Кукольная история

Вместе с первыми сумерками начинается дождь, и ее головная боль постепенно отступает. Она выползает из кокона пледа, заваривает любимый чай, включает тихую музыку, зажигает ароматические свечи. Мир постепенно возвращается в привычное русло, и то, что мучило днем, отходит на второй план, меркнет, превращается в прошлое.

День у нее выдался отменно плохим, но он закончился. Его можно перечеркнуть, переступить и забыть – как переворачивают плохо написанную страницу по большому счету нравящейся книги. Легкая передышка за любимы занятием – и все, дело сделано.

На первом курсе пединститута им говорили, что самым тяжелым будет их первый самостоятельный урок. Но ее первый урок прошел лучше, чем просто хорошо, а вот первое родительское собрание подкачало. Точнее, оно стало полным, стопроцентным, безусловным провалом. Она не оправдывала себя, но и не собиралась делать себя виноватой. Да, это был ее первый класс, ее первые ученики, и да, она сама еще вчера была студенткой – но это не было причиной превращать простое школьное мероприятие в бойню.

Со шкафа она достает заветную коробку с куклами – лучший способ отвлечься и расслабиться, почувствовать себя в безопасности, вернуться, хотя бы на время, в самые счастливые дни детства. Тогда вот так же стучал по подоконнику осенний дождь, круг света от лампы замыкал мир, ограничивал, превращал в неприступную крепость. От печки шло тепло, от кружки пахло вкуснейшим травяным чаем. Крепкие прабабушкины руки сновали над обрезками старых платков, лоскутками, ветошью, мягкий певучий голос рассказывал о том, как правильно делать куклу – без узлов, швов, крестиков в ненужных местах.

Страшно вспомнить, сколько лет назад умерла прабабушка – но для нее куклы до сих пор являются лучшим лекарством, лучшим утешением в любой беде. Мама не принимала ее хобби, смеялась над ним, называла его детским и бесполезным, выбрасывала лоскутки и заготовки. Она никогда не ругалась и не спорила из-за этого с матерью – строго-настрого запретила прабабушка.

Первую сегодняшнюю куклу она одевает в темный костюм, рисует ей жидкие светлые усы и синие глаза.  Павел Петрович, отец Гришки Новикова, мистер «я серьезный бизнесмен, я не сдам ни копейки, пока не поверю в вашу честность».

- Доверие – абстрактное понятие. Поймешь насколько, когда станешь доверять каждому встречному. А честного встречного еще нужно заслужить, – говорит она почти нежно и тонкой серебреной иголкой протыкает кукле голову.

Следующая кукла выходит пестрой и почти кругленькой, со смешной шляпкой на маленькой голове. Наталья Сергеевна, мама Кати Симоновой, мисс «фуфуфуфу, ну кто так сейчас одевается, вы же детей пугаете».

-  Страх – это растяжимое понятие. Поймешь насколько, когда из дома выйти не будешь решаться, – и опять протыкает куклу тонкой серебряной иголкой. 

Третью куклу она заматывает в лоскуток-шаль и прикалывает в волосы огромный цветок. Антонина Евгеньевна, мать Нины Петровой, миссис «не чувствую в вас всепоглощающей любви к детям».

- Любовь – условное понятие. Поймешь насколько, когда соседа своего полюбишь так, что ни минуты жить без него не сможешь, –  и протыкает серебряной иголкой сердце куклы.

И пока хватит.

Чай допит. Свечи догорели. Куклам пора возвращаться назад в коробку.

Когда бабушка учила ее этим вещам, то говорила о том, что каждое зло должно быть наказано – в этом весь смысл игры: возвращать полученное. Но ей не интересны эти вечные игры, бессмысленные перетекания добра и зла – она просто любит свою работу, хочет сработаться и с учениками, и с их родителями; хочет, чтобы ее класс был лучшим. Разве это так плохо?