Ельцин и Путин

       15 мая 2000 года в газете «Деловая пресса» (№19 (43)) была напечатана статья о преемнике Ельцина на посту президента Российской Федерации. К сожалению, я не помню фамилию автора этой статьи, просто сохранил на компьютере ее текст и вот теперь привожу его почти дословно.

        Российские граждане проводили XX век с чувством горечи, гордости и надежды. Многие страи болезненных поворотов, как Россия. Мы пережили  крушение Российской империи и Советского Союза. Крушение потерпели многие прежние политические партии России  и их идеологии. Но Россия сохранилась, сохранилась и как великое государство, и как многонациональное сообщество, и как уникальная культура, и как центр притяжения для многих стран Европы и Азии. Народ России опять стоит на перепутье, снова размышляя о своей судьбе, о своем месте в мире, о простом благополучии и безопасности и о своем вновь обретенном единстве – пусть и в стране с иным обликом и иными границами.

        Нетрудно нарисовать сегодня самую мрачную картину бедственного состояния России, и это успешно делают многие. Либеральные реформы и «шоковая» терапия привели большую часть населения к бедности, а многих – к нищете, они не вылечили, но и не погубили страну. Экономический упадок и кризис 90–х годов не сопровождались, к удивлению многих, социальными потрясениями. Распад Советского Союза произошел относительно мирно, и Россия, кажется, избежала тех опасностей радикального национализма, которых не избежали в ХХ веке многие другие страны. Россия и сегодня остается самой большой по территории и второй по военному могуществу страной мира, она сохраняет влияние в Европе и на Дальнем Востоке, в Центральной, Юго – Восточной и Южной Азии, на Среднем и Ближнем Востоке. Она остается ведущим государством на постсоветском пространстве. Наша страна располагает самыми большими в мире природными ресурсами, громадным научным и культурным потенциалом, высоким уровнем образования. Населения России жаждет порядка, но не насилия.

        Да, Россия все еще больная страна, но большой народ поднимается и после самого тяжелого недуга, и этот подъем уже начинается.

        Россия вступила в новый век с новым лидером. Его появление на вершинах власти в России было неожиданным, но еще более неожиданной для многих оказалась его успешная деятельность, а также небывало большой уровень поддержки Путина гражданами России. Мы убеждаемся, что именно такой лидер был востребован временем, ходом событий, народом России, и он не только уверенно и достойно представляет Россию на мировой арене, но за короткое время существенно поднял планку для людей, претендующих на роль политиков национального уровня.
   
        Владимир Путин представляет в Кремле новое поколение российских политических деятелей, людей которые родились уже после Второй Мировой войны и знают о ней только из книг и со слов старших. Эти люди получили воспитание и образование в советской школе и в советской среде 60 – 70 –х годов. В Советском Союзе они прошли и первые ступени своей служебной карьеры. Но эти люди не затерялись и в условиях либеральных реформ 90 – х годов. Как правило, это трезвые прагматики, но также и люди, способные и желающие использовать в качестве опоры в жизни страны и народа все разумные ценности и традиции старой России, Советского Союза и новой демократической России, т.е. восстановить преемственность российской истории и ее естественное место в Европе и Азии.
Владимир Путин пришел к власти в стране в условиях почти чрезвычайных. Экономическая слабость России, политическое бессилие государства, а также возникшая угроза распада Федерации соединились в одну общую угрозу, и казалось, мало что может поднять страну, народ которой устал от испытаний ХХ века. В такой обстановке на Путина и на всех тех, кто рядом с ним, ложится особая ответственность.

         Б.Н.Ельцин познакомился со своим преемником лишь в марте 1997 года, когда тот возглавил Главное контрольное управление администрации Кремля. Вскоре он стал одним из заместителей тогдашнего главы администрации Валентина Юмашева. Иногда Путин оставался за старшего. «И тогда, - свидетельствовал Ельцин, - видеться нам приходилось чаще. Путинские доклады были образцом ясности. Он старательно не хотел общаться и, казалось, убирал из наших контактов какой бы то ни было личный элемент. Но именно потому мне и хотелось с ним поговорить! Поразила меня и молниеносная реакция Путина. Порой мои вопросы, даже самые незамысловатые, заставляли людей краснеть и мучительно подыскивать слова. Путин отвечал настолько спокойно и естественно, что было ощущение, этот молодой, по моим меркам, человек готов абсолютно ко всему в жизни, причем ответит на любой вопрос ясно и четко. Вначале меня это даже настораживало, но потом я понял – такой характер».

         Владимира Путина заметили тогда и другие высшие чиновники, но не политики, и его никто не причислял к той группе из окружения Ельцина, которая получила в нашей печати наименование «Семья». Конечно, Владимир Путин хорошо знал всех членов этой группы и сохранял с ними ровные отношения. Но он не входил во внутренний круг «Семьи» и не стремился к этому.
 
         Еще летом 1998 года, в условиях тяжелого политического и социального кризиса, Борис Ельцин решил заменить руководство ФСБ и, в частности, освободить от занимаемой должности директора ФСБ Николая Ковалева. «Я задумался,  - пишет он, кого ставить вместо Ковалева? Ответ пришел мгновенно: Путина! Во – первых, он не мало лет проработал в органах. Во – вторых, прошел огромную управленческую школу. Но, главное, чем дольше я его знал, тем больше убеждался: в этом человеке сочетаются огромная приверженность к демократии, рыночным реформам и твердый государственный патриотизм. Ельцин назначил Путина директором ФСБ, согласовав этот вопрос с премьером С.В.Кириенко, но не с самим Путиным, который принял это назначение безо всякого воодушевления. Передача дел от генерал-полковника Н.Ковалева Путину прошла вполне буднично. Но только в конце августа, после финансовой катастрофы (дефолта) и отставки правительства Кириенко, Ельцин пригласил Путина в Кремльи имел с ним долгий разговор.
Ельцин предложил Путину вернуться на военную службу и получить генеральское звание. «А зачем? – неожиданное ответил Путин. Я уволился из органов 20 августа 1991 года. Я – гражданский человек. Важно, чтобы силовое ведомство возглавил именно гражданский. Если позволите, останусь полковником запаса».

         Осенью 1998 года Владимир Путин провел реорганизацию ФСБ, подробности которой не обсуждались в печати.  Кадровые перестановки в руководстве службы вызвали возражения премьера Примакова, но Ельцин утвердил все новые назначения; работой и заявлениями Путина он был явно доволен.

         Только из мемуаров Ельцина стало известно о важных подробностях «дела Собчака». Как известно, В.Путин работал еще с 1990 года в администрации Санкт – Петербурга, а с 1992 года он не только руководил отделом внешнеэкономических связей петербургской мэрии, но и был одним из заместителей Анатолия Собчака. Однако летом 1996 года А.Собчак проиграл выборы на пост мэра города своему заместителю Владимиру Яковлеву. В.Путин активно участвовал в этих избирательных баталиях на стороне Собчака и не имел желания после его поражения работать в мэрии в команде нового хозяина северной столицы, хотя и получил на этот счет предложение. Впрочем, Путин недолго оставался без работы. Как способного чиновника московские питерцы рекомендовали Путина П.П.Бородину. Бородин охотно принял Путина в свой аппарат в качестве одного из заместителей и, учитывая его опыт в международных деловых связях, поручил ему завершить инвентаризацию имущества Управления делами Президента, находящегося за рубежом и оцениваемого в десятки миллиардов долларов.

         Однако В.Путин внимательно следил и за положением дел в Санкт– Петербурге, где в отношении А.Собчака, активно выступавшего против новой петербургской власти и мечтавшего о возвращении в большую политику, было начато следствие. Собчака стали все чаще вызывать в прокуратуру города, сначала как свидетеля, а затем и как подозреваемого. Генеральный прокурор Российской Федерации Юрий Скуратов поощрял в этом деле своих питерских коллег, а Кремль не вмешивался; было известно, что Борис Ельцин относился в середине 90-х годов  к Собчаку без особой теплоты. Собчак метался, лишенный поддержки. Опытный юрист, блестящий оратор, честолюбивый политик с очень большими амбициями он просто не знал что делать. После одного из вызовов в прокуратуру Собчак попал в больницу с тяжелым сердечным приступом. Продолжать борьбу он был уже не в силах. Ельцин признает в своих мемуарах, что он не хотел вмешиваться в «питерское дело», хотя за Собчака вступались А.Чубайс, Борис Немцов и Валентин Юмашев. Он даже заверил Юрия Скуратова и министра внутренних дел Анатолия Куликова, что не допустит вмешательства своей администрации в дела санкт-петербургской прокуратуры, которая обвиняла Собчака в крупных хищениях, хотя никак не могла собрать достаточных для ареста доказательств и улик.

        И здесь в ситуацию с Собчаком вмешался новый руководитель ФСБ В.Путин. Как пишет в своих мемуарах Ельцин «Путин лучше, чем кто бы то ни было, понимал всю несправедливость происходящего в отношении своего бывшего шефа и политического учителя. Он немедленно выехал в Петербург. Встретился с бригадой врачей, в частности с будующим министром здравоохранения Шевченко, сказал о том, что попытается вывезти больного Собчака за границу. Благодаря ноябрьским праздникам обстановка в городе была спокойная. Используя свои связи в Петербурге, Путин договорился с частной авиакомпанией и на самолете вывез Собчака в Финляндию. И уже оттуда Анатолий Александрович перебрался в Париж.
За Собчаком следили, выполняя инструкцию не выпускать его из города. Но следили не очень бдительно, думали, вряд ли кто-то будет помогать без пяти минут арестанту «Крестов» - в наше-то прагматическое время. Но один такой человек нашелся. Позже, узнав о поступке Путина, я испытал  чувство глубокого уважения и благодарности к этому человеку».

        29 марта 1999 года Владимир Путин был назначен по совместительству секретарем Совета безопасности Российской Федерации, в котором Борис Ельцин понес несколько унизительных поражений и которому он посвящает в своей книге отдельную главу. Путин безоговорочно принял сторону Ельцина и на специальной пресс – конференции 2 апреля 1999 года уверенно говорил о «порочащих честь и достоинство Генерального прокурора поступках». Редактор журнала «Итоги» Сергей Пархоменко, который посвятил реконструкции этого ничем особенно не примечательного апрельского события целую статью «Момент заблуждения», утверждал, что именно в этот день, наблюдая за пресс – конференцией, Ельцин поднял указательный палец к небу и сказал: «О!», и судьба Владимира Путина повернулась удивительным образом».

         На самом деле в судьбе Путина еще четыре месяца ничего не менялось и не переворачивалось, и, отправив 12 мая 1999 года в отставку премьера Примакова, Ельцин назначил на его должность министра внутренних дел Сергея Степашина. Борис Ельцин признает в своих мемуарах достоинства Е.Примакова как политика, как человека и как премьера. Можно догадаться также, что Ельцину очень не нравились как независимость, так и растущая популярность Евгения Максимовича. Ельцин также замечает, что он отдавал себе отчет в слабости Степашина и как политика и как человека. Однако все эти назначения и отставки были, как уверяет Ельцин, частью задуманной им сложной комбинации, которую он тогда не хотел раскрывать никому из близких людей в своем окружении.

         По свидетельству Ельцина, он принял решение о передаче власти в России Владимиру Путину еще в конце апреля или в начале мая 1999 года. При этом появление Путина на политической арене должно быть для всех полной неожиданностью. Когда в России уже начнется острая предвыборная борьба, тогда решительный характер и жесткость Путина пригодятся  в полной мере. «Но не только этот политический анализ, - пишет Ельцин, - останавливал меня от последнего откровенного разговора с Путиным, который продолжал руководить Советом безопасности и ФСБ, ведать не ведая о моих планах. Мне его было по – человечески жалко. Я собирался предложить не просто «повышение по службе». Я хотел передать ему шапку Мономаха. Передать ему свое политическое завещание: через победу на выборах, через нелюбимую им публичную политику во что бы то ни стало удержать в стране демократические свободы, нормальную экономику. Донести эту ношу до 2000 года будет очень и очень не просто. Даже такому сильному как он».

        Владимир Путин действительно ничего не знал об этих планах Ельцина. Хотя отношения между премьером Е.Примаковым и директором ФСБ В.Путиным были далеко не лучшими, и некоторые из их конфликтов стали еще весной 1999 года достоянием гласности (речь о предложении Путину организовать прослушку Явлинского и его категорическом отказе это делать), однако Путин явно не одобрял неожиданное смещение Примакова и назначение на его место Степашина. Через три дня после отставки Примакова его посетила делегация работников ФСБ и СВР во главе с секретарем Совета безопасности В.Путиным. За заслуги в обеспечении государственной безопасности Примакову было вручено именное оружие. Впоследствии Примаков не раз вспоминал об этой неожиданной для него встрече.

         Только в начале августа Ельцин вызвал к себе руководителя своей администрации Александра Волошина, чтобы обсудить с ним вопрос о назначении Путина на пост премьера. Вопрос был только в сроках – в августе или, может быть, в сентябре – октябре? Решили не откладывать. «Август – пишет Ельцин, - самая отпускная пора. Назначение Путина будет как гром среди ясного неба. Все мгновенно накалится. Но несколько амортизирующих недель, когда людям так не хочется влезать в политику, выходить из благостного настроения у нас будут. У Путина будет время, чтобы взять разгон».
 
        5 августа 1999 года Ельцин встретился с Путиным и сказал ему о своем решении назначить его на пост премьер – министра. Ельцин объяснил ему свои мотивы, причем в первую очередь речь шла о победе на выборах в Государственную Думу. Набирало силу движение «Отечество – вся Россия», возглавляемое Юрием Лужковым и Евгением Примаковым, и это обстоятельство все больше беспокоило Ельцина.

         Путин сказал Ельцину, что будет работать там, куда назначит его президент, но признался, что не любит предвыборной борьбы и не любит ею заниматься. У него в памяти стояли еще картины унизительного поражения в Санкт – Петербурге. «Да и на кого будем опираться на выборах?» - спросил Путин. «Не знаю» - ответил Ельцин. – Будем строить новую партию. Для Вас главное работать в правительстве». Из этой беседы стало ясно, что основную тяжесть избирательной компании возьмут на себя другие. «А если на самый высокий пост?» - спросил Ельцин. Путин замешкался с ответом. «Не знаю, Борис Николаевич, не думаю что я к этому готов» «Подумайте, - сказал Ельцин в конце беседы, - Я верю в Вас».

         В этот же день Ельцин объявил свое решение С.Степашину, но тот разволновался и просил несколько дней повременить. В окружении Ельцина многие были недовольны его планами, а некоторые попытались отговорить президента». Особенно активен был Анатолий Чубайс, который даже убеждал отказаться от должности самого Путина. «Ты просто не знаешь, что это такое, - говорил Чубайс. Лучше поэтому отказаться самому, чем под влиянием обстоятельств». Но Путин ответил: «Извини, но это решение президента. Я обязан его выполнить. Ты на моем месте поступил бы так же как я». Тогда Чубайс начал действовать через администрацию и через ближний круг Ельцина – он встретился с А.Волошиным, с В.Юмашевым, с Т.Дьяченко. Чубайс грозил не только протестами Думы, Совета Федерации, но даже массовыми выступлениями трудящихся. «А что будет делать разъяренный Лужков? Он может вывести на Красную площадь десятки тысяч». «Все решат, что президент окончательно сошел с ума».

        Назначение В.В.Путина действительно вызвало недоумение у большинства политических наблюдателей как в России, так и за ее пределами. А слова Ельцина о том, что он видит в Путине своего преемника на посту президента и что именно Путин «сможет сплотить вокруг себя тех, кому в новом XXI веке предстоит обновлять великую Россию», вызвали раздражение большинства политиков. «Сплошной абсурд власти», - заметил по этому поводу Юрий Лужков. «Акт безумия», - поддержал столичного мэра Борис Немцов, «Клиника» - заметил Геннадий Зюганов. Почти все газеты писали о том, что предположение о возможности избрания Путина на пост президента России – это всего лишь одна из экстравагантных политических фантазий престарелого Ельцина.

        Впрочем, никаких «массовых выступлений трудящихся» или «разъяренных толп москвичей на Красной Площади», которыми пугал обитателей Кремля Чубайс, не произошло. Вопреки ожиданиям, Государственная Дума утвердила Путина на посту премьера без долгих прений.
 
       Уже в сентябре, а тем более в октябре 1999 года, главным образом благодаря быстрым и эффективным решениям и действиям на Северном Кавказе, Путин привлек к себе всеобщее внимание и обеспечил правительству и военным поддержку значительной части населения России. Это обстоятельство неожиданно и существенно изменило расстановку политических сил в стране, отодвинув на второе, или даже на третье место движение «Отечество – вся Россия». А ведь именно этот избирательный блок вызывал наиболее сильные опасения и неприятие у Бориса Ельцина и его окружения.

       «Этот тандем (т.е. Примаков и Лужков), - вспоминает Ельцин о своих страхах лета и осени 1999 года, - уже на выборах в Думу мог получить такой оглушительный перевес, что дальнейшие выборы – президентские – теряли бы всякий смысл. Они могли получить твердое конституционное большинство и вполне легитимную возможность двумя третями голосов внести любые поправки в Конституцию! В частности, отменить институт президентства в стране. В любом случае они получат такой разгон, такой широкий маневр, что дальнейшая борьба с ними будет просто бессмысленной.

        Как известно, выборы в Государственную думу принесли неожиданный успех центристскому объединению «Единство» с неясными политическими контурами, которое было создано всего за три месяца до выборов. У этого избирательного объединения не имелось еще ни идеологии, ни четких организационных структур, ни ясных политических лидеров. Единственным серьезным политическим капиталом «Единства» оказалась поддержка президента В.В.Путина, который заявил в одном из интервью, что будет голосовать на выборах в Думу за партию Сергея Шойгу, а еще через несколько недель принял участие в работе съезда этого нового избирательного объединения.

        Сам Ельцин отстранился от участия в избирательной компании, не слишком активными были и лидеры «Единства» С.Шойгу и А.Карелин. К тому же в партийном списке «Единства» практически не было имен известных публике политических и общественных деятелей. Поэтому победа «Единства» на выборах в Думу была сюрпризом не только для всех без исключения политических наблюдателей и аналитиков, но и для самого Ельцина, и он признается в этом в своих мемуарах.

       Да, конечно, избирательная кампания по выборам в Государственную Думу изобиловала примерами «грязной технологии». При этом чаще всего вспоминали позднее о множестве инсинуаций и грязи, которая была вылита осенью 1999 года на головы Ю.М.Лужкова и Е.М.Примакова на каналах ОРТ совместными усилиями Березовского и Сергея Доренко. Но не менее тенденциозными были и передачи на третьем канале и на НТВ, которые контролировались Владимиром Гусинским и людьми из окружения Ю.Лужкова. По общему влиянию на СМИ московское правительство и группа «Медиа-Мост» существенно превосходили медиа-холдинги, которые поддерживали политическое окружение президента и «Единство». Объем критики в адрес Б.Н.Ельцина, А.Волошина, Т.Дьяченко, В.Юмашева и всей «Семьи» также превосходил потоки критики в адрес Примакова и Лужкова. Но все попытки собрать какой-то компромат на Шойгу, Карелина и генерала милиции Гурова оказались тщетными.
 
          Не удалось найти компрометирующие материалы и на Владимира Путина, хотя такие попытки предпринимались по материалам, связанным и с его работой в питерской мэрии, и в администрации Кремля (эти попытки предпринимались вплоть до выборов 2012 года). Что касается обвинений в адрес российских спецслужб в организации взрывов жилых домов в Москве и на юге и в тайном сговоре с Басаевым и Хаттабом (Ю.Фельштинский, с А.Литвиненко «ФСБ взрывает Россию»), то все они были слишком недостоверны и невероятны, чтобы им поверили даже самые доверчивые избиратели.

         Ельцин осенью 1999 года поддерживал В.Путина во всех его начинаниях. Однако многие СМИ все время задавались вопросом: насколько прочной и искренней является эта поддержка? Печать всячески раздувала слухи о том, что Ельцин, якобы, крайне недоволен все большей популярностью премьера. Разговоры об этом возникали столь часто, что даже сам Путин признавал позднее, что он опасался опалы и неожиданной отставки, хотя и надеялся, что ему удастся продержаться на своем посту не менее трех месяцев.

         Однако Ельцин не вмешивался в дела правительства и не только не ограничивал, но расширял полномочия главы кабинета. Как говорилось в одной из аналитических записок осени 1999 года, «силовые структуры переданы в доверительное управление премьеру». Безусловность своей поддержки премьера Путина Ельцин подчеркивает и в своих мемуарах, и нет никаких оснований считать, что Ельцин или его литературные помощники вписали все это уже много позднее в книгу экс-президента.

        Ельцин был вынужден признать, что осенью 1999 года не президент, а премьер стал для большей части граждан России гарантом их безопасности. Этой надежды, этого чувства защищенности не могли дать стране ни Черномырдин, ни Степашин, ни Кириенко, ни сам Ельцин. Такая надежда появилась при Примакове, но, все же, в меньшей степени, чем при Путине. И стиль поведения, и язык заявлений Путина оказались созвучны настроениям большинства населения страны. При этом, думая о Путине, почти никто из политологов  не думал о Ельцине как об источнике нового поворота в российской политике, в стране в целом и на Северном Кавказе в частности. Это вынужден признать в своих мемуарах и сам Ельцин.

       «Путин, — пишет он, — дал людям обеспеченные государством гарантии личной безопасности. И люди поверили лично ему, Путину, что он сможет их защитить. Это стало главной причиной взлета его популярности. Он не рисовал образ врага и не пытался разжечь в россиянах низкие шовинистические инстинкты. Я глубоко убежден, что причина популярности как раз в том, что Путин сумел внушить людям надежду, веру, дать ощущение защищенности и спокойствия. Он не играл словами, он искренне и твердо отреагировал на события, так, как ожидали от него десятки миллионов людей в России. Страна, загипнотизированная правительственными кризисами, давно не видела столь позитивной идеологии. И то, что создал эту идеологию молодой, только что пришедший во власть политик, произвело на всех очень сильное впечатление. Путин избавил Россию от страха. И Россия заплатила ему глубокой благодарностью».

        Ельцин всего этого сделать не сумел, он сам был частью той ситуации, которая вызывала у населения страны раздражение и страх. Именно поэтому он должен был уйти, и он начал готовиться к своему уходу.

        Вскоре после назначения В.Путина премьером журнал «Власть» попросил астрологов составить гороскоп Путина и прогноз его судьбы на ближайший год. «Соединение Плутона с Нисходящим узлом в карте Путина, а также соединение Солнца с Сатурном в его карте и сильный Нептун в Весах, — говорилось в заключении астрологов, — говорят, что Путин способен вписаться в любую иерархическую структуру, находя компромисс в сложнейших ситуациях. У него хорошо развита интуиция, и он использует это в интригах, которые плетет исключительно ради идеи. Путин — интеллектуал, обладающий отменной логикой, что помогает ему справляться с самыми безвыходными ситуациями. Он стремится к власти. С точки зрения астрологии тандем Ельцин — Путин — неровный и сложный, хотя Ельцину и импонирует присущее Путину активное силовое начало. Ельцин назначил Путина премьером между двумя затмениями — лунным и солнечным. Это значит, что планы президента, связанные с этим назначением, не будут выполнены. В ноябре-декабре грядет первый кризис новоиспеченного премьера, и он может потерять должность. Вторая негативная волна накроет Путина в январе-феврале следующего года».

       В том же прогнозе астрологов говорилось, что «Путин будет действовать в противовес генеральной линии Кремля и вполне может стать диктатором, который коренным образом изменит жизнь нашего народа».

        Между тем популярность Путина продолжала расти. Уже увеличение президентских рейтингов Путина с 2% в августе до 15% в конце сентября было оценено социологами как необычное. В конце октября все говорили о «беспрецедентном росте»: рейтинг Путина поднялся до 25%! В конце ноября, когда у Путина было уже 40%, все наблюдатели и политологи говорили, что рейтинг премьера достиг «запредельных высот» и больше уже не может увеличиваться. Но в декабре, после выборов в Думу, его рейтинг приблизился к 50%. Такой популярности в России не наблюдалось еще ни у одного из действующих политиков, и некоторые из газет и журналов почти открыто призывали Ельцина остановить и одернуть своего слишком возвысившегося премьера. Журнал «Профиль» посвятил теме недовольства и дискомфорта, якобы испытываемого Ельциным, большую статью, выделив слова некоего анонимного «собеседника в администрации президента»: «Нынешний премьер — фигура по замыслу абсолютно протокольная. Но он, вопреки ожиданиям Кремля, оказался профессиональным политиком — как будто бывший шеф контрразведки родился в Кремле, а его папа был генсеком. Этим он напрягает Ельцина и его окружение. Путин не снял и не назначил ни одного министра, а потому не ввязался в войну олигархов. Он выполняет все просьбы администрации. И хотя Путин для президента, как для бывшего члена Политбюро, почти небожителя, никто, потому как снять его можно росчерком пера, но этот никто очень умный. Ельцина не может не раздражать, что Путин чрезмерно все правильно делает. Раз так, значит, бережется, значит, какие-то глубинные мысли есть. Вообще Путин не ельцинского духа человек».
 
        Оказалось, однако, что мысли и планы самого Ельцина существенно расходились с мнениями и планами многих людей из его собственной администрации. Именно рост популярности Путина и победа на выборах поддержанной не только администрацией, но и Путиным коалиции «Единство» подтолкнули Ельцина к принятию самых важных для него и для страны, но неожиданных для его окружения решений.

       Борис Ельцин много пишет в своих мемуарах о том, как часто он думал и как долго искал человека, который мог бы стать его преемником на посту президента. Проблема преемственности власти заботила и мучила Ельцина начиная с  1991 года, когда он еще был полон сил и энергии, но все же подстраховал себя постом и фигурой вице-президента. Эта же проблема преемника не давала покоя Ельцину и позже, когда у него возникли серьезные трудности со здоровьем и когда сообщения о болезнях российского президента стали важнейшей темой даже секретной дипломатической переписки. Было очевидно, что Ельцин сильно рискует, откладывая месяц за месяцем и даже год за годом вопрос о своем уходе. Что заставляло его идти на такой риск? Обычно говорят в этой связи о стремлении, о привычке, даже о жажде Ельцина власти, которая стала для него главной ценностью и смыслом жизни.
 
         Отправляя в отставку Черномырдина, Ельцин, по собственному признанию, «испытывал необыкновенный подъем духа, огромный оптимизм». «Власть держит человека, — пишет он, — захватывает его целиком. Это не проявление какого-то инстинкта, лишь со стороны кажется, что власть — сладкая вещь. Нет, дело не в инстинкте. Захватывают борьба с обстоятельствами, политическая логика и тактика, захватывает огромная напряженная работа, требующая от человека всех физических и душевных сил. Да, моменты такой самоотдачи дано пережить не каждому человеку. Этим и притягивает власть».

         Но в России, к счастью, не наследственная монархия, и в последние годы на посту президента Ельцин был крайне озабочен не только сохранением своей власти, но и проблемой преемника. Он искал человека, которому мог бы передать эту власть и который был бы способен ее удержать — конечно, в интересах «Семьи», но и в интересах России, как их понимал Ельцин. «Не раз и не два, и до и после 1996 года, я заводил со своими ближайшими помощниками разговор о досрочной отставке, приводил аргументы: я устал, страна устала от меня. И снова и снова убеждался, что альтернативы пока нет... Кто может выдвинуться из когорты новых политиков на роль общенационального лидера? Кто готов взять на себя ответственность за страну с переходной, кризисной экономикой, левым парламентом, неотработанными механизмами гражданского общества?».

         Еще в 1993—1995 годах Ельцин говорил не раз о своем преемнике, но это воспринималось всеми как игра или шутка. Его фаворитами были попеременно Сергей Шахрай, Владимир Шумейко и Олег Сосковец, ибо следующий президент, как заметил Ельцин, должен быть «по крайней мере высокого роста». На самом деле Ельцин не хотел и слышать тогда о каком-то преемнике, и даже из Конституции Российской Федерации был исключен пункт о вице-президенте, вовсе не лишний в Основном Законе страны.
 
        Положение изменилось летом 1996 года, когда пошатнулось и здоровье Ельцина, и доверие к нему граждан России. Ельцин публично сказал тогда, что озабочен выбором преемника и даже наметил его: «Есть такой человек, и вы его знаете». Все поняли тогда, что речь шла об Александре Лебеде. Но этот политический союз распался через несколько месяцев. В ноябре 1996 года, когда Ельцину делали сложную операцию на коронарных сосудах, премьер Виктор Черномырдин в течение 17 часов исполнял обязанности Президента Российской Федерации. Но именно нежелание Ельцина видеть в Черномырдине своего преемника привело позже к неожиданной для всех отставке Черномырдина.
 
         С весны 1997 года Ельцин всерьез думал о возможности передать свой пост президента Борису Немцову, ставшему вице-премьером. Многие газеты писали тогда о Немцове как о «дофине» или наследнике. Однако неудачи Немцова привели к разочарованию в нем как публики, так и Ельцина. Борис Ельцин явно не желал видеть своим преемником Евгения Примакова, хотя и был благодарен ему за преодоление последствий финансовой катастрофы, разразившейся в стране. Всего несколько дней фаворитом Ельцина был Николай Аксененко, он подходил и по росту, и по амбициям, но даже окружение Ельцина отвергло этого кандидата. Очень быстро разочаровал Ельцина и новый премьер Сергей Степашин, который был поэтому удален без колебаний. Все эти долгие и мучительные поиски завершились назначением на пост премьера Владимира Путина, работой и поведением которого Ельцин был вполне удовлетворен, а быстрый рост его популярности среди населения России превзошел все ожидания.

        Это кажется странным, но некоторые из серьезных российских и западных журналистов рассматривали естественное и понятное желание Бориса Ельцина самому найти себе достойного преемника как нечто предосудительное. Отдельные политологи писали о поиске «наследника» Ельцину как о каком-то заговоре людей из дальнего или ближнего окружения президента, т. е. пресловутой «Семьи», как о таинственной операции «Перехват», в разработке которой главную роль играл даже не сам Ельцин, а Б.Березовский, да еще в тайном сговоре с Владимиром Гусинским.

        «В самом деле, — писал, например, Константин Затулин, — настоящие хозяева России остановили в 1999 году свой выбор на Путине, а затем срочно сколотили блок «Единство» именно потому, что у них не было никакого другого выхода, кроме как перехватить идеи и лозунги идущей к власти государственнической оппозиции».

        Пока державные идеалы эксплуатировались и приватизировались одной только бесплодной КПРФ, ни Гусинскому, ни Березовскому, по большому счету, бояться было нечего, можно было даже поразвлечься на публике борьбой нанайских мальчиков. Подлинная угроза возникла только тогда, когда знамя борьбы за интересы государства оказалось в руках Е.М.Примакова и Ю.М.Лужкова, все более отрицавших авторитет Ельцина и результаты его правления. Как же было не обеспокоиться людям, чья власть и влияние — один из главных результатов правления первого Президента России?

         Одни (Гусинский) стали демонстрировать сотрудничество с вождями государственнической оппозиции, рассчитывая, быть может, не только на их благодарность в будущем, но и на возможность изнутри, в нужном для себя духе, повлиять на текущие планы, идеи и цели оппозиции. Другие (Березовский), стоявшие в тот момент ближе к Ельцину и «Семье», приступили к проведению операции «Перехват». Избранный ими в преемники Путин не только казался, но и был государственником без изъяна, «без страха и упрека»: он стал для избирателя убедительнее оппозиции, подтвердив свои слова действиями в Чечне. Но на следующий день после «полной и окончательной победы» над оппозицией перед творцами политического чуда не мог не встать вопрос: а что же дальше делать с идеями служения государству и с самим Владимиром Путиным, который уверовал и в свою роль, и « эти идеи?»

        И Ельцину, и Путину в этой схеме отводилась лишь роль марионеток, а общественные настроения, а также политические и экономические процессы в России и вовсе не принимались во внимание. Сходную версию развивал в своей книге «Русская рулетка» и известный итальянский журналист и политический наблюдатель Джульетто Кьеза. По убеждению Д.Кьеза, даже война в Чечне, включая нападение отрядов Басаева и Хаттаба на Дагестан, была спровоцирована самим Кремлем, чтобы создать в России обстановку военной истерии и обеспечить замену Ельцина другим, более молодым и более надежным человеком из того же кремлевского клана.

         Все это предельно упрощенные и искаженные схемы, которые выдают некоторые фрагменты большой и сложной композиции за всю картину. Да, конечно, интриги, а то и заговоры плетутся вокруг любой власти, и Кремль никогда не был в этом отношении исключением — даже во времена Ленина, Сталина или Ивана Грозного. Но нельзя путать интриги с ходом и логикой самих событий и действием главных движущих сил развития государства и общества, а также с деятельностью главных игроков, выступающих на политической арене со своими амбициями и целями.
 
         Со времен Сталина лидеры КПСС, СССР и Российской Федерации являлись одновременно и Верховными главнокомандующими Вооруженных сил страны, и они выдвигали к руководству армией «своих» генералов. О генералах Ельцина было написано множество нелицеприятных статей, им посвящено даже несколько книг. Впрочем, и сам Ельцин был не самого высокого мнения   о «своих» генералах.
 «Когда-то в 93-м, а может быть, еще раньше, в 91-м, — свидетельствует Ельцин в своих мемуарах, — я задумался: что-то не так в некоторых наших генералах. Чего-то важного им недостает: может, благородства, интеллигентности, какого-то внутреннего стержня. А ведь армия — индикатор общества. Особенно в России. Здесь армия — просто лакмусовая бумажка.

        Ждали появления нового, не похожего на других генерала. Прошло время, и такой генерал появился. И с его приходом всему обществу вдруг стал очевиден настоящий, мужественный и высокопрофессиональный облик наших военных. Звали этого «генерала»... полковник Владимир Путин». Да, Ельцин дождался. Но не Ельцин вырастил нового «генерала», не Ельцин его воспитал, передал ему свой опыт, свою идеологию свои методы. «Ельцину все время везло. Что-то его все время выносило», — говорил его близкий соратник начала 90-х годов Михаил Полторанин. Казалось просто немыслимым, что человек с таким характером и интеллектом с такими скрытыми возможностями, которые демонстрирует  Владимир Путин, мог вообще появиться в поредевшем и поскудневшем окружении первого российского президента.

        О возможности, даже неизбежности досрочного сложения Ельциным своих полномочий многие наблюдатели и политики заявляли еще в августе 1999 года. Но никто не предвидел столь неожиданной и эффектной отставки Ельцина в канун Нового года, нового столетия, даже нового тысячелетия, начало которого готовились торжественно отметить почти во всех странах мира. Решение об этом Ельцин принял лично, ни с кем не советуясь, еще в начале декабря.
По свидетельству Ельцина, его первый разговор с Путиным на тему досрочной отставки президента состоялся 14 декабря 1999 года и был весьма долгим. Владимир Путин не сразу согласился с предложением и доводами Ельцина. «Думаю, я не готов к этому решению, Борис Николаевич, — сказал Путин и пояснил: — Понимаете, Борис Николаевич, это довольно тяжелая судьба. Очень важно, что мы с вами работаем вместе. Может, лучше уйти в срок?» Ельцин настаивал, даже уговаривал, и Путин в конце концов сказал: «Я согласен, Борис Николаевич». Но и теперь Ельцин не сказал о намеченной дате.

      В последний день 1999 года Ельцин приехал в Кремль в 8 часов утра и в 8.15 пошел в свой кабинет. В 9 часов утра к нему вошел заведующий канцелярией Валерий Семенченко с пачкой текущих документов. Но Ельцин не стал их смотреть, а вызвал Волошина, дважды прочел подготовленный указ об отставке и подписал его. В 9.30 в кабинет президента вошел В.Путин. Сюда же «были приглашены руководитель протокола Владимир Шевченко, пресс-секретарь Дмитрий Якушкин, кремлевский оператор Георгий Муравьев и фотограф Александр Сенцов. Всем им Ельцин зачитал вслух только что подписанный указ, в соответствии с которым полномочия президента с 12 часов дня 31 декабря 1999 года переходили к Председателю Правительства Российской Федерации Новое обращение Ельцина к согражданам было записано в 10.30, а в 11.00 состоялась встреча Ельцина и Путина с патриархом Алексием II, который одобрил решение Ельцина.
 
        После ухода патриарха кремлевский телеоператор заснял на пленку передачу Ельциным Путину одного из символов президентской власти — пресловутого ядерного чемоданчика. Затем к Ельцину были приглашены руководители силовых структур, которым он объявил и объяснил свое решение. Состоялся короткий обед, а в 12 часов все собравшиеся в Кремле стали смотреть передаваемое по телевидению обращение Ельцина. Это же обращение внимательно смотрели и слушали с экранов своих домашних телевизоров  все  граждане России.

        Прослушав телепередачу, Ельцин стал прощаться со своим секретариатом, с комендантом Кремля, служащими. С мужчинами он пил шампанское, женщинам дарил цветы. Владимиру Путину подарил паркеровскую ручку, которой он подписывал указы. Путин спустился во двор Кремля, чтобы проводить теперь уже бывшего президента. Тот вышел на крыльцо, осмотрелся, помахал всем рукой и со словами «Берегите Россию!» сел в машину.

        В тот же день Владимир Путин подписал свой первый указ в качестве и. о. президента. Это был указ о пожизненной неприкосновенности Бориса Ельцина и условиях его жизни и охраны. Несколькими другими указами Путин провел ряд изменений и перемещений в администрации президента, а затем записал свое обращение к народу по случаю наступления Нового года и нового тысячелетия. Через несколько часов, ближе к вечеру, Путин вылетел с женой не на встречу Нового года в Санкт-Петербург, как это планировалось ранее, а в Чечню. Военные действия в Чечне и ситуация на Северном Кавказе продолжали оставаться главной заботой и.о. президента Владимира  Путина».

        Окружение Ельцина настолько неправильно оценило произошедшее событие, что после избрания Путина президентом РФ бывший тогда «серым кардиналом Кремля» Б.Березовский публично заявил о том, что отныне российская власть будет выполнять волю крупного капитала, поскольку «теперь мы можем сделать президентом России даже обезьяну».

        На мой взгляд самую точную оценку происшедшего события дал русский философ, бывший диссидент, А.А.Зиновьев:

        “Я думаю, что приход Путина к власти (а Путин - не вашингтонская кандидатура, это “внутреннее дело” России) впервые после 1985 года дает России шанс выбраться из тупика. Иногда мне даже кажется, что Путин пришел к власти по недосмотру или по ошибке. Не предполагали, что события повернутся таким образом, что этот человек займет столь принципиальную позицию.

        На Путине сфокусировались интересы очень серьезных слоев российского общества. Хочет он этого или нет - на него люди возлагают надежды, он вынужден будет действовать в рамках народных чаяний.

        Обстоятельства в России сложились так, что кто-то должен выполнить историческую функцию. То, что она выпала именно на долю Путина, - историческая случайность. Но иногда случайности оказывают серьезнейшее влияние на ход истории. Я убежден на 100%, что путинское руководство будет действовать не в силу тех условий, которые, возможно, ему навязал ельцинский Кремль или кто-то там другой. Оно будет достаточно сильным, чтобы идти своим путем. А, значит, Запад рискует подавиться Россией”.