Беспокойный день господина Григоренко

     Забавная оказия эта произошла с господином Григоренко в день Святой Троицы. Накануне прошёлся довольно обильный дождик, и теперь воздух был удручающе горяч, влажен и душен.
     Господин Григоренко стоял в центре базарной площади. В одной руке он держал два увесистых полных пакета, а другой вертел кошелёк и случайно выуженную связку ключей, стараясь расплатиться. Тут сверх ко всему зазвонил мобильный телефон. Жонглируя этими предметами, г-н Григоренко ловко достал телефон, а кошелёк отправил в боковой карман брюк, туда же он собирался поместить и связку ключей, но промахнулся…
     - Здравствуй, Серёжа.
     - Здравствуй, здравствуй, Тамарочка!
     - С праздником.
     - Спасибо, и тебя. А что за праздник?
     - Ну, как же? – Троица!
     - Ах да, совсем вылетело.
     - Серёжа, я ведь тебя об одном одолжении хотела попросить.
     - Говори. Если в моих силах, так с удовольствием.
     - А не мог бы ты ко мне заглянуть? Чайку попьём, заодно и поговорим.
     - Я как раз на базаре, словно на зло недалеко от тебя, - он сам себе рассмеялся. – Сейчас и буду.
     Покинув радужную разноликую площадь, г-н Григоренко направился прямиком к своей давешней подруге Тамаре Алексеевне. Дорогой он насвистывал и всё сетовал, что позабыл о празднике.

     Пили чай. Тамара Алексеевна ради соблюдения приличий долго расспрашивала о делах и здоровье г-на Григоренко, а тот в свою очередь старался скорее подтолкнуть её к сути дела. Духота стояла невыносимая, да к тому же чай был жутко горячий и приторный.
     - Тамарочка, так что у тебя там собственно за просьба? – наконец осведомился г-н Григоренко.
     - Просьба? – переспросила та, словно позабыв. – Сущий пустяк: мы с мужем уезжаем сегодня буквально на пару дней – сына проведать. Ты бы не мог в это время за квартирой приглядеть?
     - Отчего не приглядеть – пригляжу. Только куда она денется?
     - Ой, не скажи, Серёжа. Ты знаешь, какой это дом – одни воры, куда ни плюнь. Вон Верка, что подо мной, прошлым летом на море собралась: едва за порог, тут же квартиру и обчистили. А когда ты будешь захаживать, они не сунутся. Вообще, знаешь, почему бы тебе, Серёжа, эти два денька у нас не пожить?
     - Брось, Тома, к чему я у вас жить буду… Присмотрю за квартирой, не волнуйся. Всё нормально будет, - добавил г-н Григоренко, заметив возросшее волнение во взгляде Тамары Алексеевны.
     - Мы после обеда поедем. Ты может в это время придёшь, посидишь хоть с часок, чтобы «эти» не поняли, что квартира пустая. Я картошечку специально для тебя пожарила, в холодильнике вон салатик, вино мужнино домашнее…
     - Ладно-ладно, сказал же – приду.
     Несколько успокоенная Тамара Алексеевна начала методично рассказывать г-ну Григоренко, как именно он должен присматривать за квартирой. Она попросила его непременно поливать цветы; однако, скоро выяснилось, что сегодня она их уже поливала, а в следующий раз это нужно сделать аккурат через три дня, притом, что они с мужем будут отсутствовать всего два дня. Тамара Алексеевна озвучила ещё несколько подобных несуразных пожеланий и напутствий, а в довершении десять минут объясняла, каким образом закрывать дверь.
     - Откроешь дверь вот этим большим ключом, а закрывать – она захлопывается. Только, Серёжа, внимательнее: замок старый, он раз захлопнется, а другой нет. Ты, пожалуйста, проверяй.
     Тамара Алексеевна было бросилась показывать, как проверить захлопнулась ли дверь, но тут г-н Григоренко заявил, что «уж с дверью он как-нибудь разберётся», буквально выхватил ключи и вырвался наконец от навязчивой подруги.
    
     Остатки вчерашнего дождя подсыхали и поднимались вверх невидимым горячим паром. Залитые солнцем деревья и кусты стояли неподвижно, точно бронзовые скульптуры. Г-н Григоренко, вспотевший и изнурённый, добрался до своей квартиры, где его ждал другой неприятный сюрприз. Дважды осмотрев все карманы и пакеты, он не нашёл ключей, разумеется, за исключением тех, которые ему вручила Тамара Алексеевна. Само собой, запасные ключи были в квартире. Впрочем, кажется, должен оставаться ещё один экземпляр.
     Господин Григоренко позвонил своей бывшей жене, и та нехотя сообщила, что привезёт ключи, но никак не раньше чем через час. Тогда он решил переждать это время у соседа.
     Дверь открыла жена «Палыча» Лидия Сергеевна, толстая краснолицая тётка, набитая свиными котлетами и предрассудками.
     - Лида, добрый день. А муж дома?
     - Нет, на рыбалке. Целыми днями торчит там со своими алкашами. Ты хотел чего или так?
     - Я ключи от квартиры потерял. Веронике - своей бывшей – позвонил, а она сказала, только через час запасные привезёт… Вот я думал с Палычем в шахматы покамест перекинуться.
     - Тоже придумал! Серёжа, эт тебе не шутки: надо замок срочно менять.
     - Это ещё зачем?
     - Ограбят – вот зачем. Сейчас времена-то какие. Вон возьми у нас газету, по объявлению вызови человека, и пускай меняет замок. На твоём месте я бы от дверей сейчас вообще не отходила. Хочешь, возьми табурет, газету, сядь под дверью и звони скорее.
     «Издевается она что ли», - подумал г-н Григоренко. При этом он взял газету, вежливо отказался от табурета и ушёл. Спустившись вниз, он сел на лавочку у подъезда и увлёкся чтением одной статьи, в которой говорилось, что в администрации его города единственные в области не просили увеличения бюджета, а, напротив, по окончании года вернули неизрасходованную часть обратно в казну государства. Звонок отвлёк его.
     - Серёжа, ты у нас?
     - Нет, скоро приду, - несколько недовольно пробормотал г-н Григоренко.
     - Я ведь как чувствовала! – испугано вскликнула Тамара Алексеевна. – Мне сейчас звонила соседка – Нина Савишна, - я её тоже просила мельком, со стороны за квартирой присматривать. Она говорит, мимо проходила и услышала, будто в квартире у нас кто-то шуршит.
     - А не проще тебе было оставить ключ этой своей бдительной соседке? - уже с явным раздражением спросил г-н Григоренко.
     - Что ты, Серёжа, миленький, она ведь у нас первая воровка на весь дом и есть! Я бы ей слова не сказала, но она ушлая как ведьма. Потом узнала бы – обиделась.
     - Сейчас пойду, посмотрю.
     «Это у них в голове тараканы шуршат, - думал г-н Григоренко. – Вздорные бабы». Он нехотя поплёлся по открытому палящему солнцу тротуару к дому Тамары Алексеевны. Однако с каждым своим неторопливым шагом он всё больше размышлял о поверенной ему квартире. «Вдруг и вправду туда кто-то залез? Ужасно-то потом перед Тамарой будет неловко. Раз уж взялся за гуж, так нечего теперь плеваться». Раздумывая подобным образом, г-н Григоренко понял, что ему нужно незамедлительно бежать туда. От его дома до дома Тамары Алексеевны было не более пятнадцати минут хода, но он преодолел это расстояние в какие-нибудь три-четыре минуты. Старая двухэтажная школа, супермаркет с броской неоновой вывеской, пешеходный переход со стёршейся разметкой – всё это кружилось перед его глазами. Из-за жары стало трудно дышать… но вот он уже у дверей. Дёргает ручку – закрыто. Отмыкает замок и входит в квартиру. Внутри спокойно и тихо: никаких следов грабителей или какой бы то ни было другой шуршащей нечисти.
     Господин Григоренко вымыл холодной водой вспотевшее лицо и присел в большое кожаное кресло в зале. Пока он пытался расслабиться, отдохнуть и прийти в себя, ему отчего-то вспомнились слова Лидии Сергеевны, которые в его разморённой на солнце голове превратились в навязчивое беспокойство. «Валяются эти ключи где-нибудь и валяются, пока дворники вместе с прочим мусором не отправят их в урну. Да кому они нужны? Что делает абсолютное большинство людей, увидев на земле в пыли чужие ключи? – пройдут мимо, вот и всё. Ну а если и предположить, что ключи нашёл именно такой человек, который способен на воровство и даже несомненно заинтересовался ими с этой целью. Но как же он определит, чьи ключи и от какой квартиры? – немыслимо. Впрочем, могло быть и так, кто-то увидел, как я роняю ключи, подобрал их, а затем проследил за мной до самой квартиры».
     Неприятное волнение поднималось в уязвимой душе г-на Григоренко. Он вышел, старательно заперев дверь, и решил поскорее вернуться к себе домой. Вслед за ним из соседней квартиры выбралась маленькая сморщенная женщина в синем халате и зашла вслед за ним в лифт. Она буквально упёрлась в г-на Григоренко пристальным рыщущим взглядом и простояла так всю дорогу до первого этажа. Г-н Григоренко двинулся было прочь, но услышал позади тонкий занудный голосок:
     - Извините.
     - Да, - ответил он, обернувшись.
     - Я Нина Савишна – соседка Тамары.
     - Здравствуйте. Сергей Геннадьевич.
     - Очень приятно, Сергей Геннадьевич. А вы что уже уходите?
     - Гм… нет, я буквально на пару минут.
     - Просто я смотрю: вы вот ушли, а окно в квартире открытым осталось.
     Он взглянул вверх. Окно на балконе действительно было открыто. Г-н Григоренко слегка выдохнул и усмехнулся.
     - Так ведь там решётка.
     - Одно название. Видите, на первом этаже у Михалыча точно такая же стоит. А Васька – местный наш дурачок, заметьте, не самый худой парень, когда похмелиться приспичило, через эту решётку проскользнул как по маслу, будто и нет её. Магнитофон унёс гадёныш, - несколько даже ностальгически добавила Нина Савишна.
     - Первый этаж и третий всё-таки разница. К тому же я вернусь… через минутку.
     С совершенным спокойствием прошествовав до угла дома, г-н Григоренко припустился что есть духу. Перекрёсток, супермаркет и школа промелькнули в обратном порядке. Ему уже казалось, что его квартиру непременно кто-то ограбит. Может быть, грабят в этот самый момент. Припомнился один странный паренёк на базаре. «Подозрительно он смотрел на меня и плёлся следом по всему базару».
     Господин Григоренко очутился в своём дворе и бросился было к подъезду, но путь ему преградила заплаканная соседская девчонка.
     - Дядя Серёжа… - всхлипывая, начала она.
     - Подожди, Катюш, я занят.
     Он уже обошёл девочку и открыл дверь в подъезд, когда вдруг понял, до чего он смешон в этой нелепой паранойе. Г-н Григоренко развернулся и, подойдя к девочке, присел подле неё на одно колено.
     - Ну что случилось, солнышко?
     - Хм… - она шмыгнула носиком, - мальчишки мою заколку на дерево повесили. Вон там.
     Сергей Геннадьевич подошёл к невысокой молодой акации, осторожно наклонил ветку и отцепил красную заколку.
     - Держи, Катюша, - сказал он, погладив девчушку по голове.
     - Спасибо, дядя Серёжа, - ответила Катя и весело побежала прочь.
     «И что я бегаю, как мальчишка туда-сюда? - подумал г-н Григоренко, - Кому нужна моя жалкая квартирёнка?» С нарочитой расстановкой он пригладил взъерошенные волосы, поправил воротник рубашки и спокойно направился домой, убедиться таки, что всё в порядке. Однако, как только он поднялся на свой этаж, его напускное спокойствие подскочило в нём, на секунду застряло в горле и вылетело наружу с резким взволнованным выдохом. Дверь в его квартиру была открыта. Не задумываясь, г-н Григоренко рванул дверь на себя и ринулся в квартиру… Из спальни на него удивлённо взирала бывшая жена.
     - Ты совсем тут из ума выжил?
     - Вера! – радостно крикнул г-н Григоренко, а я-то думал…
     - Серёжа, мне ужасно некогда, перебила его Вероника. – Я кручусь сегодня целый день, словно юла. Телефон забыла и сижу тут, как дура, тебя дожидаюсь. Ключи я в зале на тумбочку положила, а теперь мне некогда.
     Вероника Евгеньевна подхватила с кровати свою сумочку и направилась к двери, а г-н Григоренко слишком устал, чтобы пытаться её задержать. Он достал из серванта бутылку коньяка, которая стояла там, в качестве украшения, года как четыре, и налил в пыльный стакан, найденный там же, грамм пятьдесят, чтобы унять нервы. Ему пришла мысль, что сменить замок будет не лишним, хоть бы для собственного успокоения. Здесь затрещал телефон, разбив все мысли.
     - Серёжа, ты где? Мне сейчас звонил Семён Филиппович, сосед снизу: говорит – мы его заливаем.
     - Быть не может, я вышел две минуты назад… за хлебом.
     - У него с люстры вода капает.
     - Я перезвоню, - сказал г-н Григоренко и нажал отбой. В диком раздражении он выскочил из квартиры, закрыл дверь на три оборота ключа и бросился по знакомой дороге к дому Тамары Алексеевны. Ему хотелось кричать или плюнуть на всё, но он не делал ни того, ни другого, а просто бежал. Вот паршивая школа, будь она не ладна; супермаркет полный жуликов и лизоблюдов; какой-то идиот, сигналящий изо всех сил на пешеходном переходе. Г-ну Григоренко вдруг захотелось, чтобы эту несчастную квартиру непременно ограбили или затопили. «Нет, будет просто прекрасно, если весь дом сгорит к матерям собачьим вместе со злосчастной квартирой и вместе со сморщенной Ниной Савишной и с этим Семёном Филипповичем, кто бы он ни был, прости Господи». Тяжело дыша и немного подрагивая от напряжения, вызванного не присущей его годам нагрузкой марафонца, г-н Григоренко подбежал к входной двери. Не сразу он сумел отправить трясущийся ключ в замочную скважину. Наконец резким нервным движением он распахнул дверь: конечно, никто не грабил эту убогую тёмную квартирку, огонь не полыхал, охватывая всё новые пространства своими красными хвостами, и даже следов потопа не было видно. Привычный звон раздался в левом кармане его мятых брюк.
     - Не волнуйся, Серёженька! Это у Филипыча жена вымыла люстру, и там видимо скопилась вода…
     - Тома, я плохо тебя слышу, - устало перебил её г-н Григоренко, - что-то с телефоном.
     - Серёжа, Серёжа! Ты как будешь уходить, оставь, пожалуйста, на кухне свет включённым, мол…
     Сергей Геннадьевич выключил телефон. Он прошёл в квартиру прямо в обуви, остановился на минутку, огляделся, прошёл в кухню. Свет там, как ни странно, уже горел. Он выключил свет и вышел из квартиры, небрежно захлопнув за собой дверь.
     Измождённый и сердитый г-н Григоренко вновь побрёл домой. Во дворе играли дети. Их весёлые голоса заставили его поднять голову. Он посмотрел на резвых живых малышей. Его окружали большие раскидистые деревья с густыми кронами, аккуратно подстриженные кусты и предзакатное небо. Солнце украдкой подмигивало из-за череды домов, собираясь совершенно упокоиться за горизонтом. И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущего сильного ветра. Г-н Григоренко вспомнил, что это был за день, и вся злость и всё раздражение вдруг вылетели из него, подхваченные лёгким ветерком, и растворились где-то в мутной подсыхающей лужице у дороги. Он смотрел, как два больших, пушистых облака двигались по небу, как листья переливались в закатном огне, как трепетали верхушки можжевеловых кустов, и никто не мог у него всего этого украсть.