Рога

               
    Три охотника медленно двигаются гуськом по старой заросшей дороге. Середина сентября, трава еще не пала, ходить трудно и зайцев найти не можем.
    Гончак, крупный кобель Фагот, вот уже полчаса где то пропадает. Время к обеду, а мы с утра не слышали еще даже гона. Наши недельные ожидания охотничьих успехов, не оправдались.
    По лесу на переходах мы двигаемся согласно «походного ордера» так выразился один из нас. Это значит впереди старший по возрасту Юрий Михайлович, за ним второй по возрасту Дмитриев и последним на расстоянии сто метров Александр, самый молодой.
    - Бесславно! – так определяет наши результаты Юрий Михайлович.
Вместе мы охотимся давно. Юрий, раньше увлекался облавной охотой на лосей. У него была большая компания и купив лицензии, они всю осень проводили в охоте на лосей. Теперь все товарищи Юрия Михайловича по прежним охотам, в силу различных причин «ружья зачехлили». Причина в основном одна – возраст.
    Многих товарищей Юрия Михайловича нет уже в живых. А те кто жив, с тросточкой или на скамейке у подъезда. И самому ему уже за  семьдесят, но он еще бодр и вынослив, рука крепка, но вот глаза стали подводить.
    Он в нашей компании за распорядителя. Куда идти, когда и как, он вносит предложения и настаивает, а мы в основном соглашаемся.
    Но если день проходит бесславно ( выражение Юрия Михайловича ) Дмитриев в конце дня, с кряхтением залазит в машину и выдает:
    - Ну и поводил ты нас сегодня Иван Сусанин. Вот если бы на дальние покосы пошли, точно бы зайца нашли.
    Любимая охота Дмитриева – с собакой на зайца. Ростом он самый маленький из нашей компании, но носит самый большой рюкзак, с широкими лямками и всегда на ногах болотные сапоги.
    Ему приходится тяжелее всех, но в конце дня, когда едем домой в машине, он от души покритикует маршрут, выбранный  нашим «руководителем» и стрелков. Которые, палят в глухаря за двести метров, это в мой адрес.
    Моя любимая охота на боровую с подхода. Но так как птицы стало мало, хожу на любую. Но уж если вылетит рябчик или глухарь, тут уж простите, как не пальнуть.
    Мы выходим из леса и останавливаемся на опушке. Дорога раздваивается. Влево, вдоль кромки леса идет к покосам и дальше через бобровый ручей к вырубам. Прямо тоже выруба, но до них идти больше часа. Впереди заброшенные покосы, широкое открытое место протяженностью метров триста. На противоположной стороне, стена соснового леса, с мелкими кустами на опушке.
    И в это время справа с топотом появляется наш пес. Добежав и глянув на нас, «что встали?» он по дороге побежал через покосы.
    - Ну вот, собака сама выбрала дорогу, пошли – Дмитриев махнул вслед собаке.   Мы повернулись и согласно «штатному расписанию» заняли свои места в походном строю.
    Только мы вытянулись в цепочку, как впереди на открытом месте, наш пес с воем взвился вверх. Подпрыгнул на высоту человеческого роста. От такого маневра мы даже растерялись. Что там такое?
    С близлежащих деревьев с карканьем поднялись вороны. Собака приземлившись, отскочила в сторону и с воем и лаем металась в траве, постоянно вставая на задние ноги.
    - Кабан!
    Быстро перезарядив ружья, мы рассыпались в цепь и с поднятыми ружьями наизготовку осторожно шли вперед. Собака металась между нами и неизвестной целью. Это не давало нам возможности не только стрелять, но даже и рассмотреть, что там за зверь.
    Дмитриев оказался ближе всех к неизвестному зверю, вдруг опустил ружье и грозно закричал на собаку: Нельзя! Мы отогнали собаку и быстро приблизились к неизвестной цели.
    На траве, посредине колеи, на левом боку, лежит крупный козел, самец сибирской косули. Он страшно худой, ребра на боках обтянуты шкурой, с засохшими комьями грязи. Тяжелое прерывистое дыхание, синий язык наружу, в углах рта засохшая пена. Глаза мутные и полузакрытые, кажется он уже не реагирует ни на что.
Голова его низко прижата к земле. Рогами он запутался в небольшом раздвоенном кусте ивы. Видимо во время гона, решил пободать небольшой кустик и тонкие гибкие веточки, намотались на разветвленные отростки рогов.
    Намотались они так плотно и в такой роковой последовательности, что можно было подумать, кто то на рогах козла пытался плести корзину.
    Вокруг вся трава выбита до земли. Очевидно, попав в ловушку он пытался освободиться, бился до последнего и прилагал к этому неимоверные усилия.
    У основания рогов и на лбу шкура вытерта до мяса. Ноги на коленных суставах, в таком же плачевном состоянии.
    Повесив ружья на плечо, мы стояли вокруг и смотрели на лежащего козла. Собаку взяли на поводок и у кромки леса привязали к кустам.
    - Подохнет – обреченно сказал Дмитриев. Мы смотрели на большого прекрасного, но находящегося в безвыходном положении зверя.
    Сам козел был очень крупного размера. Рога, которыми он запутался, имели в длину на взгляд, больше сорока сантиметров и четыре пары отростков. А розетки у основания черепа, большие и развитые.
    - Смотри какие рога – Дмитриев вопросительно посмотрел на нас.
    - Отпустим – тут же вынес решение Юрий Михайлович – он снял рюкзак и положил в траву ружье – держите за рога, обрежем ветки и отпускай.
    - Подожди – я вытащил из рюкзака пластиковую бутылку с водой и открыв пробку, полил на пересохший язык зверя. Козел не реагировал.
    Тогда я полил воды на голову, морду и глаза зверя. Вода стекла с морды и попала в ноздри, зверь активно зафыркал и несколько раз облизнул языком. Я вновь полил ему на язык. Несколько раз, смахнув воду языком, он вновь замер с высунутым языком и полуоткрытым ртом. Глаза начали принимать осмысленное выражение и он начал хлопать веками.
    Осторожно засунув горлышко бутылки в рот, я наклонил бутылку и вода потекла в горло. Козел закашлялся и попытался вскочить, мы отпрянули. Но в результате он оказался на животе с подогнутыми ногами. По прежнему тяжело дыша, он уже вращал глазами и медленно шевелил ушами. Подобрав бутылку, я вновь полил его водой.
Распределив роли, мы осторожно подошли. Я взял козла за рога, с другой стороны Юрий Михайлович, ножом аккуратно обрезал роковое сплетение веток на рогах. Через минуту зверь был освобожден. Но он по прежнему лежал на подогнутых ногах и тяжело дыша, смотрел перед собой в землю.
    Тогда мы взяли его за рога и приподняли, козел встал на  ноги, но не двигался. Мы осторожно повели его к лесу, он неуверенно зашагал. Как только он начал работать ногами отпустили его и отошли.
    Пройдя метров двадцать, козел вновь лег на подогнутые ноги. Мы подошли, опять взяли его за рога, так же приподняли и вели до кромки леса. Там, доведя до мелкого густого сосняка, отпустили. Все повторилось вновь, козел немного прошел и лег на подогнутые ноги.
    Я вновь взял бутылку с водой, а Дмитриев приготовил кусок хлеба, сверху обильно посыпанный солью. Подошли к козлу, вновь полили его водой и сунули в рот кусок хлеба. Козел его выплюнул, но начал активно облизываться.
    - Соль почувствовал – радостно заключил Дмитриев.
    - Потом пить захочет и значит, жить будет – заключил Юрий Михайлович.
На этом мы оставили зверя в густом подлеске. Собаку на поводке вели еще долго, что бы она не вернулась к лежащему козлу.
    Придя на это же место, через две недели мы не нашли козла, не осталось на месте и куска хлеба. Наша собака, обшарившая вокруг все кусты и покосы, спокойно убежала вперед.
    - Жив бродяга, но на следующий год держись! – Дмитриев погрозил кулаком.