Белые ангелы

  Глава девятая


   Следующие два дня прошли в мучительном ожидании вестей из Москвы. Несколько раз я звонил Кузину, он радостно отвечал, что, мол, всё идёт нормально, ждите, деньги скоро будут. Я переживал не за себя – за Таню, представляя, как она сейчас ждёт обещанных денег. Мне звонить ей не хотелось, но я всё же звонил и успокаивал её теми же словами, какими, если так можно сказать, успокаивал меня Кузин. Чувствовал  себя так, будто был кругом должен. Да ещё переживал за своё отвратительное поведение в кинотеатре. Надо же, снова наступил на старые грабли. Счастье было так рядом. Да какое там, рядом – счастье было уже со мной! Было во мне! А я, дурак, бегал от него в буфет глотать противное пиво и такую же противную водку. И добегался. Мало того, что напился, так ещё и подрался. И с кем?! С гомиками! Вот так кино! Захотел счастливой семейной жизни, сволочь. Да таким, как я, место или на свалке, или в морге! Да нет, даже в морге для меня будет жирно. Где-нибудь под сгнившим забором! На съедение собакам! Вот чего ты достоин, подлец!  Эх, нажраться, что ли? Но я так возненавидел спиртное, что оно  вызывало во мне отвращение. Но как дальше жить? Что, начинать в сотый раз всё сначала? А что делать, вздыхал я, придётся. Господи, дай мне только сил. Хоть немного, лишь бы выжить до утра. Утром будет новый день, а с ним и новая жизнь. Да уж, будет.…Будет ли? И всё же я решил держаться, не пить.
Лёжа на диване, я курил и смотрел то в телевизор, то в ночное окно. Над крышей соседнего дома висела крупная луна. На её бело-жёлтом лике виднелись какие-то размытые тёмные пятна. Кратеры, горы… Я поднялся и подошёл к окну. Я всегда любил смотреть в ночное небо. И сейчас, чтобы хоть как-то забыться,  стал разглядывать загадочную спутницу Земли. Много было разговоров о  таинственных событиях, происходящих на Луне. Астрономы поговаривают о каких-то загадочных прямых линиях, исчезающих и появляющихся вновь кратерах, прямоугольных плитах, очень похожих на искусственные блоки. О других непонятных объектах на луне. Некоторые из них якобы явно напоминают разрушенные пирамиды. Говорят, что американские астронавты тоже кое-что наблюдали. И это «кое-что» якобы засекречено сильнее атомной бомбы. Потому, мол, и прекратились полёты на Луну, что слишком много таинственного связано с ней. НАСА молчит и побаивается. Или побаивается и молчит. 
  Вдруг я почувствовал какую-то непонятную тревогу. И она становилась всё сильнее. Появился страх. Чувство было такое, что сейчас вот-вот  должно что-то случиться. Тут меня  будто что-то  качнуло в сторону,  в глазах сверкнуло, и я  полетел в  какую-то чёрную бездну….
  Странное ощущение: зная, что я умер, вдруг обнаруживаю себя живым. Да, живым! Тела нет – ни рук, ни ног своих я не вижу, но мой разум по-прежнему мыслит! Значит, это я?! Да, я. Кто же ещё! Правда, я никак не пойму, где я нахожусь. Всё вокруг меня окутано каким-то синеватым густым туманом, сквозь который ничего не видно. Но почему я умер? Так, так, надо всё вспомнить. Я напряг память и вспомнил свои собственные похороны. Вот меня везут в кузове машины с открытыми бортами. Вижу себя в гробу. Рядом сидят какие-то старушки в чёрных платках. Сверху, метрах в пяти от машины, мне хорошо всё видно. Я плыву за гробом и с изумлением вглядываюсь в своё мёртвое лицо. Я ли это? Мне ведь  сорок, этот же в гробу выглядит как старик. Вон, какая у него седая прядь волос! Но откуда-то я знаю точно, что это, увы, именно я.  Но почему «увы»? Почему-то мне себя мёртвого совсем не жалко. Словно хоронят не меня, а какого-то  чужака.   Всё же  отчего я умер? Люди, идущие за машиной,  о чём-то тихо говорят. Надо их послушать. Я замедлил движение за гробом, идущие люди приблизились ко мне,  и я начал подслушивать их разговор.
- Пятьдесят девять  ему было, - вздохнула какая-то женщина, - рано ушёл, рано.
- Водочка всё,- усмехнулся кто-то.
- А жена у него была? – спросил кто-то.
- Был когда-то женат,- отвечает один мужик, которого я совсем не знаю, или не узнаю. – Вон, впереди идёт лётчик. Сын его. Эх, Витька тоже ведь лётчиком был. И каким был парнем!
  Сын! Сашка! С радостным волнением я дёрнулся  вперёд и оказался над молодым мужчиной  в форме военного лётчика. Он, склонив голову и держа в руках фуражку, медленно шёл за машиной. Саша, да подними же ты голову! Дай я на тебя взгляну! И он, словно услышав меня, поднял голову и посмотрел  куда-то в небо. О, как же он на меня похож! На меня того, прежнего! Те же чёрные волосы, худощавое скуластое лицо! И глаза! Синие, синие! Даже у меня они не такие  голубые, как у него. Саша уже капитан. Молодец. Я почувствовал гордость за своего сына и покосился на людей. Да, да, это мой сын!
  Весь путь до кладбища я неотрывно плыл за сыном и любовался им. Только почему он ни разу не улыбнётся? Я-то ведь жив! И нахожусь возле него! И теперь всегда буду с ним! Больше нас ничто не разлучит!
Гроб сняли с кузова и понесли. Где же меня закопают? Возле отца и матери, наверное. Да, свежевырытая яма была рядом с могилами моих родителей. Гроб поставили на два табурета.
- Прощай, отец,- сказал Сашка и, склонившись надо мною, поцеловал меня в лоб.
Ну почему «прощай», начинал я уже сердиться. Всё лишь только начинается! Да скорее вы закапывайте меня! Хватит этих глупых слов!
  Застучал молоток. Наконец-то, гроб опустили в могилу. Лица у людей были хмурые. Мне же было ни капли не жалко себя, вернее своё тело. Загремели комья земли. Закопают, ну и пусть! Это же не меня закапывают – я ведь здесь, на земле, рядом со всеми! И я жив, как и все живые!
  Но  почему я начинаю отрываться от земли? Я куда-то лечу! Мне не хочется – хочется ещё побыть с сыном. Но какая-то сила влечёт меня всё дальше и дальше от земли. Вскоре кладбище превратилось в маленькую точку и исчезло.
  И вот я снова обнаруживаю себя  в каком-то непонятном месте, плотно окружённым густым синим туманом, сквозь который ничего не видно. Но мне неплохо. Даже хорошо. В теле необычайная лёгкость, будто его нет совсем. Мысль холодная, ясная, словно утренний рассвет. И такая отчётливая и объёмная, что, подсказывала она сама, о чём не подумай, тут же будешь всё знать. И ни жарко, и ни холодно. Мне никак. Отдых, да и только. Но какая всё-таки необычайно яркая мысль! Всё, что я забыл или не знал, а хотел узнать, всё мгновенно становилось известно. Мысли бежали так быстро, что я не успевал за ними следить.
Но туман  стал рассеиваться, и вдруг прямо перед собой я  увидел  какого-то мужчину, который  сидел в  каком-то высоком кресле. А вокруг него и повсюду стояли цветущие деревья, словно облитые белой пеной. И их было очень много – целый сад. Пахло так приятно, что, наверное, ни один из самых лучших  ароматов не смог бы сравниться с этим насыщенным и в то же время очень тонким запахом цветов и трав. У мужчины в кресле были короткие светлые волосы, чуть волнистые и густые. Лоб высокий без единой морщинки. Он смотрел на меня, как мне показалось, с некоторым укором. Но глаза у него были всё же  добрые. Кто он такой? И где это мы с ним находимся?  – Я огляделся  по сторонам. Всюду – до самых горизонтов простилались цветущие деревья с зелёными лугами. Невдалеке было небольшое синее озеро, в котором на лодочке плавали маленькие дети.  Но вели они себя как-то тихо, по-взрослому. Тут откуда-то появилась, словно выплыла из рассеивающегося тумана, красивая черноволосая девушка в белом и нарядном одеянии, будто невеста. У неё в руках был золотой поднос, на котором что-то возвышалось, накрытое белым платком. Девушка  сняла платок, и я от неожиданности вздрогнул. На подносе лежал человеческий череп. Человек в кресле посмотрел на череп, а потом взглянул на меня. Вдруг я почувствовал, что от этого человека зависит моя будущая жизнь. Тут же захотелось хоть чем-то оправдаться.
- А я верующий, - неожиданно сказал я.
- Вера – не главное,- сказал он, глядя внимательно на меня. - Главное – это дела. Виктор, посмотри вниз.
Я взглянул и увидел далеко внизу простилающуюся серую  землю. Но, приглядевшись, я понял, что это не земля, а какая-то огромная каменная плита. Вдруг она начала раздвигаться, и я быстро полетел вниз  по какому-то извилистому и чёрному туннелю. Через минуту я рухнул в  открывшуюся чёрную пропасть. Падал молча, хотя от страха у меня на голове шевелились волосы. Рухнув в какую-то кипящую воду, я  заорал от нестерпимой обжигающей боли и тут же попытался выскочить из этого варева. Но моё тело меня не слушало. Я не мог даже шевельнуться. Я не мог ничего, даже утонуть. Только орал и звал на помощь. Но мне никто ничем не мог помочь, потому что рядом так же кричали и мучились другие какие-то люди, которых было очень много, и  которым тоже никто не приходил на помощь. В этих воплях я стал угадывать голоса некоторых своих знакомых и друзей. Но мы ничем не могли помочь друг другу. К счастью, продолжалось это недолго. Через какое-то время я каким-то чудом  оказался на холодной каменной плите. Растянувшись на ней, я ощутил блаженство. Но уже скоро я  каким-то непонятным образом снова оказался в кипятке. А потом опять на холодном полу. И всё время надо мною была такая же каменная плита. Острая тоска пронзила меня всего. Неужели, подумал я, мне никогда больше не увидеть синего неба? Не увидеть ни летящей вольной птицы, ни зелёной травинки, ни улыбок людей?  Вся теперь радость – это отдых на ледяном полу в промежутках между кипящими ванными? Господи, помоги мне! Или дай умереть! И господь, видимо, услышал меня. Помощь пришла в лице какой-то девушки, которая подошла ко мне и протянула руку. Я поднялся, и она,  держа меня за руку, повела куда-то за собой. Мы прошли по  каменному холодному коридору  и вошли в такую же каменную пещеру, где не было ничего, кроме  широкой  лавки, сделанной опять же из камня. Было немного светло. Но откуда исходил этот слабый свет, было непонятно. Может, он пробивается сверху через эти холодные камни? – Подумал я. Девушка повернулась и,  улыбнувшись, вдруг обняла меня. И хотя она была вроде как очень красивая, всё же мне было не до неё. Я почему-то чувствовал, что я пробуду в этой пещере до конца жизни. Пусть и с красивой девушкой, но ведь в пещере! В этом каменном мешке! И я снова затосковал по зелёному полю, по цветущим яблоням и вишням, по синему небу и облакам. Так затосковал, что даже захотелось в кипяток. Там хоть не было тоски да ещё такой жгучей, что обжигала, казалось, сильнее кипятка.               
Застонав, я открыл глаза и обнаружил, что  лежу на полу у себя в квартире. Что же так болит голова? Я с трудом дотронулся до неё и вскрикнул от боли. Голова была мокрая. Что же случилось? Стал вспоминать. Посмотрел  на окно, в котором светила крупная луна. И вдруг в стекле  заметил  маленькую дырку, от которой во все стороны, как лучи, тянулись трещинки. Дырка от чего? Кто-то бросил камешек? Но тогда бы окно разбилось. Нет, это, наверное, след от пули. Что?! От пули?! Неужели какой-то гад пальнул в моё окно и попал в меня! Слава богу, что лишь ранило. Вот, сволочь! Я поднялся и поплёлся в ванную. Осторожно смывая кровь вокруг раны на голове, вдруг остановился и испуганно посмотрел на себя в зеркало. Страшная догадка вдруг пронзила меня. Может, в меня стреляли специально? Может, меня действительно хотели убить? И мне стало не по себе. Захотелось скорее выключить свет и спрятаться. Пусть убийца думает, что я убит! Впрочем, взяв себя в руки, стал успокаиваться я,  убийца так и думает. Даже если он ещё не ушёл и находится на крыше дома напротив, света в ванной ему не видно. Но на всякий случай я выключил свет. Надо позвонить Юрке! И пусть  он  решает, что надо делать. Нет, надо не спешить. Юрку тревожить, ночью не стоит. Надо всё тщательно обдумать.  Времени до утра ещё море. Но кто же меня хотел убить?  Только тот, кто заинтересован в моей смерти. Но кто в ней заинтересован?! Не друзья же алкаши! Да у них и денег на оружие нет. Да и за что им меня убивать? Я ведь никому из них ничего не должен. И мне тоже никто ничего. Максимум –  бутылка водки. Но из-за такой чепухи убивать не станут. Что произошло в последнее время? Ах, да, драка в кинотеатре…. Легиот подбил, это он во всём  виноват. Это всё он, подлец. Но и та драка здесь, скорее всего не причём. Из-за такого пустяка нанимать киллера? А что если…. В голову пришла мысль, от которой я похолодел. Если это всё из-за тех денег? Из-за той награды? О, только бы выбраться, только б спастись, и тогда всё! Больше в жизни никогда никаких наград! И никаких Легиотов!  Никаких пьянок!
  Всё-таки, я решил позвонить Крагину. Но почему-то он не отвечал. Бесконечно длинные гудки прерывались  голосом оператора, заявлявшего, что абонент не доступен и ещё сильнее пугали меня неизвестностью всего происходящего.
  Вдруг за дверью на лестнице послышались чьи-то медленные и осторожные шаги. Кто-то поднимался по ступенькам. Я скорее понял, чем догадался – это ко мне. И не ошибся. Чьи-то коварные шаги остановились возле моей двери. Я  замер, даже перестал дышать.
В дверном замке послышался тихий скрежет. Кто-то пытался открыть дверь. И наверняка откроет, ведь замок без всяких секретов! Надо срочно что-то делать. Не  ждать же покорно, когда тебя добьют!  Я собрался с силами и  на цыпочках подошёл к двери. Осторожно нащупал на замке барашек, который  уже начал  проворачиваться, и стал удерживать его. Так продолжалось несколько минут.  Неизвестный, поняв, что  дверь открыть ему не удастся, так же тихо ушёл. Я подошёл к окну и осторожно посмотрел вниз. В  свете луны  я увидел, как из подъезда вышел какой-то человек   и, остановившись, резко повернулся к моему окну. Я отпрянул. Чувствуя в ногах появившуюся слабость, я присел и начал быстро соображать, что мне делать дальше. «Надо бежать. Через чердак! - вдруг пронзила меня спасительная мысль. – И бежать к людям!  Да, да! И как можно скорее!»
  Выбравшись на крышу дома, я спустился по лестнице. Тёмными переулками случайно вышел к гостинице «Луч», первый этаж которой занимало кафе. Окна кафе ярко светились, слышалась музыка. Как раз то, что мне было нужно.  Я нашёл в кармане несколько мелких купюр и, войдя в зал, направился к стойке. Денег хватило лишь на одну кружку пива. И хотя свободных столиков хватало, мне одному быть  не хотелось, и я подошёл с кружкой к столу одиноко сидящего человека,  который за чашкой  кофе читал газету.
- Разрешите? –  робко кашлянул  я.
- Да, конечно,- кивнул он, не отрываясь от газеты.
Сев, я отхлебнул из кружки и покосился по сторонам. В каждом посетителе я пытался угадать того человека, вышедшего из моего подъезда. Видел я его хоть мельком, но при свете луны, и почти был уверен, что  угадаю его из сотен тысяч. В памяти отчётливо остались его какое-то квадратное лицо, коренастая фигура и угрожающая быстрота, с какой он повернулся ко мне. И я был уверен, что он меня заметил.   И теперь на каждого я смотрел с подозрением: вдруг это и есть мой убийца? Смерил взглядом и человека, сидящего напротив. Худощавое загорелое лицо. Светлые  волосы  откинуты назад. Загорелую жилистую шею украшала крупная золотая цепочка. Пахло от него хорошим одеколоном. Был он в светлой в синюю полоску рубашке без рукавов.  Лет ему было под сорок, почти мой ровесник.
- Вы чего-то боитесь? –  вдруг спросил он, посмотрев на меня поверх газеты.-  Или, может, кого-то?
- А откуда вы взяли? – выдавил я улыбку.- У меня что, на лбу написано?
-  На лбу написано у покойников, на бумаге, которую кладут им на лоб, - улыбнулся он. -  А у вас всё написано в глазах.
- Что же именно?
- Страх. Вы и на меня смотрели так, будто боялись во мне увидеть нечто для вас опасное.
- Да, вы правы, - вздохнул я.- Мне действительно этой ночью угрожала опасность, - я дотронулся до раны на голове и поморщился от боли.
Незнакомец помолчал, а потом вдруг спросил:
- Я могу вам чем-то помочь?
- Вряд ли,- улыбнулся я, тронутый заботой  постороннего человека.- Но спасибо, вам.
- Я  вообще-то  не пью, но сегодня, видимо, особый случай. Выпью, пожалуй, пива и я. А хотя не лучше ли по стаканчику хорошего вина?
-  Лучше уж водку.
- Ну, тогда  давайте по пятьдесят граммов коньяка.
- На  коньяк  денег не хватит, - этот незнакомец мне начинал нравиться.
- А у нас хватит. Во всяком случае, на бутылочку пятизвёздочного найдётся.
- А говорили по пятьдесят граммов, - засмеялся я.
- Так ведь пить всю бутылку не обязательно.
- Да уж нет, - не согласился я. – Если пить, так уж пить! Только денег у меня нет, кончились, - виновато улыбнулся я.
- Я предложил, значит, я и угощаю.
Коньяк был действительно хороший. Я давно такого не пил. Можно было даже не закусывать. Я и не закусывал, только прихлёбывал пиво. Это для того, чтобы  сильнее опьянеть и почувствовать себя смелее.
- Мы не познакомились,- сказал мой новый друг и приподнял стаканчик. – Александр. Александр Васильевич Кремов.
Я назвал своё имя.  Сдвинув стаканы, мы выпили.  Я пил до дна, а вот он лишь пригубливал. Но я и не возражал. И был бы не против того, если бы он заказал ещё одну такую же бутылку.
- Вижу, у вас голова была в крови.
Я вздохнул и неожиданно  почувствовал сильное желание излить свою душу. От такого тёплого участия в моей судьбе у меня к горлу подступил комок. Я решил довериться этому человеку.
- Это в меня стреляли. Я расскажу, вам всё расскажу, Александр Васильевич. Вы, уважаемый Александр Васильевич, отнеслись ко мне с участием, и я тоже хочу с вами кое-чем поделиться. Но не здесь,-  я с опаской поглядел по сторонам,- здесь нас могут услышать. Тсс!
- Нас никто не услышит.  Каждый думает лишь о себе. Да ещё и музыка играет. Так что можете говорить спокойно. А хотите, я ещё возьму коньяк?
- И давайте пересядем вон за тот столик в углу. Разговор будет до-олгий!
Мы пересели подальше от людских ушей, и я, сам не зная почему, рассказал этому человеку, первому встречному, не только о покушении на мою жизнь, но и о своих необъяснимых способностях.
Мой собеседник слушал внимательно, но в его  глазах  то и дело появлялись весёлые огоньки.
- Может, вы мне не верите? – с подозрением спросил я.
- Вы рассказываете об удивительных вещах, Виктор, - улыбнулся он. – Тема очень интересная, но, видите - ли, в чём дело. Здесь нужны реальные факты, доказательства.
В голове от коньяка уже здорово шумело, и тут я услышал голос Легиота:
- Скажешь ему, что в его бумажнике находится триста пятнадцать тысяч рублей и две тысячи долларов. И  скажи, что ему не по пути с одним из его партнёров по бизнесу.  А иначе  ему не только не стать  сенатором от вашей области, но и что его модельный бизнес ожидает крах, если он не решится  избавиться  от Перещагина.
- Доказательства? –  усмехнулся я. – Будут вам  доказательства.
Выпив стопку и запив пивом, я передал ему всё, что услышал от Легиота.
У него в лице мелькнуло удивление.
- Да, да…. – усмехнулся он, - что я нахожусь в вашем городе как будущий от вас сенатор, можно было узнать из газет. Что я предприниматель тоже из прессы. Но что у меня есть ненадёжный партнёр, откуда? Ведь  я совсем недавно понял, что мне просто необходимо избавиться от  Михаила. Но я никому об этом, словом не обмолвился!
- Деньги пересчитайте, - выдавил я  злую улыбку.
- Да зачем, денег примерно столько и есть.
- Нет, нет, вы пересчитайте! – сердито настаивал я.
Он  достал из кармана бумажник и открыл его.
- Да, да, вот две тысячи долларов, а здесь где-то чуть больше трёхсот тысяч рублей.
- А точнее?
- Да ладно, не до этого, что считать. Верю…- он улыбнулся и восхищённо посмотрел на меня. -  А я ведь, признаться, думал по началу, что это подстава. Думал, где-то рядом  журналюги наблюдают за мной. Как я буду, мол, реагировать на человека, который нуждается в помощи.  Слушай, твой феномен надо действительно отметить!
-  Мне вообще-то не до праздника, - чувствуя, что пьянею всё сильнее, я глубоко вздохнул я и силой провёл ладонями по лицу. В голове чуть-чуть прояснилось.
- Да, - посочувствовал он, - видимо, эти твои, как их, пророческие галлюцинации, что ли,  стали для кого-то опасными. Надо же, - воскликнул он, - никогда не верил в подобные чудеса!
- Это не чудеса, - я посмотрел по сторонам, опасаясь, что меня могут подслушать, и тихо  прошептал: - Это потусторонний мир, где царят духи и привидения. Или же всё это оттуда,- показал я глазами в окно на небо, - инопланетяне!
-  Тебе  надо  научиться пить с умом, Виктор, - он с каким-то внимательным интересом посмотрел на меня.
- А это как,- усмехнулся я, - через соломинку?
- Если хочешь, то да,- медленно проговорил он, изучая меня взглядом, - можно и через соломинку. Коктейль, например. Перед тобой открыты такие возможности! Так, оставаться в этом городе тебе  нельзя, - быстро сказал он, - Ведь за  тобой, Виктор, началась охота. Но не столько опасна она, сколько неизвестность твоих таинственных врагов.  Через пять минут за мной приедет машина, которая отвезёт меня на аэродром. Не хочешь отправиться со мною? Все расходы я беру на себя. Кто я такой?   Если хочешь, скажу. Впрочем, немножко обо мне ты  уже знаешь, - улыбнулся он. - Но это, в общем-то, и не важно. Важно лишь то, что я протягиваю  тебе  руку помощи и дружбы. Ты готов её принять?
   Я  уверенно кивнул головой.
- А куда мы полетим? Если в Москву, я согласен….- я пытался говорить твёрдо, но язык уже предательски заплетался. - Там я хотел бы кое с кем встретиться…. Как она мне нравится, Саня! Лучшая из всех! Даже лучше Ольги! Вот только беда у неё. Брат её в плену…. Ты мне веришь? Ну, тогда – едем! Дай пять!
  В этом незнакомом мне человеке я почувствовал настоящего друга, друга, который мне действительно сможет помочь. Помочь. Мне вдруг стало жалко самого себя. Подбородок  у меня задрожал, в глазах зарябило.
- Саша, помоги мне. Я болен…. Наверное, болен. Я не знаю, что со мною….- уронив голову на стол, я заплакал.