Северный мальчик Глава 9

Глава 9.

- В каких пещерах? Ты о чём?

- Я нечаянно задумался вслух. Ты, конечно же, не в курсе. Видишь ли, мы заинтересовались вашей планетой очень давно…по вашим меркам, да и по нашим тоже. Мы наблюдали за зарождением жизни на Земле, наблюдали за тем, как появилась ваша цивилизация и её путь от истоков и до космических полётов… Ваши предки, ещё на заре человечества, не строили жилищ, а использовали то, что уже было создано до них – пещеры, дупла деревьев… И тогда, надо тебе сказать, их отношение к еде было совсем иным, близким к современному животному миру, который питается по примитивной схеме – что добыл, то и съел.

А потом человек научился добывать огонь, минуя природные силы – и произошла, как вы ее называете, неолитическая революция. И, думаю, тут-то отношение к еде и поменялось кардинально. В еде, очевидно, стал ощущаться вкус… а дальше пошло по нарастающей. И сегодня вы имеете много гастрономических школ, постоянно меняющиеся и разнообразные блюда, красивую сервировку – в общем, еда в удовольствие и ради удовольствия. Правда, порой вам изменяет чувство меры – организм все же остался животным, и наступает расплата. Помнится, один ваш знаменитый баснописец даже умер от обжорства.

 - Вот уж не думал, что ваша цивилизация заинтересуется Крыловым. На самом деле его басни – перевод басен Лафонтена, а тот, в свою очередь, переиначил Эзопа… Это я так, справедливости ради.

- Так вот, подводя итог разговору… Мы, собственно говоря, недалеко отстоим от ваших животных в смысле отношения к пище.. Для нас еда  -  просто восполнение энергии, как я уже говорил. Конечно, некоторую эстетическую сторону и мы соблюдаем – потребляемую биомассу раскладываем красиво. Но на этом всё и заканчивается. Пища – необходимость, а не цель.

Что отвечает необходимым параметрам энергозапаса – то и едим и внимания ни на что больше не обращаем. Бесспорно, то, что я сейчас ем – это в высшей степени вкусно, мы способны различать вкусовые ощущения. И даже замечу, что, вероятно, спектр вкусовых ощущений у нас шире вашего, но все же для меня важнее не вкус еды, а твой ответ на вопрос – летишь ты со мной или нет…
- А ты упорный… Ничто тебя с мысли свернуть не может.

 - Это не мысль, это – цель!

     Егор Васильевич не нашёлся, что ответить. Слишком уж категорично произнёс гость последнюю фразу. Учёного вновь поразил диссонанс между внешностью ребенка и речами умудрённого опытом человека. «Интересно, - подумалось ему, - сколько у них там таких…вроде дети, а вроде уж и…даже слова не подберёшь. Взрослые чересчур… И как же должны тогда выглядеть те, кто уже считается как там он сказал… «настоящим галакчанином». Но вслух он спросил совсем другое:

- А население у вас на планете большое? Если не секрет, конечно….

- Какие секреты… просто ответить трудно. Мы его как-то не считали никогда. Неактуально это, а раз так, то и смысла нет считать. Мы в любой момент можем расселяться, кто куда пожелает. Но вообще-то, учитывая, что размеры наших планет сопоставимы и практически одинаковы, пожалуй, концентрация населения у нас все же повыше. Всего нас около десяти миллиардов, но собственно на планете живут далеко не все.

 Многие из нас живут на космических объектах или же на космостанциях, вроде той, с которой я к тебе сбежал. Очень популярна у нас и жизнь на других планетах – с научно-исследовательскими целями или просто понравилось там жить. Так что в городах живут далеко не все, но все равно населения хватает, конечно. Города у нас строятся только вверх, многоярусно, дома же особо друг от друга не отличаются. В плане выбора внешнего вида жилища мы тоже непритязательны, как и в еде.

 Но за внутренним убранством помещения мы следим очень внимательно, причем совершенно не важно – в городе или на станции. Станция для многих не то, чтобы второй дом – а по-настоящему первый, а часто и единственный. Внутренний вид нашего жилья передаёт не веяние тех странных и причудливых идей, которые вы называете модой времени, а отражение нашего внутреннего опыта в познании законов Вселенной.

Егор Васильевич понял, что если раньше он более-менее мог понять или хотя бы догадаться о смысле информации, доносимой до него пришельцем, то сейчас он не в состоянии даже найти точку отсчёта в попытке представить себе субъективное отражение познания закона Вселенной, реализованной во внутреннем убранстве жилья. Поймав себя на мысли, что сформулировать это проще у него не получается вовсе, Егор Васильевич решил не думать об этом вовсе – если сложится, то увидит сам.

- И это правильный ход, - вдруг совершенно невпопад сказал мальчик. Ты слишком сложно формулируешь мысли, к тому же, не зная законов Вселенной и живущих на нашей планете, ты все равно не сможешь себе это представить. Даже и не пытайся. Но то, что ты хотя бы рассматриваешь возможность путешествия к нам не может меня не вдохновлять… Хотя ты и не торопишься с решением.

- Ты можешь говорить о чём-то своём и при этом читать мои мысли?! Впрочем, сейчас меня это уже не удивит – слишком много впечатлений, острота восприятия притупилась, - заметил учёный.

- Я вовсе и не думал читать твои мысли. Я их слышу. Просто твои мысли стали звучать слишком громко и перебили мой рассказ.

- Извини, пожалуйста. Ты продолжай…

 - Как я уже сказал, - послушно продолжил мальчик, - очень многие из нас всю жизнь путешествуют и полученные ими знания обобщаются и хранятся в Галактическом Совете. В среднем, каждая космостанция совершает несколько тысяч перемещений. Перемещение, по-нашему, это не просто изменение местоположения объекта, как это принято считать у вас. Для нас перемещение – это термин, обозначающий прохождение космостанцией светового пути за единицу времени. А обозначения временных интервалов у нас с вами одинаковы – день, ночь, неделя, месяц, год…

 Так мы и путешествуем по нашей общей с вами Галактике. Да и Вселенная у нас с вами тоже общая, к тому же одна-единственная. Правда, существует несколько пока не подтверждённых теорий о многомерном пространстве, относящемся к макромиру… Только доказательств пока никто не представил. Но любая теория имеет право на существование в качестве потенциально возможной, пока она не опровергнута. Или не доказана. А учёные везде одинаковы – и у вас, и у нас… Они будут держаться до победного, отстаивая свои позиции, пока не отыщут доказательств своей правоты либо не убедятся в невозможности их отыскать.

Но второй вариант маловероятен.

- О, да… Мне это слишком понятно и знакомо, - авторитетно заявил Егор Васильевич, - это тот случай, когда разум категорично заявляет: «Не может быть!», а надежда шепчет: «А вдруг?!»
- Именно. И это, кстати, одно из проявлений высшего разума – этого великого двигателя развития всех цивилизаций!

Следующая глава здесь  http://www.proza.ru/2013/12/16/335