и вразброд спели что-то непонятно-зажигательное на родном языке и пустились в так называемый народный перепляс подвыпившей компании. Черноволосые же дети разбежались по залу и, не теряя времени, начали настойчиво клянчить милостыню.
Назойливое нищенство в зале и откровенная халтура на сцене возмутили студентов и они разразились свистом, улюлюканьем и дробным топаньем ног. Обстановка накалилась до предела. «Артистки», недовольные уменьшением гонорара (из-за увеличения участниц), а также самим приемом буквально рассвирепели и, компенсируя моральный и материальный ущерб, с пронзительными воинствующими криками, бросились раздирать синий бархатный занавес сцены на платья, накидки и хозяйственные нужды.
- Полундра на шканцах ! - громко воскликнул Василий и вместе с Максимом и другими кинулся к мародерам.
Воспитание наших героев, однако, не позволило грубо обойтись с женщинами, и попытка урезонить рассерженных фурий  не удалась. Сбившись в кучу, ругаясь и грубо отталкивая студентов, темпераментные дамы стойко держали круговую оборону. Уяснив тщетность мирных переговоров, Максим побежал в учительскую и вызвал по телефону наряд милиции.
Прибывшие блюстители порядка в считанные минуты пресекли вандализм, остудили разгоряченных хулиганок и выдворили их за кулисы. Когда возбужденная публика немного успокоилась и вернулась на свои места, Гриша - конферансье обратился к залу:
- Друзья! Мы извиняемся за не совсем удачное выступление цыган (смех собравшихся) и предлагаем вашему вниманию наш вокально-инструментальный ансамбль! Се си бо! - квартет расположился на эстраде, и он добавил: - Поет Надежда Зайцева!
Под дружеские аплодисменты к микрофону выпорхнула в ядовито- желтом коротком платье, с декольте до пупка намалеванная девица, недавно уволенная из ресторана «Прага» за аморальное поведение.
У нее был хорошо поставленный голос. Сопрано звучало бодро, задорно и мажорное настроение публики возобновилось.
Дима и Максим имели разные музыкальные вкусы. Если Ипатов увлекался свингом , то Покровский отдавал предпочтение би-бопу . Учитывая обстоятельства и угождая Максиму, Гриша следующим номером огласил:
- Сент-луи блюз !
Взяв микрофон, Максим уточнил:
- Посвящается Дорис - гостье нашего института...
А конферансье, намекая, с лукавой улыбкой добавил: -... Вместе с Покровским! Зайцева пела на английском с заметным русским акцентом, но студенты были снисходительны и одобрительно хлопали.
Давая солистке передохнуть, Гриша возвестил:
- Вариация на тему: «На далекой заставе», (по мелодике она была схожа с блюзом).
Охваченный симпатией к девушке Максим снова афишировал:
- Предназначается Дорис!
- Вместе с исполнителем, - подмигнув, снова повторил приятель.
Появилась звуковая точка саксофона; она медленно, несколько задумчиво росла, крепла, создавая иллюзию человеческого голоса, поющего без слов. Сочный завораживающий звук лился широкой, мощной волной. В его мягкости и упругости отчетливо слышался зов души молодого пограничника, а в сдержанности постоянно ощущалась затаенная страстность и нежность. Саксофон тосковал вместе с бойцом и проникновенно клялся ждущей подруге в верности солдатского чувства. Максим задавал интонационную ситуацию, и остальные оркестранты вели партии приглушенно, тактично замолкая на его брейках . Полетность музыки, непрерывность ее потока производили сильное впечатление. Бегло сочиняя мягкие и прозрачные вариации на предложенную тему, порождая все новые и новые версии, студент был в ударе: он легко вынимал из кладовой своей памяти известные «ожерелья» музыкальных фраз, оборотов, пассажей, направляя их умом, вкусом, вдохновением и находчивостью. Замершая публика в очередной раз была поражена и восхищена звуковой аурой произведения, ярко выявленной и артистично воспроизведенной исполнителем Максим завершил мелодию при восторженном молчании, которое взорвалось громом рукоплескания.
- Я хочу не надолго прервать монополию Покровского на посвящение, - под смех собравшихся опять приступил к обязанностям ведущего Гриша, иначе он весь вечер будет играть лишь для Дорис... У нашего Кумачева в жизни появилась некоторое осложнение и я хотел бы, вместе с вами кое- что ему напомнить!
- Давай, давай! - поддержали Гришу студенты и он с назидательностью героя фильма выразительным тенором запел:
- «Жил однажды капитан.
Он объездил много стран
И не раз он бороздил океан...».
Обладая абсолютным слухом, «артист» свое любительское творчес¬тво щедро возмещал природной музыкальностью и острым чувством ритма. Он кружился вокруг Василия и, войдя в роль отчаявшегося, похудевшего персонажа, сжимал рукой щеки и хватался за голову. Гриша имитировал влюбленного капитана: словно девушку обнимал гитару, гладил округлости деки и, «в подъеме радости» покачивая головой, не сводил нежного взгляда с инструмента. Пантомиму он темпераментно сопровождал хорошо отработанной изящной чечеткой.
- «Капитан, капитан улыбнитесь.
Ведь улыбка - это флаг корабля!
Капитан, капитан подтянитесь!
Только смелым покоряются моря!» - призывал Гриша приятеля.
Студентам всегда нравились выступления товарища и помимо са¬модеятельности они любили его за искренность, компанейность и веселый нрав. В очередной раз, оценив мастерство Гриши, - они с энтузиазмом приветствовали солиста.
По окончании концерта был объявлен перерыв. Из зала унесли часть стульев, а остальные придвинули к стенам. После проветривания помещения свежим весенним воздухом, наш ансамбль расположился на сцене. Шлягером Нортона и Бартона «Грустный бэби», из голливудского фильма «Судьба солдата в Америке», он открыл танцы.
Гриша расплатился с механиками и они, забрав аппаратуру уехали, а их «секъюрити» остались развлечься. Двое из головорезов, заметив свободных: Дорис и Лиду, пригласили девушек на танго. Чтобы пофлиртовать на глазах у Димы и пощекотать ему нервы, удовлетворяя свое мелкое тщеславие, Лида горделиво-небрежно приняла предложение. Оставаться одной Дорис было неловко и она последовала ее примеру. В дальнейшем, поощренные бандиты, не обращая внимания на косые ревнивые взгляды с эстрады, уже не отходили от партнерш. Танцуя «охранники» упрямо добивались от девушек номеров телефонов и согласия на будущие встречи.
Во втором антракте, Максим подошел к блатарям и, отозвав их в сторону, обратился:
- Ребята, вы, пожалуйста, не клейтесь к нашим девушкам!
Ответили нагло:
- Были ваши, станут - наши!
- Я вас вежливо прошу! - строго повторил Покровский.
- Он нас «вежливо просит», а Тява?! Послушай, фраер, а ты можешь и не вежливо? - прозвучало с подленькой ухмылкой.
- Я же вам сказал, - продолжал настаивать Максим.
- Лады, мы с тобой еще потолкуем потом. Ты хоть по фене ботаешь , козел?
- Да ты знаешь, с кем чирикаешь, хмырь болотный? - поддержала его другая первобытная рожа.
- Ну уморил, сексофонист! - самодовольно вмешался третий, рябой уголовник. - Ты что в инвалиды захотел?
- Да мы тебя в землю уроем, паскуда! - грозил четвертый, сверкая стальными коронками передних зубов.
- На одни лекарства работать будешь, черт!
- Ребята, я вас снова прошу, оставьте девушек в покое, - увещевал Максим. У вас все равно ничего не выйдет!
- Ты после вечера не ухиливай, сучок, и мы с тобой разберемся! - угрожал пятый бандит, с воловьими глазами.
Поднявшись на сцену, Максим негромко оповестил друзей:
- Кретины набиваются! Василек, когда народ разойдется, оставь ба¬рабаны в школе.
- Я сам понесу! - не соглашался Кумачев.
- Слушай меня!
- Да ничего серьезного! - упрямился Василий.
- Недоумков то - пятеро!
- Врагов не считают, их - бьют! - сентенционно изрек Гриша.
- Они только хрюкают, - продолжал сопротивляться Кумачев.
- Я своей дудкой рисковать не хочу. - Объяснил Максим и предостерег Гришу. - Ты тоже оставь гитару! - И деритесь поаккуратней! Под ногами асфальт, а не земля! Опасно!
- Ладно, - уступил Василий. - Малые барабаны я оставлю. Все равно их сразу не унесешь, а большой - захвачу.
- Не надо!
- Не суетись, - спокойно реагировал приятель. - Если напросятся - подлечим!
- Я боюсь за инструменты, а ты, - наставлял Максим Диму, - выйдешь минут через пятнадцать после нас, и если что, - уберешь инструменты в багажник.
- Я вас не брошу, - заверил тот.
- Еще не хватает! Разве не видишь, что они - урки, а ты драться не умеешь. Не упирайся! Без тебя - нам спокойнее. Если задержимся, проводи Дорис до самой гостиницы, - указал Покровский и передал ключи от машины Диме.
- Хорошо, - с кислой миной кивнул тот.
Тем временем, пристально наблюдавшие за ними бандиты единодушно договорились проучить «фраеров».
На прощание, под аккомпанемент ансамбля, Гриша спел традиционное:
- «Затихает Москва, стали синими дали.
Ярче блещут кремлевских рубинов лучи...
День прошел стороной, вы, конечно, устали
Дорогие мои москвичи...» и по плану вечер закруглился. Стали разъезжаться, но Максим медлил с выходом на улицу. Толпа сужала поле действий и мешала воспользоваться владением карате-до, а помощи однокурсников он не хотел. Покровский чувствовал себя уверенно, но опасался стукачей, которых «заботливый» первый отдел зербовал в каждом группе.
... Самоуверенные уголовники терпеливо поджидали музыкантов у школы.
Наконец, фойе понемногу опустело и приятели приготовились. Пер¬вые из школы выскочил Максим. Разогнавшись на лестнице, он сделал обманный финт и резким, сильным ударом послал ближайшего к нему головореза в нокдаун. Держиморда осел на тротуар. Выбежавший вслед Гриша без промедления включился в потасовку с другим членом шайки. Отметив мастерский удар Покровского и пытаясь окружить парня, на него напали трое молодчиков. Показался Кумачев с барабаном. Взглянув на дерущихся, он закричал:
- Эй, ублюдки! Камбуз прибыл! Кому добавки? Фас, подонки, фас!
Двое отстали от Покровского и бросились на Василия с разных сторон. Уклонив лицо от мелькнувшего кулака, бывший моряк тычком бо¬тинка под коленную чашечку успешно вывел противника из строя. «Браток» вскрикнул и, захромав, свалился мешком. Второй, зайдя со спины, выхватил финку.
- Кум! Сзади! - предупреждая, заорал Гриша, и получил в «награду» сноп искр в левый глаз. Кумачев быстро обернулся, увидел нож и прикрылся барабаном. Кожа инструмента была пробита, но до самого студента бандит не дотянулся. Василий молниеносно одел на голову нападавшего распоротый барабан и колотил по ободу до тех пор, пока «клиент» не упал. Прижав ногой руку нападавшего к асфальту, Кумачев нагнулся и вырвал оружие из его кулака.
... Применяя технику каратэ на следующем, Максим нанес ему разящий удар по шее ребром ладони. Сопровождаемый напутствием: «нехорошо к чужим девушкам приставать», блатной, «прилег» рядом с дружками, а Покровский бросился на помощь раненому Грише. Выпрыгнув в воздух, он провел эффектную «вертушку», с разворотом на 180 градусов и мощным ударом ноги в грудь отправил противника, «обнимать» асфальт, родной земли.
- Не горячись, парень! И отдохни немного! - «сочувствовал» Максим, завершая драку.
Однако, скоротечное побоище видела из окна школьная уборщица, и обеспокоенная, она позвонила в милицию. Разгоряченные участники «сражения» не успели отдышаться, как вновь подъехавшие стражи по¬рядка, без особой вежливости, погрузили всех бойцов в «черный ворон» , и увезли в отделение.
Выйдя из школы, Ипатов с девушками обнаружили лишь несколько зе¬вак, оживленно обсуждавших происшествие.
В милиции удивились количеству серьезных травм у бандитов при явном меньшинстве оборонявшихся. Представленные Кумачевым финку и поврежденный барабан приобщили к вещдокам. Тем не менее владелец финского ножа отказался признать его своим и головорезы единодушно жаловались на использование студентами запрещенных боевых приемов.
Лейтенант оформил протокол, а пострадавшим предложил обратиться в судебную экспертизу.
Над ребятами нависли: приход в институт милицейского письма, с копией протокола, суд над превысившим необходимую оборону Максимом и исключение за хулиганство из комсомола и вуза, с отправкой на два года в армию.
Они напряженно искали выход из, казалось, безнадежной ситуации.
Покидая кабинет следователя, Покровский незаметно кивнул моло¬дому бригадмильцу, стоявшему у двери, чтобы он вышел. Тот понял и, спустя минуту выполнил просьбу.
На улице, дабы разговор был без свидителей. Максим увел его в сторону от товарищей и, понизив голос, оказал:
- Слушай, друг! Разборку затеяли они, а нас за драку отчислят из института!
- Применение карате по закону равносильно применению холодного оружия! Вам еще повезло, что они живы и не стали инвалидами.
- Помоги, а?! Мы тебя отблагодарим!... Выручи!
После многозначительной паузы, испытующе глядя на студента, бригадмилец протянул:
- Можно... Но, это будет дорого стоить!
- Сколько?
- Нужно, чтобы они отказались от экспертизы... Двести отвалишь?
- Согласны!
- Лейтенант кончит дежурство через час и я выну протоколы из сейфа. А на шпану надавим! На финке отпечатки наверняка остались.
- Отлично! Мы едем за бабками, - Максим посмотрел на часы, - к двум будем! Идет?
- Договорились.
Покровский подбежал к приятелям:
- Погнали!
- Куда?
- Потом объясню.
- Ключи то у Дымка!
- У меня в бампере - запасные.
- Закусывай, ребята, закусывай! - подбодрил Гриша.
Взяв деньги у отца, в назначенный срок, студенты на волге вернулись к условленному месту.
- Все в порядке! - встретил их бригадмилец. - Они на экспертизу не пойдут! - Он взял протянутые купюры и отдал злополучный протокол, который с воодушевлением был тут же сожжен.
На следующий день, староста группы сообщил участникам потасовки, что их вызывают к декану факультета - Ивану Трофимовичу Гусеву. Молодые люди догадывались о чем пойдет речь, и, готовясь к «разносу», понуро вошли в его кабинет.
- А... а, супермены явились! - проговорил декан и с ядовитым сарказмом спросил: - Культурно отметили праздник и повеселились слав¬но?!... Дожили!... Ректору уже звонили из вашей школы! Дирекция выс¬тавляет нам счет за порванный занавес!... Вы распустились до последней степени! Совесть окончательно потеряли! И дебош, и мордобой! Великолепно! Пьяные были?!... Кстати, ректор до сих пор помнит прошлогодний милицейский акт, по поводу вашего хулиганского «концерта по заявкам».
А дело было в студенческом общежитии МИФИ, на площади Зацепа, неподалеку от Павелецкого вокзала. Сойдя с поезда, приезжие, направляясь в город, часто шли через площадь, на которую выходили окна общежития.
В тот день комендант попросил Василия устранить неисправность в аппаратуре радиоузла, а сам уехал в институт за зарплатой.
Когда Василий закончил работу, Гриша уговорил друга, проверить звук на больших децибелах.
Они поставили радиолу на подоконник, динамиками на площадь, и Гриша в микрофон громогласно объявил: - Внимание! Начинаем концерт по заявкам!
По просьбе Ляпкина-Тяпкина, несущего на спине мешок ворованной колхозной картошки, американский оркестр исполнит его любимый танец - «Кармен - буги», - и студент включит записанное на рентгеновской пленке произведение.
Прохожий дико озирается и, избегая «паблисити», набирает скорость.
Второй «жертвой» Гриша выбрал калоритную толстую краснощекую бабу, с повязанным на голове платком. В каждой руке она несла по средней величины бидону.
Гриша представил: - Выполняем заветное желание Матрены Кукушкиной, которую вы сейчас видите с двумя бидонами браконьерской черной икры. Ей передает привет Элла Фитцжеральд и для рыбачки поет шлягер «Бегин-ту-бегин».
Развязанный балаган стал собирать толпу восторженных и заинтересованных молодых людей.
- По заявке гражданина Канарейкина, - продолжил Гриша, - который сейчас тащит со стройки рулон рубероида на плече, передаем Чарльстон - музыку его легкомысленной молодости...
Протокол о хулиганстве, составленный милиционером, прервал злополучный концерт, и был отослан ректору МИФИ...
- Будем от вас избавляться! - продолжил декан. - Я не посмотрю, что вы с пятого курса! Хулиганам в МИФИ делать нечего! Надеюсь, армия вас быстро научит уму-разуму! Моему терпению пришел конец! Вы - позор факультета и института! - бушевал Гусев. - Теперь выкладывайте, что там произошло! Чистосердечно и без вранья!
Когда он выходил из себя, его баритон несся по коридору, и вряд ли кто из посторонних догадался бы, что после раскатистого «грома», профессор сразу сбрасывал «пар» и всегда сочувственно относился к студентам. На партсобраниях он был притчей во языцах, ибо коллеги много раз упрекали декана за превышающий всякие нормы либерализм и потакание сумасбродствам своим «непутевым». Гусев испытал трудную школу жизни, с двенадцати лет работал и по-отечески, с редкой добротой относился к подопечным, зная, что у большинства из них (в том числе у Василия, Гриши и Димы) отцы погибли на войне. При малейшей возможности, ребята получали стипендию, а неизбежные «приключения» молодежи по завершении грозной головомойки «на ковре», обычно, схо¬дили им с рук. Студенты, естественно, питали к декану чувство глубокого уважения и симпатии и старались его не подводить.
- ... Занавес рвали не мы, а цыгане, - замялся Гриша.
- Почему же артисты не с того, не с сего начали так себя вести? В голове не укладывается!
- Да они не артисты. Просто я с ними договорился на вокзале, - оправдывался «импресарио».
- Вы что совсем с ума сошли? - не выдержал Гусев.
- Они уверяли, что прекрасно поют и танцуют. Денег было в обрез. Я и... согласился. - Декан внутренне улыбнулся и, «восхищаясь» организационными талантами студента, покачал головой. - Заплатил им, как условились, но они выступили плохо. Наши их освистали, и они озве¬рели... Народ - темпераментный, скандальный.
- Хорошо, а фонарь под глазом у вас откуда? Натолкнулся на Спасскую башню? Неужели нельзя было увернуться? И в таком забулдыжном виде являться в институт? Словно пьяный мужик или уличная шпана!
- Виноват, Иван Трофимович. Проглядел.
- В школу просочились хулиганы, - изложил Максим, - и напали на него... из-за девушек.
- Знаю, знаю, Покровский. Мне уже доложили, что вы калечили их по конвейеру, и вас троих забрали в милицию.
- Но в отделении определили зачинщиков и нас спокойно отпустили.
- Вас послушать, вы прямо ангелы бескрылые... А что с философией? Серкова жаловалась в первый отдел, что Рабинович занимается, антисоветской пропагандой на лекциях и издевается над ней. В чем дело? Что за выходки? Кадровики с вами шутить не будут. Отчислят и глазом не моргнут!
- На лекции она заявила, - защищался Гриша, - что «благосостояние советского народа растет с каждым днем». Наш студент встал и спрашивает: - «А как же тогда объяснить, что в нашей деревне, в магазине - хоть шаром прокати?» Серкова ответила: «Потому, что спрос в стране обгоняет предложение, что как раз и является показателем нашего высокого уровня жизни». Поскольку ее ответ был не убедительный, я задал вопрос: - «Значит, по-вашему, при коммунизме, когда благосостояние людей намного увеличится, мы в магазинах вообще ничего не купим?». Она и оскорбилась.
- Но, если вы видите ее ошибки и знаете грамотные ответы, зачем ронять ее авторитет перед курсом?
- У Гриши с ней свои счеты, - вставил Василий.
- Какие счеты могут быть с преподавателем? - изумился Гусев.
- Она к нему придирается на семинарах.
- Видно, он и на них старается ей насолить.
- Нет, - отрицал Гриша.
- Тогда, в чем причина вашей взаимной неприязни?
- У нее больное самолюбие, - сказал Максим. - Как-то на семинаре, она безапелляционно постулировала, что «компьютер никогда не станет умнее человека». А Гриша возразил ей: «фетишировать человека, считая его венцом природы и существом, выше которого ничего нельзя создать - это чистейший солипсизм. Мы же производим автомобили, корабли и самолеты, превосходящие по скорости движения лошадей, рыб и птиц!». Ответить Серковой было нечем, и она разозлилась. С тех пор и мстит ему!
- Ладно. Попробую с ней поговорить.
- Мы никого не задеваем, - уверял Гриша. - Случайно как-то обстоя¬тельства складываются против нас.
- Выпутываетесь вы ловко. Но я еще проверю ваши версии.
- Иван Трофимович! - обратился Максим. - У нас к вам есть большая просьба!
- Представить вас к наградам и повесить фото на доску почета?
- Мы просим нас троих отозвать к Тамбовцеву!
- Но вы ведь уже распределены?! Хорошие места. Солидные почто¬вые ящики . Вы в них многому научитесь. А у Тамбовцева голое место и очень ответственное дело.
- Оно и привлекает.
- А справитесь?
- Мы не подведем! Слово даем!
- Посмотрим. Но чтобы я о ваших фокусах больше не слышал! - Троица, разумеется, кивнула в знак полного согласия.
В коридоре Гриша упрекнул Максима:
- Ты забыл Димку!
- Я с ним вчера разговаривал.
- И?...
- Он - против.
- Как? Почему?
Покровский быстро оглядел проходящих мимо студентов и предложил:
- Зайдем в свободную аудиторию!
Друзья поняли - дальнейшая беседа - не для посторонних ушей. Найдя пустую комнату, они сели и Максим продолжил:
- Препирался со мной целый час. «Ваш план, - говорит, - утопия. Сколько времени прошло со смерти Сталина?»
- «Семь».
- «А теперь растолкуй, пожалуйста, почему хотя бы ТАР , столь необходимую для создания элементарной экономической модели страны до сих пор не преподают в экономических ВУЗах? Отчего наших ребят, кумекающих в теории управления и корреляционном анализе  направляют только в оборонку, а не в плановые органы? Ведь ежу ясно, что в управление ракетами и государством лежит одна наука - кибернетика!
- «То ежу, а то Политбюро! Но раз Тамбовцева командировали в Госплан, значит, до верхов мал мала дошло!»
- «Вы не видите дальше своего носа!»
- А именно?»
- ... «Предположим, вы чего-то достигнете и представите модели, расчеты, прогнозы... И ваша контора начнет учить правительство, что ему делать?»
- А что здесь плохого? Еще Герберт Уэллс предсказывал, что управление государством будет выполнятся учеными и инженерами».
- «А куда вы денете партию, ЦК, идеологию?».
- Наверно они обязаны уйти из истории. Класс-гегемон сокращается. Появился новый - научная интеллигенция и численно он давно уже не прослойка! Каждые десять, лет количество знаний в мире удваивается, и ученые, разумеется, должны играть руководящую роль в обществе, а не партия. Время вождей обязательно сменится эпохой академиков».
- «Детский лепет! Когда Политбюро поймет, что власть и привилегии уплывают, вам наверняка устроят очередной репрессанс: или посадят, или в лучшем случае - уволят! Рулить вам никто не даст». У Димки интересный диплом и заниматься химерами он не хочет. Словом считает идею-«манки бизнесом» . Он и меня убеждал вас отговорить.
- А как же Тамбовцев?
- Ипат считает, что он близорукий идеалист и лезет на верхний этаж, откуда, нас очень быстро сбросят и без парашюта... Паникует Дымок!
Призадумавшийся Василий пожал плечами и твердо произнес:
- Он - прав! Дохлый номер!
- Кум! - укорил Гриша. - Поэт Некрасов тебе, что сказал?! «Ученым можешь ты не быть, но гражданином быть обязан!»
- Он писал не ученым, а поэтом!
- Тогда их было больше чем ученых, а сейчас-то наоборот!
- Нас торпедируют, не ходя к: гадалке! - уверенно заявил Василий. - Вы - небожители! Витаете в облаках, не зная жизни.
- Это я то?? - спросил Гриша.
- Димка - пессимист! - комментировал Максим.
- Кум! Мелкий вопрос! - взывал Гриша.
- Детский сад! - ворчал Василий. - Малыши захотели приключений... на свою шею.
- До чего ты упрям, адмирал! - наседал Максим.
- Ты мужик, или кто? И нас подводишь и страну, межу прочим! - поддерживал Максима Гриша.
- Господи, как вы мне надоели! Вы полоумные романтики! - комментировал Василий.
- Давай, Кум, настройся! Отступать некуда - позади Госплан! - перефразировал Максим.
Вцепились черти! - добродушно отбивался Василий, после некоторого раздумья, смягчился. - Ладно! Попробуем. Может действительно что-то получится. Вы все равно не отвяжитесь! Поднимаем «Веселого Роджера!» .
Во время - краткосрочной хрущевской оттепели, сталинское табу на кибернетику было отменено и на прилавках магазинов появилась соответствующая научная и популярная литература. Вышедшие книги мгновенно раскупались, а от различных институтов и предприятий в Общество «Знание» сыпались заявки на ознакомительные лекции по реабилитированной дисциплине.
Гриша тогда учился на четвертом курсе и однажды в вагоне метро услышал, как один из пассажиров жаловался своему попутчику:...«Академик Колмогоров читает лекции в Политехническом музее, но другие, не такие именитые, пока боятся выступать с кибернетикой. Никто не знает, что будет завтра. Вчера Сталин - вождь всех народов, а сегодня Хрущев вон как его отделал»...
Гриша намотал на ус, и, пользуясь спросом, решил подработать. Он посетил лекцию Колмогорова, почитал в Ленинке популярную литературу и, подготовившись, предложил районному отделению Московского Общества «Знание» свои услуги.
Озадаченная молодостью Гриши референт организации - Рудакова колебалась. Однако, приняв во внимание учебу парня в МИФИ и нехватку докладчиков на модную тему, она все-таки решилась и дала ему путевку на фабрику обоев. Посетив лекцию, референт осталась довольной. Третье выступление было апробировано уже Председателем городской физ.-мат. секции Ураловым, и Гришу приняли в члены Общества.
Его районный филиал состоял из трех человек: ответственного сек¬ретаря Филатова, сбежавшей от беспокойного учительства Рудаковой и внештатного организатора лекций. Последний должен был приходить за заявками, договариваться по телефону с лекторами и оформлять заверенные путевки к оплате. Пользуясь хорошим отношением руководителей отделения, Гриша пристроил на внештатное место Кумачева и помогал ему в работе (поскольку выступления на публике Василию не давались, он от них отказался). Дополнительный заработок очень выручал студентов. Но, светлая полоса, к сожалению, рано или поздно перемежевывается с темной: Н.С. Хрущева осенила очередная «блестящая» идея, - приучать граждан работать на общественных началах, т.е. бесплатно - к счастью, без колючей проволоки и сторожевых вышек. «Гениальная» инициатива «родной коммунистической партии» не вызвала восторга у лекторов и они по-английски  стали покидать ниву Просве¬тительства.
...Василий с Гришей заехали в отделение Общества и услышали следующую перепалку с лектором-искусствоведом:
- Я прочитала четыре лекции по живописи XIX века, а мне почему-то перевели деньги только за две, - сообщила она недовольно.
- Вам еще хорошо оплатили, - заметил Филатов. - В принципе мы теперь оплачиваем одну из трех.
- Но меня никто не предупреждал!
- Президиум Общества принял решение месяц тому назад.
- Простите, но у меня трое детей и государство их пока не кормит на общественных началах. Отчего же я должна выступать бесплатно?
- Извините, - включился Василий, - я думал, вы в курсе...
- Читать лекции на таких условиях я отказываюсь и путевки мне, пожалуйста, больше не присылайте! Ездить через весь город за три рубля, я не собираюсь... Желаю вам успехов, - с сарказмом пожелала расстроенная дама и ушла.
- Я ей за счет других добавил, - напомнил Кумачев, - а получилось...
- Ты не виноват, - рассудил ответственный секретарь и тяжело вздохнул. - Жалко людей терять... Да,... звонили из городского Общества и пропесочили нас за лекцию по атеизму в доме культуры.
- За Девятова?
Филатов кивнул.
- Прочел он, видно, как обычно: бога нет и тому подобное, а в конце спрашивает: - «Что не понятно? У кого вопросы?» С заднего ряда встал какой-то гнилой дед и взбирается прямо на сцену.
Интересуется: - «Скажи-ка мне, сынок, что корова ест?» Девятое отвечает: - «Траву, сено, уважаемый».
- «А коза?»
- «Тоже самое».
- «Правильно, милок! И последний к тебе вопрос: - А почему тогда у них говно разное?» Профессор на секунда замешкался, а старик тут же и вцепился: - «Слыхали, граждане? О боге толкует, а в говне не разбирается!» Общий хохот и вся наша пропаганда пошла насмарку. Церковь, вероятно, специально подослала деда, чтобы сорвать лекцию. Заседал городской президиум и постановил отстранить Девятова на три месяца от чтения; так что путевки ему пока не давай!
- Хорошо.
Раздался телефонный звонок и Филатов снял трубку:
- Да я.
- Виктор Степанович! На вашего организатора я буду жаловаться в райком! - вопил в истерике женский голос. Ответственный секретарь указал жестом Василию, снять трубку параллельного телефона. - Сущее безобразие развел! Хулиган, махровый!
- А что случилось то?
- В начале января он прислал нам безрукого международника, в феврале - безногого, потом явился слепой, за ним глухой, а вчера приходит вообще немой лектор! Самое настоящее издевательство!
- Ирина Леонидовна! Немых в Обществе нет! Мы все-таки еще в здравом уме!
- Не надо! Ваш лектор прошел вахтера и стал бродить по территории. Его спрашивают: - «кого и что вы ищите?» А он вместо ответа лишь мычал как корова не поймешь что!... Когда показал заявку, его привели в партком. Путевку я ему подписала, но в отдел пропаганды обязательно сообщу! - едва сдерживаясь, она бросила трубку.
- Кто был у нее?
- Туманов, - подсказала Рудакова.
- Он, когда волнуется, немного заикается, - указал Кумачев. - Но докладчик ведь не немой! Туманов рассказал, что его не встретили и он от возмущения не мог выговорить ни слова. А где я им нормального лектора возьму, если они разбегаются.
- Ничего, как-нибудь утрясем, - успокоил Филатов, завидя на пороге партсекретаря районного КГБ майора Сизова, одетого, как обычно, в штатское. По злой, нахмуренной физиономии вошедшего чувствовалось приближение нового скандала.
Для преодоления затруднений Общества в оплате путевок, Гриша с подходцем расставил майору силки: просил разрешения иногда присылать в его организацию бесплатные заявки на тему - «Происки империализма» для шефских профилактических встреч с трудящимися. Не подозревая худого, партсекретарь легкомысленно согласился и студенты бросились предлагать учреждениям «фирменное блюдо». Заявки пошли косяком, но в глазах офицера сейчас сверкали молнии близкой грозы.
- Здравствуйте! - сердито приветствовал Сизов.
- Привет, привет! - подобострастно отозвался Филатов. - Хотите заказать лекцию?
- Наших слушателей теперь не соберешь, - язвительно усмехнулся майор.
- Странно.
- Виктор Степанович! - обиженно проговорил кагэбист. - Я к вам с большими претензиями! Ваши ребята совсем..., - пытаясь подобрать слово, он запнулся. - Хороший сюрприз нам поднесли! Вы просто не представляете, что творится в нашем подразделении!
- Мы допустили какую-то оплошность?
- Гхм! Мягко выражаетесь, Виктор Степанович! - едко возразил партсекретарь. - У меня работать некому и некогда! Мои сотрудники с утра до вечера бегают, сломя голову, по вашим заявкам! Вы что товарищи? Ну две-три лекции в месяц, пожалуйста, мы с удовольствием прочтем. Но нас замучили ваши «Происки». А вы все присылаете и присылаете заявки! Ну, сколько можно?! Они мне уже ночью сняться! С вашим размахом нам надо замок вешать и закрываться! Вы что, решили превратить наше подразделение в лекционное бюро, а офицеров переучить на штатных лекторов по распространению...? Чтобы они целыми днями драли глотки на предприятиях? Вы еще Лубянку не оседлали?
- Смеетесь Петр Кузьмич?!
- С вашими парнями Комитет давно пора перепрофилировать!
- Скажите тоже!
- Вы очевидно, настроились весь план делать на наших людях?! Черт знает, что за катавасия! Мои офицеры стонут от ваших путевок. Они все удивляются, почему «Белые столбы»  лекции не заказывают? Мы только в сумасшедшем доме их пока не читали! - сердито изливался кагэбист.
Когда Общество, пообещав ослабить заявочный прессинг, коллек¬тивно отбилось от Сизова, Гриша не упустил воспользоваться моментом:
- КГБ - слаб! - поставил он диагноз и закинул удочку, - раз он сник, давайте сами организуем лекцию! Для молодежи, например.
- Не представляю!? - раздумывая, сомневался ответственный сек¬ретарь.
- Западная пропаганда старается разложить наших комсомольцев подрывной литературой и передачами «Голоса Америки» и «Свободы». Навязывают свой образ жизни, бессодержательную музыку и уродливые танцы вроде буги-вуги или рок-энд-ролла. Почему бы нам не устроить сатирическую музыкальную лекцию об их нравах, о пресловутом джазе и предостеречь народ от нездорового увлечения буржуазной культурой. Принципиальная критика и осуждение укрепят идеологическую стойкость ребят. Они меньше будут прислушиваться к вражьим голосам и больше ценить нашу советскую эстраду.
- Интересное предложение - оживился Филатов. - А где мы музыкантов найдем?
- Мелкий вопрос! Наши студенты сыграют и при оплате: одна к трем. Дешево и сердито!
- Что ж... надо обмозговать!
Отец Дорис, глава фирмы, торгующей маломерными судами, задерживался в Москве, намериваясь заключить сделку на поставку в США небольших прогулочных катеров на подводных крыльях. Его, однако, не устраивали в них: слабосильный двигатель, невыразительная окраска корпуса, дизайн сидений, и он добивался продажи одних корпусов. Изготовители напротив, упорно настаивали на покупке полностью укомплектованной продукции. Заключение сделки откладывалось, чему особенно радовался Покровский.
Чувствуя неодолимое нежное влечение к американскому народу в лице Дорис, Максим ухаживал за девушкой и усиленно развлекал ее. Он часто пропускал занятия и водил Дорис в Третьяковку, Пушкинский музей, на «Лебединое озеро» в Большой театр и театр кукол; ездил с ней в Царицыно, Абрамцево, Кусково, ходил на бега и угощал сибирскими пельменями в ресторане «Иртыш».
Отвечая на многочисленные вопросы будущей журналистки, студент был совершенно покорен обаянием ее улыбчивого доброжелательного лица, скромной и приятной внешностью, милой девичьей непосредственностью и открытостью. Вместо ожидаемого покровительст¬венного снобизма при обсуждении: разных сторон жизни, он встречал лишь очаровательное прямодушие и искреннее сожаление по поводу сложившихся в СССР порядков. Убожество сервиса, торговли и обществен¬ного устройства она воспринимала с нескрываемым удивлением и обезоруживающим сочувствием.
...Оставляя пенный след в мутной воде, речной трамвай, не спеша, шел вдоль Софийской набережной. С верхней палубы Дорис любовалась монументальным видом кремлевских стен, отороченных зубчатым орнаментом, за которым величаво и празднично сверкали на солнце золотые купола соборов. Максим приблизился к девушке и спросил:
- Дорис, тебя не утомляет моя культурная программа?
- Нет. Я от него восторг!
- Тогда я задам каверзный вопрос!
- Пожалуйста.
- Что ты думаешь по поводу дружбы и более тесных отношений между нашими народами? - с хитрой улыбкой задал он вопрос издалека.
- Конечно, - плюс!
Затем с нетерпеливым ожиданием выдавил:
- Я имею ввиду нас с тобой!
Девушка пристально и серьезно посмотрела ему в глаза и с легкой усмешкой отозвалась: -Два плюса!
Студент ощутил ее взволнованность и сделал над собой новое усилие:
- Ты бы согласилась остаться в Москве?
- По политика или сердце? - красный мак вспыхнул на щеках Дорис.
- По второму, - «прыгнул головой вниз» Максим.
- Если я правильно понимает, ты намерен делать брак? - лицо ее дышало веселостью.
- Yes, my darling .
- Мне трудно решайт.
- По политическим мотивам или сердечным?
- По жизни.
Покровский облегченно вздохнул и просиял.
- Сейчас мы будем проплывать мимо дома, где я живу. Ты видешь sky-scraper ? у нас там большая квартира. А со временем, я думаю, отец поможет нам получить отдельное жилье.
- Прости, но я не способен к ваш условий, - виновато извинилась она. -Жаль, - грустно заключил студент. - Значит не любишь.
- Ты не понял. Я увозить тебя в Штаты! - уверенно и приветливо объяснила девушка.
- Я получу диплом только через полгода.
- Не страшно. Мы пока будем переписывать почта, - в порыве сердца, она страстно и ласково поцеловала его. Yes ?!
- Меня вряд ли выпустят к тебе, - в словах Максима улавливалась нотка сомнения.
- Надо узнавайть, может клерк разрешить.
- Попробую, - озадаченно протянул он.
Девушка кивнула с удовлетворением.
- Если нет, возьми тур в любую запад страна и мы соединяйт!
Окружающее приняло для Покровского мягкий и теплый поэтический
оттенок, и сбитый с толку, он после краткой паузы поддержал:
- Верно.
Прильнув к друг другу, они снова поцеловались.
Спустя три дня, студент проводил девушку с ее отцом до трапа самолета и заокеанские гости отбыли восвояси.
По настоятельной рекомендации декана МИФИ Гусева, Центральный Экономический Научно-исследовательский институт (ЦЭНИИ) при Госплане РСФСР пригласил к себе на работу и 20 мая оформил в отдел методики использования вычислительной техники и.о. инженеров (до защиты дипломов): Кумачева, Покровского и Рабиновича.
Представленные Тамбовцеву наши герои благоговейно воззрились на начальника отдела, имевшего рядовой, непрезентабельный вид: плотную, коренастую фигуру, чуть выше среднего роста, с сильными от езды на ве¬лосипеде ногами, в стандартном костюме советского ширпотреба. Лишь крупная, 60 размера голова, мгновенно впитывающие и оценивающие большие глаза, необычайно живое, с ордынскими скулами волевое лицо, увенчанное безукоризненным куполом лба и быстрая, не успевающая за мыслью речь указывали на неординарность ученого.
В то время цифровые электронные машины создавались главным образом для решения военных задач, где основным требованием являлось быстродействие. Для экономических расчетов необходимо было изменить конструкцию компьютеров и придать им запоминающие устройства значительной емкости. Учитывая эти потребности, специалисты КБ и завода САМ в г. Пенза под руководством Б.И. Рамеева спроектировали ЭВМ «Урал-4» - с магнитными барабанами и лентами. Однако предприятие испытывало недостаток в инженерах-электронщиках, которые из-за сложных бытовых условий, при первой же возможности уезжали в столицу Белоруссии. В ней тоже выпускали универсальные ЭВМ - серии «Минск», но жизнь текла легче, а в магазинах даже свободно продавались масло и колбаса.
После сдачи весенней сессии, наши ребята должны были помочь пензюкам «довести до ума» «Урал-4», предоставленный для Госплана.
Предстоящая же работа студентов служила темами их дипломов для защиты.
Пользуясь последними днями перед зачетами, наши друзья предложили задуманную лекцию «Музыкальные происки Запада» крупному НИИ, где по их сведениям трудились в основном молодые люди. Партком института согласился и собрал полный конференц-зал неравнодушных к музыке сотрудников.
Поднявшись с друзьями на сцену, Гриша обратился к заинтригованной аудитории:
- Товарищи! Коммунистическая партия и ее ленинский Центральный Комитет уделяет самое пристальное отеческое внимание исполнительско¬му искусству советских музыкантов. Они неустанно заботятся о чистоте репертуара артистов, чтобы в них случайно не проникали чуждые социа¬листическому строю, вредные и пустые буржуазные шлягеры, да обезьяньи танцы вроде: буги-вуги или рок-энд-ролла, уводящие молодежь от вы¬полнения исторической задачи построения коммунизма. Лживая империа¬листическая пропаганда пытается оказать тлетворное влияние на от¬дельных политически неразборчивых юношей и девушек, разоружить их идеологически и привить враждебные нам взгляды. Эта суррогатная музыка духовной нищеты давно состоит на службе реакции и не случайно великий пролетарский писатель Максим Горький назвал ее - «музыкой толстых». Уверен, что многие из вас знают выражение: «Сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст».
Мороча головы слушателям, Гриша пространно разглагольствовал подобным образом и, заканчивая вступительное слово, произнес:
- В качестве иллюстрации к сказанному, наш ансамбль в пародийном ключе сыграет вам несколько произведений сей оболванивающей упадочной музыки, мира чистогана, - и назидательно прибавил: - Дабы вы сразу не заткнули уши от бездарной какофонии и не испортили себе настроения, мы для сравнения сначала напомним вам замечательные мелодии наших отечественных композиторов.
Ребята выступили с импровизациями на темы: «Подмосковные вече¬ра», «Одинокая гармонь», «Московские окна» и других известных песен. Излучая радость свободного музицирования, произведения звучали в необычной для публики свинговой аранжировке, после чего студенты перешли на исполнение мировых джазовых стандартов из репертуаров Гленна Миллера, Эллингтона, Каунта Бейси... Гриша хорошо имитировал скэт  Армстронга и с лукавой усмешкой обязательно сопровождал воспроизводимые номера какими-нибудь гаденькими ремарками:
- Вряд ли есть смысл разъяснять вам, что такую халтуру и безидейщину советский человек не может воспринимать без скуки и отвра¬щения.
Или:
- Легко видеть - типичная белиберда и деградация загнивающего За¬пада на потребу извращенному вкусу американских толстосумов.
Насаждая шовинистические убеждения в преддверии второй мировой бойни, гитлеровские идеологи исключали из учебных программ консер¬ваторий любое упоминание о великих композиторах неарийского проис¬хождения. Из музыки вычеркнули Чайковского и Мусоргского, Бизе и Гуно, Рахманинова и Шопена... Фашисты подвергли остракизму и джаз.
Готовясь к неизбежной победе над «американским империализмом», кремлевский Диктатор ревниво скопировал нацистский опыт и на зарубежный и отечественный, джаз было наложено табу. Тиран запретил выпуск пластинок даже с довоенными шлягерами, а у магазинов «Грампластинка» появились суетливые барыги . Озираясь по сторонам, они из-под полы торговали «крамольной» музыкой, записанной кустарями на «костях» (отработанной пленке для рентгеновских снимков). Джаз- оркестры срочно переименовывались в эстрадные и вокально- инструментальные ансамбли. Настало «время разгибания саксофона». Он был объявлен буржуазным инструментом, проповедующим пошлость и безвкусицу капиталистических нравов и предан анафеме. На танцевальных вечерах, начиная со школы, вводили дворянские анахронизмы: под'играсс, мазурку, польку и прочие, давно отжившие бальные танцы. Правда, обработанной опытными демагогами и недоумками, затюканной молодежи сильно повезло, что история не сохранила Сталину ритуальные танцы пите¬кантропов и неандертальцев. В противном случае, борясь с империализмом и двигаясь к светлому коммунистическому завтра, Палач миллионов непременно предписал бы верноподданным комсомольцам и примкнувшим к ним лихо шаманить языческие пляски прародителей...
Бредовые идеологические установки в музыке сохранялись и во времена хрущевской «оттепели»: министр культуры Е. Фурцева за испол¬нение «Каравана» Эллингтона запретила Ларисе Мондрус выступать на эстраде. А пока, несмотря на запреты кое-кто пытался выйти из сталинской комы в джазе.
.... Расчет подтвердился - «тлетворная» инструментальная музыка в купе с балаганными сентенциями Гриши произвела завораживающее впечатление на сотрудников НИИ. Отдавшись полностью музыке, они светились телячьим восторгом и трогательно просили познакомить их и с другими разновидностями «гнусных происков».
Проблема слушателей для студентов отпала, а для страховки, Максим завел специальную гроссбух восхищенных отзывов слушателей. Не разобравшееся Общество «Знание» дивилось успеху лекций, но, из-за цейтнота у музыкантов, ограничило прием сыпавшихся на него заявок.
Кумачев остро переживал объявленный Викой бойкот. Память и чувство к ней не могли смириться с неожиданным разрывом. Он отчетливо сознавал, что ее тревожное угнетенное состояние мешает выздоровлению, и, бодрствуя по ночам, мучительно искал способ восстановить «дипломатические отношения». Ежедневно наблюдая отрешенную постную физиономию Василия, друзья молча сочувствовали и искали способ ему помочь «подавить бунт на корабле».
После очередного сданного зачета, студенты отправились в госпиталь навестить больную.
- Вася простудился и послал нас, - известил Максим.
Щербакова решила, что Кумачев блефует, но желая скрыть от приятелей размолвку, промолчала.
Молодые люди оживленно рассказали студентке о распределении в ЦЭНИИ и предстоящей командировке. Обещали договориться с Тамбовцевым о подаче на нее заявки в будущем году.
«Упрямится Вася! - поняла она. - Не хватает только еще работать с ним! - мрачно прикинула Вика и исполненная твердости сделала про себя вывод: Нет! Все кончено! Никаких отношений я больше не допущу!»
Стараясь поднять настроение рассеянной девушке, Гриша бодро пропел:
- «Штурмовать далеко море посылает нас страна!»
- Мы организовали от Общества «Знание» беседу о музыке с концертом, - с удовлетворением отметил Максим. - Теперь можем играть, сколько угодно! Зная ортодоксальные взгляды члена бюро, он, естественно, ни словом не обмолвился о камуфляжном названии лекции и ее «крамольном» содержании.
- Поздравляю вас от души. И я с новостью: меня скоро собираются выписывать. Потом - в санаторий. Папа уже достал путевку.
- Прекрасно! Вася будет очень рад.
Спустя неделю, друзья снова проведали выздоравливающую и вскользь сообщили, что Кумачева положили в клинику на обследование.
- Возможно..., - начал Максим, но видя заметавшиеся глаза Вики, - успокоил: - На днях скажут, что с ним. Так что волноваться пока не к чему! А перед отъездом в санаторий, я тебя отвезу к Васе и он сам все расскажет.
Кумачев, в сопровождении Гриши и Димы подходил к городской клинической больнице.
- Куда вы меня тащите, лошаки ? - растерянно спросил Василий.
- В морг, родимый, в морг! - отозвался с усмешкой Гриша.
- Но я то по-моему живой?!
- Мы же еще не дотащили!
- А если серьезно?
- Привести приговор в исполнение!
- Что вы мне морочите голову, пройдохи?
- Не дергайся, Кум! - вставил Дима. - Сейчас поймешь!
- Ну и?...
- «Что не должен знать враг, то не должен знать друг !» - бесстрастно указал Гриша. - Рядом, Василек, рядом!
- Я что вам пудель?
- «Не болтай у телефона, болтун - находка для шпиона!» . И не шумите, адмирал. Пройдем в рубку и доложим.
Студенты поднялись на второй этаж и вошли в палату. Двухместная, она оказалась свободной. На одной из коек лежали чистые, отглаженные больничные халат и белье.
- Сымай штаны, севрюга, и ложись! - командовал Гриша.
- Вы что выпили или спятили? - в недоумении таращил на них глаза приятель.
- Знакомиться будем! - «пояснил» Дима.
- Совсем с якоря сорвались!
- Больной, прекратите болтовню и перестаньте пускать пузыри! Здесь вам не кубрик и не морской клуб! Возьмите себя в руки!... Все пропьем, но флот не опозорим!
- Дебилы, что вы затеяли?
- Отец Макса работает в управлении Минздрава и больница в его ведении, бестолочь!
- Ничего не понимаю!
- Мы уговорили его помочь I
- В чем? Объясните толком, идиоты!
Через полчаса Макс привезет сюда Вику. По дороге он ее подготовит, а, когда она зайдет, ты мрачно квакнешь, что у тебя обнару¬жили туберкулез и что хотел бы на всякий случай с ней проститься. У Кумачева вытянулось лицо. - Викуша вообразит, что она тебя заразила и начнет стенать и каяться. Она потом всю жизнь будет мыть тебе ноги и смахивать пыль с твоих ушей! Дошло, кашалот, кубанский?!
Василий просиял и радостно воскликнул:
- Да вы мне бросаете спасательный круг, суслики!
- Гуляй Вася, ешь опилки! Я начальник лесопилки! - призвал Гриша.
Переваривая происходящее, Кумачев покачал головой и в раздумье
усомнился:
- Она не поверит!
- Раздевайся! Скулить будешь потом! - Гриша нетерпеливо махнул рукой и напомнил: - «Штыком и гранатой пробились ребята!» Мы тебя быстро приведем в божеский вид и ты станешь выглядеть стопроцентным упокойничком!
- Не тяни кота за хвост, поторопил Дима. - Они скоро приедут!
Ошеломленный Василий послушно переоделся в больничное и залег
на койку.
- Давно бы так, - Гриша вынул небольшую склянку с тёмно красной жидкостью.
- Что за флакон?
- Говяжья кровь. Специально к мяснику бегали. Для друга, что, не достанешь?!
- Зачем?
- Увидишь. Я еще немного краски в нее добавил. Для цвета, - из принесенного свертка он вынул чистое полотенце и, обливая жидкостью ткань, людоедски приговаривал: - Крови, крови надо побольше! - Закончив операцию, он повесил запачканное полотенце на спинку кровати. - Пусть Викуша немного подергается.
- Вы совсем сбрендили! Кровь из легких идет на последней стадии, перед смертью!
- Профессор нашелся! - ядовито ворчал Гриша. - В крайнем случае пожалуешься ей, что носом шла.
Дима извлек из кармана кусок взятого в институте мела и потянулся к лицу симулянта. Кумачев испуганно схватил его за руку.
- Что вы делаете?
- Убери клешню, чахоточник, - распорядился Гриша, - и не мешай ему белить твою рожу. Надо подготовить тебя к кремации!
- Ненормальные!
- В гробу, у тебя был бы самый видок! А Дим? - веселился Гриша.
- Психи!
- Если она захочет поговорить с лечащим врачом, направь ее в 211 комнату к Плотникову Илье Афанасьевичу. Запомнил?
- Да.
- Он уже предупрежден и убедит Викушу, что твое здоровье теперь будет зависать только от нее.
- Не давай ей касаться щек, - инструктировал Дима, водя мелом по физиономии «больного», - а то она догадается!
- Засупонивай, ребята, засупонивай!  - жизнерадостно потирал Гриша руки, пряча одежду Кумачева в прикроватную тумбочку. - А вы, пациент, уберите пожалуйста нижние лапы под одеяло. Разлегся, понимаешь, как в телятнике! - и велел Диме: - Не переборщи с мелом!
- Ну, салаги! Залп даете главным калибром! - с надеждой определил Василий и усмехнулся.
- «Пушки с пристани палят, кораблю пристать велят!» - подражая свинарю, Гриша ободряюще похлопал лежащего по бедру: - Хорош «Машка»! Скоро резать будем!
Спустя двадцать минут на пороге в сопровождении Максима возникла удрученная и взволнованная Вика:
- Привет, ребята! - с учащенно бившимся сердцем и глазами, устремленными на Кумачева, она бросилась к койке:
- Какой диагноз? Максим сказал, что ты тяжело заболел, а в чем дело он не знает!
- Сейчас узнаешь, - мрачно сказал Максим, - а мы подождем во дворе, - и, вместе с приятелями удалился.
- Такой бледный! - испуганно воскликнула девушка.
- Есть немного..., - Василий испытующе смотрел на подругу.
- Не скрывай, пожалуйста! - Вика бросила взгляд, на злополучное полотенце и встрепенулась. - О, боже! У тебя было кровотечение?!
- Пустяки! - ее растерянность и предстоящая ложь колебали ре¬шимость студента, продолжать игру дальше; но опасение расстаться с девушкой пересилило и он отважился: - У меня нашли туберкулез!
- Туберкулез??? - испуганно вскричала она в замешательстве и заломила руки. - Перебросился все-таки! Вот горе то! - на ее лице отра¬зилось отчаяние. - Что я наделала! Проклятая палочка Коха!
- Не паникуй. Я обязательно всплыву. И доктор обнадежил.
- Прости меня, пожалуйста. Я же не предполагала, что нездорова и что у меня открытая форма. Когда обнаружились каверны, я себе места не находила - очень боялась за тебя. Предчувствие сбылось!
- Ты не виновата! И не казни себя. SOS подавать рано! Еще неизвестно, кто кого заразил!
- Отец собирается завтра определить меня в санаторий, но я не поеду. Буду около тебя и ухаживать.
- Что?! - в свою очередь испугался Кумачев. - И не думай! Ты сейчас должна только набираться сил. Ребята итак ходят каждый третий день и все приносят, что закажу. Пиши мне в общежитие, а Груша передаст... Буду посылать тебе подробные отчеты о самочувствии. Обещаю!
- Давай я останусь, хотя бы на пару дней?!
- Нет! Ни в коем случае!
- А как же экзамены?!
- Лекции я захватил сюда и, пока сушу весла, я в них разберусь. А осенью досдам. Мы еще поднимем паруса! Кстати, тебе Макс говорил, что нас взяли в Госплан?
- Да. Поздравляю!
- Спасибо. Груня уверял, что АСУ  обязательно понадобятся и СЭВу!
- Позавидуешь вам.
- Не переживай. Ребята не знают, что ты меня бросила, а когда ты поправишься, постараемся работать вместе.
- И забудь, пожалуйста, тот последний разговор! - со смущением попросила Вика.
- А я и не помню. Но к штурвалу тебя допускать нельзя!
- Я верила, что ты не заболел!
- Ты - никудышный лоцман!
Девушка встретилась с ним виноватым взглядом и покорно обещала: Я - исправлюсь!
«Мятеж» был подавлен.
Минуло три недели. Наши студенты сдали последнюю сессию, полу¬чили на работе командировочные и взяли железнодорожные билеты в Пензу.
Чтобы Вика, возвратившись в Москву и придя в клинику, не обна¬ружила обман, Василий перед отъездом написал ей: «поскольку лечение затягивается, я перебираюсь домой, в местную больницу, поближе к ма¬тери». Для конспирации, он отослал домой бандероль с пачкой надписанных конвертов, на которых адресатом была вписана Вика, а отправителем - наш «туберкулезник» со станичным адресом. Кубанский почтовый штемпель подтверждал бы местонахождение студента. В инструкции матери, Кумачев просил перекладывать в них его письма к девушке и отсылать ей, а пришедшую ему корреспонденцию переправлять авиапочтой в Пензу на Главпочтампт, до востребования.
Центральная часть Пензы имела уныло-убогий вид, предназначенный скорее для киносъемок жизни провинции прошлого века. Возведенное в последние годы маловыразительное здание обкома партии, резко контрастировавшее по высоте и архитектуре со старой двухэтажной застройкой, не спасало положения.
Наши герои остановились на главной улице - Ленина, в единственном городском «отеле» - бывшем постоялом дворе. Отцы города назвали развалюху «Домом колхозника», а Максим - «Малым Трианоном» .
Нехитрое имущество гостиничного номера состояло: из дюжины кроватей, реквизированных в революцию, обеденного стола и громоздкого шкафа, в стиле рококо  (не отставая от товарища, Гриша дал ему почтительное название - Версаль  Иваныч), и нескольких замызганных стульев - дешевром местной промышленности.
В день приезда, вечером студенты обратили внимание, что, несмотря на поздний час, в комнате никто из командировочных не торопился ук¬ладываться на сон грядущий. Свет не гасили. Играли в домино, слушали радио, пили кефир и чай, закусывая взятыми в буфете бутербродами.
- Мужики, а вы что не ложитесь? - поинтересовался Вася.
- Ждем-с, - с лукавым прищуром глаз ответил жилец.
- Кого?
- Сейчас придет один деятель! - объявил с усмешкой другой.
- Он, что не найдет в темноте свою койку?
- Наш-то отыщет! Дело в его свите!
- Он что с дамами явится?- пошутил Гриша.
- Он - московский дрессировщик!
- Ну и что?
- Представление окончилось, - сосед посмотрел на часы, - и он скоро придет.
- Со слонами? тиграми?
- Не, с макаками.
- Да они не макаки, - меланхолично и глубокомысленно поправил третий. - Они - шимпанзе. Прямые, можно сказать, предки, - указал знаток генеалогии.
- Вы шутите?
- Не в едином глазу! Сами увидите.
- Но здесь же не зверинец?! - возмутился Максим.
- И мы считали. Пошли к директору. А он нам мозги стал компос¬тировать: - «Держать обезьян негде. За них валюту платили. Случись что-нибудь...» Персонал говорит, - «дрессировщик - племянник директора». Одним словом «пиши сам на себя жалобу». И хамят: - «Не нравится - выписывайтесь и ночуйте на вокзале». Словом, ребята, здесь не «Гранд- отель» и «покой нам только снится».
Циркач прибыл с двумя обезьянами. Поужинав и покормив своих волосатых артистов, он улегся на кровать. Шимпанзе устроились у него в ногах. Свет выключили и командировочные задремали.
Примерно через два часа, меньшие наши братья выспались и, шныряя по комнате косолапой походкой, с любопытством стали принюхиваться к новым соседям. Затем, ностальгически вспоминая лучшие годы, проведенные в джунглях, обезьяны решили немного размяться и, поддерживая спортивную форму, начали ловко прыгать на стол, с него на шкаф, люстру и обратно. Золотые романтические сны обитателей номера, мечтавших об отдыхе были прерваны.
Завернутые в одеяла мужчины обреченно уселись на койках в стартовой готовности № 1. Освещенные слабым светом уличных фонарей, проникающим в окна, очумелые, они нервно следили за развлечениями представителей африканской фауны и тревожно ожидали более близкого знакомства с дальними «родственничками». Происходящее, тем не менее, никоим образом не задевало стальные нервы дрессировщика, и он мирно посапывал в углу номера...
Утром невыспавшиеся дипломники направились на завод-НИИ, произ¬водивший «Урал-4». Он находился на отшибе, в фабричном районе города, куда в войну эвакуировались оборонные предприятия. К рабочему дню на всех производствах приступали в одно и тоже время; поэтому минут за 40- 50 до гудка на остановках городского транспорта кучковались сотни подопытных строителей коммунизма. Автобусов не хватало, и, когда после томительного ожидания, машина приходила, сумрачный и нетерпеливый класс-гегемон, бесцеремонно расталкивая окружающих, остервенело бросался на штурм. Хотя двери салона и часть окон, были давно выломаны, посадка осуществлялась черепашьими темпами: рвущиеся к дверному проему слева дружно оттесняли напиравших справа, которые по завершении колебательного цикла, в ответном запале, оттирали левых, сводя шанс проскочить внутрь почти к нулю. В результате упорной силовой борьбы автобус, наконец, заполнялся плотной массой пассажиров, поверх которой раздраженные труженики, карабкаясь по спинам и головам братьев по классу, образовывали верхний ярус. Шофер трогал с места и отвозил притерпевшихся стоиков к кузнецам «светлого будущего».
Впервые столкнувшись с подобным, несколько суетным мероприятием, студенты решили поберечь свои нервы и пуговицы и переждать «атлетические игры». Спустя полчаса, толпа на остановке рассосалась. Подошел полупустой автобус, и, несмотря на то, что желающих ехать насчитывалось шестеро, из которых половина была наши москвичи, напоминающая жесткий хоккей ритуальная толкотня вспыхнула с прежним азартом. Благодаря систематическим упражнениям, условный рефлекс, открытый Иваном Петровичем Павловым, срабатывал у пензяков безотказно.
Добравшись до своего предприятия, молодые люди отметили командировочные удостоверения, познакомились с инженерами и плановым объемом работ. В последующие два дня, они, мужественно перенося ночные бдения, добросовестно втягивались в изучение электронных схем, а вечером лихорадочно искали выход из экзотического проживания в «Малом Трианоне».
На третий день в их нескучном номере разразилось ЧП. Админист¬рация гостиницы предоставила очередному клиенту койку в описанном «ковчеге», но не предупредила о нестандартных условиях проживания в нем. Осмотрев номер и повесив в «Версале Иваныче» плащ, приезжий отправился в ресторан. В тот момент наши уставшие друзья, в предвкушении ночного «сеанса», спали сном праведников, двое жильцов, в окружении болельщиков увлеченно сражались в шахматы, а остальные отсутствовали. Таким образом, стечением обстоятельств новенький оказался непосвященным в бодрую специфику его предстоящего обитания.
Мужчина вернулся из ресторана поздно, когда циркач с обезьянами и их соседи по комнате мирно отдыхали в темноте. Вкусивший изрядную дозу спиртного командировочный, ничего не подозревая, задумчиво разделся и нырнул в постель. Немного и несвязно побеседовав сам с собой на какие-то загадочные темы, он быстро затих.
Через час шимпанзе проснулись. Поднаторевшие жильцы привычно заняли круговую оборону, а бесцеремонные африканки, по-хозяйски совершив сторожевой обход, возобновили штатные тренировочные прыжки.
Не обращая внимания на успехи обезьян в акробатике, приезжий, лежа на спине в пьяном забытии, продолжал храпеть с олимпийским спокойствием. Тогда, одна из «артисток», самолюбиво задетая «подчеркнутым» равнодушием спящего, прыгнула ему на койку. Придвинувшись вплотную к незнакомому «объекту», она принялась внимательно изучать лицо мужчины, дегустируя попутно запах винного перегара. Завершив обследование, образина, видимо, уверилась, что перед ней - неодушевленный предмет, и, игнорируя приличия, беззаботно уселась на его физиономии тем местом, где спина теряет свое гордое благородное название. Беззаботное дыхание бедолаги прекратилось. Он судорожно дернулся и проснулся. Почувствовав неладное, циркачка привстала и с удивлением опять приблизила морду к лицу пьяного.
Свет с улицы позволил командировочному разглядеть беспардонного пращура. В панике пролепетав что-то невнятное, клиент вскочил. В шоковом состоянии он заметался по комнате и, путая сон с явью, испуганно завопил благим матом. Нервное напряжение постояльцев перешло в истерический хохот. Зажгли свет. Люди и звери находились в крайне возбужденном расположение духа. Увидя мчащуюся как угорелая, зах¬лебывающуюся собственным криком фигуру, в белом исподнем, коридорную за столом охватил тихий ужас. Обомлев, она выпучила глаза и дрожащими пальцами набрала телефон милиции. Блюстители явились, уверенно предположили белую горячку и вызвали скорую психиатрическую помощь. Происшедшее взбудоражило всю гостиницу и пострадавшего увезли.
- «А в остальном, прекрасная маркиза,
Все хорошо, все хорошо!» - поддерживал бодрость духа в приятелях Гриша.
В «приподнятом» настроении друзья твердо решили больше не рис¬ковать драгоценным здоровьем и по возможности скорее выбираться из «обезьянника», дабы в обозримом будущем не последовать за потерпев¬шим на казенном транспорте.
Назавтра студенты не поехали на работу и после долгих расспросов и хождения по городу, сняли комнату в новостройке, на окраине.
Если широкие теоретические исследования советских ученых существенно экономили время и средства при создании тяжелых ракет, то американцы шли в этой области традиционным со времен Эдисона, дорогостоящим экспериментальным путем, что не позволяло им в короткие сроки догнать соперника. Спутники дяди Сэма уступали по весу в сотни раз, а «Атласы», Вернера фон Брауна частенько взрывались на старте.
Впечатляющие успехи СССР в космосе раздражали и уязвляли США, считавшими себя страной неограниченных возможностей. Интеллектуаль¬ный Пирл-Харбер  Америка переживала третий год.
Учитывая подавленное настроение общественного мнения и для поднятия престижа страны, Правительство США вместе с НАСА приняли решение в мае следующего года запустить вертикально, на высоту 300 километров ракету с астронавтом Шепардом и сделать его Первым че¬ловеком планеты, покорившим Космос.
Не дремали и в Кремле. Немедленно собрав высоколобых и генералов, Хрущев дал твердое распоряжение, сделать все возможное, чтобы опередить американцев.
Подгоняемое Главным конструктором Королевым КБ вело НИОКР (научно-исследовательскую опытно-конструкторскую разработку) темы ударными темпами. Необходимо было изготовить систему передачи и обработки медицинских данных космонавта на новых, надежных (полу¬проводниковых) элементах (взамен ламп).
К группе инженеров, проектирующих одно из устройств, подключили и Диму Ипатова. Увлеченно занимаясь схемой, молодой специалист наравне с другими не считался со временем и, доучиваясь на ходу, возвращался домой лишь к полуночи. Жил он теперь в элитном доме на Садовом кольце у тестя - зам. министра МВД, генерала Косоротова. Такие квартиры тоталитарный режим по указанию Хозяина предоставлял своим высокопоставленным функционерам, которых по другим указаниям того же Хозяина, командировали вскоре (на всякий случай) либо на тот свет, либо в Гулаговские лагеря.
Таким образом, Уголовник и Параноик в одном лице сразу решал четыре задачи:
1) пополнял редеющую рабочую силу на зонах;
2) уничтожал интеллигенцию и критически настроенных;
3) для личной страховки производил быструю ротацию возможных конкурентов;
4) держал в страхе и ужасе всю страну.
Со смертью Тирана, тревожные сны его прислужников кончились, и номенклатура бестолково и безответственно приступила к строительству так называемого «развитого социализма».
Пользуясь привилегированным положением в обществе, генерал регулярно приносил единственной дочери билеты на лучшие театральные постановки, концерты иностранных артистов, ограниченные выставки и недели зарубежных фильмов.
Так Лида, студентка ин.яза жила в тепличных условиях и всегда была обеспечена и «хлебом и зрелищами». Полгода тому назад, познакомившись на новогоднем вечере в МИФИ с Димой и имея богатый опыт общения с мужским полом, она сразу увидела лежащие на поверхности скромность и нравственную чистоту привлекательного юноши. Как-то ненароком бесхитростный Василий открыл Лиде, что влюбленный в нее Дима - ленинский стипендиат и гордость научного студенческого общества института. Практичная девушка не питала пылких чувств к поклоннику, но, решив не упускать «синицу из рук», через неделю милостиво согласилась отдать свою руку перспективному провинциалу и самонадеянно полагала, что будет легко помыкать непритязательным супругом.
Однако, избалованная мужским вниманием, чувственная Лида была разочарована ограниченной ролью благоверной супруги начинающего инженера. Ровное пылкое чувство мужа не задевало прозаическую натуру циничной студентки, привыкшую к легкомыслимым похождениям со смазливыми парнями. Увивающиеся за ней «мотыльки» (сходной породы) всегда льстили ее повышенной восприимчивости ко мнению окружающих. Но теперь брак стал мешать молодой женщине развлекаться и заводить очередного любовника. Без смены впечатлений, она томилась, считая себя ущемленной.
В конце концов, природные склонности и отсутствие хорошего вос¬питания взяли верх. Лида осторожно возобновила свои «приключения» и часто стала приходить домой позднее мужа. Тем не менее, Ипатов сочувствовал «скучающее» жене и, обманываясь, искренне верил в ее общение с подругами.
В июле у Лиды начались каникулы, но напряженная работа заставила Диму отложить поездку в Ялту, где он собирался отдохнуть вместе с женой у мамы.
- Лидок! Дни уходят, и я не хочу задерживать тебя в Москве. Лети к нашим сама, - предложил он, - а я присоединюсь через недельку. Закончу тему и прискачу. Согласна? Мои тебе будут очень рады!
Было заметно, что студентка прикинула какую-то мысль, и после секундного раздумья, вкрадчиво согласилась:
- Хорошо. Утром куплю билет на послезавтра. Чтобы тебя не от¬рывать, папа меня проводит.
Вечером, в день отлета в квартире генерала раздался междугородний телефонный звонок:
- Дима?
- Я. Как добралась?
- Нормально. Выслушай меня спокойно и не сердись. Я приземлилась не в Симферополе, а в Адлере!
- Почему?
- Я подумала, для чего стеснять твоих, если можно сделать проще. Я попросила папу, отправить меня куда-нибудь на море. Ему это пару пустяков и вчера он принес отличную путевку. Когда ты освободишься, дай мне телеграмму и в тот же день я буду в Ялте. Адрес санатория возьми у папы. И не воображай ничего плохого!
- Я даже не знаю, что тебе ответить, - озадаченно проронил Дима.
- А не надо! Ты только не волнуйся и не переживай! Салютик! - и она повесила трубку.
В Пензе, московские студенты днем сосредоточенно трудились за стойками «Урала-4», а вечерами писали дипломы. В коротких перерывах для отдыха, Гриша бренчал на неразлучной гитаре, а Максим «разогревал» саксофон. Покровский регулярно получал письма от родителей и Дорис, которые пересылала мать. К удивлению, получил он и таможенное извещение о посылке из Америки.
Откликаясь на теплые заботливые послания Вики (приходившие транзитом из станицы), Кумачев почти ежедневно строчил пространные отчеты о неуклонно улучшающемся здоровье и внимательнейшем уходе со стороны врачей и матери.
Незаметно подошел отпуск.
Первого августа, взяв поручения от коллег-пензяков, привезти осенью дефицитные продукты питания, наши друзья отбыли в Москву. Встретились с Димой. Прошедшей зимой Ипатов пригласил их провести летние каникулы у него в Ялте. Идея была одобрена, но сейчас желание пляжиться изъявлял лишь Гриша.
Дима трудился, Максим намерился добиться оформления брака и получить посылку, а Василий хотел сначала помочь матери по хозяйству. Общими усилиями приятели договорились побыстрее завершить намеченное и вслед за Гришей «десантироваться» в Ялте.
В ЗАГСе Покровскому подсказали, что брак с иностранцами без согласия компетентных органов, они не регистрируют и Максим решил взять «быка за рога», - явился в Центральную приемную КГБ. В кабинете его принял мужчина средних лет, в штатском. Поприветствовав и внимательно прощупав глазами посетителя, он небрежно спросил:
- По какому вопросу, молодой человек?
- Регистрации брака.
- Иностранка? -Да.
- Страна?
- Соединенные Штаты.
- Н-да! - лицо офицера приняло уксусное выражение. Он сделал паузу и со вздохом известил: - Не получится!
- Почему?
- Идеологические враги. Международное положение сами знаете...
- Воевать против моей родины, я не собираюсь.
- Надо думать, но... Вы кто по профессии?
- Студент. Дипломник.
- Комсомолец? -Да.
- Тем более, зачем торопиться? Кончайте ВУЗ, подумайте, взвесьте... Кстати, вы где учитесь?
- В МИФИ.
- Совсем хорошо, - иронично заметил сотрудник. - Неужели вы не знаете, что у вас закрытая специальность?
- Знаю.
- И форму допуска вам первый отдел выдал! И секретные лекции вам читали?!
- Да, конечно.
- Не понятно, для чего вы к нам пришли!?
- Но я нигде не работал.
- Не имеет значения! Мы не можем разбрасываться выпускниками МИФИ. Вы нужны нашей стране.
- Инструкция?
- Увы. Но могу дать вам дельный совет!
- Да, пожалуйста.
- Пусть она напишет заявление для принятия нашего гражданства.
- Я предлагал, но она не хочет.
- Придется поменять вашу избранницу на нашу соотечественницу!
- Так просто?! - язвительно полемизировал Максим.
- А что у нас мало красивых девушек? Тысячи! Не морочьте себе и нам голову, дорогой, - дружески посоветовал мужчина, вставая.
- Значит, чувства людей не в счет?! - подитожил жених с досадой.
- Политика основывается на разуме, а не на чувствах! - холодные блики блестели в глазах офицера.
- Гениально придумано! - ядовито отчеканил студент.
В знак безысходности ситуации мужчина развел руками.
Московская таможня преподнесла Максиму сюрприз - Дорис деликатно уплатила въездную пошлину, а сама посылка выглядела со¬лидным контейнером. В нем оказались: 12 костюмов, три пальто и три куртки, плащи, шесть пар обуви, 12 рубашек, «Джи би элевские» профессиональные звуковые колонки, мощный усилитель «Макинтош», магнитофон «Ампекс», проигрыватель и 300 джазовых пластинок, среди которых две трети были записями лучших в мире саксофонистов - Коулмена Хокинса, Лестера Янга, Джона Ходжеса, Джерри Маллигана, Чарли Паркера и других...
О состоянии Максима уважаемый читатель легко догадается сам.
В субботу, не достав из-за сезонного дефицита билета на ранний рейс, Гриша прилетел в Симферополь лишь к обеду.
На автобусной остановке выяснилось, что очередная машина в Ялту уйдет в рейс через полчаса. Он почувствовал легкий голод и направился перекусить в расположенную невдалеке забегаловку общепита.
Заморив червяка стаканом жиденького кофе и порцией безвкусных блинов со сметаной, щедро разбавленной кефиром, Гриша бодро зашагал снова к остановке автобуса. Солнечная погода, предстоящая встреча с морем и умиротворенный желудок привели его в благодушное настроение и он вполголоса беззаботно пропел:
- «С утра побрился и галстук новый
С горошком синим я надел
Купил три астры, в четыре ровно
Я прилетел...», - и притоптывая носком в такт мелодии, перешел на скэт, - та-ра-ра, та-ра-ра, та-ра-ра, та, та, та, та-ра-ра, та-та-та, та, та...
... Под навесом отпускники и крымчане уже ждали автобус.
Гриша скользнул взглядом вдоль сидевших на длинной скамейке и... ему бросилась в глаза интересная, симпатичная женщина, лет двадцати пяти - двадцати семи. Тонкое, добродушно-спокойное, милое, хотя и несколько утомленное лицо незнакомки поражало своей светлой задумчивостью, внутренней мягкостью и резко контрастировало с простыми, заурядными физиономиями окружающих. Убранные в косы на голове золотистые волосы и карие мечтательные глаза также выделяли ее из собравшихся. Серьезное выражение интеллигентного лица гасило нескромные взгляды мужчин, не оставляя надежды на бойкое дорожно- уличное знакомство. Неброское, но изящно сшитое со вкусом ситцевое платье девушки дополнительно подчеркивало ее привлекательность.
Рядом с блондинкой, на асфальте стояла картонная коробка, на которой лежало свернутое и перевязанное магазинным шпагатом ватное, революционного красного цвета одеяло.
Незнакомка (Мария) одной рукой держала легкую сумочку, а другой обмахивалась газетой в качестве веера. Она с сожалением думала о быстро пролетевшем отпуске и предстоящим в понедельник выходе на работу. Но многое и успела. Главное - официально развелась с Борисом - ее мужем - трубачом местного ресторана и по совместительству - прогрессирующим алкоголиком, экипировала к зиме их дочку - Таточку, заменила старенький холодильник «Саратов» на долгожданный в двухлетней очереди, вместительный «Зил». И сегодня повезло: посланной матерью, купить в Симферополе одеяло, ей заодно удалось приобрести в универмаге последний экземпляр польского чайного сервиза.
Меж тем, присматриваясь к: Марии, Гриша демонстративно, в третий раз обходил скамью, в то время как резвящийся в заоблачных высотах озорной крылатый мальчик, с детским любопытством, хитровато наблюдал за складывающейся внизу ситуацией. Безошибочно оценив подходящие обстоятельства, он с лукавым смешком вынул из нескудеющего колчана новую стрелу, натянул тетеву лука и, прицелившись, отправил ее в цель. Через мгновение оружие вонзилось в трепетное сердце студента и парализовало его мужскую стойкость и осмотрительность, а вспыхнувшая за роковой раной любовная лихорадка настойчиво звала обреченного немедленно действовать. Разбуженный адреналин рекой хлынул в кровь и, довел восторженные эмоции Гриши до предела; он ощутил себя беспомощной жертвой в стальном медвежьем капкане самых горячих чувств. Неотразимое обаяние девушки покорило его.
Прервав ее житейские размышления «Пленный», изваянием замер перед Марией. Он снял с лица темные очки, улыбнулся и, шаловливо взглянув на незнакомку, «угодливо-покорно» - приветствовал:
- Bonjour, madame!
- Bonjour, monsieur!
- Parlez - vous francais?
Прекрасно сознавая происходящий балаган Мария, усмехнулась и отрицательно покачала головой.
- Sprechen Sie deutsch? Девушка повторила жест.
- Do you speak English?4
- Нет, - вырвался у нее смешок.
- Do you speak Rassian?
С живым блеском глаз Мария кивнула.
- Значит, вы - Rassian girl ! - Гриша весело осведомился: - Вы позволите? - хотя окрестный асфальт был полностью свободен, он опустил свой чемодан рядом с коробкой.
Комизм положения состоял еще и в том, что Мария сразу определила меньший по сравнению с ней рост приставалы, совершенно не вязавшимся с представлением девушки об идеальном герое. Изуродованная физиономия парня также не улучшала впечатление, а пританцовывающая походка наводила на мысль о слишком большой внутренней свободе молодого человека. Обычно она отворачивалась и не отвечала на уличную «лирику», но сейчас в широко распахнутых, внимательных глазах, устремленных на нее, Мария увидела что-то подкупающе искреннее, располагающее. Рефлекс «на отбой» не сработал, и она спросила с иронией:
- А что кругом очень тесно? - и - досадливо подумала: - «Я веду себя, как школьница. Надо было ответить этой мелкоте посуше. Совсем молодой! Теперь придется отбиваться!» - по его лукавой физиономии Мария поняла, что он догадался о ее опасениях и почувствовала какую-то неуверенность.
- Извините, пожалуйста, но мне показалось, вы первая на автобус и самая первая среди всех первых..., а помочь некому, - без тени смущения и, не обращая внимания на любопытствующие взгляды окружающих, заявил «недомерок».
К удивлению девушки полунасмешливые слова не вызвали у нее протеста, а наоборот породили в душе какое-то необъяснимое доверие, словно они давно знали друг друга.
- Вы носильщик-общественник? - улыбнулась она.
- Нет. Я - человек сентиментальный, жалостливый. Не могу смотреть на тяжкий женский труд! Сердце надрывается!
Девушка обнаружила, что шутливый диалог неимоверно быстро обра¬щается в дружеское взаимопонимание.
Показавшийся автобус поднял людей с мест. Мария взяла одеяло и, поражаясь своей решительности, предложила:
- Возьмите мою коробку. Там - чайный сервиз. Будьте осторожны!
- Как сапер с миной!
Встав, она не сомневалась, что ее преимущество в росте тут же охладит молодого человека. Критическая усмешка девушки перешла в задорную. Гриша уловил смысл и мгновенно ответил мимикой: закрыл на секунду глаза, поднял лицо кверху и, тонко улыбнувшись, покачал головой. Не понять явный знак восхищения Мария не могла.
Заметив стройную фигуру пассажирки, водитель лихо подкатил автобус прямо к ее обладательнице, и наша пара вошла в салон.
Мария села к окну, а ее новый поклонник, сняв висевшую на плече гитару, занял место на второй половине сидения. Коробку Гриша пристроил у себя в ногах и уговорил попутчицу, положить одеяло ему на колени, чтобы не мять платье.
Стараясь не выглядеть излишне доступной, Мария вынула из сумочки томик Есенина и принялась за чтение. Автобус тронулся с места, а Гриша, не торопя события, деликатно молчал. Боковым зрением девушка ловила на себе завороженные взгляды студента, делавшего одновременно вид, что рассматривает город. Она листала страницы, но мысли кружились вокруг увечий на его лице:... «страшный удар... скобки, видно, сразу не поставили, и нос не зафиксировали... Ему бы пластическую операцию... Сам тоже, наверно, догадывается... Но если посоветовать, он от меня точно не отстанет... Вообще-то как-будто не нахал... Кажется, тактичный».
Тем временем жилые кварталы кончились и автобус продолжил путь по шоссе.
- Вы меня, простите, что отвлекаю..., - снова обрел дар речи «гном».
- Да? - Мария повернулась к нему и увидела запальчивую ухмылку, недвусмысленно извещавшей о начале «атаки».
- Я хотел вас спросить,... - просвистел «абордажный крюк».
- Пожалуйста, - без кокетства откликнулась девушка.
- Только вы меня правильно поймите..., - Гриша расплылся в сахарной улыбке. - Я по-дружески.
- Конечно. Не беспокойтесь.
- Вы, случайно, никогда не блистали на кинофестивале в Венеции?
- Нет, - не в силах удержаться, она тоже улыбнулась.
- А в Каннах?
- Увы.
- Может в Голливуде?
- Их нерадивое жюри каждый раз забывает прислать мне приглашение!
- Безответственные разгильдяи! А вернее типичные происки им¬периализма! - «возмущенно сочувствовал» студент. - Но я вас наверняка где-то встречал. Или в Европе или в Штатах.
Юмористически подняв брови, девушка кольнула:
- В Антарктиде! На кинофестивале у пингвинов!
- Обижаете!
- Незаметно, - решив, что ее спутник иссяк, она снова углубилась в чтение.
Через минуту Гриша осторожно возобновил «поползновение»:
- Я - человек приезжий и плохо ориентируюсь. Первый раз - в Ялте! Вы не подскажите?...
- Я вас слушаю...
- У меня один маленький вопрос.
- Не стесняйтесь!
- Я хотел узнать, до каких пор мы будем вдали друг от друга?
По лицу Марии пробежала легкая усмешка.
- Дали нет. Мы - рядом!
- Важный разговор вы превращаете в насмешку!
- А вы в знакомство?
- Разве я посмел бы?! Кстати, глаза - главная примечательность женского пола!
- И что?
- Читать в транспорте очень вредно для зрения! А очки вам не пойдут!
- Похоже на стандартный репертуар!
- Напрасно вы! Я - мужчина сурьезный. Без затей. Просто мне показалось, что мы с вами как-то общались.
- Когда кажется - обычно крестятся...
- В автобусе вроде неудобно... Не могу вспомнить, когда я вас видел...
- Ранний склероз? - участливо иронизировала она. - Бывает! Болезни теперь сильно помолодели, - и не унимавшийся внутри нее бесенок ехидно добавил: А я вас сразу узнала!
- Вот здорово! - отозвался «коротышка». - И где мы познакомились?
- На кладбище. Вы еще там старые гробы чинили.
- Издеваться над робким, беззащитным человеком - не гуманно!
- Ошиблась я! Вы действительно правы. Мы встречались в Лондоне. Я тогда стажировалась... в Бедламе  - отшучивалась она.
- Опять шпилька! А я вспомнил!
- Отлично! И что? где? когда?
- Вы являлись в моих лучших снах и мечтах!
- И давно ли?
- С роддома.
- Любовь с пеленок?
- «Люблю ли тебя я не знаю» но кажется мне, что люблю».
- Но, мы ведь не средь шумного бала?
- Зачем придираться? Место не существенно!
- Вы, очевидно, - опытный сердцеед! Сколько жертв в вашем донжуановском списке?
- Вы меня не за того принимаете. Я, конечно, люблю женчин, но, к несчастью, «тот, которого никто не любит и все живущее клянет. Я враг небес, исчадье ада»...
- Гениальные стихи!
- Спасибо.
- А я думала, они - Лермонтова! - глаза ее мягко подсмеивались.
- Плагиат! Миша всегда пользовался моей добротой.
- И часто вы так объясняетесь?
- Ну что вы!... Не больше трех раз в день, да и то лишь по будням и выходным, - с ребяческим выражением глаз «пояснил» он.
Мария с добродушно-невинной хитростью полюбопытствовала:
- Извините за нескромность: вы, случайно, не со справкой?
- С ей! Из Бедлама. Вы забыли!
- Вы ко всем девушкам подряд пристаете?
- Предпочтительно к страшненьким.
- Значит я - уродина?
- «Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй».
- Испорченный вкус?
- Ничего не могу с собой поделать! К тому же перекисные блондинки - мой идеал! - провоцировал Гриша, прекрасно сознавая, что цвет волос девушки - естественный.
- Я никогда не крашусь! - холодно парировала она.
- Хе-хе! «Знаем мы вас, как вы не умеете играть в шашки!» - строго заметил студент.
Задетая неприкрытым выпадом Мария подняла на него глаза и, видя беззаботно-веселую физиономию, осознала свой промах. «Совсем мальчишка!» - определила она и с достоинством промолчала.
- На дружескую шутку нельзя обижаться! - миролюбиво упрекнул он и, после паузы, с наигранным вздохом сознался: - Любовь - зла, полюбишь и...
- ... козла?
- Мой лучший друг - Александр Сергеевич сказал бы так: - «Молвит зеркальце в ответ: ты царевна всех милее, всех румяней и белее... Месяц под косой блестит, а во лбу звезда горит!»
- Вы как флюгер.
- Страх диктует: запустите туфлей, а у меня здоровье-то хрупкое!
- И все таки, я, из лучших побуждений, рекомендую вам не подходить к женщинам, старше, вас, и тем более выше ростом, - советовала девушка покровительственным тоном доброжелательной учительницы.
- Никогда не думал, что моя жена окажется такой ревнивой!
- Если мне память не изменяет, мы, в ЗАГСе еще регистрировались!
- Мелкий вопрос! Дело не в статусе! Моя слабость - бальзаковские женщины и вы для меня слишком юная, но придется, видно, смириться!
- Я замужем девять лет, - пыталась она прервать напор попутчика.
- А где обручальное? -Дома, в шкатулке.
- «Свежо предание, но верится с трудом».
- Давайте, лучше сменим тему!
- Как скажите.
- Вы по ночам стихи случайно не пишите?
- Я поражен вашей проницательностью. Вы точно угадали. Я поэт... в
душе.
- Прекрасно! Вы не печатались?
- У меня - проблема!
- Какая?
- Гусей негде держать!
- Не поняла.
- Ну как же!? Пушкин и Лермонтов в гении выбились, то за счет гусиных перьев! Почему Александр Сергеевич в Болдинскую осень был так плодовит? Да потому что он жил в своей деревне и дергал перья, сколько хотел! Разве авторучкой он бы столько написал?! Да никогда в жизни!
- Вы большой знаток поэтов!
- Стараемся.
- Чудно. А шпаги вы часом не глотаете?
- Да я ими только и закусываю!
- Потрясающе! Ваши родственники в Германии никогда не жили?
- Странный вопрос.
- Вы очень похожи на одного известного немца! -А именно?
- Барона Мюнхаузена!
- Обижаете искреннего человека!
- Извините, я не хотела.
- Ничего, ничего. Ради бога! Пожалуйста, спрашивайте.
- Эта гитара ваша?
- Не, краденная.
- Я догадалась, - улыбнулась она, с недоверчивым видом.
- Заметьте, мы понимаем друг друга с полуслова,
- Вы на гитаре играете? или только воруете их?
- И бренчу и пою. Как цыган.
- Спойте что-нибудь!
- Здесь?
- А почему бы и нет?
- Но я знаю одни блатные и матерные песни!
- «Мелкий вопрос!», как любит говорить друг Лермонтова, - поддела Мария. - «Начинайте, не смущайтесь!»
- Прямо сейчас?
- А чего тянуть? Добровольно и с песней шагом арш!
- Ссодють. За хулиганство.
- Ничего. Я выйду, дослушаю.
- «Волю первую твою я исполню, как свою»!
- Пушкин тоже у вас списывал?
- Конечно! - он кивнул, привстал и, настроив гитару, взял несколько аккордов. Когда большинство пассажиров обернулось, Гриша, не торопясь, откашлялся и торжественно обратился: - Товарищи и граждане! Леди энд джентельмены! Больные и здоровые! Отдыхающие и сочувствующие! Братья и сестры! Папаши, мамаши? Исполняется выходная ария из оперы композитора Мейтуса «Молодая гвардия».
Автобус затих, а студент гнусаво-развязно загорлопанил:
- «Здравствуй моя Мурка, девушка блатная
Здравствуй моя Мурка и прощай!
Ты зашухарила всю нашу малину
И теперь ты будешь отвечать?»...
Воспитанные на социалистическом реализме правоверные коммунисты и беспартийные возмутились:
- Черт знает, что вытворяет паразит! Шпана проклятая! Лагерный концерт устроил уголовник! Харя, наглая!
Гриша обратился к Марии:
- Я вас предупреждал!
- Не расстраивайтесь, с ехидцей «сочувствовала» девушка. - Шаляпина тоже в начале даже в хор не принимали!
- Спокойно, граждане, спокойно! Раз не подходит, я спою - другую песню - о моем золотом детстве:
- «Когда я был мальчишкой, носил я брюки клеш
Соломенную шляпу, в кармане - финский нож.
Я мать свою зарезал, отца я удавил
А младшую сестренку в реке я утопил».
- Совсем ошалел, фулюган, бессовестный! Понаехало здесь ворье, одесское! В милицию надо сдать сукина сына! Мало их, подлецов в тюрьму сажают!
- Маманя! Ну зачем так орать в общественном транспорте? Людям здоровье портить?
- Тоже мне сыночек нашелся! Сидел небось, окаянный!
- Ну оступился два раза, захныкал «уголовник» - с кем не бывает?! В строгий режим я больше не хочу. Зачем лишний раз отвлекать нашу прокуратуру?!
- Я б таких вообще не выпускала! Срока им малые дают! А потом выпускают на нашу голову!
- Ладно!... Уважаемые пассажиры, поскольку у вас нет доброжелательного отношения к исправившимся зэкам, отменяем уголовщину и переходим на саратовские страдания, - подмигнув публике, он бесшабашно завопил:
- «Старикан свою старушку променял на молодушку.
Ето - не дурачество, а борьба за качество!
Сила электричества жизнь меняет начисто»!
«Температура» в автобусе снова повысилась:
- Совсем стыд потерял! Сколько же мы будем терпеть это хамство? Он наверняка рецидивист!
- Морда у него точно кирпича просит.
- По роже видно, что бандит!
- Усе правильно, моя золотая, усе? - заверял Гриша особенно сердитую «тетку». - Следующим номером - родные народные частушки! - и плаксивым женским голосом начал орать, будто его резали:
- «Мой миленок, как теленок!
Только веники ломать!
Провожал мине до дому
И не мог поцеловать!
Эха-оха, а без гармони плохо!»
Уставшие, задерганные дорогой люди окончательно озверели:
- Тварь, паскудная! Издеваться над отдыхающими вздумал?! Шантропа, пьяная! Выкиньте его подлеца из автобуса! Пусть водитель ос¬тановит!
- Ну, уважаемые, на вас никак не угодишь! Попробую умаслить вас классикой, - он повернулся лицом к Марии и воспроизвел с чувством:
- «Очаровательные глазки
Очаровали вы меня
В них столько неги,
Столько ласки.
Они не смотрят на меня...»
Попутчики немного утихомирились, а приковавшая внимание салона Мария вспыхнула и отвернулась к окну, где показались отдельные частные домики.
- Автобус прибыл в город-курорт Ялта, - оповестил водитель. - Остановка - санаторий имени XX съезда КПСС.
- Мне выходить! Счастливо вам, - разряжая обстановку, попрощалась девушка со студентом. - Приятно было познакомиться.
- Взаимно.
- Спасибо за песни!
- Служу Советскому союзу! - с пафосом провозгласил Гриша.
- Вы - большой оригинал!
- В нашей палате усе оригиналы!
- Чудно! - девушка взяла одеяло. - Всего доброго!
- Резервуар!  - он поднял коробку. - Я до двери!
- Да, пожалуйста. Я сойду, а вы мне подадите.
- Хок кей!
Они направились к выходу. Автобус затормозил. Мария сошла на тротуар и, обернувшись, чтобы принять коробку, с удивлением обнаружила следовавшего за ней студента, несущего сервиз и свои причиндалы.
- Вы же сказали до двери...
- ...Вашего дома!... Не переживайте! Со временем вы научитесь понимать меня быстрее и тоньше!... Редко видимся!
- Не надо меня провожать!
- Почему?
- Муж овчарку спустит.
- Вам жаль собачку?
- Замечательно!
- Идем, идем!
- А что взамен?
- Вы мне покажите, где Кипарисная улица, а то я компас дома забыл.
- Вы что знаете, где я живу?
- Разумеется.
- И где же?
- В моем чутком, разбитом сердце. Девушка уступила и они продолжили путь.
- Вы, наверное, студент?
- Прямо в яблочко!
- Какого института?
- Духовной семинарии.
- Но, вы похоже еврей!
- Ну и что? Между прочим, евреи подарили миру «Ветхий завет» библии еще за две тысячи лет до Христа! А Он, Богоматерь и Апостолы тоже, между прочим, были евреями! И первыми христианами была секта иудеев.
- Странно, что вас приняли.
- А я крестился. Вам, наверное, говорили, что евреи жадные, а тут одна стипендия - двести рублей? Плюс ваша зарплата и нам на жизнь вполне хватит!
- Вы - несерьезный кавалер!
- Почему?
- Ваши шуточки со сватовством выглядят, мягко выражаясь, довольно легкомысленно.
- Ничего себе? Я серенады охрип вам петь, меня чуть не убили в автобусе, а вы говорите - легкомысленно. Конечно, тупая, как сибирский валенок, жена - не лучшая подруга, но «куды крестьянину податься?» - и запел: - «Валенки, валенки, эх, не подшиты стареньки...»
- А где ж возвышенное? романтический аромат?
- Да откель его взять, ежпи на мне пробы ставить негде?
- С вами очень трудно объясняться!
- Если в любви - можете не спешить. Я согласен и потерпеть... до завтра. Не настолько я толстокожий, чтобы не понять, что за молчаливым обожанием кроется большое глубокое чувство.
- Извините за прямоту, но между нами слишком существенная разница в возрасте!
- Вы заблуждаетесь. Я намного старше вас, и чтобы выглядеть моложе, сделал себе пластическую операцию.
- С подтяжкой кожи? - иронизировала Мария.
- Зря смеетесь. Все было очень серьезно. Хирург просто немного перестарался... Спешил видно... Вы, очевидно, скептик и мне не поверите, но я человек - искренний.
- Да, конечно, - девушка ухмыльнулась. - Это заметно!
- Вы видно еще не читали книгу ученого Горбовского!?
- О чем она?
- О долгожителях. Так он пишет в ней, что история знает много случаев, когда находились люди с возрастом в сотни, а иногда и тысячи лет. Например, в Индии, в Гималаях обнаружили отшельника, которому исполнилось 5000 лет и он разговаривал с учеными-языковедами на санскрите - исчезнувшем как раз в те времена. Между прочим, мы с ним почти однолетки и я тоже многое помню из прошлого!
- Как Вы ходили в поход с Александром Невским?
- Вы напрасно смеетесь! Моя откровенность имеет прямое отношение к нашему разговору! К слову сказав, Горбовский - между прочим - кандидат наук и фантастические романы никогда не писал!
- Необыкновенно занимательно!
- Так вот: царица Клеопатра была старше меня на 20 лет и приставала со своими чувствами к вашему покорному слуге. Но я был к ней равнодушен и говорил: - Клава (по нашему), а как же твой Цезарь?» Отвечала: - «он мне надоел! Каждый раз носится, то в Англию, то в Рим, то в Африку. Жди его месяцами! А мне нужен только ты!»
- У меня нет слов! А как же Марк Антоний?
- Не догадываетесь?
- Нет.
- Так это я и был. Под псевдонимом. Вы меня, пожалуйста, не ревнуйте! Дело ведь давно было!
- Постараюсь.
- И еще. Не буду от Вас скрывать, но Нефертити по мне тоже с ума сходила. Пыталась даже приворот на меня сделать, хотя фараон ее страстно любил.
- Простите, но должна сознаться: вы, к сожалению, - не в моем вкусе, не мой тип.
- Мелкий вопрос! Стерпится - слюбится!
- Мне нравятся высокие мужчины. Вы же не скалолаз? На улице все прохожие будут оборачиваться и подсмеиваться!
- Да высокие девицы за мной табунами бегают! Встречные только и шепчутся: - «Интересный парень, раз она с ним идет! И подруга, видно, - не деревенская мещанка!» Кстати, Нефертити была на 14 см выше и на 25 лет старше меня! My fair lady ! Мои высокие, а ваши низкие каблуки уберут снобистские претензии дамы и мне не понадобятся ни табуретка, ни стремянка. Пользуясь случаем, сообщаю: белые карлики - самые горячие звезды, а что касается больших красных солнц, то они - остывающие, холодные и наше сочетание получится прекрасным созвездием, редкого дизайна, - Гриша указал на Марию, - и глубокого содержания, - он сделал аналогичный жест на себя.
- Вы всегда ухаживаете за чужими женами?
- Исключительно.
- Меня муж вожжами забьет!
- Разведетесь. «Мы наш мы новый мир построим. Кто был никем, тот станет всем».
- Я вхолостую не встречаюсь, - в порыве шаловливой оживленности Мария объявила, - придется сделать мне предложение и заглянуть в ЗАГС.
- Мелкий вопрос!
- На руках будете носить?
- На вытянутых!
- Какая прелесть! - забавлялась она. - Не надорветесь?
- Займусь штангой, для тренировки.
- Значит моя комплекция вас не смущает? - игриво осведомилась девушка.
- Не смущает, а восхищает! В таких случаях, мой приятель - Беня говорил: «Берешь в руки - маешь вещь!»
- Давно, правда, мы с ним не виделись, - со вздохом прибавил студент. - Между прочим, очень популярная личность!
- Кто же?
- Бенедикт Спиноза!
Мария хмыкнула:
- Я преклоняюсь перед вашими закадычными друзьями, но Спиноза вряд ли знал украинский.
- Конечно, но я перевел его дословно.
- Комплимент - не из светских.
- Я и он имели ввиду алмаз!
- Бриллиант для вас неподъемный!
- Алмазный фонд! Самое оно! Я запишусь в секцию штанги, а для роста - буду на ночь привязывать к ногам и рукам гири - растягиваться!
- В средние века такая процедура называлась пыткой на дыбе!
- А сейчас браком!
- Замечательно! Но, она делает супружеские обязанности невыполнимыми.
- Почему? Гири можно снять на время.
- У вас все предусмотрено, - усмехнулась Мария. -... Мои дети вас не отпугнут?
- Мелкий вопрос! Усыновим! Я надеюсь их не больше десятка?
«Пигмей» был неуязвим. Девушка чувствовала какое-то необъясни¬мое расположение к нему и, вовлеченная в пустопорожнее состязание продолжала шутить:
- Простите, но вы, случайно, не под хмельком?
- Угадали! Под им, родимым! Пузырь политуры с утрева принял и без закуса! Витамин души! Без похмелюги никак не могу - мозга разламывается. Кажный месяц два мешка бутылок сдаем... И куды проклятые деньги уходють?
- Зачем вы ерничаете?
- Да мы люди темные. Родились в чулане! Да еще ночью!
- У меня вздорный, омерзительный характер!
- Мой кроткий и снисходительный его смягчит!
- Я - бесприданница.
- Не страшно. Романтик обойдется вашим личным транспортом.
- Крайне заманчиво, но у меня его нет!
- Я имел ввиду воздушный!
- Тем более!
- А метла со ступой?
- Веселый вы юноша!
- До женитьбы все мужики веселые. Слезы и стоны начинаются после свадьбы!
- Зачем же вы к ней рветесь?
- Инстинкт самоуничтожения - танатос!
- Вы крупный специалист по семейной жизни! Книгу не пишите?
- Пишу.
- Она будет бестселлером.
- Не хватает экспериментального материала!
- Тогда ясно, для чего вы меня сопровождаете.
- При чем здесь я? Нас соединяет небо!
- Мы с вами слишком разные и по возрасту и по росту. Резус-фактор - отрицательный.
- Мне стыдно за вас! Неужели вы никогда не слышали о великом принципе дополнительности, по которому живет природа и люди? И, кроме того, «любви все возрасты покорны...»
- Такие отчаянные поклонники мне пока ни разу не попадались.
- Простите их! Они были слепыми!... Со мной вам просто повезло!
- А многие считают, что вы - несмелый народ, - недоумевая, Мария качнула головой.
- Болтают антисемиты и трепачи, не знающие истории. Во время войны 133 этих «робких» людей стали Героями Советского союза и по их количеству на миллион человек они занимают второе место после русских, среди 150 национальностей страны. Гитлер захватывал европейские страны очень быстро. Дольше всех держалась Польша - 3 недели.
Восстание же варшавского гетто, в котором лишь 10% евреев имели стрелковое оружие, фашисты не могли подавить больше месяца и потеряли 15000 солдат вермахта. А в Палестине еврейская бригада сумела остановить танки немецкого генерала Роммеля.
- Я выгляжу танком?
- Само собой! Прямой наводкой ведете огонь по безоружному!
- Образное сравнение!
- Крик отчаяния!
- По вашей жизнерадостной физиономии никак не видно.
- Если у женщины нет интуиции, разражается трагедия, ибо она совершенно не воспринимает собственное счастье.
- Вы мое счастье?
- И не сумлевайтесь!
- «Счастье» свалилось мне на голову нежданно, негаданно, словно кирпич!
- Жуть! Вы подтверждаете мою правоту, принимая золотой слиток за обыкновенный кирпич! Потом, вас замучит совесть. Станете рыдать, заламывать руки, кусать локти и рвать волосы! Но я буду неумолим!
- Нет, вы точно с приветом!
- Ну и что? Откроим семейный сумасшедший дом - ноу хау и хай фай! Пакет молока в день за вредность я обеспечу и плюс 20% надбавки к зарплате! К слову сказать, вы знаете, почему количество разводящихся пар непрерывно увеличивается?
- А именно.
- Женятся одни ненормальные!
- Убедительно на 200%! У вас соловьиная болезнь - слушаете только самого себя.
- Не переживайте! На скандалы у нас времени будет сколько угодно! В тюрьме и браке годы ползут старой черепахой.
- Боже, что вы несете?
- Я честно сознаюсь: холостяцкая жизнь - не для меня! Мужики приходят с работы и начинают: или с женой собачиться, или ближний бой с ней (он сжал кулак якобы для удара и характерно отвел его в сторону, на уровень плеча). Сам знаю за что! А мне и разрядиться не на ком. Спраши¬вается, я что рыжий или хуже других?! Без семейных сцен я засохну!
- По-вашему, семья нужна лишь для скандалов?
- А как же!?... Вы меня удивляете... Скандалы снимают напряжение после работы, усиливают обмен веществ и циркуляцию крови. Ученые давно поняли, что динозавры вымерли из-за отсутствия скандалов в семейной жизни! Их супружество было слишком пресным!
- Я уже устала от вас.
- А я? Тащу ноги на втором дыхании, но защищаю нашу семью до конца. Отступать некуда - позади «позор, тоска, о жалкий жребий мой!»
- Самодеятельность в желтом доме!
- «Нынче кусаться не велено! Нынче все равны.»
- Вы набиты цитатами сверх всякой меры.
- А что делать, если извилин не хватает? Серый я, как асфальт и темен, как два подвала. Приходится зубрить - авось за умного сойдешь!
- Сие у вас не всегда получается, - добродушно откликнулась Мария.
- По той причине, что я от вас без ума!
- Комплимент не заменяет аргумент!
- Слушать гениев и вождей - надоедает! Голова пухнет и для разрядки глупость совершенно необходима! Вот такая морковка!
- Необыкновенно поучительно, - Мария остановилась у калитки. - Мой особняк! - кивнула она на скромный одноэтажный дом, полускрытый деревьями палисадника. Услыша близкую речь и глухо зарычав, со двора выскочила крупная восточно-европейская овчарка.
- Спокойно, Бакс, спокойно! - призвал лаявшую собаку студент.
- Лежать, Чита, лежать! - приказала девушка и подбежавшая псина послушно растянулась на дорожке. - Она - не кобель, а - сука! - усмехнулась Мария, и, встретившись с Гришей глазами, решила: - «Забавный парень. Был бы повыше и постарше - я бы поддержала знакомство. Но, увы!» Спасибо за доставку! - она протянула руку и взяла сервиз. - Желаю вам встретить хорошую девушку и всех благ!
- За блага - феня very much , а насчет девушки - какое-то не¬доразумение. Мы ведь договорились идти в ЗАГС, - с наигранной рас¬терянностью напомнил Гриша.
- Я очень люблю шутки, но сейчас, извините мне пора.
- Никаких шуток! Знакомиться с родителями, когда придти? Посидим, погутарим, из нового сервиза чайком побалуемся. С абрикосовым джемом - страсть как люблю! И от клубничного тоже не откажусь!
Поскольку «репей» не отставал, она укорила себя за излишнюю общительность и заключила:
- Счастливо оставаться и спасибо за помощь! Может еще и встретимся где-нибудь на кинофестивале, - Мария лукаво улыбнулась. - Прощайте, юноша! - и отворила калитку.
- Не в коем случае! - вдогонку объявил поклонник.
Любуясь легкой походкой девушки и провожая ее взглядом, в избытке эмоций, студент исполнил:
- «Живет моя отрада в высоком терему
А в терем тот высокий нет хода никому
Я знаю у красотки есть Чита у крыльца
Никто не загородит дорогу молодца...»
Гриша был очарован Марией, ее обволакивающей женской мягкостью и плохо маскируемой добротой. Не собираясь отступать, он взглянул на номер дома, нанесенный белой краской на почтовом ящике и запомнил его.
Чтобы найти Ипатовых, Гриша достал записную книжку. Отыскав адрес, студент остолбенел: цифры домов совпадали. «Невероятно! Кто она? Жиличка? Родственница? Может сестра?... Нет. Димка про нее ничего не говорил! Да какая разница?! - он потянулся было к звонку, но сдержался. - «Нет. Сейчас она разозлится и не подойдет... Пойду-ка я лучше искупаюсь и через часок вернусь. Тогда она подумает, что звонит кто-то другой. Жаль чемодан оставить нельзя».
Кипарисная - окраина Ялты, и Гриша быстро вышел к морю. Получив от солнца свою порцию света и тепла, разнежившаяся, утомленная и умиротворенная стихия, недвижно спала, не обременяя себя даже узкой бахромой ленивого прибоя. «Ну и лужа!» - восхитился студент, впервые созерцая столько воды. Пройдя с полкилометра, наш герой добрался до «дикого» пляжа. Вдоволь наплававшись, освеженный, он, не спеша, возвратился к калитке Ипатовых и позвонил.
Выскочила недремлющая Чита, а затем показалась переодевшаяся Мария. Она имела вид более отстраненный и строгий.
- На минутку! - позвал сквозь реденький забор студент.
Девушка увидела его и немного помедлила. Она ухмыльнулась, по¬давила симпатию к визитеру и, прощально махнув рукой, вновь скрылась.
«Ну и дела!» - разочарованно подумал он. Заметив на противопо¬ложной стороне улицы скамейку, Гриша решил воспользоваться ею в качестве наблюдательного поста. Он пересек дорогу, занял позицию и уверенно прикинул: - «кто-то же должен к ним прийти или выйти из дома».
Улица была пустынна. Из соседнего двора вышла худощавая энергичная старушка, двигавшая перед собой потрепанную детскую коляску. Когда каталка поравнялась со студентом, он обратил внимание, что в ней вместо ребенка лежали аккуратно уложенные розы.
- На продажу? - спросил Гриша.
Пожилая женщина кивнула и остановилась:
- Хочешь купить?
- Пока нет, но потребуются.
- Будет надо - заходи!
- Обязательно. Спасибо.
- Отдыхать приехал? -Да.
- Кого ждешь то?
- Платовых.
- А! Ну бывай!
Вслед цветочницы выбежала девушка, лет шестнадцати и окликнула:
- Бабуль! Мороженое купи, а?!
- Ладно, - снисходительно пробурчала старушка и тронулась в путь.
Минут через двадцать к дому Платовых подошла довольно крупная женщина осеннего возраста, с приветливым спокойным лицом. Она несла «авоську» с буханкой белого хлеба, бутылками молока и плавлеными сырками. Гриша узнал Димину маму, которая приезжала в Москву на свадьбу сына.
- Екатерина Семеновна! - громко окликнул он.
Женщина обернулась и студент перебежал к ней.
- Вы меня не помните? Я товарищ Димы, по институту. Мы в Москве на его свадьбе гуляли.
Екатерина Семеновна пристально взглянула на него.
- Гриша?
- Он самый.
- Очень рада. Дима нам писал о вас, и мы ждем. Проходите, пожа¬луйста!
- Я уже звонил в ваш замок. Вышла красавица-принцесса, но калитку не открыла, и разговаривать не стала. Видно была не в настроении, или мо¬жет за бандита приняла?!
- Да что вы?
- Грозила натравить на меня собаку, если не уйду!
- Вы бы назвались! Маша тогда в Москву из-за дочки не приехала. Девочка корью болела.
- Она и слушать не хотела. Даже к калитке не подошла.
- Странно.
- Мой греческий профиль не зажег в ней положительных эмоций, - шаловливо пояснил он.
- Здесь, что-то не то, - она дважды нажала кнопку звонка. - Сейчас узнаем!
Из дома вышла Мария.
- Моя дочь - Мария, - представила Екатерина Семеновна.
- А... а, опять жених объявился! - насмешливо определила девушка, приблизившись. - Сколько лет, сколько зим? Мам, он ко мне свататься приехал, а к тебе за благословением!
- Ничего не понимаю, - промолвила замороченная Ипатова-старшая.
- Я и говорю, она принимает меня за какого-то придурка.
- Заметь, мам! Он считает, что ко мне сватаются одни придурки и решил занять очередь! - поперчила младшая Ипатова.
- Маша, Маша! Ты, что? Он - Димин приятель!
- Такой же, как я - английская королева!
- Вот видите! - кротко вставил Гриша.
Екатерина Семеновна недоверчиво посмотрела на него.
- Он - семинарист! Будущий поп! Нам подойдет? - с юмором советовалась девушка. - А Димку он в глаза не видел и знать его не знает!
- Подожди, подожди. Давай разберемся! Какой поп? - растерялась женщина.
- Она меня с кем-то путает. Я тут встретил одного похожего малого.
- Мам, он все выдумывает!
- Ты ошибаешься.
- Может девушка перегрелась? - повернув голову, он незаметно для Екатерины Семеновны подмигнул Марии, достал из кармана студенческий билет и вручил женщине:
- Моя вверительная грамота. Пусть удостоверится!
Пока мать знакомилась с документом, дочь не унималась:
- Член Политбюро или министр?... Мы сидели рядом в автобусе, и этот парень рассказывал мне байки от самого Симферополя!
- На, - Платова передала дочери пропуск. - Убедись! Я отлично помню Гришу, когда была у Димы.
- Московский инженерно-физический институт, - с ноткой неуве¬ренности прочла Мария. - Григорий Моисеевич Рабинович. Гхм! И правда. Зачем же вы меня обманывали?
- Я согласен: соловья баснями не кормят, но вы так надменно и презрительно ко мне отнеслись...
- Как тебе не стыдно?! - журила Екатерина Семеновна дочь. - Вы простите ее. Она не заносчивая. Нашло что-то на нее.
- Мам, он меня разыгрывал всю дорогу!
- Никак не мог вообразить, что у Димы окажется такая сердитая и придирчивая сестра.
- Идемте, Гриша, - позвала Платова, - я покажу вашу комнату. Мы ее специально не сдавали и ждем ваш квартет. Проходите, пожалуйста. Не стесняйтесь! Собака вас не тронет.
- Спасибо, большое, - ответил студент, проследовав за дамами. - Я не ее боюсь, а Машу! Она меня уже в автобусе чуть не растерзала. Народ помешал, а то бы наверняка освежевала!
- Да что вы! Маша совсем не кровожадная! - со смешком возразила женщина. - Она - терапевт. В курортной поликлинике. Может и вас пообследовать.
- Обязательно воспользуюсь, если подстрахуете. Не дай бог, примет за полоумного и упечет в психушку!
- Гриша, Гриша! - пыталась его прервать Екатерина Семеновна.
- У вас утюг дома, случайно, не чугунный?
- Вам надо что-нибудь погладить?
- Я на всякий пожарный интересуюсь. Когда Маша запустит его мне по кумполу, узнавать будет уже поздно!
- Мам, ты чувствуешь, как он запаниковал? - развеселилась девушка. - А потому что заслужил! Не нервничайте. В нашей поликлинике и травмопункт есть.
- Это успокаивает.
Дом Ипатовых состоял из двух смежных и одной изолированной комнат. В смежных - жила Мария с мамой и дочкой, а изолированная - предназначалась гостям. Екатерина Семеновна показала Грише послед¬нюю, аккуратно прибранную, с кроватями, пианином и многочисленными книжными полками. Предложила располагаться.
Студент вежливо поблагодарил, но, ссылаясь на ожидаемый приезд Димы с женой, просил поселить его во времянке, примеченной им во дворе, где он никого не будет беспокоить. Ипатова согласилась и для первого разговора они вышли посидеть в зеленой беседке, около дома. Образованная густыми виноградными лозами на натянутых проволоках, она до глубокой осени служила семье и гостиной и столовой.
- Гриша, вы, наверно, ели последний раз утром в Москве? - заботливо спросила Екатерина Семеновна. - Давайте я вас покормлю!
- Спасибо, Екатерина Семеновна, но я перекусил в Симферополе и не голоден.
- Тогда расскажите нам про московское житье-бытие, учебу... По Диминым письмам у вас всегда полный порядок. А в действительности? Он теперь перебрался в генеральские хоромы, но жалуется, что в общежитии ему было веселее.
- Мы сдали последние экзамены и вышли на дипломы. В феврале - защита. Макс, Василий и я распределились в экономику, а Дима увлекся космосом, у него солидные успехи в науке. Диму очень уважают на кафедре, и тема диплома включена в разработку шефа. Поэтому он немного задержится. Просил передать, что не надолго и чтобы вы не тревожились. Дымок - самый способный в нашей группе. Через пару лет диссертацию обязательно настрогает!
- В газетах пишут, что у вашей специальности огромные перспективы.
- Надеемся!
- Заниматься трудно было?
- По крайней мере, на беллетристику времени не хватало.
- Наверстаете. У нас, кстати, неплохая библиотека!
- Отличная! Я заметил.
- Для учительницы русского языка - ничего удивительного... Так что - читайте и добавляйте лирику к вашей физике.
- Я первый раз вижу Пушкина в таких объемистых томах.
- Академическое издание. Довоенное. Вам в школе он еще не надоел?
- Мой любимый поэт?!
- Извините.
- В каждом виде искусства, мне кажется, выделяется только один абсолютный художник. Среди романистов - Сервантес, в музыке - Моцарт, в драме - Шекспир, а царь поэтов - Пушкин. По существу он создал язык, на котором написана литература, признанная всем миром. Получается, что библия не случайно упоминает: «И сначала было слово!»
- Пушкин - кумир, вечный и золотой фонд страны.
- Человечество разделилось на живших: до и после него. Первая - так и ушла, не ведая глубины мыслей и чувств гения, а вторая - счастливая увидела жизнь глазами поэта.
- А за что вы его любите? - выясняла Мария.
- Похоже за мудрость. Но любовь, я слышал, чувство стихийное и таинственное, - Гриша устремил хитрый взор на девушку.
- Я долго думала, почему Пушкин - величайший и чем он отличается от других, - задала риторический вопрос Екатерина Семеновна. - И, как- будто нашла! Любое его произведение всегда дышит необыкновенной добротой, а ее люди чутко воспринимают во все времена.
- Вы правы.
- Он происходил из мелкопоместных московских дворян, славив¬шихся гостеприимством, открытостью и сердечностью, - подхватила Мария.
- Да, доброта была заложена в нем генетически, - подтвердила Ипатова; - и Арина Родионовна с ее сказками несомненно сыграли свою не последнюю роль.
- Я бы и ей воздвиг памятник! - сказал Гриша.
- Стоит! В Пскове.
- Справедливо.
Вот Лермонтов тоже обладал высшей творческой способностью, - рассуждала Екатерина Семеновна - но в его генах сидели горделивость, великосветская сдержанность, внешняя холодность. Они легко просматриваются в стихах. Да и Арины Родионовны у него не было.
- Верно! - поддакнул Гриша. А Вы и сейчас преподаете?
- Нет. Я учительствовала 25 лет. Теперь - на пенсии. Время уносит здоровье и силы.
- Сколько уроков может дать педагог в год?
- Официально 720. Но молодой учитель, без стажа, на такую зарплату не проживет; поэтому приказом министра разрешено иметь до 1200-1400 часов в год.
- На Западе педагогическую работу свыше 300 часов считают некачественной. Наш глаз воспринимает в секунду 5 бит информации; если свыше - начинаются невротические реакции. При существующей нагрузке с психикой преподавателя происходит сходное явление.
- Да, самый высокий процент разведенных женщин, язвенных и нервных заболеваний - среди учителей, - свидительствовала Мария. - До революции женщины в гимназиях могли занимать только две должности: дворянки - быть директрисами, а незамужние девушки - учительницами в младших классах и, когда они выходили замуж, их благодарили и увольняли с напутствием: «Теперь, пожалуйста, воспитывайте своих детей». Считалось, что одновременно работать в гимназии и уделять достаточное время своим детям - невозможно.
- Позовите науку, - воскликнул студент, - и она выручит! Пред¬седатель комитета по кибернетике - Аксель Иванович Берг спит и во сне видит внедрить в СССР программированное обучение.
- Что оно значит?
- Преподавание в школах» техникумах и ВУЗах рассчитано на среднего учащегося. Но одаренные на занятиях скучают, а умственно ограниченные тормозят передачу знаний. Идеальный выход, когда нас¬тавник общается с одним учеником. Они адаптируются друг к другу и процесс идет результативнее. Подобный тандем легко осуществит компьютер. Он выдаст образовательный материал на дисплей, печать, в наушники. Каждому индивидуально и еще проверит усвояемость знаний.
В итоге: способные и усидчивые продолжат учение, а тупые и ленивые отсеются - компьютеру ведь взятку не дашь. Машина сможет одновременно преподавать разные дисциплины тысячам людей, при стоимости обучения в десятки раз меньше, чем сейчас.
- А куда деть миллионы учителей? - озабоченно любопытствовала Екатерина Семеновна.
- Талантливые займутся предметными программами, а остальным организуем переподготовку по другим специальностям. Опять же на компьютерах!
- Дух захватывает от вашей науки.
- XX век!
- Гриша, - с запинкой сказала старшая Ипатова, - мы часто думаем о Диме и волнуемся, как ему живется у генерала. Для нас его женитьба - снег на голову. Мы совершенно не знаем Лидин характер, наклонности?! - она пожала плечами. - На свадьбе я пыталась сойтись, подружиться с девушкой, но не удалось. Она совсем не стремилась к общению, а скорее наоборот - избегала меня. Конечно, хлопот ей хватало, но... как-то непонятно... Похоже, что она довольно скрытная, вроде бы себе на уме. А наш ведь - доверчивый, простодушный... Вам Лида нравится? Вы ее видите чаще и лучше изучили.
- Что вам ответить?! У меня очень взыскательный вкус к прекрасному полу, - дипломатично уходил от вопроса Гриша, поглядывая на Марию.
- Ну, а все-таки? - настаивала Екатерина Семеновна.
- Между нами?
- Само собой.
- Ко внешности не придерешься, но больно капризна и сумасбродна. Легкомысленная, избалованная дочка неотесанного генерала. Откровенно говоря, они оба мне не по душе. До свадьбы я намекал Дымку, но... он слепой и глухой.
- Спасибо, что предупредили.
- Перевоспитать Лиду по-моему вряд ли удастся,
- Ладно, поживем - увидим. А вы, я смотрю, не расстаетесь с музыкой даже в отпуске! - поменяла щекотливую тему учительница.
- «Одной любви музыка уступает
Да и она - любовь» - сказал Александр Сергеевич. Может вам что-нибудь спеть?
- Я люблю старые песни. Вы их вряд ли знаете,
- Мам, репертуар у него необъятный. Я уже ознакомилась.
- В нашем детдоме был довоенный патефон и шкаф пластинок. Мы часто слушали музыку и тексты выучили наизусть, - делился воспоми¬наниями студент. - Какие песни вам нравятся?
- Я люблю Утесова.
Он кивнул. - Нет проблем, - и запел под гитару:
- «Легко на сердце от песни веселой
Она скучать не дает никогда»..., - он оборвал исполнение. - Нет, марш не то. Я лучше спою более подходящее, - Гриша улыбнулся и, красноречиво всматриваясь в девушку, продолжил без смущения:
- «Как много девушек хороших
Как иного ласковых имен
Но лишь одно из них тревожит,
Унося покой и сон, когда влюблен...»
На следующий день, после завтрака, пока женщины занимались уборкой, Гриша собирался на пляж. Он одел шорты и безрукавку, такой яркой аляповатой расцветки, от которой шарахалась бы любая колхозная корова. Вышел во двор и, увидя рисующую за столом Таточку, присоединился к ее творчеству. Свои портреты он комментировал:
- Это - мама, это ты - Таточка, а это я - папа или папочка. Тебе понятно?
Девочка утвердительно тряхнула головой. Студент закрепил урок:
- А это кто?
- Я.
- А это?
- Ты - папа.
- Чудная девочка! Умничка! - он поцеловал ее.
С пляжными принадлежностями на порог вышла Мария:
- Пошли?
- Поехали.
- А более скромного смокинга у тебя не нашлось?
- Самый модняк!... Кто понимает, разумеется!
- Ничего подобного на мужчине я еще не видела. Отдыхающие будут блеять от восторга и выворачиваться наизнанку! Милицию не боишься? Между прочим, у нас в городе для особо выдающихся есть фотогазета «Вилы в бок».
- Когда-нибудь надо же приобщать туземцев к цивилизации! - повесив за спину гитару и посадив на плечи Таточку, он взял резиновые матрацы, привезенную с собой «Спидолу» и они отправились загорать и плавать.
Августовское солнце в безоблачном небе добросовестно заливало ультрафиолетом расположившихся на берегу «диких» курортников и ялтинцев.
- Маша! - позвала Серафима - миловидная внучка цветочницы, встретившаяся Грише накануне. На махровой простыне она лежала в компании подруги и двух юношей. Без взрослой четкости линий и форм лица ребят отличались живостью и искрящейся жизнерадостностью. С веселостью здоровья девушка легко стукнула по руке паренька, который шутливо поддразнивал ее, дергая за длинную каштановую косу, и громко пригласила: - Идите сюда! - она указала на свободное место рядом.
- Наша соседка! - пояснила Мария.
- Знаю. Я вчера встретил ее на улице.
Ипатова со спутником приблизились к подросткам.
- Знакомьтесь! Димин приятель - Гриша. А перед вами - Серафима и компания.
- Сера, значит, - с комичным церемониалом пожал руку студент и приветствовал остальных.
- А Дима тоже приехал? - спросила Серафима.
- Он на днях прилетит.
С помощью принесенных Марией двух палок-колышек, куска бельевой веревки и простыни Гриша соорудил тент для малышки и научил девочку строить пирамиду из гальки. Затем он надул матрацы, настроил гитару и, подмигнув молодежи, вкрадчиво произнес:
- Что, чуваки, сбацаем?
Ребята дружно одобрили, а Ипатова осторожно попросила:
- Только, пожалуйста, без уголовщины!
- «Партия говорит надо - комсомол отвечает: - Есть!» - Имитируя Высоцкого, Гриша спел его шуточные песни: «Бегуна на длинную дистанцию», «Джина» и «Зину».
С удовольствием внимая, большинство слушателей прибивалось к исполнителю, а пожилые и «идейные» подозрительно и хмуро приглядывались к типичному «стиляге».
- Гриша! - обратилась Мария. - Можно что-нибудь менее удалое?
- Слушаюсь, синьора! - его лицо приняло серьезное выражение. Он помолчал, взяв в задумчивости несколько аккордов и, проникновенно смотря на Платову, с печалью воспроизвел:
- «Гори, гори моя звезда
Звезда любви, звезда приветная.
Ты у меня одна заветная
Другой не будет никогда...»
Едва студент кончил романс, как Таточка, оставив камешки, выг¬лянула из под простыни и, скучая, привлекла внимание новым для нее словом:
- Па-па!
- Молодец дочка! - радостно откликнулся Гриша.
- Научили? - нахохлившись, догадалась Мария.
- Разве я виноват, что малютка на редкость проницательна?
- Вы везде успеваете! - укоризненно выдохнула она.
- У вас чудный ребенок! Так и хочется поцеловать его мамашу!
Платова, демонстративно молча, отвернулась, а отдыхающие напе¬ребой убеждали студента продлить исполнение.
Отвечая на заявки, он спел: «Из гаражу я выхожу...» и «Прыгуна в высоту».
- Объявляем перерыв! - отложив гитару, провозгласил Гриша. - Переходим к воздушным и солнечным процедурам! - он снял рубашку и прилег по соседству с задумавшейся Марией.
- А мы пока искупаемся! - объявили подростки и побежали к воде.
- О чем мечтаем? - осведомился студент у Марии.
- О страстной взаимной любви, разумеется! - с сарказмом ответила она.
- Так ее же нет! Я вам по секрету скажу: это - сплошной обман! Вот в сельском хозяйстве - совсем другое дело. В птицеводстве или, к примеру, в животноводстве без нее - никак!
- Я не собираюсь спорить!
- А о чем спорить?! Женщины вообще любить не умеют. Одно кокет¬ство да капризы! Поверхностный народ. Ловушка природа для продолжения рода. Вот и бегут мужики, сломя голову, за феромонами . А когда поймут, что их чувства всегда были односторонними, уже поздно: «Анна на шее»  и любимых деток надо поднимать.
- Зато вы умеете... сказки рассказывать.
- Вы же не станете отрицать, что восхищаются любовью и пишут о ней, как правило, мужчины: Пушкин, Толстой, Шекспир... - Композиторов я уж не привожу. А?
- Писать легче, чем любить.
- Почему тогда вы не пишете?
- Мы скромнее вас и не выставляем напоказ ветрогонам свои тонкие чувства и переживания...
- ...которых нет, - завершил ее мысль Гриша. Их место заменяет лишь зов природы - вить гнездо, до еще материнский инстинкт. Отсюда и вытекает потребность в кормильце, защитнике и отце ребенка! Какие тут переживания? Главное у вас - захомутать нашего брата, увести в семейное рабство и заполучить движимую собственность. Почему женщина при разводе кольцо не снимает? Да потому, что ее цель не любовь, а СТАТУС! И замуж она выходит не для себя, а для других - для окружающих! Из желания «соответствовать». «Ну как же можно, такая женщина - и не замужем!» И о каких ваших глубоких «чувствах и переживаниях» можно после этого говорить? Смешно просто! Так что извини, пожалуйста!
- Конечно, конечно. Специалист всегда разберется! - язвительно «согласилась» девушка.
- Спасибо.
Поскольку тема была исчерпана, он предложил включить «Спидолу».
- Если можно, музыку, - пожелала Мария.
Из воды вышли подростки.
Гриша покрутил настройку, поймал шлягер Элвиса Пресли, передаваемый из Солоник, и, увелича громкость до предела, снова взбудоражил пляж.
- Спляшем? - осклабился он, поднимаясь и пританцовывая.
- Я еще с ума не сошла! - фыркнула она.
- Ну деревня! В Англии даже королева танцует рок-энд-ролл. Косный народ пошел!
- Я - не королева и мы - не в Англии.
Неожиданно справилась Серафима:
- Хотите, я с вами покручусь?
- А ты умеешь?
Я два года занимаюсь в школьном танцевальном кружке! - с достоинством ответила она.
- Тогда, Сера Азотовна, прошу! - иронично пригласил Гриша с низким поклоном. Чтобы не разбить ноги, он одел сандалии, призвал молодежь потесниться и торжественно возвестил:
- Старинный бальный танец... - рок-энд-ролл!
Его партнерша укрепила косу вокруг головы, добавила к пляжному туалету босоножки и заняла позицию напротив. Ловя ритм, они на секунду замерли и понеслись...
- Второе отделение концерта! - язвительно определила Мария. Учитывая возможную неопытность подростка, Гриша начал с простых фигур: сближения и расхождения, поочередные движения рук вверх, или в сторону, круговые махи ног вправо, влево, повороты туловища, пируэты. Видя, что Серафима отлично владеет своим гибким телом и легко схватывает предлагаемые импровизации, Гриша усложнял зрелищный танец более замысловатыми, акробатическими антраша. Тем не менее, юная особа безукоризненно четко и изящно повторяла новые па.
Увлеченная пара исполняла рок-энд-ролл в едином порыве, азартно, с идеальной синхронизацией. - Подзадоривая партнера, Серафима увеличила темп и взяла роль ведущего на себя. Купальник на подростке высыхал, а у студента на лице появился бисер пота, и на теле засверкала испарина.
Образуя солидное плотное кольцо, к исполнителям бежали все новые и новые заинтересованные зеваки. Чтобы лучше видеть рисунок танца, они поднимались на цыпочки, вытягивали шеи и старались протиснуться вперед.
Встав спинами друг к другу партнеры взялись за руки, Гриша присел, а Серафима легла на его спину и, под буйный восторг большинства зрителей, он перевернул девушку через голову и приземлил ее перед собой.
Явное мастерство «артистов» вызвало дружные аплодисменты окружения.
Когда радио смолкло, и, переводя частое дыхание, темпераментный дуэт остановился, Мария оценила:
- «Лебединое озеро!» и «уверила» - за такой цирк можно и с шапкой пройтись!
- Кепку в Москве забыл, - улыбнулся Гриша.
- Три года тому назад нашу медсестру за этот танец выгнали из комсомола.
Один из пожилых зрителей, начальствующего вида неприязненно прошипел сквозь зубы:
- Стиляги, наглые!
Не ответить Гриша не мог: - Точно! - он фамильярно подмигнул «комментатору», взял гитару и под ее сопровождение пропел: - От Москвы и до Калуги лупит Васька буги - вуги! - напоследок закончил:
- «Сегодня парень водку пьёть,
А завтра парень продаёть
родные планы молокозавода.
Сегодня парень в бороде,
А завтра парень в КГБ
Свобода брат, свобода брат, свобода!»

Понедельник. Около полудня, когда Платова постепенно включилась в привычный ритм приема курортников, в ее кабинет пожаловал сорванец, лет двенадцати, с роскошным букетом полураспустившихся крупных пурпурных роз.
- Тебе чего, мальчик? - доброжелательно спросила Зоя Васильевна - пожилая медсестра, работавшая с Марией.
- Мне Платову, Марию Владимировну.
- Я и есть, - ответила молодой врач, с любопытством взглянув на «порученца».
- Вам просили передать с поклоном.
- А кто?
Мальчуган бодро вручил цветы с запиской и сообщил:
- Там написано, - едва Мария развернула листок бумаги, как он немедленно улизнул за дверь.
- Букет в одну банку не войдет, - отметила Зоя Васильевна, наливая воду в посудину.
«Бесконечно обожаемая и почитаемая, дева Мария! - прочла де¬вушка. - Вместе с советским народом, с социалистическим лагерем и всем прогрессивным человечеством, я с искренним энтузиазмом приветствую ваше долгожданное возвращение из отпуска. Примите, пожалуйста, мои скромные цветы и пожелания трудовой доблести на благо Родины, успехов в работе, а также и в личной жизни (со мной разумеется).
С восхищением припадающий к вашим следам
Ваш горячо и нежно любимый».

- Тебя больной благодарит? - участливо поинтересовалась мед¬сестра.
- Больной!... На голову! - Мария вздохнула и протянула ей записку.
Зоя Васильевна, ознакомившись с посланием, расплылась в улыбке:
- Полоумные так не пишут. Он тебя любит!
- Заблуждается голубок, - уклонилась девушка.
Через час, вслед за очередным пациентом, в дверь постучал Гриша:
- Можно?
- Да, пожалуйста, - разрешила медсестра.
- Здравствуйте!
- Здравствуйте! Вы в первый раз? -Да.
Ипатова дописывала историю болезни предыдущего посетителя. Услыша знакомый голос, она подняла голову и благосклонно усмехнулась:
- Проходите. Садитесь!
- Спасибо, - он опустился на стул.
- На что жалуетесь? - улыбнулась Мария.
- На сердце, доктор, - многозначительно посетовал студент. - Третий день барахлит. Ехал я в автобусе из Симферополя и вдруг как прихватит, - он приложил руку к груди, - ноет, болит, жмет, колет! Раньше такого никогда не было. И спазмы непрерывные. Худо с мотором! Что глотать не знаю: то ли валидол, то ли нитроглицерин?! И бессонница привязалась. Всю ночь напролет маюсь! - «доверительно» делился Гриша, всматриваясь в смеющиеся глаза девушки. - Аппетит пропал вовсе! Ни фрукты, ни овощи - в рот не лезут! Боюсь совсем загнусь. Очень прошу - помогите, пожалуйста. Я только на вас и надеюсь!
- Такой молодой..., - ничего не подозревая, удивилась Зоя Васильевна. - Может перемена климата...
- Что вы, что вы... Здесь гораздо сложнее, уважаемая! - он наклонился и, лукаво-испытующе глядя на Марию, демонстративно вдыхая запах роз, уже симметрично стоящих в двух стеклянных банках на столе.
- Красотишща!
Ипатова поняла намек и спокойно велела:
- Разденьтесь до пояса. Я вас послушаю, - пользуюсь стетоскопом и тонометром, она удовлетворенно заключила: - Напрасные опасения! Никаких шумов. Сердце в полном порядке! И давление - нормальное. Больше бывайте на свежем воздухе и купайтесь. А фантазии надо выкинуть из головы! Вы совершенно здоровы.
- Доктор, меня кошмары замучили, а вы говорите..., - притворялся «пациент». - Сегодня немного задремал к утру и вдруг чувствую, ветер сильный поднялся. Открыл глаза и застыл. Волосы дыбом - вокруг меня ведьма в ступе летает. Хочу крикнуть, позвать на помощь - не могу. Голос пропал и сил нет - ни душевных, ни физических. А нечистая все норовит вашего слугу ступой но голове ударить! Ужас! У меня от страха зуб на зуб не попадал!... Очнулся я в холодном поту...
- «И мертвые с косами стоят!» - весело цитировала девушка известное изречение из кинофильма.
- Вы смеетесь, а дело, между прочим, нешуточное. Мое здоровье и жизнь теперь полностью зависят от вас! Не откажите в лечении! Буду вам вечно благодарен.
- Ваши кошмары - временное явление. Вы, видно, не в меру впе¬чатлительный юноша. Но я уверена, что новые знакомства и события постепенно сгладят вашу эмоциональность и пылкое воображение!
- Нет, нет, доктор! Вы ошибаетесь, поскольку не знаете истинную причину болезни. Поделюсь с вами откровенно: я сватаюсь к ялтинской девушке. Внешностью она - мой идеал, но вот внутри - самый настоящий черствый сухарь!
Бессердечная какая-то, и еще мал мала того-с (он сделал ха¬рактерный жест указательным пальцем у виска). Запросы у нее - перший класс; женихами признает лишь тип Роберта Тейлора, Жана Маре или на худой конец Массимо Джиротти , и они должны быть на полметра выше ее и старше лет на двадцать-тридцать! - с «душевной горечью» просветил он. - Вот и получается, - и слезно с надрывом заголосил:
- «Зачем вы, девушки, красивых любите?
Непостоянная у них любовь»...
Медсестра выпучила глаза на необычного пациента.
- Григорий Моисеевич! У нас ведь не филармония! - упрекнула изумленная Мария.
- Молчу, молчу! Я хотел только пояснить..., что у меня шансы - нулевые. Мои болячки только из-за ее упрямства! Ведьма-то лицом она была!
- Так бросьте ее неумную! - воскликнула Зоя Васильевна с сочув¬ствием. - Она - типичная мещанка, обывательница!
- Конечно, Вы правы, но не могу! «Люблю без меры и без надежды, - снова запел Гриша из итальянского фильма, - любовью вечной, как этот мир»...
- Григорий Моисеевич! Я убедительно прошу вас прерваться!
- Усе, усе...
- Обычный случай: юг характерным образом влияет на эмоции курортников. Именно поэтому практически 70% наших отдыхающих влюбляются! На психофизическое состояние человека влияет повышенное содержание озона, фитомаска тропических растений и микроэлементы морской воды. Нормальным ответом организма является то, что люди становятся коммуникабельнее, добрее и чувства обостряются...
- Что вы мне какую-то терминологию и разную химию подсовываете!? - «возмутился» студент. - Я вам про Фому, а вы мне про Ерему... Озон! Микроэлементы!... Дикость какая-то! Я встретил свою половину, вернее 3/4, даже 9/10, а вы...
- Знакомая история! - скептически определила молодой врач. - Вам нужно записаться к невропатологу!
- Я лечиться пришел, а Вы меня к невропатологу спихиваете! - недовольно пробурчал «больной». - Идешь, вроде бы, к специалисту, а она тебе с ходу от ворот поворот... И вам не стыдно, доктор?
- Других предложений не будет, и настоятельная просьба к вам - больше на прием ко мне не являться! Сезон в разгаре и в терапию обращаются много серьезных больных, действительно нуждающихся в лечении.
Зоя Васильевна поразилась резкости всегда приветливой Марии и внимательно посмотрела на нее.
- Ничего себе! - качнув головой, «рассердился» Гриша. - Медицина - на мировом уровне! А еще клятву Гиппократа, наверное, давали!
- Я ему давала, а не вам!
- Ну и заведение! Порядки - хуже не бывает! - возвысив голос, «обличал» он. - Деньги отстегивай, а помощи - шиш!
- Да вы не волнуйтесь, пожалуйста, - растерянно успокаивала медсестра. - Вам же врач советует, к кому лучше обратиться.
- «Не волнуйтесь,... советует...» Когда я на производстве, в горячем цеху вкалываю, то - вперед с флагом, а придешь лечиться - сразу в сторону отпасовываете. С работягами получается, как хошь, можно поступать?! Доктор называется! - «недовольный» выскочил из кабинета и громко продолжил склоку в коридоре: - Во гадина! Лечить совсем не хочет! Распустились дальше некуда!
- Что случилось? - озаботилась ожидавшая очередь молодящаяся дама в легком пестром костюме.
- «Что случилось?... Что случилось?»... Страмотишща получается! Совсем не соображают, паразиты! Доверяешь им здоровье, а они и лечить не умеют! Костоправы безмозглые! Зла на них не хватает... Не знам, куды таперича и бечь. Напялили халаты и устроились тут у моря на солнышке! Бездельники! Кормушку себе нашли: и продукты, любые, и зарплата идёть. Синаторий организовали! Недурно, а? На столе цветочки. Клумбу развели вместо того, чтобы трудящих обслуживать. Примазались к пролетариату! А кричать: «человек человеку - друг, товарищ и брат; все для народа, все для блага человека». Да от их работы оглянуться не успеешь, как тебя в могилу пропишут или в колумбарий. Что бесплатно, что за свои - один хрен! Но я терпеть не собираюсь! Молчать не буду! Я им организую Каннский фестиваль с Хич Хоком ! Всех выведем на чистую воду! В ЦК и Минздрав жалиться буду! Разберутся! Управу найдем! В газету и на радио тоже просигнализирую! Пущай им мозги прочистють малек! Они у меня попляшуть рокин-ролл!
- Правильно, молодой человек! Мы вас поддержим! - заверила возбужденная скандалом сдобная блондинка. - Оставлять это безнака¬занным нельзя. Возмутительно!
Не выдержав доносившихся из-за двери громогласных «разоблаче¬ний», Мария вышла из кабинета (на что и рассчитывал «правдолюбец») и сердито приказала:
- Григорий Моисеевич! Вы мешаете вести прием. Я прошу не¬медленно прекратить ваши безобразия и покинуть помещение!
- Слыхали, граждане-свидители?! - «в запале» будоражил «больной» галдевших посетителей. - Человеку с сердцем плохо! (хватился за сердце).
За время прохождения очереди к Ипатовой, Гриша ознакомился в коридоре с медицинскими плакатами и бюллетенями, и теперь сыпал приобретенными «знаниями» перед сочувствующими: - Я можно сказать почти на кладбище. У меня стенокардия, ишемия, тахикардия, артериальная гипертония, давление: 250 на 200. Пульс 110. Умоляю: скорее назначьте лекарство, вызовите скорую, а она кричит «безобразие» и гонит взашей! - и прибавил Марии: - Я вам не какая-нибудь бессловесная гусеница, а гражданин Советского союза и будьте любезны лечить мой организьм! Ясно!?... Кто у вас тут начальник полуклиники? Небось по колидору шастает в рабочее время или отдыхает в лабулатории на диване! Пущай жалостную книгу даёть! Я ему щас устрою бенефис!
Привлеченные шумом врачи и медсестры высыпали из кабинетов в коридор, и очумело внимали колоритную речь скандалиста. Его выступление и ёрничание в стиле сельской бабки совершенно не вязались с его лукаво-насмешливой физиономией. Растерявшиеся медики не знали даже как реагировать на необычный, явно актерский этюд. Наконец, главврач Осокин предложил Грише: - Гражданин, давайте пройдем в мой кабинет и я Вас осмотрю!
- Этого еще не хватало! На тот свет меня хотите отправить? Я знаю. Вы тут все заодно! Одна шайка-лейка! Не выйдет! Я к вам с КГБешниками приду! Они разберутся, как вы здесь людей «лечите»! Садить всю полуклинику будем!
- Товарищи! - призвала раскрасневшаяся от возбуждения Мария. - Вы же сами видите - он не в себе. Не слушайте его, пожалуйста! Он у нас на учете в психдиспансере. Гриша! - в ее голосе сквозило нетерпение. - Если ты не кончишь скандалить, я вызову милицию!
- Ну, нахальная! - качнул головой «раздраженный хулиган». - Я - «не в себе»! Дожили! Но это даром вам не пройдет! А вы то, извините, не чересчур в себе? Может лучше поработать и обслужить за наши кровные, а не сидеть и любоваться цветочками от ухажеров! Ну, погоди, выродки медицинские! Я вам покажу, где раки зимуют! По струнке у меня ходить будете! Я вас научу уважать простых людей! Мы здесь порядок наведем! Я вашу контору в бараний рог согну! Я этого так не оставлю! Я вам исполню Первый концерт Чайковского без фортепьяно и без оркестра. На всю жизнь запомните!
Придав лицу озлобленное, «зверское» выражение, он решительно направился к выходу. - В КГБ пойду! Садить и стрелять таких надо! Сталина на вас нету! Не для того мы кровь мешками проливали за советскую власть, чтобы разные вертихвостки и тунеядки в белых халатах нам лапшу на уши вешали и мозги пудрили! Изуверы! Распустились, дальше некуда! Но я вам устрою мюзикл на всю страну! Ишь беспредел развели! Убийцы! - «разъяренный» студент пробрался сквозь сочувствующих курортников и, выходя на улицу, что есть силы, хлопнул наружной дверью.
Вечером, за ужином, Екатерина Семеновна, кивнув на Гришины цветы, принесенные дочерью домой, отозвалась:
- Балуют тебя пациенты!
- Они к букету никакого отношения не имеют?
- А кто имеет? Новый кавалер?
Мария помолчала и, пристально смотря на поклонника, ответила:
- Один фокусник - авантюрист!
- Но розы твоего вздыхателя шикарные! - оценила мать.
- Особенно шипы! - нахмурилась девушка.
- Расскажи! Что произошло?

- Он заявился в поликлинику, якобы лечиться, и после цветочков начались ягодки. Закатил такой умопомрачительный скандал, какого у нас никогда не было. На хулиганские крики сбежался весь наш персонал и мне пришлось оправдываться, почему я не лечу его, больное сердце! Ели отделались от него!
- Как же так?
- У него абсолютно здоровое сердце!
Он вбил себе в голову, что оно охвачено пожаром любви ко мне. А поскольку я не отвечаю на его фантазии, мстил мне - компрометировал меня перед коллегами!... Ели отделались от него!
- Может, выпил для храбрости?
- Нет. Просто орал угрозы и натравливал на меня отдыхающих.
- Наш ялтинский?
- Столичный фрукт. Выставочный экспонат!
- До чего бесцеремонные молодые люди пошли! Прямо удивляешься!
- Вообще-то любовь способна довести человека до аффекта! - ввернул Гриша. - Отелло даже удушил Дездемону!
- Мавр обладал пламенным, преданным сердцем! А тут?! - и с сарказмом девушка добавила, - обычная история: свежий воздух, безделье, плюс еще гиперсексуальный возраст.
- Значит у Ромео был всего-навсего гиперсексуальный возраст!? - не сдавался студент.
- Романтики сейчас пропали!
- Их извели пестицидами! - подтрунивал он.
- Высокие чувства ныне заменили сексом!
- Хотя наша партия считает, что в стране секса нет, ты абсолютно права! - язвил Гриша, с соответствующим выражением лица. - Любовь сохранилась только в литературе и в кино. У етих московских стиляг функционируют лишь железы внутренней секреции! Была б моя воля, я бы етих пеночников, от живота веером из Калашникова... Закончив ужин, Екатерина Семеновна встала из-за стола и проговорила:
- Ладно, ребята! Спасибо за компанию. Пойду кормить Читу.
Набрав в миску еды для собаки, она удалилась и «скандалист» обратился к Марии:
- Есть предложение: помоем посуду и давай немного прогуляемся!
- Зачем?
- Проведем политбеседу.
- А что тебе дома мешает?
- Разговор тэт-а-тэт.
- Очередная лекция о любви и дружбе?
- У меня серьезное дело!
- Ты и серьезное дело несовместимы.
- Разве я тебя в чем-либо обманывал?
- Боже мой! Да от тебя слово правды не добьешься!
- Радость моя, ты снова возводишь поклепы на меня! Между капитальным мероприятием и невинной шуткой - большая разница!
- В противном случае ты затеешь новую склоку?
- Перестань, склоки и не возникало! Чуть взбодрил твоих пациентов и все. Кстати, для их же пользы. А то они за отпуск совсем тонус потеряют и раскиснут.
- Ну, хорошо, - без особого энтузиазма согласилась девушка.
По дороге к морю Гриша аккомпанировал на гитаре и озорно напевал Марии:
- «С той поры, как я увиделся с тобой
По иному и живу я и дышу...»
- Так о чем пойдет речь, «Карузо»? - перебила его Ипатова.
- О самом главном - здоровье! Каждый день я терпеливо жду, когда, наконец, доктор Айболит начнет меня лечить. А пока страдаю - и днем не сплю, и ночью не ем!
- Вот, вот.
- А ты наплевательски откладываешь и откладываешь, прекрасно зная, что одной ногой я уже в гробу, а другой стою на арбузной корке!
- На тебе пахать можно!
- Ага, в цветочном горшке... Ну маленькую просьбу ты можешь выполнить?
- Пожалуйста!
- Я надеюсь «пожалуйста» - не только на словах!
- Конечно. Говори!
- Давай распишемся!
- Я, что тронулась?
- Я не буду уточнять, но ведь ты перешла на ты?!
- Этого достаточно?
- Я - не против, но и ты не мелочись! По такому поводу в приличном обществе устраивают а-ля-фуршет и пьют на брудершафт с нежным поцелуем!
- До чего же ты бессовестный и наглый!
- Ошибаешься! Я забочусь о тебе и вспомнил, как читал не то в газете, не то в журнале, что поцелуй ожигает накопившиеся в организме калории, снимает нервные стрессы и улучшает кровообращение. В поцелуе участвует 29 мышц, работа которых замедляет появление морщин. Кто часто целуется, реже страдает заболеваниями желудка и желчного пузыря. Они оптимисты и в жизни добиваются значительных успехов! Так что, не послать ли нам гонца?
- Какого гонца?
- За бутылочкой винца.
- Опять прибауточки!
- Давай попробуем и аккуратно разопьем! Я здесь присмотрел один уютный шинок!
- Обойдешься! Я с тобой на ты, потому что я уже мама, а ты еще у нас зеленый огурчик!
- Зато сорт «Неженский»! Для семьи, в засол - самое оно!
- Неизлечимая скромность!
- Я с детства застенчивый! Когда волнуюсь, то бледнею и заикаюсь.
- Баламут, беспардонный! - она вспомнила затеянное Гришей в поликлинике, улыбнулась и расхохоталась. - Ха-ха-ха! Курортники, и наши медики на ушах стояли!
- «А девица хи-хи-хи да ха-ха-ха, не боюся мол греха!» - и запел:
- «Смейся Маша громче всех, милое создание.
Для тебя веселый смех, для меня - страдание!»
- «Горячо и нежно любимый»! Ты толковый парень, но совершенно не учитываешь пятилетнюю разницу между нами и несоответствие в росте. Прикинь сам: наше общение - полная бессмыслица! Не лезет ни в одни ворота!
- Звучит доходчиво и убедительно... для Таточки! Причем тут я, если Екатерина Семеновна произвела тебя на свет несколько преждевременно? Претензии адресуй ей, а не мне. Теперь по поводу роста. Меня поражает и глубоко задевает твоя убогая плюшкинская мелочность. Из-за каких-то несчастных семи-восьми сантиметров, ты лезешь в бутылку и поднимаешь шум, демонстрируя свой узкий кругозор и безответственную мелкобуржуазную сущность! Позволь указать тебе, что недурной внешности девица, по имени Афродита, была замужем за хромоногим Гефестом. Конечно, ей до тебя далеко, но признай - товарищ Рабинович тоже не последний калека! Будучи политически близорукой, ты, словно старый бюрократ, формально раскладываешь все по полочкам, по возрасту, по росту. Но жизнь, начиная с микромира, как открыл великий Бор, вероятностна.
- Не надо мне зубы заговаривать твоей физикой! Я выше тройки по ней никогда не получала.
- Ладно, учтем невежество дамы и оставим науку. Тем не менее, ты лишаешь счастья два десятка ни в чем не повинных людей. Это не делает чести врачу, обязанному, добросовестно выполнять основной принцип профессии - не навредить.
- Очередной бред! Откуда взялись твои десятки?
- Считай: ты да я, да мы с тобой - нас уже четверо, - подняв кисть, он стал загибать пальцы. - А теща? Из-за твоих капризов я с ней не собираюсь расставаться. Таточка относится ко мне с доверием и теплой дружбой. Седьмой - Дымок, наказавший выдать тебя за Рабиновича и, напоследок - дюжина наших прелестных детей!
- Что???
- Мать, надо спешить! В твои годы моя бабушка уже имела шестерых. Или ты хочешь пропорхать по жизни стрекозой? Учти, на ветреную, заносчивую и дремучую эгоистку никто не позарится! Ухудшая демографическую ситуацию в стране, ты подрываешь устои общества! Непонятно, где твои гражданское лицо и социальная ответственность? И куды родимый комсомол смотрел в школе и институте? Воспитали антиобщественный элемент - «плесень»!
А, мнение самой «плесени» тебя не интересует?
- Твое мнение лишь грубо маскирует твой чудовищный эгоизм, откровенный цинизм и бесцеремонный саботаж.
Они яснее ясного и мне совершенно это очевидно! Кстати, ты хоть имеешь понятие о генетике?
- Я все таки кончала медвуз!
- Так вот: при смешении рас всегда рождаются выдающие дети. Неужели ты не знаешь, что и Пушкин и Лермонтов и Фет, и Мечников, и Ленин были полукровками. Поэтому, отталкивая меня, ты сознательно ухудшаешь генофонд страны и рождение в нем талантливых людей и гениев. Мне стыдно за тебя! И я снова взываю к твоей совести: перестань отлынивать и скажи, когда мы идем регистрироваться и под фанфары? Паспорт я захватил.
- По тебе явно скучает наш психиатр!
- Бесценная, серый компьютер вашей светлости часто бездействует и не анализирует твое щебетание! А без тренировки любой человеческий орган атрофируется, что, к примеру, и произошло с нашим хвостом!
- Нормальные люди определенный срок встречаются друг с другом, присматриваются, лучше узнают своего партнера, проверяют чувства. И только потом принимают ответственные решения. А ты...
- Пустая трата времени! Поразительно, неужели ты до сих пор не поняла, что все мужчины подлецы и сволочи! У них на уме лишь одно!
- И ты такой же?
- Само собой. Среди етих гадов нет исключения!
- Спасибо за разъяснения, но я пока не улавливаю причины, срочно бежать в ЗАГС, сломя голову.
- Есть и весьма значительные! Их целая куча!
- Любопытно.
- Дело в том, что я моюсь в ванной всегда с мочалкой!
- Не вижу связи!
- А драить спину то мне некому!
- Сильнейший аргумент для сватовства! - усмехнулась Мария. - Исключительной важности!
- А посуду кто должен мыть?
- Это все?
- А отец Татке нужен, или нет?
- Значит, ты печешься о ней, а я тут не причем?
- Ну, конечно!
- Слава богу, разобрались, наконец! Теперь все?
- Мне очень понравилось отдыхать в Ялте!
- Что еще?
- А план? 1 сентября я должен быть на работе и мы можем не успеть зарегистрироваться!
- Больше причин нет?
- Как нет? Ты что забыла, что август - общепринятый на Руси месяц свадеб!
Сплошная галиматья!
- Мой упэртый ангел! Если тебе надо посоветоваться - посоветуйся!
- С кем?
- Со мной, естественно.
- Ты даром теряешь время.
- Я не подстрекатель, но вспомни: Ромео и Джульетта обвенчались на третий день знакомства! А мы?...
- Сколько можно ходить по кругу?
- Волшебная, нет проблем! Переходим на квадрат!
- Ты в состоянии представить себе, что я к тебе равнодушна?
- А как же!.,. Нет, конечно! Не останавливайся на мелочевке: моих чувств хватит на троих! А после свадьбы ты успокоишься и заживем мы красиво и счастливо. Три дня ты на пьедестале, три дня я. В понедельник не работаем - выходной.
- Я тебе сочувствую, но вынуждена огорчить: я не ловлю женихов и не рвусь к замужеству. У меня дом, работа, Татка и мне некогда заниматься амурами.
- А надо. Хфедя, надо! «Чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы»!
- Какая я тебе Федя?
- Я - по-свойски, по-семейному. Не устраивает - давай буду называть тебя просто - Сельпо! Или Сельпушечка!
- Ты совсем развинтился!
- Покажи мне того идиота, который заявил, что признаваться в любви нужно обязательно со слезами в три ручья и чтоб «гром гремел и молнии сверкали». Извини, я продолжу: Таточка подрастет, выйдет замуж, уедет. Кто тогда на старости тебе стакан воды подаст?
- Я тронута твоей заботой, - иронически заметила она.
- Не хочу хвастать, но - под твоим благотворным влиянием я бросил курить, играть в карты, кости и даже покончил с алкоголем! Финиш! Никаких запоев! На бормотуху смотреть не могу. Вытрезвитель меня больше не увидит! Мария не выдержала менторского тона и улыбнулась:
- Ты ведь не пьешь, лжец!
- С воровством и наркотиками тоже завязал.
- Какое счастье! Страна должна объявить всенародный праздник! - язвительно откликнулась она.
- Будь милосердна! Без тебя мне, бобылю, скучно, тоскливо: и ругаться не с кем, и побить некого. Пропадаю я!
- Скандалов не хватает?
- Они - основа семейной жизни и я заранее тренирую тебя к ней. «Во всем нужна сноровка, закалка, тренировка!...»
- Опять, двадцать пять! Тебе не дает покоя ущемленное самолюбие.
- Поверхностное мнение. В голове девушки сквознячок погуливает!
- А в твоей - ураган и цунами одновременно! И не погуливают, а мечутся постоянно! Тебе гораздо лучше подошла бы другая фамилия.
- Я моей доволен, но если ты торопишься и настаиваешь на своей, я готов сменить.
- Я имела ввиду другое. Чушьман - звучало бы идеально. И сущность отражена и национальность сразу.
- Я, пожалуйста, но, что будет с медработником, носящим такую фамилию, во время новой антисемитской кампании наших «интернационалистов»?... Твой начальник, чтобы отвести от себя подозрение в сочувствии евреям, или будучи иудофобом, быстро уволит с работы потенциального «врача-убийцу» по сокращению штатов. Моя тетка это пережила в 1952 году.
- Ты кто по гороскопу?
- Водолей.
- Типичный! Предлагаю тебе прекратить бесплодные диспуты, которые ни к чему не приведут. Я сыта ими по горло! Переливание из пустого в порожнее!
- Согласен. И давай вместе исправим ситуацию!
- Каким образом?
- Летим в ЗАГС и официально начинаем тридцатилетнюю гражданскую войну в семейной клетке?
- Гриша, - она глубоко вздохнула, - нелепая дискуссия закончена. Я иду домой! - девушка ускорила шаг, но поклонник тоже прибавил темп и возобновил песню:
- «Милый друг наконец-то мы вместе,
Ты плыви наша лодка, плыви.
Сердцу хочется ласковой песни
И хорошей большой любви...»
Назавтра, пришедшую утром на работу Ипатову в фойе остановила регистратурная медсестра и передала просьбу главврача Осокина - «зайти к нему».
- Получил приятное послание для вас!, - приветливо сообщил он у себя в кабинете и протянул открытку. Искренне рад за вас! Вы пользуетесь успехом! «Кажется, опять Гришины проделки», - подсказала Марии интуиция. - Спасибо.
Открытка гласила:

«Уважаемые товарищи!
Сердечно поздравляю коллектив поликлиники и особенно терапевта тов. Ипатову Марию Владимировну с днем физкультурника. Ее знания и самоотверженная героическая работа спасли меня от неминуемой смерти, вернули счастье жизни и занятия спортом.
С самыми теплыми пожеланиями и глубокой вечной благодарностью, бывший инвалид второй группы, а ныне спортсмен-разрядник Г.М. Рабинович».

- Это не от вчерашнего ли скандалиста? - с лукавой улыбкой спросил пожилой, бывший военврач.
- От него, - растерянно ответила девушка и покраснела. - Вы извините, Олег Кузьмич. Он мне житья не дает!
Отставной майор - был деликатным человеком. Заметив смущение молодого коллеги, он посчитал, дальнейшие расспросы и советы - неэтичными.
Когда Ипатова, закончив прием, села в троллейбус, отправляясь домой, - за ее спиной сурово и громко раздалось:
- Что ж ты делаешь, зараза?
Вздрогнув от неожиданности, она обернулась и встретила нахмуренную физиономию Гриши.
- А что я делаю? - робко вырвалось у застигнутой врасплох Марии.
- Нет, это я тебя спрашиваю, что ты паразитка вытворяешь? - прокурорским тоном наседал он. - Где деньги?
- Какие деньги?
- Не прикидывайся невинной овечкой!... Те, что я отложил детям на пальто!
Девушка поняла, что «занавес» поднят и зрителей ждет очередной «концерт». Чтобы предотвратить «представление», она твердо потребовала:
- Оставь меня в покое!
- В гардеробе денег нет, а у тебя опять новые туфли объявились?
Ну ты у меня дождешься, - угрожающие повысил голос студент - Обнову покупаешь, а дети с утрева не пимши, не емши. И шляешься днем и ночью не знам где, не знам с кем!
Поскольку ее категорическая просьба не возымела действия, она зареклась не реагировать и не вступать в спор, но из-за фантастической клеветы, не выдержала:
- Чего, чего???
- Ну ты наглеешь с каждым днем! Глаза твои бесстыжие!
- Гражданин, прекратите ругань! - высказался один из скучающих «правозащитников».
- А вы то чего вмешиваетесь?! - безапелляционно оборвал «скандалист».
- Мужчина прав! Разве можно так грубо: - разговаривать с женщиной?! - возмущенно поддерживала борца за вежливость ярко одетая курортница - щеголиха.
- Да разве это женщина?
- А кто ж она?
- Зверюга, бессовестная! Вот кто!
- Все равно, семейные отношения надо выяснять дома! - настаивала щеголиха.
- А как? - раздраженно вопрошал Гриша, - если она домой ночевать не приходит и с отдыхающими любовь крутить. Все нервы мне измотала. К психотерапевту шастаю как на работу. Живу на одних таблетках и микстурах! Я от нее уже два инфаркта и один инсульт заработал! Левая половина совсем отнялась, а речь восстановили только через два месяца. В реанимации сердце три раза останавливалось. Ели откачали. Выписали меня на пятом месяце. Так она за все время даже ни разу не пришла проведать в больницу! Черствой корки от нее не дождался! А вы заступаетесь! Она за три года нашим детям тарелки супа не сварила! И на сухомятке их держала. Семью вдрызг разваливает! Вчера настолько распоясалась, что стала швырять в меня тарелки бабушкиного кузнецовского сервиза. Половину посуды перебила. Сейчас такой уже нигде не купишь.
«Что же теперь деется? - укоризненно прошамкала сердобольная старуха «Шапокляк». - Молодые бабы совсем испортились! А то?! - солидаризировалась сидящая рядом «Баба Яга».
- О чем я и толкую, маманя! Оборзела «Холера» - безответственная! дальше некуда. Я на двух работах парюсь, вечерами, в ресторане халтурю, ночью обед детям готовлю, света белого не вижу, а женушка, моя гулящая, не хочет ни трудится, ни детьми заниматься! Зарплату мою в один день на модные тряпки спускает и каждую неделю с новым хахелем развлекается. Знакомится с каким-нибудь полковником или начальником, в чистую раскошелит его и за следующего принимается. Решила, если я моложе ее, то ничего не вижу! Но я, слава богу, не слепой! Скажи людям - я тебе хоть однажды изменял? А?... Молчишь волчица! То-то! Таких аферисток в ЗАГС и на порог пускать нельзя!
- Чтоб родных детей ради паршивых коблов бросать?! Тьфу! - созрел другой «божий одуванчик».
- А вы попробуйте ей втолковать гадюке, болотной! - насмешливо призвал Гриша. Три года я с ней маюсь! Старался ее исправить, сделать человеком и - все бестолку!
- Может быть ты все таки закруглишься?!
- Что правда глаза режет? Боишься, люди узнают, чего ты стоишь? На Сахалине так ты клялась в вечной любви, а как прописалась у меня в Ялте, так стала изменять налево и направо! А я - лопух ради тебя жену бросил с двумя детьми! Надо же было так влипнуть!? Бог покарал меня - дурака! - Испортил себе всю жизнь, простофиля!... Думаешь, раз у тебя ноги выше головы и морда смазливая, значит я буду молчать?! Дудки! Даже кошки своих детей ростят, а ты вон как куралесишь! Не станешь заботиться о детях я на тебя в милицию заявлю и в суд подам за тунеядство. Пусть из города выселяють! На лесоповале иль на химии, авось, поумнеешь! Ты у меня больше под утро являться не будешь! Уж и детей перестала стесняться! Не прекратишь свои гулянки - я тебя и родительских прав лишу!... Сил моих больше нет терпеть! Черт меня дернул, связаться с этой гадиной!
- Шалава, бессердечная! - воскликнул молодой парень, покачав головой.
- Правильно, сынок! - твердо одобрила «Шапокляк».
- А то?! - занозисто повторила «Баба Яга».
- Не стыда, не совести! - добавил парень.
- Никогда не женись, друг, на рыжих, - поучал его Гриша - они все аферистки - коварные и гулящие. Нормальная семейная жизнь - не для них. Моя блудница волосы покрасит, рожу наштукатурит, расфуфырится и пошла на высоких каблуках попой халу вертеть да бедрами вихлять. Декольте до пупа, юбка - выше колена и с разрезом на полметра. Вот мужики и бегут за «отзывчивой» как тараканы! А что «сердце красавицы склонно к измене и перемене», Вы и сами знаете!
- Вы его больше слушайте! - вспылила доведенная до белого каления Мария, - Он вам еще не то наплетет!
- Нервничает подруга!... Сколько раз тебя мама уговаривала бросить приключения на стороне. Но тебе - как с гуся вода. А ведь ты слово давала, остановиться... Бесполезно. Буду подавать на развод и катись обратно в свой коровник на Сахалине. В пятый раз замуж тебя никто не возьмет! Кому ты нужна, доярка с тремя малолетками?! На алименты, небось надеяси, хищница?! Как я ошибся!
Думаешь, я буду вкалывать, а ты на пляже шашни разводить, вечерами с мужиками - по ресторанам, а потом с ними лунные ванны принимать? Черта с два!...
Всю жизнь мне отравила, шалая баба!... Совсем забодала!...
- Ну, вааще! - изрекла жизнерадостная «Кикимора», лузгая семечки.
- Неужелыи! - согласилась «Шапокляк».
- А то?! - снова подхватила «Баба Яга».
- Прекрати немедленно! - сердито приказала Мария.
- И не подумаю! Сколько можно над детьми измываться?! Вчера Лешка, сосед, тебя - змею, гремучую, опять с новым хлыщом на танцах видел! Теперь и с иностранцами уже начала путаться! Ну, дома ты свое получишь! Только заявись, кукарача! Я тебя так вздую, что тебя родная мама не узнает!
- Бьёть - значит любит! - комментировала «Кикимора»
- Неужели! - не сомневалась «Шапокляк».
- А то?! - глубокомысленно подтвердила «Баба Яга».
- Я тебе глаз обязательно выбью, чтобы тебя с мужиками ни в один ресторан не пускали! Ты у меня узнаешь, кто хозяин в нашем доме! И учти: будешь продолжать свои амуры - я выпишу тебя из квартиры, выброшу твои шмотки на улицу и сменю дверной замок! Все, с меня хватит! Прощай! И чтобы духу твоего в Ялте больше не было!
Сердобольные мужчины поддержали обманутого «мужа»: - Парня до ручки довела!
- Не позволяй ей, себе рога наставлять!
- Да что ты с ней; лахудрой, церемонишься!
- Сделай ей дешевке, козью морду!
- Ишь промокашка, распутная!
- Навесь ей шалашовке покрепче, и она сразу образумится!
- Скурвилась раскладушка!
- Дома, звездани ей по рыльнику!
Дамы высказывались доверительно, но неопределенно:
- Ну, вааще! - напыщенно комментировала «Кикимора».
- Неужельш! - вставила «Шапокляк».
- Это не женщина, а изверг - пояснил Гриша.
- А что?! - Каркнула «Баба Яга».
- Я тебе голову оторву и руки, ноги переломаю! - орал «распалившийся» студент.
Водитель тормозил. И Мария бросилась к выходу. Гриша рванулся за ней.
Раздались истерические женские крики:
- Он же убьет ее!
- Мужчины защитите женщину!
Их вопли перекрывались Гришиными угрозами:
- Ты за мужиками на костылях будешь бегать, стерва! В инвалидной коляске будешь за ними гоняться!
Пассажиры перехватили «разгоряченного» скандалиста и завязалась свалка.
Троллейбус остановился и Мария выскочила из машины.
- Все! - Продолжал орать студент. - Я за себя не отвечаю! - Уберите ваши руки. Не держите меня! Я ее зарежу! Пусть меня посодють! Я убью эту подлюгу! Одно мокрое место от нее оставлю! - он вырвался из рук мужчин и спрыгнул на асфальт.
Пытаясь предотвратить несчастье, обеспокоенные люди бросились вслед и драка возобновилась на улице.
Мария оглянулась, и, увидя неспортивные отношения мужчин, повернула назад.
Происходящий мордобой озадачил проходящего мимо участкового милиционера. Он подскочил к сцепившимся нарушителям общественного порядка, и, успокоив их, выслушал причину происходившего. Когда страсти улеглись и пассажиры сели в следующий троллейбус офицер предложил Грише пройти в отделение милиции. Студент объяснил:
- Товарищ лейтенант, здесь произошло недоразумение. Режиссер нашего театра просил меня отрепетировать в жизни эпизод новой пьесы, а эти люди приняли мою игру за реальность. Страж порядка обратился к Ипатовой:
- Вы подтверждаете слова гражданина?
- Да, да конечно. Извините нас, если можно.
- Хорошо. Но в следующий раз будьте, пожалуйста, поосторожнее и не провоцируйте наших людей. - Офицер отдал честь и удалился. Молодые люди стали ожидать троллейбус, а Гриша, как ни в чем ни бывало, спросил:
- Я не понимаю, чего ты дуешься?! Стоит мне тебя по-дружески чуть-чуть пожурить, как ты сразу становишься на дыбы и катишь на меня бочку с дегтем!
- И это называется по-дружески и чуть-чуть?? Да ты просто беспардонный бузотер, склочник, и хулиган! - в сердцах воскликнула Мария.
- Ну, не сердись, пожалуйста! В семейной жизни, что не бывает, пока супруги не притрутся друг к другу.
- Я не собираюсь выходить за тебя замуж и тем более притираться!
- Понял, согласен. Притираться буду я один.
- Ты что не слышишь, что я говорю?
- Я-то слышу, а вот ты меня нет.
- Учти, я тебя выручила в последний раз! В следующий - будешь объясняться в отделении или в суде... Ты позоришь меня на всю Ялту и мне скоро будет стыдно даже появляться на работе и на улице!
- Извини, но я решил, что ты захочешь жить в Москве.
- Я уже несколько раз, включая сегодня, тебе твержу, что я не собираюсь замуж и в Москву никогда не поеду! Но тебе плевать на мое мнение и желание.
- Ты ошибаешься и совершенно не учитываешь, что подобное презрительное отношение к своему рабу, заставляет меня искать сочувствия у первых встречных и начать гоняться за тобой по городу с топором и вилами. Не хочу скрывать, но в хозяйственном я их уже присмотрел. Но зачем тревожить милицию и окружающих? Разве нельзя спокойно договориться с отзывчивым и мирным женихом, с тонкой душевной организацией?
Тогда выполни, пожалуйста, мою единственную просьбу!
- «По твоему велению и по моему хотению!»; всегда готов! На стакан будет?
- На целую бутылку! - уточнила она с сарказмом.
- Душа, моя, говори скорей и беги в гастроном!
- Уезжай, пожалуйста, в Москву! - сказала Мария с внутренним беспокойством. - Я больше не могу выдержать!
- С удовольствием и без проблем! Завтра ты увольняешься из поликлиники и мы пакуем чемоданы. С тобой хоть на край света, в любую минуту, - и запел:
- «Поедем, красотка, кататься
Давно я тебя поджидал!»...
Drang nach Mockau!  Кстати, сердитая моя, заказывать билеты на самолет или ты предпочитаешь поезд?
- Я предпочитаю один билет - твой, и на любой транспорт.
- Мечта, моя, ты думаешь, что говоришь? Я не могу уехать при всем желании. Дымок меня убьет, если я не женюсь. «Подлец, - вскипит - соблазнил сестру и бросил!?» Где твоя женская интуиция и сочувствие? Ты совершенно оторвалась от жизни. Где твоя классовая солидарность и моральный кодекс строителя коммунизма?
Марии надоело толочь воду в ступе. Овладев собой, она с минуту помолчала и мрачно отчеканила:
- Безумный и неуправляемый юноша! Пользуясь добротой и гостеп¬риимством нашей семьи, ты непрерывно издеваешься. Если ты не хочешь поссорить меня с Димкой, вынудить взять отпуск без содержания и переехать с Таткой к подруге на время твоих гастролей, я прошу больше никогда не являться в мой кабинет! Раз!
- Я и не прихожу.
- Во-вторых - никаких открыток, писем, телеграмм, букетов и посылок в поликлинику не присылать!
- Аминь! Клянусь, бу сделано, слушаюсь и повинуюсь, - «вилял хвостом» студент.
- В-третьих - на улице и в транспорте ко мне не приближаться даже на пушечный выстрел! И немедленно кончай свои сумасбродные выходки!
- Аминь, клянусь, бу сделано, слушаюсь и повинуюсь, - кротко соглашался Гриша.
- У меня голова кругом ходит от тебя!
- Извини, самогону надо меньше потреблять, а не можешь - прилично закусывай! - шутил он. - Лучше с маслицем. И учти: алкогольная зависимость у женщин развивается очень быстро!
- Тебе нужно было не в инженеры идти, а в артисты. Взяли бы без звука.
- Спасибо, ненаглядная. Я готов попробовать, но и ты обрати внимание на вопиющую несправедливость.
- Какую?
- Я безропотно выполняю твои любые - пожелания, а ты отказываешь мне в самом, казалось бы, ничтожном пустяке.
- А именно?
- Зарегистрировать, наконец, наш прайд ! Неужели из-за такой ерунды нужно терять столько времени?!
- Ты не устал, повторяться?
- Сирена, моя! Весь мир давно знает, что семья - основа государства, а тебе хоть бы хны! Наши исторические встречи и семейные отношения длятся в Ялте не первый день, но, попирая общепринятые нравственные принципы, - ты упорно избегаешь их узаконить. В глазах Димы, Екатерины Семеновны и Таточки, ты ставишь меня в очень неловкое положение! Каждый адвокат поразится нелепостью твоего поведения и разъяснит, что де факто давно пора оформить де юре? И потом этот дурацкий, никому не нужный нонсенс!
- Какой еще нонсенс? - проворчала Мария, с подозрением.
- Разные спальни!
Не выдержав, девушка убежала под демонстративно раскатистый хохот поклонника. Чтобы не переборщить с осадой и дать, «жертве» тайм-аут, он не преследовал ее; но вслед Марии весело прозвучало:
- «Ты постой, постой, красавица моя
Дай мне наглядеться радость на тебя».
Ипатова посетила несколько магазинов и, постепенно придя в себя, явилась, наконец, домой.
- А где Тата? - спросила она мать, накрывавшую стол к ужину в беседке.
- С Гришей на море. Они скоро вернутся. Что ты купила? - поинтересовалась Екатерина Семеновна, заметив в руках дочери сумку со свертками и продолговатую коробку.
- Взгляни! - Мария вынула из картонного пенала куклу и про¬демонстрировала ее.
- Шикарный подарок! Таточка будет в восторге. Ты подруг пригласила?
- Придут, придут. Я взяла конфет, халву..., - она выложила пакеты на стол и присела.
- Как время летит! И представить трудно, что Татульке завтра уже два года стукнет!
- Да-а, рассеянно согласилась молодая женщина. Погруженная в свои мысли, Мария недоумевала, почему после Гришиных «фокусов» она быстро отходила, критическое отношение к его возрасту и внешности заметно уменьшалось.
Мать внимательно наблюдала за грустной дочерью и поинтересовалась:
- Много больных было?
- Нет, а что?
- У тебя какой-то усталый вид. Что-нибудь произошло?
Терзаемая душевными сомнениями девушка, встретившись со всевидящими глазами учительницы, вздохнула и открылась:
- Кавалер замучил!
- Тот же?
- Он.
- Я его знаю? - на всякий случай выясняла Екатерина Семеновна. Дочь хмыкнула:
- И ты не догадываешься?
- Я не уверена. Вдруг у тебя кто-то новый объявился!?
- Я от него одного не знаю куда бежать!
- Когда вы вместе, сразу видно, что он на тебя глаз положил.
- Твоя симпатия! - с иронией сказала Мария. - Послал нам братец коверного из цирка!
- Напрасно ты. Он просто жизнерадостный, солнечный парень.
- С утра до вечера рот до ушей и зубоскальство без антрактов!
- Он тебя обидел или оскорбил?
- Нет.
- У тебя очень унылое лицо!
- Зато у него всегда счастливое, с обидой указала она, - каждый день сыпет несусветную чушь, как из рога изобилия. Непрерывная буффонада и каверзы, без всякого чувства меры!
- Ты перестала воспринимать юмор?
- Ну, разумеется! - иронично хмыкнула девушка. - Такой самородок разве может кому-то не нравится?! Остряк-самоучка! И не курит и не пьет, а танцует и поет! Массовик-затейник!
- Да, Гриша - открытый, сердечный малый. Балагур!
- И хорошо вписывается в пейзаж с авоськой! - язвительно добавила Мария. - «И ты, Брут»!
- Мой голос - чисто совещательный
- Слава богу - не решающий.
- Последнее слово за тобой.
- Я хочу тебя спросить.
- Пожалуйста.
- Сейчас, когда я ехала домой, в троллейбус вошла молодая супружеская пара и парень начал громко ругать свою половину, обзывая ее подлюгой, стервой и змеей, подколодной, ради которой он бросил прежнюю жену с двумя детьми. Новая подруга - бывшая доярка на Сахалине, прописалась в его ялтинском доме, и теперь изменяет ему налево и направо. Трудиться не хочет, за детьми не ухаживает, готовить не желает, и вся семья сидит на сухомятке. Бедняга вкалывает на трех, а она занимается одними романами с отдыхающими. Он у нее четвертый муж, а она все не может успокоиться. Живут они на Кипарисной улице. Ты ее, случайно не знаешь?
- Нет. Я всех наших знаю.
- Тебе подсказать?
- Конечно.
- Это твоя дочь! А кто «несчастный», ты не догадываешься?
- Теперь догадываюсь - расхохоталась мать - КВН!
- Ты бы видела! Уму непостижимо!
- Серый волк съел Красную шапочку?!
- На весь вагон он кричал благим матом, что убьет меня за измены, и пассажиры едва не рыдали, переживая за «униженного и оскорбленного». А ведь в троллейбусе могли быть мои пациенты или знакомые. Что бы они подумали? Меня чуть не побили. Я выскочила на первой попавшейся остановке и потом объяснялась с милицией. Черт знает что вытворяет! Твой «сердечный» - прирожденный, патологический склочник! Эпатировать и скандалить - его хобби! Супчик устраивает мне «приключения» в любом месте и в любое время, не считаясь ни с кем и ни с чем. Не признает никаких условностей и приличий. Легко сходится с людьми, дурачит их, выставляет меня на посмешище и глумится. Окружающие воспринимают его всерьез, а я выгляжу, полной идиоткой! Он меня выслеживает на работе или на транспорте - и тут же начинает позорить при всем народе. Я уже каждый раз стала оглядываться, прежде чем войти в троллейбус!
Хоть из дома не выходи! А когда тебя в комнате нет, тоже - одни шпильки!
Ну, подумай! Какие у меня могут быть серьезные отношения с этой малолеткой?! Смешно, да и только!
- Ну и чем плохо? Сэкономишь на развлечениях! - улыбнулась Екатерина Семеновна.
- Тебе смех, а мне его забавушки уже в печени? Если во время его номеров, рядом окажутся неуравновешенные, нервные или еще хуже - психопаты, меня обязательно поколотят, и я попаду в больницу.
- Ты сгущаешь.
- Его сумасбродства - наверняка следствие повышенного тестостерона у мальчишки. Обычно дети развлекаются оловянными солдатиками, конструктором, заводными машинками. Твой же любимец использует нелепую самодеятельность и кураж. Своими аттракционами он хочет измором заставить меня сдаться и склонить к замужеству, пока я не опомнилась! Никакого уважения! В грош не ставит и прет, как на буфетную стойку!
- Ну и лексикон у тебя пошел!
- Мам, с кем поведешься, того и наберешься. - Гриша ни минуты не бывает серьезным и каждый раз - бредовые сцены на публике с дикими обвинениями. Недаром он родился под знаком Водолея. Его характер точно совпадает с астрологическим описанием.
- Ничего страшного. Мужик - он и на луне мужик! Тем более, когда любит!
- Наверняка бабник!
- С чего ты взяла?
- Да он любую уговорит! - стояла она на своем.
- А где ж презумпция невиновности? - улыбнулась Екатерина Семеновна. - Версия - еще не факт!
- Уникальный экземпляр! - девушка покачала головой и усмехнулась. - Первый раз встречаю подобный клад!
- Мне кажется, - в тон ей подхватила учительница, - Гриша думает о тебе - тоже самое!
- ... Каждый день смеется и измывается надо мной! - жаловалась Мария.
- Цветы его? - кивнула мать на вазу с розами, стоявшую на обеденном столе, покрытым кремовой скатертью под прозрачной пленкой.
- Да, - нахмурившись, потупилась дочь.
- Желаю, чтобы над тобой так издевались всю жизнь!
- Мам, пойми: у нас с Гришей ничего общего - ни профессии, ни возраста, Даже по росту мы не подходим друг к другу. Я не укротительница тигров и даже не гипнотизер, чтобы с ним справиться. Я боюсь снова ошибиться, как с моим бывшим. Борис опустил меня на землю и сделал осторожной.
- Скажи лучше бескрылой и мнительной! По-моему, ты сама уговариваешь себя!
- Гриша - законченный возмутитель спокойствия, - неуверенно определила девушка. Скандалист, высшей квалификации!
- Ходжа Насреддин?
- Копия. Плюс гоголевский Ноздрев и сын турецкоподданного . Артист эстрады! Самодеятельный «талант» должен постоянно изумлять зрителей и производить фурор.
- Но ты ведь всегда любила театр. Помню, еще в школе, ты любила писать интермедии к вашим праздничным вечерам и капустникам.
- Мам, смотреть цирк с утра до вечера невозможно! Его волнует, что я не реагирую, не сохну от любви и не бегаю за ним по пятам. Задето самолюбие. Вот он и донимает меня. Коротышка, несчастный!
- В мужчине главное, несомненно, - экстерьер! - ухмыльнулась Екатерина Семеновна. - И тогда все будут восхищаться, и завидовать вам обоим!
- Я никогда не чувствовала себя ущербной и не общалась с парнями, ниже меня ростом. А твой «красавчик» - вообще метр с кепкой! Мальчик с пальчик!
- Между прочим, наш папа тоже был ниже меня. На целых три сантиметра.
- Три сантиметра - это не десять! Ты, видимо, хочешь установить семейную традицию?
- С Гришей я была бы лишь рада!
- Ну, конечно! А мое мнение - тебя не интересует!? - ядовито укорила Мария.
- Напрасно ты! Я же не враг тебе..!
- Ты хоть обратила внимания на его походку?
- Нет, а что?
- Раскованная, независимая. Голова откинута, грудь впереди, плечи развернуты, мах руками свободный. Римский легионер идет покорять варваров! Флибустьер, агрессор, бандит, которому все нипочем!
- Не согласна! Мне наоборот нравится его уверенность в себе и достоинство. Непринужденный, нормальный вид! А у нас, к сожалению, многие выглядят либо холуями, либо хамами.
- Когда он стоит, то непременно бурчит себе под нос какой-нибудь мотив и даже пританцовывает. Со стороны - типичный кататоник !
- Он меломан и у него абсолютный слух.
- Правильнее назвать - джазофреник! И потом, сколько лет твоему протеже? Он же ровесник нашему Димке! - напомнила дочь.
- Ну и что? Исидора Дункан была на 17 лет старше Сергея Есенина!
- Может, ты мне мужа еще из яслей подберешь или, на худой конец, из детсада? Чтобы я с ним в песочнице играла?!
- Ты - старше Гриши, но он - скороспелка и в жизни многое испытал. Не дай, бог, каждому!
- С чего бы? - усомнилась девушка.
- Со мной Гриша откровеннее, чем с тобой. Он - сирота. Отец, как и наш, погиб на фронте. До войны их семья жила в Киеве и при оккупации немцы в Бабьем Яру расстреляли мать, бабушку и двоих сестер, а Гришу легко ранили. На него свалился труп и при падении в ров он сильно ударился головой о камень. Потерял сознание.
- Какой кошмар! - побледнела Мария.
- К ночи мальчик очнулся, выкарабкался из-под убитых и чудом спасся... Бродяжничал, скитался...
- Я не представляла.... - ужаснулась младшая. - Решила, что травма у него после драки.
- Да, внешне он, конечно, не киногерой и не первый любовник.
- Мам, дело не во внешности. Я ведь не школьница и кое в чем разбираюсь. Попробуй рассудить трезво: он еще студент, пацан, с подростковой психологией!
- Никак нет. Ему досталось с лихвой и детдом в том числе...
- Ты сама знаешь - у мужчин глубокие чувства просыпаются гораздо позднее, чем у нас. Их эмоциональная незрелость уходит обычно к годам тридцати-сорока, когда биология немного стихнет, и они полностью разовьются и наберутся ума. Эта публика в отличие от нас, рассуждают не от сердца к голове, а от головы к сердцу. Гриша заблуждается, и мимолетное увлечение принимает за любовь! Может я очерствела, но я не могу принимать близко к сердцу его ухаживания, а потом снова расстраиваться. Веришь, отдаешь душу и что? «Благоверный» пользуется твоей добротой, привязанностью, а потом... спивается или изменяет с другой женщиной. Я только избавилось от моего трубочиста, мечтаю опомниться, а ты - уже сватаешь нового эстрадника. Я хочу покоя. Мне ничто и никто не нужен, - упрямо твердила она.
- «Теория сера, но зелено древо жизни», - писал Гете, и я не верю, ни твоим словам, ни показному равнодушию к Грише. Они не стоят выеденного яйца. Посмотри в зеркало на свои красные глаза! Вы же оба совсем не спите!
С его приездом ты нервничаешь, горячишься без основания, плохо выг¬лядишь... Что происходит - ясно каждому. Гриша стремится к твоему сердцу напролом, а ты боишься потерять независимость и расстаться с заблуждениями. Но я не собираюсь читать нравоучения и вмешиваться. Последнее слово за тобой.
- От тебя не скроешь! Ты права, сознаюсь. Но я - обыкновенный человек, а он - незаурядный. Хитрая бестия видит меня насквозь, словно рентген, - и мы понимаем друг друга без слов. Но мне трудно до него дотянуться. Я не успеваю что-нибудь сообразить и парировать его наскоки, как он снова забивает меня своими шуточками «кусает», и дразнит. Я не хочу превращаться в бессловесную марионетку? Когда новизна и привлекательность уйдут, он быстро разочаруется, и я его потеряю.
- Так может случиться с любой!
- С ним - безусловно! И потом... У нас разные взгляды, нет - общих тем, интересов...
Чувствуя мою неловкость и беспокойство, он мстит мне за мои сомнения и колебания - умышленно изводит бессмысленной болтовней.
- Еще бы! Дима мне рассказывал, что Гриша в Москве в свободное время подрабатывает в обществе «Знание» и является самым молодым лектором Москвы, - пояснила Екатерина Семеновна.
- Теперь понятно, откуда у него так хорошо подвешен язык! Он треплется: «Есть ли жизнь на Марсе?» Как в «Карнавальной ночи?» - ядовито спросила Маша.
- Нет. Гриша читает о кибернетике.
... - Я непрерывно обороняюсь, а он дрессирует и каждый раз меня фейс оф тейбол . Твой «чудотворец» не знает ни скромности, ни элементарного почтения. Любая женщина ждет романтики, любви, нежности. А он специально назло насмехается и бедокурит. С ним, я постоянно ощущаю в себе какую-то неполноценность. Он - стопроцентный крепостник, феодал, диктатор! Та еще штучка!
- Аспид и враг народа?!
- Мам, хоть ты не впивайся! Мало он меня обрабатывает?!
- Хорошо, хорошо, не буду.
- Его ухаживания и признания на грани бесцеремонного хулиганства!
- Хулиганство не бывает церемонным!
- Ничего удивительного! Я уже стала заговариваться, а что дальше? Со мной никто и никогда так не общался! Выдержать невозможно. Хоть беги из дома, куда глаза глядят!
- Я верю, что грань вежливости он все-таки не переходил!
- Наедине нет. А на людях?! Из-за моей скованности, он принимает меня за дремучую деревенщину.
- Чепуха, несусветная! Он же умный парень!
- Твой «умный парень» называет меня не иначе как Федей или Сельпо!
Екатерина Семеновна с иронией воскликнула:
- Смертельные оскорбления! Он просто подтрунивает над дамой сердца, чтобы она не пыжилась.
- Ну, хоть какие-то нормы поведения должны быть?
- Нормы у любви? Что-то я про них не слышала!
- Мам! Я не смогу постоянно жить ни в театре, ни в цирке, и 24 часа в сутки смотреть представления! Я же все-таки нормальный человек, а ты не хочешь меня понять. Вот полюбуйся его эпистолярным жанром, - Мария вынула из сумочки Гришину открытку. - Наш Осокин мне сегодня вручил. Пока ты ознакомишься, я уберу куклу до завтра. А то они сейчас явятся, - она встала и направилась в дом.
Учительница одела очки и приступила к чтению. Изучив послание, она увидела возвращающегося Гришу с сидящей на его плечах Таткой.
- А вот и мы! - известил он, подойдя к столу и обратив внимание на открытку, которую Ипатова не сочла нужным прятать. «Следствие ведут знатоки!» - мысленно оценил студент и подбодрил себя: «пролетариям нечего терять, кроме своих цепей!»
- Вы - вовремя! - сказала Екатерина Семеновна. - Ужин будет через пять минут!
Гость с девочкой расположились на скамейках вокруг стола, и она нерешительно сообщила:
- У меня к вам деликатный вопрос, Гриша.
- Пожалуйста, - услужливо ответил он.
- Вам не кажется, что Маша иногда резковата с вами? Она не обижает вас?
- Что вы, Екатерина Семеновна? У нас с ней самые лучшие отношения, - и, с хитринкой взглянув на подошедшую Марию, Гриша лукаво добавил: - исключая одно незначительное разногласие...
- Если не секрет, какого?
Присев около матери, девушка обреченно прислушалась, а поклонник доверительно сообщил:
- У меня от вас, Екатерина Семеновна, секретов нет!
- Спасибо. Я польщена!
- Перед его очередными сказками венского леса, я тебе кое-что прочту: - раскрыв на закладке принесенную потрепанную книжку, Мария цитировала: - «Водолей обладает редкой интуицией и уникальными способностями улавливать происходящие события. Он проницателен, угадывает мысли и эмоции. С ним необходима постоянная готовность ко всяким неожиданностям. Для Водолея все люди братья. В общении он проявляет необычайную эксцентричность. Договориться с ним о чем-либо трудно, ибо Водолей не любит, когда его стесняют определенными обстоятельствами». Удивительно верное описание!
Взглянув на обложку книги, Гриша патетически запротестовал:
- И советский перспективный молодой доктор берет на вооружение буржуазную астрологическую чепуху - «опиум для народа»! Ты хотя бы не позорила нашу отечественную и мировую медицину! Страмотишща! Кстати, я был бы счастлив, заключить с тобой договор о ненападении и полностью, утесниться «определенными обстоятельствами»!
- Публика на местах, занавес поднят, и фарс начался! - со вздохом обронила девушка.
- Екатерина Семеновна! Возвращаюсь к вашему вопросу: дело в том, что я с радостью, и воодушевлением настроился... в белой рубашке, с красивыми янтарными запонками и синим галстуком.... в темных брюках... и черных полуботинках, торжественно и чинно... вместе с вами, если вы, конечно, не воз¬ражаете, и Машенькой.... слушать музыку... Мендельсона... в ЗАГСе, а она вообще передумала расписываться!
От «искренней жалобы» студента учительница замерла в столбняке.
- Снова опереточные страсти! - проворчала Мария.
- Даю обязательство: после свадьбы немедленно переходим на оперный речитатив с дуэлью!... О себе уведомляю официально: непьющий, некурящий, за женщинами, кроме Машеньки, бегать не намерен, под судом и следствием не был, в белой армии не служил, родственников за границей не имею, из комсомола не исключался, в партии и психдиспансере на учете не состою!
- Браво, брависсимо! - и недовольным тоном девушка приклеила: - сплошная околесица!
- Дорогая Екатерина Семеновна! Я вас не обманываю и клянусь честью, она первая предложила отметиться в ЗАГСе, обнадежила, а теперь, когда надо идти под венец, тянет резину и увиливает! Саботаж - неприкрытый... Высшей марки! Мне же она оставляет только петь:
- «Ты ж мене пiдманула,
Ты ж мене пiдвела,
Ты ж мене молодого
З ума - разуму свела».
- Мам, абсолютно беспардонный вздор и клевета! - вскричала дочь, уязвленная «прямым попаданием». - У него нет ничего святого!

- Достопочтенная леди, прошу прощения! К провалам твоей памяти я совершенно не причастен! Вспомни, пожалуйста, первый день нашего знакомства. Тогда в автобусе, ты заявила дословно: - «Я вхолостую не встречаюсь. Придется сделать мне предложение и заглянуть в ЗАГС!» Я-то обрадовался, разомлел. Согласился даже Таточку сразу удочерить... Вспомнила? Значит, у кого в действительности «ранний склероз», как ты говорила? Поиграла в любовь, обольстила и гуд бай? - и притворно сердито пожелал: - А за свои слова взрослой тете неплохо было бы и отвечать! Не маленькая все-таки!
Поскольку обескураженные женщины лишились дара речи, Гриша дружески посоветовал:
- Килограмм в день придется есть! Не меньше!
- Что?? - в недоумении спросила Мария, выходя из оцепенения.
- Яблок! Лучше антоновских! Холестерин уменьшится, и ты избавишься от склероза. Рецепт древнего Рима! Каждый культурный человек должен быть в курсе! Тем более врач. Чему только Санпросвет вас в Ялте учит?! Непонятно!
- Мам, я действительно пошутила. Но без всякой задней мысли!
- Гхм! - ухмыльнулся он. - Юмор у тебя - злой и непристойный! Завлекла, вскружила голову добросердечному сентиментальному студенту и, перед самой регистрацией, коварно бросаешь, словно ненужный мусор! Порядочные люди так не поступают! А еще с законченным высшим образованием!
- Ты слышишь, что он несет? - возмущенно обратилась она к матери.
Однако Гриша не стихал:
- В открытую смеяться над тихим скромным парнем аморально и безнрав¬ственно!
- Жутко тихий и жутко скромный! - запальчиво отозвалась Мария.
- Это несправедливо и жестоко!... Я и не подозревал о ее талантах лицемерить и кощунствовать над искренними чувствами любящего, мечтательного поклонника! Ни чести, ни совести. Один жестокий обман робкого и доверчивого человека! В голове не укладывается, как красивая и вроде бы интеллигентная по виду женщина способна опуститься до неприкрытого цинизма, подло глумиться и выставлять легко ранимого, застенчивого жениха в виде какого-то троглодита! Иначе чем вероломным предательством такое и не назовешь. И где? В семье культурнейшей учительницы и незаурядного молодого ученого! Да ты, извините Екатерина Семеновна, при вас будет сказано, просто чудовище! Несси  резвится в озере, а ты на берегу. Разница - лишь в среде обитания!
Защищаясь от досадных выпадов» девушка нанесла слабый фланговый «укол» через учительницу:
- Феерический спектакль?! А ты сомневалась! Театр абсурда! в лучшем виде!
- Она считает, что ей все дозволено? Обычная история! - с улыбкой продолжал «обличать» гость, не уступая удобной позиции. - Когда природа щедро одаривает человека красотой, силой или способностями, у него, в отсутствии духовной и нравственной культуры, развивается стресс - он ведь особенный, самый, самый... В результате, одни хамят, другие спиваются» а третьи превращаются в самодовольных и кичливых, - намекая на Марию, он посмотрел на нее в упор и кашлянул. - Вы не забыли сказку Пушкина, в которой старуха тоже не справилась с богатыми дарами золотой рыбки и оказалась у разбитого корыта! Поэт знал людей и остерегал!
- Любопытный пример, - откликнулась Ипатова, старшая.
- Мам, тебе не надоела эта комедия? - пыталась противостоять задетая за живое девушка.
- Ребята, зачем обострять? Разве нельзя заключить мир и... остаться друзьями?! - призвала к благоразумию ее мать.
- Как можно с ним разговаривать, если он каждый раз представляет меня 100-процентной идиоткой и топчет ногами?
- Хорошо, миледи! Копыта мы уберем! Но, чур, за спиной стилет не держать! Я - человек простодушный, но отходчивый! Идти в горсовет, обком, суд и прокуратуру - не собираюсь... пока! И давайте, наконец, культурно и серьезно... обсудим, - Гриша улыбнулся и, спустя паузу, прибавил, - день свадьбы и где проводить наш медовый месяц. Мы же не чужие, слава богу! Ты что намерена растить наших детей незаконнорожденными и воспитывать в безотцовщине? Прикинь хоть на секунду!
- «Цирк зажигает огни»! - взвинтилась Мария и подняла ребенка из-за стола. - Пошли, Таточка!
- Маша, остынь! - одернула Екатерина Семеновна.
- Мам, - уши вянут от его бредней? Язык - без костей!
- Маша, успокойся! - настаивала мать.
- Весь день на арене! - кипятилась девушка. - Один вздор, скандалы и фокусы - с утра до вечера! - взяв девочку, она ушла в дом.
- Чадо нервничает и мечется, неизвестно с чего, - оправдывала дочь Ипатова. - Не принимайте ее близко к сердцу!
- Не могу, весело произнес Гриша. - Не получается!
- Что бы Маша ни решила, я на вашей стороне. Я полюбила вас, как сына, - взволнованная учительница проглотила ком в горле. - О другом зяте я бы и не мечтала!
- Спасибо, Екатерина Семеновна! - обрадованный Гриша вскочил, обнял ее и поцеловал в щеку.
Растроганная, она достала носовой платок и вытерла выступившие слезы.

Назавтра, Гриша решил заручиться поддержкой в месткоме поликлиники. Чтобы его не узнали, необходимо было изменить внешность и, расспросив местных жителей, он пришел в единственный городской магазин театральных принадлежностей. Его ждало разочарование - в продаже оставались лишь парики черного цвета. Студент вспомнил, что в Ялте находилась киностудия, куда он и отправился.
Тем не менее, из-за отсутствия пропуска, на территорию его не пустили. Но Гриша не сдавался. Купив газету «Ялтинская правда», он выписал адреса местных и гастролирующих театров, по которым и продолжил поиски.
В гримерной одного из них ему исправили форму носа, «убрали» шрам и одолжили до вечера парик шатена. Студент заплатил 50 рублей, а в залоге оставил свою «Спидолу».
Дело было сделано и через полчаса неузнанный «шатен» беспрепятственно шел по коридору поликлиники.
Он постучал в дверь с табличкой «Красный уголок», и, услышав: «Входите!», отворил ее. В просторной комнате за длинным столом расположились две молодые женщины в белых халатах. Одна из них пробегала глазами «Медицинскую газету», другая аккуратно заполняла стопку ведомостей.
- Здравствуйте! - сдабривая обстановку, он зажег на своей физиономии подкупающую лучезарную улыбку.
- Здравствуйте! Добрый день!
- Прошу прощения. Мне сказали, что председатель месткома зашла сюда!
- Да, - ответила читавшая и отложила газету. - Она перед вами. Слушаю вас внимательно!
- Моя фамилия - пока Рабинович. Зовут - Гриша.
- Ронжина Вера Михайловна.
- Очень приятно!
- Присаживайтесь.
- Благодарю.
- Извините, а почему ваша фамилия пока?
- Моя девушка хочет, чтобы я сменил фамилию.
- Случается!
- Мне неловко вас отвлекать, но жизнь подталкивает, - стартовал он, изображая нерешительность.
- Ничего, ничего!
- С вами работает терапевт - Ипатова Мария Владимировна...
- Да, мы ее прекрасно знаем!
- Она - моя невеста, и мы идем с ней расписываться.
- Фантастика! - выпалила Вера Михайловна.
- Потрясающе! - вступила в беседу вторая - Нина Алексеевна.
- Вы давно с ней встречаетесь? - «допрашивала» председатель.
- Не очень. Я долго искал свою судьбу, и, наконец-то, наши пути пересеклись, - доверительно, елейным тоном умасливал Гриша медиков.
- Ну скрытница! - промолвила Нина Алексеевна и шутливо погрозила: - Мы ей покажем!
- Простите, а вы кто по профессии? - мягко поинтересовалась Ронжина и «предупредила»: - Лишь бы за кого, Машулю не отдадим!
- Мы с ее братом - друзья. В институте учились в одной группе. Готовимся к защите диплома. Будем компьютерщиками.
- Самая современная специальность.
- Стараемся.
- Дима вас и сосватал?
- Угадали! Его и осенило, что Машенька и я созданы друг для друга.
- Потрясающе! - опять восторженно разразилась Нина Алексеевна.
- Машенька переезжает ко мне в Москву, и я предложил ей организовать комсомольскую свадьбу в нашем институте. На студенческую стипендию и зарплату молодого врача с тещиной пенсией не разгуляешься, а комитет комсомола с профкомом помогли бы нам. Но, Машенька обязательно хочет регистрироваться в Ялте и отпраздновать свадьбу вместе с вашими сотрудниками, к которым питает самые теплые чувства. Мою идею - обратиться к вам за финансовой поддержкой она отвергла. В денежных делах ее щепетильность не знает предела! Что делать?... Ломал голову, ломал и отважился явиться к вам втихую. Невеста - все-таки член профсоюза!
- Вы молодец, что пришли! - с энтузиазмом похвалила Ронжина, - и мы обязательно поучаствуем? Машуля вечно деликатничает!
- Она у нас тургеневская девушка и коллектив ее очень любит и уважает, - откровенничала Нина Алексеевна. - Вчера благодарный курортник даже не поленился прислать ей сюда на работу поздравительную открытку.
- Свадьбу устроим в поликлинике, - рассуждала вслух председатель. - В выходные дни нам никто не помешает, и мы спокойно обойдемся без ресторана, с его обычно жуликоватыми поварами и официантами.
- Мой муж подвезет из дома магнитофон, с хорошими записями, и обеспечит нас танцами. И никакой оркестр нам не понадобится, - заявила ее коллега.
- На вино и продукты местком выделит деньги без проблем. А заодно и главврача с комсомолом потрясем, - развивала план Ронжина.
- И на подарок раскошелимся. В коридоре составим и накроем один большой стол. «Девочки» сготовят, принесут с собой посуду, и закатим пир горой, - не отставала от нее Нина Алексеевна.
- У меня не хватает слов признательности, - расшаркивался Гриша. - Интуиция мне верно подсказала, что вы войдете в наше положение и выручите. Машенька категорически возражала против визита к вам, да я еще вчера не успел помыть окна и она вспылила. Денег на свадьбу маловато и она нервничает, а из меня веревки вьет. Поэтому, если Машенька начнет отнекиваться от нашей задумки, не обращайте, пожалуйста, на нее внимания. Как и большинство краса¬виц, она - гордячка и стремится ни от кого не зависеть. А я ваш покорный слуга на всю жизнь и после нее тоже. Спасибо вам огромное и самое сердечное. Может и мы вам пригодимся в Москве. Будем бесконечно рады и наш дом открыт для вас днем и ночью. Когда мне теперь заскочить? Я захвачу образцы приглашений и посоветуемся, какие лучше разослать.
- А мы сегодня еще увидимся!
- Не понял?
- Ипатова нас пригласила на день рождения Таточки. Мы с Машулей давно дружим.
- Прекрасно! Значит в ЗАГСе вы - свидетели с ее стороны!
- Мы за - четырьмя руками!
- Отлично! Тогда до вечера! - он ретировался за дверь, а женщины увлеченно принялись обсуждать «грандиозную» новость.
Через полчаса к ним пожаловала виновница переполоха.
- Девочки, вы не забыли? В семь часов ждем!
Врачи торопливо бросились ее целовать:
- Машуля, милая! Дорогая! Любимица ты наша! Поздравляем тебя от души! Мы безумно счастливы за тебя!
Ипатова растерялась:
- Странно!... Именинница ведь не я, а Тата!
- Разумеется! Но мы тебя не с днем рождения поздравляем, а с замужеством. Сейчас приходил твой Гриша и поделился вашими трудностями. Не вздумай на него обижаться! Мы подробно обсудили, договорились и молчи! Не перечь! Местком справит комсомольскую свадьбу в лучшем виде! А ты хороша! Не могла нам сказать? Мы что для тебя совсем посторонние, равнодушные люди? Ворона ты наша белая! Слава богу, хотя бы Гриша сообразил придти! - безостановочно трещали подруги, не замечая погрустневшие глаза Марии и кислое выражение полной безнадежности на ее лице. - Тебе страшно повезло: в Москве, я слышала, не хватает терапевтов, и тебя оторвут с руками и ногами! Зимой заедем на пару дней проведать и погостить. А парень - серьезный, душевный; то, что доктор прописал! Он нам очень понравился! Сознался, что годами искал такую девушку! Регистрация когда? Кольца подобрали? Возьми нас в магазин новобрачных! Вместе купим фату, платье; туфли...
Не ожидавшая подобного натиска Мария пыталась сопротивляться:
- Остановитесь на секунду сороки, припадочные! Какая фата? - Какие кольца? Выпейте холодной воды! Я не собираюсь ни за кого выходить!
- Кончай фокусничать! - наседали на нее подруги. - Расставаться из-за окон? Не будь мелочной! Ты, что хочешь, чтобы он извинился перед тобой, что не помыл?
- Девочки, вы что свихнулись? Какие окна? Какая свадьба? Я воображаю, что за трели он здесь разводил, забавлялся и плел с три короба? А вы прини¬маете его сказки за чистую монету!
- Мать, да он в тебе души не чает!
- Ах, оставьте! Заблуждаетесь вы!
- Ты что, уже разочаровалась? - тревожно спросила Ронжина.
- При чем тут я?... Согласна: он неплохой парень, поет хорошо, способный... на что угодно! Его чувство - поверхностно и мимолетно!
- Голуба! Неужели из-за мытья окон, нужно так жестоко отталкивать человека!? Как тебе не стыдно? - упрекнула Нина Алексеевна. - Поругаться накануне свадьбы?!
- Мы тебя не узнаем! - солидаризировалась Вера Михайловна.
- Да что вы пристали ко мне с какими-то дурацкими окнами? - в сердцах вырвалось у Марии. - Передохните чуть-чуть! Вы посмотрите, сколько ему лет! Слабоумные! Я не могу выходить замуж за дите!
- У тебя крыша поехала, как пить дать!
- Машуля, я обещаю, если ты сядешь в тюрьму за совращение малолетних, передачи мы обеспечим! Он тебя любит, чучело, и по-настоящему! Сияет весь! Неужели ты не чувствуешь?
- У нас дома самовар тоже сияет!...
- Но он же не самовар!
- Вы совершенно не учитываете нашу разницу в возрасте. Что будет, когда он повзрослеет, а я постарею?
Нина Алексеевна:
- Наполеон был моложе Жозефины на шесть лет. Ну и что?
- Гриша - не Бонапарт, а я не Жозефина. И у нас не Франция!
- Перестань артачиться! - подхватила Вера Михайловна. - То ты призываешь его сменить фамилию, он говорил, то вдруг охладеваешь и меняешь планы! Что происходит? Может тебе не здоровится?
- Балаболки! Снова повторяю: то, что пел вам Гриша - сплошная чепуха и безудержное вранье. От начала и до конца!
- Никак не верится! - отрицательно покачала головой Вера Михайловна.
- Потому что он - природный артист. Импровизируя и разыгрывая доверчивых людей, ваш жених испытывает садистское удовольствие. Вы уже вчера видели, как он позорил меня при всем честном народа!
- Как?! Это был он??
- Ну, конечно! А кто же еще?
- Ничего не понимаю! Вчерашний скандалист был жгучий брюнет, а к нам приходил скромный, вежливый шатен - молодой русский парень.
- Простушки! Он наверняка одел парик, чтобы вы его не узнали и не сдали в милицию. Пятые сутки, что он живет у нас, я не знаю ни минуты покоя ни дома, ни на работе, ни днем ни ночью!
- Ну и ну!
- Хлюст ежедневно куражится и выводит меня из душевного равновесия! В нем нет ничего глубокого, основательного. Одни хиханьки и хаханьки!
- Странно. Он выглядел совсем не легкомысленным, а вполне зрелым и рассудительным. С твоими эпитетами что-то не вяжется!
- Вы абсолютно неискушенный народ. «Сельпо», - по его классификации.
- Невероятно. Но с такими делами не шутят! - недоумевала Нина Алексеевна.
- У пустомели повышенный тестостерон , и ему начхать на мои чувства. Люблю я или нет для него не существенно.
Он ни с чем не хочет считаться, и все мои слова отскакивают от него, как от стенки - горох.
- Он, что тебе совсем безразличен?
- Спасибо, что вы меня спрашиваете. Его мое отношение волнует как прошлогодний снег. Верунь, я устала от его непрерывных приставаний и издевок. Плохо сплю, стала рассеянной и просто извелась. Превращаюсь в хроническую психопатку.
- Диагноз - банальный: ты его любишь и морочишь нам голову. Добиваешься, чтобы Гриша лишь ворковал, исполнял серенады и восхищался тобой?! Он правильно предупреждал: - «не обращайте на нее внимания». У тебя, подруга, портится характер: то тебя грязные окна не устраивают, то Гришин возраст, то его ухаживания.
- Объясните мне толком, о каких окнах вы толкуете? - она бросила беспомощный взгляд на коллег.
- Привет! Он жаловался, что вчера не успел помыть окна и ты на него взъелась из-за них, скандалишь и расстраиваешь свадьбу.
- Клянусь богом и мамой, я и не заговаривала ни о каких окнах, а лишь просила отстать от меня, наконец. Бесполезно! Он не слушает мои аргументы и бесцеремонно тащит в ЗАГС. Разговаривает только о регистрации, а другие темы, в отличие от обычных людей, его не интересуют. И потом, сколько, по-вашему, надо времени, чтобы узнать девушку получше, полюбить и сделать ей предложение?
- Трудно ответить, - пожала плечами Нина Алексеевна. - Дело тонкое, индивидуальное. Я с моим встречалась полгода.
- Ну, хорошо, а минимум?
- Может месяц, недели три... Да нет мало...
- А полчаса не хотите?
- Блиц-сватовство! Да он у тебя отчаянный мужик! Гусар!
- Психическая атака!
- И вы решили посмотреть цирковой номер на проволоке и без страховочной сетки?
- Нет, но...
- Машуля, ты, наверное, права, но мне он показался чутким парнем, очень милым и обаятельным. На твоем месте я побежала бы за ним на край света!
- Я и бегу... в сумасшедший дом! - спохватившись, девушка взглянула на часы и озабоченно воскликнула: - Все, кумушки! Я пошла! Мы еще «посплетничаем». А вечером жду. Я хоть отдохну от него не на долго!

Перед самым приходом Марии с работы, из Москвы же волге приехал Максим, радостно встреченный Гришей и гостеприимно Екатериной Семеновной.
Он распаковал вещи во времянке, умылся с дороги и, излагая московскую беседу в КГБ, принял посильное участие в сервировке стола. С работы вернулась Мария. Познакомилась с гостем. По ее озабоченному пасмурному виду, Гриша догадался, что она уже в курсе его душещипательного визита в местком. Избегая «извержения вулкана», он не приближался к девушке и кружил около учительницы и друга.
Мария перехватила Гришу в доме, куда старшая Ипатова послала его за салфетками.
- Когда ты прекратишь свои сумасбродные трюки и кульбиты? - строго спросила она. - Ты же клялся быть благоразумным и перестать выступать у меня на работе!
- Обворожительная! Твою просьбу - не появляться в кабинете, я добросовестно выполняю; а поликлинику ты не упоминала. Восторженная любовь ко мне мешает тебе быть точной! Так что, в следующий раз, формулируй, пожа¬луйста, указания более четко, и я буду счастлив их придерживаться! Вообще, лучше расписать права и обязанности каждого, чтобы случайно не нарушать гармонию нашего союза, - и, выходя из комнаты, добавил. – А, Хфедя?
- Ты все пропускаешь мимо ушей!
- А почему собственно я не должен? Ты кто? - запальчиво вопрошал он и девушка осеклась. - Моя законная супруга? Вот поженимся тогда - другой разговор!
Подошедшие Ронжина и Нина Алексеевна прервали их диалог. Наблюдая постную Гришину физиономию, они понимающе ему улыбнулись и Ронжина заметила ему:
- Вы меняете цвет; как хамелеон!
- Безопасность диктует, - доверительно пояснил студент.
Гости представились Максиму, поздравили Таточку и вручили ей подарки. Екатерина Семеновна усадила гостей за стол.
- А где Дима? - справилась Вера Михайловна.
- Ребята сообщили, что он зарабатывает Нобелевскую премию, - усмехнулась учительница.
- Причина уважительная. Можно реабилитировать!
- Самогона опять нет! - шутил Гриша, осматривая единственную бутылку с красным вином.
- Варится! - недовольно ответила Мария.
- А пиво где? - наседал Гриша.
- В магазине!
- Не смущайтесь, девчонки! - обратилась Екатерина Семеновна к врачам. - Он у нас шутник!
- Мы его поняли еще в поликлинике, - успокоили гостьи, улыбаясь.
- А раки где? - не успокаивался Гриша.
- «Рак пятится назад», - парировала Мария.
- «А щука тянет в воду», - и с притворным сожалением добавил, - Не выпить, не закусить! Именины называется?! - «упрекал» он Марию.
- Я предлагаю назначить Гришу тамадой! - распорядилась Екатерина Семеновна. - Против нет?... - Бросив скептический взгляд на поклонника, ее дочь подняла руку. - Одна Маша, остальные за! Гриша приступайте!
Назначенный встал:
- Первый тост я провозглашаю за молодой зеленый побег на древе Платовых, и пожелаем ему успешно расти и расцветать, радуя близких и дальних.
Присутствующие выпили и перешли к закуске. Через несколько минут тамада опять взял слово:
- Дорогая, Таточка! Хочу осушить сей бокал за то, чтобы твоя замечательная, несравненная, восхитительная, изумительная, драгоценная и упоительная мама прониклась, наконец, ответственностью перед партией, народом, семьей и не откладывала в долгий ящик наше долговременное родственное общение!
- Гриша! - недовольно призвала Мария. - Я так и знала!
- Я не понимаю, - возразил студент, - почему взаимно и страстно любя друг друга, мы должны скрывать от друзей и широкой общественности наши чувства! Пора искоренить ханжеский пережиток гнусного империализьма!
- Хотя бы - на сегодняшний вечер, оставь, пожалуйста, свои зажигательные речи!
- Приказ начальства - приказ Родины! - отозвался поклонник.
Реагируя на мрачноватый тон девушки и не ведая лекторских данных тамады, Нина Алексеевна предложила нейтральную тему:
- Ребята! Поведайте нам о вашей кибернетике. Сейчас о ней столько говорят везде!
Смотря в упор на Марию, Гриша принял пожелание:
- Вопреки мнению отдельных несведущих людей, у медицины и кибернетики много общего, ибо и та и другая вышли из науки о природе - физики. Сначала отпочковалась медицина, а теперь - кибернетика. Но они трое продолжают идти рука об руку. Закон сохранения энергии был открыт врачами Гельмгольцем и Майером. Физик Гамов объяснил, как природа записывает код наследственности в спираль ДНК, а отец кибернетики - Винер занимался исследованиями в психиатрической клинике и кардиологическом институте. «Кибернетика - наука об управлении и связи в живом организме и машине» . Ее законы справедливы для кибернетических машин любого типа: компьютера, человека, общества.
- Но, извините, человек ведь не машина?! - сомневалась Нина Алексеевна.
- Вы ошибаетесь. Он обычная информационная машина с типичными признаками кибернетической системы и состоящая из белковых элементов. Внешне системы разные, но имеют одинаковые по назначению блоки: если ЭВМ обладает устройством управления, то человек - мозгом, а общество - правительством. Наличие памяти тоже является непременным условием существования ЭВМ, человека, общества. Для последнего служат книги, магнитозаписи, ноты, музеи. Даже страховка и защита обязательно присутствуют в них: в компьютерах за жизнеобеспечение отвечают предохранители, у человека - иммунная система, в обществе - ГБ, милиция.
- Поразительно! - удивилась Екатерина Семеновна.
- А почему мы раньше не признавали кибернетику? - спросила Вера Михайловна.
- Марксизм-ленинизм, считал ее лженаукой, направленной на одурачивание рабочего класса, - заметил Максим.
- Конфликт старый, - дополнил Гриша. - Когда блестящий английский математик Баббидж, предвосхищая будущее, предложит создать машину, выполняющую логические функции, то «папа Карло» - Карл Маркс доказывал «нелепость» этой идеи, а Энгельс закрепил его ошибку в «Антидюринге», определив «Жизнь - как способ существования белковых тел». Отрицание науки продолжалось и после Октября. В известном споре с Александром Богдановым, Ленин категорически отвергал прогноз философа, предупреждавшего, что безраздельная власть единственной партии, в конце концов, приведет к рождению бюрократической системы, которая будет отстаивать, прежде всего, свои интересы и противодействовать тем целям, ради которых ее создали. Образование подобной кибсистемы, обменивающейся информацией с окружающей средой, Богданов именовал «организмизацией», а Эшби, спустя сорок лет - гомеостазисом. Неприятие кибернетики Сталиным тоже легко понять. Название новой науке дал выдающийся французский физик Ампер, используя древнегреческое слово кибернетос, что означает кормчий, управляющий. Но, у нас уже был «великий кормчий» коммунизьма, и терпеть еще одного «отец всех народов» никак не мог. Репутацию науки восстановили только-только... ЭВМ нужны в медицинской статистике, для создания искусственных протезов, в диагностике... По здоровью человек иногда стоит левой ногой в могиле, правой - на банановой кожуре, а некоторые терапевты даже не в силах распознать сердечную болезнь пациента!
- Раньше ты стоял на арбузной корке! - сумрачно поддела Мария.
- Дело не на какой, а в принципе! Созданная уже сейчас диагностическая машина мгновенно находит любую из 300 разновидностей болезни сердца. И естественно, что органичный союз медицины и физики, как и врача с кибернетиком закономерен, функционален и жизненно необходим! Правда, дочка? - «выяснял» он у малышки.
Таточка кивнула в знак согласия.
- Гриша! - одернула девушка.
- Тамада, - обратилась Екатерина Семеновна, - поскольку Маша сегодня не в духе и не дает вам слова пикнуть, спойте нам что-нибудь! Мы с удовольствием вас послушаем!
- «Есть такая партия !» - и, сняв висящую рядом на гвозде гитару, он с подъемом исполнил:
- «У самовара я и моя Маша,
А на дворе совсем уже темно.
Как в самоваре пар кипит, страсть наша
Ее заметить весело в окно».
- Очень мило! - поделилась Нина Алексеевна.
- Ла-скала , - уныло обмолвилась Мария. Курам на смех!
- Не мешай людям, «Бурбон»! - запротестовала ее мать.
- И «тиранозавр!» - насмешливо присоединил Гриша и воспроизвел:
- «Как-то вечерком с милой шли вдвоем,
А фонарики горели
Моя Марусечка, моя ты - куколка!
Моя Марусечка, моя ты - душенька!»
- Прекрасно, - оценила Вера Михайловна. - Не в бровь, а в глаз!
- Вербовка союзников шла полным ходом! - скептически комментировала Мария.
- Маша! - укоризненно осадила Екатерина Семеновна.
- Вы легко можете выступать с концертами! - иронично «посоветовала» Нина Алексеевна.
- Он уже выступает! - удрученно отозвалась Мария.
- Исключено. Если Машенька обнаружит, что за мной гоняются поклонницы, я пропал! Сразу начнутся сцены, ругань... А то еще, не дай бог, угостит поленом по голове и - в инвалиды... без ордена! Или тут же в морг, без пересадки! Спасибо, хоть сказала, что у вас в поликлинике работает травмопункт. Сами видите, я у ней под каблуком - по любому пустяку рычит, грызет и брыкается. Я потом валокордин стаканами лакаю! Не выношу скандалов. Люблю тишину, покой, уют! А с Машенькой свяжись! Под плинтус загонит в один миг!
Собравшиеся заулыбались.
- Я вам искренне сочувствую, - со смешинкой «вошла в положение» Вера Михайловна.
- Пока мне везет. Но, на долго ли? А вы знаете, что паучиха после свадьбы сначала откусывает голову своему любимому, а затем и всего доедает!?
- Машуля к данному биологическому виду, не принадлежит!
- Согласен. Но дело не в виде, а в наклонностях и конечном результате. Врачи - народ злопамятный. Об их мстительности не одну песню сложили!
- Трудно поверить! - недоумевая, пожала плечами Нина Алексеевна.
- Пожалуйста, - заявил Гриша. - Могу привести, - и под аккомпанемент гитары тоскливо «запричитал»:
- «В тазу лежат четыре зуба
И я как безумный рыдал.
А женщина-врач засмеялась.
Я голос Маруськи узнал»...
- Ха-ха-ха, - развеселились дамы. Сквозь смех, Вера Михайловна «защищала»: - Уверяю вас, - характер у Маши совсем другой!
- Так что не волнуйтесь и спите спокойно!
- Ну да, как на похоронах: - «спи спокойно дорогой товарищ!» С вами, на работе, она, конечно, - не подкопаешься, а дома?
- Пожалейте несчастного горемыку! - язвительно предложила девушка подругам. - Теперь вы убедились, какую белиберду я выслушиваю ежедневно, - и хмуро упрекнула студента: - Кстати, сегодня Таточкин день рождения и песни с моим именем просто не уместны!
- Я их не сочиняю, но твои пожелания для меня - закон! - Задумавшись, Гриша помолчал и сосредоточился. Подойдя к приглашенным врачам, он с растущим надрывом трогательно «попросил»:
- «Скажите, девушки, подружке вашей,
Что я ночей не сплю, о ней мечтаю,
Что всех красавиц она милей и краше.
Что сам хотел признаться ей,
Но слов я не нашел».
Проникновенное исполнение задело романтические струны собравшихся, и в воздухе повисла долгая красноречивая пауза.
- Гриша, еще что-нибудь! - попробовала разрядить обстановку Вера Михайловна.
- Если Машенька разрешит, я - с удовольствием! - и осведомился у Марии: - О дружбе можно?
С трудом справившись с волнением, девушка тихо выдавила: - Да.
Не сводя глаз со своего кумира, студент, с козинской интонацией - с грустью и надеждой одновременно, затоковал:
- «Когда простым и теплым взором
Ласкаешь ты меня мой друг
Необычайным цветным узором
Земля и небо вспыхивают вдруг.
Мы так близки, что слов не нужно
Нам повторять друг другу вновь,
Что наша нежность и наша дружба
Сильнее страсти, больше, чем любовь»…
Максим встал. - Я сейчас! - пояснил он и пошел к времянке. Взволнованная Мария сидела с опущенными глазами. Ей было явно не по себе.
- И это называется о дружбе? - ядовито спросила девушка.
- Екатерина Семеновна! Подтвердите, пожалуйста! - защищался Гриша.
- Да. Название я хорошо помню. Это одна из лучших песен Вадима Козина. После войны его посадили, и пластинки артиста, к сожалению, больше не выпускали. Сталин не любил талантливых и для устрашения репрессировал многих эстрадников: Александра Варламова, Эдди Рознера, Русланову, Лундстрема...
С саксофоном вернулся Максим. Мария покраснела и насупилась.
- «О' sole mio!» - объявил Гриша и взял на гитаре несколько аккордов из мелодии Капуа. Приятель подхватил на саксофоне, и, вслед за его вступлением, солист с выразительным лиризмом сначала на итальянском языке, а затем на русском напомнил:
- «Как ярко светит после бури солнце!
Его волшебный луч все оживляет
И к новой жизни травку пробуждает
Как ярко светит после бури солнце!
Я знаю солнце еще светлей,
И это солнце - свет твоих очей
Одна, о, дорогая,
Одна ты, - солнышко мое!»
Восторженная физиономия студента, его устремленные на Марию глаза и задушевное пение неопровержимо свидетельствовали о происходящем пылком объяснении в любви. Большое, сильное чувство всегда вызывает преклонение, и, когда Гриша закончил, снова наступила благоговейная завораживающая тишина. Прекрасно улавливая возвышенно-лирический настрой солиста, замершие слушатели боялись своими прозаическими замечаниями стушевать приподнятую атмосферу и снизить впечатление от высокого и светлого, что блистало на их глазах.
Немую сцену прервал входной звонок. Пользуясь возможностью немного успокоиться. Мария вышла встретить нежданного гостя. То была Серафима с угловатой скромной подругой.
- Маша, разреши нам послушать! Гриша так здорово поет! - восхищенно горели их глаза.
- Проходите! У Таточки сегодня день рождения, - Мария провела юных особ к столу. Подростки вежливо поздоровались, и их усадили. Ипатова добавила столовые приборы: - Угощайтесь, девочки!
- Спасибо.
Устраняя возникшую паузу, Ронжина поинтересовалась у Гриши:
- Вы где-нибудь учились вокалу?
- Да. В детдоме была хорошая учительница пения. Потом участвовал в институтской самодеятельности... Но карьера артиста меня не прельщает. Зарабатывать на жизнь хочу мозгами, а не горлом... А вообще, «нам песня строить и жить помогает», - улыбнувшись, пояснил студент. Он поднялся, приблизился к Марии и с ноткой безнадежности признался:
- «Очи карие, очи жгучие,
Очи страстныя и прекрасныя
Как люблю я вас, как боюсь я вас
Знать увидел вас я не в добрый час».
В музыке и пении «кипела кровь». В лице студента не было ни малейшего намека на шутливость. Сквозь дымку неуверенности, оно дышало сердечную влечением, преданностью и трепетным ожиданием душевного отклика девушки. Пытаясь лучше понять ее мысли и эмоции, Гриша, с горячей нежностью жадно впитывал выражение Машиного лица, глаз, губ.
И в зеленой беседке плыло будоражащее:
- «Очи кария, жгучепламенны
И манят они в страны дальние,
Где царит любовь, где царит покой
Где страданья нет, где вражды запрет...».
Мария чутко ощущала внутреннее напряжение поклонника, которое смущало и заставляло ее усомниться в непогрешимости своих мыслей и поведения. «Здравый» житейский смысл отступал, оставляя девушку потрясенной и растерянной в угрюмом раздумье. Метущееся беспокойство и недовольство собой рушили привычные «трезвые» рассуждения и аргументы. Сдерживание чувств к Грише сейчас представлялось ей убогим, мелким и вызывало нестерпимый стыд. Волна симпатии и влечения к студенту захлестнула Марию.
Так, режущая глаза, ослепительно сверкающая молния вспарывает беспокойное, грозовое небо между двумя жутковато-темными, нависающими тучами и, под оглушающий гром, насыщает воздух живительным озоном. Озаряя волшебную красоту вод, полей и лесов, она наполняет нас вдохновляющим аккордом и счастьем бытия.
- «Не встречал бы вас, не страдал бы так
Я бы прожил жизнь улыбаючись
Вы сгубили меня очи карие
Унесли навек мое счастие...!», - не останавливался Гриша.
Душа Марии рвалась навстречу любви, и девушку жгли осознанные заблуждения. Присутствие свидетелей страстного признания и печаль прозрения угнетали ее. В состоянии душевной горечи, она вспомнила прошлый, почти забытый эпизод, когда еще юной, полной радужных ожиданий была приглашена Борисом в ресторан, где он работал. Тогда развязный певец тоже исполнял «Очи черные». В тот вечер у нее впервые промелькнула невеселая мысль в отношении будущего мужа. Девушке не нравились и его подвыпившие дружки - музыканты, и упитанные, несимпатичные посетители заведения. Обстановка попахивала наигранной непринужденностью и какой-то мещанской дешевкой. Но увлечение внешностью и вниманием Бориса взяло верх и, преподнося жестокие уроки, жизнь покатилась кувырком в бесплодной борьбе с алкоголизмом супруга, его дебошами и семейными сценами...
Горькие мысли об упущенном времени и бесперспективности будущего овладели ею. «Мне нечем ответить Грише: позади слишком много несостоявшихся надежд и разочарований. Все цветы души были отданы не по адресу и теперь мой любовный «ренессанс» с ним будет просто-напросто смехотворным: сначала для друзей, а затем и для него. Недаром же говорят: «каждому овощу - свое время». Молодость, любовь, счастье уже не вернуть.
Однако, проснувшаяся в ее сердце Весна не сдавалась и, продолжая упорствовать, выставляла свои весомые контраргументы.
Меж тем Гриша продолжал «тотальное наступление»:
- «Снова пою песню свою
Тебя люблю, люблю
С тобою быть, тебя любить
Тебя любить одну
Пришла весна в сиянье дня
Любви полна, полна
Ах, поцелуй меня
Я так люблю тебя...»
Ее растрепанные чувства, неловкость и смущение на глазах присутствующих раздражали и уязвляли Марию.
Глубоко и неровно дыша, она выглядела угрюмо-отрешенной с тусклым, застывшим взглядом. Внешняя сдержанность плохо маскировала ее волнение, растерянность и борьбу противоречивых эмоций. Вконец расстроенная, она проклинала жизненные обстоятельства, невезение и свою нерешительность. Смахивая навернувшиеся, слезы и пробормотав: - Простите меня, опечаленная девушка покинула беседку и взбежала на крыльцо.
Оторопевшие гости были в затруднении. Они обменялись понимающими взглядами и выжидательно притихли.
Беглянка открыла в комнате окно, но сама из-за тюлевой шторы не показывалась.
Сделав несколько шагов к дому, Максим заиграл мелодию Милютина из кинофильма «Сердца четырех» и жестом позвал друга присоединиться.
В ответ Гриша отрицательно мотнул головой, а Ронжина - напротив - указав на себя и на Нину Алексеевну, предложила их участие. Покровский кивнул в знак согласия и начал снова.
Вера Михайловна подсказала Нине Алексеевна: «Любовь никого, никогда...» и они вместе бойко запели:
- «Любовь никого, никогда не отпустит
Над каждым окошком поют соловьи
Любовь никогда не бывает без грусти
А это приятней, чем грусть без любви».
Когда дуэт завершил песенный диагноз, Максим выдержал паузу и, применяя успокоительную психотерапию - воспроизвел в той же тональности джазовую классику Теппера и Беннета «Красные розы для грустной леди». Он виртуозно завораживал слушателей целой россыпью мечтательных звуков, навивавших мягкую светлую задумчивость и сентиментальные грезы.
Сочувствуя девушке, Гриша решил вслед элегической музыки несколько «оживить» Марию. Он сменил у окна Покровского, и в комнату полетело:
- «Не уходи, тебя я умоляю!
Слова любви сто крат я повторю.
Пусть осень у дверей, я это твердо знаю,
Но все ж «не уходи» тебе я говорю.
Наш уголок нам никогда не тесен
Когда ты в нем, то в нем поет весна
Не уходи, еще не спето столько песен
Еще звенит в гитаре каждая струна»...
Занавеска не дрогнула, и огорченный поклонник отошел к безмолвным присутствующим. Пытаясь исправить неловкую ситуацию, Ипатова направилась к дочери, чтобы склонить ее выйти... Но, - не удалось. И, вернувшись с пасмурным выражением лица, учительница сообщила:
- Нет! Упрямится. Простите ее, пожалуйста!
- Я, кажется, всем испортил настроение! - воскликнул Гриша. - Попробую его поднять, - и с безысходной тоской излил:
- «Сегодня вечер с вами, цыгане,
А завтра - нет меня - совсем уйду от вас
Не вспоминайте меня, цыгане,
Прощай мой табор - пою последний раз»...
Ронжина встала:
- Екатерина Семеновна, мы, пожалуй, пойдем. И Таточке уже пора баиньки! Мы еще как-нибудь соберемся!
- Вы извините Машу! - не стала задерживать Ипатова. - Был, наверно, трудный день и она не в форме.
Провожая обескураженных гостей, Гриша, занятый своими мыслями, спросил:
- Сера, у вас собака ночью на привязи?
- Нет. А почему ты спрашиваешь?
- У меня к тебе просьба: передай бабуле, что мне рано утром очень нужны розы. Пусть она сегодня срежет самых лучших, и положи, пожалуйста, их сразу за калиткой. Ты ее не запирай, а на рассвете я заберу их. Хок'кей? - он протянул ей десятку. - Держи!
- Хорошо. Только ты много даешь!
- За количество и качество. Так и скажи бабуле,
- Ладно... Цветы я заверну в марлю.
- Спасибо, мадмуазель.

Любовный недуг и сознание неоправданной суровости к Грише не давали Марии уснуть. Она, то воображала идиллическую картину супружества с ним, то перед глазами возникали сцены прошедших именин, то настойчиво внушала себе бороться с искушением ради спокойной жизни, своей и ребенка. Девушка сетовала и на зажатость, мешавшую ей отражать насмешливые эскапады «мальчишки». Тем не менее, уверенность в правильности своего поведения медленно, но верно съеживалась и никла. Ум, живой характер и безоглядный напор молодого человека плодили в ней целую гамму противоречивых чувств: от сознания полной бесперспективности их отношений и неуверенности до симпатии и восхищения. Мария понимала, что, отвергая поклонника, она выглядит тол¬стокожей пустышкой, а шансы перевести общение в спокойное русло были равны нулю. Однако поддаться влечению ей недоставало смелости и в полном раздрае души жесткий поединок разума и сердца шел с переменным успехом.
С восходом солнца во дворе послышались легкие шаги и на подоконник лег большой букет отборных роз.
«Очередной номер!» - предположила девушка, но дальнейшего «представления» не последовало. Выждав пару минут она подошла к окну и, развернув вставленное между цветами послание, прочла:

Дорогая Неприступная!
Термоядерная температура моих лучших чувств, как видно, не в состоянии разогреть находящуюся в анабиозе, замороженную до абсолютного нуля (~273,15° по Цельсию) Спящую Красавицу. Эта горькая истина заставляет выполнить твою просьбу и уехать. Быть может, время и пространство вытащат меня из безнадежной ситуации, в которую я попал. Оказалось, что Снежная Королева не сказочный образ, а реальный, но терзаться арктическим холодом и незаслуженным пренебрежением больше нет сил. Твои дикие заблуждения не пускают меня в рай и бессовестно гасят яркие звезды над нашими головами.
С прощальным приветом, твой отвергнутый робот.

От неожиданного, поворота событий, Мария опешила. «Вот, почему он вчера пел: «а завтра нет меня - совсем уйду от вас», - догадалась она и быстро взглянула на часы. Было 430. Первый автобус приходил на остановку в 500. «Неужели сбежит?!» забеспокоилась девушка. Нахлынувшее светлое чувство к Грише не могло мириться с происходящим. Сердце Марии билось учащенно, и ее охватила тревога. Любовное половодье сносило намеченную Марией «разумную запруду». В смятении она начала торопливо и нервно одеваться. «Надо успеть его перехватить!» Ипатова выскочила во двор и бросилась к времянке. В дверной щели торчала записка:

Уважаемая Екатерина Семеновна!
Огромное спасибо за ваше гостеприимство, чуткость и доброту.
Раздражение, гнев и полный бойкот со стороны Машеньки отрезвили меня и окончательно убедили меня, в том, что я, к сожалению, превратился для нее в какого-то монстра и персону «нон грата». Поэтому, после вчерашнего нокаута:
- «Бежал Гарун быстрее лани,
Быстрей, чем заяц от огня.
Бежал он в страхе с поля брани,
Где кровь (еврейская) текла».
Я верю, Вы поймете и не осудите издающего последний писк загипнотизированного кролика, с презрением удушаемого хладнокровной анакондой . Простите, что не попрощался - тяжело на душе. С низким поклоном и искренней привязанностью к Вам, Таточке и Анаконде.
Ваш Гриша.

Убрав листок в карман, взволнованная девушка побежала догонять «Гаруна». «Я была несправедливо сурова и бестактна... Что делать? Совсем скверно получается! - метались ее мысли. - И отпускать нельзя, и откровенничать... тоже!».
...Повернув за угол, она увидела «дезертира». Он одиноко сидел метрах в ста, на остановке и смотрел в противоположную сторону. Мария прибавила шаг, но вдали показался автобус и девушка окликнула:
- Гриша!
Беглец обернулся, и она призывно подняла руку - «подожди!» Он ответил согласным кивком. Когда полупустая машина приблизилась, Гриша, встав со скамьи, помахал водителю, что «не едет».
Автобус не остановился.
Запыхавшись, Мария подбежала к поклоннику. От бессонной ночи его физиономия выглядела довольно помятой, но глаза оживленно блестели.
Девушка улыбнулась и, переводя дыхание, участливо обратилась:
- «Здравствуй, «Кролик», мой прекрасный!
Что ты тих, как день ненастный?!»
- Привет, Хфедя! Sit down please ... - они сели. - Ты задаешь странный вопрос!
- Спасибо за цветы! - Гриша иронично ухмыльнулся. - Мне надо тебе кое- что сказать.
- Вступительное слово - предоставляется товарищу Ипатовой!
- Когда я просила тебя уехать, ни мама, ни мои приятельницы ничего не знали о наших отношениях. Сейчас положение изменилось, и я прошу тебя остаться!
- Это официальное брачное предложение, или тебя заботит мнение окружающих?
- Они меня поедом съедят, не говоря уже о Димке. Еще бы, обидела невинного гостя! И ты, вредина, прекрасно понимаешь, что будет!
- Значит престиж! Меня он совершенно не колышет! Так что: на войне, как на войне! И люди будут абсолютно правы.
- Хочешь совсем извести?
- Око за око, зуб за зуб! - весело провозгласил он. - Но, у тебя, есть выбор: либо ЗАГС и мирное сосуществование, либо холодная война.
- До чего же ты бездушный! Мужчина должен защищать женщину, а не позорить ее!
- Бальзам души моей, твои сентенции применимы к здоровым дамам, а не к дефективным. У вашего высочества эмоциями управляет левое полушарие, а логикой - правое! Генетическое смещение функций. Инвалид детства!
- Ладно, пусть я - ненормальная, - в ее голосе зазвучала виноватая нотка, - но я прошу тебя по-человечески - перестань меня дергать и не уезжай!
- Свет очей моих, не могу. Я не мазохист и не подопытная белая мышь! - и «объяснил» под гитару:
- «Отцвели уж давно хризантемы в саду,
А любовь все живет в моем сердце больном...».
- Ты все делаешь назло! Когда я прошу уехать - ты остаешься, если остаться - ты убегаешь и ссоришь меня с родными и знакомыми!
- Узколобое, ограниченное существо! Холодную войну развязала ты, а не я! Тебе культурно внесено ценное рационализаторское предложение, а ты его полностью игнорируешь и каждый раз наплевательски поворачиваешься ко мне спиной!
- Блажь, мимолетная! Задумайся хоть на минуту: зачем тебе такой, мягко выражаясь, контрастный альянс?
Ну, подруга, я тебе удивляюсь! А кто поросят кормить будет? козу? огород копать? стряпать? носки штопать?
- Опять клоунада!
- Невежда! Без женчины, что без коровы - в хозяйстве никак не обойдеси!
- Пойми, наконец: мы стареем намного раньше вас и через 10-15 лет у тебя, «все пройдет, как с яблонь дым весенний!»
- «Голубка дряхлая моя!» Хватит скулить, и идем к юристу. Я подпишу обязательство, что наш брак не расторжим до могилы, и оно обратной силы не имеет. Бумагу заверим у нотариуса.
- Я слишком хорошо вижу наше будущее! - она скептически поджала губы.
- Ты имеешь в виду коммунизьм?
- Прекрати! Есть ситуации, которые нельзя допускать. Я уже однажды совершила глупость. Борис пил и мама меня предупреждала. Но я верила, что смогу вылечить его.
- Ты, - начинаешь признаваться в ошибках!?
- То была ошибка молодости!
- А сейчас - старости?
- Нет, старость учит мудрости. Поэтому я и дальше смотрю, чем ты.
- Кровососная, головка у тебя позолоченная, как у столичной поллитровки, а сама ты темная, словно пивная бутыль!
- В Москве твои юношеские страдания скоро забудутся. - Гриша кивнул головой. - Встретишь молодую девушку, полюбишь и успокоишься. Я к тебе прекрасно отношусь, - и немного смутившись, добавила, -... как и Димка. Мы всегда будем рады, если ты приедешь снова отдохнуть, - он повторил жест. - Не огорчайся, что у нас не сложилось. Ты повзрослеешь и уяснишь, что то была комсомольско-отроческая влюбленность, на которую опытная, трезвомыслящая женщина не должна отвечать, - и поскольку Гриша опять кивнул. Мария, уверенная в его прозрении, наставила: - Спрячь свой гонор, и идем домой. Не упрямься!
- Самолюбие здесь не причем. Кто-то правильно определил, что «ни одно платье так не портит женщину, как желание выглядеть умной».
- У меня его нет.
- Кстати, это не единственный твой недостаток!
- Что я слышу?!
- Ты, реликтушка, честно говоря, тоже не в моем вкусе, но я не крохобор и готов мириться даже с твоим основным, крайне отталкивающим изъяном.
- С каким же, интересно?
- Я не хотел говорить, но раз ты настаиваешь, так и быть скажу...
Рост - маловат! А карлицами я никогда не увлекался!
- Что, что? Я - карлица??
- Самонадеянная, дама ниже 175 сантиметров - чистая пигалица! В тебе - метр 72-73! Не больше! В столичные манекенщицы таких, как ты, вообще не берут! Смотреть не на что! Без высоких каблуков и вида-то - никакого. Одна страмотишща! Заметь, красавица Наталья Николаевна была выше Пушкина на целых 9 см!
- Но, ты ведь не Пушкин!
- А кто сказал, что его чувства были сильнее моих?
- Да ты точно - чокнутый, лилипут, несчастный! - мягко заметила она.
- Душегубка, моя! Я терпел твое несовершенство только ради Дымка, Екатерины Семеновны и наших будущих детей! Тебе, сокровище, подрасти бы еще! Или на худой конец хоть котурны  достань! Женщина должна быть выше мужчины во всех отношениях!
- С невропатологом я ошиблась. У тебя с головкой явно бо-бо. Тебе нужен психиатр!
- Звезда моя! Глубоко уважая твоих родных, я не принимаю всерьез гнусные оскорбления и согласен на компромисс: раз «ты меня не любишь, не жалеешь» и отвергаешь союз по любви, давай мы его заключим по расчету - Татуля получит нежного отца. Екатерина Семеновна - заботливого зятя. Дымок - преданного свояка, а ты московскую прописку. По-моему совсем неплохо?
- Я всю жизнь мечтала о фиктивном браке! - с сарказмом парировала Мария.
- Бесчувственная! Почему фиктивный? Брак по расчету, по свидетельству психологов, довольно прочен! Ты воркуешь, что относишься ко мне «прекрасно»! Значит, тебе будет приятно, если я сразу получу в одном лице: кухарку, прачку, уборщицу, семейного доктора, партнера для скандалов, а главное - великолепную боксерскую грушу для битья! А?!
- Нескончаемая галиматья!
- Соглашайся, Федя, и топаем домой вприпрыжку!
- Мы с тобой не пара! - но девушка отчетливо сознавала, что расстаться с ним не может и что чувства вновь начинают побеждать рассудок.
- Зря беспокоишься. Трудно будет лишь первый год, а потом будет... еще хуже!
- Слушай? Ты же почти мужчина, а не школьник!
- Дело в том, что много лет тому назад биологиня ввела наш класс в большое заблуждение.
- Причем тут учительница?
- «Семядоля» бубнила, что высшие приматы характеризуются наличием у них разума. Если судить по тебе, то она явно заблуждалась!
- Со временем ты оценишь мои доводы.
- Безусловно... Через 100 лет, а пока ты срываешь мирную конференцию по разоружению. Так мы не договоримся! - и разочарованно утвердив, он пропел:
- «Утомленное солнце нежно с морем прощалось
В этот час и призналось, что нет любви...».
- Кончай валять дурака и поворачивай оглобли! - добивалась она.
- Нет, Огнеупорная! «Иисус терпел и нам велел», а я то некрещеный! Поэтому, прости, пожалуйста, не могу, - и уныло воспроизвел:
- «Все прошло, все умчалося
В невозвратную даль
А на сердце осталися
Только грусть да печаль...».
Вон и автобус! Дай, я тебя хоть напоследок облобызаю!
- Сейчас, бегу и падаю! - с иронией парировала Мария.
- Я в лобик или в щечку! По-братски, на прощание.
Расстроенная, не в силах побороть влечения, она подставила лоб. Обняв девушку, Гриша крепко и продолжительно впился поцелуем в ее нежные губы. Ипатова решила, что ласка сломит сопротивление «дезертира». На секунду потеряв контроль над собой, Мария прижалась к поклоннику и положила руку на его спину...
Когда студент оторвался от девушки, она укорила:
- Ты ведь просил в лоб обманщик!? - и. переведя дыхание, Мария на секунду замешкалась. Она лихорадочно искала зацепку, чтобы воспрепятствовать его отъезду: - Значит, ты тормозишься!?
А как же!... Нет, конечно! Я - не железный! Расписываться ты не желаешь, а я жить хочу! Моя ушла, твоя - остался! Будь здорова, сухофрукт, бесчувственный.
Чава! - схватив чемодан, он вскочил на подножку подъехавшего автобуса. - «Мы пойдем другим путем!»  - крикнул студент.
У Ипатовой защемило на сердце. Створки дверей сомкнулись и машина тронулась с места.
Расстроенная Мария тоскливо проводила глазами набиравшую скорость машину.
Екатерина Семеновна поднималась рано. Пока молодежь «спала», она, пользуясь утренней прохладой, занялась поливкой цветов и огорода. Ее мысли упорно возвращались ко вчерашнему неожиданному поведению обычно уравновешенной дочери.
Хлопнула калитка и к удивлению учительницы на дорожке показалась удрученная Мария.
- Ты откуда? - недоумевая, спросила мать поравнявшуюся с ней девушку. Дочь не ответила, но недовольство собой, неудачный разговор с Гришей и обида дали себя знать. Всхлипнув и закусив губу, она прошелестела:
- Плохо, мам. Беда! Я его упустила!
- Что случилось?
- Он уехал! - объявила Мария упавшим голосом. Она вынула из кармана записку, адресованную Екатерине Семеновне, и протянула учительнице. Та прочла и сочувственно призвала:
- Успокойся, пожалуйста!
- Я пыталась его вернуть... но, - дочь смахнула рукой слезы. - Не смогла!
- Ты думала Гриша - как теннисный мячик, - ударишь о стенку и он снова отлетит к тебе в руки? В любом человеке есть гордость и самолюбие. Он и отчаялся!
- Отчаялся! - запальчиво повторила девушка. - Об этом глаголе он и представления не имеет! Эгоист, бессердечный! Он думает только о себе и как другим жизнь травить!
- Не строй из себя невинную жертву. Итог вчерашнего можно было предвидеть.
- С ним ничего нельзя предвидеть! - упрямо возразила Мария, плача. - Я даже не успела высказаться, как он прыгнул в автобус.
- Перестань убиваться!
- Он, стервец, сразу уловил, что я неравнодушна к нему и издевался как хотел!
- Ты судишь со своей колокольни и валишь с больной головы на здоровую. Шпыняла и не подпускала к себе Гришу - ты.
- Его не подпустишь? Как же! - возражала девушка. - Посмотри, в кого он меня превратил! С первого дня куражился!
- Ну ладно, что теперь жалеть?! Уехал и уехал. В конце концов, ты сама решила, что он тебе не пара.
- Но так бесцеремонно рвать!?
- Вай, вай, вай! - подсыпала перца Екатерина Семеновна.
- Наплевал в душу и смылся! - дочь прильнула к матери головой и зарыдала с удвоенной силой.
Вытирая Марии слезы, учительница указала:
- Тебя невозможно понять.
- Не знаю, что делать?! Каждую минуту думаю о нем. Привязалась, к нему, как пустая девчонка и последняя легкомысленная дура! Спрашивается, за что?
- Любят, дочка, не за что, а вопреки!
- Ты когда-нибудь видела или слышала, чтобы парень признавался в любви на людях?
- Нет.
- А он?! Эстрадный концерт организовал! Я его чувствую всеми фибрами, а он, сморчок, наглый, выставляет меня на посмешище. Я вчера чуть инфаркт не схватила!
- Ты преувеличиваешь, дорогая! Наглость никогда не была синонимом любви. Тем более насмешкой!
- Может он прикидывался? Песни все-таки есть песни!
- Не фантазируй! Гриша от тебя без ума. Надо быть слепой, чтобы не видеть.
- Но ведь жених-то испарился! Будь он не ладен! - и огорченно добавила: - Попрыгун, легкомысленный!
- Ты его замучила, и отпускать в любом случае было неэтично.
- Я пыталась... У меня не вышло.
- Странно. Значит, плохо старалась.
- Ничего не хотел слушать мотылек пакостный и предъявил ультиматум: или ЗАГС, или он уезжает! Представляешь?
- Раз любишь, почему же не согласилась?
- Снова бросаться в омут, а потом опять кусать локти?! Между нами пять лет разницы!
- Чехов писал, что «в любви надо исходить только из любви!»
- А когда он возмужает, и я поблекну - начнет бегать за молодыми и оставит меня с детьми! - сопротивлялась дочь.
- Полагаешь, если супруг старше, то он будет вечно у тебя на поводке?
- Все-таки - легче! Я не смогу ждать его до утра и переживать, что он с кем- то, где-то...
- Тогда надо выходить за пенсионера и приобретешь гарантию... Хотя тоже вряд ли. Сильный пол - всегда озабоченный! За ними разве уследишь?
-...Мы знакомы неделю и сразу... Я надеялась мирно пообщаться, присмотреться... Какое там!
- Бесполезно! У любви - плохое зрение!
- Всю душу взбаламутил. Ночью не сплю, а днем он изощрялся. Думала - пройдет. Но нет. - Жалуясь, она заплакала вновь.
- Прекрати! Глаза и так уже красные!
- Загнал в угол и приворожил паршивец! Я уже привыкла к его ежедневным фокусам, скандалам и вранью. Кто теперь назовет меня ведьмой, стервой или змеей, подколодной? Стала похожа на наркоманку. Без него мне скучно и тоскливо, - жаловалась она. - И Татка к нему привыкла.
- И я тоже, - улыбнулась Екатерина Семеновна.
- Как же его вернуть паразита? ее глаза смотрели безнадежно печально.
- Черкни Диме письмо, - посоветовала мать. Пусть сообщит, где Гриша. Ты ему напишешь и покаешься!
- Толкаешь на безоговорочную капитуляцию?! - взволнованно воскликнула Мария.
- А тебя устраивает разрыв?
- Нет. Но как он мог уехать, если любит - с ожесточением возмущалась она. - Верно говорят, что женщина не должна любить сильнее, чем мужчина!
- Не сочиняй! Он с тебя глаз не сводил! Вы оба любите друг друга. Не береди душу и действуй! - поставила точку учительница над элегическими причитаниями дочери. - Пошли завтракать!

Невеселые думы преследовали невыспавшуюся Марию весь день, включая прием пациентов. Перед ее мысленным взором неотвязно стояли Гришино бегство и слезные объяснения с матерью. Она чувствовала себя совершенно разбитой, никак не могла успокоиться и, в душевном смятении, распекала свою персону за недальновидность и нерешительность. Девушка последовательно перебирала варианты примирения: - «написать Диме? заказать с ним телефонный разговор?... Нет смысла! Впутывать его ни к чему!... Дать Грише телеграмму в Москву, в общежитие?... Да. Это - выход!...»
После работы Ипатова зашла на почту, и в столицу полетел приказ: ХУЛИГАН, НЕМЕДЛЕННО ВОЗВРАЩАЙСЯ ЖЕНЕ. ЦЕЛУЮ ФЕДЯ.
Напряжение Марии немного спало. Грустная и обессиленная, она отправилась на троллейбусе домой. Маша внимательно осмотрела салон, но, увы, студента в нем не оказалось. Подъехав к своей остановке, девушка непроизвольно взглянула в окно и ослабела от неожиданности... - на скамейке, следя за выходящими пассажирами, сидел Гриша. Заметив Марию, он подошел к двери и, протянув руку, помог ей сойти.
Теплая волна набежавшей нежности захватила Ипатову и мгновенно смыла внутреннюю стесненность, беспорядочный рой мыслей и угрызение совести, преследовавшие ее со вчерашнего вечера. Сердце девушки забилось учащенно и радость озарила лицо Марии.
Молодой человек был хмур, озабочен и явно не в своей тарелке. Его обычно живые глаза смотрелись погашенными и задумчивыми.
- Барон Мюнхаузен пересел на встречно летящее ядро? - игриво поинтересовалась она. - Отводя глаза, Гриша рассеянно кивнул. - Я рада, что ты одумался! Мама тебя видела?
- Я не заходил, - равнодушно процедил он сквозь зубы.
- А где чемодан? гитара? Тебя обокрали? - испуганно спросила девушка.
- Нет, они здесь, в камере хранения.
- Почему? - недоумевала она.
- Там рядом почта и прием посылок. Не придется далеко нести.
- Что случилось? - Ипатова тщетно старалась что-либо прочесть на его физиономии и в потупленных глазах.
- Я расскажу, но не здесь, - глухо произнес он.
- Хорошо, идем домой!
Гриша тяжело вздохнул: - При Екатерине Семеновне я не смогу тебе объяснить!
- Тогда посидим у моря - она взяла его за руку и они пошли.
С угрюмым, напряженно-сосредоточенным видом студент безразлично выдавил: - «Еще одно последнее сказание, и летопись окончена моя!»

...Когда люди на диком пляже остались позади на изрядном расстоянии, наша пара расположилась на досках разбитых лежаков. - Итак? - спросила Мария.
Он помолчал, и тщательно подбирая слова, сказал: - От тебя ко мне исходят только комический холод и недоверие... Мои шутки ты воспринимаешь, к сожалению, как пустое легкомыслие, а меня как внештатного клоуна... К предложению руки и сердца ты относиться, как к бездарной комедии в театре...
- ... одного актера, - улыбаясь, дополнила девушка.
- Вот, вот... Но сегодня, когда опустится занавес, я хочу поговорить серьезно, без твоего обычного скепсиса и насмешек.
- Нет, нет. Не буду.
- Пожалуйста, выслушай меня, не прерывая и без иронии. - В его глазах стоял немой призыв. - Поверь в мою полную откровенность, чтобы потом...
Мрачный настрой студента встревожил Ипатову и она доброжелательно ответила:
- Я обещаю!
- Да, - со скорбью проронил он. - Очень прошу.
- Хорошо! - она с удивлением, пристально посмотрела на него.
В симферопольском аэропорту я купил билет за два часа до посадки в самолет. Сижу, жду. Расслабился. Перед глазами всплывают твои: лицо, золотые волосы, улыбка. Мерещится твой голос. На душе кошки скребут и тоска зеленая. Полная апатия. Пытаюсь отвлечься - думать о ребятах, дипломе, музыке. Не получается. В груди пустота, горечь, а вокруг тусклая, бессмысленная суета мельтешащих людей. Вспомнил наш утренний разговор и понял - то были лишь мои несбыточные надежды и фантазии, а впереди - только жалкие воспоминания о счастливых минутах рядом с тобой, безнадежное прозябание и одиночество... Робинзон - на обитаемом острове! Мои воздушные замки рухнули. Повседневные хлопоты и маята не снимут боли и жесткого разочарования в жизни. Встреча с тобой - это моя Хиросима. Сначала ослепительная, яркая вспышка, в миллион градусов, а за ней - тучи, пепел, небытие... Мне никогда не удастся тебя забыть. Химеры кончились. Я, словно на дне моря: вскрыть раковину с жемчужиной - у меня не получилось, а всплыть на поверхность - нет желания и сил. Объявили посадку, а я не могу встать: в голове - туман и ноги - ватные. Кое-как доплелся до трапа самолета и тут до меня дошло: -это финиш! Куда и зачем лететь, когда моя свеча гаснет. Зачем мне солнце, если оно не светит из твоих глаз? Зачем мне луна и море, если мы не вместе? Для чего небо, если мне нечем дышать, а твой образ всегда будет стоять лишь в моем воображении? Тупик!... Мои часы бьют полночь!... Судьба зло смеется надо мной, хоронит мечту о твоей любви и зовет безропотно «уйти, как говорится, в мир иной», в темноту и холод.
В нарастающей тревоге лицо Марии побелело. У нее замерло сердце и перехватило дыхание. Зрачки впились в насупившееся лицо Гриши.
- Что ты имеешь ввиду? - девушкой овладел страх.
- То самое, что сказал, Я возвратился с безумной надеждой, что, может быть, в последний момент ты передумаешь. Моя судьба в твоих руках. Уехать - я не могу! Ты была права, - я действительно оказался слишком впечатлительным! Но причина кроется только в тебе.
- Никогда не думала, что ты способен..., - голос ее дрогнул, - на подобное безрассудство! - горло Марии свела судорога, и она больше не могла вымолвить ни слова.
- Чувство к тебе взмыло меня на волшебную радугу. Я думал, что мы никогда не расстанемся, но ты, равнодушно сбрасываешь своего раба пинком с небес на землю... Отвергнутый, я не хочу бесконечно мучиться с незаживающей раной в груди, влачить жалкие дни и до конца жизни бормотать: «- я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты». Серые будни не избавят от муки и мое существование станет абсолютно бессмысленным!... Я - не пизанская башня, которая падает шесть веков! Я упаду на землю сегодня! Ночной мрак что тут, что в могиле - одинаков!... Я знал, что ты не поверишь, - возбужденно крикнул он и выхватил из-под рубашки, пистолет ТТ. - А если, на твоих глазах?
Ужас промелькнул в глазах девушки. Потрясенная, с изменившимся лицом, она вскочила, и из ее рта вырвался хриплый вопль отчаяния.
- Боже, ты сошел с ума!!
- Не переживай! - Гриша достал и передал ей сложенный вчетверо лист бумаги. - Я все предусмотрел: в записке пишу, что в моей смерти никого не виню. Мой добровольный уход тебя не заденет, и подойди к нему философски! Я не первая и не последняя жертва неразделенной любви. Вспомни «Гранатовый браслет» Куприна. У его главного героя и у меня - одна судьба. Я не могу и не хочу жить без тебя!
Впервые Мария наблюдала поклонника в столь удрученном настроении. В отчаянии девушка боялась неосторожным словом подтолкнуть Гришу к роковому выстрелу и судорожно искала возможность предотвратить несчастье. В полуобморочном состоянии, она решила выслушать его до конца, взять себя в руки и, преодолев спазм в горле, не медля, беспрекословно сдаться.
Гриша угрюмо продолжал: - После похорон, отдай, пожалуйста, мои спидолу и гитару Диме на память, а остальное, если не трудно, отошли моей тетке, - он вынул из кармана второй, меньший листок и вручил его девушке: - ее адрес, - указал он на бумагу, - а это номер камеры хранения на почте и ее цифровой код. И последнее, - Гриша горестно вздохнул, - очень прошу тебя, пожалуйста, похорони меня на ялтинском кладбище. В чемодане я оставил деньги на ритуальные услуги и надгробье. На нем закажи, пожалуйста, эпитафию:
- «Я вас любил
Так искренне, так нежно
Что дай вам бог
Любимой быть другим!»
- Лучше Пушкина я не сочиню.
Когда ты полюбишь другого, отнеси, пожалуйста, прощальные астры к моему заброшенному холмику и прочти эти строки в последний раз. Надпись будет моим приветом из того мира и пожеланием тебе в этом. - Глаза Марии были полны слез. - Буду ждать тебя там, - он показал на небо. Я умираю без обиды: теперь я знаю, что такое любовь и благодарно шепчу твое имя! Настал мой час! Как сказал поэт: «Мне время - тлеть, тебе - цвести!» Он щелкнул предохранителем и поднял пистолет к виску. - Прощай! - и закрыл глаза.
Мария похолодела. Гримаса отчаяния исказила ее черты и, собрав все силы, она ударила по руке с пистолетом. Оружие выпало, а девушка с побелевшим от ужаса лицом не своим голосом закричала: По-мо-гите! Кто-нибудь! Скорее!
Схватив пистолет, она бросила его в сумочку, застегнула ее и положила за спину! Прерывающимся голосом она твердила: - Все! Все! Успокойся! Я согласна! Господи, какой кошмар! Мы... Я... Мы идем в ЗАГС... Прекрати немедленно!... пожалуйста!
- Ты меня не обманешь?
- Нет, нет! Ни в коем случае! - с надрывом, спешно уверяла она.
- Ни при каких обстоятельствах?
- Да, да! Безусловно! Конечно! Верь мне!
- Поклянись!
- Клянусь! Я обещаю! Я не подведу! Я даю тебе честное слово! - совсем потерялась девушка.
- Хорошо! - удовлетворенно ответил он.
Мария облегченно вздохнула и стиснула губы, пытаясь хотя бы внешне сохранить самообладание; но натянутые до предела нервы сдали. Она затрепетала, будто лист на ветру и разрыдалась.
Прижав Ипатову к груди и гладя по волосам, Гриша старался ее утешить:
- Ну, что ты Федя?! Что ты?... Не надо! Перестань, ради бога! Не могу смотреть на твои слезы!... Теперь я убедился, что в твоем сердце для меня нет места и наш брак для тебя - катастрофа!... Не обижайся на меня! Я простодушно считал, что в тебе что-то теплится ко мне, и нелепые фантазии подтолкнули к убогому шантажу! Я одержал пиррову победу, но прозрел: дверь в сказку была заперта с первого дня нашей встречи и мои чувства вызывали в тебе лишь скуку и раздражение. Ты для меня оказалась недоступной крепостью, опоясанной глубоким рвом и колючей проволокой, под током высокого напряжения. Утром я потерял последний шанс и смысл жизни!
- Кончать жизнь,... стреляться! - бормотала девушка, заливаясь слезами и не воспринимая его жалобные метафоры. - Безумие!
- Я вижу твои страдания, и меня начинает грызть совесть. Прости, пожалуйста! Плененный любовью, я поддался чувствам и неоправданному порыву. Твои слезы раскрыли всю дикость моего поведения! Я не учел, что ты, как врач, никогда не допустишь суицида из профессионального гуманизма и порядочности. Чудная картина семейного счастья с вымогателем на переднем плане! - мрачно рисовал он. - Но, «насильно мил не будешь!» Поэтому, извини меня и не расстраивайся! - я - не подлец, и не шантажист! Я не приму твою жер¬тву! К чему иллюзии, если на дорогом лице - скорбь, а на сердце - лед?!... Превращаться в тюремщика я не буду! Так что, ты совершенно свободна!
- Хочешь довести меня до инфаркта или инсульта?
- Ни в коем случае! Забудь о моих словах и не волнуйся: я не покончу с собой! Пользоваться твоим сочувствием - подло и низко. Жалость не заменит любовь. Мои розовые очки разбились! Я тихо уйду, и ненавистная разлука быстро погасит мою жизнь... Тебе не придется упрекать себя!
Дрожащей рукой Мария вытерла платком лоб и щеки. Отблеск скрываемого до сих пор чувства осветил ее черты. Собираясь с мыслями, она молчала. С трудом обретя, наконец, - душевное равновесие, Мария устремила бархатный взгляд на поклонника и объяснилась:
- Опрометчиво я считала, что ты... умный! Но зря! Мои слезы - не о замужестве. Я... Я... испугалась... Когда утром ты сел в автобус, мне стало невыносимо... Я поняла, что не смогу тебя потерять, что судьба, видно, фатально сводит меня с плутом и его безрассудными выходками... Бороться.... с эмоциями, не удалось... Румянец выступил на ее щеках. Решимость и необыкновенная легкость охватили девушку. Мир снова улыбался и салютовал ей. Сдержанность покинула Марию и, расцветая на глазах, «бутон» открылся: - Я люблю тебя... с той самой минуты, как ты начал свой треп в симферопольском автобусе, будь ты проклят...
Шампанское любви ударило Гришу в голову. Глаза парня сияли. Все скрипки Страдивари, Амати и Гварнери вдохновенно играли в его душе, и она, оторвавшись от земли, восторженно вальсировала на седьмом небе.
- Родная! - воскликнул он в невесомости. - Жизнь, моя!
- Смерть, моя! - шутливо отозвалась девушка.
- Любимая! - захлебываясь в потопе хлынувшего на него света, Гриша снова привлек Марию к себе и с упоением ее целовал. – Хорошо-то как, господи! - обнимал он невесту.
- Час назад я послала тебе телеграмму в Москву, что я согласна и жду тебя! - она показала ему почтовую квитанцию.
- Какое счастье! - необузданно ликовал студент. Внутренний огонь танцевал в каждой его клетке, и он с подъемом провозгласил: - «Товарищи! Рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой все время говорили большевики, свершилась!»  - в экстазе Гриша, прошелся колесом и в заключении «фейерверка», на руках описал круг почета около своего идола.
Усмехнувшись, девушка покачала головой:
- Любимое занятие - ходить на голове!
Парень вновь поднялся на ноги и, после разделенного страстного поцелуя, учащенно дыша, заверил:
- Приеду в Москву и с платформы я сразу побегу в институт красоты.
- Зачем?
- Делать себе античный нос, чтобы ты меня любила всерьез и навеки!
- Ни в коем случае!
- Почему?
- Девицы пачками будут вешаться тебе на шею, и я этого не перенесу!
- Вешалка занята, а «партия и народ едины!»
- Только ты способен орать идиотские лозунги в такие минуты! - тряхнула она опять головой.
- Крохатулечка, Дюймовочка, моя! Я не люблю тебя, а обожаю! Ты для меня не звезда, а вся галактика! - фонтанировал гейзер его чувств. – Ангелы играют мне на органе, а в груди целый океан блаженства... «Да светится имя твое!»... И мое тоже!
- Слава богу, что ты вернулся, и трагедии не произошло,... - заключила Мария с глубоким удовлетворением.
- Какой трагедии? - с отсутствующим взглядом недоумевал Гриша, находясь в плену экзальтации и эйфории.
- Ты что? - крайне удивилась девушка. Ее озадаченный, беспомощный вид вернул очнувшегося жениха в реальный мир, к едва не разыгравшейся драме:
- Ах, да, ты про пистолет?! Мелкий вопрос! - безмятежно ответил он.
- Как??
- «Элементарно, Ватсон!»  Я заскочил в гастролирующий у Вас театр, в отдел реквизита и пообещал ребятам: если выручат с пистолетом - гуляют на нашей свадьбе. А в залог оставил чемодан и гитару. Их бутафорией и муху не прихлопнешь! У нас это называется испытание изделия на полигоне.
На лице Марии появилось выражение предельного изумления. Пораженная, она одеревенела, но восхищение находчивостью и артистическим исполнением быстро взяло верх. Глаза ее залучились симпатией, и девушка с улыбкой подытожила:
- Какой же ты законченный мерзавец, Робинзон!
- Пленительная! Я попросил бы не оскорблять главу семьи в присутствии сварливой жены! Твоя грубость и распущенность не знает предела!
- Что ж ты вытворяешь, изверг?! Всю душу измочалил!
- Яблочко, крымское, ты оказывается не умнее меня, бестолкового! Развесила уши и сырость разводишь. Да еще вздумала подозревать, что я лишу тебя бесконечно преданного, любящего мужа! Я - гуманный человек! Между прочим, когда я Екатерине Семеновне, говорил, что ты считаешь меня придурком, она не верила. И сегодня - еще одно подтверждение твоего верхоглядства, «премудрая», моя!
- И я полюбила этого проходимца и жулика! - переполненная счастьем, с ласковой интонацией созналась Мария.
- Допрос с пристрастием дал нужные показания, и, в связи с вновь открывшимися фактами, суд, пожалуй, примет их во внимание. Однако чистосердечное признание не освобождает гражданку Ипатову от ответственности за бесконечные проволочки и отказы в создании здоровой советской семьи! Тем не менее, несмотря на твою явно подрывную деятельность, я с моим мягким редкоземельным характером отношусь к тебе снисходительно и даже пальцем тебя не тронул. А давно было пора и не только им!
- Я тебя ненавижу! - поделилась она, озарившись улыбкой.
- Кто теперь тебе поверит? - лукаво парировал студент.
- И в Симферополь ты, конечно, не ездил, садист, редкоземельный? - Мария в упор смотрела на него.
- А что я там забыл, близкий человек?... - проказливо спросил он. - В смысле недалекий! Я рассчитывал, что провожая меня, ты созреешь, но ты стреляла до последнего патрона! Тогда у меня и возникла идея, тебя немного «пощекотать».
- Боже, сплошные спектакли!
- А что было делать, если ты отбивалась и кусалась как Цербер ! Последнее здоровье отнимала. Из меня песок чуть, не посыпался!
- В голове его еще хватает! - с легкой иронией заметила она.
- Сколько можно сохнуть и стучать в запертые ворота в то время, когда мы друг друга обожэ? Высоцкий поет, что бег на месте - общеукрепляющий, но подобный спорт не для меня! Пришлось маненько подсуетиться и таранить. Неэтично, разумеется, но ты сама провоцировала на штурм!
- И так ты собираешься терзать меня всю жизнь?
- Что ты. Сельпушечка?! С сего дня «перекуем мечи на орала!»
- Ты с утра ничего не ел?
- Заботиться о любимом - давно пора! Спасибо, моя «Колибри» ! Я перехватил в театре, а обедал в вашем кафе «Южное». Не домашнее, но надеюсь, ты больше не будешь гонять мужа в общепит, зарабатывать себе вторую язву!
- Сильно беспокоит? - встревожилась девушка.
- Да. Шалит! Последние дни совсем замучила!
- Где она? В желудке? в двенадцатиперстной?
- Взгляни в зеркало и ты увидишь!
- Слушая твою ахинею, мои руки каждый раз тянутся к тяжелым, и острым предметам!
- В чем дело, Нессулинька?! Сымай ботинок и по морде! «Коммунисты - вперед!» Разряжайся на здоровье! А в Москве соорудим дома ринг, купим боксерские перчатки и по утрам займемся ближним боем. Вместо зарядки. Хок'кей, Федюнчик?
- Господи, за какую же бестию я выхожу замуж?!
- Дорогая, - подкрепи меня самогоном и накорми меня соленым огурцом! Я умираю от любви!
Мария с Гришей решили приготовить Диме сюрприз: не упоминая имени жениха, девушка телеграфировала брату о предстоящей свадьбе и просила скорее приехать на торжество.
Ипатов ответил, что прилетит при первой возможности, но дни в затылок шли за днями, а он продолжал трудиться в Москве.
Наблюдая озабоченность невесты и Екатерины Семеновны, Гриша вел с ними успокоительные беседы, ссылаясь на сложность порученной Диме работы. Приятелю же он дал срочную телеграмму:

ЭЙНШТЕЙН! ПЫТАЯСЬ ПЕРЕВОСПИТАТЬ ОДНОГО МЕРЗАВЦА (СЛОВА МАРИИ). ОНА ВЫХОДИТ ЗА НЕГО ЗАМУЖ. ОТГОВОРИТЬ НИКТО НЕ МОЖЕТ. СРОЧНО «ЛЕТАЙТЕ АЭРОФЛОТОМ» . ГРИША

Следующим утром Ипатов показал послание руководителю отдела и через час ему оформили недельный отпуск. В тот же день Дима прилетел в Симферополь, и к вечеру отворил калитку родного дома.
- Приехал, слава богу! - обрадовалась сыну Екатерина Семеновна.
- Здравствуй, мама! - они обнялись. - А народ где? - порывисто спросил Дима.
- Маша переодевается после работы, а ребята на море.
Ипатов оставил вещи и устремился в дом.
Расцеловавшись с сестрой, он коршуном «напал» на нее:
- Что с тобой? Как тебя угораздило? Ты хоть чуть-чуть еще соображаешь?
- Какая муха тебя укусила?
- Це-це!
- Я и вижу!
- Борис здесь?
- Нет. Он переехал к своей матери. Месяц назад, я с ним развелась.
- Чтобы связаться с новым шалопаем?! Мало твой муженек нас изводил? Меняешь шило на мыло - пропойцу на мерзавца! Жизнь тебя ничему не учит! Снова неймется? По-второму кругу!
От недоумения у девушки вытянулось лицо:
- Ничего не понимаю?!
- Я и не сомневаюсь! Ты совсем тронулась! - сердито комментировал брат.
- Что ты несешь, психованный? Мы тебя ждем, не дождемся, а ты не успел войти, как начинаешь кричать и скандалить, неизвестно с чего.
- Каким местом ты думаешь, «умница»? С кем ты связалась? - возмущался Дима. Он вынул из кармана телеграмму приятеля и отдал ее сестре. - Хорошо Гриша предупредил, кто твой возлюбленный!
Мария прочла и расхохоталась: - Боже мой! Ха-ха-ха! Теперь настала твоя очередь. Ха-ха-ха! - заливалась она смехом. - Ты абсолютно прав! - Ха-ха-ха!
- Да что с тобой? - забеспокоился Дима. - Твой смех совершенно неуместен. Давай поговорим серьезно!
- Давай, давай! Ха-ха-ха! По поводу мерзавца - не отрицаю! Он - отпетый мошенник и авантюрист! К тому же - хулиган и шантажист!
- Жених часом не сидел? - презрительно скривил он губы.
- Пока нет, но патологический лжец!
- «Золотой» парень! И этого прохвоста ты тянешь в нашу семью и хочешь перевоспитать?... Учти - никакой свадьбы я не допущу! Забудь своего проходимца!
- Изменить ничего нельзя! - ее снова душил смех. - Наши заявления уже в ЗАГСе! Ха-ха-ха. Ты прилетел слишком поздно!
- Мы все исправим! И перестань сходить с ума и нервировать нас с мамой. Ты срываешь мне диплом, а шефу - важное государственное задание. У меня в голове не укладывается - как ты могла согласиться!
- Я сопротивлялась из последних сил. Ха-ха-ха.
- Надо было сразу гнать его в шею, или сказать Максу. Он его быстро привел бы в чувство.
- Как же, как же! Ха-ха-ха! Макс против него - слабак!
- Он, что чемпион мира по боксу?
- Нет. Еще страшней!
- Ладно, схожу к участковому. Посоветуемся.
- Ты наивен! Милиция с ним не справится. Ха-ха-ха.
- Он тебя просто запугал!
- Еще как! Ха-ха-ха. Ты скоро поймешь... Ха-ха-ха. Ой, не могу! Ха-ха-ха У меня оставалось два варианта: либо отправляться в психушку, либо с ним в ЗАГС! Разницы - никакой! В таких палатах у нас держат по 8-10 человек, и я решила, что дома будет все таки легче, поспокойнее; хотя он один может заткнуть за пояс целую десятку или больницу. При желании, он запряжет в работу весь ялтинский Горздрав. Это редкий «талант»! Ха-ха-ха!
- Мне не нравится твой смех!
- Это его работа! Ха-ха-ха.
- Давай сходим к невропатологу!
- Обязательно! Ха-ха-ха.
- Сегодня же организуй мне встречу с твоим «принцем» и мы прекратим эту дикую затею. И завтра я улечу в Москву!
- А свадьба?!
- Машка, ты совсем рехнулась! Ломать жизнь и отравлять старость матери я тебе не дам, - выходил из себя Дима. - В наш дом я его не пущу!
- Ну, конечно! Подсовываешь мне своего жулика, а теперь возмущаешься! - усмехаясь, она испытующе смотрела на брата.
- Что ты городишь? - растерялся Дима - Какого жулика?
- Вон пришел твой артист! - сестра кивнула на окно. В нем была видна наша теплая кампания, с прибывшим накануне Василием. Ребята возвращались с пляжа и усаживались в беседке. - Он с Татой на плечах!
- Груня??? - воскликнул Дима в замешательстве и запнулся... А при чем здесь?...
- Да ведь «мерзавец» - он и есть!
Обескураженный, сбитый с толку брат превратился в «соляной столб». - Невероятно! - замерший, он переводил ошеломленный взгляд с улыбающейся Марии на окно и обратно. Тем не менее, Ипатов соображал быстро - через пару секунд, придя в себя, он, в порыве радости бросился кружить, обнимать и целовать девушку: - Манюнечка, сестричка! Да ты - самая умная, самая проницательная! Да нет, ты просто гений! - вопил он в экстазе. - И не стыдно было меня так разыгрывать?
- Телеграмму дал он. Я о ней понятия не имела! Но плут тебя сразу вытащил! - восхитилась девушка. - Твое задание, если он не лжет, Гриша выполнил на 100%.
- Какое задание?
- Он заявил, что ты поручил ему жениться на мне и обещал намылить шею, если он этого не сделает!
- Да ты что? Мы вообще о тебе никогда не говорили. Клянусь тебе.
- Я так и думала! Очередное вранье!
Они вышли во двор.

Когда улеглись мажорные возгласы, поздравления и дружеские похлопывания по Диминой спине, у Гриши полились «крокодиловы слезы»: - Дим, расскажу все по порядку, как на духу: прилетел я в Симферополь и сел на ялтинский автобус. Задремал: в самолете, видно, укачало. Едем. Вдруг чувствую - меня кто-то нахально тормошит, как пьяницу. Открываю глаза - соседка, - он кивнул на Марию. - Будит и генеральским тоном приказывает: - «Вставайте!» Я еле очухался и выясняю спросонок:
- «А в чем дело?» - Мне вещи к дому нужно отнести! Надеюсь, вы не откажитесь!» Джентльмен естественно соглашается. Устал как собака, веки слипаются, но галантность - превыше всего!
- «Настала ночь, и Шахерезада продолжила свой рассказ», - цитировала невеста, с легкой улыбкой.
- Не надо! - с серьезной миной возразил жених. - А твоя сестрица не отстает и допрашивает: - «Откуда? кто такой? зачем приехал?» Я то - простак. Ничего дурного не подозреваю и разоткровенничался: - «Из Москвы, студент, отдохнуть». Она и обрадовалась: - «В самый раз! Подходит!»
- Вперед! Приготовились! - девушка имитировала киносъемку художественного фильма. - Мотор! Дубль первый, проба первая! Начали!
- Оставь, пожалуйста! - Гриша сделал останавливающий жест ладонью и «растолковал»: - Правды боится!
Хотя компания мягко подсмеивались. Мария обратилась за сочувствием:
- Полагаю, вы хорошо знаете своего пай-мальчика?
- Не волнуйся, - внушал ей брат, с блаженной физиономией. - Я представляю, что тут происходило!
- Каждый день непрерывный дивертисмент , с полным набором всех жанров..., - пояснила Мария. - Ни в сказке сказать, ни пером описать!
- С его характером мы немного знакомы, - расплываясь в улыбке, солидаризировался Василий.
- Очередной сионистский заговор! - шутил Максим.
- Подлизываетесь, подхалимы? За харчи и койку лучшего друга продаете?!... Так вот: навьючила она меня покупками словно верблюда. Пока дотащил - весь взмок. Хочу уйти, а «подруга» не отпускает - чайком угощает, расспрашивает и, спустя минут двадцать, преподносит: - «Ладно, парень, хватит турусы разводить? Выкладывай свой паспорт и заполняй анкету! Бланки я взяла!» У меня глаза на лоб. - «Какую анкету?» - интересуюсь. - «В ЗАГС!» - сообщает.
Екатерина Семеновна не могла удержаться и расхохоталась. Но, «Несчастный» не останавливался:
- Любопытствую робко: - «Как же так?» - Советует: - «Молча и по добру, по здоровому!» Я ей: - «Вы конечно, гарна дивчина», но я то «не создан для блаженства, ему чужда душа моя!» А она в раж вошла и кричит: - «Милай, меня не интересует чужда твоя душа или нет. Не болтай глупостей и слушай мине сюды!»
Я: - «Теть зачем вам эта каторга, а мне хомут на шею?»
Она: - «Тетя была вчера, а сегодня я законная, благоверная. Мне это надо и заглохни!... В Ялте нет ни дома моделей, ни ателье, приличного, ни салона красоты. Скука - непролазная! О солидном ресторане с зеркалами и хрустальными люстрами в нашей дыре и мечтать не проходится. Одно слово - периферия! Вот я и решила, изменить свою жизнь! В Москве, у вас, как «в Греции - Все есть!» Похожу в театры, музеи, на концерты. Столичные артисты - не чета нашим, захолустным. Да и сама развернусь. Московские режиссеры будут у меня в ногах ползать, чтобы я снялась в их фильмах! А зарубежных звезд я быстро поставлю на место. Голливуд у меня уволит Марлен Монро. Пусть эта кривляка и бездарная кукла крутит амуры с президентами, писателями, Ивом Монтаном и не лезет на экран. Джину Лобриджину  отправлю на пенсию, а Брижит Бардо  мне немного жалко, из-за ее любви к животным. Постараюсь устроить артистку в массовку. Эти выскочки не должны путаться на моем пути и мешать моей карьере!
Ипатова должна занять достойное место в кинематографе! Надоело здесь плесневеть, когда меня ждут Карловы Вары, Венеция, Канны, Голливуд!» Хрустальный глобус  давно просится мне на туалетный столик; да и Золотая пальмовая ветвь  - в спальне не помешает!»... Я было заикнулся, что «без любви вроде бы никто не регистрируется», но она оборвала и цедит сквозь зубы: - «Мне начхать, что ты думаешь! Индюк тоже думал, да в суп попал! Сколько раз повторять, что мне столичная прописка нужна?!» Я посчитал - она шутит. Но - нет! Вцепилась бульдогом и бубнит: «удвой удой, утрой удой! Не то пойдешь ты на убой!» - Ипатовы и гости смеялись уже без удержу.
- Я больше не могу! - захлебывалась в смехе Екатерина Семеновна.
Спрашиваю: - Ну хорошо, а я то тут при чем?
- Интересно, а кто будет призы в чемодане таскать? Соображать надо! Они же из золота - тяжелые. А наряды на приемы, презентации, встречи со зрителями, прессой, телевидением? Я же не могу всеми пустяками заниматься. Мое дело - принимать поздравления, награды, цветы, выступать на конкурсах и собраниях в мою честь, благодарить, целоваться и жать руки. Но ты не переживай. Будем жить в Беверли-Хиллс и на премьеры я, так и быть, буду снабжать тебя контрамарками.
- Старался ее образумить, отворотить: - «Я для вас, теть - достань воробушка, ростом не вышел! Вы, каланча, вон какая вымахали. С вами разве что в баскетбол играть! А я им не увлекаюсь. Или вы желаете со мной в цирке народ смехом морить? Вместо Никулина и Попова? Я на ходулях вокруг вас плясать не собираюсь! Да и молодой я чересчур для вас!» Она как рявкнет: - «Отставить разговоры! И не перечь! Не дорос еще! Давай вези в Москву и оформляй! Не теряй время!»
- Может хватит! - со смешинкой в глазах спросила невеста. - Ты у меня дождешься!
- Грозит! - указал «невинный». - Она способна на что угодно!
- С начальством и женщинами спорить бесполезно! - сквозь хохот «уверял» Василий.
- Ты прав!... Так вот, хватаю я мои вещички и - в дверь. Дылда, меня за шиворот: - «Куды торописи, дружок?» - Прошу по-человечески:
- «Сейчас найду Ипатовых, недельку отдохну, поплаваю и спокойно разберемся, что к чему». А девица как засмеется злорадно: у меня до сих пор мурашки по коже; в жизни не забуду: - «Отлично! Попал ты в самое яблочко, малец! И успокойся! Я и есть Ипатова! Положи свое барахло и давай обсудим, кого звать на свадьбу. Мне с тобой особо цацкаться некогда!» У меня душа кроткая - чуть в обморок не упал. Немного очухался и втолковываю ей: - «я студент, сейчас диплом пишу, листы черчу и на работе дел по горло!» Предлагаю тайм-аут: - «Поближе познакомимся, приглядимся друг к другу... Чего горячку-то пороть? Не пожар ведь!» Она на дыбы: - «Рассусоливать мы не будем! Я тебе не помешаю, а ты заодно с дочкой и посидишь, пока я займусь культурной программой и пройдусь по вашим магазинам». Спрашиваю: - «Где сидеть-то, ягодка? У меня - ни угла, ни шалаша нет. В общежитии перебиваюсь!» Но, лиса, рыжая нечего слушать не хочет и наставляет: «Парень! Не хнычь и не прибедняйся! Сначала комнату снимешь, а со временем накопишь на кооператив и мебель. И не забудь шубку мне сварганишь!» Я ей: - «Красавица, разуйте глаза! Я столько тугриков  никогда не заработаю!» А фрау: - «Меня это не касается! Мое дело - спектакли, концерты, а ты сам кумекай! И решай в темпе: либо расписываешься, либо сматывай удочки и телепортируйся, откуда прискакал! Я себе другого подберу!» - Друзья зашлись от смеха. - Что вы ржете, уроды? Она вместо отдыха, в Москву гонит и запугивает: - «Будешь отнекиваться, я Димке и участковому капну, что ты оскорблял меня действием! Они тебя живо отправят хлебать баланду в скучные края. Ты у меня достукаеси! Лучше смирись и не возникай! Я тебя, парень, научу уважать женчину. Глаза - сердитые, а руки - кухонным тесаком поигрывают. Говорит: - «лучше меня не доводи!»
- И ты испугался? - «сочувственно» спросил Василий.
- Да у меня все поджилки тряслись! Я же не герой Советского Союза! Все думаю - отжил. Сейчас пырнет ножом и - не кладбище. Себе дороже! Я решил не сопротивляться и ждать тебя. В общем, попался я, как кур в ощип! Едва выдержал. Мегера меня совсем затюкала! С утра до вечера зудит, как бор-машина, помыкает и командует: - «Далеко не заплывай, на танцы ни-ни, вечером к морю не ходи, а то утонишь - придется нового искать, да и расходы на похороны - не малые!
Одним словом - устроила мне пыточную камеру в концлагере! - На расстроенном лице, он стал вытирать носовым платком несуществующие «слезы».
- Маша! - неси скорее таз! - призвал Максим.
- Или ведро! - добавил Василий.
- Зачем? - недоумевала Мария.
- Он сейчас начнет рыдать! - пояснил Василий. - Жестокие, бездушные вы люди! - жаловался Гриша.
- Может ты все-таки отдохнешь? - спросила невеста жениха. Собравшиеся гоготали во все горло, а корчившийся от смеха Максим демонстративно полез под стол.
- Творческий вечер бенефицианта может длиться до бесконечности! предупредила Мария и, с притворным сожалением, установила: - Немного поспешила я!
Ее «мнение» не умерило Гришины жалобы:
- Следит даже ночью. Максим не даст мне соврать. Я сплю и от любого шороха вздрагиваю: - боюсь - если не угожу, наверняка снимет скальп в темноте, а то и укокошит в сердцах! Нервы на пределе. Удавка мне тут, гаррота . Снаружи она - золотая рыбка, а по существу - настоящая пиранья ! Если б не Макс и не Екатерина Семеновна, бежал в Москву я без оглядки, в одних трусах!
- Язык без костей! - девушка поднялась и взяла с полки скалку. Демонстрируя «умысел» и потрясая «оружием», она шагнула к жениху. - Сейчас, если не ты не заглохнешь, я тебя прикончу навеки!
- Рятуйте , люди, добрые! - заорал студент. - Братцы, держите ее! Это - преднамеренное убийство!
- Ха-ха-ха! - покатывались со смеху Екатерина Семеновна и ребята.
- Она же искалечит! - вопил Гриша. - Сделает из меня идиота!
- Усугубить болезнь уже нельзя! - вошла в роль Мария. - Полная умственная дистрофия и стопроцентная клиника!
- Что вы зубы скалите, балбесы? Она ведь прикончит! Невинный человек гибнет во цвете лет! Ка-ра-ул! Ми-ли-ция!
Катаясь в изнеможении от хохота, парни сползали со скамеек. «Сознавая» бесполезность сопротивления, «жертва» вытянула руки вверх: - Остановись, тиранка! Я - сдаюсь! Будут тебе и прописка, и театры! Пожалуйста - топчи, кусай, издевайся! - «приговоренный» пал на колени. - Пощади! Пожалей ради детей! Вечно буду тебя благодарить! На, - он протянул ей руки - одевай наручники!
- Ну как жених? Ты что-либо подобное видела? - спросила девушка у матери.
- Нет, - отвечала доведенная смехом до слез учительница.
- Призовая трещотка! - «клеймила» дочь. - Образцово-показательная трепачковая фабрика!
Дима поднял Гришу, прижал влюбленных к себе и, обнимая их, восторженно выпалил:
- Дорогие! Лучшего на свете, союза я еще не встречал! У меня нет слов! Я счастлив, в шоке и рад безмерно! Торопился на скандал, а очутился на празднике души!
- Запел, родственничек! - «устало» вздохнул жених и «сердито» проворчал:
- Загнали в угол всем семейством! Навалились на беззащитного! Заарканили, стреножили, околпачили! Прощай свобода! Впереди - пожизненное иго рабства и угнетения! - он повернулся к Марии, улыбнулся и, воздавая почесть, вскинул руку:
- Узурпатор ! «Идущий на смерть приветствует тебя!» .
Спустя два часа, Ипатов вызвал телеграммой жену, и назавтра ракета  примчала Лиду в Ялту.
Тем временем сотрудники поликлиники взахлеб судачили о похождениях Гриши, бракосочетании Марии, и, учитывая скорый отъезд Димы, в авральном порядке с энтузиазмом готовились к свадьбе. Под руководством Екатерины Семеновны нужные продукты были куплены и в четверг, завершая хлопоты, сварены, поджарены, запечены, стушены, нафаршированы по «фирменным» домашним рецептам.
В пятницу, в ЗАГСе, прошла церемония передачи молодых под опеку Гименея , а вечером, когда поликлиника освободилась от пациентов, уборщицы вымыли полы, и медики накрыли в просторном коридоре длинный составной стол. За ним и разместилось свыше сотни приглашенных.
В шумном празднестве радостно улыбающиеся люди с воодушевлением предлагали разнообразные тосты и дружно скандировали ритуальное «горько!» Несущиеся со всех сторон шутки и заразительный искренний смех начисто стерли строгую помпезность и придали торжеству редкую непринужденность и очарование. Ребята из гастролирующего театра тоже легко освоились и присоединились к общему приятному времяпрепровождению.
С наполненной рюмкой встал главврач Осокин:
- Товарищи! Я от всей души поздравляю со знаменательным днем нашу общую любимицу Марию Владимировну и ее сверхэнергичного похитителя - Гришу. Желаю вам счастья, здоровья, долгих лет жизни и, как говорят политики мирного сосуществования, вплоть до бриллиантовой свадьбы. Вы оба созданы друг для друга - и это мнение, безусловно, разделяют все наши сотрудники. Я восхищен упорством и находчивостью Гриши в обеспечении себя личным терапевтом! Еще раз, поздравляю его с блистательной победой и, как начальник поликлиники, приношу ему глубокую благодарность за сохранение жизни моим подчиненным, за то, что не жаловался на нас в КГБ, ЦК, Минздрав, и в помещении даже не бил стекла, и не крушил оборудование! - Собравшиеся разразились хохотом. - Средь бела дня Гриша уводит от нас лучшего терапевта и гордость всего коллектива. Однако, учитывая сангвинический темперамент и явную склонность захватчика к терроризму, мы идем ему навстречу при условии, что он с лихвой восполнит нашему доктору теплые и светлые чувства, которые коллеги испытывали к ней! Верно? - сидящие единодушно его одобрили. - А пока нам что?
- Го-рь-ко! Го-рь-ко! - отозвался хор присутствующих.
В очередной раз супруги поцеловались и жених поднялся:
- Дорогие товарищи! Друзья! Готовясь к свадьбе, Машенька заявила мне, что хочет пригласить на нее всех сотрудников поликлиники. Скажу откровенно - ее пожелания - для меня приказ. Обсуждению не подлежит! (собравшиеся понимающе переглянулись между собой). К сожалению, лишних денег у нас не оказалось, и я попал в затруднительное положение: найти дополнительные средства - не удалось. Я человек впечатлительный, и стал нервничать. У меня пропали и аппетит и сон. Испугавшись, я прибежал в ее кабинет, посоветоваться. Она же, не будучи в настроении и, беспокоясь из-за денег и свадьбы, выпроводила меня за дверь.
- Гриша! - подала голос Зоя Васильевна. - Но никакой патологии она не нашла, а ушли вы сами!
- После того, как Машенька не стала меня лечить и направила к невропатологу, я решил, что она разочаровалась во мне, разлюбила и намерена отказаться от свадьбы. Я страшно разволновался, запаниковал и впал в глубокое отчаяние! (Смех гостей). Боязнь потерять мою невесту привела вашего покорного слугу в полную растерянность и стресс.
Я даже не помню, что говорил в коридоре, так как совсем потерял голову! (Смех гостей).
- Мария: - Это его обычное состояние! (Смех гостей).
- Поэтому, я прошу вас учесть мое тогдашнее самочувствие и великодушно извинить за некоторое беспокойство! Если же говорить откровенно - я простой советский человек и застенчивый, искренний парень! (Хохот гостей).
- И молчун! - дополнила невеста и взорвалась, смехом. - Ха-ха-ха! Тише воды, ниже травы! Херувим ! Ха-ха-ха!
- Ха-ха-ха! - подхватили медики, помнившие его скандал в поликлинике или красочно осведомленные о нем.
- Ну, ехидна, погоди! - лукаво улыбаясь, тихо «пригрозил» невесте Гриша и с елейным выражением лица продолжил: - Что касается наказа уважаемого Владимира Ивановича, то я с удовольствием клянусь его выполнять и перевыполнять!... Наши евреи никак не могут договориться: Моисей говорил - все от бога, а на земле главное – свобода; царь Соломон - все от ума; Христос - все от любви к ближнему; Колумб - все за горизонтом; Нострадамус - все предопределено; Ньютон - все от тяготения; Маркс - все от живота; Мендель - все от наследственности; Эйнштейн - все относительно; Фрейд - все от секса; Бор - все от науки; Винер - все от управления; а у меня - все от Машеньки, моей мисс Вселенной! Среди ста миллиардов звезд нашей галактики, она для меня самая яркая и желанная, без нее, я не могу прожить ни дня, ни часа, ни минуты, ни секунды, ни миллисекунды, ни микросекунды, ни наносекунды , ни пикосекунды , ни фемтосекунды , ни аттосекунды ...
- Перестань дурачиться! - с - улыбкой шепнула Мария, наступав туфлей на ботинок жениха.
- Она для меня и свет, и тепло, и воздух, - горячо уверял новобрачный.
- И пища, чтобы кусать ежедневно! - добавила девушка с веселостью и нежностью во взгляде. Гриша развел руками:
- Пища богов и манна небесная! За нее и за всех наших друзей! - осушил он бокал.
- А что Колумб был евреем? - поинтересовалась у Максима соседка по столу.
- Да! - кивнул тот и шутливо процитировал: - «Явреи, явреи, кругом одни явреи!»
Отведав хороших вин и отменно закусив, собравшиеся оживленно вспоминали Гришины похождения, отдавая дань его изобретательной настойчивости. Соревнуясь в эпитетах, они в один голос признавали новобрачных совершенно идеальной, замечательной парой.

Спустя некоторое время, народ устроил в застолье перерыв и высказал идею - размяться танцами на улице. В красном уголке на подоконник поставили магнитофон, и народ высыпал на большую асфальтированную площадку перед п- образным зданием поликлиники.
Громкая музыка манила проходящих мимо курортников, вовлекая их и местную молодежь в быстро растущее число танцующих. Словно иллюминируя празднество, в вечернем сумраке зажглись уличные фонари.
Аромат счастья пьянил ум и сердце возбужденной невесте. Поочередно ведомая мужем, его приятелями и Осокиным, сияющая, она мелькала белым штандартом любви в веселом круговороте толпы.
... Когда раздались бодрящие звуки рок-энд-ролла, к чете Ипатовых устремилась приглашенная на свадьбу Серафима. Подойдя, она робко улыбну¬лась и сделала книксен  - перед Димой. Задетая «покушением на собственность», Лида Горгоной  посмотрела на подростка. Перехватив сердитый взгляд жены, сосед откликнулся со смешинкой:
- Фимушка, с удовольствием, но, как говорит Гриша, - «я не по етим гайкам!» Пригласи лучше его, и высший пилотаж я тебе гарантирую!
- Знаю! - огорченно проронила девочка и метнула на Лиду вызывающий взгляд. Она отыскала Гришу, взяла за руку и, не слушая возражений, шаловливо, но решительно увела в партнеры... Люди расступились и восхищенно следили за их огневым, слаженным танцем. Даже привлеченный музыкой милиционер одобрительно ухмылялся и удивленно качал головой, наблюдая «буржуазный выпендреж». В кокетливой «стрельбе» глазами и покачивании бедрами гибкой танцорки, легко угадывалась просыпающаяся женская грация и Мария ощутила укус зависти к юным годам соседки и изяществу, с которым та выполняла пред¬лагаемые студентом па. В голову Ипатовой опять ужом вползла непрошеная мысль о возрастной разнице с мужем и будущей трудности, удержать Гришу около себя. «Нет, - с усилием отогнала она тревогу, - я больше не могу себя изводить! Главное - мы вместе. И звезды сегодня, словно крупные бриллианты! Сверкают, подмигивают и радуются за нас!»
...Когда музыкальная запись кончилась, и муж Нины Алексеевны стал менять катушку на магнитофоне, Максим удержал его жестом. Вынув из футляра свой принесенный саксофон, он пояснил:
- Пусть техника отдохнет, а мы пошумим!
Заметив из толпы его приготовления, Мария подсказала брату: - Максим собирается играть! Пусть лучше выйдет к нам, а пианино (оно находилось в том же красном уголке) придвиньте к окну. Проверим ваши таланты!
Совет Марии выполнили. Дима сел за инструмент, Максим и Гриша с гитарой расположились снаружи.
- Сегодня никаких би-бопов! - предупредил жених Диму. - Только танцы и свинг!
- Слушаюсь, командир!
Для начала студенты увлеченно исполнили классику - In the Mood.
Полный нежных чувств Гриша не отрывал глаз от жены и следующим номером, под аккомпанемент друзей он проникновенно запел блюз из «Серенады лунного света» Г. Миллера:
- «Мне декабрь кажется маем
И в снегу я вижу цветы...
……………………………….
Почему прекрасен этот миг, счастливый
Знаю я и знаешь ты»...
В комнате Василий перенес тумбочку ближе к Диме и принялся отбивать ладонями такты на ее поверхности.
- Вы, что лабухи ? - после завершении мелодии, спросил его парень, из театра.
- Угадал!
- Ударник?
- Точно!
- Вы молодцы ребята! Попробуем вам помочь! - пообещал он и вместе со своим сослуживцем направился к двери.
Спустя час, молодые люди на такси доставили из студии полный комплект ударных и усилитель с микрофоном. Один из них, игравший на трубе, захватил для поддержки веселья, и свой инструмент. Восхищенный Василий низко поклонился:
- Совсем другое дело! Спасибо огромное, коллеги! Теперь у нас - биг-бенд !
...И расширенный состав оркестра вдохновенно преподносил неизбалованной джазом публике вечнозеленые: «Вишневый сад», «Опавшие листья», «Бесамо мучо» и другие лучшие образцы жанра.
Среди очарованных слушателей не была исключением и Серафима, с детской непосредственностью пожиравшая глазами исполнителей.
В небольшом антракте жених поманил Марию, беседующую невдалеке с Осокиным. Она извинилась перед главврачом и подошла:
- Да?
- Стоит мне отвлечься, и тут же начинаются шуры-муры! - пошутил он.
- Но кто-то должен уделять мне внимание! - лукаво парировала девушка.
- Все! Стой около меня!
- Зачем?
- Если тебя нет рядом, мое сердце не на месте! Когда произведение искусства не снабжено охранной сигнализацией, то ему необходим постоянный сторож! И, пожалуйста, не пытайся сбежать хотя бы сегодня! - он повернулся к друзьям и призвал: - Давай «Пчелку»! - держа одной рукой микрофон, а другой указывая на жену, Гриша воспроизвел:
- «Раз пчела в теплый день весной
Свой пчелиный покинув рой,
Полетела цветы искать
И нектар собирать». - Он перевел жест на себя и добавил чечетку.
- «А внизу, по траве густой,
За ней гусеница с тоской
Все ползет, устремив свой взор
На пчелу и простор».
- Перестань! - смущаясь, пролепетала пунцовая Мария. Но приподнятое настроение жениха оставляло ее просьбу без внимания.
- «И от страсти сгорая, она
Со слезами сказала:
Я люблю тебя. Пчелка! Ответь,
Как с тобой улететь?»
Вводя зрителей в экстаз, Гриша не останавливался:
- «И вздыхая все ох и ах,
Тонет гусеница в слезах
А над ней жужжит пчела,
Как всегда весела!» - он демонстративно опустился на колени перед невестой и умиленная публика на «танцплощадке» восторженно закричала:
- Го-рь-ко! Го-рь-ко! Го-рь-ко!

Через сутки Дима улетел в столицу.
Приближая скорую командировку в Пензу, шла последняя декада августа.
По письменной договоренности, Вика с Василием наметили зарегистрировать свой брак в Москве, в конце месяца. Чтобы взять на свадьбу и мать, Василий с Максимом отправились на машине в станицу, а Гриша, планируя догнать приятелей самолетом, на несколько дней остался в Ялте.

Покровский привез Василия с матерью прямо на квартиру Щербаковых. Благодаря отцу Вики, молодые быстро оформили документы в ЗАГСе и отгуляли свадьбу с приятелями в дубовом зале ресторана «Прага».

...Наступило первое сентября и студенты появились на работе, где им вручили командировочные.
Накануне отъезда в Пензу, днем, собирая вощи в чемодан, Василий задал жене вопрос, неожиданно переросший в напряженное объяснение:
- Ты говорила, что твой отец - военный!
- Да. Ты же видел его мундир в шкафу, - подтвердила девушка беззаботно.
- Странно, что он ходит на службу в штатском?!
- Согласно инструкции.
- Прояснилось... Офицер КГБ или ГРУ?
- Комитета. Но папа работает в ЦК.
Кумачев побледнел и нахмурился. Перемена его настроения не укрылась от Вики, и, не усматривая ничего предосудительного, она спросила:
- И чего ты загрустил?
- Есть причина.
- А именно? - с недоумением выясняла девушка.
- Я думал, он - обычный армейский полковник.
- А при чем здесь ты?
- Очень при том! - пробурчал Василий.
- Растолкуй, пожалуйста.
- Тебе будет неприятно, но... придется, - сумрачно отвечал он.
- Не тяни!
- Рано или поздно, - неуверенно начал Кумачев, - ты, конечно, расстанешься с иллюзиями, но я не хочу,... чтобы между нами возникли... осложнения. С твоими ортодоксальными взглядами... вообразишь бог весть что...
- Зловещий пролог!
- Тогда слушай!... Однажды, во время моей флотской службы, я на политзанятии поинтересовался у нашего старпома: - «В малой советской энциклопедии 30-х годов напечатано, что «паспортная система была важнейшим орудием полицейского воздействия и податной политики в так называемом полицейском государстве, а советское право не знает паспортной системы». Зачем тогда ее возобновили? и почему в городе паспорта выдают, а нашим колхозникам нет, и они не могут никуда выехать. Отпускают только служить в армию, как при крепостном праве». Офицер ответил, что «постепенно мы, разумеется, будем избавляться от паспортов, но сейчас необходимо решать более важные задачи». Ночью меня разбудили и под конвоем доставили в контрразведку. Там потребовали, назвать подстрекателя, «внушившему мне подобную любознательность. У особиста никак не укладывалось в голове, что я не пособник вражеского лазутчика и что мои извилины тоже иногда «шевелятся»... Допросы не прекращались: днем обычная служба, а ночью, будьте любезны, - в ЧК. От бессонницы я еле держался на ногах. На счастье: 5 марта скончался «нашей мудрости отец» . От меня отстали, но «приятные» воспоминания из памяти не выкинешь. С той поры мой энтузиазм к «вооруженному отряду партии» угас.

- Да, но, по одному человеку, нельзя судить о всей организации!
-Ты права! Но я помню и закрытое письмо ЦК о культе личности, которое нам читал секретарь парткома, а в конце запретил его комментировать и обсуждать. К сожалению, сей документ не произвел на тебя впечатления.
- Ошибки были у многих людей и правительств, - растерянно возразила девушка, стараясь изгнать из голоса привкус досады.
- Ошибки - да, а преступления?... XX съезд подмочил репутацию большевиков, и после него, лишь слепые фанатики, оболваненные мещане и приспособленцы  вступали в КПСС. Ведь почти в каждой семье были умершие с голода, сосланные или расстрелянные. Одураченный партийной демагогией и запуганный КГБ народ молчит и терпит.
- Значит, ты против советской власти?
- Жаждешь причислить меня к врагам народа?
- И тебе не совестно?
- Не больше чем твоему папаше заниматься тотальной слежкой и репрессировать собственных граждан ради красивых сказок и сохранения тепленьких мест честолюбивым посредственностям с партбилетом в кармане.
- Ты не веришь в самую прекрасную идею, осенившую род, людской за тысячи лет!
- Я - атеист! Зачем мне верить? - мягко заметил Василий и пожал плечами. - В наше время отличить умозрительные фантазии от науки несложно.
- Ничего себе!
- Ты не станешь отрицать, что любой зодчий неплохо разбирается в свойствах материала, из которого будет сооружено здание?
- Не стану.
- А философы, предлагающие переустройство общества, разве не должны хорошо понимать природу его первичное ячейки - человека?
- Должны.
- Но в XIX веке гомосапиенс был мало изучен. В то время еще не родились ни психология, ни социология, ни кибернетика, и рецепта, как добираться до «светлого будущего», в трудах классиков марксизма-ленинизма - нет! Есть только общие тезисы. Расплывчатое, ни к чему не обязывающее «руководство к действию»  - не наука, а очередная религия, обращенная к людским эмоциям. Вместо церковных служб нам организовали партсобрания, крестный ход заменили показушными демонстрациями, хоругви со святыми - портретами вождей, еретиков - врагами народа, а анафему - идеологическими кампаниями против науки и искусства... А где брать капитал для «действия»? Не секрет, что высокоэффективное производство требует инвестиций!... Перед промышленной революцией, английская королева, накапливая золото, поощряла своих каперов грабить испанские торговые суда. Дядя Сэм эксплуатировал черных рабов Африки. Но, в XX веке пиратствовать или использовать негров большевики не могли, и они ввели и узаконили в своей стране подневольный труд. Теперь люди знают, кто надрывался на Волго-балтийском канале и Магнитке, в Норильске и Магадане, в Комсомольске на Амуре и других местах. Зэки! И дело не в одном Сталине. Разве Троцкий не призывал, а Мао Цзе-дун не создавал трудовые армии?... Прикрывась сказками о «врагах народа», послушное КГБ исправно поставляло в лагеря ГУЛАГа бесплатную рабочую силу. Остальные же граждане (условно свободные) вкалывали за гроши, ежедневно опасаясь неоправданной «командировки» за колючую проволоку или на тот свет. Политику «Хозяина» одобряли лишь негодяи, и одураченные демагогией. Мракобесие торжествовало... Чудовищная политэкономия!... Ты знала Убожко?! Он играл на второй шахматной доске за наш институт.
- Да, а что?
- Пока ты болела, Леву посадили!
- Как же так?
- Ребята его предупреждали, что критиковать общественные порядки - вредно для здоровья; но он - упрямый. Видно надеялся на мать.
- Почему?
- Она - атомщик. Директор предприятия в Челябинске.
- Да, не повезло ему. Но среди нас осталось еще много врагов коммунизма и засланных агентов империализма!
- Миллионы?! - саркастически спросил Кумачев. - В письме ЦК тебе объяснили, кто они!!... Мне еще повезло, что лучший «друг всех трудящихся» успел сыграть в ящик, а то я бы тоже «отдыхал» на колымском прииске или в воркутинской шахте. Отлаженный конвейер работал без сбоев.
- Я согласна. Иногда перебарщивали.
- Иногда - являлось системой!

- Тем не менее, было ведь и хорошее. Мы - выиграли войну!
- После того, как сами ее спровоцировали!
- Мы???
- Сейчас поясню. В 1918 г. под руководством Москвы Коммунистический интернационал организовал перманентные революции в Германии и Венгрии, которые провалились и продвижение коммунизма на Запад не состоялось. Но обуреваемые идеей фикс большевики не останавливались - в 1924 г. Красная Армия во главе с маршалом Тухачевским вторглась в Польшу. Заголовки наших газет запестрели «скромными» призывами: «Сбросим европейскую буржуазию в Гибралтар!» - Где он, я надеюсь, ты знаешь! Но полякам повезло - командующий тылом - К.Е. Ворошилов, который всегда и везде проваливал все задания, кроме восхваления Сталина, не обеспечил кавалеристам своевременный подвоз боеприпасов и фуража. Наступление захлебнулось и под Варшавой наши войска попали в окружение. 60 тысяч красноармейцев было взято в плен. Среди них оказался и мой дядя, позже бежавший из польского концлагеря. К его воспоминаниям я еще вернусь...
Как считаешь, после такой войны, европейские страны и США не задумались, что их ждет в будущем?
- Задумались.
- Правильно. И последнее: к тому времени первая мировая и Гражданская война кончились. Во избежание новых конфликтов по инициативе США, страны учредили лигу наций и внешней угрозы для СССР не существовало. Тем не менее, у нас под ружьем было 1,5 миллиона солдат, и мы продолжали гонку вооружений...
В те года Германия, по мирному договору, не имела право производить авиационную технику, и немцы построили в начале 20-х годов для этого такой завод  в Москве. В обмен на техническую помощь и документацию, предприятие выпускало для иностранцев самолеты «Юнкере» и «Мессершмидт». Испытывались они также в нашем небе. Дядя как раз работал на этом заводе, в Филях.
- Но мы не могли оставаться беззащитными перед нацистами! – возразила жена.
- Гитлер пришел к власти только в 1933 г., а в 1924 г. он сидел в тюрьме за путч и фашистов никто всерьез не воспринимал. Уже перед войной у нас появились лучшие в мире: танк-34, самолет-штурмовщик «ИЛ-2», пушка - «сорокопятка», «Катюша». Они были результатом многолетних разработок. За год такое оружие не делается. Наблюдая, как маньяк Сталин упрямо наращивал вооружение, Запад и подсадил Гитлера в седло. Европа всегда так поступала, когда кто-либо усиливался - слабые страны искали союзников: при возвышении Наполеона, Англия заключила союз с Россией; в первую мировую войну Антанта противостояла Германии с Австро-Венгрией. Вторжение Красной Армии в Европу мог предотвратить только немецкий фашизм, который и стал ответной мерой на милитаризацию СССР. Однако западные страны не учли волчий аппетит Гитлера...
- Ты говоришь ужасные вещи.
- Ничего подобного. Я привожу только исторические факты. И не забывай - главная организация, с помощью которой кремлевский фюрер уничтожал миллионы советских людей, - контора твоего отца.
- Но сейчас другое время!
- Разве бывших сотрудников разогнали?
- Берию и его команду ликвидировали.
- Капля в море! А остальные? Селекцию проводили десятилетиями!
- Ты жалеешь, что и моего отца не расстреляли?
- Нет. Но оставаться среди сталинских сатрапов - чести мало, и жить с ним под одной крышей я не хочу. У меня аллергия на этих «специалистов». Даже в царское время жандармам не подавали руки.
- Теперь политических заключенных почти нет!
- Почти - некорректная статистика. А на голубых  околышах - кровь невинных людей....
- Твои откровения мне, как снег на голову, - озадаченно признала Вика. - Многое действительно совпадает, но уйти от родителей?! - она отрицательно покачала головой.
- Из Пензы я сюда не вернусь! - решительно заявил Кумачев... - Сообщи отцу, что мой дед - есаул  и кавалер двух георгиевских крестов царской армии был расстрелян большевиками в гражданскую, - скривил он губы, - и я заражен потомственным классовым антагонизмом.
- За ошибки отцов, а тем более дедов, внуки не отвечают.
- Ты хорошо усвоила сталинские формулировки!... Я не выступаю с антисоветской пропагандой, не распространяю подрывную литературу, но убеждения менять не собираюсь!
- Твои мысли очень опасны.
- За невысказанные мысли, у нас, по-моему, пока еще не сажают!... Пока! Да и людские мозги хорошо промыты страхом! - Они помолчали. - После моей командировки, давай снимем квартиру и переедем. В Госплане я встану на очередь, и мы получим какую-нибудь освободившуюся комнату. Не расходиться же нам из-за твоего папаши!
- Я воображаю, что будет дома! Особенно с отцом!
- Скажешь: - «Не хотим стеснять» и тому подобное... Вали все на меня. - Разразится скандал, пойми! - расстроенная девушка печально смотрела на мужа.

Через день наша троица прибыла в Пензу. За время их отсутствия, строители сдали, наконец, новую, сооруженную по проекту ленинградского архитектора гостиницу, куда обрадованные студенты и вселились. Пользуясь щедростью Госплана, оплачивавшего счета за жилье, повышенного тарифа, они с энтузиазмом сняли три одноместных номера.
Гостиница меж тем обладала некоторой «интересной» особенностью. Едва слышимый шепот в ее коридорах, благодаря резонансу, усиливался до нормальной речи, а обычный разговор - звучал суровым рыком милицейского мегафона. Сие наводило на мысль, что творческий гений зодчего, призванный создавать театры и концертные залы с замечательной акустикой, использовался явно не по назначению.
Другой достопримечательностью являлись герметические двери в номерах, свидетельствовавшие о неравнодушном отношении ленинградца к морским судам. С высоким порогом, плотно прилегая к коробкам, двери открывались внутрь и служили причиной регулярных ЧП. Неприятности развивались по стандартному сюжету, когда сердечно пообщавшиеся с зеленым змеем, честные советские командировочные, спотыкаясь, рассеянно-задумчиво возвращались по ломанной траектории на ночлег. Пытаясь снова очутиться в нашем несовершенном мире, они легкомысленно подставляли отяжелевшую голову в умывальник, под струю холодной воды. Похвальную целеустремленность верных друзей Бахуса персонал гостиницы обнаруживал лишь после того, как вода начинала хлестать из замочной скважины и возникало нестихийное бедствие. Форс-мажорные обстоятельства наступали обычно к четырем-пяти часам ночи. По нервному звонку коридорной, бодрячком прибегал специально дежуривший полутрезвый плотник с инструментами и, устраивая всеобщую побудку, взламывал дверь «шлюзовой камеры».
Однажды, один из любителей хмельного кайфа умиротворенно свалился на дно комнатного «бассейна» и едва не утонул. От верной встречи с единомышленниками в преисподней, его спас вовремя подоспевший Василий, с флота владевший техникой искусственного дыхания по способу Сильвестра и Шеффера. Тем не менее, неблагодарная администрация отеля, игнорируя увещевания Максима, так и не представила к награждению Кумачева медалью «За спасение утопающего». Поскольку опасные водные «процедуры» носили систематический характер, гуманист Василий стал добровольно инструктировать служащих, по оказанию медицинской помощи бедолагам. Притерпевшиеся к ночным авралам студенты днем добросовестно трудились на заводе-НИИ, а вечером писали дипломы в гостинице. По сравнению с «Малым Трианоном», она представлялась им теперь «Землей обетованной».
Позволяя себе иногда развлечься, они обошли три местных кинотеатра. В одном - звуковые колонки молчали, словно партизаны на допросах, издавая время от времени осипшие мученические выкрики. Солидарные зрители передних рядов (вблизи динамиков) напряженно строили предположения, о чем говорили герои фильма, и свои соображения передавали по цепочке обеспокоенным задним. В другом - лампа одного из проекторов «дышала на ладан» и при ее «работе», различить действие на экране не было никакой возможности. Смирившиеся с бесконечными неурядицами советского стервиса пензяки удовлетворенно смотрели нормально демонстрируемые бобины, а в отсутствии видимости, ориентируясь на речи персонажей, тренировали смекалку, расширяя свою творческую фантазию.
Около третьего, который посетили наши герои, происходило настоящее столпотворение. Многочисленная очередь за билетами состояла почему-то только из юных пар. Смущенные девушки бросали нежные взгляды на своих избранников, державшихся бойко и самоуверенно. Причина энергичной толкучки крылась в нестандартной деловой хватке нового директора кинотеатра. Осмотрев обветшалое здание снаружи, внутри и изношенную аппаратуру, на ремонт которых у горисполкома денег не было, он предложил: «заключаем договор, вешаем табличку «ремонт» и никакого вмешательства и контроля в течение 4 месяцев. Надлежащий вид гарантирую». В безвыходном положении руководство согласилось, и чудо произошло - кудесник учел возрастные особенности подросткового поколения, а оно оценило заботу новатора. В городе у молодежи разразился ажиотажный спрос на билеты и прокат «ожил».
Когда парни протиснулись к заветному окошку, кассирша объявила, что остались лишь одиночные и откидные места в разных рядах. Пришлось купить.
... Шла десятая минута «сеанса», но в зале продолжала царить южная темная ночь, и динамики не издавали ни единого звука. В отличие от московских зрелищ, здесь, никто не свистел и не топал ногами, так как прагматичные парочки, не имевшие крыши над головой, приходили сюда миловаться и заниматься любовью, чем они и самозабвенно занялись, не теряя времени...
Очередное пензенское «кино» доконало Максима и, обиженным тоном, он возвысил голос:
- Товарищ, майор!
- Я вас слушаю, лейтенант! - сухо подыгрывал сидевший в десяти метрах от него Гриша. - Какие трудности?
- Мы еще долго будем смотреть этот «боевик»?! - гаркнул Максим.
Гриша внял подстрекательству приятеля:
- Не спешите! После сеанса объект сразу арестуйте; в самолет, и на Лубянку! Постарайтесь взять его живым!
- Есть, товарищ майор!
- Он должен дать ценные показания! И не спускайте с него глаз!
- Есть не спускать глаз! Но,...
- Что но?
- Я его не вижу!
- Мелкий вопрос: Он здесь! Держите объект на мушке!
- Есть держать на мушке! Но,...
- Что еще?
- Мушку тоже не видно!
- Он не должен уйти! Организуйте двойное оцепление и перекройте все выходы! С ним могут быть сообщники! Никого не выпускайте и проверяйте каждого! И не забудьте одеть ему наручники! - инструктировал Гриша.
- Кому?
- Вы что, опять уже?...
- Никак нет, товарищ майор! С утра, ни капли...
- Смотрите у меня!..
- Все в завязке!
- Что с бронетехникой?
- Вышла. Через 5 минут будет у нас.
- Хорошо!
В зале стали тревожно перешептываться. Василий понял, «армейский» диалог друзей может плохо кончиться и попытался его прервать. Он закричал:
- Чебурашки! Вы совсем ополоумели! Бросьте трепаться! Но те уже вошли во вкус:
- Это он! - завопил в «истерике» Максим.
- Так, так - подхватил Гриша. - Хам переходит все границы! Кумачев, вы уже забыли, как вас на скорой доставили в рубашке, с длинными рукавами? Вы еще сопротивлялись и орали: - «Не привязывайте меня к койке. Я - кормящая мать!» Что память совсем отшибло?
- Оболтусы! Прекратите морочить людям головы!
- Граждане, не слушайте его. Он сам сбежал из клиники! Мы его ловили полгода. Вы разоблачены, Кумачев! Вам больше не удастся выдавать себя за Петра Первого!
- У нас есть ордер на ваш арест! - вторил Максим. - Никакая справка теперь вам не поможет. Вы разоблачены, как агент иностранного государства, и обвиняетесь в избиении санитаров, убийстве двух киномехаников и организации подпольного борделя вместе с директором кинотеатра.
Василий: - Уважаемые зрители это больные люди и, пожалуйста, не поддавайтесь панике! Соблюдайте спокойствие! Их скоро заберут!
Гриша: - Негодяй, убийца! Где вы закопали трупы?
Василий: - Груня, кончайте бузить!
Гриша: - Нет, вы слышали? Я уже стал женщиной! Кумачев вам не удастся нас провести! Вы - преступник и тараканы в голове у вас не бегают!
Максим: - Все, Кумачев! Брось оружие и сдавайся! Руки на затылок и медленно выходи!
Гриша: - Сопротивление бессмысленно. Здание окружено, и вы не скроетесь. Ваша фотография у всех наших сотрудников. При попытке бегства открываем огонь на поражение! Лейтенант, он убегает! Вон, вон!.... Стреляете! Скорей! А то упустим! Стреляйте!
- Есть, товарищ майор! Но,...
- В чем дело? Осечка?
- Нет.
- У меня нечем, товарищ майор!
- Что нечем?
- Стрелять нечем! Пистолет у Тоньки остался... под подушкой.
- Раззява! Юбочник! Алкоголик! - гремел Гриша. - Да, как вы смели? Все! Вы разжалованы в рядовые! Сдать оружие!
- Я же сказал, у меня его с собой нет. Оно у Тоньки... Нет, вроде у Людки... А может и у Тоньки...
- Неважно. Все равно сдайте! Бормотухин! Позвал «майор». Срежьте с лейтенанта погоны! Я приказываю! - Нет Бормотухина, товарищ майор! - «лениво» отозвался Максим.
- А где он?
- Догоняет Рюмкина.
- А Рюмкин где?
- В буфете.
- Что он там делает? Зачем?
- Дозу пропускает!
- Черт знает что. Сержант Наливайло?
- Отдыхает, товарищ майор!
- Где?
- Под креслом... Не удержался...
- Ну, я вам устрою жизнь! Вы меня еще попомните, дебилы! Позорите всю группу захвата! Дайте мне Шкаликова! - начальствующим тоном приказал Гриша.
- А он рядом с Наливайло, товарищ майор!... В отключке...
- Как вы мне осточертели! Конец моему терпению! Подаю на вас рапорт! Пойдете под трибунал!... - «срывался» Гриша.
- Есть, товарищ майор!
- Где рядовые: Четвертинкин и Самогонов?
- Ушли.
- В оцепление?
- Никак нет, товарищ майор! Они рванули в гастроном.
- Ладно. А где наши лучшие люди?
- Кто именно?
- Лаврентий Павлович! И товарищ Сталин!
- Я вам уже пять раз говорил!
- Не увиливайте лейтенант и докладывайте по уставу!
- Повторяю - в шестой. Они в самоволку убежали и шнапс  дома варят. Они же - местные!
- Сукины дети! Подлецы! Всех отправлю служить в дисбат, в тайгу! Жрать водку будете в лесу с медведями! - «бесился майор».
- Шизофреники, может вы все-таки угомонитесь? - сдержанно спросил Василий.
- Опять он, товарищ майор! - закричал Максим.
- Диверсант Кумачев! - рявкнул Гриша. - Повторяю, в последний раз! Выходите! Шаг влево, шаг вправо - стреляем без предупреждения!
- Но, я - без пистолета, - заметил Максим.
- Мелкий вопрос. Гранаты взяли?
- Так точно.
- Бросайте! - рявкнул Гриша.
- А народ?
- Неважно. Товарищ Сталин чему вас учил? Лес рубят - щепки летят! Выполняете!
- Есть, товарищ майор! Но, я не соображу, куда бросать?!
- Мелкий вопрос! Бросайте!
- Есть, товарищ майор! Но?...
- Что но?
- Взрывателя то нет!
- Как так?
- Оставил, извините, у Верки... под подушкой.
- Шалопаи, прекратите ваши дурацкие разговоры - снова подал голос Василий.
Гриша предупредил - Кумачев! Вы за все ответите! Суд даст вам максимальный срок!
Максим: - И не прикидывайтесь Наполеоном! Врачи давно раскусили вашу симуляцию!
Гриша: - Лейтенант, вызывайте авиацию!
Максим: - Вертолет или штурмовик?
- Вертолет и пару МИГов. Может, придется преследовать.
- С бомбами?
- Обязательно, и ракетами.
- Есть, товарищ майор! Да здравствует мир во всем мире!
Гриша: - Свободу угнетенным народам Африки!
Максим: - Храните деньги в сберегательной кассе!
Гриша: - «И Карфаген должен быть разрушен!»
Максим: - Выполним пятилетку в четыре года.
Гриша: - Долой американский империализм!
Импровизации приятелей Василию надоели, и он равнодушно оповестил:
- Олигофрены, с меня довольно! Я - отчаливаю!
Лейтенант Скуратов! - нервно завопил Гриша. - Это ваш последний шанс! Малюта, действуйте решительно и жестко.
- Есть товарищ, майор! - поднимаясь, отозвался Максим. - Отделение, за мной! - и бесшабашно исполнил шлягер:
- «Не качегары, мы не плотники и
с высоты мы шлем привет,
привет, а мы монтажники высотники да...»
Присоединяясь к друзьям, Гриша игривым женским голосом спел противоположный сюжет:
- «Ой, Самара, городок,
Неспокойный уголок.
Неспокойная я
Успокой ты меня...»
Василий: - В милиции вас обязательно успокоят! Чтобы я с вами еще когда-либо, куда-нибудь пошел - черта с два!
Студенты вышли из зала в фойе и под критическими взглядами и усмешками билетерш, принявших их за голубых, покинули неординарный кинотеатр.
Разочаровавшись в пензенских кино, парни в середине декабря отправились развлечься и повысить свой культурный уровень в областной драматический театр имени Луначарского. Однако в почти пустом храме Мельпомены  климатические условия оказались резко континентальными - в зале царил собачий холод. Гардероб предусмотрительно не работал, и друзья уселись в пальто. Не помогло.
Учтя свойство теплого воздуха подниматься вверх, будущие инженеры совершили восхождение из партера на галерку, но скоро поняли, что в душной атмосфере субтропиков им придется раздеться до трусов.
Поскольку местные театралы (полтора десятка истых стоиков, в тулупах и валенках) расположились в среднем ярусе, молодые люди, доверяя чужому опыту, спустились к ним. Но, миграция студентов не изменила их участи: через несколько минут, они ощутили себя живыми термопарами - головы были в тепле, а нижние конечности мерзли от низкой температуры.
Не сладко доставалось и артистам. Вынужденные играть без верхней одежды, они обреченно орали текст и, во избежание простуды, тщетно старались согреться - физкультурой и перебежками на сцене.
Отчаянный сумбур на подмостках и окоченелые ноги не давали студентам сосредоточиться на пьесе. Воспринимая суетное искусство «несколько» поверхностно, они с трудом дождались антракта и, ядовито комментируя происходящее, пулей выскочили из театра.

Наши герои поставили крест на местных зрелищах и пару раз честно, но безуспешно пытались бороться со скукой у телевизора в гостиничном холле.
Подчиняясь идеологическим установкам обкома, пензенские жрецы голубого экрана с маниакальной настойчивостью каждый вечер вдохновляли дав¬но безучастных строителе коммунизма на новые трудовые подвиги. На¬зидательные встречи с передовиками промышленного и сельскохозяйственного производства удивительно походили на сатирические миниатюры Аркадия Райкина. В непривычной обстановке, под прицелом телекамер, испуганные ярким светом юпитеров труженики города и деревни выглядели осужденными на эшафоте. Ошалело уставясь в объектив, они, запинаясь и обливаясь потом, рапортовали о достигнутых успехах и натужно звали население поддерживать очередные почины: удобрять навозом поля, вовремя кормить и доить коров, выпускать продукцию на заводах и фабриках без брака...
Однажды вечером студенты вернулись из НИИ в гостиницу, как обычно поужинали в буфете и направились к себе, в номера.
На своем этаже, Гриша, подойдя к сидящей за столом дежурной, попросил ключ:
- 311, пожалуйста!
Служащая - разбитная, самоуверенная девица уже длительное время засматривалась на москвичей и дулась за их равнодушие к ее чарам. Жесткими глазами кошки, преследующей мышь, она испытующе взглянула на студента и тоном, не терпящим возражения, объявила:
- Вы извините, но утром приехали важные лица из Москвы, и директор распорядился срочно освободить часть одноместных номеров.
- То есть, как? - недоумевал Гриша, молчаливо заключая: - «вот к чему ведет невнимание к женщинам!» - А меня, куда? На вокзал?
- Не волнуйтесь, мы вас поместили в двухместный, и ваши вещи аккуратно перенесли туда же.
- Вы что, шутите?
Дежурная, с довольным выражением лица, указала на пустующий гвоздь табельной доски:
- Видите, ваш номер уже занят, а ключ от двухместного взял ваш сосед по комнате.
- Принудительная рокировочка?! - сник он.
- Да вы не расстраивайтесь! С вами будет только один мужчина.
- Спасибо, что не взвод! - иронично откликнулся студент.
- Он - пенсионер, по-моему.. Вы ночью хорошо спите? - коварно играла «Кошка» с незадачливой «жертвой».
- Нормально, а что?
- На него - люди из соседнего номера обижаются, что храпит больно! Народ теперь нервный пошел. Правда, мы в коридоре тоже слышим!
- Блеск!
- Но вы человек молодой, здоровый! В крайнем случае, купите балуши!  Они у нас в универмаге продаются. Недорого.
- «Трогательная» забота! - ухмыльнулся он, качнув головой. - А дедок надолго поселился?
- Заплатил до февраля.
- Час от часу - не легче!
- Вообще-то он - тихий... днем, - она злокозненно посмотрела на студента, - а к вечеру, правда, часто перебирает и буянит. На той неделе стул и зеркало разбил. Но я думаю, вы с ним договоритесь!
- Вместе пить?! Мне ведь диплом надо писать! Дежурная развела руками:
- Мы должны предупредить, чтобы вы потом не жаловались... Ох, чуть не забыла: он немного глуховат после менингита и включает радио на полную громкость с шести утра. А так он приятный дядечка. Мне кажется, вы с ним подружитесь!
- Обезьян с ним случайно нет?
- А причем здесь животные?
- В старой гостинице нам для развлечения помещали их в номерах.
- Чего нет - того нет.
- Большое упущение вашей администрации!
- Пойдемте, я вас провожу.
- «Европейский» сервис! - прошипел Гриша, с испорченным настроением следуя за дежурной.
Они остановились около его старого номера, и девушка постучалась. Открыл солидный мужчина, лет пятидесяти.
- Простите, что отвлекаю. Вам полотенца принесли?
- Да, спасибо.
- Извините, - дежурная прикрыла дверь и спросила студента: Убедились?! - и, продолжая путь, заверила: - Сейчас увидите - ваши вещи в целости и сохранности.
- Я - счастлив! - язвительно отозвался он, но сожительствовать с вашим хрычом?! - Гриша обескуражено помотал головой.
- Ничего освоитесь. Не на улице же!
На двери номера, куда определили «беженца» висел укрепленный кнопками лист бумаги, с надписью:

ДО 23 ЧАСОВ ПРОСЬБА НЕ БЕСПОКОИТЬ!!!

Ниже был нарисован череп со скрещенными костями, а из комнаты доносилась музыка из радиоприемника.
Гриша постучал. В ответ, звук из динамиков демонстративно усилили до максимума. Студент попробовал толкнуть дверь, но запертая, она не поддалась. Приникнув к замочной скважине, он оповестил:
- Ключ вставлен!
- Бесполезно! - доложила подошедшая кастелянша. - К нему днем какая-то смазливая девица проскочила и мужику сейчас не до вас!
- Гениально! - желчно прокомментировал наш герой.
- До 23 часов мы без разрешения не имеем право входить к клиентам и выпроваживать их гостей, - с готовностью выложила дежурная.
- Дурдом! И что делать?!
- Придется ждать! - пожала она плечами.
Гриша забарабанил в дверь сильнее. Трансляция стихла и за дверью раздалось жеманное:
- Мя-яу!
- Ваши кошки мяукают женскими голосами?!
- Резвится шалапутная! - безразлично отметила кастелянша.
- Мурзик, помидорчик мой, поверни ключик! - ласково уговаривал студент.
Из комнаты прозвучало еще более громкое, издевательски ленивое:
- Мя-яу! - и радио снова обрушилось на ушные перепонки визитеров.
- Колобродит мухомор, чертов!
- Старики стали хуже молодых! - уверенно согласилась дежурная.
- А из начальства, у вас кто-нибудь остался?
- Никого. Они завтра утром явятся.
- Форменное хулиганство, - начал выходить из себя Гриша и постучал опять. Трансляция смолкла и из номера донесся аналогичный передразнивающий стук в дверь. - Ну и жучка! Наклюкалась в усмерть!
- Ку-ку! - подключился новый женский голос.
- Он и вторую пригласил! Малинник себе устроил, родимый, - и обратился к служащим: - Девушки, переведите меня в другой номер, а?
- Мы бы рады, но все занято.
- Послушайте, как вас там?! - вопрошал он закрывшихся. - Судак Налимыч! Отвори, касатик, пожалуйста. Мне заниматься надо! А, Лещ Карпыч!... Барышни, поимейте совесть! У меня работа горит, а вы в загул ударились!
Радио загремело с прежней силой.
- Пьянь, несчастная! - не выдержал студент. Ладно, я зайду в одиннадцать... Если не откроют, вызовем милицию.
- Хорошо.
«Бомж» направился к друзьям держать «военный совет».

- Не трепыхайся! - советовал Максим Грише. - Приедут менты и вещи они возвратят. Ночь перекантуешься у нас, а завтра, в обкоме организуем «детский утренник». Просветим «партайгеноссе», что такими условиями они срывают правительственное задание. Если не проникнутся, позвоним в Москву, пусть им Госплан банки поставит!
- Ты прав.
- Сбавьте ход, ребята! - увещевал Василий. - Без шума, без милиции окажи старику через дверь, что для знакомства взял 0,5 и закус. Раз пенсурик - алконавт, он обязательно клюнет и впустит.
Достигнув взаимопонимания, друзья вышли на «операцию». Дверь колоритного номера встретила их мертвой тишиной.
- Упились в лоскуты! - хмуро допустил Гриша.
Появились дежурная, кастелянша и уборщица.
- Что-нибудь придумали? - с нескрываемым любопытством выясняла первая.
Кивнув, «переселенец» позвал инкогнито в номере:
- Папаня! - ответа не последовало. - Любезный! Сделай одолжение - отопри, пожалуйста! - снова молчание. - Золотой, я тут столичную прихватил с икоркой. Давай посидим, серебряный, погудим за знакомство, вздрогнем по рюмашке! А, маэстро?
- Ку-ку!
- Концерт без заявок! - поделился Гриша.
- Натуральный бормотель! - кипятился Максим.
- Ну, швабры! - возмущался Василий.
- Куколки, рыбки, мои, тряханите вашего глухаря, менингитного, чтобы он очухался! - просил вынужденный «скиталец». - Ведь приедет милиция и отвезет вас с джигитом в вытрезвитель! Штраф наложат, на работу сообщат. Вам этого очень хочется?
Благодаря великолепной коридорной акустике, слово милиция насторожило и привлекло нескольких проходящих по коридору командировочных:
- Что случилось то?
- Хрен, старый надрызгался! В дребадан. Закрылся с двумя стервозами и бардак учинил!
- Мя-яу! Ку-ку! - дразнили невидимые девицы. Одна из них пьяным голосом заорала: - «А я терпела муки ада
Я до сих пор его люблю
Мне ненавидеть тебя надо,
А я - безумная люблю!»
- В прятки играют! - характеризовал Василий и спросил женщин: - Зачем вы путан в гостиницу пускаете?
Кастелянша оправдывалась:
- По инструкции мы не можем - запрещать посещения. Подавляя хихиканье, сгрудившиеся у двери комментаторы-любители, бойцы нравственного фронта и зеваки возбужденно разбирали сложившуюся ситуацию:
- Налакались солохи  - будь здоров! Ну дает дедуля! Керосинят сволочи! Назюзюкались холеры! Красного фонаря только не хватает! В отделение их надо отправить!
- Цыц, кочерыжки! - скомандовали из номера - Смир-рно! Кру-гом, шагом арш!... Ишь разгавкались охламоны! Шляется здесь разный сброд и озорует! Сами нализамшись и безобразничають!... Кыш отседова, а то вы у меня заработаете на орехи! - и завыла: - «Зачем тебя я милый мой узнала
Зачем же ты нарушил мой покой»...
- Симпампушечки, марципаночки, приведите, пожалуйста, кавалера в чувство, - настаивал Гриша. - Я возьму свои вещи и уйду. Жить в вашем номере я не собираюсь!
- Отдыхает он. Притомился... А ты хто? Второй жилец? Рабинович что ли?
- Да, да. Меня послали к вам, - и тихо поинтересовался у дежурной. - Откуда она знает мою фамилию?
- Я оставила вашу квитанцию у них, на столе.
- Ну, наконец-то, мы свиделись, фальшивая монета! - воскликнула обиженная из комнаты. - Попался, свинтус, двуличный! Сбежать задумал греховодник? А платить алименты за три года кто будет? Пушкин?
- Не одна я в поле кувыркалась, - ухмыляясь, рассудил - Василий.
- Да я не тот Рабинович, кисонька! Ошиблась ты. Открой дверь и убедишься. Я инвалид безногий, еще с гражданской!
- Неодетая я, а ты лжешь, как всегда, кот, мартовский! Голос-то - твой, петух - многостаночный! Что ты инвалид и у тебя вместо головы и сердца протезы, я давно уразумела! Прохвост! Опять с чистым паспортом приехал жениться на новой дурочке и через неделю обобрать ее до нитки?! Альфонс! Порхаешь от одной девушки к другой. А как дети родятся, так - в бега? Уж кто-кто, а я тебя хорошо изучила, шаромыжник!
Угодил ты парень капитально! - со смешком подытожил смакующий си¬туацию командировочный. - Девка - крапива, натуральная. Пулемет!
Персонал гостиницы ухмылялся с нескрываемым удовлетворением за поруганную честь девицы. «Чуть что, они объединяются против нас мгновенно!», - подумал Гриша и попытался снова объясниться:
- Лапушка, пончик мой с повидлом, обозналась ты!
- Ханжа! Я тебе дам, пончик! Благодари бога, что я тебе нос не откусила, шакал коварный! В твоем парткоме я уже рассказала, что ты за тип! Осьминог, гнусный! За аморалку тебе по возвращении строгача быстро влепят, многоженец! - и со злостью предположила: - А может и из партии выгонят! Прохиндей!
Ехидно улыбающиеся физиономии толпящихся в коридоре вынуждали студента обороняться:
- Мужики, она - шизанутая! Точно с приветом! Угрозы за дверью продолжались:
- Я и в КГБ пойду! Садить надо подлецов!
- Она - не пулемет, а целая самоходка! - Вырвалось у кого-то. Слова скандалистки напомнили Грише его «негодующий» монолог в ялтинской поликлинике. «Плагиат!» - криво усмехнулся он. - «Пьянчужки нынче не хуже нас тявкают!» - и вскипел: - Вы вымогаете деньги и обливаете грязью порядочного человека и честного семьянина!
- Гхм! Заблеял барашек! Волк, в овечьей шкуре! Лучше сознайся, сколько раз ты женился, проходимец?... Меня тошнит уже от твоего вранья, продувной! Но скоро ты ответишь за свои похождения, харя, наглая! Господи, и кому я свою красоту и молодость отдала?! Украл, ворюга мои золотые часики, туфли новые на шпильке, сережки с камушками, браслет, кулон, цепочку и все продал за анашу и опийную соломку! Наркоман, проклятый! А потом с Настей изменил, и мальчика ей заделал! А от нее к Аньке переехал, которая от тебя двойню родила! И поскакал: сначала у Шурки полквартиры оттяпал, после у Людки комнату отсудил, а от Дарьи к...
- Остановись, идиотка! - орал Гриша, донельзя задетый видом имеющихся жильцов.
- Ничего потерпишь, разложенец! Добрые люди известили нас с адвокатом о твоих махинациях, и суд теперь прекратит твое распутство. Будешь спать не с Ленкой, а за решеткой! Уголовник, мразь, подонок, выродок, ублюдок, козел, хамелеон, гад, ползучий, саранча, прожорливая, гнус, клещ, ядовитый, паразит, сколопендра, паук, клоп, ничтожный, тарантул, - распалясь, перешла она на «прицельный шквальный огонь».
- Да ты совсем свихнулась, дура, пьяная! - «взорвался» Гриша.
Вынеся вердикт, что «страшнее бабы - зверя нет!» - присутствующие корчились от смеха.
- Палата № 6! - поставил диагноз Максим.
- Сам алкаш, а я тверезавая! И Галчик тоже! Мы всего три бутылки-то и выкушали! А тебя милиция обязательно сцапает! - и она яростно запела:
- «Мой миленок, как теленок
Только веники ломать...»
У Гриши отвисла челюсть. «Невероятно!» - прикинул он, взвинченный до предела, и не веря собственным ушам. - «Ерунда - немыслимая! Бред. И голос не ее. Случайное совпадение я принимаю бог весть за что. Без Маши я теряю голову. Так и розовые слоны начнут перед глазами бегать».
Из номера залихватски неслось:
- «Провожал мине до дому
И не мог поцеловать!
Эха-оха, а без гармони плохо!»
Сомнения раздирали Гришу на части. Происходящее явно выглядело каким-то наваждением и диким беспримерным фарсом.
- Ребята! - растерянно повернулся он к друзьям. - Здесь что-то не так. Похоже на какой-то спектакль или его репетицию.
- У тебя разыгралось воображение! Обыкновенная пьянка!
- Нет!
- Не выдумывай! - твердо произнес Максим.
- Да нет же!
- У тебя начинается психоз! - снисходительно заметил Василий. - Маковку лечить надо!
Меж тем насмехательство из комнаты продолжалось:
- «За кукарачу, за кукарачу,
Мне ли быть иной
Но я не плачу, но я не плачу
Все равно ты будешь мой!»
Гриша совсем растерялся. Намеки на его жениховские ухаживания за Марией были явно очевидны. - Но ведь она в Ялте. Я схожу с ума! Без нее мне кажется черт знает что!
Наблюдая беспомощное лицо студента, дежурная, не в состоянии больше сдерживаться, сперва хихикнула, а затем громко и заразительно расхохоталась вместе со служивицами. Нелепая сцена производила впечатление фантасмагорической пародии и дерзкой мистификации. Окончательно «созрев», крайне раздраженный Гриша срывающимся голосом закричал:
- Немедленно открой, аферистка! Я расплачусь с тобой за все три года!
- Ну, если уплатишь - другое дело! Давно пора! - ключ в замке щелкнул, дверь распахнулась и перед командировочными предстала смеющаяся девушка из персонала гостиницы. Она была полностью одета, трезва и в руках держала исписанный лист бумаги, совершенно очевидно, выполнявший роль шпаргалки.
- А где вторая? Где жилец? - восклицал студент, входя и ошарашено осматривая обе заправленные кровати. - Ничего не понимаю!
Сбоку неожиданно раздалось:
- Потому что ты туп, как пробочный завод! - дверь отошла от стены и за ней обнаружилась Мария. Она лучилась любовью, и в ее глазах прыгали чертенята.
- Силы, небесные! - пробормотал замерший на месте, потрясенный муж. - Конец свету, дышать нечем! - его смятенное лицо осветилось изнутри.
- Ни цветов, ни оркестра! - с «претензией жалила» девушка. - И мало того - ты еще, негодяй, отказываешься жить со мной в одном номере?!
- Чудотворная, обаяшечка! - радость душила его, и он бросился к ней, удивляя заглядывающих в комнату зевак. - Синяя Жар-птица, моя!
Мария расплылась в счастливой улыбке. Супруги обнялись и горячо расцеловались.
- А где столичная? Где икра?... Опять сплошное надувательство?! Не выходя из роли, притворно хмурила она брови.
- Дорогая, я не могу опомниться..., - бормотал студент, млея от восторга.
- Ладно, плати алименты и бог с тобой! - лукаво-покровительственно «уступила» Ипатова.
- Как же я — сразу не догадался! - сетовал он.
- А ты, плут, рассчитывал, что я забуду твое «самоубийство»? Я тебя отучу издеваться надо мной!... Растяпа! Ты даже не в силах организовать нам медовый месяц, и Магомет должен идти к горе! Дуб - сухостойный! - залилась она беззвучным смехом.
Но Гриша уже пришел в себя:
- А я-то собирался приударить за женщинами! И вот, пожалуйста! - весело «жаловался» он.
- Я и вижу, что у тебя на уме лишь «куколки» и «пончики с повидлом» - «сердито упрекала» Мария, с горячей нежностью во взгляде. - Я нарочно не предупредила о приезде, чтобы застать твои похождения!
- Вертухай снова на вышке! - «ужаснулся» Гриша.
- Учти, Казанова, - и она исполнила:
- «Где б ты не плавал без меня
всюду к тебе, мой милый,
я прилечу к тебе
голубкой сизокрылой!»
- Ну, мегера !
Василий шутливо погрозил пальцем стоящим сотрудницам:
- Сговорились, хитрюги! И вправду получается: - «Муж и жена - одна сатана! - Кумачев покачал головой и с восхищением указал приятелю: - Быстро она освоила твои фокусы! - закрыв дверь, он деликатно оставил супругов одних.
Как скандальчик? - игриво спросила Ипатова.
- На Оскара ! Художественный театр! Никак не подозревал, что в тебе сидит Станиславский вместе с Немирович-Данченко!... Без тебя я себе места не находил. Хотел вызвать, но Таточка?? - он развел руками.
- Я уволилась и договорилась с мамой, что дочка побудет с ней, пока мы не обоснуемся в Москве. А тогда и Татку заберем.
- Товарищ Ипатова! От имени и по поручению главы семьи, благодарю за мужественный поступок и награждаю вас нежным поцелуем первой степени!
- Служу Советскому союзу! - ответила с улыбкой Мария.

Частая переписка Вики с Кумачевым, несмотря на взаимные доводы и просьбы, была бесплодной: Василий наотрез отказывался селиться у жены, а девушка не решалась уйти от родителей.
Замечая напряженное самочувствие дочери, профессионально опытный психолог Щербаков вызвал ее на откровенность:
- Я обратил внимание, что с отъездом Василия, ты ходишь, словно неприкаянная. В чем дело? Что происходит? - выяснял он, пристально смотря ей в глаза.
Вика всегда была правдива с отцом, но сейчас, понуря голову, молчала и ерзала на стуле.
- У тебя от меня тайны?
- Нет, но...
- Ты не доверяешь отцу? «Распинаемая на кресте», - судорожно перебирала варианты ответов.
- Пап, я попала в идиотское положение...
- Поделись!
Дочь мучительно колебалась. Наконец, не глядя на родителя, Вика, запинаясь, выдавила:
- Вася не соглашается жить у нас!
- Почему?
- Из-за тебя, - девушка покраснела и опустила глаза.
- Что... о??
- Перед отъездом он узнал, где ты работаешь и забастовал!
- Н-да! - уязвленным тоном оказал Щербаков. - И что его не устраивает? - на бровях полковника легла скорбная складка.
- После письма ЦК «О культе личности», с которым нас ознакомили, у Васи появилась сильная неприязнь к КГБ.
- Может зятек желает, чтобы я подал в отставку, а он займется моими делами, - с сарказмом проговорил родитель.
- Пап, не заводись!
- Он у тебя случайно не диссидент?
- Нет, конечно.
- Ладно. Пусть вернется, и я с ним побеседую!
- Не надо, я тебя прошу!
- Почему?
- Ты Васю мало знаешь. Он очень принципиальный и сильный. Его отношения не изменишь и кроме большей размолвки, ничего не добьешься.
- Что он себе позволяет? - с горечью спросил офицер. - Видно, наслушался «Голоса Америки» и начитался самиздательских опусов! «А теперь полковник Щербаков будет иметь «счастье» объясняться с идеологическим противником в своей семье?! Докатился! «Спасибо» тебе огромное!
- Он хочет, чтобы мы поселились отдельно.
- У твоего чистоплюя не все дома! - в голосе отца прозвучали стальные нотки.
Лицо дочери приняло загнанное, утомленное выражение.
- У него - характер!
- Не волнуйся. Не таких гнули! - Проворчал Щербаков, устремив навстречу суровый взгляд и уже мягче добавил: - Надеюсь, он хотя бы не враг нашей страны?!
- Безусловно, но.... - осеклась девушка.

Декабрь 1960 г. Студентам в Пензе пришло уведомление бухгалтерии Госплана, что организация прекращает (без объяснения причин) присылку очередных месячных командировочных.
- И что будем делать? - озабоченно спросил друзей Максим.
- Просить милостыню на улице! - едко отозвался Василий.
- Самое оно! - заметил Гриша.
- Как же так? - в недоумении поинтересовалась Мария.
- Чиновники паникуют! Сволочи! - ответил Гриша.
- Они боятся остаться безработными - дополнил Вася.
- Мы им - кость в горле! - определил Максим.
- У нас-то вчерне почти все готово... - размышлял вслух Гриша. - Можно было бы уехать в Москву, но ведь Сковородин (руководитель дипломов) должен подписать и дипломы и листы. Нужен какой-то ход конем! - Наступило долгое раздумье всей компании.
- Слушайте меня, хулиганы! - прервал молчание Василий. - Сковорода (он был однолетка с ним) как-то мне говорил, что надеется когда-нибудь перебраться в Минск, где тоже выпускают универсальные ЭВМ. Там у него и перспективы будут лучше и жизнь веселее.
- Ну и что? - спросил Максим.
- Скажем ему, что мы уезжаем и пусть он присоединяется к нам. А в Москве предложим Тамбовцеву взять его на работу, так как он знает «Урал-4», как свои пять пальцев и сможет возглавлять эксплуатацию ЭВМ. Дома мы допишем дипломы, закончим чертить листы и все подпишем у Сковороды. Ему хорошо, Тамбовцеву хорошо и нам хорошо! И козни чиновников не пройдут!... Ну как? Подходит?
- Ты гигант! - восхищенно признался Гриша.
- И стратег! - подтвердил Максим.

План был согласован с руководителем дипломов и вся мужская компания вместе с Марией вернулись в столицу. В тот же день Тамбовцев зачислил в отдел Сковородина и поселил его (временно) в комнату, для командированных в Госплан. Мария остановилась у Димы а, Гриша с Василием - в общежитии МИФИ. Вечерами Кумачев безуспешно уговаривал Вику покинуть отчий дом, а Гриша с Максимом клеили на фонарях, дверях и стенах домов объявления о съеме квартиры.
На третий день, Покровскому позвонили и предложили двухкомнатную квартиру.
- Извините, но мы ищем однокомнатную. Вашу они не потянут, - отверг студент.
- Мы уезжаем в загранкомандировку на два-три года и, если вы интеллигентные люди и обеспечите порядок, мы уступим. После того как недавно обокрали наших соседей, мы решили не оставлять квартиру без присмотра.
Не мешкая, Гриша с женой перебрались к сдатчику, а через день его осенила простая, но «гениальная» идея. Вечером, он связался с Викой по телефону:
- Салям алеекум!
- Привет.
- Вить, мы с супругой сняли хижину и ждем тебя в гости. Машенька рвется с тобой познакомиться и заодно выяснить, где у нас в Москве приличная парикмахерская, ателье и другие женские заведения. Я-то не в курсе...
- А Вася будет?
- Нет. Он корпит над чертежами.
- Приду обязательно.
- Пиши адрес.
Вика посетила Гришу с Марией на следующий день. Девушки понравились друг другу, и во время чая, гостья, перемежая обращение вы с ты, спросила Марию:
- Гриша сказал, что вы интересуетесь, где можно сделать красивую прическу, сшить приличное платье или купить готовое...
Ипатова с удивлением посмотрела на мужа. Оправдываясь, тот протянул
жене:
- Тебе же понадобится... И вообще у нас много других вопросов... Женским чутьем девушка заподозрила, что ее «факир» придумал очередной «номер» и изучающе вперила остекленевшие глаза в лицо супруга.
- Я тебя слушаю, - призвала Вика выжидательно.
- У нас образовались некоторые трудности..., - лавировал студент.
- Например? - насторожилась гостья.
- Мария слабовато кухарит,... - пустил он «дымовую завесу».
- Новое откровение!... - возмутилась жена, нахмурив брови.
- Уймись, провинция! - весело оборвал Гриша. - Что за манера перебивать любимого мужчину и ежедневно затыкать ему рот?! Совести - не на грош!
«С моим спорить бесполезно!» - прикинула Мария и огорченно махнула рукой.
- Ты ищешь повариху? - с иронией любопытствовала Вика.
- Да. Переезжай к нам! Научишь Машеньку стряпать...
- Зачем вас стеснять?! Мы же всегда можем созвониться и посоветоваться, а я продиктую ей рецепты.
- Видишь ли... дело даже... и не в еде, - подбирал он новые аргументы. - Квартира двухкомнатная..., в центре и... хозяин желает получить... предоплату.
У Ипатовой от неожиданности глаза полезли на лоб:
- Что ты выдумываешь?!
- Чувствуешь? - спросил студент Вику. Вот такая у меня скво ! - Слова пикнуть не дает и каждый раз плетью, как галерного раба!
Вика тоже улавливала, что он что-то крутит, но предложила:
- Я перехвачу у папы.
- Спасибо, большое, но вопрос не только в деньгах. Проблема возникла... из-за тебя и ты нас сильно подводишь!
- Я??
Гриша кивнул:
- И по карману бьешь и срываешь мою договоренность с Васильком! У гостьи вытянулось лицо:
- Ребус какой-то!
- Мы с Кумом условились найти избу на обе наши семьи - подешевле. А вчера Вася огорченно заявил, что ты капризничаешь, бастуешь, и, квартиру нам придется освобождать! Он был очень расстроен.
- Теперь мне ясно, куда ты клонишь, - потупилась Вика.
- Кум нервничает, не спит. В столовую его не затащишь! И это перед самой защитой! Я не знаю, что предпринять?!... А если у него снова откроется туберкулез и начнется кровотечение?! - педалировал он опробованную методу. - Ты играешь с огнем!!
- Отец вышел из себя, когда я ему сообщила, что Вася отказывается жить у нас, - тоскливо пробурчала она. Я не могу уйти от родителей!
- Стоп! Кум тебе рассказывал свои «приключения» в особом отделе флота?
- Да.
- А то, что ему грозили выгнать мать из колхоза, если он не назовет «своего политического наставника»?
- Нет.
- И тебе непонятно отношение мужа к гэбистам?
- Но почему нельзя забыть случайное недоразумение и не ожесточаться из- за какого-то дурака? - озадаченно полемизировала девушка.
- Подобных «недоразумений» у нас происходит миллионы, а «дураков» продолжают печь на конвейере..., - резонерствовал Гриша.
- Откуда тебе известно?
- Один «друг» из общежития нам проболтался, что он в каникулы отдыхает на спецдачах первого отдела. Там его и других студентов инструктируют, а потом они «отрабатывают» - «стучат» на своих однокурсников. Осведомители - в каждой группе. Словом: - «я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек» . «Пламенная» Васина «любовь» к нашим «доблестным» органам вполне понятна.
- Безопасность необходима любой стране.
- Ты права, но она не должна держать под колпаком всех граждан и отправлять инакомыслящих «проветриваться» в зоны Гулага или психушку.
- Значит, и ты контришься?
- При твоем раскладе, меня и Васю ни в МИФИ, ни в Госплан никогда бы не приняли! ЧК даром хлеб не ест. И не клей нам ярлыки!... А пока, между прочим, ты гробишь мужу здоровье! Извини, что вмешиваюсь, но где твои моральные принципы? Сначала заражаешь Кума, а сейчас ведешь его к разводу и инвалидности, или того хуже.
- Прекрати! - возмущенно прервала гостья. - Твои обвинения - без всякого основания! Бред, какой-то! - нервно упрекала она. - У меня и в мыслях не было расходиться!
- Вася, разумеется, скрыл от тебя, что стал опять кашлять и ходил к врачу! Ему снова предложили лечь на обследование! - использовал он проверенный козырь.
- О, господи! - с глубокой печалью воскликнула Вика, застигнутая врасплох.
- А ты упираешься рогом! Опомнись! Что ты делаешь?!... Ради папочкиного тщеславия и самолюбия, ты тянешь Кума на кладбище!... Его кончина будет на вашей совести!... И ты спокойно похоронишь?... Второго Василька ты больше не встретишь!... Освети папаше, как чекисты ночами допрашивали и лишали сна твоего мужа. Авось, до него дойдет, почему Василек отворачивается от него... Мы очень боимся потерять Кума... Его жизнь в твоих руках!... Сохрани вашу семью! - обрабатывал Гриша.
- Хороша беседа о парикмахере и ателье! - она закусила губу.
- Извини, но надо было тебя предупредить...
- Вася просил? - в ее голосе звучала неуверенность.
- Честное слово нет. Он запретил, сообщать о своем самочувствии. Но несчастье надвигается и только ты можешь предотвратить беду! Вить, я прошу тебя; во имя вашей любви, не раздумывай и завтра же переселяйся к нам! Вы должны быть вместе! Если не согласна, я тебя просто не выпущу!
- Отец меня и под землей найдет! - усмехнулась Вика. - Но возразить тебе нечем, - она подавленно качнула головой и расклеенным тоном опасливо предположила: - Не дай бог, папа ополчится на Васю!
- Кум тоже не из воска! И передай своему предку - будет наезжать, я на¬катаю Семичасному  телегу , что сотрудник Щербаков, который обязан защищать интересы государства, злоупотребляет своим служебным положением, сталкивает интеллигенцию с Комитетом и мешает выполнять правительственное задание. Копии пошлю в ЦК, Совмин, Председателю Президиума Верховного Совета, Госпартконтроль и Хрущеву... От него потребуют письменного объяснения, пригласят на беседу и начнет папаша бегать бодрячком по всем инстанциям с кислой физиономией!
- Станешь кляузником? - ядовито отозвалась гостья.
- «Мы не дрогнем в бою за столицу свою»  и пропадать Куму я не дам! Растолкуй сие папеньке, и он отступит! А то вообразили себя хозявами Земли, русской!
- Тебя совсем заносит!
- Родителя быстро приструнят! Ему надоест ходить по всем конторам и оправдываться. Сначала он озвереет, а потом постепенно успокоится и отстанет. Так что собери днем чемоданчик, напиши ему письмо, чтобы не волновался, и катапультируйся! Держи! - вручил он ей ключ от квартиры.
Проводив гостью, Гриша поехал в общежитие и выложил Кумачеву:
- Я сегодня завернул в книжный на Мясницкой, и - ба! В отделе технической литературы стоит Викуша и просматривает новые поступления. Подошел. Когда рассказал, где мы сняли квартиру, она захотела взглянуть и познакомиться с Машей. Благо недалеко. Привел. Девицы сошлись за 5 минут и понеслись - расспросы о магазинах, ателье, плате за жилье и т.д. и т.п... Наша хата твоей понравилась и она попросила, если подвернется что-либо похожее, ей сообщить. - Подозревая ложь, Василий не сводил глаз с Гришиной физиономии, но приятель сохранял на лице искреннее, невинное выражение. - Маша недоумевала: - «Зачем искать? когда у нас целая комната свободна? Сообща же нам будет веселее и расходы меньше!» Викуша обрадовалась: - «Отлично! - говорит, а то мне без Кума одиноко и грустно», - «парламентер» ободряюще подмигнул.
- Груня, ну братишка! - с энтузиазмом выпалил Василий, тиская приятеля в стальном объятии. - Убедил!!
- Ты сломаешь мне хребет, медведь, чертов! - захрипел сдавленный. Кумачев ослабил хватку и со счастливой улыбкой заключил:
- Здорово! Хотя я думаю, ты, мошенник, как всегда, обманываешь, и она наверное говорила совершенно другое!
- Разумеется! - насмешливо «подтвердил» Гриша. - Она нам уши прожужжала, что без тебя ей свет не мил, а я - лжец!

Упорный диспут в семье Щербаковых по поводу переезда Вики, происходил на повышенных тонах. В своих доводах девушка ссылалась на болезнь Василия, его твердый характер и друзей-психопатов, готовых завалить высокие инстанции жалобами на произвол отца. Она клялась дважды в неделю наведываться в пенаты и приложить все усилия к перевоспитанию мужа.
После долгих досадливых препирательств, офицер, затаив обиду на зятя и дочь, все-таки пошел на попятный, и хрупкий мир в доме с трудом был восстановлен.
Василии с Викой перебрались к Грише.
Мария привезла из Ялты Таточку и, устроившись на работу в ближайшую поликлинику, определила девочку в детсад.

В конце февраля, студенты защитили дипломные проекты и их перевели на должности инженеров.
В ожидании прибытия из Пензы «Урала-4», они «подковывались» теоретически и параллельно, по заданию Тамбовцева, осваивали в ленинской библиотеке 40-томную единую классификацию всех существующих и будущих знаний и товаров. Она была создана известным индусом Ранганатаном и успешно внедрена Фордом на своих заводах. Для масштабного преобразования экономики страны, руководитель отдела также решил применить эту систему.
Однажды, знакомясь с помещением, отведенным для «Урала-4», Максим делился с друзьями:
- У меня такое впечатление, что местные деятели только вчера спрыгнули с пальм и лиан!
- С чего ты взял?
- В коридоре ко мне подошли двое озабоченных и спрашивают: «Правда ли, что вы здесь скоро установите большую мощную ЭВМ?»
- «Да», - отвечаю. Разговорились. Они, оказывается, пользуются в расчетах только алгеброй и арифметикой, а в высшей математике они - ни бе, ни ме, ни кукареку. Я решил их успокоить. Говорю: - «Не беспокойтесь! Мы вам поможем! Даже корреляционный анализ  применим!
- А они?
- Тут же отскочили от меня, как ошпаренные, И СМЫЛИСЬ!
- Причина? - удивился Василий.
- Я сегодня одного из них встретил в столовой. Мы вместе пообедали, немного поболтали, а в конце я закинул: - «Почему вы вчера так сразу убежали, когда речь зашла о корреляционном анализе? Чиновник на меня внимательно посмотрел и спрашивает с подозрением: - Неужели не догадываетесь?» Я: - «Нет». Он хмыкнул и разоткровенничался - «По секрету - наши приняли вас за бериевского провокатора. Они давно усвоили, что корреляционный анализ для экономических расчетов употребляют лишь буржуазные лже-ученые». Я ему: - «Извините, пожалуйста, но это же - явная нелепость! Его давно используют в управлении ракет. А академик Колмогоров применил корреляционный анализ даже для исследования выбросов в человеческой психике!» Он: - «То у вас, а то у нас!» и прибавил самодовольно: - «К чуждым теориям мы проявляем естественную настороженность. Коллеги опасаются вашей кибернетики!» Уточняю: - «Наши идеологи ее реабилитировали!»
- «Знаю. И, тем не менее, люди отлично помнят, что она была с душком!»
- «Каким душком?»
- «С капиталистическим, разумеется!»
- «Но, математический аппарат не может пахнуть!»
- «Вам так по молодости кажется!»
- «Тогда просветите меня, дремучего: законы Ньютона попахивают социализмом или империализмом?»
- «Заниматься схоластикой я не намерен, и куда потом повернутся события - дело темное! А играть в жмурки - нас не привлекает!» - Брякнул он и ушел. Публичка с бубличком!
- Да вы гражданин Покровский - демагог и злопыхатель! - иронизировал Гриша. - Мы, конечно, не против критики, но мы не позволим разным отщепенцам разваливать нашу родную коммунистическую партию! Трэба робьггь на вас донос и садить! 58 статья  по вас горько плачет!
- Дымок и я вас предостерегали, - напомнил Кумачев.
- «Мы смело в бой пойдем за власть Советов ..., - привел Гриша.
- «И как один умрем в борьбе за это», - цитировал дальше Василий. - Между прочим, в обществе тебя ждет путевка. Звонили из Дома Техники и про¬сили срочно выручить.
- Где?
- Вы не поверите!
- Говори!
- Госплановские столоначальники зашевелились и заказали Дому лекцию о кибернетике. А там, учитывая высокий ранг аудитории, на всякий случай, видно, подстраховались и отфутболили заявку в «Знание».
- Что ж, предоставим неучам ликбез! Я обрисую им возможности науки в экономике, и после лекции, они побегут лакать валерьянку стаканами!
- Ты что рехнулся? - накинулся Кумачев. Мужики и без того трясутся! Зачем делать их врагами?!
- Преданных друзей откопал? - язвительно реагировал Гриша. - Заклятых!
- Чиновников лучше пока успокоить!
- ...В гробу, в белых тапочках!
- Груня, веди себя солидно и благородно!
- Ладно, адмирал! Не скрипи.
- Смотри!
- Когда они назначили?
- Через десять дней.
Возникшее любопытство бюрократии к науке было вызвано множащимися по кабинетам слухами: о надвигающемся увольнении чиновников, которых вытеснят компьютеры, о неподготовленности экономистов к введению новой системы управления, о преждевременности хрущевского плана и т.д. и т.п...
В неспокойной обстановке мутные ручейки сплетни быстро сливались в притоки Паники.


Страх лишиться высокой зарплаты, очереди на приличную квартиру, ведомственной поликлиники, путевок, заказов и других привилегий нервировал высокопоставленных, объединял их и толкал отстаивать шкурные интересы любыми средствами.
Чтобы выявить слабые стороны противника, не выказывая при этом свою некомпетенцию, госплановский синклит  решил для начала «вооружиться» - организовать обзорную лекцию по кибернетике с нейтральным докладчиком, не приглашая на нее «авантюриста» Тамбовцева.

Большинство мест в конференц-зале было уже занято, когда Гриша поднялся на трибуну. Он коротко коснулся предистории возникшей после второе мировой войны науки, повесил и объяснил плакат с общей блок-схемой ЭВМ, и, подогревая любопытство аудитории к возможностям компьютеров, привел примеры их использования в космосе, военной области, промышленности...
Вопросы и реплики не заставили себя ждать и сыпались в устном и письменном виде:
- Скажите, пожалуйста, зачем советским учреждениям навязывают эти машины, если служащие и без них прекрасно справляются с заданиями?!
- Неужели нами должен командовать бездушные железки??
- Не кажется ли вам, что некоторые ученые-технократы выдвигают новомодные, непроверенные практикой теоретические изыски, требующие еще многочисленных доказательств и уточнений.
- Ваши тезисы являются абсолютно бездоказательными, насквозь идеализированными и вообще КПСС их давно признана лженаучными! А вы снова повторяете те же заблуждения!

Гриша не удивился агрессивному недоброжелательству. Он его ожидал, солидно подготовился и уверенно контратаковал возбужденных слушателей:
- Уважаемые товарищи! Внедрение вычислительных машин - не сумасбродство идеалистов-романтиков, а продиктовано жизненной необходимостью экономики. Изложу популярно... Огромное количество заводов, фабрик и сложное сельское хозяйство предоставляют в ЦСУ СССР определенную отчетность, на основе которой и трудится Госплан. Но, к сожалению, работа ваша - некачественна, ибо вы не обладаете развернутой информацией по объектам экономики и уровень руководства сегодня не соответствует достижениям производительных сил. Вы вынуждены принимать субъективные и нередко ошибочные решения. Если же вы перейдете на более подробную отчетность, то даже все взрослое население страны не в состоянии ее обработать. А ЭВМ - выручат! Унифицированная статистическая документация, единая автоматическая система кодирования, обор и анализ информации, учет потребностей и распределения заказов неизмеримо улучшит планирование и управление. Сейчас многим ученым ясно, что нужно немедленно создавать математические модели, четко описывающие десятки и сотни технологических и экономических связей в народном хозяйстве... При минимальных затратах, мы получим максимальную эффективность производства, повысим товарооборот, рентабельность, обеспечим мощное стимулирование развития и оптимизацию межотраслевых балансов. Исчисляя затраты и результаты труда, вы, наконец, будете знать истинную цену продукта.
- Позвольте, позвольте! - буравя лектора презрительным взглядом, в партере встал безликий, холеный фарисей из «актива». - От ваших тезисов очень несет пресловутым кейнсианством ?! Так вы договоритесь и до реставрации капиталистических отношений! - покровительственно и самонадеянно постулировал он.
- Вы опасаетесь, что строгие количественные методы приведут к подмене сущности марксисткой политэкономии формальными математическими закономерностями? - также ядовито, но с простодушной улыбкой спросил Гриша.
- Вот именно! - удовлетворенно рыкнул вальяжный аппаратчик.
- Простите, многоуважаемый, а кто из классиков марксизма-ленинизма писал, что мы обязаны работать в убыток и не считать издержки своего труда? - хотя сановник немного стушевался, молодой инженер продолжил «экзекуцию». - Еще недавно вы пользовались на службе лишь алгеброй, а производные и интегралы за «вредностью» не употребляли. В итоге - не подкрепленные грамотными расчетами экономической эффективности ваши планы часто и не выполняются! Что, кстати, подтверждает известные слова Маркса, что «наука становится точной в полном смысле этого слова только тогда, когда она овладе¬вает математическим аппаратом»! Неплохо бы вспомнить и прошлое - великий Ньютон был, между прочим, советником английского короля, а консультантом Наполеона являлся знаменитый математик Фурье, и Франция в те года потеряла величие совсем не из-за ученых! История учит! В апреле прошлого года, по инициативе академика Немчинова, состоялось первое всесоюзное совещание по применению математических методов в экономических исследованиях и планировании. На нем ученые пришли к единодушному мнению, что дальнейшие успехи страны будут полностью зависеть от стыковки экономики, математики и вычислительной техники.
Брызжа слюной, с места вскочил очередной верноподданный начетчик, у которого кипел «наш разум, возмущенный» . Его злое, глуповато-сосре- доточенное лицо иллюминировало нервным румянцем.
- Молодой человек, - закричал он, - поверьте мне: - на вроде бы верных, но абстрактных положениях кабэрнэтики нельзя формулировать серьезную экономическую платформу. И ваш оптимистический доклад звучит для нас вовсе не убедительно.
Коллегу спесиво поддержал властный «блин» с пустыми без мыслей поросячьими глазками. Отработанным в нудных заседаниях голосом он высокомерным ледяным тоном пробубнил:
- Я целиком согласен с предыдущим замечанием. - И с наигранным недоумением протянул: - А где же руководящая роль партии? По-вашему получается страной должны управлять ЭВМ, а не Политбюро с ее Ленинским Центральным Комитетом?! — Мы вас правильно поняли?
Гриша подавил готовую вырваться язвительность.
- Закрывать Политбюро никто не собирается!
- Огромное спасибо!
- Но, на компьютерах можно создать сложную интеллектуальную самоорганизующуюся систему управления государства вместо существующей в данный момент детерминистической  и быстрее догнать и перегнать Америку.
- Ваши утверждения туманны и нереальны! А нам нужна полная ясность! - сухо возражал спорщик, неприязненно оглядывая лектора. - Отвергая централизацию: Никита Сергеевич Хрущев указал, что совнархозам самим надлежит решать экономические проблемы своих регионов, а вы открыто выступаете против его политики!
- Голословное обвинение! Не имея всесторонней отчетности и не обрабатывая ее, регионам, как и вам, остается лишь, простите, гадать на кофейной гуще или брать усредненные данные, не характеризующие конкретное состояние каждого предприятия! В случае чего ведь всегда можно сослаться на «объективные трудности» или переложить вину на смежников. Удобно! В работе я души ни чаю - я ни за что не отвечаю!... После подготовки сведений в регионах и передаче их в Москву, мощный Госплановский Вычислительный Центр должен просчитать стратегическое направление развития страны, которое совнархозы осуществят у себя. Целесообразность такой схемы совершенно очевидна! А корректировать планы придется только в зависимости от погоды. Одновременно повысится и ответственность местного начальства.
- Вы переводите обсуждение в бессмысленное препирательство! И скажу прямо - в идеологическую провокацию! - безапелляционным тоном «уличал» пенсионного возраста очередной твердолобый, похожий на лупоглазого филина, и, разделяя его демагогию, зал с нетерпеливым напряжением следил за диспутом. - Мы строим нашу экономику на основе великого учения Маркса – Энгельса -Ленина...
Максима, сидящего рядом с Василием в проходе, мгновенно осенило, и он громко, с несокрушимым спокойствием «подсказал»:
- И Сталина!
Штатный «попугай» в знак общности точки зрения, машинально кивнул головой и довольный, не думая, с апломбом повторил:
- И Сталина!
Раздраженные слушатели подняли несусветные шум и гам, сопровож¬даемые вымученные смешком. Гриша уныло развел руками, намекая на нездоровую психику оппонента. Спустя пару минут, отрицательные эмоции улеглись, и он продолжил:
- Времена, когда Человек с трубкой «знал» все, прошли. В настоящий момент межотраслевые связи значительно усложнились, и без передовой системы управления государство обойтись не может, как бы вы ей не сопротивлялись. В XVIII веке, в Англии луддисты разбивали паровые машины, пытаясь воспрепятствовать их применению, но задержать прогресс не удалось. Стартует вторая промышленная революция - компьютерная, - и насмешливо предупредил, - и, если ваши сотрудники тоже намерены крушить ЭВМ, то, да простят меня любезные товарищи, из этого снова ничего не выйдет!
Наэлектризованные чиновники «пошли» словно на дрожжах:
- Вызывающее поведение!
- Наглец!
- Беспардонная параллель и запугивание!
- Ваши сравнения унижают организацию, которой наша партия поставила историческую задачу - к 80-му году «нынешнее поколение советских людей должно жить при коммунизме!» - перекрывая другие восклицания, грозно изрек густой бас, поднявшись с кресла в середине зала.
- Я имел ввиду, конечно, отдельных работников, - кротко смягчил Гриша. - 15 тысяч лет назад человек научился ловить рыбу сетью и крючком. Еще через 8 тысяч лет он приступил к написанию законов и изобрел математику. Новые технологии внедрялись тысячелетиями, и, мне кажется, некоторые присутствующие предпочли бы осваивать кибернетику в те же сроки! Не получится! Она уже стучится в дверь! И настойчиво!
Обстановка накалялась:
- Прекратите лекцию!
- Он публично оскорбляет нас! Неслыханно!
- Выключите микрофон!
Восстанавливая тишину, Гриша вскинул руку:
- Граждане, прошу минутку, а потом вы меня линчуете! - любопытствуя, собравшиеся умолкли. - Возникшее в XII веке, в Южной Америке государство инков просуществовало 300 лет и располагало армией в 200 тысяч воинов. Высадившийся на его побережье испанский конквистадор Писарро, вместе со своим отрядом в 168 человек низверг крупнейшую державу Западного полушария в считанные недели. Почему?...
Ответ - очевиден: дело было в несовершенстве системы управления государством!
После легкого замешательства и выразительной паузы некто солидно и озабоченно спросил:
- Хорошо, а если к каналам передачи данных: подключится ЦРУ или иная разведка?
- Я уверен, что наше КГБ достаточно квалифицировано, чтобы не допустить утечки информации. Ваши опасения напрасны. - Гриша огласил записку: - «Я прочла в журнале, что разумные машины рано или поздно смогут воспроизводить себе подобных. Что ж - тогда - начнется??» - Не переживайте! Ученые пришли к обнадеживающему выводу - способ воспроизводства разумных существ в обозримом будущем останется прежним!
Его слова опять покрыли негодующие выкрики:
- Беспрецедентное хамство!
- Прислали какого-то мальчишку издеваться!
- Невоспитанный грубиян!
- Не лекция, а сплошной скандал!
- Отъявленный хулиган!
- Гоните его с трибуны! Докладчик торжествующе ощерился:
- Вы напрасно возмущаетесь! Я высказал не свое мнение, а дословно процитировал нашего талантливого математика, признанного всем миром - академика Колмогорова!
Грозовая атмосфера немного разрядилась, но уязвленные ретрограды не уставали кликушествовать:
- Пользоваться вашей ****оматикой страна, экономика и люди совершенно не готовы!
- Теоретическая мысль и инженерные разработки, видимо, опережают намерения Госплана, но ваше отставание, извините, не является темой моей лекции и дискуссии.
Просвещался на лекции и зампред Госплана - Мисник. Он внимательно следил за перепалкой и его одолевали невеселые думы: - «взгляды и методы руководства действительно устарели... Появились новые: науки, идеи, специалисты... Что делать?!... Не знаю... Переучивать людей?... Бесполезно!... Не те годы у них, да и сами не захотят!» - Ему вспомнился эпизод из передававшегося накануне по телевидению фильма о Миклухо-Маклае, где знаменитый путешественник, стреляя в воздух, демонстрировал папуасам возможности огнестрельного оружия. - «Как дикари не умеют обращаться с винтовкой, так и кухарки управлять государством! Ошибался Ильич!»
...Враждебно настроенные аппаратчики упрямо сопротивлялись:
- Мы - реалисты и давайте честно исходить из того, что машины мыслить не могут! - неслась из зала очередная несуразность.
«Все, как на подбор,
И с ними дядька - Черномор», - подумалось Грише. Узкий кругозор оппонентов надоел ему, и самолюбие лектора не выдержало:
- Пока, товарищи, пока... Компьютерам всего-то 15 лет! И среди вас вряд ли найдется желающий утверждать, что, несмотря на двухмиллионный возраст человека, большинство мужчин и женщин, в том числе, прошу прощения, и в Госплане перегружены умственным багажом!
Брошенная в лицо «перчатка» вызвала яростную реакцию. Спасая положение, Максим степенно прошел на эстраду и, став около друга, принялся сбивать гнев с распалившихся:
- Граждане-товарищи! Вношу деловое предложные - пусть сотрудники познакомятся с последними экспресс – информациями, бюллетенями и популярными брошюрами, посвященным достижениям в области математического моделирования, алгоритмизации, корреляционного анализа, вычислительных машин. Если появятся вопросы, партком напишет новую заявку, и наш лектор подробно расскажет, где и как применить эти дисциплины. Я убежден, что у вас изменится предвзятое мнение в отношении кибернетики!
- Кто назначал лектора? откуда он? - зло допытывался один из «ужаленных».
- Его пригласило Общество «Знание» - скучно уточнил Максим.
- Где он работает?
- В подвале, - отозвался Гриша.
- В каком еще подвале? - срываясь, заорал надутый номенклатурщик.
- В Госплановском, ваша честь! - снисходительно поддел возмутитель спокойствия.
- Значит, вы те самые.., - догадался один из Зам Завычей.
Максим кивнул:
- ..которые, - и посыпал «специей», - но с началом эксплуатации «Урала-4», рассчитываем переместиться наверх, в смысле этажности... и статуса.
Гриша призывно поднял руку и, с язвительной усмешкой, резюмировал:
- В заключение нашей встречи, состоявшейся, как говорят дипломаты, «в теплой, дружеской обстановке», приведу, с вашего позволения, определение того же академика Колмогорова, - он вынул из внутреннего кармана блокнот и, «водружая знамя Победы», зачитал: - «Кибернетика, занимается изучением систем любой природы, способных воспринимать, хранить и перерабатывать информацию и использовать ее для управления и регулирования. При этом кибернетика широко пользуется математическим методом и стремится к получению конкретных специальных результатов, позволяющих как анализировать такого рода системы, так и синтезировать их».
После лекции, Василий накинулся на приятелей?
- Вы - два лауреата конкурса идиотов!
- А в чем дело Кум? - со святой наивностью спросил Гриша.
- За вашу трепотню, шкодники, Тамбовцев учинит нам хорошую выволочку или вообще выкинет по собственному желанию!
- Желание у меня возникает только рядом с девушкой! - невозмутимо за¬метил Максим. - А во-вторых, не имеет права - молодых специалистов должны воспитывать два года, даже если мы подожгем эту богадельню .
- Ладно. Но за полтора часа вы довели чиновников до бешенства! У них на горизонте - сплошной туман и полундра! Сейчас начнет трясти всю контору и они совсем оборзеют!
- Не твоя забота, милай! - с жесткой деловитостью проворчал Гриша. - Мы не виноваты, что они в кибернетике - не уха, не рыла! Ничего не волокут! Им раньше надо было учиться и думать!
- Мы, наоборот, облегчили шефу жизнь и приняли огонь на себя, - оправдывался Покровский. - Откреститься от лекции ему - нетрудно. Он - не при чем: докладчика прислало «Знание» и без его ведома.
- Вы дождетесь, что партайгеноссе отправят нас в ЧК и далее без остановок! - известил Василий. - Помяните мое слово!
- Не расстраивайся! - подмигнул ему Гриша. - Попросимся в одну камеру или барак!
- «Гвардия умирает, но не сдается!»  - с пафосом утвердил Максим.

Обслуживание «Урала-4», помимо инженеров-электронщиков, нуждалось в высококвалифицированных программистах. Их Тамбовцев наметил взять в МГУ, из оканчивающих мехмат, а мероприятие поручил кадровику отдела - Рогову. Однако, накануне даты знакомства дипломников с представителями организаций, уполномоченный неожиданно заболел гриппом и просил по телефону наших героев, подъехать в ВУЗ вместо него.
- Ты с нами потопаешь? - выяснял Максим у Кумачева.
- Вас двоих на весь университет хватит, не то, что на факультет! И еще, человекообразные! Не устраивайте там последний день Помпеи! - напутствовал Василий. - Рогов - мужик, наивный. Он не знает, с кем связался и что вас без намордников никуда пускать нельзя!
- Вечно ты ворчишь, - ответил Гриша и убежденно сослался: - Мы - мирные люди...
- ...«Но наш бронепоезд стоит на запасном пути!»  - напомнил Кумачев. - В МГУ приедет много кадровиков, и не вздумайте их кусать! В Госплане вы уже отличились! Чиновники из-за вас теперь кипятком мочатся!
- Как скажешь, папа, - смиренно согласился Максим.
- Будем - тимуровцами ! - солидаризировался: Гриша. - «Мы с Тамарой санитары, мы с Тамарой ходим парой!»
- И никаких фортелей, процессники!
- Хок'кей, командир! «Жираф - большой, ему - видней!»

В университете на Ленинских Горах, в просторном фойе, перед залом заседаний происходила встреча студентов мехмата с начальниками отделов кадров различных предприятий НИИ. Рост научных исследований и технологий требовал большое количество ученых по фундаментальной и прикладной математике, программистов, аналитиков. ГРУ, КГБ и ВПК также старались обеспечить свои организации выпускниками престижного ВУЗа. Уполномоченные были обеспокоены тем, что спрос на питомцев МГУ во много раз превышал предложение. Они подходили к молодым людям и обстоятельно расписывали привлекательные условия работы и перспективы на будущее. Самоуверенные вербовщики, не стесняясь, оттесняли Максима и Гришу, пытавшихся заинтересовать ребят; а польщенные вниманием дипломники игнорировали представителей Госплана, принимая их за незначительных помощников.
- Нам не хватает солидности и респектабельности! - указал приятелю Гриша причину равнодушия к их особам. - Похоже, и студенты - очень тщеславны!
- Что ты удивляешься? - обронил Максим. Они не от мира сего и в жизни - олухи царя небесного. Их тыквы заняты лишь одними интегралами!
- Да, с этими Лобачевскими мы кашу не сварим! Рулим к девицам! Твоя дворянская физиономия производит на доверчивых хорошее впечатление... Особенно издалека и в темноте! Так что шлепай первым, а я, из-за твоей спины буду толкать лозунги!
Прочесывая фойе, они отловили двух подруг, готовых их выслушать. Русоволосая украинка, с открытым приветливым лицом - Савченко и инвалидка пятой графы  - Корнблюм, улыбаясь, внимали Гришиной сказке о нестерпимой «жажде» Госплана заполучить себе математиков для решения стратегических задач в экономике.
- У нас будут огромные творческие возможности, и мы очень хотим надеяться на ваше участие! - Распинался он, - и не сочтите преувеличением, но от вашего решения зависит экономика всей страны!
Поддерживая приятеля, Максим симулировал страшно озабоченный вид, по-щенячьи преданно смотрел на девушек и угодливо кивал головой. Вдохновенная «Мечта» Госплана покорила студенток.
- Предложение - необычайно интересное! - откликнулась воодушевленная Савченко и с сожалением предупредила, - но КГБ от имени ЦК партии подал ректору заявку на 25 человек. На каждого - персонально. А как отказаться, я не представляю?!
- Мелкий вопрос! Насильно держать они нынче не могут! Не те времена!
- Если удастся, я - за!
- И я к вам пошла бы с удовольствием, - немного смущенно поделилась еврейка.
- Дайте ваши телефоны, и мы что-нибудь сообразим! Когда они расстались, Гриша в задумчивости рассудил:
- Их нужно оторвать, во что бы то ни стало!...
«Да орешки - непростые
В них скорлупки - золотые».
- С Лубянкой не договоримся! - уверял Максим.
- Ты лучше скажи, кто главный подписант распределения?
- Аллах его ведает.
- Но не Хрущев же с Политбюро!
- Нет, конечно.
- Цэ трэба разжуваты!
- Спросим у декана. Он-то наверняка в курсе...
- Погнали!


Декан мехмата Слезкин ошеломил и.о. кадровиков:
- Список окончательно утверждает Госплан!
В глазах уполномоченных вспыхнул алчный огонь голодных волков, окруживших овчарню, и парни, со счастливыми лицами послушных детей, рассыпались в благодарностях.

В приемной зампреда, Максим безапелляционным тоном обратился к референту:
- Мы - из отдела вычислительной техники. У нас возникла проблема с программистами, и нужна срочная помощь Мисника. Без нее мы не обойдемся!
Чиновник окинул взглядом непреклонные физиономии.
- Минуту! - отворив внутреннюю дверь, он прошел к шефу и, вернувшись через несколько секунд, коротко бросил: - Зайдите!
...Мисник с любопытством всматривался в присевших знакомых «ковбоев».
- Мы были в МГУ на встрече дипломников с кадровиками их будущих предприятий. Спрос на выпускников мехмата - неимоверный! - сетовал Максим. - Двое согласились поступить к нам, но с их мнением никто не считается; серьезные организации бесцеремонно отнимают ребят, и мы так останемся с носом!
- А почему Рогов ничего не предпринимает?
- Он болеет и просил его подменить.
- Вы были в нашем управлении?
- Были. Но заявку на математиков нам не дали!
- Ерунда, какая-то! - недоумевая, ворчал зампред. - Любой пустяк они не в состоянии уладить!
- У нас все дела решает только министр! - доброжелательно пошутил Гриша.
- Верно! - усмехнулся Мисник. - Оформите письмо на имя академика Петровского  и перечислите в нем фамилии ваших протеже.
- Такое подойдет? - выяснял Максим, положив заранее приготовленную бумагу на стол.
Вельможа прочел: - Оперативно! - слегка улыбнулся. - Заявку отдайте в секретариат. Пусть напечатают на нашем бланке. Поставите печать у референта, и я подпишу... А лекцию вы провели успешно! - с иронией сообщил он Грише. - Коллеги никак не могут придти в себя, обсуждая вашу кибернетику!
В ответ оба визитера сочувственно кивнули.
С письмом Мисника друзья посетили ректора, и он без звука наложил Слезкину - председателю комиссии по распределению резолюцию: «ПРОШУ УДОВЛЕТВОРИТЬ». Спросил:
- Когда пустите ЭВМ?
- После доставки, через месяц - два, пообещал Максим.
- Желаю успеха! Экономика государства в ваших руках!
В условленный день, студенты мехмата вместе с многочисленными кадровиками (в основном из ВПК) толпились в фойе, перед актовым залом. Ожидая заседание, Максим с Гришей, успокаивая своих подопечных девушек, дали им прочитать госплановскую заявку, с резолюцией Петровского, и заверили, в удачном исходе предстоящей процедуры.
- Если будут какие-либо осложнения - не тушуетесь и следите за мной! - инструктировал Гриша.
Декан предложил представителям занять места в зале, а молодежи оставаться в фойе. Еврейская внешность Рабиновича и комсомольский возраст наших приятелей возбудили в Слезкине подозрение относительно полномочий бойких парней, но профессорская этика не позволила ему поинтересоваться их документами. Угадать же охотничьи инстинкты за радушными физиономиями и внимательными глазами было невозможно.
...За столом президиума расположились сотрудники факультета, а в зале группами по два-три человека кучковалось около двухсот военных и штатских. Среди них выделялась подполковник КГБ - крупногабаритный тяжеловес, с грубым неприятным лицом и видом полновластной непререкаемой хозяйки.
Председатель открыл собрание и объяснил порядок его ведения. Назвав по списку первую фамилию студента, с краткой характеристикой успеваемости, он обратился к аудитории:
- Кто претендует? - сопровождаемые оживленными возгласами вверх тут же взметнулись десятки рук. Люди вставали один за другим и называли свои предприятия. - Товарищи, я снова напоминаю: каждому дипломнику предоставляем только три места. Предпочтение - в зависимости от важности организации. Приглашайте! - распорядился он секретарше. Она подошла к двери и, приоткрыв ее, вызвала упомянутого парня.
...Учитывая продолжительность декретного отпуска, чинуши избегала укомплектовывать НИИ и КБ прекрасным полом. Поэтому ежегодно на мехмате возникал ажиотажный спрос на юношей.
Бельмом на глазу служили и несколько студентов-евреев. Руководствуясь негласной государственной политикой и личной антипатией, благонадежные члены партии, коих «вырастил Сталин на верность народам» , игнорировали нежелательную нацию, и назначение «забракованных» на работу превращалось для Слезкина в утомительный стипль-чез . Правда, с 1967 г. - стало легче - евреев вообще перестали зачислять в студенты мехмата.
...Гриша вручил декану письмо Мисника и, отойдя, прислонился к подоконнику вблизи эстрады, чтобы девушки его хорошо видели.
При обсуждении трудоустройства Корнблюм, он был единственным, вскинувшим руку за ее кандидатуру.
Председатель апеллировал к здравому смыслу:
- Ну что, товарищи? Кто еще хочет?! У нее прекрасные оценки. Отличница! Давайте, давайте! По инструкции она должна иметь три возможности! Активнее, пожалуйста!
Стойкая иудофобия перевешивала ответственность вербовщиков за срыв поручения и замедляла ход заседания. Декан безуспешно навязывал студентку химикам, машиностроителям, биологам и другим нережимным учреждениям. Патовая ситуация побуждала представителей элитарных ведомств принять сторону Слезкина, и они раздраженно урезонивали публику:
- В чем дело?! Чего вы ждете? Вы же знаете, что молодых специалистов всем не хватит! Не тяните время!
- Вот вы ее и берите! - с досадой парировали кадровики.
С места поднялась могучий подполковник КГБ и недовольно рыкнула:
- Будете отнекиваться, вам вообще никто не достанется!
Гриша не выдержал и с издевкой заметил доверенным лицам:
- Граждане! Мы уже договорились, что она идет в Госплан. Так что «страшные последствия» вам не угрожают, и вы зря паникуете!
Реплика инженера подстраховывала слушателей и подсказывала им веский довод начальству - «не дали даже еврейку!»
Ситуацию осознали, и нервозная атмосфера стала менее напряженной. Надеясь на благоприятное отношение в дальнейшем и самодовольно ухмыльнувшись, двое удовлетворили просьбу председателя и формально подняли руки.
Через пару минут «Некондиция» подписалась работать у Тамбовцева и комиссия облегченно вздохнула.
... Когда подавляющую часть ребят распределили по закрытым предприятиям и настала очередь Савченко, присутствующие снова заволновались. Возвращение без математиков сулило им незаслуженные упреки и замечания руководства. Обстоятельства понуждали добиваться от мехмата выделения хотя бы девушек («на безрыбье и рак рыба»). За студентку боролись два десятка заинтересованных. Взбудораженные, они ожесточенно доказывали соседям обоснованность их претензий, пока кагэбэшница громко и самоуверенно не приказала:
- Товарищи! Прекратите ваши споры! Комитет берет ее себе! Все!
Вышколенный железной волей КПСС, под пристальным оком КГБ Слезкин, ознакомившись с переданным ему письмом Мисника, решил, однако, не реагировать на послание и оправдаться перед Госпланом тем, что заявку получил слишком поздно. Он рассеянно посмотрел в сторону мозолившего глаза Гриши. Перехватив взгляд и пользуясь моментом, тот недвусмысленно указал пальцем на бумагу; но декан не откликнулся на молчаливый призыв, - повернул лицо к залу и подвел черту:
- Итак. Савченко рекомендуем - КГБ и дополнительно: Войсковая часть №.... (Аналитический центр ГРУ) и Средмаш (ВПК).
Гриша приблизился к столу президиума и, кивнув на лежащее письмо, с достоинством произнес:
- Персональную заявку на Савченко прислана зампредом Госплана - Мисником, и ректор МГУ ее завизировал! Мне кажется, не считаться с этим, будет, мягко выражаясь, ошибкою, - и с подковыркой добавил, - для нашего высокого собрания!
Язвительное высказывание «молокососа» возмутило степенную публику. Неизвестно как оказавшиеся здесь выскочка смел покушаться на их давно установленные порядки и делать замечания!
- Молодей человек! Вы мешаете нормально работать! - нахмурясь, зычно рявкнула подполковник.
- Я хочу вам напомнить, уважаемая, - ядовито скрестил «клинки» Гриша, - что у нас здесь абсолютно равные полномочия и затыкать рот коллеге - совсем негоже. Да и не демократично!
Офицер не привыкла слушать возражения от штатских, тем более от какого- то «сопливого шалопая». Глаза ее сверкнули гневом и она гаркнула:
- Перестаньте паясничать! Иначе мы вас выведем!
- А что вы на меня орете? - ледяным, пренебрежительным тоном спросил инженер. Мы же не в казарме! Я - не рядовой, да и вы как будто - не генерал! Так вести себя даме в общественном месте - неприлично, гражданочка!
Не ожидая подобного отпора, кагэбэшница опешила. Солидарный глухой ропот кадровиков перешел в сплошной гвалт. Слезкин беспокойно звонил колокольчиком и призывал к тишине. Привстав с кресла, Максим махнул другу рукой - «оставь их в покое!» - Гриша «покорно» вернулся к окну.
Явившейся Савченко декан перечислил намеченные для нее организации.
- Выбирайте!
- Да, но... я согласилась на Госплан! - ответила девушка.
- Вы разве не слышали, что вам предлагают? - сухо упрекнул председатель, - и определяйтесь, пожалуйста, скорее!
Она обратила внимание, что Гриша отрицательно покачал ей головой.
- Извините, но режимные предприятия меня не устраивают!
- Что значит, не устраивают?! - сердито допытывался Слезкин.
- У меня есть свои соображения, - упорствовала Савченко.
В представлении КГБ, «свои соображения» штатской были недопустимым вольнодумством. Подполковник поднялась и, едва сдерживаясь, высокомерно загремела:
- Такого бесстыдства я еще не слышала! Пять лет ее учили бесплатно в лучшем ВУЗе страны, предоставили интересную, перспективную работу, а она вместо благодарности начинает демонстрировать свои капризы!
- Вас приглашают три очень важные организации, и ваша аргументация неубедительна и недостойна! - нервничал декан.
- Я уже договорилась, - сопротивлялась студентка, обидчиво поджав губы.
Снова вмешиваясь, офицер прокричала:
- Савченко, диктовать нам свои прихоти вам не удастся! Ваше препирательство совершенно бессмысленно!
К подполковнику присоединился и председатель: - Родина вас воспитала, дала образование и ваш комсомольский долг, пойти туда, где вы нужны.
- Но я нужна и Госплану! - вымученно оборонялась дипломница.
Втянутый в бесплодную дискуссию Слезкин решил ее закруглить:
- Значит, ни одно названное место вам не подходит?!
- Да.
- Тогда распишитесь, пожалуйста, что вы отказываетесь от распределения! - досадливо выпалил декан, подвинув к ней лежащую на столе ведомость.
Савченко вопросительно взглянула на Гришу и опять встретила его непримиримый знак.
На сей раз жест зафиксировала кагэбэшница. Теряя самообладание, она вскочила с кресла и разразилась:
- Нет, вы посмотрите, что он делает!
- А что он делает? - любопытствовали сидящие.
- Хулиган мотает ей головой, чтобы она не подписывала! - свирепо уставившись на «врага», пронзительно вопила офицер. - Открыто ставит нам палки в колеса, и я уверена, он - совсем не из отдела кадров!
«Правильно, дружок, - мысленно «одобрил» Гриша. - Возьми с полки пирожок!»
Подполковник, с побагровевшим, перекошенным негодованием лицом, не тормозила:
- Кто его пустил? Гоните вон этого подозрительного типа!
В кольчуге спокойствия, молодой инженер криво усмехнулся, призывно поднял руку и воткнул «бандерилью» :
- Я не пойму, что вы так переживаете, гражданочка? - вторично упомянутое слово гражданочка окончательно взбесило адресат. Возмущение кагэбэшницы показалось Грише недостаточным, и, завершая «корриду», он нанес разящий удар «шпагой»: - Если вы опасаетесь, что КГБ без Савченко пропадет, мотайте ей головой, чтобы она соглашалась.
Зал взорвался множеством яростных голосов:
- Выставите его за дверь!
- Наглый авантюрист и хам!
- Черт знает, что проходимец себе позволяет!
- Самозванец!
- Вызовите милицию или дружинников!
Гриша уяснил, что сражаться в меньшинстве на чужой территории бесполезно и, послушно кивнув, удалился. Максим проследовал за ним. Перед дверью он обернулся и, прощаясь, насмешливо помахал рукой разгоряченной публике.
Выбитый из душевного равновесия председатель пробормотал Савченко:
- Я еще раз прошу вас подписать отказ от распределения!
- Не могу.
- Тогда, пожалуйста, покиньте нас! Будем с вами разбираться по-другому! - угрожающе проскрежетал он.
Раскрасневшаяся от волнения девушка вышла в фойе и сообщила:
- Я не подписала!
- Молодец! - Гриша прислушался. Убедившись, что в зале стихло, он снова рванулся к заседавшим.
- Зачем, Груня? - удивился Максим.
- Обнять родимых! - иронично хмыкнув, приятель распахнул дверь и переступил порог.
Не ждавшие «хулигана» кадровики на мгновение замерли и прервали обсуждение.
- Мы Савченко все равно заберем! - громко и с ехидством объявил «хам», породив новую волну протестующих воплей.
- Туше ! - присудил довольный Максим, когда Гриша возвратился в фойе.
- Слезкин - трусливый гусак!
- Он испугался чекухи! - уточнил друг и устремился к залу.
- Куда?
- Пощекотать! - Максим открыл дверь истошно заорал: - Но пассаран!

Назавтра, референт Мисника вызвал Тамбовцевских «головорезов» к шефу.
- Объясните, пожалуйста, что произошло в университете? - пасмурно спросил зампред.
- Ваше письмо мы завизировали у Петровского и отдали председателю комиссии - Слезкину, - «недоумевая и искренне» повествовал Максим, - но на встрече с представителями организаций одна бесцеремонная дама настроилась перехватить наших программисток. Поскольку студентки не хотели идти к ней, она закатила там настоящую истерику.
Наблюдая приятелей, сановник внутренне улыбнулся. «Настоящие бомбисты», - думал он и сделал вид, что поверил. Несмотря на головную боль от затеи Хрущева с треклятой кибернетикой, они импонировали ему, и Мисник завидовал их молодости, знаниям, целеустремленности.
- Между прочим, дама, как вы изволили выразиться, - подполковник КГБ, и мне сдается, что в органы истеричек на работу не берут. - «Озадаченный» Покровский пожал плечами.
- Она пришла к выводу, что правительственное задание Госплану - ей не указ, а мы обойдемся и без математического обеспечения! А Слезкин игнорировал и вашу подпись и Петровского!
- Вы так обидели людей, что мне звонил зампред КГБ! Он жаловался, что вы срывали работу комиссии мехмата и оскорбляли ответственного сотрудника Комитета. Просил принять самые строгие меры в отношении вас. Затеять скандал в храме науки!? - разочарованно укорял зампред.
- В зале присутствовали не ученые, а кадровики, - скромно вставил Гриша без тени раскаяния.
- Я вижу - где бы вы ни появились - немедленно начинается «землетрясение и извержение» общественного мнения, - делился со смешком Мисник. - Теперь уже и КГБ и МГУ исходят от вас пеной!
Сравнительно мягкий тон начальника толкнул Гришу предложить:
- Я с докладом могу выступить в КГБ и разъяснить им значение кибернетики для прогресса нашей страны.
- Боюсь, после лекции в Комитете, я вас больше не увижу, - пошутил зампред. - Они на вас очень злы. Поэтому просьба - будьте с народом по¬ласковее! - заключил он, сознавая, что беседует все-таки с людьми от Хрущева и Курчатова. - Наука ваша родилась недавно, и ее возможности, конечно, не сразу воспринимают.
«Соловьи-разбойники» солидарно кивнули в знак единомыслия, но Мисник успел заметить, как Гриша лукаво подмигнул приятелю.

Зампред погасил амбиции КГБ и защитил высокий статус Госплана - Савченко и Корнблюм получили направления в отдел Тамбовцева.
Меж тем в столицу прибыли готовые стойки «Урал-4», и вызванные пензенские наладчики вместе с москвичами принялись энергично монтировать ЭВМ.
Беспокойство чиновников усиливалось... Хотя бестолковые деяния Хрущева: совнархозы, повсеместный сев кукурузы, работа на общественных началах и другие досаждали прикормленную номенклатуру, но они не угрожали ее благополучию. Хорошо усвоив уроки 1937 г., партхозактив всегда «единодушно поддерживал и одобрял» регулярные авантюры посредственностей, вцепившихся в руль управления страной. Считать людские, материальные и нравственные потери КПСС «по скромности» стеснялась. Сумбурный бал правили непрофессионализм и коллективная безответственность. Забравшись в Кремль, очередной вождь насаждал очередные безграмотные «свершения» «от Москвы до самых до окраин, с южных гор до северных морей» .
При Хрущеве госплановским «боярам» жилось вольготно и сладко, пока нелегкая не принесла эту «бесовскую» кибернетику.
Отличных специалистов по системам управления готовили несколько московских вузов: МФТИ, МИФИ, МГУ, но согласно инструкции их направляли работать только в ВПК и силовые структуры. Государству и партии они «не требовались», ибо научное управление и импровизации бездарных политиков были несовместимы. Иерархи лихо привлекали неквалифицированных выдвиженцев, которые за предоставляемые блага приветствовали и угодливо выполняли любые шараханья «верных ленинцев». Лоцманы безалаберной экономики решили, что пуск «Урала-4» - первая ласточка, за которой прилетит и большая стая. Начнется тотальное наступление на всю хозяйственную, неэффективную и бюрократическую жизнь страны. Мрачная перспектива, оказаться не у дел и быть отодвинутой от кормушки, понуждали встревоженную номенклатуру срочно искать выход.
Старые рецепты огульной клеветы и демагогии уже не проходили, и, для сохранения насиженных синекур, надо было отыскать что-либо более изощренное. Предчувствуя «Страшный суд» в Госплане, руководители управлений и отделов стали наведоваться к «Уралу-4» для «рекогностировки». В подавленном настроении, они расспрашивали сотрудников, «крамольного» отдела, когда те приступят к эксплуатации ЭВМ и о шансах приобщения к неведомой, страшной науке.
Во время одной подобной «экскурсии», видный деятель как-то обронил:
- Похоже, вы закладываете под Госплан водородную бомбу!
- Ну что вы? - возражал Максим, поражаясь дикой версии. - Секретчики нас наверняка проверили, а форму допуска нам вручили еще на третьем курсе института! - улыбнулся он. - Мы же не агенты ЦРУ!
Стоящий рядом второй начальник тоже пасмурно спросил:
- Хорошо, но, когда ЭВМ заработает, нас то куда? На улицу?
- Извините, но мы к этой ситуации никакого отношения не имеем. Ее, наверное, должны решать Хрущев, ЦК, Совмин, Политбюро. Мы-то маленькие люди. Считайте - винтики, гаечки, шурупчики...
- Винтики, гаечки, - машинально повторил сановник, улавливая нотки язвительности и пристально вглядываясь в непроницаемое лицо Покровского.
- Мы, как дворники. Нас пригласили - мы работаем.
- А что, если вы откроите нам курсы повышения квалификации? - зондировал почву госплановец.
Максим удивился самонадеянности «боярина». - «Поздновато настроились, - прикинул он. - Не те науки!» - но пояснил вежливо: - Ваше предложение - нереально! Объем знаний в последние годы сильно вырос и освоить их вам будет очень трудно .
- Да-а..., - огорченно протянул госплановкий «бугор» сквозь зубы.
- А почему бы ни применить ваши организаторские способности для внедрения новых методов обработки информации в средних административных звеньях и регионах? Убрать неэффективные?
«Черта с два!» - горячился про себя привилегированный. - Отправят нас на пенсию и наберут вот таких живоглотов! А они потом возьмутся и за Правительство, и за ЦК! Там всегда сидели недоумки. Хитрости у них выше крыши, а мозгов - кот наплакал! Они не понимают, что яйцеголовые их тоже попросят!
И обком, и исполком и мы все будем нужны как корове седло!»

Предчувствуя катастрофические перемены в своей удобной и безбедной жизни, госплановские деятели решили попытаться загнать кибернетического джина снова в бутылку. Часами обсуждали они возможность замены Тамбовцева, и перевод его отдела в другую организацию.
Для безболезненности операции, интриганам очень подходил бы кто-нибудь из коллег Тамбовцева, и они направились в кадры, изучать личные дела сотрудников.
Выяснилось, что единственным коммунистом с высшим образованием в отделе числился инженер Генералов, на честолюбие и партийную дисциплину которого и была сделана ставка.
Было использовано приглашение итальянской фирмы «Оливьетти» на созываемую международную конференцию по вопросам оргтехники.
Поскольку желающих сбежать в те годы в «загнивающий» капитализм из «развитого социализма» (то бишь недоразвитого) хватало, поездку за границу доверяли исключительно членам КПСС, и в вычислительном отдела ее «естественно» определили Генералову. Инженер слабо разбирался в науке, но благодаря связям и снисходительности Тамбовцева, держался на плаву.
Участник заговора - начальник ЦСУ  РСФСР Колпаков позвонил Генералову, и они договорились лететь в Рим вместе.
В самолете глава ЦСУ «доверительно» рассказал спутнику о «тревоге» Совета Министров по поводу «видимо» слишком масштабной задачи, возложенной на Тамбовцева, и «интересовался» его мнением. «Разработка» инженера в вечном городе длилась в течение всего срока их совместного пребывания.
При обратном рейсе, Колпаков спросил без обиняков:
- Если Правительство переподчинит ваш отдел ЦСУ, вы согласились бы руководить новым ВЦ?
«Пряник» выглядел аппетитно, и Генералов ответил положительно.

За две недели до пуска «Урала-4», происки кремлевских прислужников дали «плоды»: 01.12.1961 г. по распоряжению Совета Министров за № 4320Р и письму ЦСУ РСФСР за № 39/112 от 29.11.1961 г. вычислительный отдел НИИ при Госплане перевели в Центральную электронно-вычислительную станцию при ЦСУ.
Животом чувствуя нарастающую угрозу, самоуверенно-невежественная, номенклатура похоронила инициативу академика Курчатова.
Обманом и репрессиями она крепко держала в страхе страну-мученицу, не давая ей поднять голову, расправить плечи и встать с колен, к Свободе и Процветанию.
«Ум, честь и совесть нашей эпохи»  оценила удачные действия присных, и Кулеву предложили престижную должность посла в Алжире.
С талантом ученого Тамбовцеву в ЦСУ делать было нечего и 03.12.1961 г. он уволился. Вслед за ним, 05.12.1961 г. наши друзья также подали заявления об освобождении от работы по собственному желанию. Судьба ВЦ никого не волновала и их с легкостью отпустили.
- Туземцы съели Кука! - пояснил Максим, когда они вышли из отдела кадров, с трудовыми книжками. - Кино кончилось и публика разошлась!
- Большевички открыли нам кингстоны ! - угрюмо комментировал Василий.
- Закусывай, ребята, закусывай! - отозвался, без энтузиазма Гриша.
КОНЕЦ