Памяти Юрия Яковлева

               

   Умер Юрий Яковлев. Не одна только Россия, но и весь  мир потерял  большого актёра. Когда-то, после выхода на мировые экраны  советского фильма «Идиот», где начинающий тогда в кино Юрий Яковлев блистательно сыграл князя Мышкина, в  Голливуде ему предложили роль Иисуса Христа.Но,пугливые советские начальники  не разрешили актёру сняться на этой "фабрике снов".И Яковлев не рискнул их  ослушаться.Потому что тогда, даже самого главного советского начальника – Хрущёва,сместили со всех постов за его волюнтаристские игры, в  том числе и в той же Америке…
   Его Величество Cлучай свёл меня с Юрием Яковлевым на  мосфильмовской картине,где он играл одну из главных ролей,а я играл в той же картине рольку эцилопа.«Космическая пыль» - таково было рабочее название картины,ставшей позже мировой киноклассикой - «Кин-дза-дза». В Америке и в Англии, до сих пор есть общества любителей «Кин-дза-дзы», хотя с выхода фильма прошло почти 30 лет. И все эти годы фильм продолжает обрастать легендами.Например, 6 июля 2009 года, в интервью радиостанции «Серебряный дождь», сводная сестра президента США  Барака Обамы рассказала,что маленький Барак любил смотреть «Кин-дза-дзу» на кассете, и после просмотра говорил одно слово «ку»,которое совпадает с португальским словом «сu», и означает – задница. Правда, в 1986 году,когда фильм «Кин-дза-дза» вышел на экраны,Бараку Обаме было уже 25 лет. Так что оставим этот рассказ на совести сестрёнки  президента США. Но вот интересный факт,во время Всероссийской переписи населения 2010 года некоторые жители Курской области сообщали переписчикам,что их национальность-«пацаки», о чём и записали в листах переписчики,вероятно не смотревшие «Кин–дза–дзу»…
   А в сентябре 1985 года мне, поселенному в гостинице «Мосфильм» позвонили из  группы «Космическая пыль» и сообщили, что в полночь  меня заберёт студийный «рафик» в аэропорт Домодедово. Оттуда, в  2.40 ночи полетит рейс  на Красноводск (в 200 км от него, возле города Небит-Дага, в  пустыне Каракумы, снималась «Кин-дза-дза»). «Прихватите по  дороге Юрия Яковлева.  Вы будете старшим», - загадочно добавила по телефону ассистентка  режиссёра.
   Водитель  долго  плутал  по Старому Арбату, ища  Плотников  переулок, где  жил  Юрий Яковлев. Наконец  мы  обратились  к  мужичку  в коротких  сапогах, и  с баульчиком,  одиноко покачивающегося на остановке.  К нашей радости – этот мужичок  оказался  артистом  Юрием  Яковлевым!  «Валентин Павлович! – крепко  обнял он  меня, хотя  мы и не были знакомы. – Вы  же  старший.… А я уже заждался вас!» Всю  дорогу до аэропорта, Юрий Васильевич, весело журчал со мной, как будто мы были  сто лет  знакомы! Он рассказывал смешные анекдоты, какие-то байки и был мил, и остроумен... Я тогда вспомнил спектакль «Насмешливое моё счастье», где Яковлев играл Чехова, и подумал, что сейчас Юрий Васильевич, наверное, похож  на чуть - чуть поддатого  Антон Павловича…
  В аэропорту  толпился  народ  с коврами, со связками обоев, и с дефицитной, по тем временам всякой всячиной.В этой толчее мы ждали посадки на свой рейс. На студии кто-то рассказывал мне,как Яковлев мастерски изображает туркменов  из городка Небит-Дага,где тогда проживала группа «Мосфильма».Пользуясь тем, что Юрий Васильевич был навеселе и так уж «полюбил меня, я попросил его чтоб он изобразил туркмена.Мастер тут же присел на корточки (после я видел в Небит-Даге,что туркмены обычно  так и сидят на корточках на  автобусных остановках), и произнёс  монолог  как  бы на туркменском языке, закончив его примерно так: «тугун баши Горбачёв… твою мать!» Тогда имя нового  генсека, объявившего  очередной  крестовый  поход  на российское  пьянство  вызвало у  публики  соответствующую  реакцию. Стоящий со мною  рядом туркмен, глядя  на Яковлева, сказал что-то по-туркменски своему приятелю, закончив фразу так: «баши  Ипполит... твою мать!"

                2

   Объявили посадку на Красноводск, и народ  ломанулся  к выходу на самолёт. Тогда люди ещё терпимо относились друг к другу и вместо антитеррористических  рамок и аппаратов, на выходе  стояли  аэрофлотовские  контролёры, в основном - женщины. Они  проверяли у пассажиров сумки, выявляя в них  то, что запрещено  к  провозу  в  самолётах. Мы с Яковлевым пропустили  всех пассажиров на наш рейс, и пошли на контроль, где уже никого не было. Сонная и  кислая  тётя - контролёр  в  мятом  аэрофлотовском пальто, покопавшись  в  моей  сумке, скомандовала: «Проходи!» А вот Юрия Васильевича она тормознула. В  его баульчике лежала  чуть  отпитая  бутылка  молдавского коньяка "Белый  аист".  Видимо  ожидая  наш "рафик" на остановке, Яковлев  приложился  к  бутылке.
      --- Початая? – глаза  тёти  заблестели. - Нельзя  провозить  алкоголь  в    распечатанной  фабричной упаковке! – прикрикнула она  на  Яковлева  и, забрав  коньяк, сунула  бутылку  под  стол, на котором  проверяла  баульчик.
     --- Как же,так... вы  не имеете  права, – оторопел Юрий Васильевич, и расстроенный до слёз, попытался забрать свою  бутылку из под  стола.
   Я тоже  стал  наезжать  на  контролершу, пытаясь  вызволить  яковлевский  коньяк.
     --- Партия ведёт  всенародную борьбу с пьянством! – завопила  тётка. – А вы... Вот  я  сдам  вас  алкашей  в  милицию – там  и  качайте свои  права!
   На крик тёти в пустом  коридоре  спешил к нам  молоденький  мент. Узнав  Яковлева, он  заулыбался:
     ---  Юрий  Васи-и-ильевич! В чём  дело?
   То, что его узнали, обрадовало Яковлева! Но, возмущённый  вероломством  тётки, он  не смог  толком  объяснить  менту  об изъятом  коньяке. И мне  пришлось выручать Яковлева. Поняв в чём дело, страж порядка забрал коньяк  у тёти, и пожурив её, что «Ипполита надо знать в лицо», вернул бутылку Яковлеву. Актёр обрадовался ей, как  малое дитя любимой игрушке, и пока мы бежали к самолёту, уже запускавшему  двигатели, Яковлев всё время  приговаривал?
     ---  Милиционер – молодчина! Узнал  меня... А тётка – сонная  тетеря...
   Пройдя  по салону  на свои места в первом ряду, мы  сели, пристегнулись  к креслам, а сидящие рядом пассажиры  даже поаплодировали  Яковлеву. После всех треволнений  Юрий Васильевич достал коньяк и предложил мне  выпить.
     --- А  стаканчики? – спросил я. 
     --- А  из  горла, – прищурив  глаза, проворковал Яковлев, откручивая  пробку – Будьте проще, Валентин Павлович, и народ  к вам  потянется...
   Коньяка  мне не хотелось, но я сунул в рот горлышко бутылки, заткнул её  языком, и коньяк в меня не проливался. Я сделал пару фальшивых глотков, чуть крякнул, и вернул коньяк  Яковлеву. Так мы и летели  два часа до Красноводска, прикладываясь к заветной  бутылке. Разумеется, я всё время затыкал горлышко языком, и весь коньяк выпил Яковлев. Каждый  раз, глядя  на  бутылку и видя, что там ещё булькает коньяк, он ласково приговаривал:
     --- Какой вы чудный, Валентин Павлович!Пьём с вами, пьём, а коньяк  не кончается…
   Когда  прилетели в  Красноводск – мы были встречены мосфильмовским  шофёром Петей. Посадив  нас  в старенькую «волгу», он пошёл поискать пассажиров  до Небит-Дага. Но попутчиков не нашлось,и покатили мы 200 километров по такыру, петляя среди остывших за ночь каракумских  барханов.
                3

  Яковлев  быстро  заснул на заднем сидении. «Я его встречаю-провожаю раза - два  в неделю, – болтал со мной  шофёр Петя. – Яковлев занят в спектаклях,   репетирует Каренина в новой постановке театра. И при этом  ещё летает к нам в  Каракумы. Напряг  бо-о-о-льшой!»
  Где-то в средине дороги из-за горного хребта  показался краешек солнца, которое восходя  заняло  почти  полнеба. На его фоне, по гребню   бархана  неспешно вышагивал  караван  верблюдов. Для меня, родившегося на Байкале, зрелище было  крутое! Я просил Петю остановиться, и вышел отснять это на слайды. От моих восторженных  «ахов» проснулся Яковлев и вышел из машины. Глянув  на гигантское солнце, которое ещё не поднялось  над краем горизонта, Яковлев, открыл  рот и, как  выражается  нынче  юное  поколение – «заторчал» от увиденного. В  слабых  парах  выдохшегося  опьянения, он  вяло  сказал:
      --- Я часто езжу по этой дороге, Валентин Павлович, но такое вижу только с Вами!               
      --- Он  всю  дорогу обычно  спит, – шепнул мне шофёр Петя.   
   Юрий  Васильевич  отошёл  за  машину, и  помочился  на остывший  песочек  Каракумов.  А  после  сел  на  первое  сидение видавшей виды мосфильмовской «волги». Всю оставшуюся дорогу  он  сосредоточенно  молчал. И когда  в окнах "волги" замелькали  белёсые пригороды  Небит-Дага с чахлой растительностью,  Юрий Васильевич сказал:
      --- Наш режиссёр  умеет  выпить, но когда снимает кино, он ЭТОГО не  любит.         
  И, повернувшись ко мне, мастер уныло добавил, – Вчера  ничего не было, и вообще, Валентин Павлович, мы с вами не  знакомы.
      --- Петя,– спросил я шофёра, – кажись я  еду  со знаменитым  артистом? Познакомь меня с  ним?
  Яковлев  печально улыбнулся, и похлопал  меня по плечу…       
  И вот  теперь  нет  с нами Юрия Васильевича. Похоронили его на Новодевичьем  кладбище, не далеко от  могилы Чехова. Может быть где – то там, НАВЕРХУ, он  уже  толкует  с   насмешливым   Антон Павловичем, которого  много  раз  играл  в своём  театре…
  Эка невидаль, скажет кто-то, прочитав мой рассказ, – русский артист  всегда умел выпивать! Да, этой  страсти нам не изменить (и зачем?), лучше поменяем  тему,–  ещё русский артист умеет вдохновенно трудиться и творить.  Убедиться  в этом  можно, поглядев  «Кин-дза-дзу» – фильм, который уже больше четверти века смотрят во  всём  мире…

                ПРОДОЛЖЕНИЕ  СЛЕДУЕТ