БесТолковый словарь моей жизни

Эта книга – попытка  систематизировать обрывки жизненных  воспоминаний, осмыслить свое предназначение в этом мире.  Я посвящаю её своим родителям, бабушкам и дедушкам, мужу и сыновьям, родственникам и друзьям, всем тем, кто шёл и идет со мной рядом по жизни, ныне живущим и ушедшим в иные миры.   



                «Музыка жизни умолкнет,
                если оборвать струны воспоминаний».
                Джером К.Джером

Словарь.. Это прежде всего порядок. А как можно упорядочить беспорядочные будни? Они ведь  только в недели и складываются. Но  недели в месяцы, месяцы в годы, годы в жизнь. Вот и упорядочили. Вечный порядок.
БесТОЛКОВЫЙ  словарь моей жизни. Хочется, чтобы был толковым, хочется, чтобы  жизнь была разложена по полочкам, хотя у каждого свой путь, петляющий, словно лесная тропинка, неизвестно куда приводящая свое-го путника. Так пусть же моё отношение к слову, изложенное здесь, освежит в памяти годы жизни.
 На  каждом отрезке пути свой словарь, своя азбука. Кажется, всего 33 буквы. А так много слов, и из этих слов складывается книга нашей жизни, для каждого своя, со своим текстом, своими главами. В каждом возрасте своя азбука:  азбука детства - любознательная, азбука юности - удивительная, азбука зрелости - философская. Годы пролетают, достаточно обширным становится кругозор, появляются новые слова, но некоторые  слова - родом оттуда, из детства. Из этих слов, как из мозаики, складываются картинки беззаботного детства, очаровательной, буйной, как стихия, юности и картинки дней сегодняшних.
Жизнь наматывает год за годом, как будто километры пути на спидометр. Новые знакомства, новые ощущения, новые идеи, мысли, желания, всё вновь с каждым новым днём. «В одну реку нельзя войти дважды» - гласит народная мудрость. Самолёт летит вперед, как и жизнь, а на чистом небе исчезающая сразу  полоска. Вот и от прошедших дней остаются только воспоминания.
Мемуары принято писать, находясь на заслуженном отдыхе. Я ещё в середине жизненного пути, поэтому облекать воспоминания в какую-то форму сложно, но  почему-то очень хочется. Вот поэтому я решила: пусть мои воспоминания и мироощущение будут облечены в форму словаря. Кроме того, словарь можно бесконечно дополнять, перерабатывать, домысливать. Значит,  он будет идти со мной по жизни, пройдет время, будет «новое издание» словаря, дополненное и переработанное.
«Вначале было слово…» Когда нас одолевают воспоминания, то наводят нас на них именно слова, потому что любое знакомое слово связано с ощущениями. Вот, например, вспомнишь слово, и столько сразу завертится вокруг него: мыслей, чувств, эмоций, нервная система каждой клеточкой тут же откликнется в душе перезвоном звуков, калейдоскопом запахов… Не верите, попробуйте оживить воспоминания.…   Кажется, чем старше ты становишься, тем больше должно быть воспоминаний, но мозг человеческий имеет свойство проводить уборку без ведома хозяев и стирать лишнее. Что-то уходит из памяти навсегда, что-то скоротечно как время, некоторые слова остаются в памяти на всю жизнь, некоторые сопровождают по жизни, какие-то  теряют с годами  актуальность, какие-то меняют смысл, поэтому очень хочется вернуться  назад в прошлое, и описать те ощущения, которые связаны  с некоторыми слова-ми, а значит и с прошлым. Я намеренно опускаю  в словаре некоторые моменты, выбирая из мозаики воспоминаний только яркие кусочки, возможно, через какое-то время я вернусь и к остальному, а пока надо начать…
Три слова, определяющие порядок этого словаря, а, значит, жизни, стоят, что удивительно, в словаре в обрат-ном алфавиту порядке: прошлое, настоящее, будущее. Но жизнь – не страницы словаря, и листать в обратном поряд-ке не получается, поэтому начнем с прошлого. В прошлом остались четыре десятка лет, а именно детство и юность. Наступила пора осмысления под названием «зрелость». Хорошо будет, если  эта пора продлится  как можно дольше. Хорошо, если у этой поры будет долгое и, главное,  волнующее кровь будущее, потому что без душевных волнений жизнь  скучна и неинтересна. Но не будем ждать будущего, будем жить настоящим.

Беззаботное  детство


«Я вспоминаю детство,
и у меня заболевает
 нежностью сердце. »
               (А. Мариенгоф)

Итак, детство…

Азбука… Книга попадает в руки. Я разглядываю непонятные значки, мама говорит: « Давай почитаем». Почему-то во множественном числе, хотя,  что это такое читать, я-то пока себе ещё не представляю, но безумно интересно. Таково моё первое знакомство с азбукой. В школу я пошла уже читающей. Букварь, по которому мы учились, был значительно проще, чем современные, я до сих пор помню картинку с изображением важного аиста  с невероятно вкусным грузом и  строки: «Аист вез из магазина на своей коляске груз: ананасы, апельсины, абрикосы и арбуз». Или другие нехитрые строчки, сопровождавшие букву «Х»: «Хмурый, хмурый хнычет хорь, на хоря напала хворь, чахнуть стал да сохнуть, ни вздохнуть, ни охнуть…», врезавшиеся в память на всю жизнь. Сейчас в современном мире есть говорящие азбуки, есть электронные, множество всяких вариантов, одного нет: интереса к чтению и очень мало читающих людей.

Алла…Самое первое слово детства, которое принадлежит только мне – это моё имя. Имена суждено выбирать родителям. Почему так меня назвали родители, я не знаю, но мне, с моим мягким характером, своё имя всегда казалось сильным и жёстким. Младший сын задаёт вопрос: почему меня назвали Женей, я, может, хотел быть Константином? Я задаю себе такой же внутренний вопрос: а какое я хотела бы себе имя? Ответ повисает в воздухе.… Наверное, мне слишком хорошо со своим. Спасибо родителям! Угадали!

Бабушка… Сейчас многие бабушки работают, а раньше бабушки были домохозяйками. Мне повезло! У меня были две бабушки. Они варили кашу, растили поросят, солили грибы, топили печку, пили чай «вприкуску» с наколотым специальными щипчиками сахаром, рассказывали сказки, вытирали слёзки… И всегда были рядом!  А это так важно, чтобы именно с тобой кто-то был рядом. Родителей видели только по вечерам, многие дети ходили в детский сад. По рассказам, там было хорошо, но надо рано встать, в любую погоду выйти из дома, да и  взрослый в садике - один на всех. Успеет он оказаться рядом в нужную тебе минуту, неизвестно, его внимание распределяется на всех, а бабушка – она принадлежит безраздельно  тебе.  Заколотые шпилькой наспех волосы, платочек, мягкие тёплые морщинистые руки, светящиеся теплом глаза… и уверенность, она защитит!

Библиотека…Библиотек в нашем городке  было три: детская, взрослая и школьная. Нас, детей, всегда там ждали. Это важно. Запомнилось, что здание взрослой библиотеки отапливалось дровами (как на это  смотрели пожарники, нам неведомо), но  уютно там было по-домашнему. Хорошо помню первый поход в библиотеку. Как только научились читать, пошли с сестрой в библиотеку записываться. Удивительным было  всё: огромное  количество книг, журналов,  формуляры, которые стояли в  ящичках на столе, большие толстые книги, которые библиотекарь называла «инвентарными», но записывала туда не инвентарь  в нашем понимании, а книги, которые, по нашему разумению, в отличие от швабры, инвентарем не являлись. В углу стоял каталожный ящик, мы не понимали, как им пользоваться, но интерес он вызывал. Узнали слова «абонемент» и «читальный зал». С того первого дня и на долгие годы библиотека станет вторым домом. Наспех побросав портфели, после школы мы сразу спешили туда. Поход в библиотеку был многочасовым. Подолгу мы рассматривали книги из читального зала. Чем могли, помогали библиотекарю. Очень важными становились, если разрешали сесть за стол библиотекаря. Очень гордились тем, что на руки всем выдавали не больше пяти книг, а нас не ограничивали, то есть доверяли. Книги читали быстро, многие  перечитывали по несколько раз, читали «наперегонки», читали «под одеялом», в общем, читали, читали, читали… 

Варенье… Нынешние дети привыкли к тому, что ягоды и фрукты есть в  магазинах, причём круглый год. А для нас это слово пахнет летом! Вообще, процесс варки варенья и заготовок на зиму - одно из самых ярких впечатлений детства. Варенье из лесных ягод… Идём в лес всей гурьбой, женщины собирают ягоды, мужчины в поисках грибов бродят по лесу. Назойливые комары не дают покоя, ягоды почему-то просятся в рот, но нужно непременно набрать хотя бы маленький бидончик. В ожидании мужчин присаживаешься на влажную кочку, мох мягко обнимает тебя, взрослые достают из рюкзака помятый кусочек чёрного хлеба с маслом, огурец, бутылочку с водой, шумят макушки деревьев, еда пахнет хвоёй,  хочется зарыться с головой в опавшие листья и увидеть сладкий бесконечный сон. А дома ждёт второй этап, который приближает нас к банке с вареньем – переборка ягод. На крылечке, под не-громкие разговоры взрослых, неторопливо перебираются ягоды, попавшие листики и хвоя летят под ноги, а ягоды опять просятся в рот. Наконец, всё перебрано, вымыто,  бабушка достаёт старинный медный таз, ложку с большой длинной ручкой и начинает процесс варки. Варенье будем есть зимой, а сейчас мы с нетерпением ждём.... Вскипает в тазу варенье, и вот она – долгожданная пенка. Аппетитный батон с магазина с румяной корочкой, чашка молока и …пенка!
А воспоминания  о сборе ягод в саду! Подвязываешь на кушачок маленькую корзиночку, берёшь маленькую скамеечку, садишься у кустика, собирать, конечно, не хочется,  светит солнышко,  запах чёрной смородины или крыжовника обволакивает тебя. А вообще-то, хорошо, что не знали мы в детстве, что такое киви и манго, зато у нас было настоящее ягодное лето, наполнявшее долгую зиму ароматом варенья.

Велосипед… Чисто летний транспорт…Удобный, практичный, не требующий многого от хозяина и так много отдающий взамен, а именно скорость передвижения. Что можно было сделать с помощью велосипеда? Легко и быстро добраться из точки А в точку Б, то есть туда, куда посылала с поручениями бабушка: на другой конец деревни за молоком к хозяйке (главное, не упасть с молоком в канаву), в магазин занять очередь за хлебом (главное, чтобы не увели велосипед),  на станцию встретить родственников (главное, не провалиться в речку на старом «висячем» мосту), да и просто  отвезти кому-нибудь что-нибудь. Это по необходимости. А для души… Для души – гонки на велосипедах по пересеченной местности, катание друг друга на «раме» или «багажнике», катание «без рук», проверка тормозов, возможность лихо пересечь обмелевшую речку, поднимая брызги, и еще много  интересного, что могут придумать себе дети яркими волшебными летними днями.

Гости…Слово это ассоциируется с праздником, весельем, сюрпризами, да и просто с чем-то необычным, нарушающим привычный ритм жизни. Можно было ходить в гости или принимать у себя дома гостей, но всегда для ребятни это было событием. На праздники собиралось много гостей. Шумная компания взрослых шутила, пела песни, слова которых знали все – от мала до велика, и дом наполнялся радостью. Часто приезжали родственники, оставались на ночлег, из кладовки доставались одеяла, подушки, и шумно, с шутками и прибаутками все укладывались спать, кто где, сплошное единение…

Горе…Казалось бы, какое горе может быть у ребенка, когда в семье благополучно, когда рядом близкие люди, когда все здоровы? Оказывается, может! Да еще какое! Детское горе безгранично. Ушла мама - горе, обижает, дразнит детвора – горе, плохая оценка – горе, сломалась любимая вещь – горе, не говоря уже о синяках, ушибах, ранах, болезнях и другом. Вспомните, из-за чего приходилось плакать? Сейчас на лице улыбка, а тогда! То-то же! Поэтому сейчас, будучи взрослыми, относитесь серьезно к детскому горю.

Дед… Дедов было двое! Один, Григорий, вернувшийся с войны без ноги, с множеством медалей и орденов, работал сторожем. Некоторые его словечки запомнились на всю жизнь: «подлянки», что означало «хулиганки», « скопырзнётесь», что означало «упадёте», и «опрочапитесь», то есть, качаясь на стуле, упадёте. Он часто сидел у окна, вглядывался вдаль, сейчас уже и не скажешь, что за думы его одолевали. Он мало общался с нами, но его присутствие в нашей жизни незаменимо. Сейчас я очень жалею, что не рас-спрашивали мы его о жизни, вернуть бы всё назад, но, увы!
Второй дед, Николай, всю свою жизнь проработал мелиоратором. Он рано вставал, завтракал, топил печки, потом, положив в карман горбушку хлеба, уходил на работу. Вспоминается, что на лето деду давали бригаду усатых мужиков, в помощь с ленинградских заводов на покос. Они, никогда не бравшие в руки косу, совершенно не умели косить. Каждый вечер, возвращаясь с работы, дед на лошади привозил огромное количество кос, садился на пенёк и, не спеша, тихо  ругая городских помощников, приводил эти косы в порядок, отбивал, точил, на следующий день всё повторялось сначала, и так… каждый день. Это летом! А зимой… Зимой он приносил  с собой в дом запах зимнего леса, отряхивая с валенок снег, снимая тёплые рукавицы и пофыркивая, обнимал меня крепкими холодными жилистыми руками, доставал из кармана горбушку хлеба  «от зайчика», потом шёл чистить снег, и, захватив с собой со двора охапку дров, возвращался уже затемно, а после ужина непременно садился смотреть новости, называя их « последние известия». Я долго не могла понять смысл названия, ведь если известия -  последние, то больше их уже не должно быть. Но они повторялись снова. Эх, непросто понять ребёнку смысл взрослой жизни.

Деревня…В деревне прошло все детство. Да и город-то мой родной с типично деревенским укладом. Наши внуки, наверное, уже не будут знать, что такое деревня. Чем запомнилась  нам деревенская жизнь? Про неё можно  говорить бесконечно. Но как уместить в краткой статье ворох воспоминаний? А давайте освежим в памяти деревенские картинки. Вот, например, деревенский дом. Входим в сени: лестница на чердак, скамейка, на ней ведра с водой, коромысло, под потолком на натянутой веревочке ароматные пучки сушеных трав. У двери веник - голик.  Отряхиваем валенки, снимаем шапку  и заходим в дом. В красном углу икона, перекрестись всяк входящий. В комнате темно…Пламя, облизывающее поленья в печи, освещает комнату. А на другой  печи - «щите», к которой так здорово прикоснуться озябшими руками, сверху, рядом с пыхтящим тестом, выползающим из-под белоснежного полотенца, накрывшего кастрюлю, свернулась калачиком кошка. Пахнет кашей, дровами и неповторимым деревенским уютом. Или другая картинка. Весна. С крыши сползает шумными пластами последний снег, в ушах отзывается перезвонами  капель, в воздухе – особый весенний запах, а под окном машут желтыми и белыми шапками  красавцы-нарциссы. А лето... Босиком, по тропке, петляющей среди высокой ( в полный рост) густой травы, бегу к речке или идем с дедом  на конюшню кормить лошадей. А хрустящий огурец с грядки, а помидор, ещё зеленоватый с боку. А яблоки в осеннем саду: пытаешься  снять прямо с дерева яблочко, так тут же на тебя, больно колотя по макушке, падают сотни других. И снова волшебный, ни с чем несравнимый запах – запах родной деревни, запах родины. 

Ералаш…Слово это чисто детское, во  взрослой жизни употребляемое только по отношению к детям. Ералаш - это игры на переменках и множество вещей и вещичек в школьном ранце, это  искрящийся белоснежный снежок, летящий в лицо, и  брызги воды, весело и озорно выпрыгивающие из-под босых пяток, в тёплой маленькой деревенской речке,  это разбросанные по дому вещи и  звон разбитой маминой чашки, да и вообще множество того, что можно позволить только в детстве. У взрослых  есть суровое слово « бардак», но « ералаш» мягче, застенчивее, а, главное, веселее. В нём смешение стилей, мыслей, чувств, эмоций, одним словом, ералаш.

Ерунда…Не все слова и выражения, употребляемые взрослыми, понятны для детского уха. Вот, например: «Не мели ерунду!», «Что за ерунду ты несешь?» или «Что там у тебя? А, это ерунда!» Были и другие вариации. Что такое «ерунда»? Нынешние дети запросто пользуются так называемыми «идиоматиче-скими» выражениями или попросту ругаются «матом», а нам трудно было осилить какую-то «ерунду». Видимо, языковой процесс пошел не в ту сторону.

Ёлка. … С этим словом связаны и запах январского снега, и аромат мандаринов, и шуршание обёрток от новогоднего подарка, и румянец подмороженных щёк. А ещё… ожидание праздника. Дед обязательно принесёт из леса самую красивую, с мохнатыми, покрытыми паутинкой серебристого инея лапами, ёлку, оставит её до праздника во дворе, а мы, с замиранием сердца, в нетерпении, вдыхая запах зимнего леса, ждём. Наступит день, с чердака, который всегда для нас был тайной, взрослые достанут старую, потрёпанную коробку с игрушками, и мы, разглядывая диковинных зверюшек на ниточках, морковку на прищепке, разноцветные шары, с усердием будем развешивать  их на колючих лапах лесной красавицы. Но вот ёлка наряжена, украшена мишурой, вечером мигает самодельная гирлянда, отблески огня, облизывающего поленья в печке, освещают комнату, и мы прикасаемся к волшебству. Волшебством казалось всё: и мишура, развешенная по магазину со странным названием «культтовары»,  я до сих пор не понимаю этого названия, и поход на новогодний утренник в школу (не заболеть бы перед праздником), и новогодние поездки с мамой в Ленин-град, и, конечно, бой курантов в полночь. Но самым удивительным было то, что именно в эту ночь разрешалось не ложиться в девять часов вечера по режиму, а ждать праздника. Что интересно, отношение ко многим праздникам с годами поменялось, сменились приоритеты, день рождения уже не так ждёшь, как в детстве,  женский день уже не так пахнет мимозой, как раньше, но новогодние праздники были и остаются для меня волшебством, несмотря на то, что ёлки стали искусственными.

Жалоба…На жалобы детство реагировало остро. Если кто-то жаловался, это всегда вызывало протест в неокрепшей детской душе. Жалобщиков не любили во все времена. Нас всегда учили разбираться самих. Поэтому во взрослой жизни слово «жалоба» (не важно, как она называется) имеет крайне негативный оттенок.

Жизнь… «Что за жизнь такая пошла!» - восклицала бабушка, вызывая недоумение у слушателей. Слушатели – это мы с сестрой, семи лет от роду. Куда по-шла эта жизнь, какая она такая, этого маленькому ребёнку понять было не дано, как непонятно было и то, что бабушка говорила эту фразу в разных ситуациях, например: когда не уродилась картошка, когда поросёнок, отчаянно пытаясь пробраться к миске с едой, переворачивал её, когда старательно замазывала зелёнкой и йодом наши синяки и ссадины и во многих других, казалось бы,  никак не связанных друг с другом ситуациях. «Куда пошла эта жизнь…», равно как и то «Куда мы катимся…» я начинаю понимать только сейчас, когда эта самая жизнь пошла на вторую половину. Но всегда помню слова Альберта Энштейна: «Есть только два способа прожить жизнь. Первый — будто чудес не существует. Второй — будто кругом одни чудеса!». Согласно этому девизу и живу!

 «Запорожец»… «Ух ты, раритет!» -  говорит мальчишка, разглядывая «ушастый» запорожец. Сам он, опустив стеклоподъёмник, выглядывает из окна новенькой иномарки. А всего-то минуло двадцать лет. А для нас этот самый « ушастый» запорожец, прозванный так за выпирающие с боков воздухозаборники, напоминающие уши, был гордостью и легендой. Когда все в округе ездили на велосипедах и общественном транспорте, мы могли сесть на личный автомобиль и поехать куда угодно. Автомобиль всегда плохо заводился, рокот мотора заглушал разговоры сидящих пассажиров, но сладостное чувство поездки осталось до сегодняшнего дня.
Особо запомнился отъезд в Ригу, к родственникам. Отец, мама, дед, бабушка и мы с сестрой должны были поместиться в маленькое пространство «запорожца». И поместились же! Потому что все хотели ехать. Не казалась утомительной дорога, не было тесно, было занятно, увлекательно и весело.
Позже уже во взрослой жизни я ещё раз столкнусь с этой по нынешним меркам «русской иномаркой». После появления на свет первого ребёнка мы впервые с мужем пересядем с  любимого мотоцикла на свой собственный, купленный на родительские « ваучеры»  и накопленные на шкаф деньги, автомобиль, тоже «запорожец». Ветер странствий гонял нас на этом автомобиле по просторам страны, мы были легки на подъём, молоды, счастливы.

Игра.  Мы привыкли в жизни играть разные ро-ли, а основы этой большой игры закладываются в детстве. Разные времена – разные игры. Мы не могли в детстве без большой и дружной компании. Было вся-кое: ссоры, слёзы, ябедничество, драки тоже случались, но не было разобщённости, поэтому и игры были командными. Летом играли в салки, прятки, лапту, «казаки-разбойники». Надоедало бегать, садились на скамейку играть в « колечко», « испорченный телефон», строили дома из песка, прятали секреты в виде стёклышка от цветной бутылки и выглядывающего из-под него засушенного цветка ромашки. Если на улице шёл дождь, то игры продолжались на старой веранде. На стене висела репродукция картины К.Маковского « Дети, бегущие от грозы» и казалось, что это мы спаслись от грозы, а дома тепло и уютно. За круглым старым столом, покрытым запылившейся, повидавшей виды, скатертью, мы с радостью кидали кубик и делали незамысловатые ходы по игровому полю, спасая Буратино, или переворачивали карточки лото, открывая для себя новые страны, вершины, моря и океаны. Зима несла новые приключения в виде лыж, коньков, горок и боёв за снежную крепость. Весной ловили тритонов, плели венки из одуванчиков, разбивали лёд на лужах и пускали ручейки, осенью играли в « дочки-матери», кроме того в «школу», «больницу», в «библиотеку», получая навыки взрослой жизни. Дни рождения были особыми днями. С книжкой или каким-нибудь пустяшным сувениром мы спешили друг к другу в гости, чтобы насладиться атмосферой праздника. Так что в отличие от нынешних детей, посвятивших свою жизнь  компьютеру и постоянно проводящих время в социальных сетях, наша жизнь была интереснее тем, что была разнообразна.

Йод… Без этой бутылочки с едкой коричневой жидкостью, а также зелёного раствора с надписью «раствор бриллиантового зелёного», в народе прозванного «зелёнкой», наше детство обойтись не могло никак. Уличные забавы сопровождались синяками и ссадинами, содранные колени были атрибутом нашего детства. Стоило появиться домой с кровоточащим локтем, как тут же мамой или бабушкой доставался пузырёк, произносились непонятные слова « До свадьбы заживёт!» и вперёд, снова  на улицу, снова в игру. Мы не знали слова « антисептик»,  лекарства в детстве выглядели волшебством, потому что спасали от неприятных ощущений.

Каникулы…Это слово для детей особенное . Что такое каникулы? Это – свобода, свобода поглощающая, свобода бескрайняя, с утра и до вечера. Процесс учения, делившийся на четверти, был утомителен, и мы с нетерпением ждали каникул. Первая четверть пролетала быстро. В сентябре работали на полях, помогая родному совхозу, проскакивал октябрь, и вот они - осенние каникулы, запомнившиеся  ноябрьской демонстрацией. Наши дети не знают, что это такое, а мы, вдохновлённые идеей, ждали  праздника. С утра играла музыка, надували шарики, собирались в колонны  и под оркестровый  марш, с транспарантами в руках шли по главным улицам города. Всеобщее ликование. Вторая четверть нравилась тем, что была короткой. Пред-новогодняя суета затягивала,  до каникул оставались считанные дни.  Зимние каникулы – это новогодние праздники, огромные сугробы ( не то, что сейчас), морозы, горка, санки, коньки, лыжи, снеговики, снежки и снежные крепости. Как же долго тянулась третья четверть! Но тем долгожданнее были весенние каникулы. Заморозки по утрам и  корочка наста, ласковое солнышко и особый весенний запах талого снега, смешивающийся с запахом привезенных из леса дров,  ручейки  и проталинки, первые букеты из мать-и-мачехи и первые, поражающие своей профессорской важностью грачи. Весенние каникулы  запомнились «Книжкиной неделей». Нам, не расстававшимся с книгой, очень нравилось принимать участие в конкурсах и викторинах, писать сочинения о любимых литературных героях. Незабываемы поездки в Ленинград на встречи с писателями.  И ещё: оставалось совсем чуть-чуть до лета. Промелькнул апрель, за ним май с первомайской демонстрацией, отличающейся от ноябрьской распустившимися веточками тополя в руках и весенним настроением, отгремели торжества по случаю Дня Победы, праздника великого, как и подвиг народа, вот уже звенит последний звонок для выпускников.  И … долгожданное лето, три месяца свободы, которой мы успевали насладиться по максимуму.
 
Картошка…Почему суровое серьезное слово  мужского рода «картофель» мы переделали в мягкое и ласковое слово женского рода «картошка»?  Почему мы ее так любим? Нас приучили к ней с детства. Я не помню  детства без картошки. У нас даже игра с мячом называлась «картошка». Как больно было, когда тебя «окучивали мячиком». Кто играл, тот сразу вспомнил. На печке или плите  всегда стояла кастрюля или чугунок с картошкой в «мундире», можно было есть её холодной или горячей, с солью и подсолнечным маслом, с хрустящим огурцом или квашеной капустой. Конечно, чтобы она выросла, необходимо было затратить много усилий. Многое делать очень не хотелось: нужно было копать, сажать, окучивать, полоть и многое другое. Но результат…Каков был результат! Чтобы кто ни говорил, а я до сих пор всем деликатесам предпочитаю рассыпчатую картошечку с кусочком селедочки.

Книга… Любовь к ней родом из детства. Не было интернета, компьютера, по телевизору показывали совсем немногое для детского восприятия, а книга была источником информации, мироощущений. В ней было всё: путешествия и приключения, любовь и ненависть, волшебство и фантазии, и этот мир так захватывал, что ты проживал с героем всю его жизнь. Иногда даже казалось, что это ты – настоящий герой, иногда брала обида, что ты можешь лучше, но про тебя никто не написал, а иногда сам брал в руки карандаш, бумагу и выкладывал все свои ощущения на чистый белый лист. Вот с этого детского опыта всё и началось. К чему всё и привело, с чем себя и поздравляю!
 
Лето…Все мы, и взрослые, и дети любим лето. Лето – это день, который длится практически сутки, лето – это солнце, лето – это радость, лето – это праздник! Летний день начинается и заканчивается на улице, он очень долгий, но так незаметно пролетающий. Раннее летнее утро  хитрым солнечным лучиком,  заглядывающим  в окно, при-крытое белоснежной расшитой занавесочкой, заставляет открыть глаза. Скрыться от него невозможно, если только на сеновале, но там комары, да и звуки все равно не дадут покоя.  По дому раз-носится запах каши, на дворе поют петухи, гремят об коромысло  ведра. Начинается новый день. Он, как и любой другой летний день, будет богат на события. Нужно помочь взрослым, сходить в магазин за хлебом, а уже потом наслаждаться в полной мере гонками на велосипедах, купанием в речке, качанием на качелях и «тарзанке», играми с утра и до вечера или беспечным лежанием с книжкой в руках. В этой суете день незаметно пролетает, и вот уже солнышко, вставшее раньше всех и будившее нас с утра, снова отправляется спать, напоследок показав нам румяный бок заката. На целых три месяца можно убрать теплую одежду, целых три месяца можно бегать босиком, позднее ложиться спать.  Всё-таки лето - это жизнь!

Любань – город на географической карте род-ной страны, один из десятков тысяч, город, навсегда прославившийся единственной в России железнодорожной церковью, город, который я никогда не покидала надолго. Это город, каждое утро умывающий деревенское лицо в речке Тигода, в разные моменты напоминающий о себе картинками из жизни: то зайчиком в школьном окне, то школьным звонком, то перезвоном колоколов, то олимпийским пробегом мира, то  митингом на Березовой аллее.
Я сроднилась с его обликом, я обожаю скромную красоту петляющей в лугах речки, люблю застенчивость старых улочек, очарована  звенящей тишиной росистого туманного утра. Я люблю плывущие по реке льдины и разлив весной, распахнутые настежь окна и классики на асфальте летом, шуршащие под ногами листья и трель школьного звонка, собирающего детей в школу, осенью, и, конечно же, горку, снежную крепость и лыжню зимой.
Это город моих родителей! Это мой город с очень нежным и красивым именем! Это город моих детей, надеюсь, он тоже будет для них частичкой души!

Мама… Разве можно в словаре жизни обойтись без этого слова, разве можно что-либо сказать? В этом слове - всё. Мама – это бесконечная забота, не зависящая от возраста ребёнка, постепенно перерастающего все мыслимые возраста, забота, иногда чрезмерная, иногда суетливая, но всегда своевременная. Мама – это МАМА! Низкий ей поклон!

Мир…Слово это имеет несколько смысловых значений, но в каждом из своих значений оно глобально.
 Мир  - это планета. Огромная, густонаселенная планета, которую мы в детстве так любили рассматривать на глобусе. Раскрутишь глобус и пытаешься с за-крытыми глазами угадать, в какой точке мира ты сейчас находишься.  Мы очень любили географию. Не было возможности путешествовать по миру, но была передача « Клуб кинопутешествий», где бессменный ведущий Юрий Сенкевич открывал для нас новые страны и континенты. Мы знали об экспедициях Тура Хейердала, Фёдора Конюхова, нам были интересны исследования Жака Ива Кусто. А еще мы много читали: о географических открытиях, о странах и материках, о морях и океанах, об устройстве нашей планеты Земля. 
 Мир -  это единение, это согласие. Наша мирная жизнь, не опаленная войнами, дорогого стоит. Осталось нам только прийти к согласию с самими собой и  удержать тонкую ниточку мироздания. Есть такое прекрасное слово - «миролюбие». Любите мир со всеми его достоинствами и недостатками, любите, несмотря ни на что, оставьте в стороне политику, споры о власти и деньгах, и тогда этот мир обретет гармонию.

Наказание… Про него только две строчки. Без него нельзя, иначе детские шалости перерастут в бес-предел. Но наказание бывает разным. Уже по голосу мы чётко в детстве понимали: виноваты. Хмурый взгляд взрослых, недоверие –это и было для нас наказанием.

Нельзя…В нашем детстве отношение к этому слову было более чем принципиальное. То, что было нельзя делать сегодня, нельзя было всегда. То, что было можно сегодня, можно было всегда. Лояльности не было. Благодаря ответственности взрослых в этом вопросе, мы  выросли  людьми, четко понимающими грань между правильными и неправильными поступками, то есть, как принято теперь говорить, людьми морально устойчивыми.

Одежда.…Каким было наше отношение к одежде в детстве, не помню. Хорошо запомнились поездки на школьный базар за школьной формой, одинаковой у всех, отличающейся, пожалуй, только рюшечками на переднике да кружевным воротничком. Помню настоящую тельняшку, привезенную дядюшкой, ходившим в плаванье, индийскую кофту с вышивкой, а остальное… остальное было, как у всех.

Октябрята…  Наше детство было организованным, то есть упорядоченным. Существовавшие организации, совсем неважно, как они назывались, со всеми их плюсами и минусами, были объединяющими. Кроме того, они развивали в нас то хорошее, что было заложено нашими родителями, делали самостоятельными. Помните, как нас принимали в октябрята, как прикалывали на школьный передник звездочку, как объединялись мы в пятерки – «звездочки», как каждая такая пятерка отвечала за какое-то направление работы? Вспомнили? А потом все дружно ждали того момента, когда исполнится определенное количество лет, нас примут в пионеры, а это уже совершенно другая жизнь!

Папа…Он вместе с мамой дал мне самое дорогое – жизнь, коей я сейчас в полной мере и наслаждаюсь. Его давно уже нет на свете, но думаю, он бы остался доволен своим творением. Жалко, что у моих детей нет дедушек ни по маминой, ни по папиной линии. Как грустно, что они так рано ушли.

Пионеры…В  пионеры принимали не всех и не сразу. Нужно было заслужить.  Ритуал посвящения в пионеры  был настолько торжественным, что запомнился на всю жизнь. Пионерская жизнь была насыщенной, скучать было некогда. Пионерские слеты, сбор металлолома и макулатуры, субботники, турпоходы, выступления агитбригад, помощь ветеранам и  многое другое. Было уважение к старшим, потому не было брошенных стариков,  всегда присутствовал дух соревнования, и это подтягивало,  было мало свободного времени, потому было мало вредных привычек.

Праздник. Как же мы их ждали! Какими же они были веселыми! Семейные и домашние, государственные и церковные: для детей различий не существовало. 1 мая и 7 ноября ходили на демонстрации, поддерживая общий дух единения, в День Победы всем миром выходили на улицы и шли к обелискам для того, чтобы поклониться памяти павших, обнять и поблагодарить живых, вместе встретить праздник «со слезами на глазах» и восхититься мощью родной страны на параде.  Женский день запомнился ярким мартовским солнышком, улыбками и запахом приближающейся весны. На масленицу пекли блины и жгли чучело и, хотя в деревне часто ездили на лошадях, но катание в масленицу было праздничным. В Пасху красили яйца и пекли куличи, рецепт которых я не забыла до сих пор, в Троицу поминали усопших родственников, а уж как ждали Рождества и дней рождения близких и говорить нечего! Люди умели наслаждаться праздником. Жили скромно, много и тяжело работали, но праздника ждали не как очередного выходного, а как возможности общения. На любой праздник за столом собиралось огромное количество народа: родственники, друзья, соседи, коллеги, знакомые. На столе нехитрое угощение: картошка, рыба, студень, пироги. Никаких деликатесов. Но душа радовалась! Пели песни, под гармошку и без со-провождения. Песни знали наизусть, узнавали мелодию и тут же подхватывали, без песенников и караоке. Люди пускались в пляс, звучали озорные частушки.  И не так много надо было для того, чтобы собраться вместе. Мы живем сейчас очень замкнуто, имея очень узкий круг общения, не знаем даже самой близкой родни, а наши бабушки и дедушки помнили и навещали своих очень дальних по нашим меркам родственников.

Речка… Речка Тигода … на ней проходило всё наше лето. Каким сладким казалось это слово «купаться»! Можно было целый день проводить на речке, подставляя бока жгучему солнцу и окунаясь в теплую, как парное молоко, воду. Вода в речке коричневого цвета, речушка узкая и мелкая. Такой она была для нас каждый летний день. Каково же было наше удивление, когда  однажды  по дороге  в Кириши, нам путь преградила река, и мы увидели, что наша речка имеет совершенно другую ширину, гигантскую по меркам ребенка.

Самостоятельность…Нас с детства приучали к самостоятельности. Мы сами ходили в школу и магазин, на кружки и секции, в кино и библиотеку, к друзьям и знакомым. У нас была свобода передвижения. Родители были на работе, не было не только мобильной связи, но и телефонов стационарных. Было невозможно докладывать взрослым о каждом своем шаге. Но это не означало, что мы были предоставлены сами себе. Родители были в курсе наших дел, знали наших друзей и подружек. А нас приучали к тому, чтобы свобода внутренняя совпадала со свободой внешней. А если что, то  любая бабушка на улице расскажет родителям о его ребенке больше, чем они знают о нем сами. Но все же мы были самостоятельными.

Сны. Это сейчас я знаю, что сны бывают разные: страшные и мистические, беспокойные и прерывистые. А наш сон в детстве тщательно оберегали родители. Они укладывали нас в кровать в девять часов вечера. Сон наш мог быть нарушен только украдкой просмотренным в кинотеатре кинофильмом о страшных динозаврах или инопланетянах. А в остальном мозг наш не был загружен компьютерами, смартфонами, проблемами, поэтому сны были добрые и ласковые.

Труд… Что такое труд, мы знали не понаслышке, как нынешние дети. Кто скажет, что хотелось, например, сажать картошку или полоть и поливать грядки? Конечно. Но труд был обязанностью. И это не обсуждалось. Хотя сильно мы не напрягались, но нужно было рано встать, да и работать по жаре не хотелось, ведь манила речка, хотелось просто бездельничать, качаться в гамаке, валяться в траве, просто играть. Это было лето в деревне. А ещё было другое лето, в трудовых лагерях, с бесконечной грядкой до обеда, отвальной едой, веселыми приколами в тихий час и бессонными ночами. Да и осень начиналась сентябрём на поле, бесконечными гектарами полей с турнепсом, который чистился тут же на поле грязным ножиком и съедался (вкусно!!!) нами тут же, маленькими тракторами-«шасиками», измазанными в грязи, соревнованием классов, мокрой одеждой и морсом из бутылки.

Улица…Мы выросли на улице. У нас не было компьютеров, телевизоров, Интернета. У нас была улица. Домой мы бежали по зову  родителей или резво откликаясь на ласковый голос бабушки, зовущей из окна кушать. Осенью мы могли часами бродить по старому парку, собирая разноцветные листья и желуди, чтобы в дождливые дни делать из них незамысловатые поделки. Зимой лепили снеговиков и снежные крепости, забрасывали друг друга снежками и катались с горок. Родителям, правда, потом приходилось лечить наши бронхиты, но и нам тоже было несладко: нужно было пить не сладкий сироп, а горячее молоко с маслом и медом или того хуже с салом, терпеть на спине щиплющие горчичники или прилипающие намертво банки. Но игра того стоила! Приходила весна, и мы с удовольствием ловили в ледяной воде ручьев тритонов, плели венки из одуванчиков, опять же доставляя неудобства взрослым, вынужденным отстирывать пятна с нашей одежды и лечить все те же бронхиты. Летом мы качались на качелях и тарзанках, валялись в гамаках с книжкой и строили замки из песка, гоняли на велосипедах и купались в реке. В целом, улица поглощала все наше свободное время.

Уроки.  Вообще, когда говорят, что детство - самая счастливая пора, спешу не согласиться. Самая счастливая пора – это возраст от нуля до трёх, а потом от восемнадцати до двадцати пяти. От нуля до трёх - тебе максимум внимания, любви и никаких требований,  в восемнадцать - открываются все перспективы жизни, а за спиной – ещё поддержка и защита. А в детстве слишком многое требует подчинения. Вот, например, уроки.… Как же не хотелось это слово слышать. Нужно было на них ходить, их учить, их любить. Ты должен сидеть на всех уроках без исключения, хотя многие из них тебе не нравятся: не нравится предмет, не нравится учитель, тебе просто лень, всегда  есть другие, конечно более важные дела, да и мало ли всяких других причин может придумать себе обычный школьник. На некоторых уроках откровенно скучали, на некоторых было безумно интересно, иногда боязно, но сам процесс утомлял всех во все времена.

Фильм… С этим словом связаны самые разно-образные воспоминания. Например, с каким нетерпением мы ждали воскресенья, когда по телевизору шла детская передача «В гостях у сказки». Добрая улыбка Валентины Леонтьевой завораживала. Без всякой рекламы, сказки Роу уводили на полтора часа в мир волшебства. Не мигая, заворожённые игрой великолепных актёров, мы абсолютно искренне переживали за героев, боялись неземных  чудовищ, смеялись над глупостью, радовались победам. Это были полтора часа праздника, дарованных нам каждое воскресенье. Незатейливая мелодия заставки к передаче осталась в памяти на всю жизнь.
Изредка нам разрешали смотреть фильмы вече-ром. Особенно запомнились «Белое солнце пустыни» и «Семнадцать мгновений весны», а еще «Дело было в Пенькове», «Любовь земная», «Свадьба в Малиновке» да и многие другие. Очень хотелось подрасти, потому что после девяти вечера смотреть телевизор не разрешали.
Самые яркие впечатления связаны с кинотеатром. Тем, кто занимался в кружках, разрешали ходить в кино без билетов, это придавало особый статус. А так билет стоил десять копеек, по средам и воскресеньям в два часа дня - детский сеанс, вечерами – взрослый. На вечерний сеанс пускали не всегда, как говорится: детям – до шестнадцати. Показывали и страшилки, например, «Легенда о динозавре» или «Вожди Атлантиды», после просмотра  которых ночь казалась жуткой и бесконечной.
Страсть к просмотру фильмов помогла организовать и мой первый бизнес. В один из периодов моего ничем не примечательного детства пришлось жить у одной старушки на квартире. Бабушка Люба подрабатывала себе на жизнь и скрашивала будни  вязкой носков для солдат. Был такой вид надомной работы в Любани. Желающим выдавали бобины с шерстью, нужно было смотать пряжу, и из неё связать носки определённого размера. Свяжешь двадцать пар, получишь за каждую пару по рубль семьдесят, а если больше двадцати – то уже по два рубля. В нашей комнате не было телевизора, и бабушка приглашала меня смотреть телевизор. Научила меня вязать, и, сидя у телевизора,  я вязала носки в счёт квартирной платы. Такой маленький заработок, который приносил небольшой, но доход. Сколько сразу воспоминаний от одного слова.

Хлеб… Наши детские годы – это послевоенные голодные годы наших родителей, это война, пройденная нашими бабушками и дедушками, поэтому отношение к хлебу у нас особое. Я помню отломанный ку-сок чёрного хлеба с чашкой молока,  румяную горбушку батона с душистым вареньем. Я помню, как, нарезав на доске хлеб, бабушка собирала крошки и высыпала их  в суп, как с высохшего хлеба она сушила сухарики, как дед носил горбушку хлеба в кармане. Я помню запах булочной в Ленинграде, помню очередь за хлебом в деревенском магазине, когда все ждали машину с хлебозавода. Железным крюком водитель в белом переднике доставал промасленные лотки, разгружая батоны, хлеб, и аппетитный дух разливался по округе. А еще я помню священное действо: бабушка печет пироги. С утра на печке томилось и пыхтело тесто. Бабушка колдовала над начинкой. Жарилась капуста, перемешивался с яйцом рис, растирался творог. Были и самые любимые пироги: с крошками (растертая смесь масла, муки и сахара), крендель с румяным, посыпанным маком боком и волшебные витушки, просто скрученные  булочки, но какими вкусными они казались! Сейчас в редком доме пахнет пирогами, отношение к хлебу стало иным, поэтому наши дети швыряются хлебом. Сердце рвётся на куски! Вернуть бы святое отношение к хлебу!

Чудо…Чудо – это то, что вызывает удивление. А нас в детстве удивляло многое. Но самым большим чудом считались поездки за пределы своего города. И совершенно неважно, куда и на какое расстояние. Прогулки с родителями по Ленинграду или поездка к родственникам,  семейная поездка в Ригу или с дедушкой в Чудово в магазин, а еще зоопарк, аттракционы, одним словом, чудо-это то, что может принести ребенку радость.

Шалости…Сейчас шалости считать почему-то принято синонимом хулиганства. А на самом деле все совсем не так. Наши детские шалости были совсем безобидными, добрыми и никогда никого не огорчали. Что могло считаться шалостью в  детстве? Помню, как вытаскивали из кармана у спящего деда ключ, которым была заперта дверь, открывали её, ключ клали обратно  и уходили во двор. Он вставал, к этому времени мы всегда были уже дома. Помню, как мазали друг друга зубной пастой по ночам в лагере, как привязали полотенцем спящего одноклассника к  полке плацкартного вагона, увозившего нас на экскурсию в Киев. Вот это я и называю шалостями. Это когда весело, но  без последствий.

Эскимо нашего детства… С ним у меня ассоциируется любое мороженое. А каким оно было мороженое, вкус которого я помню до сих пор и выбираю даже при сегодняшнем изобилии? Мороженое в детстве было излюбленным и доступным лакомством. Хорошо помню стоящий у кулинарии около вокзала лоток, из которого шел дымок от сухого льда, и румяная продавщица из недр лотка доставала нам бумажный (с деревянной палочкой) или  вафельный стаканчик и брикет с вафлями. Мороженое было сливочным, молочным или фруктовым. Но особенно запомнилось мороженое, которое редко удавалось попробовать: эскимо с шоколадной хрустящей корочкой или  вафельная трубочка. А поход в настоящую мороженицу, где разноцветные шарики мороженого, щедро политые сиропом, запивались молочным коктейлем, был настоящим событием. Сладкие воспоминания!

Юг.… С этим словом я познакомилась только в 7 классе. Тогда мы впервые с мамой поехали на  море, в неведомый мне тогда город Новоазовск. Все было вновь. Сначала двое суток в поезде. Мерный стук колес, остановки на незнакомых станциях, на перронах продают мороженое, семечки, пирожки, раков, и, что удивительно, вареную картошку с малосольными огурцами. По мере приближения к южным краям  среднерусский пейзаж сменяется на бескрайние желтые моря пшеницы, огромные просторы маленьких солнышек – головок подсолнухов, хатки - мазанки. И вот пункт назначения. Ночной вокзал города Жданова (ныне – Мариуполя). На нем проводим часы ожидания автобуса до неведомого Новоазовска. Приезжаем на автостанцию Новоазовска. Впечатления врезались в память. Город разделен улицами на ровные квадраты двести на двести метров (бывшие помещичьи усадьбы). Длинные ровные улицы, укутанные виноградником дома, похожие, как две капли воды друг на друга, разноголосые «звонки» маленьких собачонок из глубины дворов, а под ногами усеянная абрикосами, персиками, сливой пыльная дорога. Оставив чемодан, поев холодного, с погреба вынесенного «кавунчика» или по-нашему арбуза, с нетерпением идем на море. Морской дух  издалека манит. И вот оно, бескрайнее синее пространство с белыми завитушками волн, шум облизывающей  камни воды, нервные крики чаек и желтый песок, сплошь усеянный телами. Таким я впервые увидела юг. После этого я уже не раз бывала на море. Оно каждый раз было разным. Но детские  ощущения самые сильные.

Я - Алла… вот удивительно… с меня, то есть с имени, все началось, мной же все и заканчивается. Но впереди еще словарь юности, словарь зрелости, поэтому чуть позже мы вернемся к последней букве алфавита.