Дракон Мардука. пролог Полсикля

По крайней мере, ты останешься жив.

М. Гир
Ответный удар





У городских ворот, где возвышалось кирпичное здание суда, было шумно. Собрались горожане, охочие до всяких представлений и публичных скандалов. Стражники стояли у дверей, хмуро глядя на толпу. Солнце, похожее на ящерицу, скользнуло за прозрачные облака. Свернулись тени. Вдоль улиц бродил ветер, задирал подолы замужних дам.

В толпу, как в воду, вошли верблюды. Караван тянулся медленно, как песня пустыни. Вразнобой бормотали колокольцы. Поднималась золотая пыль и улетала с ветром. Караван прошел, толпа сомкнулась.


***

В зале суда наступила напряженная тишина. Судья только что окончил обвинительную речь. Пламя светильников покачнулось, когда он сел в кресло. Молодая женщина, бледная, с непокрытой головой, смотрела глазами, полными ужаса, на собравшихся старейшин и государственных судей. Судья кивнул, и писец в круглой шапке, оправляя складки платья, поднялся. В руках его были таблички с текстом брачного договора. Он набрал побольше воздуха и стал зачитывать текст.

Женщины - родственницы подсудимой – рыдали и громко вскрикивали, так, что, в конце концов, стали заглушать писца. Судья нетерпеливо застучал тростью.

- Если Гальнуна оставит Бузазума, то ее сбросят вниз с башни, чтобы она разбилась. Во имя Шамаша и Айи, города Вавилона и царя, клянутся они, что никогда не будут предъявлять друг к другу никаких претензий, - закончил писец и сел.

- Мы, судьи Вавилона, и совет старейшин, выслушали по этому делу людей знающих, - заговорил главный судья. – Свидетельств измены этой женщины своему мужу достаточно. Гальнуна, я уличаю тебя перед богом и людьми, собравшимися здесь, в измене, позорном деле, которое ты совершила. Пусть все случится так, как диктует закон и буква твоего брачного договора. Смерть изрекаю тебе, Гальнуна. Тебя сбросят с крепостной башни.


***

Нищий, покрыв ветошью обожженные солнцем плечи, протискивался в центр толпы. В его ладонь кто-то сунул полсикля. Он сжал пальцы, торопливо забормотал молитву. Двери суда вдруг распахнулись. Выходили люди, вели кого-то, женщины кричали. Толпа, волнуясь, устремилась вслед процессии.

Теперь нищий пытался выбраться, одной рукой раздвигая чужие плечи, другую, стиснутую в кулак, прижимал к груди. На него не смотрели, толкали, и он, увлекаемый течением толпы, огрызался, вскрикивал, вытирал кулаком слезящиеся красные глаза. Его сбили с ног, и он упал, тут же получив удар в поясницу и в голову. Он тонко, по-заячьи, закричал.

Воин с коротким мечем, ухватил его за платье на груди, заставил подняться. Нищий мушкенум испуганно посмотрел в прищуренные черные глаза воина. Тот, измученный и раздраженный жарой, шумом, с силой припечатал его к стене дома. Резанула боль в спине, в голове загудел гонг. Пальцы разжались. Онемев, нищий смотрел на удаляющиеся спины. За ними не было ничего.

Он вдруг понял, что ладонь его пуста. Бросился на колени и стал собирать в пыли крохотные серебряные слитки.