Горячий ветер Устьюрта. Глава 2

2. В алгеле Вифема
               
В пасхальную ночь на 4 апреля 2010 года праздничная служба из московского храма Христа Спасителя, по заведенному обычаю, передавалась по каналам центрального телевидения. Весенняя ночь в Москве выдалась ветреной и прохладной. Вышедшие из храма с крестным ходом священнослужители и гражданский люд тщетно пытались зажечь свечи, они сразу же гасли, задуваемые довольно свежим ветерком.

Ближе к полуночи, в ожидании приветствия главного церковного чина, сидя за празднично накрытым столом в своей небольшой кисловодской квартире, Валериан взял со стола бутыль припасенного заранее чудесного крымского кагора  и плеснул в хрустальный бокал немного рубинового вина.
Жена его Надина с вечера поспешила в местный храм к пасхальной заутрене, оставив его наблюдающим за развивающимися событиями на телеэкране.

Минула полночь, патриарх Кирилл произнес свои приветственные восклицания, после чего Валериан, с просветленным чувством, выпил кагору, закусив сыром и бананом. Ничто так не навевает благостную истому как бокал доброго вина, да еще в такую ночь. Служба на экране продолжалась по своим заведенным правилам, когда Валериану вдруг зверски захотелось спать.
Еле пересилив себя чтобы не уснуть в кресле, он разобрал постель, упал в нее и моментально заснул. Сон, объявший его теплым покрывалом, был весьма необычным и походил более на мистическое путешествие в космическом пространстве и времени.

В начале Валериан посетил старый Ташкент – город своей студенческой юности, побродил по тенистым аллеям сквера Революции, заглянул в кафе Уголок, расположенное рядом со сквером. Еще немного и он здесь встретится со своими старыми добрыми друзьями но, к сожалению, это его приятное путешествие было прервано самым грубым образом. Просто в зале выключили свет.

Затем небольшое просветление и наступило время апофеоза сна.
Именно тот самый краткий, абсолютно сказочный миг, когда мы полностью погружаемся в реальные события параллельных миров. Они, эти события, могут служить отражением наших самых сокровенных мыслей и желаний, расцвеченных прекрасными сюжетами. В них нам дано ощутить свое присутствие в будущем и прошлом одновременно, вдруг осознать себя способными взлетать и свободно парить над землей. Мы прогуливаемся по кажущимся нам знакомыми улицам, встречаемся на них с совершенно посторонними людьми, как со своими близкими. 

И, что странно, мы воспринимаем такие встречи как вполне естественные события. Иногда нас переносят в странные города,  где живут похожие на нас люди, но что-то останавливает нас от соприкосновения с ними: мы созерцаем, воспринимаем их, даже общаемся, но проснувшись не способны вспомнить даже облика тех, с кем довелось провести некоторое время во сне. Если конечно те неизвестные реалии из наших снов не захотят нарушить табу осознания нами событий происходящих во сне.  Тогда их действия, приобретают символичность предсказаний, пророчеств, и не зависимо от наших пожеланий зачастую сбываются. 

Валериану той пасхальной ночью было отпущено все сполна: и нежданные встречи, и непонятные события, и красочный мир фантастической реальности. 
Было ли это продолжением сна или реальностью, но рандеву с двумя неизвестными  началось неожиданно как в прочем и все остальное, без вступления либо плавного перехода.

Стены величественной залы для приемов, в которой Валериан внезапно ощутил свое присутствие, были сложены из гладко-тесанного серо-голубого камня, они устремлялись ввысь, постепенно сливаясь с небесным сводом того же цвета. Располагаясь с трех сторон по периметру прямоугольной каменной  площадки, с четвертой стороны вместо стены зиял свободный огромный проем, который заканчивался крутым обрывом. Вокруг залы, до горизонта видимости отражался океан слоистых светло – серых облаков, светящийся однородно по всему окружающему пространству своей бескрайности. Казалось, что в этом мире был яркий день, при полном отсутствии солнца. Площадка залы располагалась на вершине, и не было ничего вокруг выше ее, на ней все начиналось и все заканчивалось. В центре помещения - длинный стол из отполированного годами темного дерева.

В силу необходимости точного описания событий далее рассказ Валериана пойдет от первого лица.
- Нас трое присутствует в этой зале, за этим столом. Мы стоим, стульев, либо скамей для сидения, видимо, не предусмотрено. Я справа возле стола, всего в шаге назад от места моего стояния тот самый проем, за которым бездна.
Во главе стола, в нескольких метрах напротив, существо - по виду мужчина в серо-кремовом хитоне (сутане) свободно облегающем его довольно высокую крепкую фигуру. Правильные черты мужественного лица,  светло-каштановые волосы просто зачесаны назад. Я ощущаю  всеми струнами души - как от всего облика этой личности исходит непреодолимая сила и благодать. Исходит божественный свет.
На столешнице перед ним  большая ваза в виде конуса, сформированного по окружностям несколькими слоями из темно-зеленого, грубой обработки, несомненно, драгоценного камня. В верхней части вазы - отверстие с ажурной крышкой из металла, похожего на почерневшее от времени серебро. Мне почему-то представилось, что это сосуд для вина, хотя своим внешним видом это творение неизвестного скульптора меньше всего походило на амфору.

Напротив меня слева от стола - склоненная в легком поклоне фигура в темно сером одеянии, в его руках,  в ладонях, сложенных перед грудью, переливается лента серебристой ткани. Похоже, это служитель, он не спускает глаз с личности во главе стола и готов исполнить любое желание.
- Чем  вы сегодня порадуете меня брат Жоре? Голос личности мягкий, объемный,
Так значит имя служителя  –  брат Жоре.
- Позволите начать с вин Ваше Величие? Служитель слегка выпрямился, серебристая лента в его ладонях начала извиваться и пульсировать звездным огнем. 
Получив благосклонное подтверждение, брат Жоре начал перечислять вина и блюда из своего меню, отображением логически связанным с серебристой лентой.
По своим названиям блюда меню  не имели земных аналогов,  посему мне совершенно было не понятно о чем идет речь, хотя слушать приглушенный бархатный баритон брата Жоре было весьма приятно.  Их Величие по некоторым названиям вставлял реплики, что придавало диалогу возвышенный стиль. И странно - Валериану был вполне понятен язык, на котором происходило их общение.

Иллюзорное сопоставление составляющих меню брата Жоре с известными земными яствами вскоре потерпели полное фиаско.
Взгляд Их Величия застал Валериана врасплох, ему стало до того неуютно - будто он ненароком подслушал чужую тайную беседу.
- Брат Жоре, этот гость за моим столом. Зачем? Не время.
- Да Ваше Величие.
Брат Жоре перевел взгляд с серебряной ленты на уровень подбородка Валериана,
всеми силами мысленно пытавшегося уточнить место своего нахождения и причину присутствия за этим странным столом.

Но, после взгляда служителя в его сторону, у Валериана отпала всякая охота прояснения текущих событий.
Точку в размышлениях о корректности действий Брата Жоре поставил мягкий толчок в грудь – Валериан, оступаясь назад, полетел в бездну с обрыва. К сожалению, или может скорее к счастью, но звук поворачиваемого замка входной двери прервал его свободное падение в бескрайнем пространстве. Около 5 часов утра возвратилась из храма Надина.

Удивительно реальные события происходят иногда с нашим астральным телом, нам дано ощутить во сне свое физическое присутствие и осмысленное участие. И вот же какая прихоть – наиболее явно запоминаются неожиданно прерванные сны. Проснувшись, Валериан безуспешно пытался  затем вновь заснуть для прояснения обстоятельств того странного сна. Однако не сложилось, и не склеилось. Утешало лишь  то, что  все увиденное им и услышанное детально отложилось в памяти.

Прошло еще несколько лет.  Весь в раздумьях о надвигающейся старости, поседевший от нахлынувших переживаний и событий его довольно бурной жизни, Валериан сидел на старой деревянной парковой скамье, покрытой многочисленными  разноцветными слоями шелушащейся краски. Доставая из небольшого бумажного пакетика семечки, он бросал их деловито копошащимся возле его ног голубям. Валериан любил эту кольцевую аллею в Кисловодском парке, огромные каштаны и липы закрывали ее от горячих солнечных лучей, неподалеку шумела переливами по валунам горная речка Ольховка. Негромкая музыка проигрывателя мобильника, лежащего на коленях,  дополняла идиллию полного расслабления чувств, и сами собой нахлынули воспоминания из его далекой юности.

Вселенская любовь - это чувство распирало тогда его молодое тело, волновало дух, не позволяя мыслить материально, ведь если любишь - то обязательно будешь любим. Сладостный и грешный обман, свойственный только молодым.  Многие из тех, кого страстно любил Валериан - его предали, другие, имевшие неосторожность полюбить Валериана - познали после близости с ним горечь разлуки и разочарования. 
И вот она старость, расставляющая всё и всех по своим местам, осуждающая, сожалеющая и бессильная изменить события в прошлом.

Голова Валериана непроизвольно потихоньку опустилась на грудь, легкий сон окутал его теплой волной воспоминаний.

Очнулся он от прикосновения к его правой руке, в которой был зажат мобильник, чего-то холодного и сухого.
- Хотят спереть мобилу,- промелькнула первая мысль, при этом Валериан открыл глаза приготовившись защищаться. От увиденного в следующий момент его пронизал холодный озноб парализующего страха.
Рядом на скамье в полуметре сидел ни кто иной, как брат Жоре, в руках он держал гладкий  отполированный, по виду деревянный, посох, округлая рукоять его переливалась  изумрудным светом. Странное одеяние брата Жоре – темно-синий с оранжевыми вставками комбинезон паркового рабочего, дополняли шапочка - бейсболка с округлым козырьком и невысокие серые полусапожки. Экипировка ничем не примечательная, если не принимать во внимание посох, вовсе не похожий на лопату паркового озеленителя.

- Валиан вы, конечно, удивлены нашей новой встрече в вашем полусне,-  произнес брат Жоре, - поверьте, я весьма сожалею, что первая встреча закончилась тогда столь неформально. Надеюсь, вы не ушиблись, падая с вершины Монглар.
Как вести себя на этот раз, ведь все более чем реально, Валериан слегка потер затылок и подергал себя за кончик носа. Нет, наваждение не прошло. Во рту пересохло, не было сил что-то ответить собеседнику, да и тому похоже нужен был монолог, а не заумные вопросы испуганного Валериана.
Брат Жоре терпеливо дождался окончания его пассов, тем не менее, продолжал.
- Вы, разумеется, узнали меня, ведь верно и то, что вы никогда не забывали о той далекой, краткой аудиенции с Их Величием и его покорным слугой. Даже мемуары принялись сочинять, откровения, будто полученные от нас.
Валериан уже полностью пришел в себя, это конечно уже не сон, подумалось ему, но что же тогда.
- Разумеется, легче всего предположить, что мое присутствие здесь рядом с вами – очередное наваждение, прихоть сна так сказать, - продолжал брат Жоре.
- Но вот я еще раз дотронусь до вашей руки посохом, чтобы развеять сомнения. И прошу не делать резких движений, тем более не орать. Я виден только вам и никому другому.
- Замечательное вы выбрали место, людей мало, тишина и прохлада, - Жоре поставил посох между ног и оперся руками на овальный набалдашник рукояти.

Валериан почувствовал, ему дают возможность участия в диалоге, дрожащим голосом он произнес.
- Кто вы и откуда. Мне трудно говорить, но это не страх, это ваше воздействие.  Как мне общаться с вами.
Брат Жоре слегка ослабил поле влияния.
- Для общения со мной не надо ничего бормотать, Валиан. Мысленно создаете образ вопроса и так же получаете ответ.
- Весьма сожалею, но для длительной беседы у нас совершенно не хватает быстро текущего земного времени, вдобавок я должен срочно получить ваше согласие для некоторого перемещения в тот мир, где вы однажды побывали.
- Согласия? У меня разве есть выбор,- мысленно удивился Валериан.
- Уверяю вас, вы вполне свободны в действиях, единственно могу сообщить, не получив пока согласия – это то, что вам предстоят тяжелые испытания при исполнении предначертанной миссии, от успеха которой во многом зависит будущее земной цивилизации.
- А вы не перепутали меня с кем-то другим,- уже мысленно поинтересовался Валериан,- ведь я далеко не молод, да и храбростью особой не отличаюсь, вроде простой русский мужик не более того.
- Видите ли - о многих своих качествах вы не догадываетесь, они временно скрыты, но в продолжение моего ответа сообщаю следующее:
- Волей творца вы оказались на вершине Монглар в ночь Приближения, но самое главное и основное - вы сумели понять то, что события той ночи не были для вас сном.

- Ночь Приближения, Монглар. У нас на Земле нет такой вершины, да и ночи с таким названием тоже не припомню. Пока не проясните - откуда вы взялись и куда собираетесь меня перемещать, я категорически не испытываю желания никуда двигаться с этого места. И мне глубоко безразлична судьба всего остального человечества. Как, впрочем, и всему человечеству  плевать на то - присутствую я сегодня на земле, или нет. 
Словно в унисон динамичному монологу Валериана, посох в руках Брата Жоре начал быстро пульсировать ярким свечением, а сами руки его покрылись блестками звездного огня.
- Планета Вифем ждет нас, туннель времени открыт. Положи руку на рукоять посоха, Валиан.
____Агваферрада,  Эс___.
- Вот вам  и свобода выбора,- подумал Валериан, послушно укладывая ладонь левой руки на переливающуюся всеми цветами радуги рукоять посоха. При этом его мобильник сыграл мелодию "привет Нокия" и отключился. Вместе с ним отключился и Валериан.

Этот аромат, скорее смесь ароматов.
Горьковато – пряный запах цветущего тамариска и нежно обволакивающий – от дымящейся смолы ливанского ладана. В смеси с чистейшим прохладным горным воздухом Приэльбрусья. Ассоциации спящего мозга. Вернее его начальное пробуждение, связанное с открывшимся дыханием, затем постепенным возвращением временно утраченных чувств. 

Валериан свободно парил в прозрачном шаре, наполненном розовато-кремовой жидкостью. Абсолютно голый, лишь голова в овальном шлеме с надетой на лицо маской того же цвета, что и заполнявшая шар вязкая масса. Такого чувства полного расслабления и покоя он никогда не испытывал в своей жизни. В зависимости от цикла дыхания тело то поднималось вверх, то опускалось, при этом вращаясь в разных плоскостях.
Мозг Валериана спал,  но деятельность его, ни на миг не прекращалась, легкими завихрениями возвращая воспоминания, раскрашенные  в яркие краски событий жизни на Земле.

Валериан снова посетил старый Ташкент, побродил по тенистым аллеям сквера Революции, заглянул в кафе Уголок, расположенное рядом со сквером. Еще немного и он здесь встретится со своими старыми добрыми друзьями.

Лето в Ташкенте обычно жаркое плюс 40 и выше, но еще при подходе к скверу Революции ощущается веяние живительной прохлады. Огромные платаны выстроились по очертаниям аллей, благоухающих кустами "чайных" роз. Их ароматом напоен горячий ветерок, слегка шевелящий темно-зеленые с проседью резные листья платанов, создающих местами сплошные тенистые площадки. Фонтанчики, устроенные в розариях добавляют влажную свежесть, в сквере всегда прохладно и вполне можно насладиться отдыхом от царящей вокруг городской суеты и знойного марева.

Кафе "Уголок" напротив сквера в те далекие годы пользовалось популярностью в определенной среде студенчества и молодежи, склонной к богемному образу жизни. Здесь всегда говорили "что думали", каждый ощущал себя свободным как птица, без снобизма присущего сегодняшней молодежи. Элитная то была молодежь – поэты, художники, барды и те, кто их любил, уважали в них талант, но без фанатизма и рабского поклонения.

Этот уголок обожали и простые студенты, особенно в те дни, когда им перепадали небольшие деньги в виде стипендии, или перевод от иногородних родителей, а то и просто заработанные разными способами. "Степуху", как называли студенты свою мизерную стипендию, было "в кайф" просадить за два - три дня. И вот именно это кафе считалось лучшим местом для этой цели, оно притягивало прекрасной мечтой о красивой жизни. Кафе славилось своей доступностью – столики были выставлены практически на улице, в тени рядом стоящих зданий, образующих тот самый "уголок". 

Кухня была однообразной, но повара узбеки – мастера создавать вкусные блюда, в этом им нет равных на всей земле. В огромной сковороде под гнетом жарились цыплята "табака", здесь же рядом во фритюрнице дозревал картофель фри. Отдельный стол был посвящен различным салатам, зелени и деликатесам, но изюминкой сервировки считались фирменные коктейли, которые не могли оставить равнодушными никого из посетителей. Особенно любим студентами коктейль "Роза", одним из главных ингредиентов ему служил натуральный ликер из розовых лепестков. В смеси с коньяком и шампанским - это нечто возвышенное, все равно как подняться на Чимган и выпить вместо воды стакан сухого вина.

Студентов в ту пору не просто для красного словца называли бедными, денег действительно не хватало, поэтому в "Уголке" они собирались в кампании, а потом кутили в складчину. На 3-5 рублей можно было запросто отхватить половину цыпленка с картошкой, легкий салат и конечно несколько "Розовых" бокалов чудесного напитка. А в кругу друзей и жить веселей, и пища вкусней. В этом уголке старого Ташкента всегда было шумно и многолюдно. Иногда казалось, может и по пьяне, что тенистые дорожки под высокими платанами сквера Революции все сходятся в одной вершине под названием летнее кафе "Уголок". Еще на подходе призывно струился в воздухе аромат жареных молодых цыплят, свежих лепешек, зелени и вина.  Непроизвольно возникал восторг от предчувствия того, что это все скоро осядет в твоем пустом желудке. И ноги неслись быстрей, и жизнь была так прекрасна, а будущее удивительно реальным. 

Валериан обычно бывал здесь со своим другом Пашкой, вот и сегодня, в начале сентября  представился повод отметить Пашкин день рождения. Все как обычно и столики, и коктейли, но это их самая последняя встреча, и они не могут понять - отчего привычный шум, все те - же старые друзья вокруг и выпивка, не создают обычного, такого ожидаемого хмельного веселья. Несколько столиков в самой тени были составлены, раздавались гитарные переборы – Никитин пел свою новую песню о Бричмулле, Чимганских горах. Поэт Черноморский, декламировал что-то из своего последнего сборника стихов, но даже они не сумели развеять грустное настроение друзей.
Валериан пригласил поэта за свой столик, налили по рюмке сухого вина и выпили.
-А ты знаешь, Владик, я ведь тоже иногда пишу стихи, - Валериан полез в папку с тетрадями конспектов лекций и достал несколько листков белой бумаги сложенных пополам, исписанных каллиграфическим чертежным почерком. Хотел что-то прочесть, но передумал и передал листки Черноморскому.
-Послушай Влад, ты потом прочитай мои первые опусы, когда будет время, а в следующую встречу расскажешь - стоит ли мне их писать вообще, может это просто блажь влюбчивого пацана.

На следующий день Валериан уезжал со студенческим отрядом в Нукус, в этом отряде из старых друзей был один только верный Дот. С Пашкой они более не встречались никогда. И про стихи ему поэт Черноморский ничего не сумел рассказать, одна надежда - может все же прочел их на досуге своим друзьям в "Уголке" за бокалом коктейля "Роза".

Полвека прошло с той бесшабашной и незабвенной студенческой поры. Ушли в тень времени многие друзья Валериана, да и платаны в сквере Революции все вырубили под корень, дабы не напоминали они о тех прекрасных временах, когда страна его была огромной и великой, а студенты в ней жили счастливо и вполне свободно как перелетные птицы,  летящие на Арал.

Картины в спящем сознании Валериана сменялись без всякого соблюдения хронологического порядка, но одна из них навязчиво повторялась, так,  будто кто-то снова и снова прокручивал ленту в проекторе назад в прошлое.

Каракалпакия, студенческий стройотряд, сентябрь 1964 года.  Пыльная буря в степи застала троих друзей студентов по пути из Кунграда в совхоз Чапаева. Горячий ветер с плато Устьюрт задувал, не переставая как из горнила печной трубы. Он запылил лица ребят, их глаза почти перестали различать окружающее. Помогала двигаться друзьям молодая злость – дойти до своего лагеря через эту пыльную круговерть - во что бы то ни стало.

Но дорога, по которой они с трудом передвигались, вдруг закончилась, а ветер резко стих. Впереди сплошным массивом  расстилались цветущие кусты тамариска, среди них едва различался небольшой подъем на плато. Остановиться было выше сил. Забрались наверх все трое одновременно и обомлели. В отдалении, на ровной площади такыра с равными интервалами расположились несколько огромных черепах диаметром никак не менее тридцати и высотой около 15 метров каждая. Вокруг них клубились серые вихревые потоки пыли, а может газа, между черепахами сновали странные существа внешне похожие на людей, но значительно выше ростом.
Панцири черепах своими днищами возлежали на плато, опираясь на четыре округлые лапы, в открытые по бокам входные порталы великаны что-то заносили и наоборот выносили. Один из них, увидев посторонних на площадке, блеснул в сторону наших друзей черным лучом и они на краткий миг замерли на месте. Когда вполне пришли в себя - осознали, что топают в сторону усадьбы совхоза, при этом ноги механически переставлялись сами собой, и ничего с этим поделать было нельзя.

Черепахи. Что за бред, откуда на Устьюрте взяться таким огромным черепахам - мысли в голове болью сжимали виски, но ответа не было. Все вместе решили проверить достоверность произошедшего с ними события в ближайшее свободное время. Но, вскоре напрочь обо всем позабыли.

Осенними ночами звезды над Устьюртом рассыпаются причудливыми яркими огнями, огромная луна, вокруг светло как днем. Валериан в такие ночи любил петь жаркие бардовские, слегка приблатненные песни, его звонкий лирический баритон звучал колыбельной над засыпающими, в доску уставшими студентами. Дот - его единственный и верный друг прекрасно аккомпанировал на гитаре. Все студенты любили эти их песни и не ругали за то, что долго не давали уснуть, молодым их сердцам также хотелось всех любить и быть любимыми. Это было реальной фантастикой - надо было забраться на самый край земли, чтобы там встретить свою первую любовь. 

Снова и снова эта мысль свербит его спящий мозг. Надо успеть побывать на плато до отъезда отряда.  Зачем? Понятно, что одному было боязно - курсировать по незнакомой местности. Сумел убедить друзей Льва, Дота и однажды, лунной ночью, когда весь отряд уже дрыхнул без задних ног, они потопали в сторону плато. Несколько километров до него были пройдены на редкость быстро.

Поднявшись на площадку перед плато, друзья увидали снова то, во что не хотелось, точнее они не могли верить после недавнего похода в Кунград. Огромные черепахи все также стояли на своих местах, между ними быстро передвигались знакомые великаны, они что-то бурили, помещая пробы породы в конические сосуды, затем переносили их внутрь черепах. Друзья решили им не мешать, просто понаблюдать, не рискуя, а посему сразу залегли. Однако ненадолго - один из великанов в момент переместился и предстал перед изумленными друзьями, не успевшими даже испугаться. В нем было без малого пять метров росту, броня или космический скафандр на титане поблескивал отражением лунного света, и когда этот тип внезапно оказался рядом, Валериан непроизвольно во весь голос завопил __"помогите"__.

Дот и Лев тоже начали орать невообразимыми голосами. Это слегка обескуражило великана – он видимо вовсе не ожидал столь бурных эмоций. Фыркнув успокаивающим газом, он повернулся и пошел к своей черепахе. Это уже после стало понятно, что титан хотел всего лишь пообщаться, но друзья из-за испуга не пошли на контакт, и это остановило дальнейшие его действия. Вдобавок все существа моментально исчезли из поля зрения, возможно под воздействием газовой атаки, а черепахи дружно поползли в противоположную от площадки сторону по такыру, затем поочередно подпрыгнули вверх, и взлетели с громким шипением, переходящим в протяжный свист. Не прошло и минуты, как все они пропали из виду за отрогами плато.

На другой день, еле дождавшись конца рабочего дня, друзья вновь помчались на плато. На такырах в местах стояния черепах слабо различались несколько кругов впечатанных черепашьими лапами и множество глубоких отверстий вокруг по 3-4 см в диаметре, которые, если не присматриваться, вполне могли сойти за змеиные норы коих великое множество в этих местах.
Чего они бурили и искали на плато, так и осталось для всех загадкой. Но близкий контакт с инопланетным великаном не прошел для друзей бесследно. Несколько месяцев спустя Лев стал жаловаться на головные боли, больше курить, а иногда выпадал из окружающего социума, его сознание выключалось на несколько минут, потом, вдруг очнувшись, озирался как его "предок по имени" после долгого сна. Дот приобрел привычку иногда закрываться в комнате общаги и засыпал так глубоко, что разбудить его было невозможно никакими стуками, криками и звонками. Валериану был уготован особый случай. Он начал осознавать себя старше своих сверстников и постепенно утратил тягу к учебе.

Кто были те залетные гости, так и не привелось узнать. Спрашивали местных жителей предельно хитро и тонко, чтоб чего не подумали. Отвечали им всегда односложно. Да огромные птицы, вроде фламинго, иногда летают на Арал и обратно, бывает даже, и садятся на плато, а еще лучше там не ходить - запретная зона. Что за зона не объясняли, да и не очень-то тогда хотелось это знать. То, с чем познакомились друзья, местным и не снилось, хотя кто знает. Возможно, инопланетяне им также сгладили извилины памяти, как и друзьям-студентам.
Общее их решение было единогласным - никому не рассказывать про титанов, увиденных на плато, дабы не приняли за психов, со всеми вытекающими последствиями. А потом парни и вовсе забыли этот эпизод из жизни, будто кто-то стер частицы памяти у всех четверых одновременно.

Валериану, плавающему в капсуле заполненной алгелем, никак не удавалось осознать необходимость своего возвращения к жизни, да он и не особо старался. Ему было по- настоящему прекрасно ощущать себя в том далеком мире иллюзий. С ним старые любимые друзья, хотелось общаться с ними подольше. И неожиданно возникла боязнь потерять их навсегда.
Но снова и  снова эти огромные черепахи на плато Устьюрт, и опять горячий пыльный ветер обжигает его лицо. Одна мысль вдруг возобладала над остальными:
- А хорошо бы побывать в тех местах сегодня, спустя полвека.  Да еще прихватить за кампанию оставшихся друзей студентов, и убедиться воочию – горячий ветер нам в лицо, значит мы и Устьюрт живы.  Да вот незадача, за прошедшие годы ушли из земной жизни многие дорогие друзья той незабываемой поры. Так что, видимо, придется все самому.

Валиан,  просыпайтесь, пора. Приглушенный голос брата Жоре прозвучал диссонансом его видениям, Валериану вовсе не хотелось реагировать на него. Мысленно он послал брата Жоре подальше и повторил несколько раз.
-Я не Валиан! 

Но горячий ветер задувал в лицо, и все усиливался, становясь вовсе нестерпимым. Валериан открыл глаза, ветер при этом моментально стих.
-Однако какие неприветливые хозяева, да еще вдобавок эта приятная, теплая жидкость вокруг. Что вообще я здесь делаю, и как сюда попал. Наверное, я уже на том свете и скорее всего в аду. Больно жарковато здесь для рая.  Вдруг приятным запахом тамариска слегка пахнуло в лицо и сознание Валериана ненадолго отключилось.
Планета Вифем встречала землянина по своим заведенным обычаям.