Судьба...

                Вместо предисловия.
     Дабы предотвратить обвинения в плагиате, хочу сразу предупредить: на ресурсе «Проза.ру» есть автор Товарищ Хальген. Просматривая все его рассказы, можно найти один, под названием «Житие водолаза». Если сравнить этот рассказ с тем, что написано ниже, то прослеживаются некоторые параллели. Вся штука в том, что историю, лёгшую в основу обоих рассказов, мне поведал один из непосредственных участников событий. В своё время, я передал подробности Товарищу Хальгену – у него тогда был творческий кризис, а у меня не было ни времени, ни желания, перекладывать всё это на бумагу. Теперь я решил осветить произошедшее со своей точки зрения, несколько отличной от точки зрения моего друга. В любом случае, это не плагиат – это всего лишь оборотная сторона монеты…

     …Выпили по третьей. В тесный кубрик водолазного катера, рассчитанного на восемь человек, набилось, наверное, не меньше двадцати: ребята с плавкрана, с земснаряда, с буксиров, ну, и наша троица – собственно «принимающая сторона». Было последнее воскресенье июля 20… года, промеры в порту были закончены, капитан уехал в Выборг – отвозить карты глубин на «камеральные», и сообщил перед отъездом, что до среды мы выходные. Так что, День Флота и окончание работ, решено было отпраздновать всем скопом.
     После выпитого, народ расслабился. То тут, то там, вспыхивали мимолётные разговоры: кто-то травил анекдоты, кто-то привычно ругал начальство. Наконец Костик – наш самый младший член команды, только-только после водолазной школы, свесившись с верхней койки, где он полусидел-полулежал, громко на весь кубрик, попросил  Петровича – водолазного старшину и прораба:
     - Петрович, слышь, расскажи чего-нибудь, а?
     Петрович – здоровенный мужик «под шестьдесят», ошивался на всех флотах страны с семнадцати лет, и действительно знал уйму разных историй.
     Старшой прожевал огурец, откашлялся, подождал, пока стихнет шум, (он был склонен к некоторой театральности), и пробасил:
     - Историю? Ну что-ж, расскажу историю, - он вдруг посмотрел на меня, – Ты ведь знал Серебрякова?
     - Серебрякова? Того самого?
     - Того… самого…
     - Знал. Не то, чтобы хорошо: пару раз по работе встречался…
     - А-а…И историю его слышал?
     - Слыхивал. Правда, не всю.
     - Не всю… - Петрович обвёл притихший кубрик взглядом, - Ну, слушайте «всю»:

     …Было это в далёкие «восьмидесятые». Я служил тогда старшим мичманом на СС (спасательном судне) «Гогланд». Под конец навигации, когда мы вернулись в базу, к нам прибыл молодой лейтенант Артём Серебряков – только что после училища, он должен был вступить в должность водолазного специалиста – она была вакантна, его предшественник перешёл в Управление. Серебряков сразу показал себя  толковым офицером и энтузиастом водолазного дела: досрочно сдал зачёты старпому и командиру БЧ-5 (стармеху, кто не знает), на учебных спусках лично лазал под воду – контролировать выполнение упражнений подчинёнными водолазами, возился с молодыми матросами – в общем «слуга царю, отец солдату». В смысле, матросу.
     В те годы, разруха ещё только начиналась. Кое-какие предвестники, правда, уже были видны невооружённым глазом, но флот пока держался. Да, количество походов сократилось, ремонты делались из рук вон плохо, но это, конечно, нельзя сравнивать с 90-ми…
    А тогда, мы месяцами не вылезали из морей, за всю навигацию – 2-3 захода в базу: для профилактики оборудования, принятия пополнения. А припасами нас снабжали прямо в море, со специальных судов. Вот и тогда, не успел молодой лейтенант вступить в должность, только-только отучил матросов-первогодков, как пришёл приказ: идти на обеспечение учений. Предполагались торпедные стрельбы, а учебные торпеды не всегда всплывали. Так что, скоро родная база пропала за кормой. По прибытии в район стрельб, мы встали на точку, не заходя в полигон. А через некоторое время пришла радиограмма: срочно идти в Клайпеду. При строительстве нового причала там нашли баржу времён войны, с авиабомбами. Нам предписывалось передать группу наиболее опытных водолазов в распоряжение руководства клайпедского порта, и возвращаться в район учений.
     Приказ мы выполнили. Правда, теперь на «Гогланде» кроме первогодков, Серебрякова,меня,и ещё двух-трёх водолазов, которым доктор давным-давно запретил погружаться глубже пяти метров, водолазов не было. А глубины в районе учений были предельные…
     Через неделю всё сложилось одно к одному: глубоководников нет, а на глубине 170 метров, выскочив за пределы полигона, осталась лежать новая торпеда. Приказ командующего флотом был недвусмысленным – найти, поднять, доложить в недельный срок. Пока мы шли к месту работ, торпеду нашли и без нас, район обозначили буйками. По прибытии в заданный район, мы позиционировались, встав на четыре якоря, ваш покорный слуга залез в наблюдательную камеру, и худо-бедно, на пятом погружении, в луче прожектора, разглядел нечто продолговатое. Корабль выставили, приготовили колокол, лейтенант Серебряков отобрал двух наиболее подготовленных матросов на спуск и третьего – страхующего, я встал на пульт подачи газа, и понеслось…
     Поначалу, всё шло в штатном режиме: колокол герметичен, до грунта дошли спокойно, поисковым прожектором площадки колокола, торпеду нашли почти сразу – вот она, утопленница, сверкает нестандартной головной частью! Дальше, «первый номер» пошёл на «объект», «второй» страховал его из колокола.
     Работа заключалась в том, чтобы завести направляющий конец на торпеду. По этому концу, с гиней судна, спустят строп. Тогда торпеду надо будет остропить. И поднять. И доложить командующему.
     Направляющий был прицеплен к колоколу. «Первый номер» завёл его на торпеду. И совершил фатальную ошибку! К торпеде всегда подходят со стороны винтов, и первым делом, на винты накладывают стопора – деревяшки такие, чтобы винты не провернулись – торпеды, они, иногда коварны, как бабы… Почему матрос этого не сделал – теперь уже не узнает никто… Через несколько минут, «первый номер» доложил наверх, что шлангом запутался в направляющем конце. В таких случаях, посылают на помощь «номер два». Серебряков так и скомандовал. По прошествии некоторого времени, «второй номер» доложил, что он тоже запутался…
     Ситуация выходила из-под контроля. По всему судну повисла гнетущая тишина (надо сказать, все переговоры с водолазами передаются по трансляции). Страхующий водолаз в мгновение ока сел на «беседку», и полетел вниз. Внезапно, все манометры на пульте запрыгали около нуля:
- Обрыв шланга «первого номера»… Обрыв шланга «второго номера» - доложил я Серебрякову.
К тому времени, я много чего повидал, но тут мне поплохело конкретно: обрыв сразу двух шлангов…нереально!
Серебряков выхватил у матроса-связиста микрофон, и резко скомандовал:
- Первый, второй, перейти на резерв! Страхующий! Увеличиваем скорость спуска! Береги уши, Гриша…
- Товарищ лейтенант! – обратился к Серебрякову связист, - разрешите… С первым и вторым нет связи. Обрыв кабеля!

     …Это был тот самый зверь – «чёрный песец» - который на флоте приходит, обычно, вместе с адмиральской проверкой. Но сейчас, в обозримом пространстве, не было ни одного адмирала…
- Страхующий на грунте! – доложил динамик голосом старшего матроса Гриши, - Самочувствие хорошее. Только левое ухо порвал, кажется. Торпеды нет. «Первого» и «второго» не наблюдаю. Колокол пуст. Шланги и кабели на грунте, чисты…

     Дело было долгое. Опрашивали всех. В конце концов, комиссия пришла к выводу, что оба водолаза, в силу неопытности, схватили «азотный наркоз», стали не способны к адекватным действиям, раздали муфты шланг-сигналов. И в этот момент, сработали незастопоренные винты торпеды, которая и утащила матросов. Уже по первому льду, наш «Гогланд» несколько раз выходил в тот район, для поисков тел погибших, но тщетно… Серебрякова оправдали, однако перевели на склад. И задержали присвоение очередного звания. Впрочем, ненадолго. Дальше началась перестройка, сменилось командование, и военная карьера Артёма Серебрякова пошла по накатанной колее. А среди балтийских водолазов сложилась легенда, что ежели водолаз увидит под водой, в мутной полумгле, силуэты двух фигур, в оранжевых комбинезонах, сидящих верхом на серебристо-зелёном продолговатом предмете, то всё! Выходи из под воды, и пиши рапорт. Иначе, следующее погружение будет последним…

…Ещё раз налили, и выпили не чокаясь. По прошествии некоторого времени, неугомонный Костик спросил:
- Петрович, ну и что? Шаманские бредни, какие-то! Легенда о «чёрном дайвере»… Пусть инструктора в Хургаде пугают этим пузатых бизнесменов…
- Дурак ты, Костик. Слушай дальше…

     …Долго ли, коротко ли, но Серебряков дослужился до начальника водолазной службы бригады. И довольно часто сам ходил под воду: «Ну… чтобы форму не потерять… ». Случилось так, что по выслуге лет, отправили его на пенсию. Да и то: кап-раз, пора бы дорогу молодым давать! А про историю ту, давно забыли: «Э-э, мало ли у кого каких скелетов в шкафу не спрятано!» Но вот что интересно: за месяц до увольнения, пошёл Артём Серебряков под воду – причал осматривали, работа рутинная, ну он, по своему обыкновению, решил поучаствовать лично. Не прошло минуты, как кап-раз доложил, что выходит, вышел, и с абсолютно белым лицом, ушёл в каюту к доктору. Доктор Гордеев:  кто знает, тот знает…

- Знает, Петрович, знает! Доктор Гордеев… Работали вместе… Ты не тяни!
- Ну, Макс, не будь торопыгой! Всему своё время…

     Доктор накатил ему стопаря. О чём они беседовали – мне неизвестно. Только с тех пор, Артём не ходил под воду…
А тут и «отвальная». Брали его в нефиговую фирму, на должность начальника водолазной службы. Дали от фирмы «подъёмные». И решил он, широкая душа, так отметить свою пенсию, чтобы чертям тошно стало… И отметил. В самый разгар вечера, выяснилось, что с «жидким», как всегда, прогадали… Новоиспечённый «олигарх» решил, что бавленное «шило» - весьма не-комильфо. Собрал народ: преемника, Гордеева, и поехали на его «Волге» до приличного «Маркета».
     Ехали по Усть-Рогатке – причал такой. Сыпал противный мокрый снег. И внезапно, в неверном свете фар, возник строй матросов, идущих, очевидно, из клуба. Серебряков, сидевший за рулём, резко принял вправо… И упал с пирса.  «Волга», точно подводная лодка, сначала приняла дифферент на нос, а потом, по какой-то фантастической глиссаде, встала на все четыре колеса уже на грунте…

     Гордеев потом рассказывал: все, сидящие в машине, были водолазы, ну или лица, приближенные к ним, а посему решили – (и это было единственно правильным решением)- на раз-два задержать дыхание, открыть стёкла. А на три-четыре, когда давление сравняется с забортным – выбивать двери и всплывать. В принципе, так оно и случилось. Всплыли все, кроме Серебрякова. К утру его подняли. Пат-анатом поставил диагноз – инфаркт. Но вот, что интересно, доктор Гордеев сообщил мне, приватно, что
перед гибелью, за месяц, Артём, словив галлюцинации под водой, решил больше не погружаться…такая нелепая смерть! И, главное: Гордеев, будучи вполне квалифицированным доктором, вдруг резко подал заявление об отставке. За рюмкой чая, он сообщил мне, что видел тех, двоих, на торпеде верхом… Когда тонули в «Волге». После этого, доктор Гордеев под воду не ходил…

      - Знакомая песня! – стармех плавкрана помял в руках «Беломорину», - командир, курить на палубе?
     - Именно! – пробасил Петрович, - Макс, давай ещё закуси покромсаем?
     - Без балды, Петрович! – я взял тяжёлый тесак, и принялся кромсать лук.
     - Мужики! – некстати впёрся Костик,  - там это... миксер с бетоном приехал... Будить узбеков?
     - Иди-иди, и чтобы всё было как надо!
     -Ушёл! – и Костик забацал «берцами» по трапу.

     - Макс! – Петрович положил мне на плечо свою длань, и я присел, - Макс! Я не пойду больше под воду! Я видел «их»…  Тех, которые…на торпеде… Скажи шефу, что я заболел. Нет у вас больше водолаза Петровича… Я жить хочу!

     - Валяй, Петрович! Шеф тебя ценит, как прораба!

     - Твою маковку! – послышалось через пару минут, - ты как раствор подаёшь, урод?

      Строитель Петрович, зарабатывал свои бонусы…


PS.Все имена и названия, изменены во избежание…