Ольга. Часть 28

Часть 28


Я должен, я обязан был решить эту задачу. Сам, без чьей-либо помощи и подсказки. И дело было даже не в самолюбии. Эту задачу изо всех сил старался решить её муж, чтобы помочь молодой жене. К этой задаче он подключил самые лучшие умы в своём КБ, куда ушёл по распределению разработчиком электронных управляющих систем. А в мою голову засела совершенно глупая мысль - если я решу эту задачу, то Олька станет моей по самому железному праву. Потому что он умный, сверхпорядочный интеллигент, но я не только сильнее его, но и в тысячу раз умнее. И тогда меня навсегда покинут глупые угрызения  совести, которая, скользя по жизненным стереотипам, начинала нашептывать сердцу, что так жить нельзя и так поступать нечестно. Нет. Всё. Если я решу эту задачу, то всё моё отношение к Ольке сделается правильным и абсолютно честным!

Задача не выходила из головы, проникая всё глубже и глубже в сознание, подсознание, во все чувства и даже эмоции. Раздражаясь про жизни или работе, я начинал ругаться этой чёртовой задачей, её простыми, но совершенно неподдающимися условиями. Я изрисовывал ромбиками и квадратиками алгоритмов толстенные тетрадки, оставшиеся от глупых лекций по марксистско-ленинской ерунде. Я без конца мучил вершину технической мысли того времени - программируемый микрокалькулятор, который купил ещё на втором курсе для расчета громоздких курсовых. Но теперь эта простенькая, жутко медлительная машинка позволяла мне отрабатывать куски алгоритмов, которые рождались в голове и требовали проверки на работоспособность.

Первые результаты были получены каким-то профессором на Олькиной кафедре, вызвав сначала бурную радость всей кафедры и моё горестное отчаяние. Но на термехе эти данные не подошли. Там сформулировали проверочную задачу, введя некоторые дополнительные фиктивные элементы, которая легко поддавалась формальному описанию и программному решению. Профессорская методика и полученные данные, к счастью, оказались ошибочными. Мои мысли расползались и вглубь, в вширь, и в самые непролазные дебри. Калькулятор пыхтел по десять часов над одной итерацией, но каждый раз выдавал результат, не проходящий через алгоритм проверки. Исписанные бумаги валялись повсюду - на столе, на кровати, в туалете вокруг самого лучшего места для размышлений, в НИИ на выделенном мне для диплома столе, даже между листов дипломной записки. Я забросил свой проект, напрягая мозг лишь одним. Да, у нас в НИИ было много своих неплохих математиков, но я из принципа не обращался ни к кому. Я должен был всё придумать и решить сам, только сам! Только тогда свершится то, что я хотел и желал всей душой и всем сердцем!

От бесконечной писанины голова перешла к недаванию покоя рукам. Я начал вырезать из бумаги и вертеть в пространстве то, что изначально являлось схематичным объектом решаемой задачи. Что-то стало вдруг яснее и более осязаемо. Пятничным вечером я приволок из НИИ кучу проволоки, порезал её на куски и начал располагать в пространстве точки, на которое должно было опираться решение задачи в плоскостях. Проволоки падали, я вытащил из мешка несколько картошек, порезал из на половинки в виде подставок и начал тыкать в них своими проволочными векторами и точками. Ёжики скользили по кухонному столу, оставляя мокрые крахмальные следы, а на проволоки накладывались прямые и гнутые листы газет, изображающие плоскости... Господи, ну что же здесь не сшивается то, блин?

Согнутый газетный лист привиделся мне ранним субботним утром, во время первого пробуждения и сладкого отхода от сна. Мысли ещё в дрёме опять улетели к ненавистной задаче. Я опять представил газетный лист, который перегибается в виде двух плоскостей... Но перед глазами мои руки вдруг взяли вдруг этот лист, свернули в сердцах в кулёк и насадили на точечного-векторного ёжика. Острый конец кулька указал на точку, вставшую перед моим мысленным взором, и вдруг, в это самое мгновение мои реальные, настоящие руки задрожали, даже запотели от волнения под толстым ватным одеялом. Нет! Не двигаться! Не спугнуть! Точно! Всё вдруг увиделось мысленно-невооруженным взглядом. Конус! Не бесконечные сгибания пересекающихся под всеми мыслимыми и немыслимыми углами плоскостей, а сворачивание плоскости в спиральный кулёк, ... Да,  конце концов от него остаётся одна-единственная точка, которая даёт правильное направление всей механике! Сердце заколотилось так, как никогда ещё не колотилось. Я вскочил и тут же начал рисовать своё открытие на валявшихся листках бумаги.

Нет... Увы, не всё так просто. Не хватало ещё одной главной точки, чтобы правильно расположить в пространстве мой красивый конус. Но я уже понимал - найти эту точку всё-таки гораздо проще, чем копаться в бесконечном пересечении плоскостей... Я расхаживал по комнате в одних трусах, забыв позавтракать и умыться. Ну-же! Ну! Не хватает ведь самой малости. Мысли побежали по проверочной задаче, точнее по той воображаемой механике, которая была придумана и введена фиктивно в модель для проверки правильности расчётов исходного объекта...

Первый раз в жизни я воочию испытал, что такое ощущение наслаждения от только что сделанного тобой открытия. Нечто жуткое, нереальное и настолько извращённо сладкое, как будто попал в сказку с тысячью прелестных женщин, где одному твоему велению подвластно буквально всё, без малейшей тени совести или стыда. Сердце грохотало и долбило в виски, губы сами по себе растягивались в улыбку фантастического наслаждения. Я - гений! Я сделал это! Я, простой деревенский парень, Гошка Бородин, развратный и распутный бабник, любящий свою замужнюю сестрёнку, сделал то, что не смог сделать ни её муж, ни целая кафедра умнейший и заслуженных профессоров! И я сделал это лишь только потому... Да, наша маленькая и теперь уже очень далёкая Лизка была права. Потому что я, действительно,  люблю свою сестрёнку и для неё готов сдвинуть горы, а не то что найти решение какой-то глупой задачки!

Дрожащими от волнения руками я забивал в калькулятор программку маленького и самого главного кирпичика моего решения. Ещё пару кнопок, и программа, наконец, стартовала, зарябив зелёными цифрами на индикаторе. Я уже не сомневался, что всё закончится успешно и на экране появятся восемь единичек - придуманный мной символ того, что первое и единственно правильное решение найдено и проверено. Но ожидание оказалось волнительным и невыносимым. Количество итераций заметно увеличилось, значит ждать придётся уже не десять часов. Подмывало прямо сейчас пойти к Ольке, благо сегодня суббота, и они, наверняка дома. Но надо было всё проверить,  написать нормальную программу и прогнать через ЭВМ в своём НИИ, чтобы сразить Валерку напрочь одной красивой и красноречивой распечаткой...

Не в силах оставаться дома, я отправился беспечно и бесцельно бродить по городу, тихо празднуя внутри себя свою первую, самую сладкую, самую научную и не только научную победу. Калькулятор замер сияющими единицами уже в середине бессонной ночи. Ну, вот и всё, победа! Ждать понедельника не хотелось. Я победил, и на правах победителя мог теперь делать всё, что захочу.

Первый раз я ехал на другой конец города в новую Олькину квартиру, сжимая в руках тонкую бечёвку большого тортика и то и дело нащупывая в боковом кармане все выкладки с красивыми рисунками, которые я сделал к своему короткому докладу  перед счастливыми молодожёнами. После решительного звонка за дверью послышался шум и Олькин голос "Ой, Валер, открой... Наверное, родители приехали" Он стоял в прихожей в одних спортивных штанах, по пояс голый, а позади него из ванной комнаты сквозь щели в двери пробивался яркий свет – значит, Олька убежала туда, наверняка, одеваться. Обидно и неприятно ёкнуло в сердце - понятно, чем они тут занимались пол дня, ведь время уже к обеду. Но в одно мгновение всё улетучилось без следа. Выскочила Олька в домашнем халатике, с мокрыми волосами, меня встретили с самой искренней радостью, и уже через несколько минут в многозначительной тишине я объявил о цели своего неожиданного визита в их семейное гнездышко.

Валерка остался самим собой, всё тем же Валеркой Лариным. Он встал, почесал за ухом, потом честно и от души пожал мне руку.

-- Георгий, это, действительно, гениально... Даже если до конуса кто-нибудь и додумался бы, то до их проверочного рычага...

Олька вцепилась с боков в мои плечи, и я изо всех сил старался не схватить её сейчас в свои объятия и не расцеловать совсем уже не по-братски. Она смотрела в мои глаза, пыталась то ли улыбаться, то ли придать своему очаровательному личику торжественный и очень важный вид.

-- Гошка, ты хоть сам представляешь, что ты сделал?-- она, начала трясти меня за плечи, словно невменяемого,-- Ты ведь сделал меня кандидатом, понимаешь?

Её губы начали растягиваться в самую прекрасную на свете улыбку, и первый раз в жизни я ощутил себя самым счастливым человеком, но совершенно по-новому. Мы же вместе, мы живём нашей общей радостью и заботами друг о друге. Мы помогаем друг другу решать проблемы и достигать успеха в этой жизни. Мы не делим теперь нашу жизнь и наше счастье на реальность и видимость. Мы вдруг поняли и совершенно явственно ощутили, что может доставлять другу удовольствие не только физической близостью влюблённых мужчины и женщины, а как и в нашем далёком детстве, простым ощущением открытого, бескорыстного тепла и заботы о родном человеке.

Я ждал её каждый день. Ждал и понимал, что  пропадаю в НИИ до вечера, а она теперь торопится найти своё место на кафедре, поэтому придётся немного потерпеть... Записка стояла в прихожей у зеркала. На белом бумажном конусе, сцепленном обычными скрепками, красовался помадный отпечаток её губ, а ниже крупными красивыми буквами написано: "Гению от сестры гения!"

Они прилетели с Валеркой в следующий выходной, опять все перевозбуждённые, но теперь уже в возбуждении радостном и волнительном. Зав кафедрой и руководитель темы выпали в осадок. Заведующий, как и ожидалось, оказался человеком порядочным и не стал воровать у Ольги её решение, чтобы присвоить его или нагло передать кому-нибудь из очень заслуженных, а студентку Ларину просто приписать, как соучастницу. Теперь на основе Олькиного гениального решения на кафедре будет разрабатываться целая отдельная методика решения подобного класса задач теоретической механики. Уже продуманы её умные, научные определения и даже рабочее название Олькиной кандидатской диссертации. С возбуждённо сияющими, устремлёнными в светлое будущее глазами, мы подняли стаканы, громко чокнулись и дружно выпили до дна под мой, совсем уже не шутливый тост.

-- За будущего кандидата технических наук Ларину Ольгу Николаевну!

Глотая жгучую водку, я повторил свой тост мысленно для себя таким, каким изо всех сил пожелал когда-нибудь произнести вслух:

"За кандидата технических наук, Бородину Ольгу Яковлевну!"

===========================================
Часть 29: http://www.proza.ru/2013/12/23/1057