Где родился, там и сгодился...

« Воронеж лучше Нью-Йорка и Лондона, вместе взятых!» - считает 13-летний воронежец.
  Тринадцатилетний Майкл Огундиму, рожденный в Воронеже от русской женщины и студента из Нигерии, после смерти матери даже слышать не хочет  о переезде к родственникам за границу. При том, что отец у него  в настоящий момент - во Франции, родной дядя — в США, а бабушка — в Нигерии. И все, мягко говоря, не бедствуют: например, у  родного брата отца в Нью-Йорке — трехэтажный особняк и аж 4 машины.
  Все Майкла зовут жить к себе. Несколько стран готовы распахнуть перед ним не только двери отдельной комнаты с компьютером и телевизором во всю стену, но и двери самых престижных вузов мира. Мальчик однако считает себя коренным воронежцем и убежден, что его  Родина — здесь
- Там, где могила моей мамы, - объясняет подросток с черными, как ночь, глазами.
  В то время как наши соотечественники, всеми правдами и неправдами, стараются уж если не переехать на ПМЖ, так хотя бы поучиться за рубежом, ребенок, происхождение которого видно невооруженным глазом, любит именно эту страну и намерен жить только там, где родился.

Интернациональная семья

  Нигериец Олуфэми Огундиму прожил  в Воронеже с русской женой Анжелой несколько лет. После окончания воронежского строительного института  работал по сменам на заводе упаковщиком готовой продукции и ютился, как многие наши земляки, у тещи в тесной 2 комнатной квартирке, в панельном доме на переулке Ольховом:
—Когда Анжела  привела в дом чернокожего парня и сообщила, что познакомилась с ним на дискотеке, я  даже не удивилась: этого следовало ожидать! — вспоминает  70-летняя Валентина Ивановна, — подружка моей дочери встречалась в то время с иностранцем, и  все уши нам прожужжала, какие  они обходительные, щедрые, не то что наши. То, что Фэми из Нигерии, меня нисколько не смутило. Он в первый же день рассказал , что у него есть мама, два брата и сестра; что у них  в Нигерии свой дом и у каждого члена семьи по машине; что мама работает бухгалтером, а ходит в национальном наряде с матерчатым тюрбаном на голове. Рассказал, что и в других странах у него есть  родственники. У меня самой  каких только кровей не намешано.!Бабка по отцу — цыганка,  дед — донской казак. Не было у нас в семье никаких предрассудков на национальной почве, и  Фэми мы приняли, как родного. Очень скоро он  из студенческого  общежития переселился к нам в квартиру.

  В начале1995 года Анжела и Олуфэми поженились. Мать Фэми будущую сноху видела только на фотографии, но написала в письме, что против брака не возражает.
—Свекровь, конечно, мечтала, чтобы они жили все вместе в Нигерии, — вздыхает Валентина Ивановна,— но Анжела из Воронежа надолго уезжать не хотела даже при том, что в те годы   были большие проблемы с продуктами. Фэми ездил несколько раз  в Англию к своему дяде и  вез оттуда  мешок риса и ящик подсолнечного масла. Наши молодые поженились в очень трудное время, когда все было дефицитом. И это их  не рассорило, а наоборот объединило.

  В 1998 году в  воронежском роддоме №2 у  необычной пары родился сын Майкл: типичный негритенок с  курчавыми волосами.
«Маленький нигер », - шутили акушерки, листая медкарточку роженицы, - папа-то из Нигерии!»
  Жизнь у семьи была недолгой, но интересной. Три года Фэми с Анжелой и маленьким Майклом жили в Англии. Потом дважды ездили в Нигерию. Фэми познакомил жену со свекровью, со всей своей многочисленной роднёй. Может быть, они вместе ещё поездили бы по миру. Но пять лет  назад жизнь Анжелы внезапно оборвалась…
-Однажды она просто уснула и не проснулась, - рассказывает Валентина Ивановна, -   судмедэксперты установили, что у дочери оторвался тромб что привело к мгновенной смерти.

За маму, за папу
 
  Соседи, знакомые и друзья  были просто уверены, что  уж теперь-то 42-летний вдовец точно вернётся  вместе с сыном  на свою родину  или уедет в другую, более сытую и благополучную страну. Но Фэми и после похорон жены заявил, что уезжать не собирается.
— Очень  надежным оказался наш Фэми, — улыбается тёща, —  у соседок вон сыновья на диване полеживают да пиво тянут, а мне иностранный зять  ремонт на кухне сам  сделал: обои поклеил, плиту газовую поменял, колонку!..
  Выпускник факультета промышленно-гражданского строительства, похоронив жену, регулярно проверял у Майкла математику, ходил на родительские собраниям и был ребенку и за папу, и за маму. Он чувствовал себя настоящим воронежцем, и часто говорил об этом мальчику. Не ругал свой город, как это зачастую бывает в обычных семьях, не критиковал власть при ребенке, а объяснял: « Кризис он, Майкл, и в Африке кризис...»
  Шутка сказать: Фэми оказался в Воронеже в далёком 1988 году. За это время поменялось четыре президента. Жил он здесь и при Горбачёве, вкусив в годы перестройки все «прелести» талонной системы и борьбы с пьянством. Хорошо запомнил времена правления Ельцина, когда вместе с русскими надеялся на становление молодой демократии и ужасался тому, насколько дик российский капитализм. Радовался экономическому подъёму при Путине и гадал, что же будет с приходом Медведева… И потом снова жил при призеденте Путине, машинально говоря « у нас», когда речь заходила о России.
— Папа мне сказал, что  полюбил Россию, но  тут негде стало работать, - вспоминает Майкл, -  и еще  здесь теперь опасно для иностранцев. На папиных земляков уже нападали на улице, били. Некоторые  даже не доучились, вернулись в Африку.
 Прожив  в России 23 года, папа Фэми все же уехал из Воронежа во Францию.
 
Ты да я,  да мы с тобой

-Года на два проводили, как минимум. Сказал, что хочет там жениться, обжиться,- разводит руками теща,- хотел Майкла с собой взять, но внук наотрез отказался. Теперь и не знаю, когда свидимся...
  Майклу, которого в Воронеже  окрестили в церкви как Михаила, сейчас 13 лет.  Он учится в воронежском лицее, у него здесь много друзей.
-Двойняшки Саша и Вика, Дима, - загибает пальцы Майкл, стараясь никого не забыть.
 Майкл часто показывает ребятам фотографии из разных стран, в которых побывал. Они-то, кстати сказать, говорят, что, на его месте,  во Францию поехали бы, не раздумывая. Не говоря уже про США и Англию, которые видели  по телевизору.
  А вот Майкл, у которого в этих благополучных странах  родной отец и куча других родственников, об отъезде из России даже слышать не хочет.
- Этим летом Майкл месяц прожил  у своего дядеи-компьютерщика в Нью-йорке, - рассказывает Валентина Ивановна, перебирая фотографии, - там не дом, а дворец! Загородная вилла. По кухне роботы всякие ходят, домашнюю работу делают, плазменный телевизор в полстены. Машины всех цветов: черная, белая, серая, красная. Две машины тетя с дядей водят, две в гараже стоят, ждут, когда дети подрастут. Майклу предлагали там остаться: как-никак родной племянник!  Но наш Майкл такую истерику закатил! Домой — и все!
 Отец отложил этот разговор до осени и завел его на Майклов День рождения, за праздничным столом. Так мальчик так плакал, что всех своих гостей напугал. Кричал, что не поедет ни в какой Нью-йорк, что ему и здесь хорошо.
  Бабушка мальчика( в недавнем прошлом , старший бухгалтер)  тоже в Нигерии не бедствует. Обстановка в двухэтажном доме европейская. Машина такая большая, что по узким улочкам города с трудом проезжает... Вечное лето, кругом цветы, чуть ли не райские птицы летают по улицам!
  Родной брат отца, который прочно обосновался в Лондоне, вообще живет во дворце с мраморными статуями!
- Я как вошел к нему, прямо обомлел, - вспоминает Майкл, - где у нас дома "прихожка" с полкой для обуви, у него — огромный зал с колоннами и греческими Богами по бокам!
  Прагматикам и циникам это покажется невероятным, но  вся эта бьющая в глаза роскошь в купе с бушующей природой не смогли отвратить мальчика от скромной и неброской Средней полосы России. На красивейшие города мира мальчик не променял свой родной город Воронеж  и бабушку, слепую на один глаз. Майкл уверен, что без него она  здесь не сможет.
  Из всех современных радостей в Воронеже у Майкла  сегодня лишь  простенький компьютер да старенький  телефон. И то, и другое, естественно, в единственном экземпляре и на годы вперед. Кем быть,  в какой вуз поступаобть подросток пока не знает. Зато знает точно, что денег в семье нет, и потому надо учиться и потом трудиться, если хочется хорошо, как его заграничные дяди.
  Нет у Майкла в Воронеже никакой поддержки в лице влиятельной родни; не у кого одолжить даже сто рублей до бабушкиной пенсии. Нет здесь ни агнлийских парков, ни французского Диснейленда, ни  американской статуи Свободы...
  Но зато в Воронеже — могила его мамы. Здесь — его любимая бабушка Валя, одноклассники, друзья.
  А значит здесь и его Родина!..