Никогда не кончится июнь Главы 21-22

         начало здесь - http://www.proza.ru/2013/12/06/2300



Глава двадцать первая



Войдя в квартиру, я устало поставила гитарный чехол в угол и прошла в кухню.

Противоречивые мысли бродили в моей голове, и надо было привести их в какую-то систему.

- Чай будешь? – спросил Степа.

- Наливай! – разрешила я.

- Какое-то у тебя задумчивое настроение, - заметил племянник, ставя чайник на плиту. – Может, выпьешь чего-нибудь… покрепче? Ты не знаешь, у Бориса Тимофеевича нет ничего эдакого?

- Обычно он держал алкоголь вон в том шкафчике, - думая о своем, решительно указала я на угловой висячий шкафчик с витриной и тут же прикусила язык.

Степа, пристально посмотрев на меня, раскрыл шкафчик, и перед нами предстала вереница выстроившихся как на парад бутылок с самой разнообразной выпивкой.

<Видел бы эту семейную идиллию мой папа! – в который раз подумала я.>

 - А все-таки ты очень здорово тут ориентируешься, - осторожно произнес Степа, налив две рюмки шотландского виски, - Почему? Ты, наверно, частенько бывала у старикашки?

- Не знаю, - чистосердечно ответила я, борясь с нарастающим ощущением Степиной правоты. – Для меня самой это загадка…

<Да еще какая…Но какие-то механизмы в моей голове уже начинали со скрипом поворачиваться, и отголоски той, потусторонней памяти начинали пробиваться сквозь толщу памяти обычной, земной…

Да, я бывала здесь. И довольно часто. Я приходила к Борису Тимофеевичу, чтобы…>

- Куда ты ездила? - прервав воскрешение файлов, спросил Степа.

- Я отдавала старушке гитару, - ответила я, позевывая.

Племянник антиквара покосился на скромно стоящий в углу футляр.

- Эту, что ли? – произнес он, усмехнувшись.

- Эту, - подтвердила я, опрокидывая в себя вторую рюмку.

- А что же не отдала? – в голосе парня вновь звякнул смешок.

- Я отдала! – заверила я, расслабленно откидываясь на плетеном  стуле, - но в автобусе она почему-то снова оказалась у меня…

 - Да-а… дела! – откровенно расхохотался Степан. - Как же это так – ты отдала гитару, но не отдала? Может… - он хитро прищурился, - может, ты что-то перепутала?

Во мне вдруг поднялась волна возмущения.

<Какие все, блин, нормальные!>

- А может, это ты перепутал?! – неожиданно для самой себя рявкнула я. – Может, это не дядя тут ходит?! Может, это не он ноты пишет?!

         - Не кричи, - спокойно произнес племянник усопшего и, помолчав, добавил,  - Да, если хочешь знать, ноты пишет не он.

         Я не поверила своим ушам. Округлив глаза, я повернулась к Степе и уставилась на его открытое лицо.

         <Может, это затянувшийся дурной  сон, и я не была ни в каком кафе, ни на почте, сдала контрольную, и сейчас проснусь в номере гостиницы в солнечной Италии, перед глазами возникнет мама, и наваждение, наконец, рассеется…>

         Я потрясла головой, но рыжее видение не исчезло.

         - Что ты сказал? Повтори!..

         - Мне кажется, это не дядя писал ноты… - невозмутимо поведал парень.

Пытаясь построить на место рухнувший этаж мыслей, я оглядела мирную кухню, освещенную ровным светом красивой трехрожковой люстры, висящей под самым потолком.

<Господи, какой дядя?.. Какие ноты?!.>

Ни с того, ни с сего ужасно заболела голова.

<С тех пор, как приехал этот неуклюжий человек, у меня не было ни минуты покоя.>

- Они не дядиным почерком написаны, - буднично сообщил Степа.

Я приподнялась на стуле.

- Откуда ты знаешь? Ведь это ноты, а не буквы!

- Они были подписаны. <Не дядиными буквами>, - втолковал мне, как первокласснице, конопатый племянник.

Чайник рухнул на плиту.

- Подписаны?..

- Да, подписаны сверху. Это не дядины ноты, поняла? Поэтому я их выбросил.

<…Зачем он их выбросил?.. – какое-то отчаянье своими колючими пальцами ухватило меня за плечи.>

            В уютную кухню внезапно вползло странное ощущение, будто морской  воздух «Лабиринта» потянулся прямо к моему лицу… С трудом стряхнув неприятное чувство, я медленно подняла на Степу глаза.

- А как они были подписаны?

Он повернулся ко мне, мотнув лохматой челкой.

- Как?.. Сейчас… <Вячеслав Горячев>. Вот.

Пламя под чайником на миг изменило цвет. Голубоватые язычки потемнели и обняли жгучими волнами мои пальцы, задержавшиеся над плитой…

- <Вячеслав Горячев…>– пролепетала я.

<Будто пробуя на вкус незнакомое сочетание слов…>

- Тебе это имя ни о чем не говорит?  - спросил Степа.

          - Абсолютно…

          <Девушка в свадебном платье. Молодой Борис, сказавший «Спорим». И теперь еще вот это… Некто Вячеслав Горячев. И все это как-то связано… и необходимо связать это, и как можно быстрее!>

          - Открывай Интернет!– скомандовала я.

          Степа торжественно вытер руки белоснежным полотенцем с вишенкой и прошествовал в гостиную.

           - Не увлекайся виски! – предупредил он меня на прощанье.

           В ответ я только хмыкнула.

       … - Тут их несколько сотен… -  раздался вскоре из гостиной его голос, - как его отыскать? А может, <его> тут вообще нет…

         Я стояла на кухне, прижавшись лбом к стеклу.

          - Тут их немерено…

          - Посмотри «композитор»… - громко сказала я.

          - Композиторов восемь человек, - донеслось через минуту.

          - Тогда добавь «гитарист»… Музыка же для гитары… - проговорила я, направляясь в огромную комнату, где перед ноутбуком сидел Степа.

           - Нашел! – воскликнул он, едва не оглушив меня, и я с чашкой кофе присела рядом. - Есть! Вот, читай!

        Впившись взглядом в экран, я прочла несколько сухих строк.       
 
        «Вячеслав Горячев. Гитарист, лауреат множества международных конкурсов. Талантливый композитор. Автор неоконченного сборника гитарных пьес «Календарь нимф».

Скончался в 1986 году в возрасте двадцати четырех лет».

<Девятнадцать лет назад, - почему-то подумала я, и эта истина жгучим пламенем полоснула по сердцу.>

Память вдруг зашевелилась и сама собой выбросила на поверхность строку письма.

<«Если вспомнишь то, чему я учил тебя двенадцать лет из тех девятнадцати, когда жил той, другой жизнью…»>

Из тех… <ДЕВЯТНАДЦАТИ.>

<Значит, отсчет этих девятнадцати лет начался с того самого года, в котором скончался автор гитарной музыки Вячеслав Горячев. Странное совпадение…>

- Степа…- внезапно припомнила я, безуспешно стараясь унять невесть откуда взявшуюся дрожь, - ты говорил, что кафе «Лабиринт» как-то связано с дядей…

- Да, кажется, - наморщил лоб парень, - но я не знаю, в чем там было дело…

Легкой бабочкой в голову вдруг впорхнуло озарение.

- Сколько прошло лет с той памятной ссоры твоей матери с дядей?

- Ну… лет двадцать, не меньше. Я уже говорил, - пожал плечами Степа, - И что?

- Двадцать?.. А не девятнадцать?.. – уточнила я, как охотник, напавший на след.

- Да какая разница? – удивился парень.

Я ничего не ответила.

- Может, и девятнадцать… - развел руками Степа, - какое это имеет значение?..

Но мне почему-то казалось иначе.

<Что любое оброненное слово имеет значение.>

Я придвинулась поближе.

- Но ведь то, что кафе «Лабиринт» как-то связано с дядей, ты слышал от матери?

- Ну конечно, от кого же еще? Но только я это помню очень смутно. По-моему, она упомянула об этом только однажды, и то очень давно… - в голосе Степана послышалось недоумение.

- А может, она помнит, где оно было, это кафе? Ну тогда, девятнадцать лет назад? – возбужденно привстала я с плетеного стула.

По темному стеклу забарабанили первые капли дождя.

- Может быть, и помнит, - зевнув, произнес Степа и многозначительно посмотрел на часы.

Я проследила за взглядом и разочарованно кивнула. Дяди Борины антикварные часы с кукушкой и гирями показывали без двадцати час.

- Завтра, - пояснил Степа, видимо сочтя, что красноречивого взгляда мне недостаточно.

И юнец, выключив свет прямо перед моим носом, уверенно направился в спальню.
Постепенно оставляя воспоминания, сопоставления и предчувствия, я устало побрела за ним.

<…Скорее бы наступило завтра!

Быть может, оно что-нибудь прояснит.>


Глава двадцать вторая



- Кафе «Лабиринт» действительно существовало 19 лет назад. Но это было не обычное кафе. По ночам там собирались игроки в карты. И вот из-за дядиного пагубного пристрастия они с мамой сильно поссорились и с тех пор не разговаривали. Он там, кажется, много проиграл…

Я была слегка разочарована.

- И это и есть причина ссоры?

- Ну да… Адреса мама не знает. Говорит, кафе находилось где-то за городом… Она вообще категорически не хотела об этом говорить, и, чтобы вытянуть из нее эти сведения, пришлось сказать, что один краевед очень интересуется старой застройкой города…

<Все сходится. Ночь, игроки в карты… Две ночи подряд, влекомая бабочкой, я была именно в этом кафе.

Где-то за городом.

Я могла бы предположить, что кафе находилось – и находится в настоящее время, если я там была – где-то рядом с почтовым отделением №20а, но кроме этой избушки, там ничего больше нет...

И на мгновение перед моими глазами вновь предстал необъятный простор под темным звёздным небом.

…А как же утверждение кондукторши?

«Его лет двадцать как снесли…»…

Но «Лабиринт» снести не могли! В конце концов, вместе со мной по настоянию Марка там был Димка Кортнев, а они-то (если на свое здравомыслие я уже не рассчитываю) - точно в здравом уме!

Значит, кафе по-прежнему существует, но располагается где-то в другом месте.

А возле почты снесли совсем другое кафе. Мало ли их в нашем огромном городе?..

А дурацкий эпизод с гитарой – просто досадное недоразумение… И то, что видение посетило меня именно там, ни о чем не говорит.

… Как же все-таки я утащила гитару с собой? Ведь я точно помню, что оставила ее на пороге почты…>

- Где же это – за городом?.. – растерянно спросила я, уставясь на Степу.

- Понятия не имею, - пожал он плечами.

- А номер того «Фиата», который меня туда отвез, ты случайно не запомнил? – спросила я безо всякой надежды, ожидая услышать в ответ невнятное бормотание.

Но неожиданно Степа сказал:

- Как раз запомнил. У меня хорошая память на цифры, и я так долго пялился на его задницу…

И, помолчав, добавил:

- Номер 662. А вот букв не помню…

- Ну это уже кое-что! - загорелась я. – Надо позвонить одному папиному другу…

Однако не всё оказалось так просто.

Папиному другу удалось дозвониться только в одиннадцать вечера, когда он приехал с дачи.

<И еще один важный для расследования день утек быстрым ручейком…>

Зато через несколько минут разговора передо мной лежал лист с именем владельца черного «Фиата» с номером 662.

Чекнецкий Вадим Сергеевич.



                продолжение http://www.proza.ru/2013/12/15/1862