Записки Горыныча. Шесть

Весна.
Весной мы с Другом стали гулять через стенку. Я сильно его обидел, и он несколько дней со мной не разговаривал. Дни тянулись, я возил Того, иногда Хозяйку Друга, и очень редко ее сестренку 13 лет.
Ах, моя первая любовь! Вот она, причина нашей ссоры с Другом. Она скрашивала наше холостяцкое общество. Друг совершенно не обращал на нее внимания, а я почему-то стал ревновать, на всякий случай. Ох уж эти женщины... Скажу наперед: у нас с ней ничего не вышло, но с тех пор я неравнодушен к вороным кобылам.
Из-за своей Любви я довольно сильно похудел, но все равно чувствовал себя хорошо. Наступала весна, и я не знал, куда еще можно расти животу Той. Я был аккуратен с нею, но в то время Тот уже старался ее ко мне близко не подпускать. Когда приезжала хозяйка друга, она часто выпускала нас вместе побегать под присмотром. Мы с Другом славно зажигали.
***
Весна уже вступила в свои права. На конюшню привезли табун лошадей. Там была симпатичная маленькая гнедая кобылка. Весенние ароматы затуманили мой разум, и в очередной день, когда нас выпустили гулять, я попробовал познакомиться с объектом симпатий. Табун гулял в отдельной леваде через тропинку, лошади, высунув шеи, могли только лишь понюхаться носами. Так вот, мой затуманенный весной разум не учел, что у маленькой кобылки уже был покровитель в виде довольно-таки большого и толстого, серого в яблоках мерина. Он меня тогда чуть не съел! И я решил оставить эту глупую затею, кобылка же была гнедой.
Однажды, когда подходило время стричь копыта, приехала Хозяйка Друга и привезла нашего коваля. Мне показалось странным, что Та не приехала, она никогда не пропускала стрижку копыт, ни единого разу. И тут я услышал в разговоре, что она "рожает". Через неделю я понял, что это такое. Та приехала без живота, но с небольшой корзинкой. Она поднесла ношу ко мне, я осторожно посмотрел и учуял дитеныша! У Той был совершенно изможденный вид, но при этом приподнятое настроение. Я чувствовал, что у нее совсем мало сил и вел себя прилично. Еще через два с половиной месяца Та впервые за год забралась в седло. Я страшно волновался, и старался возить ее, как хрустальную вазу. Та сползла с меня через сорок минут, совершенно обессиленая и пыхтевшая, как паровоз. Тот принял ее, так сказать "с рук на руки", и отныне разрешал Той ездить на мне по пять минуток, постепенно увеличивая время. Так мы вводили друг дружку в работу. На самом деле, это я ее разрабатывал, потому что сам был тогда в отличной форме, пускай и несколько селедочной.