Жизнь, как анекдот

                Первый апрель – никому не верь.
Приближение первого апреля всегда было для меня карой небесной. Еще с младенчества эта дата приносила мне одни неприятности. Да и рождение моё было не совсем обычное. Во-первых – моё появление на свет Божий было нежелательным для отца. Ну, не хотел мой родитель ещё одного лишнего рта в своей семье. Четверо детей, да, к тому же, все девки, могли, кого хочешь, заставить задуматься. Это же четыре невесты в доме, четыре свадьбы, четыре приданных нужно готовить. А при тогдашней жизни – это полное жизненное банкротство. Фиаско, так сказать, в состязании с судьбой. И, ясное дело, появление ещё одного претендента на приданое, а что будет опять девка, отец нисколько не сомневался, низводили планы отцовские  на хорошую, обеспеченную старость к нулю. Это же можно на старость и без штанов остаться. Ясный перец – дочери разлетятся к своим мужьям, своим семьям и останется он со своей женой, как та баба, из сказки Пушкина, у разбитого корыта.
Вот и не хотел отец появления в семье ещё одного лишнего рта. Маме же было всё равно. Она любила всех: и своих детей, и своих родственников, и людей – вообще. Такой уж у неё был характер. Чистокровная хохлушка, выросшая в большой семье, где почитали труд, почитали родителей, где любили детей. Кстати, в их семь были одни девочки. Вот этим отец и докорял её больше всего. Говорил, что нужно хоть одного пацана, наследника, а то на нём и род их закончится. Мама только улыбалась и рожала очередную девочку. На четвёртой отец махнул рукой и твёрдо сказал:
-Всё! Хватит! Чтобы больше ни одного, а то выгоню из дома.
Мама же опять улыбалась своей обезоруживающей улыбкой и тихим, ласковым голосом говорила:
-Ивасыку, ну чого ты гоношышся? Подывысь, яки воны гарненьки та славненьки, як квиточкы. Цэ ж такэ щастя.
Отец замолкал, опускал голову и, махнув рукой, уходил по своим делам. А приходила ночь-волшебница и в права вступала любовь. И всё забывалось. Забывались проблемы и нищета, забывалось всё – в спальне царствовала любовь.
Вот в одну из таких ночей и был я, наверное, зачат. Для отца это была очередная неожиданность, когда мать сообщила ему очередную новость.
-Нет, нет и ещё раз нет! – кричал отец, бегая по комнате и размахивая руками. – Пока не поздно, к бабе Митровне. Она знает, она умеет. Не хочу больше видеть в доме очередную пигалицу.
-Ивасыку, нэ крычи. Хлопчик будэ – я видчуваю. Ваню, та и грих перед Богом. Диткы ж вси вид Бога.
Отец снижал свой запал, затихал. Брал мать за руку и умоляющим голосом просил:
Оксаночка, радость моя, я тебя умоляю – это последний. Больше мы не потянем.
Жена прижималась к нему своим, начинавшим округливаться, животом и успокаивала мужа:
-Добрэ, добрэ, Иваночку. Цэ будэ останний. Цэ ж будэ хлопчик. Ты ж дужэ хотив хлопчика. Ось побачиш, любый, хлопчик будэ. Для моего деда эта новость тоже особой радости не принесла. Бабушка же всегда была солидарна с мужем. Да по - другому и быть не могло. Абрам Иванович умел свою жену в послушании держать. Когда же отец сказал ему, что беременность проходит по - другому, чем обычно, что ждут мальчика - сменил гнев на милость.
Ну, что ж. Пусть будет, что будет, но, смотри у меня, Иван – это последний, а то они тебе и уши обгрызут. Что мальчик – это хорошо. А то я уже и веру потерял, что в нашей семье появится продолжатель нашей фамилии. И черт тебя дёрнул жениться на хохлушке, да ещё  с семьи, где одни девки. Тебе что, мало было невест нашей нации? Заладил – любовь, любовь. Ну, да что ж теперь. Дело сделано, как говорится, контракт подписан. Но, смотри, если ещё одна девка – помощи от меня не жди. Разбирайся сам со своим гаремом. Но если мальчик – непременно Абрамом назовём. Ты же знаешь, у нас в семье традиция имя деда переходит внуку и так до скончания века. Ты вот, смотри, я - Абрам Иванович, ты – Иван Абрамович и дед твой был Иван Абрамович. Такие вот дела, сынок. Так что и твой поскрёбыш должен быть Абрамом.
Отец ничего не сказал. Не стал огорчать  деда своего будущего сына. Была ещё одна инстанция – его жена, его Оксаночка. А у этой бабы, не смотря  на тихий и ласковый голос – характер был твёрже, чем у японского самурая. Но зачем, раньше времени, делить то, чего ещё на свете нет.
Беременность мамы проходила, действительно, не так, как предыдущие. Изнуряющий токсикоз и другие проблемы, сопровождали всю беременность. И роды были преждевременные. Родился я недоношенным. Но тут уж дед не ударил лицом в грязь. Для единственного внука он не жалел ничего. Уход, врачи, деньги – всё было в распоряжении моего отца. И так, я быстро набирал вес, а молока у моей мамы было на двоих таких, как я.
Пришло время регистрировать меня. Ну, что тут скажешь. Дед гордо, петухом, ходил по комнате и постоянно повторял:
-Абрам Иванович! Наш наследник, наша кровь, наш корень.
Моя мать слушала, слушала, а потом, без церемоний, и выдала:
-Тату, та що вы там бубнытэ? Якый Абрам? Вы що? Зараз такэ имья нэ моднэ. Юрасык будэ. Юрасыком назвэмо.
Что тут началось? Сначала дед не мог вымолвить ни одного слова от такой, невесткиной наглости. Наверное, ему заклинило где-то в голове. Затем, когда первый шок прошел, начал кричать, что с его мнением здесь никто не считается. Что на него, просто, плюют, что только через его труп.
-Тату, та годи вам, а то, и правда, кондрашка схопыть. И чго це вы сказылысь? Що, вин ваш сын, чи що? Вы що, його народылы? Мое дытятко, як хочу, так и назву.
Дед шлёпнулся задом на стул и на время застыл, как памятник. Долго сидел молча, а мама качала меня. Приговаривая:
-Юрасык. Сыночок мий, довгоочикуванный. Мое дытятко. Юрий Ивановыч. Як красыво вымовляеться. Ато – Абрам. Абрам Ивановыч. Господы, цёго ще не выстачало.
Дед заёрзал на стуле. Потом послышался его глухой, но примирительный голос:
-Ты это, Оксана, называй его как хочешь, но просьба у меня есть. Запишем его Георгием. Тоже очень хорошее и стоящее имя. Уважь старика. Сколько той жизни? А вот помру с обидой в душе. А не хотелось бы.
Маму, наверное, всё-таки, проняла эта задушевная, смиренная просьба.
-Тату, та що мы нэ Люды? Гэоргий, то й Гэоргий. Тым бильшэ, що цэ однэ и тэ ж.
Лицо деда просветлело. Он встал со стула, расправил плечи, даже, как будто подрос и стал выше своих метр шестьдесят с кепкой.
-Георгий Иванович! А то! Громко звучит. Ну, я пошел, обрадую старуху. Георгий!
За ним закрылась дверь, а мама продолжала меня качать и приговаривать:
-Юрий. Юрасык. Якый там, в дидька, Гэоргий? Ну, то хай дид тишыться, а мы Юрасыкы, Юрчикы.
Так, до конца жизни, пока и жива была, ни разу не назвала меня Георгием. Юрасык. Юрчик. Когда она меня так называла, в её голосе слышалось журчание весеннего ручейка. Казалось, что в это имя она вложила всю теплоту и любовь материнскую. А дед, до конца своей жизни, называл меня Георгием, Жорой, Гошей, но ни разу – Юрием
Я опять возвращаюсь к дате – первое апреля. Меня-то угораздило родиться в это замечательное число и в этом замечательном месяце. Это же надо – родиться первого апреля. Сколько я перенёс из-за этой даты, сколько насмешек, сколько издевательств. В дополнение ко всем бедам, я ещё и ростом от роду не был великаном. В деда, видать, пошел. Мама всегда говорила про свёкра:
-Пивтора мэтра в картузи. Свыни по пьятак.  И ты в нёго вродывся. Однэ тилькы тишыть – голова у твого дида добрэ кумэкала, а ты щэ дали пишов вид нього.
Дед мой, и правда, был отличным мастером. Всё округу обшивал Абрам Иванивич. Костюм – Абрам Иванович, брюки – Абрам Иванович, пошить бурки-валенки – так же Абрам Иванович. Короче, мастер был от Бога.
Но, возвращаемся опять к дате моего рождения. Вот, есть же люди-счастливчики. Есть у меня знакомая. Так ей несказанно повезло. Она родилась перед самым Новым годом. Это же надо – родиться в двадцать три часа пятьдесят девять минут, тридцать первого декабря. Первый крик, когда её шлёпнули по попе, она издала именно в это время. Папаша её на радостях припёр в роддом целую корзину гостинцев: выпивка, закуска, сладости, фрукты и на волне этого пиршества, уговорил врачей записать её дату рождения первого января. Во, повезло - и день рождения на праздник, и моложе на целый год. И так теперь каждый год. Провожают Старый год – пьют за её рождение, пробили куранты двенадцать – опять пью за её рождение. Одна радость – мужу её повезло. Не надо дважды покупать подарки. Сразу отстрелялся дуплетом и порядок. И за праздник и за день рождения. Счастливчик.
А ещё больше повезло моему двоюродному брату. Его угораздило родиться восьмого марта. Это же кем надо быть в прежней жизни, чтобы так повезло в этой? Так вот, и у моего брата не было никаких проблем с подарками на женский праздник. Он их просто совсем не покупал, если не считать букета цветов на двоих с дочкой. Это же надо так повезти, когда все мужики на этот праздник, бегают, вывалив языки в поисках приемлемого подарка для своей дражайшей половины, а потом плачут за кухонным столом, раздевая лук, готовят оливье и так далее, и так далее. Мой же братец с самого утра принимает поздравления, подарки и, что самое главное, наливает себе, чего хочет и сколько хочет.
Правда, есть в этой идеалистической картине одно «но». Когда приходит день рождения жены или дочери, то тогда с него снимают двойную контрибуцию. Тут уж ему не отвертеться.. Расплачивается по полной.
А что такое – первое апреля? Приходят гости, дарят подарки. Конечно, подарки, как подарки, но обязательно с придурью, с подвохом. И так целый день. За каждым тостом обязательно подвох и подковырка. Каждый год это повторяется с неизменным постоянством. Когда ещё дед Абрам был жив, он мне всегда говорил:
-Жора, внучек, плюнь ты на эту дату – первое апреля, но, конечно, не на сам факт своего рождения. Что самое главное в жизни?
Я в ожидании смотрел на него. Что в этот раз выдаст этот, проживший много и немало повидавший на своём веку, старый еврей. А он изрекал простую, как сама жизнь, истину:
-Главное, Гоша, чтобы костюмчик хорошо сидел. По одёжке встречают, а уж по уму провожают. Так что, содержание, чем наполнен этот костюмчик, от тебя зависит. А с содержанием ты далеко махнул. Всех нас общеголял. Так что, Жорик, ты не парься насчёт своего дня рождения. Живи и наслаждайся жизнью. А первое апреля – это просто день смеха. Его люди придумали не от хорошей жизни, а чтобы скрасить свою, часто убогую, жизнь.
Так и живу по дедовым заветам, и всегда вспоминаю его слова – чтобы костюмчик хорошо сидел, а остальное от ума.
                Март 2012 г.