Северный мальчик Глава 2

Глава 2.

     Находясь в отпуске, он постоянно мечтал о море: купаться, загорать и ни о чем не беспокоится – это же райская жизнь. Но устроить себе этот рай на земле всё как-то не получалось. То семья, то работа, рождение сына, внесшего в его жизнь много радости и  много горестных минут! В сыне Егор Васильевич души не чаял и все свободное время, находясь в Москве, посвящал только ему. Но отклика в душе сына он не находил, как ни пытался. Понятно, что ветер дул со стороны супруги, уставшей от его постоянных командировок, от полугодового одиночества,  но легче от этого не становилось.

Сын подрос, и жена подала на развод, отнявший приличную порцию его нервных клеток. Сам бракоразводный процесс оказался довольно неприятным действом: судья совершенно не сочувствовала большому бородатому мужчине, который по полгода не бывает дома, и оставила ребенка с матерью, что в принципе, конечно, было предсказуемо. Гораздо больней оказался ответ сына на заданный для проформы вопрос о том, с кем бы он хотел жить.

 Сын категорично заявил, что хочет жить только с мамой. С тех пор Егор Васильевич окончательно разуверился в справедливости на земле и ушел в себя! То, что жена оказалась стервой, особого осадка в душе не оставило. Ну, стерва, кого ж этим удивишь? Хотя… любил же он её когда-то… Болела душа за сына. Оставалась одна маленькая надежда – вырастет, разберётся… Вырос, разобрался – и окончательно порвал с отцом.  Печальная повесть с трагичным концом. Не осталось семьи, но осталась наука - самая верная из всех жен на свете! Она никогда не изменяла первой, это удел мужской половины человечества!..

     Что-то стукнувшее в дверь вывело Егора Васильевича из горестно-сладостных воспоминаний. Что ж, надо идти и дальше сохранять верность науке, если даже на алтарь придется положить свою жизнь! Набравшись смелости, Егор Васильевич, рванул входную дверь на себя. Получилось! Ветер чуть изменился и это позволило быстро закрыть дверь за собой. Теперь он оказался полностью во власти стихии! Что тут началось… Взбесившийся вихрь стал швырять Егор Васильевича из стороны в сторону, немилосердно обжигая ему лицо.

     Дышать удавалось с трудом, а двинуться вперед и вовсе не было возможности. Наконец ему удалось дотянуться до «жилки» и  овладеть ситуацией. Надёжно схватившись за канат, начал медленно, но уверенно продвигаться в сторону метеодомиков. Идти было практически невозможно, и он уже готов был повернуть обратно, но чувство долга взяло верх.  Егор Васильевич упрямо продолжал идти вперед, хотя глагол «идти» явно не отражал действительности. На самом деле он всего лишь медленно продвигался по заданному маршруту.

     Добравшись до первого метеодомика он увидел, что чашечный анемометр испорчен сильным ветром «Хорошо, что у меня есть запасной», -  подумал Егор Васильевич. Максимально надёжно обвязав себя страховкой, он приступил к демонтажу сломанного и установке нового прибора. Закончив работу он даже немного взмок, но только телом - лицо по-прежнему стыло на ветру. Учёный, конечно, не мог видеть себя со стороны, но чувствовал как всю бороду и усы сковали отдельные льдинки. Ему подумалось, что окажись он сейчас на детском празднике, никто бы не посмел сказать, что Дед Мороз не настоящий! «Юмор -  это хорошо, значит не совсем плохи мои дела! Ладно, ладно, весельчак! Пошли дальше!», - и он отважно направился к самой дальней точке.
 
     Преодолев не слишком-то и большое расстояние с колоссальным трудом,  Егор Васильевич добрался до метеодомика номер два. Он едва успел закрепить страховку, как случилось страшное и неожиданное. Немыслимо сильный порыв ветра обрушился на него и  страховка, не выдержав такого натиска, открепилась вместе с крюком, от бетонного основания, оставив учёного беззащитным перед бушевавшей стихией.  В мгновение ока отлетев от злополучного метеодомика, Егор Васильевич понесся  с нарастающей скоростью по территории станции.

     Безмерно испугавшись, но не потеряв сочности выражений, он по дороге вспомнил всех матерей земли, а когда перешел к отцам, то уже не представлял, где находится. В общем-то, это было вполне логично: снежный шквал, несущийся сплошной стеной, чуть пробивающийся сквозь него свет прожекторов, а в целом - полнейшая темнота. Перед тем, как черная пелена окутала отключающееся сознание, Егор Васильевич услышал сильный хруст и почувствовал резкую боль в руке. 

Следующая глава здесь   http://www.proza.ru/2013/12/16/321