ещё один отрывок из Муэра

(если случилось стать зеркалами)

Муэр следовал за Натхом по узкой тропинке и вдруг сквозь заросли, в стороне, увидел странное зрелище: на поляне в причудливом танце кружились два зеркала. С человеческими руками и ногами. Но там, где у человека должны быть туловище и голова, у них была просто зеркальная гладь.
Муэр удивился не только их виду. Он остановился, чтобы рассмотреть танец. Передвигаясь по поляне, они брали разные предметы, которые им встречались на пути, и помещали их между собой.
Когда два зеркала стоят друг напротив друга, образуется коридор отражений, и если что-то поместить в него, то оно будет бесконечно повторяться в этих отражениях, и будет казаться, что это не один предмет, а огромное множество предметов.
Танцующая пара оказывается рядом с прекрасным цветущим кустом. Он срывает одну ветвь и подносит к ней. Их пространство становится наполненным нежными жёлтыми лапками пушистых соцветий и тёмно-коричневыми узорами фрактальных стеблей. Зеркала замирают неподвижно и наслаждаются этим. Затем они продолжают танец. В кроне невысокого дерева запуталось розоватое облако. Когда в пространство между двумя зеркалами помещается одно облако, оно становится целым небом. Зеркала снова замирают в вычурной позе. Потом, не отпуская облака, двигаются дальше. Увлечённые танцем они не замечают, как подходят к какой-то коряге. На коряге висит труп мелкого животного (его тяжело узнать, потому что коряга проткнула тело в нескольких местах, и черви неравномерно объели его плоть). Это попадает в пространство между зеркалами, но сквозь облако тяжело что-то увидеть. Они останавливаются, чтобы получше разглядеть этот смутный образ. Отпускают облако, которое своим розовато-золотистым сиянием озаряет червей, корягу с растянувшейся на ней порванной кожей и вывернутыми суставами. Ещё секунду зеркала ничего не могут понять, но облако улетает, и они видят во всех подробностях, как это костляво-червивое месиво отражается в их коридоре. Она начинает трястись и отталкивать его от себя. Он, зная, что его руки пусты, пытается схватить и ощупать её руки – наверное, это она взяла, нужно поскорее вырвать это из её рук. Она воспринимает его попытки как агрессию. Между ними начинается конфликт. Отражения мельтешат и скачут в нападающих друг на друга зеркалах. В какой-то момент она точно видит,  что он держит эту корягу. Она ударяет по отвратительной коряге, но это оказывается отражение. Зеркало треснуло и вмялось. И из множества осколков на неё смотрело теперь множество отвратительных коряг. Наконец, он поймал её руку и рванул в сторону. Она безвольно поддалась его импульсу, и они оторвались от этого зрелища.
Они стояли друг напротив друга. Пустота в разбитом зеркале отражается ещё большим количеством пустот. Она смотрит на него и в ней отражаются его осколки. Бесконечное количество осколков в бесконечном количестве отражений.
Тихо. Неподвижно.
Она кладёт руку на его осколки. Стыки медленно начинают затягиваться. Он кладёт свою руку поверх её руки. Трещины постепенно сходят на нет, и поверхность выравнивается. Они начинают немного раскачиваться и пританцовывать. Мимо проплывает пара светящихся эпсилотов, которые влюблённо вьются один вокруг другого, выписывая своими мягкими телами овалы и параболы. Он осторожно привлёк их, и в зеркальном коридоре стала порхать стайка влюблённых пёстрых существ, поблёскивающих пирамидальными чешуйками и подрагивающих ворсинками.
«Ну, пойдём же! Что ты встал?» – окликнул Муэра Натх.
«Очень необычное зрелище я увидел только что» – ответил Муэр.
«Ничего необычного»  сказал Натх – «как говорят:
Если случилось быть зеркалами,
становится важным, что между вами –
самим созерцанием будет умножено
то, что вложено».
Муэр и Натх продолжили путь.

2013