Убийство доктора

               
   Было это давно, когда ещё не было полиции, а была милиция, но некоторые участники, свидетели и очевидцы этого дела, возможно, ещё живы. В Центральном районе, на улице Интернациональная, название улицы осталось ещё с советских времён,  на той самой Интернациональной, где находился районный отдел внутренних дел Центрального района города, находящегося на краю России. На расстоянии от  райотдела, примерно в 500-ах метрах подняли труп молодого мужчины с признаками насильственной смерти. Личность трупа была установлена в считанные часы. Или при нём находились какие-то документы, или кто-то из местных жителей опознал, что этот убитый  молодой человек Полонский, недавно окончивший медицинский институт и работавший доктором в «Скорой помощи».               
  Дело было поручено группе по раскрытию тяжких преступлений уголовного розыска Центрального РОВД. Группу уже несколько лет возглавлял капитан милиции Гаврющенко Андрей Михайлович. Гаврющенко – худощавого телосложения, выше среднего роста молодой мужчина, в возрасте Иисуса Христа, голова его с короткой стрижкой, русыми волосами, зачёсанными на бок, сидела крепко на длинной шее с выступающим вперед кадыком. Одет Андрей Михайлович всегда в серый костюм,  заметно поношенный, рубашку с галстуком. Старший оперуполномоченный  ОУР Гаврющенко не только своим внешним видом внушал доверие  у граждан, обращавшихся в милицию, но и  от природы данным грудным низким редкого тембра голосом.  Георгий Васильевич Нуждов иногда, сидя на планёрках, слушая доклад Гаврющенко,  задумывался, как можно с таким голосом долгое время работать на рядовой должности? Должность старшего оперуполномоченного  уголовного розыска районного отдела Нуждов считал рядовой. Ответственности, конечно, у «страшного» опера, как некоторые в отделе  и гражданские в шутку называли должность старшего оперуполномочного, было побольше, чем у «желторотого»  опера. Соответственно, и зарплата  была повыше - на десять рублей.
  Что такое группа? Одно только название, что группа. На самом деле,она только числилась на бумаге.    Как обычно, то некомплект из-за маленькой зарплаты в то время (никого не могли найти), то оперуполномоченного из  состава группы перекинут на другую линию работы отдела, то заберут  на повышение в управление.
   Засиделся вот только в этой группе её старший оперуполномоченный Гаврющенко.
Что Нуждову не нравилось в милиции, так это то, что не было в милиции постоянства. То создают отделы - разрабатывают должностные инструкции, укомплектовывают их и т.п.  Потом, бах, пришёл новый приказ -  сокращают отделы и на их базе создают отделения и на все отделения одно управление. Опять заново всё разрабатывают, комплектуют штаты.  Через год  – два, три - отделения вновь сокращают – почему-то не оправдали себя, да и большие финансовые расходы, на их базе создают новые (давно забытые старые) отделы, и так бесконечно. Только Георгий Васильевич приработался в коллективе Затонского РОВД: его все узнали, он всех узнал – кто на что способен, только изучил более-менее обслуживаемый участок, жителей, начал раскрывать преступления, а его вызывает начальник управления уголовного розыска и говорит:
- Пиши рапорт!
- Какой рапорт? Зачем? Для чего?- Не понял Георгий  Васильевич.
- Будешь в УВД работать!
- Так я только освоился на своём месте, коллектив не плохой, мне нравится в нём работать, - сообразив, что ему предлагают повышение в должности, говорил Георгий Васильевич, - я ещё молод для управления, мне ещё по земле походить надо бы.
- Смотри, Нуждов, я один раз предлагаю, больше предлагать не буду! – Наседал начальник областного управления.
- Мне надо подумать, - чтобы не сделать промах, просил время на раздумье  молодой опер.
- Даю тебе время на обдумывание до завтрашнего утра. Понял?
- Понял.
 В распоряжении у старшего оперуполномоченного данной группы ОУР Гаврющенко  на то время, о котором идёт повествование, были  молодые оперуполномоченные, недавно выпущенные из юридического института МВД  лейтенанты милиции Мишаков Василий  и Стрижук Андрей. Молодых лейтенантов в тот год в ОУР Центрального РОВД пришло несколько человек, даже - одна девушка. Девушку определили в группу розыска по без вести пропавшим, чтобы занималась бумагами: вела должный учёт розыскных дел, содержала дела в порядке. Розыскные дела периодически требовались на проверку в вышестоящие инстанции и надзорные органы, а то и в прокуратуру.  Руководителям криминальной милиции частенько делались замечания в виде предписаний, представлений, справок, информаций  о плохом состоянии дел по данной линии уголовного розыска. Иногда одно дело одновременно могло требоваться в различные инстанции для проверки.
  В общем, работы в уголовном розыске в девяностых годах прошлого века хватало всем.
   Старший оперуполномоченный группы по борьбе с незаконным оборотом наркотиков Нуждов Георгий Васильевич старался всегда быть в курсе всех происшествий зарегистрированных и не только на территории Центрального района, а на всей территории обслуживаемой УВД города. Насчёт этого - где? что случилось? кого подали в розыск? Георгий Васильевич держал ухо остро.
 «Чем чёрт не шутит, вдруг какая информация поступит, или какие вещдоки по ориентировкам на глаза попадутся при посещении квартир, притонов!» – рассуждал про себя старший оперуполномоченный Нуждов и этому учил своих подчинённых.
  Его группа БНОН не уходила с работы домой, пока в сводке не появлялась информация о раскрытии  хотя бы одного преступления за прошедшие сутки. Некоторые раскрытые преступления Георгий Васильевич держал у себя в заначке. Иногда было в отделении уголовного розыска райотдела  тяжело с раскрытием преступлений, начальник ОУР подходил к Георгию Васильевичу и спрашивал:
- Георгий Васильевич, не выручишь? В сводку надо бы дать на раскрытие преступление за уголовным розыском.
И Георгий Васильевич не мог отказать, давал в сводку раскрытие, говоря сам себе: «Да не оскудеет рука дающего!»
 Встречаясь  с «бноновцами», своими коллегами, из других отделов,  Нуждов их спрашивал: «А почему вы не раскрываете преступления линии уголовного розыска: кражи, грабежи, разбои, убийства?»
- Это не наша линия! – обычно отвечали «бноновцы», - с нас наши начальники спрашивают преступления только по линии незаконного оборота наркотиков.
Нуждов помнил, как в 80-ых  годах, работникам милиции, кроме работников ГАИ, запретили носить при себе жезлы и останавливать автомобили. Потом разделили милицию на криминальную и муниципальную. Потом оперативников специализирующихся на раскрытии преступлений связанных с незаконным оборотом наркотиков отделили от уголовного розыска. Работники РОВД, контролировавшие исполнение наказания осужденных условно, ушли в УИН. Георгий Васильевич помнил времена, когда пожарники , наравне с работниками уголовного розыска в дежурные сутки раскрывали преступления.
Нуждов чувствовал на себе, как разрывалась милиция по ведомствам,по линиям и направлениям работы, как нарушалось взаимодействие этих ведомств, как постепенно или даже резко отношения между разделёнными становились натянутыми. Всё стало в правоохранительной системе, как в басне Крылова: «Лебедь, рак и щука».
   
  Кабинет Георгия Васильевича был дверь в дверь  с кабинетом группы по раскрытию тяжких преступлений против жизни здоровья  граждан отдела уголовного розыска, где сидели опытный Гаврющенко и  молодые Мишаков и Стрижук. В тот день, когда подняли труп  на улице Центральная, Гаврющенко на работе не было, наверное, сменился после суток, а на сутки заступил Мишаков. Поэтому Мишаков и Стрижук в первый день по горячим следам занимались раскрытием данного убийства.
  Может быть, чтобы не вызвать большой общественный резонанс  в городе, в правоохранительных  органах, это противоправное происшествие было квалифицированно дежурным следователем прокуратуры не  по 105 статье уголовного кодекса  «Умышленное убийство», а по части 4 статьи 111 данного кодекса, как «нанесение тяжких телесных повреждений, повлёкших по неосторожности смерть потерпевшего». Преступления, вызывающие большой общественный резонанс,  ставились в различных надзорных инстанциях на особый контроль.
 В приоткрытую дверь кабинета, проходя по коридору, заходя в свой кабинет и выходя из него, выполняя свою работу, Нуждов мог наблюдать, быть невольным наблюдателем, как молодые опера часто громко спорили по делу. Нуждов видел и слышал, как  Мишаков периодически, словно маятник часов, прохаживался по своему кабинету, заложив левую руку за спину, другой - правой – чертил в воздухе перед собой какие-то знаки, рассуждая вслух, выдвигал версии по раскрытию преступления.
«Ну, прям, как Шерлок Холмс!» - невольно подумал Георгий Васильевич.
 В одиннадцатом часу дня Георгий Васильевич видел, как в кабинет заводили подростка лет пятнадцати, потом слышал, как Мишаков разговаривал с доставленным подростком. Георгий  Васильевич снова  поймал себя на  мысли о том, что  этот молодой лейтенант чем-то напоминает ему Шерлока Холмса и подумал: «С детских лет, наверно, мечтал стать Шерлоком  Холмсом, и вот, наконец, мечта сбылась! Нужно действовать, и теперь он действует, как Шерлок Холмс. И это, наверное, хорошо!»
  Подполковник милиции  Нуждов, как истинный милиционер, как неравнодушный человек к судьбам людей, не мог не поинтересоваться раскрытием такого тяжкого преступления, поэтому, когда заходил к операм  попросить сигаретку, спичку прикурить, обязательно интересовался:  «Как идут дела?», «На чём остановились?» Георгий Васильевич, имея сорокапятилетний  жизненный опыт, навыки  работы по раскрытию преступлений, всегда   старался найти для себя ответ на вопрос  – по правильному ли пути идёт раскрытие убийства? Георгий Васильевич проверял себя в ходе раскрытия неочевидных преступлений, постоянно задавал сам себе вопросы  – ошибается ли он? как психолог понимает ли психологию преступника? И т.п. По поведению доставленных граждан, по их речи,  интуитивно проверял себя,  мысленно делая заключение  об определении степени причастности этих лиц к преступным деяниям. А потом выискивал доказательства виновности или не виновности проверяемых, чтобы поставить окончательную точку. Если Георгий Васильевич делал для себя определённое заключение в отношение проверяемого, то ему было уже трудно доказать обратное, нужны были весомые доказательства, чтобы он пересмотрел: почему это так, а не иначе?
Время уже было послеобеденное. Нуждов заглянул в кабинет группы по раскрытию тяжких преступлений. Вдоль кабинета, от перегородки к перегородке, вдоль несущих стен, мимо стола, где сбоку сидел на стуле подросток, всё также размеренно вышагивал Мишаков, широко расставляя ноги в сорок третьего размера ботинках на меху. Георгию Васильевичу показалось, что ботинки ему большеваты, не соответствуют фигуре и телосложению опера, куплены с запасом, под тёплый носок. «Может, так и надо! – подумал Нуждов, - сейчас опер в кабинете, через пять минут на сорокаградусном морозе, на месте происшествия.
 За другим рабочим столом возле окна сидел другой молодой оперативник. Нуждов тихо вошёл в кабинет и присел на свободный стул.
- Если ты нам всё расскажешь, как было дело, то мы тебя выпускаем на свободу. Ты будешь у нас проходить по делу как свидетель. Согласен? – Спокойным размеренным голосом, не останавливаясь и на мгновения, говорил Мишаков.
- Да! Согласен!  – ответил  подросток.
- Ну, вот и прекрасно! Тебя допросит следователь в присутствии твоей мамы.
Нуждов так же тихо, как и вошёл, вышел из кабинета. Георгия Васильевича больше тянуло к  уголовному розыску. Эта работа, которой он в последнее время вынужден был заниматься, с вечно больными людьми – наркоманами  не совсем нравилась ему. Георгию Васильевичу было жалко рабочее время, которое он тратил на медицинские освидетельствования лиц, находящихся в состоянии опьянения, затем - постановку их на учёт в наркологию. «А сколько нужно времени, чтобы задокументировать какой-то наркоманский притон, приготовить  материалы и доказательства для их регистрации и  возбуждения уголовного дела!  А отыскание и изъятие, затем упаковка нужных предметов - вещдоков:  шприцов, тампонов, тарелок, чашек, ложек, ножичков со следами наркотических и сильнодействующих веществ?  А производство смывов с рук, губ  – всё это занимает  много времени у работников группы по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Кроме того надо обязательно  правильно, без ошибок и исправлений,  написать акты осмотров, сопроводительные, задания экспертам – ясные и чёткие им поставить вопросы. Очень тонкая эта работа с наркотиками! Не дай Бог, эксперт найдёт на посуде, в шприце, изъятых в притоне, а не у конкретных лиц, весовые количества наркотиков.  По полученным справкам экспертов о том, что допустим, на чашке, изъятой в притоне и упакованной в пакет №1, обнаружен наркотик - опиум   в количестве столько-то граммов, возбуждаются в обязательном порядке уголовные дела. И такие уголовные дела обычно остаются «висяками»- нераскрытими преступлениями, так как никому из наркоманов, находившихся в притоне, ты эти наркотики уже не привяжешь, а если и привяжешь, то потом ещё нужно будет найти и сбытчика, который продал наркоману этот опиум. Не простая эта работа по линии борьбы с незаконным оборотом наркотиков! – Думал про себя Нуждов, - а, главное, неблагодарная. Раскрыл опер грабёж, разбой или убийство, ему сразу поощрение, здесь хоть каждый день делай сбыты, притоны хлопай, начальству всё мало, и ты всё время плохой.  Да ещё и отношение к бноновцам нехорошее, все считают их коррумпированными.  А причём здесь опера, когда указание свыше: «Этого не «хлопать»! Иначе в лоб получишь! А мне по фигу, хлопал и буду хлопать!».
К вечеру Георгий Васильевич наблюдал, что работа у молодых оперов группы по раскрытию тяжких преступлений против жизни и здоровья граждан уголовного розыска кипела: приводили молодых людей - подростков, опрашивали и уводили.
Утром следующего дня в сводке в числе раскрытых преступлений прозвучало: "...за причинение тяжких телесных повреждений Полонскому, труп которого с признаками насильственной смерти был поднят на пересечении улиц Интернациональная – Революционная, задержаны подозреваемые...". 
-Значит, всё-таки раскрыли?!  – заходя в кабинет, где сидели уже Мишаков и Стрижук, спросил Нуждов.
Молодые опера встали, Георгий Васильевич пожал им руки.
 - Молодцы! Рассказывайте, как вам удалось раскрыть, как вы вышли на преступников?
- Видите ли, Георгий Васильевич, смерть Полонского, по заключению судмедэксперта, наступила после полуночи, - спокойным голосом стал объяснять Мишаков.
- А от чего наступила смерть?
- Побили его здорово.
-Так! А за что? Какая причина?
- Просто так! Из хулиганских побуждений.
- Допустим, что так. Дальше!
-  Мы, чтобы найти свидетелей  по делу, стали просматривать журналы дежурной части, изучили список доставленных  в дежурную часть дежурными нарядами  и патрулями.  По книге доставленных установили, что около 24 часов из «дежурки»  были выпущены подростки, группа из пяти человек, состоящие на учёте за различные правонарушения в инспекции по делам несовершеннолетних, которые проживают в том же районе, где утром был обнаружен труп. Мы выдёргиваем одного из дома, вы видели, мы с ним вчера работали, и он нам после определённой разъяснительной беседы всё рассказал, как было дело. И главное, что всё совпадает, кто потерпевшему, куда  удары наносил, в какие места. Всё рассказывает.
- А остальные-то, с кем он был, что говорят?
- Они все в один голос отпираются! Говорят - не было такого. Говорят, что он, их подельник их оговаривает,что они разошлись, не доходя до места обнаружения трупа за один квартал. Кто свернул направо, кто – влево, а могли пойти и прямо, пройти один квартал, где обнаружен труп, а потом разойтись.
Мишаков подошёл к столу, пододвинул к себе чистый лист бумаги, энергичными движениями руки расчертил лист.
- Это улица Интернациональная, это - Революционная, здесь обнаружен труп, - Мишаков обозначил ручкой, начертив крестик, задумался, -  двое свернули влево, трое – вправо. Вот так! Ну, ничего! Пусть немного посидят на тюрьме, и мы их всё равно развалим. Куда они денутся?
- Понятно! – засомневался в раскрытии убийства Георгий Васильевич, и чтобы передать своё мелькнувшее где-то далеко в подсознании сомнение, навести на истинный путь молодых «Шерлоков  Холмсов», передать им свой наработанный опыт,  стал рассказывать. - У меня тоже один раз, один подросток…  Помню, Вадька Лопатин был у меня на учёте, всё рассказал, что было и чего не было. Я как-то работал по краже магнитофона из машины, это было ещё в восьмидесятых годах, привожу подростка в отдел, которого люди видели возле той самой машины, откуда был похищен магнитофон. Он там  и жил неподалёку. Может и сейчас живёт? Кто его знает. Спрашиваю, где магнитофон? Лопатин мне говорит – отдал Хамидулину!  Хамидулин этот  – постарше его паренёк.  Приезжаю к Хамидулину, изымаю магнитофон. Протокол составляю. Хамидулин у меня спрашивает: «Почему изымаете магнитофон?»  Я его спрашиваю: «Этот магнитофон тебе отдал Лопатин?» Хамидулин говорит: «Да!»  Я Хамидулину объясняю, что Лопатин этот магнитофон украл из автомобиля.  А Хамидулин мне: «Это же мой магнитофон! У меня и документы на него есть! Я же Лопатину давал его послушать, и вот он мне возвратил!» - и подаёт мне паспорт завода-изготовителя  на этот магнитофон. Я Хамидулину говорю, что Лопатин дал мне показания, что похитил этот магнитофон из автомашины.
А Хамидулин мне говорит, что у Лопатина, наверное, не в порядке с головой. В общем, оставил я этот магнитофон, приезжаю в отдел, спрашиваю Лопатина: «Вадька! Зачем ты мне наврал, что украл магнитофон из машины?»
А пацан, этот Лопатин, мне отвечает: «Чтобы вы от меня отстали!» Вот так было у меня…  так,  может быть, и в данном случае. Поэтому, нужно обязательно на сто рядов перепроверять показания свидетелей, потерпевших, соучастников и самих преступников. Мало ли что они могут наговорить, чтобы сесть, чтобы скрыться, чтобы их не нашли и не привлекли к ответственности за более тяжкое преступление?  Да мало ли какая причина? Всё это нужно обязательно проверять! Даже не для них, а для себя, чтобы совесть у тебя была чистая, чтобы спать мог спокойно! Вон возьмём дело Чикатило! Сколько лет он убивал людей? За его преступные деяния, убийства невинные люди пострадали, даже были расстреляны!
- Да! Вроде бы всё совпадает. Только непонятно, куда дели они шапку норковую, куртку и сапожки потерпевшего?
- А ещё и кольцо обручальное! - поддержал Мишакова Стрижук.
- Вот видите! Что-то здесь не так. Надо проверять показания, искать, и искать, и искать!
-Пусть посидят, а мы тем временем поищем!
- Ну, ладно, ребята, удачи вам! – Георгий Васильевич вышел из кабинета оперов уголовного розыска.

  Прошла зима, сошёл снег, наступило лето. Гаврющенко Андрея Михайловича уже к этому времени перевели в Управление по борьбе с организованной преступностью. Как говорится – чем  голос ниже, тем должность выше.
  Георгий Васильевич Нуждов продолжал работать старшим оперуполномоченным группы по борьбе с незаконным оборотом наркотиков.
Его рабочее утро постоянно  начиналось с появления в кабинете «специалистов» - лиц больных наркоманией.  «Как они мне надоели! – повторял про себя иногда Георгий Васильевич, - если бы кто знал! В маленьком кабинете группы БНОН иногда их собиралось столько, что негде было не то чтобы садиться, но и стоять,  в основном молодые люди: парни и девушки со своими проблемами и болячками. Все, конечно, курили, в кабинете хоть топор вешай! Единственная форточка в окне постоянно была открыта. «Специалисты» изо дня в день вели разговоры о том, кто в городе «банкует» и какими наркотиками; где «ляпки» больше, а  где - меньше, чем опий разбуторен; где притоны наркоманские, кто в них  «варится», кто хозяева, кто их пускает в хату и за какую цену; кто лучший специалист по варке «винта», кто у кого учился варить; кто кого «наколол»  и на сколько «точек», кому «вторяки» подсунули, кто кого колол и кому «задул» под кожу раствор, у кого разбарабанило от инфекции руку или ногу, кто сделал себе "золотой укол" и ушёл в мир иной, кого и как откачали и т.д.
  В кабинете кроме оперов БНОН сидела пара специалистов. Юлька-наркоманка, девятнадцатилетняя девушка  с трёхлетним наркоманским стажем, совсем непохожая на наркоманку своей склонностью к полноте, одетая в белую вязаную шапочку,  балоневое пальто  светло-розового цвета с капюшоном. Длинный шарфом ручной вязки под воротником и капюшоном была обмотана шея Юльки, концы которого были завязаны спереди и свисали почти до уровня колен.  Юлька, чуть не плача, рассказывала, что вчера она кололась со Стёпой. Стёпа  – это кличка наркомана от его фамилии Степанов.
- Я-то его уколола, сразу в вену попала, у меня рука набитая! – Нахваливая себя, говорила Юлька.
- Ага! Рука набитая. Осталось только ещё морду набить! Кхе-кхе! – посмеивался, сидя на стуле, закинув нога на ногу, Степанов.
-Ему сразу хорошо стало. А он мне в шею колол! Представляете, Георгий Васильевич, он никакой, стоит - шатается, глаза в точку, стал мне в шею колоть, других-то вен у меня нет! Только на шее! Представляете? Мимо вены! Иголка согнулась полукругом, - Юлька откинула правой рукой запашистые локоны каштановых волнистых волос  с белого нежного тела своей шеи, - Вот посмотрите, Георгий Васильевич, вот сюда Стёпа  уколол! - Юлька выставила левую сторону шеи напоказ Георгию Васильевичу, как отцу родному.
  Нуждов, нехотя, посмотрел на её белотелою шею и подумал: «Такая девка  и пропадает! Ни мужа ей не надо, ни детей, ни матери родной. Всё поменяла на наркотики. Пропащая душа! И никто ничем не может помочь! Только операция на коре головного мозга! Поэтому наркомания считается социальной болезнью общества. Этих больных людей не заставишь работать, для государства – это пропащие люди! У них с утра одна забота на всю оставшуюся жизнь – найти наркотики и уколоться!»
 - А иголка насквозь, мимо вены шею прошла, и раствор вылился. Я жду «прихода» - кайфа, а его нет! Георгий Васильевич! Ну, посмотрите сюда! Рукой потрогайте, вот здесь,  так, смотрите, я, значит, трогаю, - девушка показывает, как левой рукой, указательным, средним и большим пальцами она ощупывала шею спереди и сзади, - шприц с этой стороны, а иголка сзади шеи торчит! Вот здесь, вот!   Представляете? Шприц спереди, а иголка сзади… Мне плохо стало!
- Это ужасно! Как это вы всё можете делать, издеваться над своим телом?! Неужели вам не больно?! – представив  себе ноющую боль в области шеи, удивился старый оперативник. И ему стало как-то не по себе.
- Георгий Васильевич! Вы представляете моё состояние? Как я болела. Нет! Вы этого не можете себе представить!  - говорила Юлька со слезами на глазах.
- Да ладно! Хватит тебе! – успокаивал девушку Стёпа, - это уже прошло. Теперь это всё в прошлом.
- Больше я с ним никогда в жизни не буду колоться! Он уколется и тащится, а я должна смотреть и страдать!
- Будешь! Кхе-кхе! – кашлял Степанов, прикрывая бледной ладонью без единой синей жилки, свой беззубый рот.
- Тогда ты меня первой будешь колоть, а уж потом я тебя! Я то уж,  в каком состоянии б ни была, в благодарность за «приход»  отблагодарю. Не то, что ты! Неблагодарный!
- Ладно! Хватит тебе!  - успокаивая Стёпа Юльку, повернулся к Нуждову, - Георгий Васильевич! Здесь недалеко, на улице Интернациональной есть притон. Будем хлопать?
- Где на Интернациональной? – заинтересовался Георгий Васильевич.
- В старой двухэтажке, в полуподвале, проживает семья пьяниц:  муж и жена. У них - двое детей.  Старшей дочери, примерно, четырнадцать - пятнадцать лет.  Младшая тоже девчонка  – годика два, может, постарше. В хате бардак! Пьют безбожно! Обои, муж и жена, не работают. Он ходит на свалку к бомжам, собирает цветмет и сдаёт. Рублей пятьсот, может быть, в день и выходит. Так вот!  У них наркоманы варятся за бутылку водки.
- За бутылку водки? – Переспросил Георгий Васильевич.
- Да! Бутылку водки отдаёшь, и тебе дают посуду, электроплитку. Сварили раствор, укололись, посидели-отдохнули, чайку хлебнули, конфеток пожевали и пошли. Я на этой хате тоже уже несколько раз побывал.
- А кто там ещё бывает?
- В основном, с Прудских наркоманы: Огурец, Лорик, Барсук.
- Показания–то будешь давать?
- Как всегда! Вам, ведь, палка всё равно нужна, показатель?
- Палка палкой. Показатель показателем. Это наша работа! Если притон натуральный, то нам его надо документировать и в суд, чтоб другим неповадно было, - объяснил Георгий Васильевич.
- Сейчас прямо поехали, я вам, реально,  покажу хату, чтобы вы знали, чтоб в «курсях» были. Потом я и Лорик, или вот с Юлей поедем на «Яму» за «ханкой». Пока сваримся, уколемся, посидим, покурим. Главное, чтобы на освидетельствовании зрачки в точку были. Так, примерно, часам к двум подкатите.
- Куда?
- Я вам покажу место, куда подъехать, заберёте нас  и на освидетельствование - в наркологию. Когда в отдел вернёмся, тогда я, вот,  объяснительную напишу, да и Лорик или вот Юлька  напишет! Куда нам деваться? От вас нам никуда!
«Вот  наркоманы!  Вот Стёпа! Он ещё и учит меня,  – подумал Георгий Васильевич, -  как надо делать, что  написать в объяснительной, чтобы дело уголовное возбудить, да в суде прокатило.   
- Ну, что? Поехали! – не терпелось Степанову.
- Сейчас машина подъедет, и поедем!
Дверь кабинета открылась, вошёл водитель, закреплённого за группой БНОН автомобиля.
- У меня бензина, уже почти не осталось, уголовный розыск весь бензин скатал!
- Да здесь недалеко, метров восемьсот, больше не будет! Съездим, адресок поглядим, а после обеда я на своей машине буду работать!
Когда все сели в УАЗ, и машина покатила по улице Центральной.
- Сейчас слева будет трансформаторная будка, в два часа здесь мы будем вас ждать.
- Понятно!
- Сейчас, вон! Там, впереди деревянная двухэтажка с кирпичным полуподвалом. Вход в хату, отсюда, по ходу движения, первая дверь в полуподвал. За дверью сени, а уж из сеней первая дверь слева ведёт на кухню.
- Понятно! – Произнёс Георгий Васильевич, - если надо будет что-нибудь уточнить, то мы ещё потом  на разведку сходим сами,  всё посмотрим, что там за хата?  По–моему, я в этом адресе уже бывал, когда мы работали по трупу, обнаруженному на свалке, правда, это уже года два назад было.

2.
- Георгий Васильевич! – в полголоса окликнул оперуполномоченный группы БНОН Коротков старшего группы, -  слышали, что кричит наша… задержанная за притон?
- Кто? Вчерашняя притонщица?
-Ну, да! Сахарова Наталья Егоровна!
- Нет, не слышал! А что она говорит?
-  Она говорит: «Подумаешь, на меня дело возбудили за притон! Ха-ха! Да вы бы лучше убийство раскрыли!» Я у неё спрашиваю: «Какое убийство?» А она говорит: « Да вон, убийство... зимой было, возле трансформаторной будки труп мужика находили. Даже моя дочь Светка знает этих убийц, видела, как  убивали. А то меня…  преступницу… поймали! Подумаешь, притон! – говорит:  Моя дочь всё видела, она потом несколько дней плакала, спать не могла».
- Она пьяная была, когда это тебе говорила, наша притонщица?
- Выпившая.
-А когда она трезвая будет?
- Не знаю, когда она бывает трезвой. Наверное, только рано утром, когда встаёт с кровати, и то навряд ли.
- Надо с ней, Игорь, по этому делу обстоятельнее поговорить.
- А где она сейчас?
- Да вот в коридоре стоит, к следователю приходила допрашиваться.
- Ладно! Давай заводи её в кабинет.
Когда Коротков сопроводил в кабинет  Сахарову, Георгий Васильевич оценивающим взглядом взглянул на женщину и подумал: «Красивая, но запитая и опустившаяся. Что людям не хватает в этой жизни?»
- Наталья Егоровна! Давайте присядьте, вы нам спокойно по порядочку всё расскажите,- заговорил Нуждов, - Игорь Владимирович мне всё доложил, что вы ему говорили. Прошу всё, что знаете про убийство,о котором вам известно, сейчас нам здесь рассказать. Ваша информация нас заинтересовала.
- Я вам и так уже всё рассказала! – хрипло заговорила Сахарова, - у Светки, дочери моей, спрашивайте! Она после увиденного, несколько ночей не могла спать спокойно!
От Сахаровой шёл запах сивухи и ещё чего-то горько-кислого. Георгий Васильевич старался дышать только носом.
 - Ладно, проверим! Сейчас напишем подробное объяснение. От кого, что узнали.Если подтвердится ваша информация, то премию вам выпишу!
- Все вы только обещаете!
- Если я сказал, значит, сделаю, в долгу не останусь! – убедительно сказал Георгий Васильевич.
- А что со мной будет за то, что наркоманы у меня кололись? Закроете?
- Походатайствую, чтобы следователь избрал к вам меру пресечения – «подписку о не выезде».  Только давай договоримся, что ты никого больше к себе в дом … посторонних и наркоманов впускать не будешь и прекратишь пьянствовать. Договорились?
- Договорились, а про это, про убийство, я не вру! Вот увидите, – сказав слова, Наталья Егоровна, отвернулась от Георгия Васильевича и замолчала.
- Надо дочь её найти, опросить по данному факту.- Говорил Нуждов подчинённому Короткову, повернув голову к Сахаровой спросил. - Где ваша дочь сейчас, которая всё видела?
- Может быть, дома! Я не знаю, – ответила Наталья Егоровна, - или у подружки. Больше она нигде не бывает.
-Ладно, поехали, как раз тебя до дому подкинем, заодно и с дочерью пообщаемся.

  Когда автомобиль приблизился к старой двухэтажке, где проживает  Наталья Егоровна, Георгий Васильевич увидел,  что  по тротуару со стороны улицы Челюскинцев  идут две девочки-подростки.
- Вот и Света! – произнесла Наталья Егоровна, показывая на шедших по тротуару девочек, взявшись за руки, - Я же приехала! Что же я сижу? Я могу идти?
- Можешь идти. – Ответил Коротков.
- Света, можно вас на минутку! – открыв дверку  автомобиля, позвал Георгий Васильевич, ещё не зная, кто из них дочь Натальи Егоровны.
- Света! Иди сюда! - Выйдя из автомобиля, позвала женщина свою дочь, - здесь с тобой хотят поговорить дяденьки-милиционеры!
- А что случилось? – спросила одна из остановившихся девочек.
Георгий Васильевич подошёл к девочке,которая сделала в его сторону один шаг, взял её слегка под руку и отвел в сторонку, склонившись  головой, негромко стал говорить.
- Мы из милиции. Ваша мама нам рассказала, что вы видели, как где-то здесь на улице убивали человека.
- Это тот случай, который был зимой?
- Наверное. – Задумался Георгий Васильевич. - Я не знаю.
- Да! Это правда, я видела, как его убивали!
- А кто убивал?
- Ленкин жених – Юрий и его друг, живёт через две улицы.
- А как Ленки фамилия?
- Кускова.
- А показать место можешь, где это всё происходило, где убивали?
- Могу!
- Давай с нами проедешь и покажешь место!
- Прям сейчас?
- Ну, конечно! Зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.
- Поехали те! На чём? На этой машине? – Света показала на УАЗ, - я ещё на такой машине не каталась!
- На этой!
- А подружка моя с нами поедет?
- Пусть едет, если тебе так хочется.
- Валя! Поехали со мной! – позвала Света свою подружку, стоявшую в сторонке, минуту подумав, спросила, - а обратно нас домой привезёте?
- Как скажете! Если надо будет вас довезти, то довезём, машина есть. Обязательно, куда скажете, доставим! Возвратим на место.
- Ну, ладно. Валя, поехали, прокатимся. И нас потом обратно привезут! – девочка схватилась за ручку дверцы, - это по тому убийству, помнишь, я тебе рассказывала?
- А-а! Да! Помню.
- Сначала покажи, пожалуйста, где живёт Кускова Лена, - когда автомобиль тронулся, попросил Нуждов Свету.
- Сейчас будет переулок справа, так в этом переулке последний дом.
- Понятно! Поехали дальше.
Когда подъехали на перекрёсток с улицей Революционной, девочка попросила остановить автомобиль.
- Сначала мы все были в доме, вон в том! Там живёт один мужчина – Борков дядя Ваня. Я была с Кусковой Ленкой. У дяди Вани был этот Юрка и его друг Стас, они выпивали. Им захотелось ещё выпить. Дядя Ваня завёл свою Волгу, и мы все поехали к кафе на улицу Челюскинцев. Кафе уже закрывалось. Из кафе вышел этот молодой мужчина, так прилично одетый! В руках у него был пакет с видеомагнитофоном или кассетами, я точно не знаю. Но что-то было такое. Его посадили в машину, пообещав подвезти до дому, и мы приехали домой к дяде Ване. Юрка хотел забрать у парня, которого подобрали, пакет, но он не отдавал. Начался шум, драка, скандал. Дядя Ваня, сказал им, чтобы шли на улицу и там разбирались! Все вышли на улицу, кроме дяди Вани. На улице, вот здесь! – девушка показала в заросшее травой место возле трансформаторной будки - Юрка сбил парня на землю, а дружок Юрки и Ленка несколько раз пнули ногами его по туловищу. Потом Юрка стал прыгать на груди у парня, когда ударил ногой по горлу, то он уже не шевелился и был мёртвым. Юрка снял с него куртку, сапожки, с пальца - золотое кольцо. Золотое кольцо потом Ленка сдала за «палёнку» в точку.
- А куда сдала, знаешь?
- Здесь недалеко. Могу показать дом!
- Ладно! Поехали в отдел, сначала объяснение напишешь.
Пока девушка писала объяснение, Георгий Васильевич, попросил, чтобы  Боркова дядю Ваню привезли в отдел.
Борков также отпираться не стал, подтвердил своими показаниями, что зимой некий Юра, знакомый Кусковой, с дружком приводили какого-то парня, интеллигентного вида. Когда начала завязываться драка, Борков попросил всех покинуть его дом, выйти на улицу и там разбираться. А утром был поднят труп. 
  Выезд оперуполномоченного Короткова в торговую точку, где торговали «палёнкой», также дал положительный результат. Хозяйка точки подтвердила, что зимой Кускова приходила с каким-то мужчиной и приносила ей золотое кольцо. Через несколько дней этот же мужчина, с которым Кускова приходила, забрал золотое кольцо обратно, заплатив деньги.
  Доставленная в отдел Кускова подтвердила, что в момент убийства находилась на месте совершения преступления, что ходила и сдавала в залог за спиртное золотое кольцо, снятое с жертвы. От Кусковой стало известно, что у Юрия фамилия Михнёв, что он находится в тюрьме. Проверка по учётам фигуранта показала, что Михнёв действительно находится в следственном изоляторе за совершение грабежа в соседнем районе.
- Осталось теперь вызвать следователя прокуратуры и передавать ему все материалы и людей. – Складывая собранный проверочный материал по убийству, листок к листку,  подвёл итог работы за день Георгий Васильевич.
- Надо спросить разрешение у руководства РОВД.- Посоветовал Коротков Георгию Васильевичу, откинувшись на спинку стула.
- Я уже был у начальника  криминальной милиции, он изучил собранный материал и сказал, чтобы звонили следователю областной прокуратуры Адмираловой, у которой в производстве дело по данному факту убийства.
Нуждов набрал номер телефона прокуратуры. В трубке услышал женский голос.
- Да, Адмиралова слушает.
- Вас беспокоит старший оперуполномоченный группы по борьбе с незаконным  оборотом наркотиков Центрального  РОВД Нуждов Георгий Васильевич. Здесь такое дело!  У нас в отделе сидят люди, причастные к убийству доктора Полонского.
- За это преступление уже есть арестованные! – услышал в трубку Георгий Васильевич, - В следственном изоляторе сидят подростки.
- Дело в том, что нам открылись новые обстоятельства данного убийства. И нужно определиться с людьми, которых мы собрали сейчас, здесь в отделе.
- Что же мне делать с задержанными? Их же нужно срочно выпускать! Уже и сроки все заканчиваются…  - голос в трубке замолчал на несколько секунд, потом вновь появился. - Ждите, я подъеду.
- Будем ждать! – ответил Нуждов. Когда трубку положили на другом конце провода, сказал Короткову, - сказали -  ждите! Сейчас подъедут.


  Через несколько дней, когда Нуждов зашёл по делу в кабинет начальника уголовного розыска, он спросил Нуждова.
- Зачем вы начали заниматься убийством Полонского?
- Как это зачем? Мы получили информацию…
- Ведь люди сидели уже.
- Так они же зря сидели, не за что!
- А теперь возбудили дело в отношении моих оперов, ещё могут и посадить!
- В отношении кого?
- Неважно! В отношении оперов моего отделения.
- В таком случае надо возбуждать дело и в отношении следователя прокуратуры, куда он смотрел, когда арестовывал людей?
- Так-то оно так! Только как-то нехорошо получилось.
- А, может наоборот, хорошо?