Читая себя II

    

         
     ЧИТАЯ СЕБЯ – II
    
     Начало: Читая себя – I – (http://www.proza.ru/2013/03/20/417)


     ОТ АВТОРА:
    
     Вновь обращаясь к дорогим участникам литературного портала ПРОЗА.РУ, а заодно и ко всем пользователям всё ещё расширяющейся виртуальной аудитории русскоязычных соц.сетей, хочу открыто поделиться мыслями, которые заставляют меня обработать их, а заодно и разобраться в самом себе, исключительно в состоянии полного уединения. А что именно заставляет меня погрузиться в глубокое раздумье, уединяясь напрочь, дабы тщательно разобраться в них, как раз составляет центральную тему одной из моих объёмных публикаций, ставшей в силу своего, мягко говоря, резонансного свойства содержания "малодоступной". В определённом смысле указанную работу можно считать "библиотечной редкостью". Работа явно замахивается на целую монографию. Теперь, однако, её содержание в самых главных, существенных чертах излагается ниже.

     Хаким Фаршид:
    
     ЕЩЁ РАЗ НАЕДИНЕ С СОБОЙ

     I – О ФЕНОМЕНЕ "ВЕРА"

     Мне приходится ещё раз выступить с такой позицией, мною же квалифицированной однажды как наедине с собой. На этот раз, однако, выступлю несколько иначе, рассуждая о вере. О феномене "вера" в своё время я написал целое эссе [I]. Однако в предлагаемом ныне её изложении хочу высказаться впервые, сопоставляя её с общеизвестным представлением об этом феномене в обществе.

     Вера – состояние субъекта, тесно связанное с духовным миром личности, возникающее на основе определённой информации об объекте, выраженной в идеях или образах, сопровождающееся эмоцией, уверенности и рядом других чувств и служащее мотивом, стимулом, установкой и ориентиром человеческой деятельности. В истории философии и психологии различают три вида теорий веры: эмоциональные, рассматривающие веру преимущественно как чувство (Юм, Джеме и др.); интеллектуальные, в которых слово "вера" трактуется как феномен интеллекта (Дж. Ст. Милль, Брентано, Гегель и др.); волевые, признающие веру атрибутом воли (Декарт, Фихте и др.).

     Как известно, в обыденном сознании под словом "вера" почти единогласно подразумевают религию. Я, однако, не разделяю такого мнения. И вот почему:

     Оспаривая значение слова веры в узкой её интерпретации, как и спецификации, я заявляю:

     Вера и религия – не тождественные понятия. Вера, в первую очередь, – это внутренний настрой индивидуума, религия же представляет собой одну из форм отражения действительности в фантастических образах, представлениях, понятиях… Проше говоря, вера – это волевой акт внутренней привязанности конкретного индивидуума к кому–либо/чему–либо, а религия/конфессия – это система вероисповедания со своей иерархией.

     Что имеется в виду под словом "иерархия"? Со стародавних времён она вырастала из недр религиозных общин: в каждую эпоху в строгом соответствии с духовными потребностями и уровнем понимания религиозных масс… Достаточно заглянуть в один источник – Ницше Ф. Воля к власти. [II]

     Итак, говоря о христианстве, немецкий философ Ницше пишет:

     “Христианство только возобновляет борьбу, которая уже велась против классического идеала, против благородной религии.
     На самом деле всё это преобразование есть перевод на язык потребностей и уровень понимания тогдашней религиозной массы – той массы, которая поклонялась Изиде, Митре, Дионису, "великой праматери" и которая требовала от религии:

     1. надежды на потустороннюю жизнь;
     2. кровавой фантасмагории жертвенного животного – "мистерии";
     3. спасительного деяния, святой легенды;
     4. аскетизма, отрицания мира, суеверного "очищения";
     5. иерархии как формы построения общины”. [II, § 196]

     Применительно к реалиям нашего времени в целом можно отметить следующее.

     Иерархия религиозная это – то же самое, что табель о рангах в общепризнанном его понимании. Оттого религиозная иерархия запросто может стать мишенью любого соблазна, и даже быть подвергнутой коррупции и всякой погрешности. Культослужители, как любой другой "трудовой" коллектив выполняют определённую функцию. У Ницше по этому поводу встречается весьма удачная заметка: “Церковь – это варварское поругание христианства”. [II, § 213]

     Вера, если она обращена к богу, должна оставаться частным делом каждого индивидуума, так как религия превращает её в коллективную позицию. Любая коллективная позиция в определённых условиях может стать неуправляемой, а порою даже агрессивной. Как известно, любое проявление агрессии – это настрой на вражду, т.е. против кого–либо. А сама агрессия, особенно, в социальной сфере, – это отрицание взаимопонимания. Тогда о каком диалоге между религиями, особенно с платформы позиционного расхождения можно говорить?!

     Религия как коллективная позиция (ныне это понятие в среде богословов трактуется как конфессиональная сопричастность) таит в себе ещё одну опасность: она снимает с отдельного верующего личную ответственность, вовлекая его в массу единоверцев, тем самым снимает с него личную ответственность за такого свойства коллективные поступки. Ещё Ницше предупреждал: “Религии как утешения, как отвлечение — опасны: человек полагает, что теперь ему дозволено отдохнуть”. [II, § 958]

     Некоторые современные исследователи на религию смотрят как на некую картину мироздания и совокупность предписаний и запретов. С ними вряд ли можно согласиться, хотя бы по той причине, что религия – это всё-таки не философия, даже если учесть, что идеализм по большому счёту выступает преломлением религии. С точки зрения Фейербаха, идеализм есть не что иное, как рационализированная религия, а философия и религия по самому их существу, считал Фейербах, противоположны друг другу.

     *

     Спору нет! В наши дни вся планета Земля взбудоражена гуманитарной катастрофой, настигшей населения обширной территории Ближнего Востока, включая Северную Африку – от Ливии до Ирана. Мировое сообщество как никогда взволновано дальнейшей собственной судьбой. Из всех уст, словно застывшая мольба, слышится единственный вопрос: "Что нас ожидает?"

     С начала 2011 года весь род человеческий всё более втягивается в невиданную по своей масштабности и неизвестную по своей мотивации смуту. Главными симптомами её выступают, пожалуй, внезапность, хаотичность и абсурдность самого факта смуты. Охваченные паническим настроением, мыслители и аналитики различных направлений бьются в истерике, саркастически ища причин столь неожиданной вот-вот разрастающейся по всей планете смуты. Никто не берётся предсказать размаха этой беды. Владимир Путин спешно назвал её "анархическим терроризмом". Сама эта катастрофа, однако, не имеет ничего общего с терроризмом, и скорее, напоминает стихийный социальный взрыв. Было бы лучше, если происходящие в пределах указанной территории планеты события квалифицировать как акт гражданского неповиновения. Ведь налицо утрата доверия властям: большинство руководителей ряда стран Северной Африки и Ближнего Востока в одночасье утратили прежнюю харизматичность, а заодно и авторитет. Я бы её оценил как перманентную смуту. Точнее, смута эта даже замахивается на некий управленческий коллапс. В мировом сообществе отсутствует уверенность в будущем. Одним словом, мы оказались перед лицом неизвестности.

     Что будет дальше?

     – Никому неизвестно!

     ___________________________


     [I] На эту тему мной написано эссе на моей авторской странице:

     Метаморфозы веры (http://www.proza.ru/2009/05/25/1044).

     Это произведение можно найти и в Литературно-эзотерическом журнале АПОКРИФ (http://cardshouse.castalia.ru) (Приложение № 12. 16–30 ноября 2010 г).

     [II] Ницше Ф. Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей / Пер. с нем. Е. Герцык и др. – М.: Культурная Революция, 2005. – 880 с.


     II – НА ГРАНЕ УТРАТЫ ВЕРЫ

     Порою мне кажется, что мы окружены ложью и обманом: кругом сплошная фальшь. Мы обманываем других, будучи обманутыми ими же. Получается, в нашей жизни задействован какой–то заколдованный, замкнутый круг фальши, лжи и обмана. И мы не знаем, как вырваться от него! Мы обречены, жить во лжи и обмане. Фальшь, ханжество, лицемерие и обман – главные атрибуты нашей социокультурной среды, в которой мы вынужденно обитаем.

     Очень не хочется оказаться голословным! Поэтому приведу конкретный пример. Однажды, совершенно неожиданно, по теленовостям (Россия – 24, от 25 февраля 2011 г. “Вести” в 20:00) сообщили шокирующую новость: мэр города Читы Анатолий Михалёв призывал: “Бомжей надо отстреливать как собак…”  А когда народ поднялся на сторону бомжей, он, извинившись перед народом, изменил свою позицию, и сказал: “Я пошутил!”.

     К чему это? Думаю, комментарии излишни. Такова позиция должностного лица в православной стране. Ещё задолго до этого в криминальной хронике проскочила новость, что какие–то лица бродячих собак отстреливают. Отчего защитники животных были взбудоражены жестокостью садистских сограждан. Да эти люди собственно и на бомжей охотились...

     А не приходило ли вам в голову, что феномен "бомжество" – встречается в обществах преимущественно христианского вероисповедания?

     Справедливости ради отмечу, что нечто похожее на эту проблему встречается в Индии, где основной религией населения выступает индуизм. Там, однако, этот вопрос фигурирует в несколько иной плоскости... точнее, вопрос стоит с позиции социальной градации населения. Согласно установленным в Индии общественным порядкам, деклассированные по разным причинам массы считались изгоями, и невольно отправлялись в социальное дно, известное как "пария" – неприкасаемых (узаконенных грязных). В отношении индусов проблема узаконенных нищих автором настоящего проекта в своё время была изучена [I]. И тогда я указал на печальную фатальность окостеневших общественных порядков индийского общества. Индусы безысходность своей проблемы как–то упорядочили. В России, однако, она пока ещё остаётся нерешённой. И, похоже, – надолго.

     Как можно говорить о христианском милосердии, когда на территории государства с христианской верой проживает столько бомжей? Не в одной мусульманской стране нельзя найти ни одного бомжа. Да, встречаются бедные, но не бомжи! "Бомжество" в России – это печальное следствие правового беспредела. Большинство бомжей по вине мошенничества однодневных агентств по недвижимости лишено крова. В Индии же причина – совершенно другая. В России этому явлению пока ещё не придают особого значения: власти на него особо не реагируют. Тогда, скажите, пожалуйста, кто должен им заниматься, когда власть занята несвойственными делами?! Кто должен защищать интересы общества, когда все усилия гигантского спрута законотворчества целиком и полностью направлены на ограбление собственного народа?!

     Или, а это из разряда отвлечённых вопросов,:

     Вас не волнует, что нынче богослужение совершают люди с криминальным прошлым, вы исповедуетесь перед лжемонахами, или храмы строят в основном на криминальные средства? И, вообще, можно ли строить храм на грязные деньги? – Хотя, почему мы должны отнести эти вопросы к такому разряду, видя в них моменты злободневности? Ведь эти вопросы на фоне происходящих ныне в России, и не только здесь, событий, становятся куда более актуальными: эти вопросы напрямую связаны с темой духовной безопасности общества! И, как мне кажется, духовенству всех монотеистических конфессий стоит обратить пристальное внимание к этим моментам – кого они пустят в свои ряды, за чей счёт строят новые молельные дома и храмы…?

     Согласитесь, в наши дни мировая цивилизация переживает самую печальную стадию своего развития. Это – стадия духовного застоя и морального регресса в эволюции личности мыслящего существа–творца цивилизации.

     С тех пор как род человеческий объединился в общества, расставшись с первобытной жизнью, самое сокровенное в нём – его ЛИЧНОСТЬ, стало объектом всевозможных внешних воздействий. И только в обществах (где появились определённые организации и структуры: государство, религия, классы – рабы, холопы и хозяина…) начали различать людей, по этой же причине стали отличать (и почитать) их по возрасту, одёже, чинам и т.д. и т.п. И почему–то всюду забыли про это сокровенное существо – личность! Оно стало бесцветным. Более того, ЛИЧНОСТЬ стала своеобразным заклинанием! А почему? Быть может, оттого, что это слово олицетворяет разумно мотивированную непокорность?! Ведь первый человек был изгнан из рая по этой причине. Именно по этой причине род человеческий призывают, причём постоянно, к покорности. Вот уже столько лет род человеческий из–за непокорности своего прадеда бродит по планете Земля, а Эдема (рая на Земле) так и не видел (И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Эдемского херувима…) [Бытие, 3:24].

     Первый человек утратил доверие Бога по отношению к себе, когда был изгнан из рая. Но ему было не суждено жить в обществе в современном смысле этого слова. Он жил в гордом одиночестве со своей женой, поэтому сохранил свою личность не ущербно (И выслал его [Адама] Господь Бог из сада Эдемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят.) [Бытие, 3:23]. Это было не общество. Потом появились его дети. Род человеческий же живёт в своём обществе, где социальная градация разделяет его по частям. И тут сохранить свою личность – дело не простое!

     В противостоянии «ЛИЧНОСТЬ – ОБЩЕСТВО» я вижу существенный антагонизм: личность не подлежит никакому обобществлению либо обобщению. Это значит, что личность не поддаётся никакой идентификации либо клонированию (уравниловке, неоправданному уравниванию к другим). Она при всех обстоятельствах сохраняет статус индивидуальности.

     В треугольнике “власть–общество–личность” ему (этому сокровенному существу) выделили самую ущербную позицию. Признаюсь, такая "позиционная" взаимосвязь в виде треугольника многим не придётся по душе. Но это – моя позиция. Власть не должна стоять над обществом (как сейчас), а находиться в ответе за свои действия перед ним. По какому–то роковому стечению обстоятельств личность стала занимать последнее звено и в социальной градации, получив дефиницию индивидуума, оказалась безликим элементом в уравнении (взаимосвязи, взаимозависимости) “ОБЩЕСТВО – ИНДИВИДУУМ”. Выше него оказались привилегированные составляющие дифференцированного социума: знать, духовенство и воины.

     В итоге, власть постоянно обманывает нас, а зависимое от неё духовенство пудрит нам мозги, держа нас, прихожан, в плену лжи и обмана. Духовенство больше всех одурачивает нас: своим лицемерием и ханжеством. Лицемерие культослужителей имеет двойное свойство: они держат прихожан в духовном рабстве, а сами служат дьяволу; они призывают правоверных к покорности перед земной властью, служа не культу, а приземлённой власти.

     Да, мы все – заложники собственного невежества: шагаем рука об руку со злодеями, считая себя при этом добродетельными; совершаем всякие непристойные поступки (не говоря уж об открытых правонарушениях!), и ратуем за безупречность своего действия и поведения; головой погружаемся в похоть и эрос, и выдаём себя за набожных; совращаем малолетних, и ратуем за высокую нравственность.

     Соблазн – это тонкая грань, словно табу: переступив её, ты тут же соскользнёшь с правильного пути, ты окажешься во власти стихии, как будто вихрем уносишься на территорию запрета. Точно так же как, нарушив табу, ты окажешься в лапах греха, и попадаешь в плоскость злодеяния. Именно по этой причине Адам был обречён на приземлённое существование: Первый человек утратил доверие Бога по отношению к себе, когда был изгнан из рая: (Я заповедовал тебе, сказав: “не ешь от него”, проклята земля за тебя; со скорбию будешь питаться от неё во все дни жизни твоей) [Бытие, 3:17].

     Собственно этим роковым испытанием как бы и была предопределена фатальность самого феномена доверия к человеческой воле. Это – таинственная зыбкость человеческой воли, извечная переменчивость волевых решений рода человеческого в целом, его шатание по скользкой плоскости необдуманного волеизъявления.

     Нынче жизнь человеческая стала куда более опустошённой: на наших глазах всё преображается, всё искажается. Нынче всё мировое сообщество подвергнуто необратимому процессу тотального опустошения. По всей планете идёт необратимый процесс рокового духовно-морального разложения общества. Традиционные духовные основы общества разлагаются, моральные устои человеческого бытия обречены на гибель, традиционные религии явно деформированы и ещё дальше отходят от своих первооснов. Нынче тотальная возмутительная одержимость духовенства всех небесных верований, мирским соблазном, приземленным предвкушением стала нормой бесцветного богослужения, и давно уже никого не удивляет. Фактически мы уже находимся на гране утраты веры. А не пора ли приступить к серьёзному осмыслению нашего духовного прошлого, к возрождению сакральности самой религиозной ВЕРЫ?!

     III – ЧТО МЫ ЗНАЕМ О ВЕРЕ?

     Бытует мнение, согласно которому, слово “вера” происходит от латинских терминов "veritas" – истина, и “verus” – истинный. С этой позицией слово "вера" означает: 1) духовная способность человеческой души непосредственно знать сокровенные слои бытия ("истины"), мистически пребывать в средоточии познаваемого предмета и интуитивно постигать сущности; 2) способность человека признавать адекватность своих чувственных образов воспринимаемым вещам и явлениям; 3) оценивание высказываний и иных форм опосредованного знания как истинных без достаточных логических и фактических обоснований.

     От слова “вера” производны: достоверность, вероятность, верность, проверка, доверие, верование, вероисповедание и др. Многозначность слова “вера” часто ведёт к недоразумениям, когда им обозначают разнородные реальности. Одно дело верить показаниям измерительных приборов или словам очевидцев, но другое дело верить в идею, аксиому, доктрину, теорию. Сохранять верность другу или авторитету вовсе не то же самое, нежели удостоверяться в чём–либо на собственном опыте. Подсчёт вероятности (правдоподобности) некоторого события отличается от верования в интуитивное откровение сущности. Русскоязычный собирательный смысл термина “вера” недостаточен для дифференциации двух противоположных путей человека к сверхчувственному – (а) пути к скрытому миру через внешний опыт, знаки и понятия и (б) пути к Полноте Бытия (истине) через прямое пребывание человеческой души в вездесущем духе, прообразах, познаваемых оригиналах. Быть может, во избежание двусмысленности и всяких недоразумений в англоязычном социуме появились два близких по значению и смыслу слова – "belief" и "faith"! Ныне в англоязычных странах термином "faith" обычно обозначают духовное и сакральное отношение человека к бытию, истине, а светское и гносеологическое отношение к истине закреплено в термине "belief". Но об этом – в своё время.

     Говоря о вере, я исхожу из её нравственного начала. Вера с позиции философского критицизма представляет собой преломление внутреннего созерцания познающего сознания, и в соответствии с трансцендентным методом получает статус нравственно-достоверного знания. И будучи таковой, вера присуща исключительно субъекту веры – верующему индивидуума.

     Вероискание – свойственная черта мыслящего существа, стержень его умонастроения. Поэтому применение, как и хождение слова «неверующий» в нынешнем его значении мною не воспринимается. Такое применение этого слова с позиции логики – неверное. Есть безбожники, но нет неверующих. Все верят во что-то. Вообще я предпочитаю избегать применения слова "верующий" в отношении набожных. Ведь мы все верующие – и религиозные, и атеисты.

     О реальном существовании феномена веры можно говорить весьма условно. Ибо вера как условная реальность (с точки зрения философии) фигурирует исключительно в плоскости метафизики. В этой плоскости, говоря философскими категориями, вера оказывается удостоверением метафизических сущностей. Иными словами, вера выступает одной из фундаментальных познавательных способностей, имеющей свою специфику и свои критерии достоверности в новой концепции метафизического знания. Такова суть этой концепции, выдвинутой Кантом как альтернатива всему тому, что в этом направлении было сделано философией Нового времени.

     Вера по своей метафизичной природе – явление несоциальное, а по характеру действия – сугубо индивидуальное. Однако, оказавшись в состоянии мистифицированной модификации – в виде конфессионального верования – обретает социальную природу. Оттого религия существует только в дифференцированном социуме (первобытные люди не были знакомы с религией) и базируется на коллективном начале. Именно при такой установке формируется религиозная традиция, которая со временем становится доминирующей составляющей в культурном пласте эпохи. Как ни странно, все основные монотеистические конфессии (иудаизм, христианство и ислам) хронологически объединены, и берут начало с рабовладельческой эпохи. На это указывает лексикон их сакральных текстов: священные писания этих религий (невзирая на разнобой в их взаимном признании, и взаимные претензии) отражают психологию этой эпохи, и соответствуют сознанию рабовладельческого строя.

     Вера расположена к уединению, религия же предполагает фактор массовости. Диалектически появление каждой религии (если говорить о религиях теистического направления) – это отрицание, либо замена предыдущей. Кажется, такова и позиция конфессиональной ортодоксии. Тогда о каком диалоге между ними может идти речь. Ведь религии приходят на смену друг другу, а не с целью сосуществования. Каждая религия – это духовный стержень соответствующей эпохи. Симбиоз религий в этом плане – свидетельство аномального явления в духовном мироздании человеческого сообщества. Потому и предполагает вынужденное взаимное терпение в межконфессиональных взаимоотношениях рода человеческого. Такая «политкорректность» выступает доминантой межрелигиозного общения. И только с такой оговоркой можно говорить о диалоге между религиями, придавая этой практике сугубо политический смысл.

     ___________________________


     [I] См. на моей авторской странице: Эхо Хорасана сквозь века и тысячелетия (http://www.proza.ru/2009/05/25/819); или: Хаким Фаршид. Эхо Хорасана сквозь века и тысячелетия. Глава 4.4 – Буддийский элемент. С. 96–115.– В: Литературно–эзотерический журнал АПОКРИФ (http://cardshouse.castalia.ru), Приложение № 10. 16–31 октября 2010 г.

     IV – СОМНИТЕЛЬНОЕ ТОЛКОВАНИЕ

     Когда мне необычайно грустно, я роюсь в своём архиве, не спеша открываю старые газеты и наедине с собой читаю аналитические материалы. Среди газет я храню ЕС. Это – еженедельная газета ЕВРЕЙСКОЕ СЛОВО. В этой газете, помимо всего прочего, я увлекаюсь чтением толковых бесед ребе Менахем–Мендла Шнеерсона. Как правила, тексты этих бесед подготавливаются р. Давидом Карповым.

     Сегодня у меня самый тяжёлый день. Этому есть многое объяснение: и природные катаклизмы в масштабе планеты Земля (включая Японию), и социальные конфликты на всей огромной территории Ближневосточного региона, и неспокойная жизнь в самой России… Я испытываю невыносимую тоску по близким. Подхожу к своему домашнему архиву, открываю газету Еврейское Слово. И тут вдруг меня охватывает дрожь… Я сталкиваюсь с материалом, вызывающим серьёзнейшие душевные потрясения. Это связано с публикацией бесед ребе Менахем–Мендла Шнеерсона.

     Так вот, в одной из его бесед – “И воззвал…” (на основе бесед к главе “Ваикра”) встречается уникальное (по содержанию и значимости текста) толкование имени первого человека (естественно в оригинальном тексте Торы, т.е. на иврите) по буквам: А – Д – [а] – М. (От себя добавлю, что буква “Д” в таком сочетании произносится как две буквы: “Д” и скрытая буква “А”).

     Следует отметить, что имя первого человека – Адам – на иврите, как и на арабском и в персидском языках, состоит из трёх букв: большой “алеф”, “даль” и “мим”.

     В беседе к главе «ва-икра» [«и воззвал»] ребе Менахем–Мендл Шнеерсон рассказывает: «Говорят, что имя первого человека – Адам таит в себе тайну истории человечества. Это имя состоит из трёх букв: А – сам Адам, Д – царь Давид, М – наш Учитель Моше–Рабейну, а по другой версии – Мошиах (Мессия)» [ЕС – № 9 (379) * 5768/2008 * 11 марта – 17 марта].
Обращает на себя внимание маленькая деталь, скрытая в самой форме высказывания мудреца Шнеерсона: он не от своего имени растолкует имя первого человека, а выражает эту мысль в неопределённой форме – т.е. опираясь на высказывание неизвестных лиц, выдвигает эту версию. Это объясняется применением слова “говорят”.

     Я не собираюсь вступить в полемику с уважаемым ребе Менахем–Мендлом Шнеерсоном, а лишь попытаюсь выяснить истинное положение дел. При этом я прекрасно осознаю всё тонкость затронутого мною вопроса, и уважаю религиозное чувство правоверных евреев. Также я понимаю позицию и подход уважаемого ребе: он, будучи духовным предводителем иудаистских правоверных, должен растолковать имя Адама в духе иудаизма, не забывая при этом простую истину – факт “незавершённости исторического процесса в пределах еврейского быта”. Как ни странно, составитель текста беседы ребе Шнеерсона эту часть беседы совершенно спокойно озаглавил: “ОТ АДАМА ДО МОШИАХА”.

     Как мне представляется, в этой публикации сама постановка вопроса весьма сомнительная. Ведь налицо открытое игнорирование исторической действительности: история же не завершена понятием Мошиаха, также как и Мошиах ещё не осуществлена. И это не произойдёт, “пока не наступит время, о котором сказал царь Давид: «Раскрой – “галь” – мои глаза, и я буду созерцать чудеса в Твоём учении»” – уточняет по другому поводу сам ребе Менахем–Мендл Шнеерсон:

     “С приходом нашего праведного Мошиаха, когда будут сняты все сокрытия и исчезнут все барьеры и ограничения” [См. Ребе Менахем–Мендл Шнеерсон: “И вышел” (на основе бесед к главе “Ваецэ”) – ЕС – № 42 (364) от 14 ноября – 20 ноября 2007 г.]

     Помимо этого ребе Менахем–Мендл Шнеерсон не должен был упускать из виду и другой куда более суровый факт, связанный с конфессиональной действительностью. А он гласит, что конфессиональная действительность, основанная на единобожии, на иудаизме никак не заканчивается, ибо её продолжение находит своё превосходное преломление в других монотеистических религиях с многомиллионными последователями – т.е. в христианстве и исламе.

     Так что сомнение, возникающее в связи с таким однобоким узкоконфессиональным толкованием имени первого человека, полагаю, вполне обоснованное. А что если выдвинуть иную более реальную (с позиции той же конфессиональной действительности) весомую, более аргументированную версию толкования имени нашего прадеда – Адама! Ведь историческая конфессиональная действительность монотеистического направления свидетельствует о том, что последним пророком такого направления стал Мухаммад. Тогда почему бы в таинственной последней букве имени Адама не видеть пророка ислама, будучи завершающей небесной религией?!


     V – ВЕРА ЭПОХИ ДО И ПОСЛЕ АПОКАЛИПСИСА
     (Вера периода фатального будущего)

     Наверное, нет надобности, лишний раз упомянуть, что слово “правоверность” подразумевает приверженность определённому вероучению. Завершая свой проект, я по–прежнему не собираюсь изложить общеизвестные моменты веры, а лишь затрагиваю некоторые вопросы, доселе неизученные другими авторами. В моём восприятии буквально всё рассматривается сквозь призму фатальности. И феномен веры не может быть исключением. Более того, вера в своём монотеистическом преломлении представляет собой только веру в Единого Бога. И в этом контексте суть веры как раз и заключается в последовательном служении Единому Невидимому Богу [I]. Ибо вера без служения Единому Богу – не культовая вера, основанная на религиозном сознании, а является лишь склонностью к мистическому воображению. Тогда возникает в этой связи вопрос, имеющий непосредственное отношение к земному существованию рода человеческого:

     – Если религиозное верование, даже монотеистического направления, допускает конфессиональный плюрализм, тогда какое (из числа существующих ныне) верование станет доминирующим при наступлении апокалипсиса? И какая вера может выступить доминантой периода фатального будущего, конечно, если применительно к рассматриваемому периоду вообще можно говорить о феномене вере?

     Для начала, однако, полагаю, нужно дать некоторое разъяснение самому термину «фатальное будущее». Под этим термином автор подразумевает состояние будущего в абсолютном его измерении. Это означает, что в постапокалипсический период все величины должны принимать положение тотальной бесконечности. И тогда надо выяснить, у рода человеческого в потусторонней жизни какая будет вера?

     С тех пор как первый человек вместе со своей женой оказался на планете Земля, будучи изгнанными из рая, род человеческий находится в поиске верного выхода к утерянному Покою:

     “Посему да приступаем с дерзновением к престолу благодати, чтобы получить милость и обрести благодать для благовременной помощи” (Новый завет, К Евреям, 4:16).

     Проще говоря, человечество с этой позиции статус–кво постоянно стремится к блаженству. А этого можно достичь, только отдаваясь полноформатной добродетельности. Живя на этом свете, и исповедуя разные верования, правоверные то и дело надеются возвращаться в рай (откуда были изгнаны его прародители), и войти в Божий покой. А на том свете живя под сенью Божьей милости в плоскости бесконечности, правоверное человечество не может исповедовать разные веры. Это противоречило бы смыслу единобожия в условиях фатальной бесконечности. Тогда, видимо, нужна будет иная общая вера для всего человечества. Естественно, предпосылки к этой вере, как я представляю, должны подготавливаться в эпоху до и после апокалипсиса. Таким образом, я перехожу к размышлению о футурологическом осмыслении феномена веры. В какой–то степени это означает и переход философского раздумья автора к фазе утопического или околоутопического мечтания.

     Итак, порою нам хочется узнать всё про себя, даже о своём будущем. А меня больше всего заботит состояние будущей веры всего рода человеческого. Ведь ни для кого не секрет, что вера, будучи атрибутивной чертой мыслительного аппарата живого организма, составляет стержень психологической подвижности рода человеческого. В моём понимании вера в абсолютном выражении существования своего фигурирует как феномен морально-физиологической активности и способ самовыражения индивидуума, заменяет у людей аморфное бездушие, придавая им конкретную живость. В то время, как верование определяет характер их целеустремлённости. Да и с позиции науки интересно бы узнать, под какой верой человечество войдёт в фатальное будущее – приближаясь к концу света, и встречая апокалипсис. Хочу уточнить, что я рассуждаю о религиозной реальности вполне отвлечённо, но с позиции науки, строго в соответствии с логическим умозаключением об эволюции конфессионального быта.

     Причина, по которой род человеческий так болезненно томится в плоскости приземлённости, в этом и кроется. Ибо согласно Псальмам (115–16), «Небеса – небеса для Б–га, а землю Он отдал людям (сынам человеческим)». А видимым (формальным) поведенческим поводом для этого стал проступок, совершённый первым человеком в роковой момент минутного расслабления. Проступок, за совершение которого Адам слышал из уст Создателя заклинание: “проклята земля за тебя; со скорбию будешь питаться от неё во все дни жизни твоей” (Бытие, 3:17).

     И это должно было произойти. Иначе фатальность теряла бы свой смысл. Весь вопрос, однако, заключается в следующем:

     – Почему фатальность по отношению ко всему человечеству становится столь печальной, значит – столь абсурдной?

     И эта фатальная абсурдность проявляется также, “когда [Творец] вводит Первородного во вселенную, говорит: «и да поклонятся Ему все Ангелы Божии»” [Евангелие, Послание к Евреям, 1:6]. Ведь по вине той же коварной фатальности было предопределено, что вскоре Первородного ожидает роковое изгнание из рая: “И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Эдемского херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни” [Бытие, 3: 24].

     Да, нет слов. Абсурдная фатальность играет жестокую роль в отношении человечества: если бы роду человеческому, или как величают его по иудаистскому лексикону – сынам человеческим полагалось жить в раю, то это противоречило бы Божьей воле.

     С этой позиции я утверждаю: История пророков должна стать историей распространения монотеистического верования, укрепления устоев соответствующего образа жизни. Как многие пророки пришли и бесследно ушли. Человечеству известны не все имена пророков. Согласно конфессиональной логике переход любого пророка должен привести к утверждению новой веры (скажем, в виде смены эпохи) либо увенчаться укреплением и углублением существующей веры (как это имело место в истории иудаизма), и отрицанию предыдущей монотеистической религии. Как известно, первым пророком монотеистического направления вероисповедания считается сам первый человек. Все монотеистические религии признают Адама как первого пророка. Хотя признание Адама как пророка вызывает, с позиции той же конфессиональной логики, определённое затруднение, даже – сомнение. И вот почему:

     В Коране [II] сказано: «Мы отправили к каждой общине посланника…» (Пчелы, 16:36).

     А в другом месте говорится: «У каждой общины есть свой посланник. Когда к последователям общины приходит их посланник, [их дела] будут решены по справедливости, и они не будут обижены. (Йунус, 10:47).

     Сомнение относительно отнесения первочеловека к лику пророков имеет двоякий характер: во–первых, пророк согласно Корану, приходит к общине. А в случае первого человека эта догма себя не оправдывает: при Адаме ещё не существовала община. Он сам был изгнан из рая, и поставлен на востоке у сада Эдемского херувима, чтобы создать свой род. Как сказано в “Бытии”, гл.1: «27 и сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их.

     28 И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножитесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле».

     Во–вторых, первый человек оказался наедине с собой, не имея в своём окружении ни одного (кроме жены) последователя. Тогда как он мог выполнить миссию пророка? Пророк без последователей то же самое, что генерал без армии. Было бы гораздо резоннее, условно отнести Адама к числу пророков единобожия.

     Среди системообразующих верований три религии представляют духовный облик нашей усталой цивилизации: зороастризм, христианство и ислам. Буддизм и индуизм, в силу известных причин, не относятся к этой категории и фигурируют отдельно. Пророки вышеуказанных верований нам известны как Заратуштра, носитель книги маздаяснийской веры – Авеста, Иисус и Мухаммад. Среди структурообразующих верований, однако, не все признают эсхатологического восприятия жизни. Зороастризм, хоть и верит в эсхатологию, однако в силу своего дуализма обрекается на изоляцию. Тем самым исторический Иран, ассоциирующийся с величайшей маздаяснийской цивилизацией эпохи Ахеменидской империи (с 539 по 330 г. до н.э.) и периода царствования Сасанидов (с 224 по 640 г.), нынче с особой лёгкостью придаётся забвению.

     Буддизм, хоть и считается “приземлённой”, ненебесной, конфессией (лишённой сакраментальности), т.е. религией, не входящей в число небесных (основанных на откровении), тем не менее, представляет собственную цивилизацию.

     Иудаизм, в силу своей мистической, многовекторной замкнутости, однако, так и не стал системообразующей верой, воплощённой в конкретной модели цивилизации. А не оттого ли этой многовековой конфессией, основанной на богатейшей традиции духовного совершенствования человеческого общества, до сих пор так и не представлено ни одной парадигмы цивилизационного развития социума? Не случайно же эта религия представила человечеству целую плеяду мудрецов и пророков?!

     Я заговорился об этом вовсе неслучайно. В моём представлении обещанный апокалипсис должен произойти не повсеместно, а начаться на почве одной из монотеистических верований. Цивилизация, основанная на этом веровании, будет давать трещину и тем самым начнётся цикл апокалипсических разрушений. Но я не собираюсь все свои соображения относительно формы происхождения апокалипсиса в рамках этого проекта изложить. Также как и не намерен рассуждать кто из монотеистических пророков должен стать предводителем всего человечества в эту эпоху. Однако, точно могу утвердить, что это будет из числа носителей основных мировых религий. Именно он и станет предводителем всего рода человеческого в ходе возвращения в иной, возвышенный мир. Но он на этот раз не будет выступать с позиции той веры, которую проповедовал при прежней жизни своей. Это оттого, что прежняя его религия в эпоху до и после апокалипсиса уже теряет своё культовое значение. Другие соображения на этот счёт оставлю для другого своего проекта, т.е. для трилогии: МЕТАМОРФОЗЫ ВЕРЫ В РАКУРСЕ МЕЖЦИВИЛИЗАЦИОННОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ [Грани самопознания человека: некоторые философско–психологические и политико–культурологические аспекты].

     Пророки, ставшие знамёнами целой эры, вошли в историю рода человеческого как носители собственной веры, основатели собственной религии. Я склонен выделить их ещё и как пророков прямого назначения (в отличие от тех посланников, которые выполняли свою миссию в рамках существующих верований). Они пришли со своими священными писаниями – книгами, и стали основателями своей эры, как и (в отдельных случаях) цивилизации. Современному миру известны три таких пророков: Моисей – носитель Торы, Иисус, который должен был сам представить Евангелие, и Мухаммад, принёсший миру Коран. Пророческую миссию Иисуса в известной степени можно считать незавершённой. Ведь Иисусу (по вине коварной, мистической фатальности) не удалось представить Божью книгу – Евангелие. Оттого и появились, естественно после него, аж целых четыре версии Нового завета. Да ещё и Ветхий завет позаимствовали у евреев, отрицая их иудаизм! Причина аномальной метаморфозы христианства, и деформации религиозного сознания у христиан постапостольского периода как раз в этом и заключается. Но это – другая история.

     Есть все основания пророчество Иисуса считать неудавшейся миссией. Ведь он ни ко времени «состарился», так и не «вступив в преклонные лета»! В то время, как пророки всех других монотеистических религий – и Моисей, и Мухаммад покинули этот мир, уже вступив в преклонные лета. Точно так же, как и все дни жизни Адама были при нём. Именно этот факт из летописи Иисуса даёт основание выдвинуть всякую мистическую версию относительно распятия Христа.

     Завершая разговор, вновь задаю вопрос, выдвинутый мною в главе этой части:

     – Войдя в Божий покой (в фатальное будущее), род человеческий какую веру будет исповедовать?
     Нам всем есть, над чем подумать. Нужно сделать выводы, ведь без анализа нельзя двигаться дальше. А мне лучше думать над этим строго наедине с собой!

     ___________________________


     [I] Как сказано в Евангелии: «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом». (Послание к Евреям, 11).

     [II] Цитирую по: Коран: Пер. с арабск. и коммент. М. –Н. Османова. — М.: Ладомир, Восточная литература, 1995.

     Хаким, Москва, 14.12.13