Серые мухоловки

       Когда рубил сруб бани, не доложил коротенькое бревнышко в предбаннике, между угловым столбом и дверной коробкой, не было под рукой подходящего круглого обрезка.
       Так и осталось окошко вверху, под самой крышей - и сгодилось.
       Кроме специально прорезанного и застекленного окна, которое выходило на юг, к лесу, оно также давало в предбанник свет, но выходило, как и дверь, на север, к дому, стоящему всего в пяти-шести метрах от бани.

       Если нужно было подключить глубинный насос, опущенный в колодец, или вечером осветить двор - через это окошко протягивали электрический шнур к розетке в предбаннике. Конечно, можно было протянуть шнур и через дверь, но когда дул порывистый ветер и хлопал дверью бани, было страшно, что дверью перерубится шнур.
       А через окошко - милое дело.
       В холодное же время года оно просто закрывалось изнутри фанеркой.

       Вот в таком, закрытом изнутри, окошке стали делать свое гнездо серые мухоловки.
       Сначала я думал, что они бросят эту затею, что выбрали место по ошибке.
       Во-первых, низко - любая кошка влезет, а взрослый человек легко дотянется рукой.
       Во-вторых, рядом дверь. Уж не думают ли они, что ради их жилища мы перестанем пользоваться баней?
       - Нет, милые. Давайте, пока не поздно, в лес. Вон там, сколько места - все ваше: и кусты, и деревья, и берег речки, и земля...

       И чтобы дать незадачливым птицам это понять, мы не стали стеснять себя, ради них, ничем. Дверь в баню днем, как всегда, была открыта. Туда - заходили и выходили: печь затопить, дровишек подбросить...
       Внучка Света с подружкой Наташей бегали во дворе: играли то в прятки, то в бадминтон... Целый день из включенного радиоприемника неслась разухабистая хитовая мешанина....

       А мухоловки ненавязчиво, неоткрыто, но упрямо и настойчиво, когда «никто не видел», все носили и носили сухую травку, все же ладили и ладили свое жилище...
       Но все равно никак не верилось, что это серьезно.
       На что они рассчитывают?
       Такая пугливая осторожная лесная птаха, которая в присутствии человека к гнезду подлететь боится, - да как же она на яйцах-то сидеть будет?

       Около бани, прямо под окошком, где птицы строили гнездо, стоял широкий березовый пень, на котором кололись дрова. Я встал на пень, и глаза мои оказались как раз на уровне гнезда.
       Да оно почти готово!
       Свете с Наташей тоже захотелось посмотреть. Пришлось и их приподнять по очереди. Увидели - обрадовались:
       - Вот здорово! Гнездо! Настоящее!
       - Ура! У нас птички поселились!
       - Вот что, девочки. О гнезде никому не говорите, особенно мальчишкам. Разорят ведь. Птичек старайтесь не беспокоить. Лучше наблюдайте за ними из окна дома. Оттуда хорошо видно.

       Девочки послушались и всю дальнейшую птичью жизнь старались наблюдать, сидя дома, возле окна.
       Вскоре самочка мухоловки села откладывать яйца.
       Ее серая головка над гнездом хорошо была видна из окна.
Она уже не слетала, если кто-то проходил по двору между домом и баней или развешивал просушивать одежду на протянутые между домом и баней веревки.
   
       Слетала только тогда, когда кому-нибудь нужно было войти в баню, и то ждала до последнего момента. Открывалась дверь - и тогда резко срывалась с места. И невольно слетало с губ:
       - Прости нас, милая птаха...
       Пришлось ограничить посещение бани и перестать пользоваться окошком, как проводником для электрошнура. Появилось желание чем-то помочь птицам, хотя бы - меньше мешать им.

       И вот в гнезде появилось маленькое серо-зеленое в крапинках яичко, потом - второе, третье, четвертое... И, наконец, настал день, когда Света, сидя на моем плече, торжественно и почти испуганно прошептала:
       - Ого, там уже пять яиц!
       Казалось, птички тоже начинали привыкать к людям, или это было в силу необходимости, но они стали менее пугливы. Самочка старательно высиживала яйца, а самец всегда был где-то рядом. А мы ходили на цыпочках, боясь спугнуть настороженную птичку.

       И вот птенцы вывелись. Их было пять. Они бы¬ли такими крохотными, что головки их не поднимались выше гнезда.
Но что произошло с родителями?
       Их словно подменили.
       Они, как угорелые, беспрестанно, по очереди, носили корм, казалось, забыв об опасности. Правда, осторожность все-таки соблюдали.
Если рядом был человек, старались переждать неподалеку, пока он уйдет, а потом уж летели к гнезду.
       Птенцы стали расти не по дням, а по часам, и вскоре их желторотые головки выросли над гнездом.

       Однажды мне понадобился топор, который лежал в предбаннике. Выбрав момент, когда одна птичка улетела, а вторая еще не появилась, я вошел в баню, взял топор и стал выходить обратно. И тут столкнулся с летящей к гнезду мухоловкой. Она застыла в воздухе на одном месте, но не думала улетать.
       И то, что она несла в клюве бабочку, не помешало ей высказать все, что она обо мне думала.

       Брань ее была настолько выразительна, что я ясно различил в ней фразы:
       - Что ты тут делаешь? Быстро убирайся вон! Чтобы ноги твоей тут больше не было! Суешь свой нос, куда не надо!
       - Прости, прости меня, моя хорошая. Поверь, я не хотел тебе помешать, - виновато оправдался я.
       - Чтоб это было в последний раз! - бросила на лету птаха и понесла бабочку птенцам.

       Меня удивляло то, что птенцы, когда родители подлетали к гнезду, сидели тихо, не пищали. И я не могу объяснить, было это признаком маскировки или в природе мухоловок вообще. Но ведь все птенцы, я знаю - и скворца, и аиста - всегда пищат, когда их кормят.

       Мухоловки - отличные летуньи. К тому же у них, должно быть, великолепное зрение. Они ловят насекомых прямо на лету, проделывая в воздухе фигуры прямо-таки высшего пилотажа.

       Как-то девочки решили помочь птичкам в добывании корма. Они принялись ловить бабочек и мух и складывали их на бревнышке, прямо у гнезда. Но эти подарки так и оставались лежать нетронутыми. Видимо, птичкам нужен был живой корм.
       Пока мухоловки выкармливали птенцов, вокруг дома не было почти ни одного насекомого.
       Надо отметить исключительную чистоплотность этой лесной птички.
оставалось чистым, несмотря на все увеличивающуюся интенсивность кормления подрастающих птенцов. У родителей не было порожних леток. Принеся насекомое и скормив его, мухоловка уносила в клюве из гнезда кусочки помета своих чад.   
       Гнездо осталось чистым и тогда, когда подросшие птенцы покинули его.
Но до этого нужно было еще дожить...

       И вот появилась Варька - деревенская кошка-гуляка.
       Она дружила со Светой и Наташей и иногда приходила к нам в гости, на дачные участки, поохотиться и поиграть с детьми.
Баня, а точнее ее чердак, - излюбленное место Варьки, где она ловила мышей и спала на старом тряпье.
       Птички подняли тревогу и, уводя Варьку от гнезда, стали с отчаянными криками налетать на нее. Пришлось девочкам срочно посадить Варьку в корзину и отнести домой в деревню. По дороге они «внушали» ничего не понимающей кошке временно не ходить по гостям.

       Однажды, в середине дня, небо заволоклось огромными грозовыми тучами. Поднялся резкий, порывистый ветер, и началась сильная гроза.   
       Птицы перестали кормить птенцов.
       Родителей вообще не было в гнезде. Птенцы сбились в один комок, плотно прижавшись, друг к другу.
       Фанерку, которая закрывала окошко изнутри, - сорвало, и гнездо осталось сиротливо лежать на гладком бревне. За этим мы все с тревогой наблюдали из окна дома. Следующий порыв ветра мог сорвать и гнездо.   
Пришлось взять молоток и пару гвоздей и побежать под проливным дождем, чтобы приладить фанерку на старое место.

       Как ни скрывали гнездо от мальчишек - они сами его обнаружили, придя однажды под вечер к нам на костер. Пришлось повести разговор о пользе этих птиц и попросить мальчиков защищать гнездо и птиц от врагов. Что Дима, Леша и Саша, в присутствии девочек, охотно пообещали делать.

       Шло время. Птенцы росли очень быстро. Им становилось все теснее в маленьком гнезде. Самый бойкий - он же и самый большой - уже мог выходить из гнезда на бревнышко и на свободе расправлять крылышки, которыми он еще не умел пользоваться.
       Родителям с каждым днем становилось все труднее накормить быстро растущих птенцов, хотя они старались изо всех сил. А детишки требовали все больше и больше.

       И вот наступил момент, когда, как мне показалось, родители перестали кормить детей. Они летали рядом в саду, в поле зрения птенцов, прыгали с ветки на ветку на яблоне или на вишне и как бы вызывали птенцов из гнезда, говоря им, что здесь, на свободе - хорошо, много корма, летите сюда...

       Тогда самый большой и бойкий птенец, привстав на край гнезда, стал пробовать свою молодую силушку.
       И тут совсем рядом с баней, в полутора метрах от нее появилась летящая мимо бабочка-капустница. Птенец подпрыгнул, замахал крыльями, схватил клювом бабочку и стал терять высоту.
       Но перед самой землей испугался, что ударится, - снова сильно замахал крыльями и сел на ветку яблони рядом с очень возбужденной, радостной и постоянно что-то внушающей ему мамашей.
       Там, на яблоне, он быстро расправился с бабочкой и, прыгая с ветки на ветку за своей опекающей его матерью, забрался почти на самую верхушку яблони.

       Дальше все опять пошло своим чередом: родители возобновили кормежку четырех оставшихся в гнезде птенцов, но не оставляли без внимания и сидевшего на яблоне. Правда, ему доставалось уже меньше, чем раньше.
       - Вылетел? Стал самостоятельным? Заботься о себе сам. Родители подарили тебе этот мир, крылья... А ты - летай, кормись да смотри в оба!

       Утро следующего дня было чистым, теплым и солнечным. Я вышел на крыльцо дома и под ногами, на ступеньке увидел второго слетевшего птенца, видно, давно уже тут сидевшего. Около него виднелись белые пятнышки помета, а беспокойная мать продолжала кормить его. Сейчас она сидела на яблоне и настойчиво уговаривала его взлететь к ней.
       Я нагнулся и, осторожно взяв птенца, посадил его на яблоню.

       В течение дня слетели с гнезда и остальные птенцы. И каждого из них родители опекали: подкармливали, подбадривали, следили за их пока еще беспорядочными перемещениями и потихоньку уводили в лес.
       Гнездо опустело.
       Птицы переселились в свой родной, такой просторный и уютный лес.
Но, хотя и редко, все же прилетали в сад.
       И можно было увидеть, как, перелетая с дерева на дерево, прыгая по веткам, они деловито собирали насекомых.

Фотография из интернета.