Сократ

Ничто так не радует и не вдохновляет озабоченных, брызжущих во все стороны гормонами счастья подростков 80-тых, как поездки в трудовые лагеря на прополку картошки, в сады, в любовные приключения. Учителя-мужчины становятся ближе и родней, когда выпьют и закурят вместе с пацанами, учителя-женщины становятся женщинами, а не учителями. Даже самые непривлекательные девочки в школе, становятся необычными и сексуальными в шортах и купальниках, сняв с себя чёрно-коричневые краски школьных платьев и надев на лица новые выражения , нарисованные рижскими помадами и тушью для ресниц "Нева". Тогда в "Неву " надо было плевать и странной щёточкой в виде миниатюрных грабель слой за слоем наслаивать слюнявую сажу на ресницы, а потом иголкой рассоединять липкие пучки, рискуя остаться без глаза... И так каждое утро перед прополкой картошки и каждый вечер перед танцами. Я тоже хотела нравиться, плевала в "Неву", рисовала стрелки, но была похожа на гадкого утёнка и со мной просто все дружили.
Я хотела Его приручить...
Мне 15 лет. Я - маленькая, склонная к полноте балерина, безгрудая, с косолапой походкой, всегда стеснительная и закомплексованная, крашенная гидроперитом с голубыми глазами. Он - одинокий, дикий, злой, ненавидящий людей, собак, котов, птиц, невысокий, брюнет с лёгким каштановым отливом, с большим и красивым лбом и необыкновенно умными карими глазами. Типичный хулиган-одиночка. Когда я его увидела, то подумала, что он похож на Сократа. Я так и обращалась к нему..., когда мы стали ближе...
Любви ни с первого, ни со второго и даже с третьего взгляда у нас не было. Я для него была пустым местом, он меня даже не замечал. Его только интересовала еда. Он всегда был голоден и следил глазами за моими движеньями и руками, но ни разу не посмотрел на моё лицо, не взглянул мне в глаза... Он всегда был голоден и зол. Простите, но я забыла вам сказать, что мой Сократ был псом - бездомной и нелюдимой дворнягой. В деревне он появился недавно, кто он и откуда пришёл, никто не знал. Его не любили за тяжёлый характер, за драки с деревенскими собаками, за передавленных кур и котов.
    Он не умел лаять, он только рычал и выл. Выл он по ночам. Я думаю, что от одиночества.
Он приходил к столовой лагеря 3 раза в день и ждал отбросы. Я наблюдала за ним. Мне он начинал нравиться. Я тоже была одинока. Я хотела его приручить.
Сначала я просто бросала ему еду и стояла рядом. Сократ не подходил, ждал. Я уходила, но была в поле его зрения. Потом он стал подходить ближе, но его рычание и страшный оскал держали меня на расстоянии. Всё ближе и ближе и вот через неделю, рыча и ненавидя меня за мою наглость, пёс позволил мне присесть рядом с ним. Ненависть его ко мне была такой явной и искренней, что я побоялась протянуть к нему руку, я только разговаривала с ним. Прошло ещё время и моя рука возле него. Ещё время и рука на спине. Ещё время и я глажу морду, но он рычит. Ещё время и он перестал меня ненавидеть. Перестал рычать. Теперь его заинтересовало моё лицо. Ещё время и он встречает меня с поля и провожает на танцы. Ещё время и возле меня охрана и мне смотрят в глаза. Ещё время и Сократ несётся через всю деревню, когда я его зову. Ещё время и его морда в моих руках. Ещё время и огромный сократовский лоб с болью и всей собачьей нежностью упирается мне в ногу и живот, когда я ложусь на траву рядом с ним. Ещё время и она пришла..., она - настоящая любовь. Про нашу любовь знала вся деревня. Больше к себе Сократ никого не подпускал.
   Он не умел лаять. Он только рычал и выл. А я хотела просто его приручить.
Сезон закончился. Автобусы заполнялись загорелыми на колхозных полях повзрослевших в любовных приключениях школьниками. Все суетились, бегали, собирались. Я забыла про Сократа. У меня в резиновом сапоге сидел полуслепой чёрный котёнок, которого я везла домой. Я заботилась о малыше. Мальчишки выловили из ямы в сортире пару котят, которых какой-то зверь пытался утопить и притащили их ко мне. Выжил один. Я выходила его  и решила привезти в Киев. Между автобусами метался Сократ. Я попрощалась с ним, но пообещала приехать и забрать его к себе. Я ведь приручила, а значит в ответе за него! Он долго бежал за автобусом. Больше часа. Потом устал. Через две недели я приехала за ним. В лагере была другая смена, но Сократа по близости я не нашла. Звала, искала. Обратилась за помощью к начальнику лагеря. Мне сказали, что он ещё неделю приходил к моему бараку и выл.
    Он не умел лаять. Он только рычал и выл. Выть он мог часами. Я думаю, что от одиночества... Председатель колхоза не выдержал его вытья и заставил его пристрелить. А я только хотела его приручить.
Мы в ответе за тех, кого приручили... Его собачья душа теперь во мне. Я тоже как мой Сократ привязываюсь к тем, кого люблю и вою, и думаю , что от одиночества...
Рим.Рим.