Кладбище кукол

В моем детстве был один случай, запомнившийся мне на всю жизнь. Мне было тогда лет 9. У нас была дружная мальчишечья компания. Я смотрелась среди своих друзей вполне уместно. Если кто-то смотрел фильм Игры Престолов и помнит там героиню по имени Арья - так вот внешне я была ее почти точной копией. По характеру тоже весьма похожа.

Однажды мой друг Ромка позвал меня и сказал, что хочет показать что-то очень страшное. Отошли мы не слишком далеко - всего лишь за кусты за нашей помойкой. Мы увидели остатки костра, а из костра торчали головы, руки и ноги... куколок.

Я, в ужасе отпрянула, но потом бросилась разгребать пепел и остывшие угли. Я находила оторванные и отрезанные ручки и ножки, кукольные головки с вырезанными глазами и изуродованными лицами, вырванными и сожженными волосами. Мне было так жалко их, что по моему лицу текли слезы, я размазывала их по лицу черной от сажи рукой. Мой друг тоже не удержался, и вот мы вдвоем, рыдая навзрыд вытаскивали из пепелища останки многих куколок.

Вскоре к нам присоединились и остальные ребята из нашей компании. Они молча смотрели на место гибели кукол. Многие плакали.

Я подняла голову и проговорила сквозь слезы:

- Все они погибли. Мы должны их похоронить. Они не должны так валяться под дождем, как мусор.

Мои друзья молча соглашались со мной.

Тут Ромка выкопал из костра одну куклу. У нее были сожжены только ноги. Вместо ног были обугленные и оплавленные культи. Я взяла куклу и прижала ее к себе. Ромка сказал:

- Я сделаю ей протезы из дерева. Я умею. Меня папа научил.
- Я сошью ей платье, - сказала я
- Я подарю ей специальное кресло - я знаю, как это сделать, - сказал мальчик по имени Антон.

Мы собрали все останки кукол, постаравшись подобрать подходящие, упаковали их в коробочки, похожие на гробики. Мы устроили в нашем цветнике под окнами кладбище кукол. Потом я позвала друзей домой. Там состоялись настоящие поминки, а я сыграла им из "Детского альбома" Чайковского "Похороны куклы".

Вскоре кукла инвалидка обрела протезы, длинное платье, скрывающее ноги и инвалидную коляску, а мы часто наведывались на кладбище кукол, чтобы положить цветы и погрустить. Мои друзья негодовали и пытались найти того, кто это сделал.

Однажды он нашелся сам. К нам подошел мальчишка, который переехал в наш двор недавно. Он учился на класс младше нас. Он насмехался над нами, узнав, что мы похоронили кукол:

- Что вы как дети! Это всего лишь хлам, который я нашел на помойке и сжег!

Мальчишки, сжав кулаки, грозно двинулись к нему. Хулиган испугался и побежал. Но наших было больше. Они схватили его и привели ко мне. Я вся клокотала от злости. Мои друзья хотели его побить, но я сказала, что это будет несправедливо, ведь он нас не бил. Тогда я придумала.

- Дайте мне его портфель!

Это было тут же исполнено.

- У кого есть спички?

Все молчали. Мы были хорошими детьми и не баловались спичками. Тогда до меня дошло - для того, чтобы сжечь кукол, нужно иметь спички! Я полезла в портфель нашего обидчика и нашла там почти полный коробок. Зажигать спички я умела не очень хорошо. Мне на выручку пришел Антон. Вместе мы подожгли портфель того мальчишки. Остальные держали его, а он вопил:

- Отдайте, гады! Что вы делаете!
Я повернулась к нему и зло прошипела:
- Это всего лишь хлам, что ты так переживаешь. Сейчас сгорит и мы будем квиты!

Мы отпустили мальчишку, но в тот же вечер наших родителей вызвали в детское отделение милиции и сообщили о нашем поступке.

Мать меня драла ремнем, но я терпела, представляя себе, что я - Зоя Космодемьянская и что меня пытают враги. И только когда она сказала, что сообщит папе, расплакалась. Ну что я могла сказать папе? Не могла я ему соврать, не могла даже промолчать, а как такое рассказать?

Почему-то в тот вечер папа меня ни о чем не спросил, но он как будто вовсе меня игнорировал. На душе было гадко. Бабушке я тоже не рискнула ни о чем рассказывать. Так и маялась душой и битой попой.

На другой день в кустах мы все демонстрировали свои "боевые награды". Синяки на задницах были у каждого из нашей компании. И я не постеснялась продемонстрировать черные полосы на тощих ягодицах, при этом гордая была, как будто это правда было ранение, полученное в бою. К счастью, в этом возрасте вызывает интерес только след от ремня, а не сама попа.

Вечером меня позвал папа:

- Пойдем-ка на кухню. Надо поговорить.

Я повиновалась, пошла, как на казнь с опущенной головой.

- Что-то с тобой происходит, Малыш. Никогда не было такого, чтобы ты от меня что-то скрывала. Это должно быть что-то очень важное. Мы всегда были друзьями. Ты мне можешь рассказать все.

Его печальные глаза смотрели прямо в мою душу. Я залезла к нему на колени, обняла и, давясь рыданиями, поведала всю историю с куклами. Потом я принесла ему свою куклу инвалидку.

Папа выслушал все молча. Потом сказал:

- Знаешь, тот, кто так сделал с куклами - поступил гнусно. Я никогда не считал пустяками детские игры. Когда человек взрослеет, он утрачивает что-то очень важное, что доступно только в детстве, но его детские игры и поступки остаются с ним на всю жизнь. Я хочу поговорить с отцом того мальчика. Не бойся, я тебя не выдам. Я никому не расскажу о нашем разговоре. Мальчик известен в детской комнате милиции. Там я о нем и узнаю.

В субботу он позвал меня с собой. Он оставил меня чуть в стороне, а сам подошел к папе мальчишки, измывавшегося над куклами. Я слышала лишь обрывки разговора. Папа говорил очень тихо. Отец того мальчика рассмеялся и я услышала его ответ:

- Но это всего лишь куклы! Хлам! Что в этом такого?!

Тогда я единственный раз в жизни увидела, как мой спокойный вежливый дружелюбный папа ударил человека.

А на следующий день мой папа пришел на наше кладбище кукол. Все мы видели, как он положил на крошечные могилки две чудно прекрасные черные розы.

Не знаю, что потом стало с тем мальчишкой. Вскоре их семья переехала в другой район. Но иногда мне кажется, что из него мог вырасти настоящий маньяк убийца. Ведь куклы - это изображение детей. Тот, кто в детстве поднял руку на куклу, может потом запросто ударить женщину или убить ребенка.