Как стать писателем

Знаю надёжный и проверенный способ, как стать писателем.

Нужно долго и упорно заниматься переписыванием произведений писателей, успевших до вас стать великими, и даже знаменитыми.

Выбор писателей - ваш выбор. Понравившегося писателя книги и другие произведения, желательно переписать полностью, включая письма жене и прочим адресатам.

При этом следует соблюдать определённую технологию.

Пелевина, например, можно переписывать, используя компьютер.
Хемингуэя – портативную пишущую машинку. 
Солженицына – исключительно карандашом.

Для любого из писателей второй половины века прошлого – подойдёт шариковая ручка.
 
Если же вы замахнётесь на Льва Толстого или Достоевского, придётся раздобыть деревянную ручку со стальным пером и пузырёк чернил.
 
Ну а Пушкина, или скажем Державина произведения – только гусиным пером, и токмо из левого крыла его.

Переписывая великих, вы непременно научитесь грамотно и красиво расставлять слова, складывать их в предложения и более крупные литературные формы.

Но так же вы, всенепременно и неизбежно, поймёте, какой это каторжный труд – писательство.

И, без лишних усилий со своей стороны и обид на неблагодарную, ничего не понимающую в жизни и литературе малограмотную читающую публику поймёте: а оно вам надо?

Как понял это я, переписав полностью Чехова и Тургенева. От одной корки, до другой. И от следующей, до следующей.

Сделал это я не своим произволением, а волею моего отца, считавшего, что переписывание классиков, поможет мне выработать правильный и красивый прочерк.

Стопка синих школьных тетрадей, заполненных до отказа моими каракулями, к сожалению, на почерк никак не повлияла.

Но это подробное, но насильственное изучение классиков, начисто отбило всякое желание становиться писателем. Если так трудно переписывать написанное другими, то как же должно быть трудно, писать самому?

Долго я занимался чем угодно, только не написанием сколько ни будь связных текстов. Стойкое отвращение ко всему, что связано с чернилами и бумагой, сохранилось на долгие годы.

И вот, почти в конце жизни семена, возможно и ненамеренно брошенные отцом, начали давать всходы. Острые шильца этих всходов, не без труда пробивая нетонкую корку жизненного опыта и благоприобретённых знаний, порой причиняют неудобства, боль и страдание. Страдание и боль, настоящие, физически ощущаемые.

То, что ещё не написал, видится очень и очень важным, безмерно интересным не только мне. То, что уже легло на бумагу, а, тем более, напечатано, совершенно не воспринимается как собственное творение.

Порой интересно почитать. И удивиться, в очередной раз: «неужели это я»?
Но чаще – читать самого себя – неинтересно. Не так написано! Можно бы и получше!

Бросил бы я этот сизифов труд, или, хотя бы, отложить на время.
Но времени-то, как раз, и нету.

Мало осталось времени.