Служака, каких мало

Служит Родине прапорщик Оноприенко верой и правдой почти двадцать лет. Почитают его отцы-командиры, любят солдатушки.

Вот, например, сегодня. Прапорщику встречается рядовой Петров.

- Слышь-ка, Петров, - спрашивает Оноприенко, - отчего грустишь? Не полагается… по уставу… Солдат должен всегда быть здоров, бодр, оптимистичен.

- Ну… так… это самое…

- Рядовой Петров! Не куксись! Отвечай, как полагается!

- Письмо из дома получил. Пишут, что моя девушка замуж вышла.

- У меня - тоже, - тяжело и с сочувствием вздохнув, признается прапорщик. - Век не прощу ей.

- Что? – Петров таращит глаза. - И у вас?.. Тоже ваша девушка замуж вышла за вашего друга?

- Если бы! Она, стерва этакая, за меня замуж вышла.

Проходит два часа.  Стрельбище. Идет занятие по огневой подготовке. Оноприенко спрашивает рядового Мамедова, который уж слишком долго прицеливается:

- Скажи-ка, Мамедов, где на стрельбище самое безопасное место?

И слышит бодрый ответ:

- За той самой мишенью, в которую я целюсь сейчас.

В воскресенье Оноприенко повел свой взвод в зоологический музей на экскурсию. Пришли.  Солдатушки с интересом разглядывают экспонаты. Сзади идет прапорщик. Он постоянно тяжело вздыхает. Рядовой Иванов, замыкавший группу экскурсантов-военнослужащих, обернулся.

- Товарищ прапорщик, вы заболели?

- У меня сердце кровью обливается, - грустно признается Оноприенко, - когда вижу этих заспиртованных животных.

- Подумаешь, каких-то три лягушки, - пытается успокоить солдат.

Оноприенко в сердцах бросает:

- Вот именно: всего три лягушки! А спирта-то там не меньше десяти литров! – и добавляет. – Какое богатство тратится впустую…

Вечер уже. И тут видит прапорщик, что входит в казарму командир части. Похоже, с внезапной проверкой: уж больно тот любит порядок во всем.

Идет, значит, командир, а следом семенит Оноприенко. Командир, кажется, хорош, а потому пребывает в благодушном настроении. Он, всхохотнув, спрашивает с подковыркой:

- Скажи, Оноприенко: прапорщик – это должность, звание или профессия?

- И не должность, и не звание, и не профессия.

- А что?

- Прапорщик – это привилегия!

- Вот как?... Может, ты и прав.

Тут зоркий глаз командира, несмотря ни на что, то есть на недавно принятое, замечает: на полу – «бычок». Командир гаркает:

- Прапорщик!

Оноприенко тут как тут.

- Слушаю, товарищ подполковник!

– Чей «бычок»?!

- Ничей, товарищ подполковник. Курите на здоровье!

Командир сердито вращает зрачками, но приличных слов не находит. А привычные, то есть неприличные, почему-то не  пускает в ход.

Слава Богу, ночь. Тишина. К Оноприенко подвалил прапорщик Варивода из соседней казармы.

Хлопнув по полстакана, Оноприенко интересуется у товарища:

- Как служба?

- Отлично! – зажёвывая выпитое, отвечает тот. И хвастливо добавляет. - Во время утренней побудки мои солдаты встают в строй за две секунды.

- Не может этого быть! – Оноприенко не верит, а потому крутит головой. - За две секунды дай Бог портянки намотать.

Варивода поправляет:

- Портянки, во-первых, отменены.

- Верно, - соглашается Оноприенко.

- А поскольку, кроме портянок, у них ничего не было и нет, то...

После второй дозы Оноприенко спрашивает:

- С портянками ясно, а где всё остальное?

- Продал и пропил… Заодно с отмененными солдатскими портянками.

ПЕНЗА, декабрь 2013.