Степанида 13

***
Прошли годы.

Шиленковский хутор поднялся и расширился. Вместо землянки стоял просторный саманный дом, за которым разросся прекрасный сад. Вишни, яблони, груши, вместо ограды - ежевичные, крыжовниковые заросли, а по-над катухами - смородина с малиной.
На крутом берегу вертел крыльями ветряк - огород теперь был поливной, в ветреную погоду по водотёкам журчала вода.
В палисаднике перед домом - изобилие цветов, заросли сирени, шиповника и две красавицы березки, под ними лавочка. Излюбленное место отдыха - соберется семья вечерком, Тереша обязательно песню заведет, остальные подхватят, и поплывут по реке их стройные голоса - птицы смолкали от зависти…
К тому времени у них был свой рыбный промысел.
Удачные, урожайные годы позволили им развести скотину. Несколько раз, выгодно продав излишки, Степанида рискнула и купила две большие рыбацкие лодки, багры, сети и ещё много чего - для ловли рыбы.
Построила на берегу Ахтубы крепкий просторный сарай. Закупила партию бочонков, чаны, соль.
А по весне, когда начался лов селедки, наняла людей.
Во главе поставила Ивана со Степаном. И они, с детских лет охочие до рыбной ловли, смогли хорошо наладить дело и преумножили начатое матерью многократно.
Через год открыли  недалеко от промысловых сараев, торговую лавку. Заправляла в которой сестрица Полина. Ох и ловко у нее получалось. Кругом порядочек, амбарная книга ведется четко, мышь не проскочит, муха не пролетит.
Повадился как-то в ихнюю лавку купчик молоденький, вот и ошивается целыми днями, вот и скалит зубы, Полюшку веселит, а братьям - ревность.
- Полька, ты это, потише давай ржи-то, чо будто смешинка тебе попала, блюди себя скромнея, - бурчал Степан.
- А тебя то, чево, завидки берут?
- Вот дурища, а ежели он прохиндей? Набрешет с три короба, обидит еще, и поминай, как звали!
- О-о, с каких это пор ты за богатство трястися стал?
- Какое богатство? Я за нее, дурищу, переживаю, а она опять ржет, - возмущенно хлопал дверью брат, - ну мы с этим ухажером тада сами побалакаем, пересчитаем зубья, в момент дорожку позабудет.
Ну и прихватили красавчика вчетвером.
- Ого, сурьезные у меня будут шуряки. Нет братцы, ходить я не перестану, по сердцу мне Поля. Я к зиме сватов засылать намереваюся, так то!
И к первым морозам семья Шиленко сыграла веселую, богатую свадьбу. Песни гремели и разливались по всему Княжеву.
Так и увез молодой купец красавицу сестрицу в город. Зажили в Астрахани в двухэтажном, каменном доме на набережной.
Полина Калистратовна была хваткая, умелая хозяйка. Вела домострой, и помогала мужу в небольшом магазине, находящемся на первом этаже.
Через год родила мальчика.
Побелела, пополнела - в этой молодой, дородной барыне в нарядной одёже, с нежными пальцами в перстнях и не признать было прежнюю Полюшку.
С братьями виделась часто. У них, к тому времени, был свой баркас, наладились торговые связи в Астрахани.
К тому времени они все тоже переженились, заматерели. Статные, крепкие, дружные. Теперь в Стешином доме было полно внучат, сношки - одна другой краше, освободили мать от домашней рутины.
Да она и не роптала. Хватало того, что вела хозяйство, за всем смотрела, работу распределяла справедливо, мудро. При ней никто не смел ссориться, лениться.
И развлечение себе нашла баба Стеша - обучала подраставших внучаток грамоте. Теперь помимо библии были у них и другие книги, по вечерам часто по очереди читали вслух - заведено было.

***

Тихон уговорил Степаниду поставить недалеко от хутора на небольшом еричке мельницу.
- Мамань, выгодное это дело. Мужикам приходится в соседнее село зерно возить. Мне тут Ваня из города книгу привез, в ней все обсказано, как она устроена. Дозвольте попытаться, построить. Съезжу еще гляну дотошно, как в Селитреном мельня сработана, все хорошенько обсчитаю…
- Давай, сыночек, действуй, только не гнушайся советоваться почаще, зазря не рискуй…Разумник мой!
Через год мельница была поставлена, Тихон с головой ушел в новое дело. Мужики окружные Тихоном Калистратычем величать начали.

***

Степан Калистратыч за рыбным промыслом следил, суровый был хозяин, требовательный. Наймитов ленивых не терпел, во время путины пьянство пресекал, зато в выходные собственноручно следил, чтоб бабы наварили рыбы, картошки от пуза, выставлял досыта самогонки… гуляй народ. И за поденную расплачивался щедро.
Три сарая, лодки и крепкий баркас были в его ведении.

***
Иван Калистратыч, после того как Полина уехала, перенял у нее лавку. Тоже приподнялся, пристроем зимним обзавелся. Сам за товаром в город ездил, абы чего не вёз, следил, чтоб добротное и недорогое было. Из всех окрестных сел в Шиленковскую лавку приезжали закупаться. От мануфактуры, сладостей - до гвоздей, всякую надобность можно было у него сыскать.

***

В селе у них стояли уже три дома. А жили на хуторе одной семьей - при матери.
Крепко любили друг дружку, всем на зависть.
Ростом, статью - все удались в Калистрата, все кроме Терентия, этот был по плечо всем, худущий, зато пел - заслушаешься. Тенор чистый и нежный. В церкви певчим был.
Ни к какому занятию большого пристрастия не выказывал, все возле маманьки отирался, то сидит сети чинит, то калишки ребятишкам подшивает, то на базах к батрачку придираться начинает.
Лет с двенадцати они с Тишей разниться начали, Тихон в рост пошел, крепышком был, а Терешу как-то понес и скинул конь, после этого он болел долго, так хиленьким и остался, жалели его все, вот - прибаловали…
Бывало, по праздничкам с гулянки домой возвращаются - пьяные вдрызг напьются, идут по улице - поют, а Терентия под локти подымут вровень до своих голов. Он ноги подожмет, едет и, знай себе, выводит.
А женку свою, в отличие от братьев, шибко обижал, бил даже. В кого он такой, неизвестно, и увещевания материнские не помогали.
Вроде и взял по любви.
Надёха, правду сказать уж больно тихая, беспомощная была. Уцепилась за него, в свое время от большой нужды - одна осталась, мамашу свою похоронила. Помешанная она у нее была.
Помешалась оттого, что во время переселения рассеяла по всей Руси своих дочерей, красавицы были, в работах ловкие, вот и выходили замуж шустренько, только жизнь она штука непонятная, по каким-то причинам гнала остальных дальше. Вот в Княжево осталась у старухи одна Надя, нанялись они рыбу солить к Шиленкам…
 Она все говорила, что де накопит деньжат, выдаст ее замуж, а сама вернется и всех дочек своих попроведывает, с тем и свихнулась…

***

Чувствуя приближающуюся немощь, Степанида решила отделить своих сыновей, побоялась, что после ее смерти сыны начнут главенство делить, а при подобной дележке снохи наверняка перессорятся, и братьев перессорят.
Да и то пора, седые уж, Степан вон своего старшого по всему видать оженит скоро.
Да и, слышала, мечтают об этом сношки, не хотят на хуторе жить, в село, поближе к мужьям тянутся, теснота одолела. А в селе дома стоят без присмотра - будто поддразнивают, манят…
Вот и призвала к себе сыновей, произнесла вслух - кому чего достанется из работ. Так и сказала - кто, где утвердился, тем пусть и владеет: Степанова семья рыбным промыслом пусть так и заведует, дом крайний ваш. Иван, как был в магазине - пусть будет, и дом - который рядом, ваш. Тихон на мельнице, и дом при мельне пусть обживают. Терентию - хутор, бахчи достаются, сенокоска… а скотину общую переделим поутру.
И вышла на двор, оставив всех в полной немоте, ошарашенных…




***

Утром на заднем дворе, около базов собрались все. Стоят отдельными кучками, шушукаются. Сжалось Стешино сердечко, но виду не подала, тихо проговорила.
- По старшинству отбирать будем. Я первая. - И пошла к лошадям.
Указала на трех, велела отвести в сторонку.
- Степан, твоя очередь…
- Иван, иди ты…
- Тихон, теперь тебе…
- Тереша, давай…
Разобрав лошадей, перешли к быкам, затем коровы с телятами, затем - тёлки. Постепенно перешли в овечью кошару…
Сыновья все в очередь допытывались у нее - Мамань, а Вы с кем останетесь? Она, никому не отвечая, сурово поджав губы, ходила от база к базу, постаревшая, согнутая, тяжко опираясь на гладкую, отполированную временем и ее мозолистыми ладонями, клюку.
Только после передела, за ужином, произнесла - Тереша со мной остается…
- Об одном прошу, не чурайтесь, не забывайте интересоваться о вашей помощи к братьям, не загордитесь, никогда не переставайте любить друг дружку. Детей держите в строгости, не разбалуйте достатком. Пусть хорошими людьми вырастают…
И не осталась, ушла из-за стола, второй ужин у Шиленко проходил в полном молчании…
Внимательные, заботливые сыновья нечаянно обидели свою мать, не желающую чуять свою немощь, и страсть боящуюся оказаться вдруг в тягость.
Она, еще надеявшаяся на себя, осталась с теми - кого всех жальче, кто всех слабей…
Да и Надёшка из всех снох самая ласковая была, и за нее душа болела…
Наутро дети разъезжались по своим домам. Все подворье было заполнено гамом, грохотом, мычанием, блеяньем, цокотом копыт. Пыль столбом, дым коромыслом, и хохот и перебранки.



***

Степанида потихоньку, украдкой ушла далеко в степь. Уселась в ковыль, вытянула уставшие ноги, оперлась на руку и сухими, теперь уже совсем бесцветными глазами смотрела на волнующиеся травы, слушала голоса птиц и шум ветра…
Так же как этот ковыль, проплыла, протекла под Божьим небом ее жизнь…
- Скоро совсем пожухну, и как вот эта трава уйду в сырую землю. А душа моя встретится с твоей…
Тебе меня не в чем упрекнуть, детей я сохранила, в люди вывела, трудилась много и тяжко…
А вот этот молодой, красивый хлопец рядом с тобой - неужто Васенька? Да-а, возмужал, на тебя похож, а глаза все же мои - бедовые…  Помнишь?.. Помнишь!…
А на подушке моей больше ничья голова рядом не опустилась. Тебе все равно? Бре-ешешь, милый! Али нет? Али может, не нужна я тебе, такая? Старуха древняя, согнутая, беззубая?
Горячий ветерок ласково подул ей в лицо, убеждая в обратном, успокаивая…
Тут ее и нашли вечером.
Лежала, смотрела в небо, улыбалась, раскинув, как при долгожданной встрече, руки…