Парад планет-6

что мои манипуляции раскрыты и собравшись ,приготовилась к бою.
-Так вот оказывается ,что вы тут делаете!- гневно сказала она,а я  думала .что вы порядочный человек.
-Нет, я не порядочный человек, я не  могу спокойно  наблюдать как вы гробите человека!
-Да что вы в этом понимаете?
-Да уж куда мне понять, что вы творите!
 –Я сейчас позвоню Ивану Петровичу и он вас в три шеи.
-Да, пожалуйста, звоните!- сказала я спокойно и, взяв мобилку, набрала номер Ивана Петровича.

Она замерла, уставившись на меня.
-Иван Петрович, здесь медсестра хочет с вами поговорить,- сказала я и дала ей  аппарат. Как мне показалось, она взяла его  не очень охотно.
-Иван Петрович,- мягким голосом  начала она,- тут такое делается…
Он, видимо, ее остановил, потому что она замолчала и слушала его. Потом ответила:
-А я что? Я выполняю назначения врача. Так что все вопросы к нему.- Она снова замолчала, потом сказала: - Хорошо. Как скажете, даю.
-Да, Иван Петрович?
-Я ей приказал замазать рот  и делать то, что мы считаем нужным, иначе ими будут заниматься те органы, которым положено.

-А как же…- не успела, спросить я, как он отключился.
Я повернулась к медсестре, и мы  стали смотреть друг на друга. Потом она сказала:
-Мне хочется вас понять, нет, я вас понимаю, вы служите своему хозяину. Но и вы поймите меня, я должна выполнять  назначения моего хозяина- врача, завтра он узнает и уволит меня. А я у моей доченьки одна.
-Не уволит,- я подошла к ней и еле сдержалась от жалости, чтобы не обнять ее. И знаете почему?
-Почему?
-Потому что ему не захочется  сидеть в тюрьме, да и вам, я думаю тоже. Ведь то, что он делает, называется убийством, и я думаю, что он это делает по чьему - то велению, он сознательно убивает  этого несчастного.

-А вы не подумали, что  вы тоже  совершили преступление: отменив назначение врача, и  сделав  свое назначение!  А я, поверьте мне, я в этом не участвую и ничего не знаю. Хотя,- она  замолчала, видимо колеблясь: говорить или нет, но все же сказала, - признаюсь, меня тоже удивило такое длительное назначение снотворного, но я только заикнулась об этом, как он остановил меня  таким тоном, что  я и сейчас не хочу задавать этот вопрос.


-А я во имя спасения я еще и не то могу сделать, - зло сказала я. Мой вам совет не делайте этого. Если даже Иван Петрович  согласится с вашими  процедурами, я не позволю и ему, и пусть это называется как угодно. Я вообще-то не сиделка и ею никогда не была. Я - журналистка, нужно дальше развивать эту тему? Или   додумаете сама, чем это все закончится?
-Да все понятно, - она вздохнула, Ладно, я работаю с вами, но уверяю вас,  это не принесет изменений: никакой ведь динамики нет. Поздно уже, нужно было раньше.
-Поживем - увидим,- сказала я, еле удержав себя от признания, что динамика есть.
Она  ввела ему витамин и  тут же просигналила ее мобилка.

-Здравствуйте! – тревожным  голосом ответила она,- да я  у  него. Ждать? Ну ладно. А вы скоро?
Мне можно было бы и не объяснять, я и так все поняла: кто направляется к нам.
-Ну вот,- она вздохнула,- врач идет сюда.
-Давно пора,- стараясь быть  спокойной, ответила я, но у самой от волнения сперло дыхание и казалось, что я задыхаюсь.
 Он появился быстро,  стремительно подошел к больному. Оглядел его с ног до головы и вдруг  озабочено спросил:
-Он не подавал признаков жизни?
-Нет,- быстро ответила я.
-И при мне  ничего такого не было,- ответила медсестра. А что?
-Да нет, ничего показалось, -    он направился в ванную комнату, вымыл руки и вышел, потирая, рука об руку, говоря,- мне показалось, что цвет лица у него изменился.
-По-моему такой же, я  - то его вижу каждый день - сказала медсестра.
-Может быть, может быть, - сказал он задумчиво  и присев на кровать, начал слушать его сердце, потом, открывая глаза, заглядывал в них. Щупал  живот, печень и, наконец, встал.
-Ну что ж, продолжим все тоже еще несколько дней, а там посмотрим. Всего доброго,- сказал он, обращаясь к медсестре, и ушел.
А мы обе упали в кресло, и некоторое время молчали, каждая, думая о чем-то своем. Потом пошли в кухню и молча, пили  кофе.
Я провожала  ее прямо до ворот, и все это время мы молчали, но наше молчание было   значительнее, чем мы бы  что-то говорили  или спорили.
                - 16 -               
Вернувшись в комнату, я сказала больному, лежащему все также неподвижно:
-Ну вот, Андрей Семенович вляпалась я по самые уши. А оно мне надо? Сидела бы строчила бы свои статьи и горя не знала, нет, меня дернуло!- сказала  я, открывая ноутбук.

 И вдруг я услышала шорох и тут же встала и подошла к нему. Он открыл глаза и тихо сказал:
-Надо!
-Что надо ?- громко спросила я
-Ти… ше,- сказал он заикаясь шепотом, - никто этого не должен знать.
-Что это?
-То, что я прихожу в себя. Я все слышал и о назначении врача и о вашей отмене его назначения. Не переживайте, вы все сделали правильно. Но у меня нет пока сил, беседовать с ним.   А Ивана пригласите, чтобы пришел немедленно.
 
-Но,- я попыталась ему возразить, но он остановил меня.
-Немедленно,- повторил твердо он, и спросил, а где Елена, что я не вижу ее?
-Она все приготовила и ушла.
-Так рано? Почему?
-Затем, что мы с ней не совместимы,  и почти не общаемся, простите. Мне все равно   тут быть осталось пару дней быть.

При этих словах он вдруг попытался приподняться, но тут, же бессильно опустился  на подушку:
-Вот этого не надо! - он замолчал, набирая сил, потом сказал, вздохнув,- Прошу вас,  не уходите от меня, не бросайте меня. Я многое слышал из того, что здесь происходило. Мне бы только подняться, а там я разберусь. Но без вас  я не поднимусь. Вы смелая. Спасибо вам, - он  слабо сжал мою руку, - ну, что договорились?

Я  протерла глаза, потому что они   были у меня как в тумане, и  я вздохнула:
-Но я…  не знаю…
Он не дал мне договорить:
-Пообещайте мне, что  вы меня не оставите до полного моего выздоровления. Иначе мне конец.
-Но я …
-Никаких но, вы, же видите, что происходит и это только кончик айсберга, на которым они хотя посадить мой корабль,- он взялся за голову и скривился, - такой шум в голове.
Я  потрогала его лоб:
-Температуры нет,- сказала я - это  потому что вы волнуетесь. Не переживайте, я никуда пока не уйду. Послушайте, а может нам пригласить другого врача?
-Может. Насколько я понимаю, вы к медицине никакого отношения не имеете?
-Абсолютно.
-Впрочем, какой прок от сегодняшней медицины?- он вздохнул и тут же лег, закрыв глаза, тихо сказав:
-Кто-то идет.
Это был Иван Петрович, он вошел и сразу направился к больному, потрогал лежащую руку, спросив:
-Ну, как он?
-Спасибо, Ваня твоими молитвами, глядишь, и выкарабкаюсь, - сказал больной, приведший  Ваню к потрясению.
-Андрюша!- закричал он, и бросился его обнимать.

-Тише ты. Тут могут подойти услышать, а  раскрывать это еще рано,   дай прийти в себя.
-.Ты прав, Андрюша. Что будем делать?
-Врачу и медсестре скажи спасибо и попрощайся с ними. Найди других, звони Зинаиде, она хороший врач, а она  свою медсестру приведет.
-Не понял, что значит скажи спасибо? Они у тебя жизнь ежедневно забирали, неизвестно чем еще все закончится, а мы им спасибо?
-Сейчас не до них и не до разборок. Сам говоришь неизвестно, чем закончится. Дай подняться.
-Ладно, а Алиса? Ей осталось всего два дня?
-А с Алисой мы договорились. Она до полного  моего  выздоровления будет со мной.
-Ну,  слава Богу! Ясно.
-Вань, а что со стройкой?

-Успокойся  там все в порядке. Оклемаешься, все расскажу. Так, я поехал к Зинаиде: с ней по телефону нельзя? А этому прохиндею я позвоню сейчас,- он набрал номер и  твердым голосом сказал:- Анатолий Степанович, это я, узнал? Ну и хорошо, я вот чего тебя беспокою, мы Андрея перевозим  в столицу, так что извини, но ты и медсестра свободны. Когда? А прямо завтра уже все решено. Не кипятись! это решение принимал не я, а коллегия  специалистов оттуда. А к чему тут Федя? Ах, ты слушаешь только его? Понятно. Продолжай слушать его, только, чтобы не нашлись те, кто будут слушать вас. Да ничего я   не имею ввиду, я все говорю открытым текстом. Все, мне некогда. Мы к этому разговору еще вернемся. За работу я расплатился с вами сполна.
Он закончил разговор и сел рядом с больным, протер лицо руками и сказал:
-Вот так, Андрей, каждый день, как на поле брани. Ну, да ладно об этом потом. Я вот думаю, что тебе нужно перебраться наверх. Эту комнату закрыть. А всем сказать, что ты, как бы уехал.

-Нет, Вань, это не пройдет. Охранник скажет, что я дома и Алиса здесь. Нет.
-Я его предупрежу, чтобы он молчал.
-Ты, наверное, еще не понял, что пока  здесь доверять  нельзя никому, и ему, может быть, тоже.
Иван Петрович вскочил, прошел к окну, глянул  на улицу и сказал:
-Что же это делается, но все равно ему скажу. А там посмотрим.
-Вань, пойди наверх, на той моей тайной  полке в кабинете ключ и в сейфе возьми коробку, ты, знаешь, что там  лежит.  Принеси мне.
-Ты что?- испуганно  вскрикнул Иван Петрович.
-Делай, что я сказал, я уже устал, и могут силы покинуть, иди.


                -                -17 -

Мы остались одни и молчали. Каждый думал о своем: я о том, что  ждет меня и моего клиента в необозримом будущем. Думаю, что и он, закрыв глаза, думал о том же. А может, спал, но он тут,  же словно ответил мне:
-Если вы будете рядом нам никто не страшен.
-Вы преувеличиваете мои возможности, нашли целительницу.
-Нет, я говорю не о тех возможностях, я говорю о вашем воздействии на меня. Оно меня  поднимает.

-Если вы сами себе не зададите  программу и настрой на выздоровление,  никто не поможет. Это очень важно не  расслабляться и не думать о  плохом. Запомните, ваш организм сам лечит  себя, не надо только ему мешать.
-Странно, я в таком жалком состоянии, о чем же мне думать  еще?
-Думайте, что вы сильный, здоровый и путешествуете по миру. Вы раньше  путешествовали?
-Когда мне было? Я только и делал, что сражался.
-С кем?
-О, их так много всех  так сразу не перечислишь: конкуренты, чиновники, поставщики. И на всех них нужны силы, чтобы тебя не объегорили.
-Они что все без совести? Ну, вот  они и довели вас до такого состояния.
-Совесть и бизнес не совместимы,- он вздохнул,- Кажется Мирабо, сказал:  «Убейте вашу совесть-это самый большой враг всякого, кто хочет быстро добиться успеха  в жизни.
-Но мне по душе то, что сказал Аврелий: «Не делай того, что осуждает твоя совесть, и не говори того, что несогласно с правдой».
 
-Философствовать  легко и интересно. Только я сомневаюсь, что философы пользуются  своими теориями. И более того, многие основные начала философии  весьма спорны. О, Вань,- увидев вошедшего, воскликнул он,- принес?
-Принес, - вздохнул Иван Петрович,- но лучше бы не приносил.
Я посмотрела, что он принес, но ничего  не поняла. Это была закрытая коробка. Он  тут  же ее спрятал под подушку.
-Я не поняла, что это такое? Простите, но я должна знать. Мало что может случиться, придет  тот Федя, когда  Андрей Семеныч будет спать и заберет, и что? А виновата я?
-Ну, во-первых, Федя не придет и никто ничего не заберет, это для того, чтобы Андрею Семеновичу было спокойней,- сказал Иван Петрович.

Я посмотрела на больного, он закрыл глаза и,  не шевелясь, лежал.
-Ну вот,- показала я на него, и что там?
Больной открыл глаза и тихо сказал:
-Алиса, там пистолет.
Я вздохнула:
-Да вы что? Господи! Да вы с ума сошли! У вас нет сил, чтобы его удержать в руке. Нет, я  в этом не участвую - потрясенная   воскликнула я,- я ухожу!
- Алиса, что вы как тот король, что снимал корону и кричал:  «Ухожу!» Не волнуйтесь,- сказал он, я его применять не собираюсь. Так только для попугать.
Но я чувствовала, что мне не надо ввязываться в это дело.

-Как будто вы не знаете, мудрости: « делай, что можешь, а будет то, что, должно быть». Вы из одной крайности в другую: то готовитесь дать отпор, то  отдаетесь  на волю судьбы, если так,  то унесите эту  вещь. Ведь знаете, если весит ружье…
Иван Петрович не дал мне договорить:
-То оно выстрелит. А что, Андрюша, давай я его положу на место.
Он молчал, и пауза затянулась, потом вздохнул.
-Ладно, уговорили. Бери, уноси и будь что будет.
Когда Иван Петрович взял пистолет  и вышел, я вздохнула и сказала;
-  Я вижу, что вы уже спать собираетесь, а там вас   борщ ожидает, давайте чуть-чуть подкрепимся.

Иван Петрович быстро вернулся.
-Так, ребята,- сказал он,- хорошо у вас тут, но меня уже  ждут и к Зине нужно заехать. Так что, если она  сегодня не занята, то я  привезу ее.
Он ушел, а я покормила  больного, прибрала, пропылесосила, и  он как будто уснул. Но   только я хотела сесть  за статью, как он позвал меня.
Я подошла.

 –Знаете,  мне не хочется снова усыпать,- сказал он,- это тот случай, когда  сон не в радость, хочется, наконец, подняться  жить, но еще слабость. Поговорите со мной. Я подошла и села возле него.
-Мне знаете интересно, что все-таки с вами приключилось, что вы  столько дней был без сознания?
-Я и сам бы хотел знать. Последний эпизод, который я помню, это то, что после заседания совета фирмы мы вышли из здания и все - провал.
-Понятно. Но до провала может, был конфликт с кем-то, разборки какие-то? А пили что?
-Конфликты и разборки ежедневные и много лет подряд, но  после них я не усыпал. А пил не помню, но разве только воду.
-Ну вот, видимо кому-то очень надо было, чтобы  вы на этот период  уснули, а может и навсегда.

-Похоже на то, даст Бог - поднимусь  и разберусь. Но что мы все обо мне и обо мне, давайте о вас: кто вы, что вы и что привело вас ко мне?
Я подумала «сама хотела бы знать», но ответила:
-Ну что привело, по-моему, любопытство, а может   судьба. Если бы я не открыла газету и не увидела  SOS и  была бы менее любопытна, то и не сидела бы сейчас здесь, а потом настойчивость вашего Ивана Петровича.
Он закрыл глаза, словно что-то вспоминая, и через время сказал:
-Понятно. А семья?
Я вздохнула:
-Семья можно сказать символическая.
-Как так?
А вот так - она как бы есть, и ее как бы нет: каждый живет своей жизнью.
-А почему?
Я пожала плечами, потому что на этот вопрос я даже себе не могу ответить.
-Что  даже причины не знаете?
-Представьте себе - не знаю. Отдаление происходило спонтанно, как-то незаметно и вдруг я поняла, что  мы живем как соседи.
-А исправить, восстановить не пытались?
-А зачем? И вообще, возможно ли это? По-моему нет и вообще это все так сложно в человеческих отношениях.
Он  замолчал, как будто что-то вспоминая, а потом спросил:
-А  что это вы делали с  моими руками? Мне после этого   сразу прояснялось в голове.
-Правда?- радостно спросила я.- Я очень рада!
Он замолчал, я посмотрела  на него, но он закрыл глаза,- Андрей Семенович, вы устали?
Он молчал. Я потормошила его, но  он  не откликнулся.





                18-               
Усталость от всех этих событий и от постоянного напряжения одолела и меня, и мне тоже хотелось прилечь  и уснуть. Но было, еще только пять часов дня, и кроме того, я ждала нового врача Зину с Иваном Петровичем. Вернувшись за стол, я снова принялась за статью, и она так быстро родилась, как никогда прежде.

 А заключение было таким:    «   Я,  наверное, наивная – писала я наполненная только что пережитым, - но  разве  настоящим богатством  является  богатство? По-моему нет! Единственным настоящим богатством человека является - душа и ее богатство. Только это  приносит ему радость и покой, тогда как материальное богатство чаще всего  приносит только страх, переживания и горе. Я согласна с  Лукианом, который сказал, что   «кто сохнет над счетами и без устали увеличивает свой капитал, тот работает точно пчела над сотами,- мед его соберут другие».
 
Я смотрела на Андрея Семеновича - явное доказательство сказанного и мне снова стало жаль его. А с другой стороны, Бальзак сказал, что всякое богатство связано с преступлением.
Так, уважаемый Андрей Семенович,  кто вы? Преступник или жертва?
 Поэтому окончательную точку в этой статье я не поставила еще и потому, что кроме ответа на этот вопрос мне  еще хотелось осветить чувство пресыщения, которое неразрывно связано богатством, которое точно не  приводит к счастью.
                -  19  -
               
   Врач Зина пришла. Сухо поздоровалась, спросила, где можно руки помыть и через несколько минут  приступила к осмотру больного. Это была женщина лет пятидесяти, весь вид ее говорил, что она совершенно не следит за собой и вся в работе. Ее уверенные  движения, грубоватый голос, растрепанные волосы, командный тон, подтверждали мое первое впечатление. Иван Петрович с ней был на короткой ноге, обращался на ты, что говорило об их давних связях.

Он спросил меня: «   не просыпался ли он после его ухода?»
 Я  сдвинула плечами и посмотрела вопросительно на него, не зная, могу ли я при ней  говорить открыто.
-Это свои, не волнуйтесь.
Я ответила не сразу, подумав:   « у тебя, Петрович, и тот врач был своим»
 и сказала, как есть:
-Просыпался и достаточно долго беседовал, а потом как-то сразу отключился  и на мои обращения не реагировал.
Она, не поворачиваясь к нам, сказала:
-Удивительно, что он вообще так быстро заговорил и осмыслил, после всего того, что он принял.

Проведя осмотр, она набрала номер на своем мобильнике и спросила:
-Ты где? Давай быстрее,- она тут же обратилась к Ивану Петровичу,- Вань, иди ее встреть, она на подходе.
Он тут же отправился встречать, как я поняла медсестру. А она села рядом с больным и сказала мне:
-А вы молодец, не растерялась.  Можно сказать, спасли ему жизнь, еще чуть-чуть и все, процесс был бы необратим.
-Да ну, так  сделал бы каждый.
-Но не сделали же.
-Скажите, а он будет жить? Как-то он вдруг снова замолчал сегодня.
-А что вы хотели, чтоб он после всего, что пережил, вскочил и пошел? Процесс реабилитации долгий и непредсказуемый. И еще неизвестно все ли органы будут функционировать  полноценно. Он хоть  нормально реагировал на происходящее?
-Вначале, естественно, ничего не узнавал, спрашивал, где он находится. А потом быстро адаптировался.
Она вздохнула:
- Радоваться еще рано. Может это мгновенная реакция на пробуждение. Я доступно говорю, стараясь не медицинскими терминами?
-Да, спасибо.
-Ну, так вот теперь каждое его действие я должна знать, чтобы анализировать и принимать срочные меры. Вот моя визитка, если что, звонить и днем и ночью. Понятно?
-Да, конечно.

Наконец медсестра появилась с Иваном Петровичем и Зинаида, не дав ей осмотреться, взяв ее под руку пошла с ней ванну. Они что-то там   некоторое время обсуждали и наконец, вышли.
-Ты все поняла?- спросила Зинаида ее, подходя к больному, и услышав положительный   ответ,остановилась у его постели.
-Ну-ка покажи, что ты взяла?
 Она порылась в ее саквояже и одобрила  содержимое саквояжа.
-Ну все, я помчала. Вань, я сегодня на сутках, пока.
Медсестра,  сделав ему укол, проверив давление, все записала в карточке и положила ее на тумбочку, затем быстро собралась и, попрощавшись,  ушла.   

                - 20 -               
Я радостно вздохнула и потянулась, подошла к больному, потрогала его, позвала, но реакции не было. Засесть  за редактирование статьи не хотелось,да я и не любила это делать и пошла в сад . Джек тут же подбежал ко мне, и мы с ним разместились в гамаке. Хотелось  расслабиться, забросить все тревоги и заботы броситься в пучину волн и поплыть в новую жизнь.

 Но, увы, волн не было и в ближайшее время на горизонте они не вырисовывались. Зато тревоги были рядом и  смутное желание все в своей жизни изменить, щемящей  тоской  в этот мягкий тихий вечер, в очередной раз захлестнуло меня. Не знаю как, но так жить я больше не хотела, не могла и не должна. Да есть работа и можно сказать интересная, но тучи семейного бытия не позволяют  получить полное радужное удовольствие от нее. Да, есть друзья, но и у них, у каждого  забот - полная голова. Да, и     они на определенный отрезок времени, потом все разбегаются своими дорогами и  со своими заботами. И в итоге  я остаюсь одна. Одиночество, как не отвлекай себя, как не хитри и не убеждай себя, что сама для себя -  это лучшее общество, и  ты живешь  среди людей и ты не одинока, остается одиночеством. Эпиктет сказал: «если человек имеет возможность рассуждать и может созерцать солнце, луну и звезды и наслаждаться дарами земли и моря - он не одинок и не беспомощен».
 
По-моему это утверждение спорно. Я совсем недавно, находясь в командировке, сидя на берегу, наслаждаясь морем и закатом,  ощущала такое одиночество, что хотелось выть. И так хотелось, чтобы со мной рядом был он. Не знаю кто, но так хотелось ощущать его тепло.

 Я потрепала за загривок Джека и обняла его, говоря  - «конечно же, я не одинока, когда рядом со мной такой теплый друг, как ты. Все- таки  Эпиктет, ты, наверное, прав!» Закрыв глаза, я постаралась вернуть себя с облаков  на землю  и эту щемящую тоску  забросить  подальше вдаль. Сделав руками резкий бросок, я закричала: -Ха! Испугав Джека, я побрела к больному.
Вернувшись в комнату, я замерла  на пороге: мой пациент не просто  не спал, а даже чуть приподнялся на подушке.

-Андрей Семенович, да вы скоро ходить будете!- радостно воскликнула я.
-Надеюсь.
Но смотрите не вздумайте вставать, если меня в комнате не будет. Голова может закружиться и упадете.
-Нет, конечно, я пока воздержусь от прогулок.
Я подошла к нему, поправила подушку и спросила:- « может быть дать чай или что-то хотели  бы еще?»
-Присядьте, пожалуйста, - сказал он и взял меня за руку, указывая на его кровать.
Когда я села, он  едва сжал мою руку   и сказал:
-Расскажите мне о себе.
-А что рассказывать - то, родилась, училась…
-Женилась, - усмехнулся он.
-Ну, вот вы и сами все знаете, мы уже на эту тему говорили, обычная банальная история.
-У необычной женщины не может быть обычная история.
Мне совершенно не хотелось трогать эту тему. Я высвободила руку и встала, говоря:
-Так! Вы такими темпами поправляетесь, что я с вами  скоро не справлюсь.
-Справитесь. Не хотите говорить. Но я, же все слышал, когда вы разговаривали со мной хоть и был без сознания. У вас не все гладко в семье?
-Может я рассказывала чью-то другую историю?
-Да, конечно, и так сердечно оплакивали ее.
Я вздохнула:
-Не надо, Андрей Семенович.
-Понял, не буду. Хочу чай с сыром, но прежде мы попробуем пройти в ванную комнату.
-Ой, я боюсь, а если…
Я не договорила, вошел Иван Петрович.
-Ну вот, а вы боялись, с Ваней мне ничего не страшно. Я рад, что ты пришел!
-А уж как я рада!

                -  21  -               
Он еле передвигал ногами. Практически  Иван  Петрович нес  его, и чуть помогала я. Он попросил  наполнить ванну, и его можно было понять. Вдвоем они были долго там, а я, приготовив им, чай и бутерброды с сыром и колбасой,  принялась за свою статью. Собственно, мыслей свежих у меня не было, но я, перечитывая предложения, вносила поправки в некоторые слова. Когда они вышли, мой больной выглядел намного лучше, чем полчаса назад. Он  посвежел и даже появился румянец, одет был в голубой махровый халат, и на него  было приятнее смотреть, чем до того. И самое главное он сам чуть-чуть передвигался, опираясь на  своего друга. Я  замерла, наблюдая эту метаморфозу, а потом бросилась подавать им чай.

-Алиса. Мы тут сами  помурлычем о делах фирмы, а вы работайте над своей статьей. Лады?
Они говорили  тихо. Больной при этом уплетал за обе щеки  бутерброды, а я почти закончила править свою статью, хотя  удовлетворения от нее не чувствовала: чего-то остренького не хватало.

Через некоторое время Иван Петрович, поднялся вдруг и сказал:
-Ну, все, вроде все порешали, а что не успели потом, постепенно. Ты, Андрюша, давай поднимайся, а то я зашиваюсь без тебя. Ну ладно, я пошел.  Алиса, оставляю его в ваших заботливых руках.
Он ушел, Андрей Семенович лег и сказал:
-Алиса, о чем статья, над которой вы работаете?
-Вы  будете, наверное, удивлены, об олигархах.
-Ну почему же удивлен. По-моему очень актуальная тема. А знаете что, прочтите мне ее, если это ,конечно, не секрет.
-Да ну, какой секрет, слушайте. Мне как раз важно  мнение постороннего человека, а тем более олигарха.
 
Я читала  быстро и время от времени поглядывала на его лицо, желая наблюдать за ним, может его склонит ко сну, и я сразу же остановлюсь. Но нет, он слушал внимательно, и когда я закончила читать, не проронил, ни слова.
-Что совсем не интересно?
-Ну что вы, наоборот многое очень актуально и правильно, но… - он замолчал
-Что - но?
-Мне кажется, что вы   всех под одну гребенку. Простите, но так нельзя. Меня ведь тоже   причисляют к их разряду. И вероятно вы тоже думаете по бальзаковскому, что  богатство мое связано с преступлением. Но вы не поверите, я начал свой бизнес в 12 лет.
-Да ну, как это возможно?
-А так, шел в редакцию, рядом с которой жил, брал старые газеты и продавал их в общественном транспорте.  Поначалу от радости, что появились деньжата тут же бежал и покупал мороженое, конфеты, разные фонарики, игры. А потом, сказал себе - «стоп» и начал собирать деньги. По-моему Аристотель сказал, что скупцы копят, как если бы должны были жить вечно; а моты же расточают, как если бы должны были скоро умереть. Так вот я стал скупцом. Я прятал каждую копейку, отказывал себе во всем. Нет,тогда я не думал о бизнесе, скорее о машине, пусть маленькой, но своей. Вы не поверите, я мечтал о Запорожце. Нет не о новом, а стареньком и дешевом. Когда я был в десятом классе, у меня  уже в редакции была работа-грузчик, а в копилке приличная сумма, потом менеджер и так далее.

-Не поняла, а родители?
Он сдвинул брови, и я впервые обратила внимание на его глаза карие и печальные. Они чем-то тронули меня.

-Родители мама, Отец с нами не жил. Так вот, мама, как раз и была организатором моего бизнеса.  Я как-то попросил ее купить мне маленький старенький магнитофон, она сказала:
- «Хочешь - заработай». Это и был толчок. А  потом мы с  отцом Феди начали бизнес. Естественно  семьдесят процентов  были мои.  И никаких махинаций, мотались по странам возили туда  то, что им нужно,сюда  то, чего нам не хватало. Торговали и стали процветать. Можно сказать, путь к успеху пробивали своими лбами и открывали там двери, где для других они плотно затворялись.
Он замолчал.

-А тогда, что же  привело вас, к такому состоянию?
-Знаете, мудрые говорят: когда тебе друзья расточают похвалы или комплименты, нужно относиться к ним с сомнением, я бы сказал быть начеку, но зато  полным доверием относиться к их зависти. А я замороченный  различными сделками, стройкой не обращал внимания, считая  это пустяком. Ошибка многих успешных людей та, что добившись успеха, они бросают всем вызов, а это многих раздражает, а некоторых настораживает. Да что говорить,  вы ведь живете в этом мире и у вас есть свои «доброжелатели» и вы все понимаете.

Я его слушала и не сомневалась в правдивости его слов. Я ему поверила и прониклась сочувствием.
А он продолжил:
-Я вот думаю о пресыщении, о котором вы пишите. Вполне вероятно оно наступает у каждого в свое время. Но  тут как на охоте или рыбной ловле, когда ты гонишься за зверушкой, ты увлечен погоней и еще не пресыщен - твое желание неудовлетворенно и ты стремишься удовлетворить его. Это потом, когда  твой улов будет удачный и даже сверх того, наступает это чувство пресыщения. И, по-моему, это чувство, когда ты достиг всего, что хотел, и нет больше никаких желаний, оно делает человека  более несчастным, чем того, кто не смог достичь богатства: он ведь его не нюхал и сожалеть не о чем. Что касается меня, то можно считать, что я еще  был на охоте, когда меня  уложили в эту постель и я не видел и не ощутил счастья от улова, а тем более чувства пресыщения. Но, признаюсь, даже на этом этапе я часто себе говорил: «остановись, хватит!».
Он вздохнул и тихо добавил:
Ну вот, я и устал, посплю чуть - чуть.
-Андрей Семенович, обратилась я к нему, но он не ответил.

Я подошла к нему. Опустила подушку,  уложив его, и укрыла пледом.
И тут  услышала какие-то отдаленные звуки беседы двух мужчин. Я вышла, тихо прикрыв дверь и пошла в сад, но не успела выйти как  Федя   оттолкнув меня у двери, помчался в комнату. Я пошла за ним. Не поворачиваясь ко мне ,он спросил:
-И что все так и лежит?
-Да лежит.
=Так он так может сто лет пролежать, сказал он и подошел к кровати, но я его опередила и стала ближе к больному. Отвечать мне не хотелось.- Ладно,- сказал он  и достав из кармана мобильный стал звонить:- Ну чего копаетесь, заходите.
-Вы что собираетесь делать? спросила я
-Ты кто?Сиделка?Вот и сиди.А это мои дела и никого не касаются.
Я набрала номер Ивана  Петровича и быстро сказала:- приезжайте немедленно!
Но было уже поздно, я уже слышала  шаги  в коридоре. И вскоре дверь открылась, и вошло два здоровенных мужика. Я замерла.
-Так, будем грузить, сказал Федя.
-Шо, прям сразу?- спросил один из них.
-А когда? Завтра?-зло  ответил ему Федя,- сейчас берем один впереди, другой сзади и вперед.

Они не успели подойти, как я кинулась на грудь больному ,схватила его за плечи  и сказала, понимая,  что не имею права на это:- я не позволю вам это сделать и никуда его не отдам.
Федя хмыкнул, потом громко засмеялся, если это можно было назвать смехом, говоря:
-Чё стоите? Уберите ее и несите!
Они кинулись ко мне, но я вцепилась в него как кошка, крикнув: - «Пока не приедет Иван Петрович, я его не отпущу.
-Куда ты денешься, сказал Федя, и я почувствовала на своем горле  цепкие лапы. Потом меня отбросили в кресло и принялись поднимать  больного. И вдруг Андрей Семенович твердым голосом громко сказал:
-А ну, пошли все вон отсюда!
Федю от испуга  кинуло к стене. А его друзья выровнялись и стали по стойке смирно. Один из них обращаясь к Феде, тихо сказал:
- Ты же говорил, что он неподвижен.

Ответить он не успел, так как открылась дверь, и вошел Иван Петрович. Они замерли и все уставились на него.
-Так, мальчики, - сказал он,- быстро и тихо убираемся отсюда, пока не приехал наряд милиции, который я уже вызвал.
-Чего вдруг?- закричал Федя, - я его в больницу отвезу ,хватит тут его травить.
-Так, заботливый ты наш иди пока на тебя не завели дело. Но скоро я этим займусь- сказал Андрей Семенович.
-О, нет,  эти разборки не для меня, сказал один из мужиков тот, который стоял возле больного. И они вдвоем, хлопнув дверью, удалились.
Федя, переводя взгляд с больного на  Ивана Петровича, скрипя зубами направился к двери и сказал:
-Ладно, посмотрим,  чья возьмет.


                -  22  -               
Прошло два дня. Он все чаще стал просыпаться на более длительное время. Даже пытался делать зарядку лежа в постели. Зина  наблюдала за ним ежедневно и уходя каждый раз меня предупреждала, чтобы я была бдительна, потому что то, что ему вводили его недруги  очень коварно и он может в любой момент  уснуть и упасть.
(продолжение следует)