Симбионт. Ч. 2

- Гуд бай, Америка, - пробормотал Олег.
Его больше ничего не держало.
Олег взглянул на лежащий на подоконнике предмет.  Взял его в правую руку и закатал рукав на левой.
 
- Не стоит этого делать, - произнес тихий безжизненный голос  откуда-то из-за Олеговой спины.

Наверное, в таких ситуациях принято холодеть от ужаса или, на худой случай – каменеть. Странно, но Олег в тот момент не испытал ни того ни другого. Может, потому, что не верил в такое. Или – напротив – потому что был к этому готов. Безумие приходит по-разному. И каждый борется с ним, как может.

- Да?.. – язвительно усмехнулся  Олег. Острый холодный металл коснулся кожи запястья. – Знаешь, иногда  даже памяти   слишком мало для того, чтобы остаться.
- Этого более чем достаточно. Я же ведь существую, - резонно возразил голос.
- Сомневаюсь, - сказал Олег, крепче сжимая руку.
- Вот как?.. – голос попытался засмеяться. Вместо этого получилось какое-то дряблое шелестение. – Ты думаешь, что сошел с ума от одиночества и теперь слышишь несуществующие голоса? Тебе легче думать именно так?
- Да, так и есть. Я сошел с ума… - пробормотал Олег. – А ты просто воплощение моей тоски и отчаяния. Тебя нет.
- Странно. С кем же в таком случае ты ведешь столь изощренную философскую беседу? – с оттенком иронии поинтересовался голос.
- Сумасшедшие часто разговаривают сами с собой, - буркнул Олег, явно чувствуя себя побежденным.
- Значит, тебе легче признать, что ты не в своем уме, нежели согласиться с тем, что рамки существующей вокруг тебя реальности расширились?
- Расширились??.

Олега затрясло. На коже под лезвием проступили крохотные красные бусинки.
После того, как не стало Вальки, мир его сжался до размеров кресла, сколлапсировавшись, словно звезда, у которой до предела выгорело все топливо, дававшее ей возможность жить.  То же чувствовал и Олег: произошедшее с ним за последние полгода опустошило его до конца. Он словно выгорел изнутри.
- Расширились? – повторил он и, запрокинув голову, рассмеялся смехом человека, балансирующего  на грани истерики.  – Прекра-а-асно! Чем еще порадуешь, чертов философ? Впрочем, не говори: я и так все знаю. Ведь ты не что иное, как мое второе «я», альтер эго, облекшееся в звуковую форму.
Теперь засмеялся голос.

- У тебя слишком большое самомнение для самоубийцы. Будь я твоим вторым  «я», ты бы быстро расправился со мной и скрутил в рог железными доводами и неопровержимыми аргументами. Разве не так? Но я все еще здесь, и это ставит тебя в тупик, заставляя прятаться от реальности, вместо того, чтобы повернуться и взглянуть ей – мне – в лицо.  Ты слишком упрям, чтобы признать, что я прав. Жаль, что твоего упрямства не хватило на то, чтобы жить дальше…
- «Жить»?.. – пробормотал Олег. – Ты называешь это жизнью?..

Он поднял голову и оглядел свое убогое жилье.
 
…Жить – это значило, дождавшись Вальку, с головой окунуться  в поток окружавших его новостей, дел, людей и событий. Это значило,  даже будучи безнадежным недвижным калекой, ощущать, как  ты бежишь куда-то навстречу свежему грозовому ветру, и твоя грудь наполняется легкостью и свободой, и ты, несмотря на свои скованные болезнью ноги, способен вознестись туда, где это уже становится неважным, потому что у тебя отрастают крылья,  и ты можешь лететь, куда пожелаешь. Это значило быть вихрем и создавать вокруг себя вихрь из людей, новых впечатлений, из повседневных забот и радостей, из веселья и печали, из рассветного солнца и звона трамвая, из любимой работы и услышанных где-то песен,  - словом, из того, что люди давно перестали замечать и считать чем-то особенным. Вот что значило «жить». Все остальное было бессмысленно. Даже то, что он сейчас делал.

Но как все это выразить вслух, как рассказать об этом, он не знал. Рука его разжалась, и стальное лезвие со звоном упало на пол.
 
- Я тебя понимаю, - почти сочувствующе сказал голос. - Потому я  здесь.
- Ты чего-то ждешь от меня? – спросил Олег, зажимая порез.
- Ты близок к догадке,  - голос, казалось, усмехнулся.
- Но ничего, кроме этого кресла, у меня  нет. Мне нечего тебе дать, - устало пожал плечами Олег.
- Ты ошибаешься. По сравнению со мной ты настоящий богач. Повернись и посмотри на меня.

Олег взялся за поручни и развернул кресло. Он не спешил, откладывая тот момент, когда нужно будет поднять глаза и взглянуть на того, кто или что за ним стоит. Потому что боялся увидеть там пустоту и окончательно увериться в собственном безумии.

Пустоты не было.

Его встретил взгляд  тусклых и холодных, словно болотные огни, глаз. А то, что могло считаться телом, колебалось, мерцало и просвечивало насквозь.
- Ты – призрак?? – только и смог выговорить Олег, пока его мозг пытался справиться с тем, что он не спит.
- Браво, капитан Очевидность! – губы призрака растянулись в саркастической улыбке. – Впрочем, для человека в твоем положении это простительно. И даже неплохо.
- Хочешь сказать, для такого урода?..
- …для человека, впервые столкнувшегося с чем-то выходящим за рамки обыденности. Именно это я и хотел сказать, и ничего более, - сухо поправил призрак.
- Ну да, ну да, - выходящим за рамки обыденности… И ничего более! – пробормотал Олег себе под нос и вдруг весело рассмеялся. От его уныния  не осталось и следа.
- Эй!.. – позвал он через минуту, удивленно озираясь, но ему никто не ответил.

***
…Кое-как перевязав руку, он заснул прямо в кресле и проспал почти до захода, однако проснулся как никогда отдохнувшим и бодрым. Первой мыслью было: «А не приснилось ли всё?»
 
Олег огляделся, ища какие-нибудь свидетельства вчерашнего разговора или хотя бы признаки пребывания своего странного ночного гостя. Как и следовало ожидать, - ничего. Ни пылинки, ни пушинки, ни перышка. А хотелось бы каких-нибудь материальных  доказательств. Впрочем, что это он? «Пушинки –  скорее, по части ангела», - подумал Олег. Его вчерашний визитер – если, конечно, не был плодом его больного воображения, - на ангела явно не тянул.

У окна что-то тускло блеснуло. «Скальпель! Значит…»  Значит, все не сон. Он потрогал перевязанное запястье. Оно не болело, только слегка пощипывало. Размотав платок, Олег увидел тонкий красный шрамик. – То самое доказательство.
Олег прекрасно помнил свое вчерашнее намерение довести дело до конца. И если уж он этого не сделал, то остановить его могло  только что-то сверхвыдающееся.

…Весь день он был на подъеме: сготовил нехитрый обед из банки сардин и завалявшихся под мойкой трех картофелин, помыл за собой посуду, с горем пополам подмел в комнате, а остаток дня посвятил чтению. Выбрал пару и без того до дыр зачитанных книжек и просто смаковал любимые места, удивляясь и смеясь похождениям героев, как в первый раз.

Спать не хотелось абсолютно, и Олег даже не заметил, что перевалило уже далеко за полночь.
 
- Рад, что ты в добром здравии и наконец  готов к адекватной беседе, - с видимым удовлетворением проговорил словно из-под земли появившийся призрак, переливаясь молочно-жемчужным светом. – Признаюсь, истерики, визги и обмороки никоим образом не способствовали бы пониманию.
- Да, кажется, я вчера был не в лучшей форме, - с виноватой улыбкой почесал макушку Олег. – Наговорил там  всякого…
- Не волнуйся. Ты отлично держишься. А, значит, я могу продолжить.
- Чего же ты хочешь от меня, о мой бесплотный друг – или дух?.. – патетически воскликнул Олег, откладывая книгу. – Взываешь ли ты о мести или же возвещаешь о грядущих событиях? А, может, ты пришел указать мне путь к запрятанным в тайниках несметным сокровищам?
- Ни то, ни другое, ни третье. Я хочу предложить тебе весьма выгодную сделку.
- И чем же мне придется торговать? – Олег уже по-настоящему веселился. -  Собственной душой? Прости, приятель, но тут ты не по адресу.
- Прекрати ёрничать, - недовольно поморщился призрак. – Я не тот, за кого ты меня принял. И души не скупаю.
- Но, кажется, я уже говорил, что у меня ничего нет.
- Короткая же у тебя память.
- Постой, - больше шутя, чем всерьез, сказал Олег, - если не путаю, речь шла о моем кресле.  Забирай его, если хочешь! Это первое, с чем я расстался бы охотнее всего, и последнее, о чем  стал бы жалеть.
- Твое кресло мне не нужно. Более того, в моих силах сделать так, что тебе оно тоже не понадобится.
- Кажется, я знаю, на что ты намекаешь, - хмыкнул Олег. – Мне такой способ тоже известен. Я даже пытался им воспользоваться. Однако ты сам помешал мне.
- То, о чем ты говоришь, не решало проблему. Вот почему я сказал, что делать этого не стоит.
Олег обескуражено поднял брови.
- Прости, я вконец запутался и уже ничего не соображаю. Если ты не против, переместимся на кухню: тебе ведь все равно, где висеть?.. Пока ты будешь объяснять, что имел в виду, и рассказывать свою историю,  я сварю себе кофе. Боюсь, мои мозги окончательно вскипят, если я как следует не взбодрюсь.
 
Турка весело бурлила и нетерпеливо плевалась кипятком, дожидаясь, пока Олег на ручной кофемолке перемелет темные душистые зерна.

Призрак  залетел на  кухню и пошатался туда-сюда, будто что-то вынюхивающий пес. Но больше всего он походил на старое выцветшее и вылинявшее первомайское полотнище, которое бесцельно носит ветром. Олег, нарезая на бутерброды давней давности колбасу, косился на него со смешанным чувством удивления и любопытства.
Закончив свои изыскания, призрак  завис в углу рядом с холодильником, видимо, найдя это место наиболее подходящим своему статусу.

 - Аура у тебя в квартире та еще, - недовольно сказал призрак, словно отчитывая Олега за немытую посуду или не застеленную вовремя кровать. – Места приличного не найдешь.

Олег пожал плечами. Он не знал, кто жил тут до него, но наводнившая жилье тоска все-таки по большей части досталась ему от прежнего жильца. Хотя и он, конечно, вложил в нее свою лепту.
 
- С декором и музыкой облом, согласен,  - сказал он, с аппетитом жуя бутерброд. –  Но вообще-то гостей я как-то не ждал; а незваный гость, сам понимаешь, хуже кого.  Так что, если что не так – звиняйтэ и ласкаво просимо!
Олег указал рукой на дверь. Потом отхлебнул кофе и блаженно причмокнул.
- Ладно, ладно, - проворчал призрак. – Понял уже…
- А раз понял, говори, зачем явился.
- Скажу. Только вот не надо  делать вид, что всё у тебя как у всех и даже лучше. Да твою тоску хоть сейчас можно уже на полях использовать вместо отравы: все вредители от нее тут же передохнут! Сам говорил: это не жизнь. Или будешь отпираться?
- Не буду, - буркнул Олег. – Правда, я думал, вам такое как раз и нравится.
- Какое «такое»? – поинтересовался призрак.
- Ну… готичное, что ли… Мрачное. Брутальное.
- Что-о??.
Призрак заколыхался, издавая странный шелестящий звук. Было похоже, будто отряхивают от снега старую меховую шубу.
- А что? – обиделся Олег, догадавшись, что призрак смеется. – Вы же существа тьмы и печали. Значит, вас должно привлекать все, что с ней связано.

Он не понял, что произошло.

Глаза призрака вдруг вспыхнули, словно фары наезжающего на него автомобиля, а потом на Олега дохнуло стылым холодом. Призрак висел у самого его лица, и выражение его глаз говорило о том, что он просто в ярости.

- Да что ты об этом знаешь? – свирепо спросил призрак. – Что ты знаешь о тьме и о том, «что с ней связано»? Ты думаешь, если развел всю эту декадентщину, то тебе уже что-то известно  о печали? Ты считаешь, что поддавшись собственной слабости, ты как-то приблизился к пониманию тоски? Ты всерьез полагаешь, если удача  на минуту отвернулась от тебя, ты уже постиг все глубины отчаяния? Или тебе кажется, что научившись бросаться  красивыми словами, в которых  ничего не смыслишь, ты овладел  тайнами мрака?.. В таком случае – ты просто глупец! Ты и рядом с этим не стоял. Ты упомянул о тоске? А что бы ты сказал, если бы не мог ощутить ни ветра, ни солнечного луча на своем лице, ни аромата цветка; не чувствовал  прикосновения чьей-то руки; не знал, как радоваться новому дню или приходу друга; забыл, что такое слезы?.. Ты говорил об отчаянии? Тогда представь себе, каково это: перестать ощущать биение собственного сердца или ток крови… И день ото дня существовать, перебирая зерна памяти, в которых живет отголосок того, что потеряно, и что уже недостижимо. Сухие зерна, сложенные в мешок… Их все больше, но что толку в сухом зерне? Даже если их тысячи, этого слишком мало, слишком мало для того, чтобы жить!  Не осталось того, что наполняло все смыслом. Ни вкусов, ни запахов, ни эмоций… Мир подернулся серой пленкой. И всё осталось там, за этой пеленой. Оно рядом, но прикоснуться к нему нельзя. Как бы ни старался... – призрак, переводя дух, замолчал.

Олег видел его яростно горящие глаза, похожие на два маленьких раскаленных жерла из самого сердца земли. Постепенно огонь в них угасал, пока они вновь не стали двумя маленькими болотными огоньками. Вместе с огнем ушли и эмоции Олегового собеседника. Его голос снова стал холоден и безжизнен. А еще, как показалось Олегу, его наполнила невероятная усталость.

- Мы по горло сыты твоей готикой, - проговорил призрак, -  а мрачного и брутального в нашей жизни столько, что нас от этого просто тошнит.
- Но… Что же в таком случае вы хотите?..
Призрак с горечью усмехнулся.
- Неужели ты еще не догадался? – сказал он. -  Того, что вы, люди, ни во что не ставите и ни во что не цените, пока это у вас есть. Того, чем разбрасываетесь и безжалостно разбазариваете, словно оно никогда не закончится  и  будет длиться вечно… Вы, люди, не понимаете…
- Ты презираешь людей?
- Да нет же, кретин, нет!! Мы просто, как и вы, хотим жить. Жить!!
- Но ведь ты и так живешь… в некотором смысле.
- Это не жизнь… - эхом Олеговских слов прошелестел призрак. – Ты сам говорил. Ты такой же, как я…
- Но зачем же тогда ты пришел ко мне? Именно ко мне!.. Почему я? – допытывался Олег.
- У тебя есть то, что нужно мне. А у меня – то, что необходимо тебе. Потому и пришел, идиот!.. – раздражаясь, ответил призрак.

При последних словах Олег замер. В интонации, с которой они были сказаны, ему послышалось что-то знакомое. И мысль, которая после этого пришла ему в голову, была настолько нелепой и бредовой, что, наверное, следовало ее озвучить вслух.

- Валька?..
Призрак дернулся. Прозрачное, как плоть медузы, тело его заколебалось, задрожало, пошло мелкой рябью.
- Это ведь ты, да?.. Ты?..
- Кто такой этот …Валька? – призрак на секунду помедлил, словно примеряя на себя это имя.

Олега будто холодной водой окатили.

- Друг. – коротко бросил он и в сердцах стукнул себя по лбу. – Какой же я дурак! Размечтался!.. Ты – не Валька…
- Не знаю… - вдруг растерянно сказал призрак. – Может быть… немножко… Не помню.
- Не понимаю… Как это – не помнишь? Ты ведь говорил, что именно память дает тебе возможность существовать.
- Да. Это так. Но у нас, у призраков, все немного иначе, чем у людей.
- В каком смысле?
- Видишь ли… - начал призрак. – Хм… Боюсь, если стану вдаваться в физические законы, на которых это основано, тебе ничего не будет понятно: все слишком сложно и запутано. Поэтому объясню в двух словах, – и преподавательским голосом продолжил: – Покидая тела и переходя в подобное состояние, мы изменяемся не только физически,  но и перерождаемся духовно,  вливаясь в некое общее поле. Отныне мы не привязаны к какому-либо конкретному «я», мы – это конгломерат из того, что принято называть душами.
Поэтому в некотором смысле память у нас общая. Она помогает нам не исчезнуть. Но она лишена личностной сущности, очищена и выхолощена от индивидуальности.  Мы не помним, кем  были до перерождения. Мы только носим в себе память бесчисленных жизней, воспоминания о настоящем и ушедшем. Но что такое воспоминание по сравнению с настоящей жизнью? Туманный снимок реальности, безликий и бездушный ее отпечаток…
- Знакомо…
- Вот почему я здесь. Если ты согласишься, мы можем это изменить.
- Как?
- Слившись в единое целое.
- То есть… Тебе нужно мое тело, так что ли? В качестве вместилища? - Олег хмуро усмехнулся.  - Но разве ты не заметил, приятель, что выбрал для этого слегка подпорченный сосуд? Что тебе в нем проку?  Впрочем… - взгляд скользнул по лежащему на полу лезвию. - Что так – что так… Мне все равно. Делай с ним что хочешь.
- Значит, если я займу его, ты уступишь без боя?.. – холодно проговорил  призрак.
- Просто, думаю, в любом случае вряд ли смогу что-то предпринять, - признался Олег, глядя в сторону.

Глаза призрака на мгновение гневно вспыхнули.

- Получается,  ты считаешь, что я собираюсь  присосаться  к тебе, как пиявка? Я тебе что, паразит?..
- Скажешь, не так? – обозлился Олег. - Разве ваш брат этим не промышляет? Найдете себе какого-нибудь  идиотуса вроде меня, и ездите на нем, пока он копыта не отбросит. А что? Очень удобно: никто ведь о нем даже не вспомнит. Кому он нужен, несчастный калека? А как поизносится, можно и другого поискать. Проблем-то!..
- Ты, кажется, насмотрелся низкопробных пошлых фильмов, «приятель», - передразнил Олега призрак. Глаза его просто полыхали. А голос стал низким и рокочущим, словно дальние отголоски грома.

Но Олег не обратил на это внимания. Его несло.

- Да ладно тебе! – цинично хохотнул он. – Чего  церемониться? Давай уж, вселяйся. Только побыстрее, а то меня чего-то с души воротит. И давай безо всех этих красивостей насчет помощи и спасения, идет?.. Лучше по-деловому. По-современному. Как все живут. «Пришел. Увидел. Захватил». Как тебе привычнее. Свидетелей все равно нет; да и полицию вызывать я не буду; не поверят.  А передо мной можешь не прикидываться душкой.  Все вы одинаковые.
- Ты действительно так считаешь?..  – медленно и тихо спросил призрак.

Олег не ответил, усиленно делая вид, что разглядывает обои. Они еще больше покоробились и пошли сизыми пузырями.

Краем глаза Олег увидел, как призрак заметался из стороны в сторону, будто ища выхода, а потом исчез из поля зрения. Когда Олег решился повернуть голову, его  нигде не было.
 
Олег понял, что только что оскорбил его до глубины души. Оскорбил человека, просто выместив на нем всю накопившуюся за прошедшее время злость. Ну, хорошо, - пусть не человека, призрака… Что с того? Даже в этом случае он не вправе был бросать ему такие обвинения.

На душе вдруг снова стало сумрачно и слякотно. Как будто кто-то вылил туда ушат зловонной осенней жижи.

Продолжение следует.