Торпедная атака

    Иван Федорович Липинский умел и любил рассказывать, а рассказывать ему было что. Еще до войны он окончил две академии: Военно-морскую и академию ВВС им. Жуковского. Воевал на крайнем Севере летчиком-торпедоносцем. Ему было тридцать лет, когда он стал полковником и командиром дивизии торпедоносной авиации. Трижды был сбит, тяжело ранен и все время возвращался в строй. После последнего ранения его назначили лётчиком-инспектором фронта. Видимо считалось, что после тяжелого ранения эта должность будет облегчением. Однако летчик-инспектор летает на боевые задания вместе с инспектируемыми им летчиками. Однажды он инспектировал самого Жаворонкова, будущего маршала авиации, (а в ту пору генерала). Кстати, узнали мы об этом случайно. Мы – это сотрудники, работавшие вместе с Иваном Федоровичем и любившие слушать его короткие, ёмкие и очень интересные рассказы. А в тот день еле его разговорили о войне. Дело было в канун праздника Победы. Ежегодное мероприятие на местном уровне…. Полуофициальную речь произнёс начальник отдела, а потом сели за стол с немудреной выпивкой и закуской. Шел самый что ни на есть застойный 1976 год и до борьбы с пьянством было далеко. Выпили, повторили. «Иван Федорович, расскажите что-нибудь о войне», - попросили мы его.
 «Ну, чего тут рассказывать? Интересного в войне мало. Работа это, ребята; тяжелая, страшная работа...”
 Выпили еще по одной.
«А на войне бывало, что летчики перед вылетом выпивали?» - вдруг спросил кто-то.
«Было и такое», - ответил Иван Федорович.
«Был случай. Лечу инспектировать Жаворонкова, будущего маршала ВВС. Летим торпедировать немецкие корабли. К тому времени у нас уже выработались различные тактические приемы. Например, идем в три волны.
Первая волна - для подавления бортовой зенитной артиллерии. Надо сказать, что у немцев на кораблях были очень сильные и эффективные зенитные средства. В том числе скорострельные малокалиберные пушки, которыми в больших количествах оснащались корабли. Воздух над кораблем был просто черным от осколков, когда велся зенитный огонь. Да еще обычные орудия большого калибра стреляли по воде, чтобы столбы воды, поднятые взрывами, были своеобразным препятствием для низколетящих самолетов. А наиболее эффективна атака торпедоносца на корабль именно с малой высоты. Так что без подавления бортовой артиллерии потопить большой корабль с воздуха очень тяжело.
Затем вторая волна самолетов - бомбит, грубо говоря, по площади, чтобы отвлечь на себя часть зенитного огня и затруднить маневрирование корабля. Эта бомбежка ведется с относительно большой высоты.
И уже третий удар, на поражение, ведут торпедоносцы. Они подходят на малой высоте, ложатся на боевой курс, ЧТОБЫ прицельно торпедировать корабль противника.
На войне, как на войне. Так что далеко не всегда удавалось подавить и отвлечь бортовую артиллерию немцев. И торпедоносец для них был мишенью главной и наиболее уязвимой целью, потери мы несли немалые. Вот и в том бою мы были в третьей волне, приближаемся к цели, скоро ложиться на боевой курс. Небо над целью черное от разрывов; вода кипит. Вдруг Жаворонков достает бутылку водки, прикладывается к горлышку и отпивает добрую половину, потом протягивает мне: Иван Федорович, будешь? Нет, отвечаю, я на работе не пью. Ну, как знаешь, сказал он и... допил оставшуюся водку».
   Иван Федорович замолчал, о подробностях боя рассказывать не стал.
«Ну, а что Вы, как инспектор, написали в отзыве?» - живо интересовались мы. «А что написал? Хороший отзыв написал. Написал, что летает и воюет летчик Жаворонков хорошо, и как командир грамотно руководит своим подразделением».
И помолчав, как бы про себя, добавил: «Раз ему это дело не мешало воевать, а помогало - что скажешь? Мы же люди, нам тоже страшно. Так сказать, ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ФАКТОР»...