Гринзейлы 4 часть

                *

...Блок с одной стороны, а Рожан и ботаник с другой стали руками выбрасыать землю с крышки гроба. На это у них ушло еще около десяти минут, они продолжали выгребать землю пока гроб не открылся еще на одну треть.
   -  Достаточно. -  Блок попробовал чуть потеснить крышку и поморщился. -  Не получается. Устроители этих похорон пригласили хорошего плотника, так что, снова дело за вами.  -  Он посмотрел на ботаника. Тот нырнул в свою сумку и достал оттуда маленький короткий предмет, похожий на лом. Кап, кап, кап. Заморосил мелкий дождик, и одновременно, вдали что-то ухнуло, раздался далекий пронизительный свист. Свист прибижался, и сразу за ним вслед, раздался короткий удар. Если бы эти звуки Рожан услыхал не на кладбище, он бы сразу догадался, что короткий удар, это гонг, который звучит при приближении или отбытии поезда, а свист – паровозный гудок. Здесь же, он сообразил не сразу, и принял удар гонга, за звук приближающейся грозы. Ботаник уже подковырнул ломом крышку, и попытался ее приподнять. Раздался короткий скрип. Он удовлетворенно вздохнул.
   -  Так, с одной стороной в порядке, перейдем ко второй.
Он обошел гроб и также профессионально орудовать ломом.
   -  Молоточек,  будьте добры..?
Рожан не сразу понял, что обращаются к нему.
   -  Где он?
   -  В моем рюкзаке.
Рожан просунул обе руки внутрь мешка. Ага, вот и молоточек. Как и предыдущие инструменты, молоточек, был тоже оригинален. Такие молоточки, Рожан видел, разве что в «фэнтэзи», где похожими инструментами орудуют какие-нибудь гномы, проламывая своим недругам черепа и, одновременно, раскалывая ими породу. Молоточек был такой же миниатюрный как и все остальные интрументы ботаника. О качествах молоточка Рожан, уже не спрашивал, догадываясь, что как и прочее, он по-видимому, произведен на заказ, и сделан из какого-то особого сплава. С этой стороной гроба ботаник возился значительно дольше. Теперь он направился к задней стороне гроба.
   -  Помочь?
   -  Спасибо, не надо. У меня есть опыт по открыванию гробов. Правда, «те» гробы открывались, с помощью одного ломика, для них не требовалось, даже молотка. -  И сразу пояснил. -  Этим гробам, было чуть больше тысячелетия, там даже не было гвоздей. Правда, открывать их приходилось среди белого дня, в присутствии моих коллег, а иногда, и журналистов.
   Дождь, вроде бы перестал. Но и того дождя что прошел всему что их окружало, уже хватило. Влагу впитали иокружающие их деревья, и трава, и, даже металл. Когда Рожан случайно притронулся к оградке, она была. казалось, также напоена влагой.
   -  Странно, мне всегда казалось, что гробы, это в компетенции археологов. -  Заметил Блок.
   -  То, чем занимаются археологи, не входит в компетенцию ботаников, и наоборот. Меня как ботаника, интересует, прежде всего, материал из которого сделан гроб. В древности, гробы, зачастую, изготовлялись из глины, но скрепляющим составом в них, был и растительный материал. Хотя, слово «гроб», мне трудно соотнести с понятием древность. -  Роб, распрямился. Возможно Блок задел в нем какую-то любимую струну. Казалось, он собирается прознести речь. -  Нам трудно сейчас понять, то, что древние люди понимали под этим словом. Для некоторых северных народов, «гробом» была волчья шкура, а у племен австралийских папуасов, «гробом», становился  м е ш о к, в которых носила своих детенышей кенгуру. К тому же вместе с мертвыми, «в гроб», часто клали ароматические масла и другие растения…
   -  Хорошо, что нынешним кенгуру, опасность уже не грозит. -  Блок мягко прервал поток его красноречия. -  Долго еще?
   -  Последний штрих. -  Роб снова склонился над гробом.
Он провозился еще минут пять, и, наконец, выдохнул:
   -  Все… А теперь вы должны спуститься и мне помочь.
Блок и Рожан осторожно спустились в яму. «Никогда не думал, что когда-нибудь окажусь в таком месте… -  подумал Рожан». Он почему-то был уверен, что этот последний этап, самый тяжелый. Он достаточно был наслышан о том, как пахнут мертвецы. Он стал судорожно рыться в кармане, ища там какой-нибудь платочек, чтобы прикрыть нос от возможного смрада. К сожалению, в карманах было пусто. «Разлагающийся труп, это ведь страшный яд… Блок тоже, хорош, хоть бы он догадался, захватить с собой если уж не респираторы, то хоть какие-нибудть тряпки».
   Их приключение, вступило в завершающую фазу. Ботаник оперся на лопату:
   -  Маленькое усилие, и крышка будет снята. Рожан, возьмитесь за противоположный конец крышки.
    Рожан стал напротив Блока и ботаника, и они, одновременно напрягли усилия. «Взяли!» И один конец крышки стал медленно приподниматься.
   -  Достаточно. Идем во второй конец.
Они склонились у противоположного конца гроба. Здесь, вообще не потребовалось почти никаких усилий. Крышка сразу сдвинулась. Странно, что Рожан всячески отворачивавший голову от возможного дуновения изнутри, так и не почувствовал трупного смрада. «Да, вот и верь рассказчикам… Трупный яд, трупный яд! Невозможно дышать! А оказалось, что не все так страшно. Может труп уже и разложился давно… А может быть не все  т а к  воняют…».
   Удивительно, но ему, даже показалось, что из гроба  д о л е т а е т  какой-то тонкий аромат… Далекое воспоминание. Он стал рыться в своей памяти, припоминая, что же именно, напоминает ему этот аромат. Вспомнить не получалось. Поэтому он остановился на двух близких к этому запаху, тех что он смог вспомнить, шафран, ландыш. Он бы сюда добавил и сирень, но ему показалось, что для сирени  э т о т  запах был немного резковат. Ему пришла в голову странная мысль: вот если б скрестить сирень с красным перцем. Возможно, тогда, это было б похоже.
  Его отвлек голос Блока.
   -  Я стану у  е  г о  го л о в ы. На «раз» - осторожно приподнимаем.
Рожан вцепился пальцами в крышку гроба.
   -  Раз.
  Им удалось приподнять крышку, примерно на сантиметр. Этого было досточно, чтобы удобнее схватиться за крышку и аккуратно положить ее на бок, рядом с гробом. Положив крышку, Рожан взглянул внутрь. В гробу было темно, и в первый миг ему показалось, что там нет никакого тела. Но он сразу отбросил эту мысль. Скорее всего, тело сморщилось, как, наверное в таких случаях и бывает, вот и все, и стало меньше, во много раз. Сейчас он вглядится внутрь, и увидит очертания тела покойного Тригора. Он старательно нюхал воздух, так, на всякий случай, чтобы не отравиться парами. Никакого запаха. Он наклонился внутрь, внимательно всматриваясь. До конца не веря своим глазам, он стал ощупывать внутри рукой.  …!?  Там было пусто…?!
   Рожан распрямил спину. Он не понимал что происходит. В этом гробу должен лежать Тригор, но его здесь нет…? Он услышал как хмыкнул за его спиной Роб-ботаник.
   - Нда-а…
Видно было, что из них, троих, только, Блока, как-будто, все это не слишком удивило. Он стоял задумчиво посматривая на посверкивающие в ночном небе звезды. Его вид как-будто говорил: «Я что-то похожее и предвидел. А что вы хотели?»
   -  И что теперь? -  Голос ботаника всколыхнул тишину.
   -  Засыпаем снова…И… -  голос Блока осекся, -  …но к вам это не имеет отношения.
 Ботаник понимающе взглянул на него. Кажется, среди них, только Рожан, в смысле прояснения этой загадки, оставался последним. Он вытер лоб и с легким вызовом посмотрел на Блока..
   -  Может быть, вы и мне, что-нибудь, скажете?
Блок, кажется, усмехнулся.
   -  Вы что не видите? Труп исчез.  Впрочем, сейчас, я, даже, не рискну назвать  т о г о, кто здесь лежал, трупом. Ведь не очень верите в легенды, Рожан? Как, впрочем, и я…, до сегодняшнего дня…Скажу так: Тригор исчез.
  Роб-ботаник все это время перекладывал свою лопатку из одной руки в другую, как-будто, это перекладывание, помогало ему решить какую-то непростую задачку, заданную ему. Неожиданно, он произнес несколько слов, не вполне понятных Рожану.
   -  Неужели это был  о б р я д, чтобы его…
   -  «Чтобы его спасти». -  Закончил за него Блок.
   -  Вы правы.
  Сначала Рожан подумал, что это сказал Роб. Но почему-то голос, показался ему незнакомым. Он посмотрел на Роба, и увидел, что тот, стоит в прежней позе, и, кажется, не раскрывая рта. Оба они в этот момент посмотрели на Блока. Но Блок не мог  э т о г о  произнести. Наконец, Рожан сообразил, это сказал  к т о – т о. Но кто здесь кроме них еще мог быть…?!
   -  Вы были правы, это был обряд, который совершил я.
Из-за ствола дуба, скрывающегося за широкой спиной ясеня, вдруг,                о б р а з о в а л с я  какой-то старик. У старика была белая, пушистая борода, и длинный плащ, как в сказках. Рожану показалось, что это ему снится. Из ямы, где они сейчас стояли, казалось, что старик  в и с и т над ними в невесомости, как, к примеру, луна. Кажется, даже привыкшего к опасностям Блока, появление этого старца, немного выбило из колеи.
   -  Вы нас здесь ждали? -  Наконец, произнес он.
   -  Я бы сказал, что это  в ы  ждали моего появления. Так-как то, что я оказался здесь, это закономерный итог. Приходит время когда, нужно не только загадывать загадки, но и разгадывать их.
  Старик посмотрел на Блока.
   -  Ведь вы пришли сюда за разгадкой. Или я ошибаюсь?
Роб-ботаник все это время переводил взгляд с Блока на Старика, с Блока на Рожана, и дальше, по-круговой. Видно было, что то, что сейчас происходит, ему жутко интересно, даже если он до конца и не понимает всего этого смысл.
   - Тогда я приглашаю вас к себе домой. -  Произнес седой старик. -  Правда, сначала, неплохо бы, вернуть всему этому, первоначальное состояние. -  Он указал рукой на могилу.    
   Это было неправдоподобным, но на закапывание могилы у них ушло невероятно мало времени, минут пять. Рожан сталкивал землю в яму носком туфли, и ему казалось, что внутрь падают целые глыбы! Да и ботаник подхватывал своей лопаткой земли столько, что не успевал ее нахваливать. «Ну и лопатка у меня…!»
  Все было закончено. Земля на могиле аккуратно примята.
   -  Пошли. -  Сказал старик.
  И они пошли за ним.

               
                Г л а в а   в о с ь м а я


    Анжея, задернула штору и включила свою ночную лампу. Наконец, можно дочитать. Она три дня не раскрывала  т у  тетрадь переданную ей отцом в подарок от смешного чудака, ночевавшего у них, от Дрока. Сюзанну и Мишу, долго не удавалось уложить спать, но, наконец, они уснули. Анжея лежа склонилась над своей тумбочкой. Тетрадь лежала на самом дне. Она достала тетрадь и положила ее рядом. Так, теперь надо правильно направить свет, чтобы он хорошо освещал страницы. А вот и закладка…
   …О том, что он собирается отправиться за волшебным камнем, Ольф, даже своему учителю ничего не сказал. Но он не стал и его обманывать. Просто промолчал. Всем прочим, интересующимся, Ольф терпеливо разъяснял, что он уже не молодой человек, и пора подумать о своем будущем. И как говорится в пословице - одного советчика мало. Он хочет послушать нескольких, а после, решить сам. Делать ли ему карьеру, и достигать еще более высоких степеней как маг, или найти другой, индивидуальный путь, а может избрать для себя новую профессию? Поэтому он и хочет отправиться в гости к знаменитому магу Озору. «Но ведь, у тебя есть твой учитель? - Недоумевали знакомые. -  Кто лучше него сможет тебе помочь?!»  «Учитель отдалился от меня. -  Так отвечал Ольф, чтобы на этом закончить разговор. – А может быть, и я от него…».  Его учитель с ним не спорил. Озор так Озор. В конце-концов, Озор, и на самом деле великий маг.
   Наконец, Ольф собрался и отправился в дорогу. Дорога его шла к Тихому океану. Ведь там, по утверждению, птенца чайки проживал тот самый кит, вжелудке которого находился камень предсказывающий будущее. Разумеется, Ольф себе сокращал путь. То есть, время от времени пользовался волшебными словами, чтобы преодолеть какое-то препятствие, например, ущелье в горах, или бурный водопад преграждающий ему дорогу. Весь остальной путь он проделал пешком или верхом на коне, как тогда было принято. Конечно, в пути не обошлось без приключений. На одной из безлюдных горных дорог Кавказа, откуда ни возьмись, на его пути оказался какой-то абрек. Абрек был страшно истощен, он стонал потому что был ранен. Видимо, силы его уже оставили, он не смог, даже сползти с дороги.
   -  Кто ты? -  Обратился к нему Ольф на одном из горских наречий, которое он знал.
В глазах абрека скользнула надежда.
   -  Я – Гучан. -  Сквозь зубы прошептал он. -  Сын племени Аров.
Ольф от кого-то слышал об этом диком и бесстрашном племени.
   -  Не твои ли предки, называли себя народом родившимся от союза барса и серны? Говорят, что твои предки подчинили себе Енгу, могучую драконшу, подстерегающую людей на дорогах и пожиравшей их в своей норе .
Гучан попытался приподняться, но не смог.
   -  Кто ты, так много знающий о моем народе?
   -  Я - Ольф, маг.
   -  Я так и думал…
   -  Чем я могу тебе помочь?
   -  Тем, что не выдашь меня моим врагам. Дай мне попить.
Ольф подал ему флягу наполненную чистой родниковой водой. Гучан, жадно припал к фляге.
   -  Спасибо. Куда ты направляешься?
   -  К Большому океану.
   -  Чем мне отблагодарить тебя?
 Ольф улыбнулся. «Чем может бедный абрек, спасающийся от своих врагов его отблагодарить…»
   -  Если хочешь, я отдам тебе свой кинжал?
   -  Тогда тебе нечем будет защищаться. Лучше, покажи мне самую короткую дорогу, которая приведет меня в какую-нибудь гавань. Мне нужен корабль, который поплывет по тихому океану.
   -  Видишь, эту пещеру? -  Указал пальцем абрек на небольшой черное углубление в скале, размером, в человеческий рост. Это лаз. Иди прямо никуда не сворачивая, и через пару километров ты придешь куда надо. Иди.
Ольф помог абреку отползти в сторону от дороги, и дал ему поесть, сытной каши из пшена, абрикос, тертой земляники и кленовой смолы. Абрек съел полную миску, сказав,что за всю жизнь, он не ел ничего вкуснее.
Они попрощались.
   Ольф вошел в пещеру. Снаружи она ему казалась размером, в человеческий рост. Но войдя внутрь, он увидел, что это зрительный обман. Внутри пещера была высотой в три роста обычного человека. Ольф мог свободно двигаться в ней не задевая стен. Он шел все прямо и прямо. Иногда, ему слышались какие-то звуки, которые доносились снаружи, то ли это был конский топот, то ли звучные удары. Он подумал, что это были преследователи Гучана, и порадовался, что тот сейчас находится вдалеке от дороги. Вскоре в лазу стало светлее. И к свету прибавился характерный глухой ропот. Ольф, конечно же узнал этот ропот, это был шум моря. Света становилось все больше. Пока, наконец, он не выплеснулся все своей полнотой в пещеру. Ольф, даже, на секунду, перестал видеть вокруг себя. Еще несколько шагов и он оказался в каких-нибудь ста метрах от моря.
   Ольф вышел из пещеры. Гора в которой был лаз подступала почти к самому морскому берегу. Нужно было лишь спуститься по каменистому отлогому спуску к наплывающим к горной гряде волнам. Он оглянулся. Там, правее, он увидел большие здания, похожие на дома. Правда, это были дома совсем не такие как на его родине. Они были сделаны из серого круглого серого камня, и были расположены один над другим. Дома, показались ему не такими уютными, как те, в которых жили люди на его родине. Но это было не так важно. Важно было то, что он увидел под ними. Под домами, высились огромные белые деревянные постройки, которые подступали прямо к волнам, это был порт. У причала стояли десяток кораблей. Это были огромные покачивающиеся громадины из серой, и белой древесины. Серые корабли, были гораздо старше по возрасту. Их уже не первый год обдували свирепые морские ветра и утюжили холодные океанские волны. Белые корабли были помоложе, их древесину, еще не успело так потрепать. Несколько кораблей были массивнее остальных. Бока их были оббиты металлическими пластинами. А нос кораблей, для устрашения врагов, был украшен разными языкастыми и зубастыми чудищами. Но на Ольфа, эти страшилки не производили впечатления. Ведь он знал, что несмотря ни на что, результат боя, решают капитан и его команда. Только выдержка, смекалка, и мужество помогают победе, а не какие-то, деревянные идолы.
 Это были военные суда, специально оборудованные для встреч с неприятелем. А еще увидел две пиратские шхуны, которые стояли немного в стороне от остальных кораблей. Шхуны эти были похожи на два «скелета», паруса на них были спущены, но тем не менее в глаза бросался их почти что черный цвет. Таким же черным был их треплющийся ветром флаг, на котором, по обычаю пиратов, был выведен череп и скрещенные кости. То там, то то здесь, на парусах пестрели рыжыые подпалины от огня. Нос у этих кораблей был просто о черным, борта иссечены. Видно было, что эти суда выдержали не одно сражение, и что их не однжды, пытались взять на абордаж. Ольф не слишком удивился этому, потому что знал, что есть некоторые страны, в которых не делают различия между, мирным торговым кораблем или пиратской шхуной. Морской закон в этих государствах гласил: «Ты можешь обнаруживать свои намерения лишь в двух морских милях от порта. Для нас же, любой терпящий нужду, желанный гость». Поэтому, корабли пришвартовывались, латали свои дыры, покупали провиант и воду и мирно отплывали. А вот на море, там они уже могли делать каждый свое. Торговые корабли, спешили к себе домой, чтобы успеть сбыть товар пока он еще не упал в цене. Пираты, гнались за ними, пытаясь взять их на абордаж и захватить добычу. А военные корабли, в свою очередь, гонялись за пиратами, чтобы взяв пиратскуюшхуну боем, пустить ее на дно, а всю пиратскую шайку, связананными, привезти в родной порт, где с ними уже будет заниматься суд.
   Еще сотня метров и Ольф уже прохаживался по гавани. Он не был большим специалистом в кораблях, и точно не знал на каком из кораблей ему лучше отправиться в дорогу. Но он, как всегда, доверял своему чутью. Разумеется, судно должно быть массивным, чтобы не так зависеть от носящихся по морям диких ветров. Слишком легкие суда могут стать добычей не ветра так шторма. Но главное, что его интересовало, это, капитан и команда. Если капитан и команда производят выгодное впечатление, то считай, «дело в шляпе». Команду любого корабля прибывшего в порт лучше искать в каком-нибудь припортовом ресторанчике. А капитана и его первого помощника, лучше искать на самом корабле, где они смакуют виски сидя в  кают-компании, рядом с такими же как они морскими волками, с соседних судов. Но для начала, Ольфу нужно было приглядеть для себя, хороший корабль. Он шел неторопясь, внимательно разглядывая суда.
   «Вот этот корабль, вроде бы, неплох… Но уж очень противная морда украшает его нос. Будь он капитаном, он бы ни за что не вырезал такой вот нос, на своем корабле. С таким носом, можно нажить себе врагов среди морских обитателей китов и дельфинов. Явно, что ты пускаешься в путь не с добрыми намерениями. А вот как-будто бы, неплохой корабль. Нос корабля в меру устрашающ, но в отличие от предыдущего в «нем» нет такой злобной агрессии от которой хочется быть подальше. Но вот борта… По мнению Ольфа, борта были слишком низки. А если шторм, - подумал он…ведь любая мало-мальски высокая волна, перескочит легко перескочит через борт и может смыть тебя за борт. Нет, корабль с таким низким бортом, это опасно. А это что за монстр?! Напротив него возвышалась огромная посудина с металлической обшивкой бортов. Вот, случится на море шторм, и только дай такой железке чуть накрениться… И все. Металлическая тяжелая обшивка, просто накренит судно не дав ему выпрямиться и просто перевернет корабль..».
   -  Эй, приятель!  -  Ольф обернулся. Чуть позади него стоял плечистый детина с подбитым глазом, и улыбался во всю ширь своего рта, в котором целых зубов было не больше пяти, а от остальных, торчали одни осколки. Впрочем, детине было уже немало лет. На это указывала пробивающаяся, то здесь, то там седина, и глубокие морщины. Казалось, что, кто-то прошелся по его лицу плугом, вдоль и поперек, наведя там глубокие борозды.
  -  Ты, кажется, ищешь подходящий корабль для себя?
  -   Да. -  Не стал скрывать Ольф.
  -  Ну и что, нашел? -  Любопытствовал детина.
  -  Пока еще нет.
  -  Я советую тебе не спешить с выбором корабля.
  -  Почему? -  Не понял Ольф.
  -  Потому что нужный тебе корабль еще не пришел.
  - А откуда ты знаешь, какой мне нужен корабль? Военный, торговый, а вдруг я хочу устроиться на пиратскую шхуну, и стать морским бродягой?
Детина улыбнулся во всю ширь своего беззубого рта.
  -  Ну, нет! -  Протянул он смешливо. -  Какой же вас из вас пират… Не знаю кто вы по профессии, но ставлю очко против ста, что саблю вам в руках держать не доводилось. Да и сомневаюсь, сумеете ли вы удержать ее в зубах, когда нужно будет брать на абордаж какое-то торговое судно.
   
                *

 Ольф усмехнулся. Он и вправду не был специалистом в военном деле. Правда, саблю в руках, он, все-таки держал. Но это было очень давно, еще в далеком детстве. Да и сабля та была деревянная…
   -  Так все-же, какое судно я здесь ищу? -  Проницательность собеседника начинала его забавлять.
   -  Прочное, маневренное, не загруженное товаром, и без стальной обшивки борта. Вам не нужно военное судно. Не подойдет и торговый корабль. Ну а про пиратскую шхуну я и молчу – вам она совсем не подходит. Скорее всего, вам нужен корабль сопровождения. Это легкие и быстроходные суда с хорошо подобранной командой. Корабли эти  и д у т  впереди торговых судов. Они защищают эти неповоротливые тяжелые громадины от опасности.  И в случае появления пиратов, вступают с ними в схватку. Но с кораблями сопровождения, даже пираты редко связываются. Потому что от такого корабля им очень трудно спастись. Он не уступает в легкости и маневренности пиратскому судну.
Ольф с ним не спорил.
   -  Ты прав.
   -  А если я прав, -  продолжил тот, - то предлагаю вам зайти в маленький портовый кабачок, перекусить. Мы зайдем туда ровно на полчаса, пока нужная вам шхуна не  отдаст швартовы. Это «Надежный Мореход», ровно через полчаса он будет в нашей гавани. И если о н  вам не понравится, то я сам себе выбью свой предпоследний коренной зуб. Идет?
   -  Идет все, кроме твоего зуба.
  Ольф не слишком любил портовые кабачки, с блуждающими там кислыми запахами пивного перегара, но он не мог не отблагодарить своего проницательного знакомца.
  -  Кабачок так кабачок. Только, чур, угощение за мой счет. Услуга, за услугу.   
  -  По рукам.
 Кабачок в который зашли Ольф и его провожатый был похож на все портовые кабачки, которые всегда расположены рядом с портами.  Ряд деревянных выцветших сосновых столов, на которые уже не одно  десятилетие проливают всевозможные спиртные напитки, пиво, портер, виски. Чего здесь нельзя было заказать, так это апельсиновый или лимонный соки, именно те напитки, которые всегда нравились Ольфу. Зато пива здесь было в изобилии. С ним ловко управлялась дочь хозяина этого заведения, который стоя на пороге своего кабака, приветливо толкал каждого входящего свои огромным пузом. Пузо было настолько большим и упругим, что напоминало большущий мяч. Но, понятно, что делал он это не со зла, а из-за неуемного дружелюбия, которым хотел поделиться с каждым. Удостоился этого толчка пузом и Ольф.
   -  В первый раз в наших краях? -  Приветливо осведомился хозяин.
   -  Да. Хорошие у вас места. -  В тон ему ответил Ольф. И добавил. -  Может быть, у вас найдется для меня апельсиновый сок?
   - Что?! -  Хозяин кабачка, уставился на него с таким изумлением, как-будто, он заказал, по меньшей мере, луну… И посмотрел на спутника Ольфа.
   - Я не ослышался, Бритый Хон? Ваш спутник попросил меня, чтобы я выжал для него апельсин?
   -  Мой друг, приезжий, и не знает наших обычаев. -  И наклонившись к уху Ольфа прошептал, -  В наших местах, апельсиновый сок заказывают, исключительно дамы, да и то, лет до пятнадцати. В шестнадцать лет они уже смело заказывают что-то покрепче…
   -  Вы хотите сказать, что у вас здесь все пьют? -  Уставился на него Ольф.
   -  А что, разве там где вы живете, даме запрещено, пропустить бокал другой, хорошего теплого портера, и запить это парой кружек ледяного задиристого пивка?! -  Слыша их разговор, поинтересовался хозяин кабака.
   Ольф немного растерялся.
   -  Женщины в тех краях, где я живу, пьют сладкую виноградную настойку. Но чтобы пить бокалами портер? Нет…Такого я не замечал.
   -  В нашей стране, чужестранец, пьют и женщины и мужчины. И я считаю, что это правильно! -  Закончил тот разговор.
   Но спутник Ольфа уже тащил его в самый дальний уголок кабака, за только что освободившийся столик, на котором еще пузырились остатки пивной пены. Если бы Ольфа спросили, хочет ли он сесть именно на это место, он бы сказал «нет», и предложил бы гораздо более светлое и чистое место в центре зала. Но здесь не он командовал.
    -  А ведь мы с вами даже не знакомы! -  Вспомнил провожатый.
    -  Меня зовут Ольф. -  Представился Ольф.
   -    А меня Хон. Правда, некоторые добавляют к этому еще и «Бритый», но я на это не обижаюсь. Потому что, они мне напоминают те времена, когда я прогуливался по этим местам бритый наголо…
   -  Это была такая мода? -  осторожно спросил Ольф.
   -  Аха-ха, -  звучно усмехнулся Хон. -  Такая мода была, у всех кто служил гребцами на галерах у финикийских купцов. Да-да, не удивляйтесь. Сейчас я свободен, но когда-то я был раб. -  Голос Хона был серьезен. -  Ну да, при случае, я вам об этом расскажу. А пока… -  Он повернулся всем своим грузным туловищем градусов на шестьдесят и гаркнул, -  Пива!
  В ту же секунду пред ними появилась та миловидная девушка, что носилась между столиками.
   -  Я вас слушаю?
   -  Четыре портера, столько же пива и две жирные воблы! Только жирные, я проверю! -  Прокричал он ей вслед.
   И тут же повернулся к Ольфу.
   -  Клянусь, что вы-то и не догадываетесь, что значит, работать на галерах гребцом.
   -  Не спорю. К галерам я имею самое отдаленное отношение.
   Неожиданно, их стол содрогнулся оттого, что кто-то со всей силы треснул по нему кулаком.
   -  Клянусь рукояткой своего ножа это Бритый Хон!
На их стол лег кулак стоящего рядом человека. В отличие, от Бритого Хона, он был действительно наголо обрит. А в левом ухе у него болталась круглая золотая серьга.
   -  Ах ты, Зеленый Репейник… -  любовно отозвался Хон на его приветствие. -  Позвольте представить, вам моего друга, -  он посмотрел на Ольфа, -  Зеленый Репейник!
   -  Ольф.
На лице Зеленого Репейника отразилось удивление и он уверенно заявил.
   -  Вы нездешний.
   -  Это так. -  Подтвердил Ольф.
В эту секунду на их стол одно за другим шлепнулись  заказанные два бокала портера, пива и две жирные пахучие рыбины, которые заволокли своим непередаваемым ароматом весь стол.
   -  Повторите! -  На весь стол гаркнул Ольф, вслед убегавшей официантке.
И пока официантка выполняла его заказ, он ничуть не смущаясь попробовал выяснить, кто же такой Ольф и чем он занимается.
    -  Наверное, вы ювелир? Сидите себе в ювелирной мастерской и шлифуете драгоценные камешки, а после продаете их женам какого-нибудь, хорезмского халифа. Угадал?
Ольф покачал головой.
   -  Значит, вы торговец шелковым сукном, -  воскликнул он. -  Эти шелка привозят и к нам, из Китая. Вы скупаете их, а после отвозите в свою страну и продаете втридорога.
  Ольф молчал.
   -  Ну, тогда не знаю, -  смирился он.
Но как только он замолчал, пришел черед говорить Бритому Хону.
   -  Я догадываюсь, кто такой наш гость… -  Он сказал это с таким выражением, что у Ольфа невольно забегали мурашки по коже. -  Я сразу догадался, кто он. -  Бритый Хон многозначительно подмигнул и посмотрел на Зеленого Репейника. Тот, неопределенно дернул лицом, но промолчал. -  так что, господин Ольф, будем, колоться?! – И вслед за этой загадочной фразой, он хмыкнул.
   -  Колоться?! -  Не понял его Ольф. -  Это как?
   -  Не как, а  в  ч е м? -  Наставительно заметил Хон. -  Но, не беспокойтесь! Бритый Хон и Зеленый Репейник, друзей не выдают, даже если и они, -     он снока затянул фразу, -   р а б о т а ю т  н а  д р у г о е  г о с у д а р с т в о.
До Ольфа не сразу дошел смысл им сказанного. Только спустя несколько сенунд, он сообразил, что Хон имеет ввиду.
   -  Вы подозреваете, что я… шпион!?
   -  Ну, зачем же так громко, -  Шепотом стал успокаивать его Бритый Хон. -  Я ведь вас ни в чем не обвиняю. Шпион, такая же профессия как и все остальные. Только, скажем, более рискованная.
   -  И благородная! -  Уважительно вставил Зеленый Репейник, который, до самого последнего момента также не понимал, к чему клонит Хон. Но услышав, мгновенно проникся к Ольфу самым глубоким уважением.
Ольф попытался, было протестовать, но Бритый Хон его мягко оборвал.
   -  Господин Ольф, о том, чем вы здесь занимаетесь не узнает ни одна живая душа. Мы отлично понимаем, что вы должны соблюдать конспирацию и поэтому будете говорить нам, что вы не шпион.
  Честно говоря. Ольф не знал, что ему может грозить, если власти этого государства поверят в его «шпионские» намерения. В той стране, где он жил, когда вдруг появлялся шпион, - его немедленно отправляли за пределы страны и все. У них считали, что нет смысла привлекать шпиона к какому-либо наказанию. Власти, той страны, где он жил, так рассуждали - тот вред, который шпион нанес их стране,  у ж е  случился, и ничего назад вернуть нельзя. К тому же в этом вопросе учитывался и тот фактор, что  т  а к о в ы  были  п р а в и л а  и г р ы  -  каждое государство мечтает заполучить секреты другого государства, и, значит, имеет и своих шпионов, которые работают там. Поэтому, обнаружение шпиона, не считалось у них чем-то особенным. Ну, поймали очередного шпиона, и ладно…Такого незадачливого разведчика,  просто спрашивали, какую информацию, он успел разведать и передать, своей стране, и если видели, что то не врет, то, тогда, быстро штамповали в его паспорт специальную визу: «Запрещено въезжать», провожали до границы, и, на прощание, желали счастливого пути. Если же шпион молчал и отнекивался, то и в этом случае, ему ничего не грозило. Ну, максимум, двухнедельное пребывание в стенах специальной тюрьмы-санатория, где с ним общались психологи и пытались убедить его, что молчанием делу не поможешь, и если уж вляпался, то лучше рассказать правду. А затем, высылали и этого. Вот и все. Но Ольф слышал, что существуют и другие государства, где обнаружение разведчика, приравнивалось к государственной катастрофе. Пойманного шпиона отправляли в тюрьму, и там непрерывно допрашивали, стараясь выведать все секреты, которые тот уже успел сообщить. И условия в таких тюрьмах, по слухам, были ужасные. В камерах сидело по пять или шесть человек, кормили такой пищей от которой отворачивались даже собаки. К тому же, камеры почти не отапливались, поэтому заключенные постоянно болели. А о пытках, которые применяли в этих странах по отношению к шпионам, лучше было и не думать. Казалось, что над пыточными орудиями думали самые изощренные умы: как сделать так, чтобы выбить из шпиона признание.
     Ольф слышал о страшных пыточных орудиях, которые использовали для того, чтобы выбить у шпиона признание. Он, даже был знаком с  человеком, который, оказавшись в одной из таких стран, попал под подозрение в шпионаже. Что с ним случилось? Его немедленно арестовали, и два месяца держали в одиночной камере. Раз в два дня происходил так называемый допрос, после которого его, обычно, уносили без сознания. Допрос сопровождался однотипными вопросами, на какую разведку он работает, и что успел уже передать. Каждое его возражение, влекли за собой то удар деревянным бруском по голове, то выламывание кистей рук. Пару раз для разнообразия, он получил и в глаз. Не считая официальных «допросов», бывали и неофициальные, у тюремных властей это называлось «профилактикой».
 Среди ночи дверь его камеры открывались, и к нему впускали троих солдат из тюремной охраны, которые начинали его бить. Били ногами, руками, по ногам, в живот, по голове. Во время этих избиений, этот «шпион», больше всего защищал глаза, боялся что выбьют. Так-как властям этой страны требовалось его признание, а тот, ничего не признавал, то «они» шли по такому пути: били, а его крики заносили в протокол, в качестве признания. Ведь человек от боли как только не кричит… Этот «шпион», вернулся в свою страну спустя двадцать лет, которые он провел в тюрьме. Он был уже полным инвалидом, когда его встретил Ольф…
   Ольф подумал, что сейчас лучшая тактика в отношении Бритого Хона и Зеленого Репейника, с ними не спорить, но и не соглашаться, оставляя вопрос о его шпионстве не проясненным. Скажешь что шпион, и после пятой кружки пива, кто-то из них вдруг распустит язык… А начнешь с ними спорить, решат, что он им не доверяет, и обидятся…Поэтому, он напустил на себя загадочный вид и поднял бокал:
   -  Предлагаю тост!
   -  Отлично! -  Поддержали оба.
   -  Я всегда был любопытен, -  начал Ольф, -  и своему присутствию в вашей замечательной стране обязан этому чувству. Я оказался тут случайно, да, да, но я благодарен этой случайности, которая позволила мне познакомиться с такими замечательными людьми как вы, -  Ольф слегка поклонился им обоим. -  Я не буду возражать против того, что у меня есть определенная миссия, но уверяю вас, что она несет только благо. Принципы, которые внушили мне мои родители и мой жизненный опыт не позволяют мне делать что-либо во вред. Поэтому, друзья, этот тост я поднимаю, за вашу прозорливость, которая позволила вам разглядеть, в обычном путешественнике, то, что отличает его от других. За вас!
   -  За нас! -  Дружно подняли кружки Бритый Хон и Зеленый Репейник.
   -  А теперь, я бы хотел знать, не зашло ли в порт то самое, судно о котором мне говорил  Бритый Хон. «Надежный Мореход», кажется…?
   -  Но ведь я еще не выпил своих положенных четыре литра пива! -  Заворчал Зеленый Репейник.Но Бритый Хон его уже поднимал со стула.
   -  Идем.
   «Надежный Мореход» и вправду уже стоял у причала. Это было именно то судно, что Ольфу и было нужно. Если бы не высокие борта и то там то сям выглядывающие зубчатые цепы для защиты от пиратов, он бы назвал это судно изящным. Зеленоватые волны легко раскачивали судно, они как будто напевали какую-то незамысловатую песенку моря, а корабль, вроде бы, приплясывал им в такт. Нос корабля украшало красивое женское лицо, это была морская дева, Родна, одна из повелительниц речных вод и морей и океанов. «Это хороший знак, -  подумал Ольф. -  Родна, и вправду обладает большим могуществом. Он знал, что мореплаватели, часто выбирают себе покровителей из злых или ненадежных морских богов, которые на самом деле не обладают достаточной силой, чтобы спасти корабль от нападения морских разбойников, или, что еще хуже, от морской бури. Он, знал и о том,  что есть, даже,  боги-предатели, которые под видом доброжелателей, уводили корабли в самые жерла подводных бурь и там бросали на произвол. Или же, договаривались с пиратами, и как на блюдце преподносили им тот или другой корабль. Единственным условием такого предательства были жизни, тех кого они предали. Эти боги были верными слугами Смерти, которая когда-то, давно, каким-то образом, подчинила их себе, и потребовала от них только одной жертвы – человеческих жизней. И вот эти боги-предатели, втираясь в доверие мореходам, на самом деле обманывали их. Но Родна была не из них. Среди магов было известно кто на такая. Это была дочь царя, правившего в некоей стране, неподалеку от Индии. Ее любимого умертвили, те, кто хотел, чтобы она вышла замуж за одного царя, правившего соседним государством. Тело ее жениха бросили в бурное море. Но Родна прыгнула вслед, за ним в море с высокой скалы. Она хотела лишь прикоснуться к нему, но волны уносили его тело все дальше и дальше, а силы Родны все таяли. Ослабев, она стала плакать: «Как бы я хотела прикоснуться к руке своего любимого! Почему, о волны, вы уносите его от меня…! Ведь еще чуть-чуть, и силы мои иссякнут…!» Могущественный морской бог услышал ее плач и сделал для нее чудо -  волны моря поддержали ее на плаву, потекли вспять и принесли ей тело ее жениха, которого она смогла в последний раз обнять. А еще морской бог пообещал ей, что когда она умрет, то станет одной из могущественных богинь всех вод. И когда Родна умерла, она и вправду, стала управлять морями и океанами. Разумеется, она делила све могущество с другими морскими богами и богинями. Но, даже среди них, она выделялась свои могуществом, неподкупностью и простотой.
   
                *

Поэтому Ольф и обрадовался увидя, что у «Надежного Морехода», такой надежный и верный покровитель.
   -  Эгей, там, на борту! -  Крикнул у него под ухом Бритый Хон.
 Ответом ему была тишина. Только волны все также неторопливо скулили будто пытаясь высвободить свои бока из под тяжелого дна корабля, которое давило на них своей многопудовой тяжестью.
   -  Ну-же, Рыжий капитан, выбирайся из своей кают-компании! Это я тебе говорю, Бритый Хон!
   -  Послушай, Бритый задира! -  Раздался зычный бас изнутри корабля, и тут-же показался и хозяин этого баса. -  Среднего роста, но совершенно морской наружностью капитан «Надежного морехода», производил впечатление. Капитан, был не высок, но шириною плеч и величиной рук и ног, напоминал, одно земноводное, которое Ольф только из приличия не назвал обезьяной. По-правде говоря, капитан был вылитый гиббон. Огромная выступающая вперед нижняя челюсть, соразмерные этой челюсти губы и зубы, и, в завершении всего, заросшее десятидневной рыжей щетиной лицо. Да, ко всему, Капитан был абсолютно рыж. Рыж до такой степени, что казалось, все, к чему он не прикоснется, приобретало такой же рыжеватый оттенок. Но Ольфу показалось, что его звероподобное выражение лица в миг могло смениться благодушной, чуть ли не детской улыбкой Рыжего капитана. -  Так ты, бритый задира слышишь меня! Если ты без дела оторвал меня от изучения новой морской карты, то может быть, только Родна, спасет тебя от моей палки. Ага, я вижу здесь и Репейника. Что ж, тогда, не поздоровиться вам обоим!
   На самом деле лицо капитана не было злым. Скорее всего, это был такой способ приветствия принятый в здешних местах. Ольф это сразу понял.
   -  Не будь таким грозным, капитан! А то я не посмотрю, что ты полновластный хозяин этой замечательной шхуны и взгрею тебя так, что мало не покажется! -  Достойно ответил ему Бритый Хон.
   -  А я еще добавлю! -  Прибавил Зеленый Репейник.
   -  Но мы здесь, не для того, чтобы ссориться. -  Сразу сбавил обороты Бритый Хон. -  Взгляни сюда, мы привели к тебе пассажира.
Рыжий капитан внимательно посмотрел на Ольфа.
   -  Кто он? -  Крикнул он обращаясь к Бритому Хону.
   -  Чужеземец.
   -  Это я и сам вижу, -  ответил ему капитан. -  Для чего ему мое судно, вот что я имею ввиду.
   -  Я путешественник, -  решил ответить за себя Ольф. -  Я с самого детства мечтал увидеть Тихий океан. Я знаю, что здешнее море как-раз впадает в Тихий океан, вот и ищу какое-нибудь судно, чтобы плывя на нем, наконец, увидеть эти величественные океанские воды.
   -  Ты хочешь сказать сказать, что мечтаешь увидеть Тихий океан? -  Спросил его капитан.
   -  Да. -  твердо отвечал Ольф. Это, конечно было полуправдой. Тихий океан, Ольф, конечно, видел и не раз. Но с другой стороны, та цель с которой он сейчас хотел забраться в океанские воды, как бы по-новому открывала для него этот океан. Раньше, он просто плыл по нем и плыл. А сейчас, этот океан приобрел в его глазах некую таинственность, о которой он раньше и не догадывался. Ведь в океанских водах, как оказалось, плавала огромная рыба, и в рыбьем желудке находилось настоящее сокровище, камень предсказывающий судьбу. Поэтому, он вроде бы, и врал и не врал, говоря, что еще не разу не видал Тихого океана. Ему только оставалось добавить: «таким...».
    Возможно, в эту минуту, Рыжий Капитан подумал, есть ли чем у Ольфа расплачиваться за то, что он возьмет его на свой корабль. Но Ольф уже прочитал этот немой вопрос в его глазах.
   -  Разумеется, платить я вам буду в интернациональной валюте всех стран, тоесть золотом.
   -  Отлично. -  Капитан сразу подобрел. -  Мы отплываем через два дня. Путь наш лежит в далекую и богатую страну Мекхов. В пути вы вдоволь насладитесь прекрасными видами Тихого океана, а когда мы прибудем в Мекхский порт, я вас ссажу на берег. Мой план вас устраивает?
   -  Через два дня я буду у вас на борту. -  Сразу ответил Ольф.
   После этого, они все, Бритый Хон, Зеленый Репейник, Рыжий Капитан и Ольф еще раз отправились в то самое заведение из которого, они трое, только что вышли. Разумеется, на этот раз к ним было приковано еще более пристальное внимание, потому что в их компании был Рыжий Капитан. Как шепотом ему сообщил Бритый Хон, Капитан носил прозвище «Легенда морей», за великолепное знание моря и неукротимость. Правда, после пятой кружки пива выпитой за самое надежное судно всех времен («Морской Мореход»), между Рыжим Капитаном и Бритым Хоном, снова чуть не затеялась драка, лишь потому, что Бритый Хон заметил, что его «Черный Лебедь», когда он был на ней капитаном, была ничуть не хуже, а по-правде говоря, оставляла того же «…Морехода» далеко за боротом как по части маневренности, так и скоростных качеств. Конечно, Рыжий Капитан, таковое высказывание проигнорировать не мог и ответил с достоинством, что та утлая посудина на которой когда-то плавал Бритый Хон, годилась только для малышей, чтобы играть им в «кораблики», да и то в ясную погоду, потому что если подует и ветер и пойдет дождь, его «…Лебедь» сразу затонет, так-как сделан не из настоящей корабельной сосны, а из полусгнившего дерева, неизвестной ему породы.
  Бритый Хон вскочил, и Рыжий Капитан, тоже, но Зеленый Репейник, став между ними не дал начаться сваре, сказав, что только он, как незаинтересованное лицо может сказать всю правду и по-поводу «Надежного Морехода», и по-поводу «Черного Лебедя». Но для этого ему нужно выпить еще один бокал ароматного портера, чтобы, вдруг, если они его начнут мутузить за сказанную им правду, ему не так отдавалось в голове. Поэтому. требовательно постучав по столу и одним залпом опорожнив поданный ему бокал он начал:
   -  Я проплавал на разных судах больше тридцати лет. И на «Черном Лебеде» целых восемь, и готов поклясться подошвами моих морских ботинок истоптавших эту палубу вдоль и поперек, что такого устойчивого и быстроходного судна я не встречал…
   Бритый Хон победоносно приподнял левую бровь, а Рыжий Капитан устрашающе заелозил огромной пятерней оп своему шершавому подбородку, готовясь уже что-то возразить. Но Репейник не дал ему вмешаться.
   -  …За исключением, одного судна, на котором я тоже плавал. И это судно «Надежный Мореход». Не могу здесь соврать - «Надежный Мореход» просто великолепен. Я не могу назвать ни одну статью по которой этот корабль уступает «Черному Лебедю». «Надежный Мореход», вынослив как нагруженный в пустыне верблюд, который ни на дюйм не отвернет от кильватера, двигаясь в указанном направлении. Волны отскакивают от его крепких сосновых бортов как кильки от стопудовой китовой туши. Как верный пес, он слышит голос хозяина-капитана, когда тот, по необходимости отдает приказ поднять или спустить парус. Что говорить, и «Надежный Мореход», «Черный лебедь», оба они крепкие судна. Закончив этим суровым морским дифирамбом похвалы обоим кораблям, он опрокинул в себя еще одну кружку горячительного напитка и откинулся с слегка выпученными глазами на стул, от которого, по всей видимости, до утра его уже было не оторвать.
 
                *

Посидев с ними для приличия с полчаса Ольф, вежливо попрощавшись, отправился в гостиницу, чей адрес ему любезно сообщил Бритый Хон. Гостиницей здесь назывался высокий каменный дом, где располагалось с десяток небольших уютных клетушек, где было все необходимое для ночлега: кровать, стул, стол. Хозяин гостиницы немногословный седой человек, сразу отправился с Ольфом в его комнату, сказав только, что когда Ольф проголодается, то может спуститься на кухню, где его жена, по совместительству повар, приготовит ему поесть. Ольф поблагодарил, и сказал, что в ближайшие два часа не появится на кухне, потому что очень устал.
   Как только хозяин гостиницы ушел, Ольф лег на диван, глаза его слипались. Прежде чем уснуть, он, как обычно, слегка помедитировал, чтобы настроить себя на какой-нибудь хороший сон. И действительно через несколько минут он уснул. Но то ли он медитировал недостаточно, то ли его подвел слегка возбужденный настрой (ведь он все-таки выпил-таки приличное количество и пива и портера), сон что ему приснился был весьма беспокойным, и к тому-же с невыясненным концом. Так что он проснулся в растерянности, не зная, радоваться ли ему, что он не досмотрел конец этого сна или сожалеть. Ему снились лошади, кажется, арабские скакуны, и он среди них, как будто, был конюхом. Ольф старался их обуздать, но как только тот или другой жеребец ему уже почти подчинялись, вдруг, на них находило какое-то затмение, и они снова начинали бить копытом, лягаться и не давали накинуть на себя его стремительное и тугое лассо, что он крутил над головой. Ольф про себя удивлялся, ведь он никогда не пробовал управляться с этим оружием, которым пользовались как он слышал, индейцы-пастухи совсем с другого континента. Но, как бы то ни было, во сне. Он довольно лихо обращался  с этим лассо. Во сне он должен был обуздать только одно непокорного дикого жеребенка, но за жеребенка, неожиданно, вступились сначала отец, мать-кобылица, а потом и весь табун. И вместо того, чтобы быстро управиться с одним коньком, сейчас ему приходилось усмирять целый табун разбушевавшихся коней. Но постепенно, кони почувствовали его силу и опыт, и, уже на исходе сна, кони уже не брыкались, а сбились в один дружный табун, глядя на Ольфа преданными глазами.
   До отплытия «Надежного Морехода» у Ольфа оставался еще один день. Весь оставшийся день он разгуливал по городу, разглядывая местные достопримечательности, архитектуру. Он вышел на эту экскурсию, довольно рано, так-как чутье ему подсказывало, что задержись он еще в гостинице, ему «несдобровать» -  гостиниц в городе не так много, и найти его вчерашним приятелям, Бритому Хону и Зеленому Репейнику, не составит никакого труда. Может быть, они такое поведение Ольфа. не одобрили, и, даже, решили бы, что он неблагодарный, но… Ольф посчитал, что вчерашнего общения с ними ему более чем хватило. Была еще олна причина, о которой, даже среди его хороших знакомых,  мало кто знал: Ольф не любил ничего не нюхать не курить. В погребках, же, куда обычно направлялись старые моряки, от разных курительных смесей было не продохнуть. Курил каждый, и курил, то, к чему у него лежал вкус. Такое же времяпрепровождение, было принято в питейных заведениях многих стран, и в стране Ольфа, тоже. Когда-то, он и сам перепробовал множество курительных смесей. Но в отличие от других, он, в такие смеси, обычно, добавлял благовония, разнообразные ароматические травы и корешки, которые при разжигании, притупляли едкий, удушливый запах курительных трав. Но это было давно… В последние же десять лет, Ольф посещал лишь питейные заведения, для  п р о м а н о в. Это словечко не так давно вошло в моду в его стране, и ввели его в обиход, маги, такие же как он, некурящие. Поскольку авторитет магов в стране был необычайно велик, то предприимчивые торговцы тут-же организовали альтернативные питейные заведения, куда приходили маги такие как Ольф, да и не только маги, а всякий  н е  к у р я щ и й  пешеход мог туда зайти, отдохнуть, выпить рюмку нектара крапивы и закусить ломтиком лимона.
   Вокруг этого места были горы. Ольф сразу это почуствовал по свежему, холодному и горному ветерку, который родился только в горах и чье укрытие были горы. Ольфу даже не нужно было поднимать голову оглядываясь по сторонам, он еще не видел здесь гор, но был абсолютно уверен, что они вокруг есть. И действительно, как только он поднял голову, взгляд его уперся в одну из вершин, покрытой как голова сединой сверкающим белым снегом. Ольф даже уловил, еле слышное завывание, так воет в горах старый ветер. Этому ветру было лет под сто шестьдесят. Он выл громко и протяжно. Наверное, ему уже нечего было терять. Часто вот такие ошалевшие и беспардонные ветра и вызывают лавину, под которую может кто угодно попасть…Ольф как маг, знал, что жизнь в горах нередко окутывает мудростью. Живя в горах мудреют не только люди, но и животные, и ветра, все. Горы одаряют своей мудростью постепенно. И так случалось, что какой-нибудь опьяненный от узнавания очередной мудрости ветер, издавал такой безудержный громовой крик, от которого содрогался не только снег, но и все живое. Все постепенно успокаивались, но первая реакция на этот крик была непредсказуема,и, зачастую, опасна. Снежная шапка вздрагивала от его крика, и катилась вниз подминая и заверчивая в свой бешеный водоворот все живое и неживое. Поэтому Ольф не одобрил, этого всплеска эмоций ветра. Родиться  в е т р о м  и  не уметь держать себя в руках…!
  Ольф вышел из своей гостиницы с твердым намерением вернуться сюда лишь вечером. Несмотря на ранний час, хозяева этого уютного места уже не спали. За ту минуту, когда он спускался по лестнице, хозяйка пронеслась мимо него, раза четыре. Наверное готовила заказанный ей завтрак, для каких нибудь путешествующих постояльцев, которые так-же как и Ольф не желают упускать в чужой стране не минуты, чтобы что-то не узнать и не посмотреть. Хозяин гостиницы стоял у входа и внимательным взглядом окидывал гостиничный холл, прикидывал, наверное, все-ли здесь как всегда… Ольф вежливо поздоровался:
  -  Я у вас прекрасно выспался.
Хозяин расплылся в широкой улыбке:
  -  Мне очень приятно. Только месяц прошел как мы сделали здесь капитальный ремонт. Увеличили перекрытия между комнатами, и теперь, пусть ваши соседи орут всю ночь напролет, вы их навряд ли услышите.
   Ольф хотел осторожно разузнать у хозяина о местных достопримечательностях, чтобы посетить их, а не блуждать наугад. Разумеется, если бы у него было много времени, и он никуда не спешил, то тогда он шел просто куда глаза глядят. Находить какие-то красивые уголки о которых никто даже из местных жителей не знает, в этом тоже была своя прелесть. Но, об этом удовольствии, на время надо было забыть. Ведь отправляясь в дорогу, ему пришлось, сказать всем, что отправляется к великому Озору, чтобы спросить у того совета. Дорога же к магу Озору, хорошо известна и магам и не магам. Поэтому, когда Ольф выбирал себе путь как поскорее добраться к Тихому океану, он находил пути, которые он должен был обязательно посетить направляюсь к Озору. А иначе, любой, спросит его, «когда ты добирался к Озору, ты должен был обязательно побывать там-то и там-то, - ты побывал?» И он должен ответить, «разумеется…». «И что ты там видел интересного, -  спросят его.» И вот тут ему понадобиться информация об этом самом городе. Причем, информация общеизвестная, не какие-то потаенные уголки, о которых никто не знает, а то, что знают все вокруг. Для этого он и хотел выяснить у хозяина гостиницы, чем этот город знаменит.
   -  Я хочу прогуляться, -  как-бы невзначай бросил он.
   -  У вас есть какой-то маршрут? - Сразу поинтересовался хозяин.
   -  Нет. Пойду куда глаза глядят. Может куда-то и выйду…
   -  Нет, так не годится, -  сразу запротестовал тот. -  Вам просто необходимо побывать в нескольких местах, у вас будут просто незабываемые впечатления!
   -  И что это за места? -  Как бы равнодушно спросил Ольф.
   -  Во-первых, дворец нашего короля, потом, мавзолей божества Году, еще, Каменную Арка, белый Колодец, Конюшню, и, и… - было видно, что ему хочется назвать еще с десяток мест, но он не знает какое назвать первым. Поэтому Ольф его мягко перебил:
   -  А зачем – конюшню, я умею ездить верхом, и что такое конюшня, отлично представляю…
   -  Ох-ха-ха, -  расхохотался хозяин. -  Я же вам просто не объяснил. В этой конюшне, уже давно никакими конями и не пахнет. Когда ее построили не помнит никто, но рассказывают, что она была построена всего лишь, для одного единственного коня. Который носил первого богатыря здешних мест Чу-Дума. Богатырь отправился биться с драконом, а тот сбросил Чу-Дума в глубокое ущелье, но богатырь не погиб. Скоро он выберется из ущелья и к нему прибежит его верный конь, который все это время, где-то ждет своего хозяина. И вот тогда, богатырь окончательно расправиться со злым драконом. По размерам конюшни, и столбу к которому был привязан конь вы поймете, каких он был размеров, и какие раньше были богатыри…!
 
                *

 Ольф не стал уточнять возраст коня и богатыря Чу-Дума, он прикинул, что и конь и его хозяин, весьма преклонного возраста, и значит, им будет непросто снова вступить в бой со страшным чудовищем. Но, с другой стороны, - подумал он, - драконы тоже имеют свойство стариться, и, значит, и богатырю, и коню, и дракону, приблизительно, одинаковое количество лет. Поэтому за богатыря не стоит слишком опасаться. Разумеется, Ольф понимал, что это сказка. Но он, по роду своей профессии мага, сказкам доверял, хотя, слыша и читая их, кое-что  о т ф и л ь т р о в ы в а л, то есть, разделял в сказках,  п р а в д у,  п о л у п р а в д у  и  ч и с т ы й  в ы м ы с е л, который по каким-то причинам был нужен авторам сказки или ее рассказчику.
   -  Ну, что ж , -  приостановил Ольф поток красноречия хозяина гостиницы. -  Значит, с этой конюшни я и начну…
   -  Конюшня находится на улице Белых Шагов Луны.
   «Какие красивые названия у улиц этого города, -  подумал Ольф. -  Наверное, и страна, в которой есть такие улицы дышит волшебством. Здесь, по-видимому, есть замечательные маги, и они пользуются большим авторитетом у жителей. Ведь только в стране, где есть маги, улицы могут называться так как эта: улица Белых Шагов Луны…» Он уже вышел из гостиницы и шел туда, куда увивалась теряя свой конец улочка на которой находилась гостиница. Теперь, услыша от хозяина гостиницы о некоторых местных достопримечательностях, он шел наугад. Сейчас он полностью доверился своему чутью, ожидая, что оно куда-нибудь, его, да выведет. Пусть даже и не на улицу Белых Шагов Луны, зато на какую-нибудь другую, не менее интересную улицу. И он не ошибся. Спустя каких-нибудь сто метров, взгляд его привлекли две большие белые колонны, которые расположились прямо перед ним. У колонн стояло несколько мужчин, они о чем-то говорили между собой. Конечно, он мог узнать о чем они говорили, и, даже заговорить с ними, - для этого нужно было просто к ним подойти, ведь наречие на котором они общались было ему известно Но сейчас он позволил себе отдохнуть. Иначе говоря, он  слышал, но н е  в с л у ш и в а л с я. Потому что, начав слушать, то что они так возбужденно обсуждают, ему, поневоле пришлось бы как-то реагировать на услышанное, и, значит, отвлечься от собственных мыслей, которые уводили его далеко-далеко, туда, куда он еще и сам не знал.
   Как не странно, белые колонны также входили в достопримечательности это города. И хотя, хозяин гостиницы, о них не упомянул, они, по всем признакам, тоже были чуть ли не визитной карточкой этого города. Об этом Ольф узнал из надписи, на металлической пластине, прикрепленной к подножию памятника. Эту надпись он захотел прочесть и  в с м о т р е л с я. Оказывается, эти и множество других колонн, которые уже не сохранились, служили основаниями для Старого Города, бывшего на месте нынешнего две тысячи лет назад. Как было написано, Город этот был вдвое меньше нынешнего, но гораздо более знаменит, чем нынешний тем, что в нем жили великие маги. «Вот те-на… -  Подумал Ольф. -  А я почти сам об этом догадался по названию той улицы, Белых Шагов Луны!» Но, как гласило дальнейшее, слава Старого Города уплыла, с последним из умерших магов. Вернее, маг сам покинул этот город, когда понял, что новый царь, не хочет прислушиваться к его советам, и больше слушает своих воинственных вельмож, у которых на уме были только новые набеги на соседние государства. В конце-концов, царь поплатился за свою опрометчивость -  однажды соседние цари собрались и решили отомстить заносчивому владыке, направив на его царство свои объединившиеся силы. Царь выставил против них войско, но силы были неравны. Царские войска были разбиты, государство разграблено, самого царя взяли в плен, посадили в клетку и в таком виде возили по захваченным городам, и странам. Показывали людям, чтобы их устрашить, и показать свое могущество. 
   Но, разумеется, чужеземное иго продолжалось недолго. У царя был сын, который повзрослев, сумел объединить вокруг себя своих земляков, и с этим войском стал громить вражеские отряды. Вначале, повстанцы прятались в лесах, но после нескольких удачных вылазок, которые напугали в врагов, и придали уверенности повстанцам, к ним стали стекаться люди. И, наконец, царский сын, во главе вновь созданного войска, вышел в чистое поле, попытать счастья в открытом бою. Не нужно долго думать, чтобы понять -  враги были наголову разбиты и бежали из страны. Царский сын занял трон и с тех пор правил.Но, разумеется, былого могущества быть уже не могло. Ведь в царстве, к сожалению, не осталось магов, ведь те маги, что покинули государство, забрали с собой своих учеников. Так что в государстве, толком, и не сохранилось хоть какого-то магического знания. Молодой царь, попытался было, привлечь к себе иностранцев, владеющих тайнами этого искусства, но на его просьбы откликнулись немногие. Двое-трое, и, далеко, не самых авторитетных. -  Вот о чем рассказывалось в табличке под двумя колоннами. Ольф подумал, что, по-видимому это отголоски былого могущества еще сквозят, и в названии улиц, и в каком-то особом   м а г и ч е с к о м   а р о м а т е, окутывающем этот город. Они знал по себе, что в тех местах, которые были ему очень близки, он оставлял частичку своего я. Как некий аромат, который зовет своего хозяина обратно, и даже если в этих местах ему и не удалось побывать еще раз, с оставленным им запахом, у него продолжалась невидимая загадочная связь.
   Конечно за этот день он не успел побывать во всех тех местах, куда отправлял его хозяин гостиницы. Хоть он и не увидел царского дворца, который конечно жу блистал своим великолепием, зато он надолго задержался у обычно естественного бассейна. Его внимание привлекла стайка улиток. Непонятно каким ветром занесенные сюда, улитки высовывали свои крошечные головки из костяных панцирей, видимо пытаясь сообразить, куда же они попали. Но солнце ослепляло их, и они, видимо, находились в растерянности. Ольф так долго стоял над ними, что постепенно, рядом с ним стала образовываться небольшая толпа. Людей становилось все больше и больше и они смотрели туда, куда смотрел Ольф, тоесть, на улиток. Ольф давно подметил этот феномен. Люди, обычно, всегда откликаются на чье-то повышенное внимание к чему-либо. И если предмет чьего-то внимания, досточно заурядная вещь, такая как например, улитки, то внимания проявляется еще больше. Люди как-бы удивляются тому, что они так долго  э т о й  в е щ и  не замечали, они словно громом пораженные останавливаются, удивляясь, как раньше, им не пришло в головому,            к  э т о м у  присмотреться. Вот так было и сейчас. Люди смотрели на улиток так, как-будто видят их впервые в своей жизни. Они с восторгом раглядывали их панцири, радужные расцветки, любопытные хоботки. У них появлялись разные ассоциации, кого им улитки напоминают. Удивляло их и то, как эти улитки себя ведут… Так что Ольф не пожалел, что надолго застрял возле улиток, и не успел взглянуть на царский дворец. «Как нибудь в другой раз, - подумал он».
   А вот мавзолей местного божества Году, он увидел. Вернее, это было   местное, но старое божество. И не столько в смысле возраста, сколько в смысле неактуальности, всего того, чему оно обязывало поклоняться. С тех   пор, как объяснил ему один прохожий, в их стране сменилось много разных божеств, которые с точки зрения реальной пользы, для его земляков, подходили гораздо больше. Божество Году, было сельскохозяйственное божество, в котором нуждались лишь те, кто был связан с ельским хозяйством. Но это государство уже давно переориентировалось на более прибыльный бизнес, как то, разведение скота, изготовление различных ароматических масел, парфюмерии. К тому же, в стране было много шахт, и была развита горнорудная промыленность. Еще здесь вымывали алмазы. Тоесть, сельское хозяйство, в последние триста-четыреста лет отошло на второй план. Божество Году, необходимо было просить, когда  полям требовались дожди и они изнывали от засухи. Или, наоборот, когда холода, слишком уж доставали, и требовалось чтобы поскорее выглянуло солнце. Или чтобы предохранить поспевающий урожай от полчищ зловредных полевых мышей, или чтобы предохранить свои заполненные амбары от прожорливых крыс. Тогда люди должны были с первосортными дарами обращаться к жрецам божества Году, чтобы через них, достучаться до этого небесного владыки.    
   Возможно, со жрецами вышла накладка. Либо они не слишком усердно молились, чтобы выпросить у Году дождя. Либо, от имени Году требовали слишком больших подарков. Во всяком случае, жителям вскоре надоели эти жрецы и они обратились к более покладистым и менее склонным к богатым дарам жрецам божества Хука, а на жрецов Году перестали обращать внимание, будто их в стране и не было. Те, понятно, вначале бесились, призывая на страну всяческие кары и напасти, но после успокоились, пересмотрели свой устав и стали менее требовательными к разным подаркам, которые, якобы, требовало их божество.
   Ольф вернулся когда уже стемнело. Теперь, он мог смело глядеть в глаза всякому в своей стране, и рассказывать, что он повидал в этой стране, лежащей на пути к магу Озору. Ночь прошла без происшествий. Только пару раз где-то кукарекал петух, да нарушил тишину демонстративный шепот под двнрью хозяина гостиницы, который просил у своей жены, приготовить наутро для их постояльца что-нибудь свеженькое. Видимо, надеялся, на щедрые чаевые. Ольф не обманул его ожиданий. Наутро он расплатился так, что хозяин гостиницы вслух позавидовал всем жителям его страны, где люди за так щедро расплачиваются за незначительные услуги. В семь утра Ольф уже стоял у трапа корабля. Постепенно, к кораблю начинала подтягиваться и команда. Несмотря на то, что у многих был довольно неприглядный вид, они подходя к кораблю преображались. Наверное, втайне, они побоивались своего капитана, потому что некоторые, даже подмазывали какой-то белой мазью свои носы, а еще кто-то старался залепить клейкой тряпицей, пылающие кровоподтеки. На некоторых лицах  от того, что этих подтеков, было так много, не было видно всей остальной непострадавшей части лица. Видимо по-известному морскому обычаю, они слишком усердно прикладывались к портеру, и без пьяной драки не обошлось. Наконец, показался капитан. Разумеется, он ночевал на корабле, чтобы, так-сказать, при всем параде встретить свою команду. Рыжий Капитан, все свободное время, тоже не скучал. Судя по бледно серым подтекам у глаз, и он, неоднократно прикладывался не только к портеру, но и к виски, а также к джину и прочим алкогольным изыскам. Но -  он же все-таки Рыжий Капитан! -  к отплытию своего корабля он стоял трезвый как огурчик, пронизывая взглядами каждого из членов своей команды.
   Вообще-то, в первую секунду, поглядев на приближающихся к кораблю матросов Ольф пожалел, что послушал Бритого Хона и договорился плыть на этом корабле. Его опасения рассеялись только после того, как он услышал разговор капитана корабля со своей командой.
   -  Эй, боцман Лом! Я вижу что ты хорошо отдохнул на берегу!!
   -  Не спорю, с вами, капитан! Я всегда, когда схожу на берег, делаю это, как-будто, в первый раз, и стараюсь получить за это время максимум удовольствия!
   -  А ты, Толстонос, все никак не можешь спрятать свой нос в драке! Обязательно ему достается…
   -  Ваша правда, капитан. Мой нос принимает на себя основной удар, поэтому он всегда красный. Но это мой нос, капитан, я горжусь им и не на какой другой нос не променяю.
   -  А ты, Толстяк-Кок, видимо сошел на берег со своим любимым половником для супа, чтобы, если, случись драка, он послужил бы для тебя вместо боевого меча!?
   -  Отчего же вместо меча, капитан!? Половник и есть мой меч, и я готов биться своим половником с любыми врагами, пусть даже они вооружены, мечами, луками и стрелами! И будьте уверены, мой половник, не подведет!
  Слыша эту дружескую беседу Ольф понял, что при всех недостатках команды, все-таки это дружный коллектив, свято блюдящий субординацию, и отчаянно уважавших капитана своего корабля. Капитан уже заметил Ольфа и приветливо помахал ему рукой.
   -  А ну-ка, ребята, -  крикнул он стоявшим у трапа корабля матросам. -  Прежде чем войти на наш корабль самим проводите нашего гостя. Все глаза в одно мгновение устремились на Ольфа и ему был открыт широкий коридор до самого трапа корабля. Ольф прошествовал не забывая вежливо кланяться пропускавшим его матросам. Капитан подал ему руку, и он запрыгнул на борт.
   -  Ваша каюта уже готова. На корабле завтрак в семь. Впрочем, вам как туристу, можно трапезничать когда угодно. Наш кок уже предупрежден.
   Ольф немного удивился. Когда интересно, капитан успел предупредить о нем кока. Ведь капитан и кок встретились только что, Ольф сам это видел. Впрочем он, не слишком обременял себя мыслями на этот счет, потому что примерно понимал ход мыслей капитана. Любое его решение, безукоснительно исполняется. А поскольку он принял решение взять Ольфа на борт два дня назад, то в тот самый момент, его решение приняло силу для всей его команды, в том числе и для кока, пусть, даже, тот об этом не знал.
   -  Спасибо, капитан. Можно я пройду в каюту?
   -  Разумеется, я вас проведу.
В свете первых солнечных лучей рыжие шевелюра и борода капитана приобрели какой-то воздушный оттенок, они как-бы сливались с солнечным лучом, и становились его частью. Казалось, волосы на его лице поднялись и сейчас начнут плавно уносится вслед лучу, который когда-то и спустил их на землю. И утянут за собой вверх и самого капитана. Правда, грубые черты капитанского лица являли собой значительный контраст со своей воздушной растительностью. Они как-бы говорили волосам: «А ну, марш на свое место! Или вы забыли кто ваш капитан!? Так я вам живо напомню – соскоблю вас и все!» Поэтому волосы, поразмыслив. Снова приобретали свой обычно-земной ярко-желтый цвет.
   Каюта пришлась Ольфу по вкусу. Привинченная к полу кровать, с высоким матрацем, одеяло, подушка, тумбочка и шкаф, чтобы в него вешать какие-то мнущиеся вещи. На тумбочке, в стеклянном блюдце плавал свечной огарок, на случай, если Ольф перед сном захочет что-нибудь почитать. Правда, много книг у него с собой не было. Только две, магические книги, которые ему даже если он отправлялся куда-нибудь, жалко было оставить дома.
   Из-за двери каюты он слышал шум, смех, смех шутки, разговоры, это поднималась на борт команда. Наконец, все утихло. Еще через четверть часа, он услышал множество команд, отдаваемых командными голосами, среди которых выделялся зычный голос капитана. Еще через несколько минут он почуствовал слабые качки, которые становились все сильнее. Это означало, что корабль уже отчаливает от берега.   
   В десять он поднялся на палубу. Они были в открытом море. Крики чаек. Шум волн. Как давно Ольф этого не видел… В лицо дохнул особенный морской ветерок. Ветерок состоял из какой-то особенной, морской смеси, где всего много намешано: крики чаек, соленая морская волна, сине-зеленоватые волны, в которых сквозит почти непереводимая глубинная морская суть. Эту суть очень трудно передать в словах. Ее можно почувствовать. Только если посмотреть на катящиеся волны в открытом море. Так и Ольф. Посмотрел на волны и что-то ощутил. Сейчас на свежем морском воздухе, он почувствовал голод. Интересно, где здесь кухня. И тут-же, в ответ на его мысли рядом появился капитан.
   -  Господин Ольф, вы не проголадались?
   -  Да.
   -  Тогда прошу на кухню. Наш кок по случаю отплытия приготовил свои особые котлеты из стерляди, и матросский суп. Вы когда-нибудь пробовали матросский суп?
   Ольф признался, что не пробовал.
   -  Тогда, попробовав, вы не забудете матросский суп никогда! И хоть я уже позавтракал, пожалуй, я перекушу с вами за компанию.
  И Пока они спускались в камбуз, садились за стол, и принялись за закуску, капитан рассказал Ольфу занимательную историю, о возникновении этого аппетитного блюда. Оказывается, матросский суп, впервые был приготовлен матросами выброшенными на берег после кораблекрушения. Поскольку, никаких особых продуктов у них под рукой не было, то в котелок пошло все, что на тот момент находилось рядом. Хлебный мякиш, завалявшийся в чьем-кармане, сорванный с пальмы кокос, кусок вяленой телятины, которую прихватил с корабля какой-то гурман, горсть сухих пшеничных зерен, выброшенные на берег креветки, пара тут-же пойманных крабов, и много чего еще. Главной проблемой для них стала - разжечь костер. Матросы с трудом, но все-таки его разожгли, и стали ждать. Когда похлебка была готова, все набросились на нее. Блюдо не обмануло их ожидания… Впоследствии, за долгое время жизни на этом острове, у них появился свой специальный рецепт, как правильно готовить этот суп. И когда их забрал спасательный корабль и они оказались у себя дома, то всем и каждому рекламировали это, на их взгляд, неповторимое блюдо…
    Наконец, видя, что Ольф и капитан покончили с закуской, кок принес им на подносе дымящийся суп. Попробовав, Ольф соласился, что этот суп, представляет собой нечто особенное… Приправленный пахучей зеленью, суп и вправду будто играл внутри и утраивал силы. Кроме того, суп был такой густой, что, кажется, окуни в него ложку и она так и останется стоять. По-видимому, капитан, неспроста с ним спустился в камбуз, ему хотелось что-то у Ольфа разузнать. Не каждый же день, на твоем корабле плывет, человек, отваливший тебе кругленькую сумму, лишь за то, чтобы полюбоваться просторами океана. Поэтому, после того как они съели суп, капитан спросил:
   -  По глазам вижу, что вы многое повидали. Неужели, вы и вправду, ни разу не видели Тихий океан? Впрочем, если здесь какая-то тайна, можете не отвечать. Надеюсь, вы не будете в обиде за мою морскую прямоту.
 Ольф решил, что слишком темнить не стоит, но и правду говорить было слишком опасно. Кто знает, не захочет ли капитан присвоить себе волшебный камень, если все обернется для Ольфа благополучно. Поэтому. он ответил расплывчато:
   -  Не стану скрывать, то что очевидно и так: Тихий океан я видел и не раз. Но мне действительно необходимо еще раз увидеть его. И чем дальше заплывем мы в его широты, тем лучше для меня. А вот для чего… Это мой секрет.
   -  Спасибо за прямоту, -  пророкотал капитан. -  Надеюсь ваше путешествие будет приятным. Во всяком случае я сделаю все для этого.
  Сказав это капитан поднялся и направился наружу, а Ольф остался сидеть. Переживая новые ранее не испытываемые им ощущения от матросского супа. Впрочем, кок, его еще кое-чем порадовал. На десерт, он подал, любимое Ольфом ананасовое желе и арбузный крюшон. Этого Ольф не ожидал. Он с удовольствием воззрился на эти изысканные, совсем не корабельные лакомства, и, не удержавшись спросил:
   -  Матросы вашего корабля, с таким коком всегда чувствуют себя как дома. Думаю, что ассортиментом и вкусом блюд вы можете поспорить с самой лучшей кухарней.
  Было видно, что коку приятен его комплимент. Он, даже слегка зарделся.
   -  Рад, что вы оценили мою кухню. Честно говоря, не часто в наших местах, встретишь настоящего специалиста по части еды. Я на «Надежном Мореходе» коком уже восьмой год, а до этого я работал поваром на берегу, в лучшем здешней кухарне.
  Кок многозначительно закатил глаза, давая Ольфу время сообразить, где может находиться лучшая кухарня в этой стране. Ольф быстро прикинул… «Не иначе, как при дворе короля».
   -  Вы хотите сказать, что вашу пищу пробовал сам король?
 Повар словно стал на пару сантиметров выше.
   -  Именно. В течении четырех лет, я составлял меню, для Его Величества нашего короля, и собственноручно готовил ему.
   -  Фьюить! -  Ольф слегка присвистнул, показывая что эта новость, просто поразила его.
   
                *

Они помолчали. Наконец, Ольф решил, что уже можно что-то спросить.
   -  Вы научились всему этому сами? -  Он покосился на желе и крюшон
Кок, кажется, любил поговорить, и, особенно, о своей профессии. Он отложил полотенце, которое вертел в руке и присел за стол рядом с Ольфом.
   -  Как вам сказать… Готовить я любил с самого детства. Все говорили, что у меня прирожденный талант. В шесть лет я из сырого яйца, горстки тертого сыра и сливок готовил такой омлет, что поверьте, если  бы вы его попробовали, то повнрьте, этот день остался бы у вас в памяти только благодаря ему. Мои родители быстро распознали мою склонность и позволили мне проводить все свободное время на кухне. Там я начал орудовать ножами, половниками, кастрюлями, да так, что скоро я там сделался полноправным хозяином. Даже моя дорогая мама, и та, часто советовалась со мной по поводу рецептов приготовления того или иного блюда.
  Кок глубоко вздохнул, встал со стула и отправился куда-то в подсобку. Он вернулся оттуда неся большой глиняный бутыль. Горлышко бутыля, было залеплено, чем-то вязким похожим на смолу, но в отличие от смолы, у  э т о г о был светло коричневый цвет, и Ольф догадался, что это обычная глина. Его лишь смутил ее неесткственно вязкий состав.
  -  Сейчас вы попробуете, крюшон, приготовленный по моему собственному рецепту. Сразу скажу, что рецепт я вам не скажу, так что и не пробуйте выпытать.  -  Он склонился к уху Ольфа. -  Я даже нашему капитану не рассказываю   е г о  секрет. -  Кок залился дребезжащим смехом. -  Наш капитан, как-то пытался меня разговорить по-поводу рецепта этого необыкновенного напитка, для этого он договорился со своим первым помощником и боцманом, которые втроем попытилсь меня споить. Нужно ли говорить, -  он лукаво подмигнул, -  что в результате этой операции они все втроем оказались под столом пьяные в дым, и их по каютам разносили матросы. Это была абсурдная мысль – попытаться перепить меня…!? ведь я по роду своей работы вынужден пробовать целое море разных блюд и напитков, которые сам и готовлю. Они даже не представляли насколько натренирован мой организм…
   Ольф взглянул на него с нескрываемым интересом и спросил:
   -  Вы хотите меня уверить в том, что капитан его первый помощник и боцман, от выпитого свалились под стол, а у вас, как говорится, «и не в одном глазу не было»?
   -  Даю слово кока, что это правда!
   -  Интересно, тогда, сколько же вы сможете выпить и не напиться?
   - Сейчас вы услышите еще более оглушающую новость господин Ольф, ведь вас так, кажется, звать, -  дело в том, что я не пьянею вообще…
 Ольф недоверчиво хмыкнул, но спорить не стал. Он знал о возможностях человеческого организма, и, вообщем-то, не находил ничего сверхестественного в том, что для кока, вследствии длительных тренировок в употреблении, алкоголь, стал чем-то, сродни воды…
   Кок, видимо, рассчитывал на более ошеломляющую реакцию. Впрчем, он решил, что Ольф прекрасно владеет собой, и к тому же воспитан. И только это не позволяет ему как-то выплеснуть наружу свои эмоции, громко закричать. Впрочем, подобный феномен. Для Ольфа все-же был любопытен, и он был не против удостовериться на деле, что кок не врет. Поэтому, он сделав отрешенное лицо, сказал:
   -  Это действительно интересно, но…дело в том, что я, в своей жизни пробовал разные спиртные напитки, непохожие один на другой. Человек привыкший к портеру и никогда не пробовавший что-либо еще, не застрахован от того, что выпив полкружки крепкой английской браги, не только не устоит на ногах, но не в силах будет сказать что-то членораздельное.
  -  Вы мне не верите!? Тогда… спросите у капитана, вот он идет к нам.
 Капитан в это время и вправду спускался к ним, возможно за каим-то делом, а может быть для того чтобы пропустить рюмку-другую того самого напитка, в глиняном кувшине, что принес кок.
   -  Итак, капитан, мы ждем от вас только правды! -  Обратился к нему кок.
   - Чем я могу помочь вам, друзья!? -  Капитан был сама благожелательность.
   -  Господин Ольф, а за ним, в свою очередь и я, хотим услышать от вас несколько слов по поводу моего пьянства, тоесть, его отсутствия.
   -  Господин Ольф, утвержадаю, со всем весом своего капитанского опыта, что из тех, кто на моей памяти вовсе не пьянеет, первое место занимает господин кок. Он вам еще не рассказывал одну занимательную историю, где в самом ее конце, ваш покорный слуга и еще двое господ оказались под столом, откуда их вытаскивали матросы…?
   -  Не успел. -  Слегка обиженно бросил повар.
   -  Ну, раз за вас свидетельствует капитан, -  я сдаюсь. -  Развел руками Ольф. И готов безропотно принимать все, что вы мне скажете в этой сязи.
   -  Ну, раз мы с тобой, - капитан подмигнул коку, -  положили нашего гостя на обе лопатки, стоит несколько смягчить впечатление, а не то, клянусь гарпуном, господин Ольф заподозрит нас в негостиприимстве. Ага, я вижу на столе заветный кувшин! Что нибудь новенькое?!
   -  Всего-навсего дынный крюшон… -  Скромно ответил кок.
   -  Всего-навсего!! -  Чуть ли не зарычал капитан. -  Всего-навсего!... Да от этого крюшона, запляшет от восторга сам водяной, вытащив на морской берег всех своих кикимор.
 Кок скромно потупился.
 Слыша их диалог, Ольф мог только представить, что же может представлять из себя этот напиток. И все-таки, больше ему было интересно узнать, не рецепт приготовления дынного крюшона, а то, что готовил кок, в бытность, будучи личным поваром короля. Но понимая, что тропка к данной теме терниста, и скорее всего лежит через, опустошение пары бутылей знаменитого дынного крюшона, после чего, он, вообще, ничего не сможет воспринимать, то он и не торопил события. Как будет так и будет. Впрочем, по-видимому, кок, не забыл о начале своей истории, и решил сам возвратится к нему.
   -  …Так вот я остановился на том, чем я кормил нашего короля…
   -  Пью за его здоровье, друзья, но мне надо подняться на борт. Посмотреть хорошо ли закреплены паруса, и крепко ли держит руль наш рулевой. Мне показалось, что у него еще не выветрились винные пары после вчерашней пирушки.
  Ольф понял, что капитан, скорее всего, не раз и не два слышал эту занимательную историю, и решил, что слышать ее еще раз, это будет уже чересчур…
   -  Из мясных блюд наш почтенный король, предпочитал, телячье филе, порезанное на тонкие ломтики и жаренное на сковороде, слегка сбрызнутой оливковым маслом. Честно говоря, я не знаю, кто привил ему вкус к этому достаточно простому в приготовлении народному блюду. Впрочем, не мое дело судить нашего короля. Я было попытался, облагородить королевский стол галльскими омарами и копченым угрем вымоченным в ананасовом соку, но…Что ж, я родился в небогатой семье и поэтому прекрасно разбирался в блюдах, что обожают простолюдины. Поэтому, вход пошел барашек жареный на вертеле, гуси фаршированные отрубями и пшенкой. Вы не поверите, но будучи поваром короля, я опустился до ливера…
   
                *

Кок поднял глаза к небу и скосил их куда-то вбок, всем своим видом показывая, что он здесь был не при чем, всему виной, это, королевские причуды.         
  …-  Да-да…! Я жарил ему печенку, как заправскому рыбаку, что вернулся после двухдневной ловли, всему высушенному соленым ветром и пропахшему свежей рыбой… В суп же, я непременно, клал почки и рубленый желудок, без них, он суп не брал в рот! Ну и разумеется, вымя…- вымя, Его величество мог потреблять, в любое время дня, в любом виде. Час-полтора я отмачивал его в молоке, потом варил, и затем, ждал указаний его Величества, в каком виде подать его ему: в натуральном виде, либо с овощами пропассировать, или запечь с картофелем в печке. Иногда, он предпочитал, пирожки. Тода я мелко-мелко рубил вымя, смешивал его с пряной зеленью, и делал фарш. Кстати, к этому блюду я и сам пристрастился. А раз это полюбил я, то, естественно, оно стало любимым лакомством и нашей команды. Так что, когда у нас в меню, «королевские» пирожки с выменем, только успевай в тарелки докладывать… пирожки просто улетают на глазах…
   Ольф не знал насколько затянется его монолог. Внимательно глядя коку в глаза, он в это время думал о своем. По его расчетам, при попутном ветре, завтра к полудню они должны войти в Тихий океан. И к вечеру, они уже заплывут настолько, что он сможет сделать то, зачем он собственно и оказался здесь: произнести заклинание, а потом к нему приплывет Большая рыба, что, должна выплюнуть ему в руки, тот самый камень, что предсказывает судьбу. Ольф плохо представлял как это произойдет. Он, конечно, запомнил, само заклинание, но, насколько велика его сила, он не знал. Как и магического языка, на котором оно произносится. Единственно, что он мог сказать, что этот магический язык не принадлежал к группе языков, на котором произносили заклинания маги его страны. Но, это тоже ни о чем не говорило. Некоторые буквы этого заклинания наталкивали на мысль, что язык на котором оно было произнесено, был гораздо более древним, чем  магические языки современных магов. Хорошо это или плохо, Ольф тоже не знал. Если магический язык этого заклинания был каким-то образом  п р и о б щ е н  к  и с т о ч н и к у, то, разумеется, это было хорошо. Если же нет, то тогда произносить, это заклинание было просто опасно. Но исходя из своего первого опыта, связанного с обретением волшебных качеств его  стопы, он мог подозревать, что и это заклинание его не подведет.
   -…Вы слышите меня?  -  Вдруг обратился к нему кок.
   -   Разумеется. Просто  у меня такой способ слушать, я иногда опускаю глаза, чтобы не смотреть на собеседника и тем-самым, не «давить» на него. Обычно, когда человек ловит на себе пристальный взгляд своего собеседника, он понимает, что человек требует от него рассказывать дальше и дальше и, уже не может остановиться. А когда ты отворачиваешь взгляд, ты как бы разряжаешь внимание, вроде как говоря: рассказывай ровно столько, сколько требует необходимость, - большего от тебя я не требую.
   Наверное, кок все-таки понял его намек, потому что ограничился еще парой-тройкой фраз, о десертах короля, а потом неслышно исчез. Ольф еще какое-то время посидел за столом, и, после, поднялся наверх, на палубу. Волны спали, на море был полнейший штиль. Даже чайки как-будто, убаюканные сном волн и негромкой морской прохладой, стали меньше кричать и не привлекали к себе внимание. «Может быть, где-то кружится, одна из тех чаек, которых я когда-то спас… -  подумал Ольф. -  Впрочем, вряд ли… Слишком большое расстояние от того места. Чайки, это тебе не журавли, что могут перелетать на огромные расстояния спасаясь от суровых зим… Чайки, домоседы, и даже в холода, не любят покидать родные гнезда. Хотя, они, в отличие от журавлей, как-бы заранее выбирают для себя более предпочтительный климат, чтобы далеко не пришлось улетать. Вот и селятся,  они, обычно, неподалеку от моря».
  Ольф еще постоял какое-то время, и потом отправился к себе в каюту, и там читал до обеда. Пообедал он снова не вовремя. Когда уже вся команда поела и разошлась, он неслышно спустился на кухню и спросил что осталось из еды.  По лицу кока было видно, что он не знает обидиться ему или нет, но все-таки, он решил не обижаться, а только заметил:
   -  Господин Ольф, из приготовленных мной блюд, обычно, не остается ничего. Тем более, сегодня у нас, жареный картофель с грибами и те самые королевские пирожки с выменем…
   -  Надеюсь, мне что-то осталось?  -  Пряча улыбку спросил Ольф
   -  Разумеется…
Кок подал ему большую фарфоровую тарелку – ее, наверное держали специально для гостей -  на которой высились горка картофеля с грибами и с десяток небольших румяных пирожков.
   «Теперь мне надо все это съесть, а иначе кок обидится, решив, что было невкусно». Таких огромных порций ему уже давно не подавали. Он съел весь гарнир и четыре пирожка.
   -  Можно, мне остальные пирожки забрать с собой в каюту. Я буду читать, и одновременно их есть?
   -  Что за вопрос! -  Кок расплылся от удовольствия. «Если гостю впервые оказавшемуся на их корабле, так понравились его пирожки, что он забирает их к себе в каюту, это о чем-то говорит… -  Я могу вам доложить еще столько же..?
   -  Спасибо, этого достаточно вполне, а то я просто объемся этими чудесным пирожками, и на ужин у меня уже не останется сил.
   До исполнения задуманного осталось чуть меньше суток. Ольф вернулся в каюту, но, конечно, доедать пирожки у него уже сил не было. Он подоткнул повыше подушку, прилег и раскрыл свою книгу. Эта книга была из тех двух, которые он захватил в путь. В этой книге говорилось о магии. Эта книга была довольно известна в узких, магических кругах, хотя, как ни странно. О чем в ней говорилось, мало кто понимал. Ольф уже давно слышал о ней, и все мечтал ее приобрести. Хотя еще до этого, он интересовался, в том числе и у своего учителя, чем-же все-таки эта книга так знаменита. Учитель ответил ему прямо: «Тебе об этом не скажет никто. Так сложилось уже давно, что по отношению к разным вещам складывается некая традиция. Также произошло и по отношению к этой книге. Когда-то, кое-кто из мудрых людей, магов, пользовавшихся очень большим авторитетом у людей, высказали свое хорошее мнение об этой книге. Сказали, что в этой книге. Много чего есть…» Вот с тех пор так и повелось. Многие маги советуют ее читать, даже сами не вполне понимая, что там написано… «Но как-же, это? -  Удивился Ольф. -  Допустим, в этой книге было много секретов, и разгадка их с течением времени и в силу разных причин стала затруднена, но не может же быть, чтобы эта разгадка никого так и не заинтересовала… Ведь должны же были маги, и раньше и сейчас, искать ответы на те темы, которые эта книга поднимала?»
   Учитель усмехался. «Ответы-то искали, но…». «Не находили?! -  Удивлялся Ольф». «Нет, почему, находили, но, как-бы тебе сказать, - скреб голову его учитель, -  ответы которые давали современные маги они были     н е д о л г о в е ч н ы…» Но встречал его недоуменный взгляд. « Ну. тоесть, -  пытался он объяснить, -  когда они пытались разъяснить, что написано в этой книге, они, само-собой, отталкивались от своего жизненного, магического опыта, но… этого было мало. Тайны, о которых говорилось в этой книге, касались таких глубин, что постичь их могли лишь,  з а г л я н у в ш и е.»       «Заглянувшие куда? -  Не успокаивался Ольф». «Заглянувшие  т у д а. -  Ставил точку учитель». И Ольф понимая, что на этом разговор окончен, умолкал.
   Он уже давно читал эту книгу. Вначале он даже не совсем разобрался, что в этой книге за сюжет. У Ольфа был довольно большой читательский опыт, и начиная чтение, он, читаемую им книгу, мысленно, сразу о т н о с и л, к какому-либо  р а з д е л у. Это - поэзия. Это - проза. Это – магия. А  э т у книгу, он не знал куда отнести…Правда, был еще одни раздел –                с а к р а л ь н ы е тексты. Но таких текстов было немного, и он их сразу отличал. Читая эту книгу, он и думать не думал, что эта книга,                с а к р а л ь н а я. Магическая, да…Но по общему мнению всех известных Ольфу магов, данный текст относился к разряду -  с а к р а л ь н ы х. Ольф не сразу мог понять ч е м же именно. Читаешь, -  обычная проза. Никаких тебе высокоумных рассуждений и хитроумных ходов, даже заклинаний почти не встретишь. Но позже понял…
   Сюжет же этой книги, был, как уже было сказано, очень незамысловат. В книге рассказывалось о жизни и приключениях одного человека с момента, когда он родился и дальше, дальше. Обыкновенное бытописание, которых он за свою жизнь уже прочел множество. Правда эта история, отличалась от прежде прочитанных им только тем, что приключений на долю главного героя выпало слишком много. И, к тому же, приключения эти, как бы так сказать, были слишком необычайны… Нет, Ольф как маг, воспринимал все необычайное как саму собой разумеющуюся вещь, но, необычайность приключений главного героя этой книги, выходила за все возможные рамки. Чистая фантастика… Ольфа, даже, это поначалу настораживало. Он по роду своей деятельности знал, что везде и всюду есть предел. И в магии тоже. Но тут… Он не представлял кто именно мог написать эту книгу. Приключения главного героя книги, в своей полнейшей невероятности превзошли всякую грань. Например, с четвертой главы этой книги, ее герой, жил одновременно в  в о с ь м и  и з м е р е н и я х  сразу…? Когда известно, что величайший из магов достигнувший высшей Восьмой Ступени, не может жить одновременно, больше чем в четырех. Наш же герой, одновременно, разрешал какие-то свои проблемы, не в одном, не в двух, и, даже не в четырех, а во всех восьми мирах сразу…!? Ольфу не надо было объяснять прописные истины, он сам, уже дорос до того, чтобы, вполне свободно уживаться в двух параллельных мирах. Но одно дело, какое-то время существовать в этих мирах, будучи пассивным объектом, всех необыкновенных замыслов и случайностей, другое дело, быть полноправным участником событий…Каким это нужно обладать масштабом личности, чтобы в восьми измерениях  т а к  себя представлять!?
   Или, за время, пока развивался сюжет этой книги ее главной герой пять раз умирал, и потом снова рождался, но происходило у него это так, как будто это был сон. Умер, снова родился, потом опять умер и родился снова. Этого Ольф не понимал тоже. Он сам, к примеру, только приближается к тому, чтобы хоть как-то прикоснуться к разгадке Смерти. А тут… До сих пор – и об этом знали все окружавшие его маги  -  если приходила Смерть, то она уже забирала человека с собой навсегда. Разумеется, можно было отчасти, объяснить то, что в книге было написано, р е и н к а р н а ц и о н н о й  моделью мира, но и в этой модели, человек возвращается, после Смерти в этот мир, уже  д р у г и м. Он возвращается уже  н е  т е м,  к е м  был раньше. Был человеком, а после смерти вернулся буйволом или змеей. И  к а р м а  уже у него совсем «не та…». Здесь же, совершенно ясно было написано, что наш герой, умирал, а через какое-то время возвращался в этот мире                т е м - ж е. С теми же характером и лицом. И окружавшие его, за это время никак не поменялись. Ну и как, можно было это объяснить?! Самая идеальная из известных ему магическая модель, все  э т о  не объясняла. Поэтому, когда Ольф только начал эту книгу читать, он пытался находить свои объяснения. Продолжалось же это, до тех пор, пока однажды, объяснение не пришло к нему само…
 
                *

Сейчас, читая эту книгу он уже не так удивлялся как раньше. Некоторые ответы он уже получил. Его собственная жизнь и чтение этой книги происходили одновременно, и возможно, была какаято-то взаимосвязь. Ольф захотел чай. Чай у него был свой собственный как и кружка для чая с которую, он также всегда брал с собой в путешествия. Чай Ольф любил, как и кофе, и мог, много чего рассказать про характер и особенности двух этих загадочных напитков. Когда Ольф только начинал интересоваться чаем, он даже не знал. что у этого напитка есть свой характер. Сейчас, покупая чай Ольф ориентировался на продавца. Он, разумеется, знал всю магическую подоплеку связанную со сбором чайного листа. Все маги об этом знали: о том, что ее надо собирать в определенное время суток, что собирая листья чая нужно быть трезвым, а не в подпитии, что женщина собирающая эту траву должна быть чистой, тоесть у нее не должно быть месячных. Ну и конечно, мысли… Тем, кто занят сбором чая, не стоит задумываться о чем-то постороннем и забывать чем они сейчас заняты. Духи чая этого им не простят. В тех странах, где рос чай, местные традиции, эти провила хорошо сохранили. Жрецы чая строго осуществляли отбор тех кто должен собирать чай. Обычно это были самые достойные. Но, со временем, жрецов чая осталось мало, и строгие правила по сбору чая соблюдались уже не везде и не всегда. 
   Но одно дело знать, а другое находиться от этих людей на расстоянии тысяч миль. Ведь чай в страну Ольфа привозили из Китая и стран Южной Америки. Откуда же он мог узнать о чем думал сборщик чая в тот момент, когда он срывал лист, который через какое-то время будет заваривать в своем чайничке Ольф…? Поэтому Ольф вывел для себя свое собственное магическое правило, которое, даже, впоследствии вошло в сборник основных магических правил их страны и, даже в Магическую Энцеклопедию. Правило гласило: «Все взаимосвязано, и если ты пропустил одно звено, то по остальным звеньям ты, приблизительно, можешь воспроизвести всю картину происходящего». Ольф не знал, сборщика чая, ладно, но он знал  у  к о г о  о н  п о к у п а е т  э т о т  ч а й. Из множества продавцов торгующих чаем в своих маленьких уютных магазинчиков Ольф выбрал одного, доброжелательного с хорошим чувством юмора джентльмена. Джентельмена, потому что он так просил его называть. Некогда, он жил в Англии, и, навсегда, наделил своей привязанностью эту страну. Этот Джентльмен, хотя и слыл шутником, к своим обязанностям продавца относился очень серьезно. К примеру он, взвешивая Ольфу чай всегда перешивал, грамм на пять, видимо, на всякий случай, если вдруг что-то случилось с его весами, чтобы у покупателя не создалось впечатление, что его обманывают. К тому же он всегда держал слово. Если отлучался, то всегда оставлял записку, буду через пять…, шесть…, минут и никогда не опаздывал. Впрочем это случалось с ним чрезвычайно редко. У него был помощник такой-же доброжелательный как и его хозяин молодой джентльмен, перенимающий хорошие привычки никогда не опаздывать и держать слово. Ну и главное, что в нем подкупило Ольфа, это конечно, был сам продаваемый ими чай, первосортный, душистый и всегда после питья оставляющий хороший   о с а д о к. Ольф решил, что такой ответственный продавец, будет стараться иметь дело с такими же ответственными и добросовестными предпринимателями как и он сам… Ну а те, в свою очередь, будут иметь дело с людьми владеющими всеми секретами сбора чая. И, таким образом, главные неукоснительные условия при которых должен собираться чай будут соблюдаться.
   Так он рассуждал, и уже много лет покупал чай лишь у одного Джентльмена, обходя других продавцов. Впрочем, они от этого не страдали, потому что, во-первых, в городе было достаточно людей не особенно вникающих в секреты этих чайных тайн, и покупающих чай ни на что не глядя, а во-вторых, маги знающие эти чайные секреты, выбирали продавцов на свой вкус, а вкус у них был разный. Ольфу нарвился Джентльмен, а его учитель покупал у господина Сора, считая его самым надежным продавцом. Двоюродный брат Ольфа маг Валлис слышать не про кого не хотел кроме дядюшки Эгерта, которого он считал самым достойным продавцом чая из всех живущих на продавцов чая на свете. И если кто-то случайно упоминал другое имя, он так набрасывался на того, что необходимо было или быстро соглашаться или бежать. Впрочем гнев Валлиса для магов был понятен. Ведь если маг выпьет  н е  т а к о й   к а к   н у ж н о  чай, потом может произойти все что угодно. Вплоть до того, что чай может забрать у мага частицу его сил. Ведь  п л о х о й  чай проникает внутрь и соответственно внутрь проникает все нечистые, плохие  с т и х и и  этого чая, и магу потом приходится с ними бороться вместо того. чтобы в это время кому нибудь помогать.  С т и х и и  же эти достаточно могущественны, и могут попортить магу много крови.
  Ольфу очень не хотелось идти на кухню. «Жаль что кок не может читать мысли, а то бы он мог оказать мне услугу и принести чай». Но, делать нечего, он поднялся с кровати и направился в камбуз. Еще спускаясь по лестнице, он слышал голос кока:
   -  …Не знаю, не знаю господин капитан чтовы мне сможете предложить в обмен на этот рецепт. Ведь этот соус… А господин Ольф! Вы очень кстати! Наш капитан как раз выпытывает у меня один рецепт…
   -  Попробуйте этот соус, господин Ольф, -  вклинился голос капитана, - наверное, вы меня поймете…
   -  Нет, нет, - запротестовал Ольф, -  у меня еще не переварился обед. Я только спустился за кипятком, для чая.
   -  У меня есть замечательный индийский чай, - чуть ли не взлетел со стула кок.
   -  Спасибо, у меня свой. -  Твердо воспротивился Ольф. -  Если вы не будете возражать я вас им угощу.
   Капитан с коком поблагодарили. Кок каждому налил кипятку и они принялись пить чай, который они вдвоем усиленно нахваливали.
   -  Вот это чай…! – смакуя на губах каждый глоток восхищенно произнес капитан.
  Кок в своем мнении был более профессионален. Он сразу осведомился, какой это чай, индийский, цейлонский, бразильский или какой-нибудь другой. Где его можно приобрести. За какую цену. Ольф подробно ему отвечал,  про себя, понимая, что ощущения после выпитого ими чая, могут повториться при выполнении целого ряда условий о которых они и не подозревают. А если он начнет им объсянять, то углубится в такие неведомые им обоим дебри, что они его вообще не поймут. Поэтому, он счел за лучшее, ответить на прямо поставленные вопросы, и больше ничего не говорить. Ольф лишь намекнул, что вкус чая зависит от многих причин, не только от того где он собран, в Бразилии или на Цейлоне. Выпив чай Ольф поднялся к себе наверх, еще какое-то время почитал свою книгу и уснул.
   Ему приснился на этот раз сон, который своими корнями, по-видимому тоже уходил в ту самую книгу, которую он только что закрыл. Во сне к нему пришел вопрос на который, он чуть ли не всю ночь отвечал, но он и сам не узнал ответил ли он на него правильно. Ему снились планеты и звезды, которыми повелевал тот самый человек, книжный герой. Впрочем, по большому счету, Ольф мог бы на этот вопрос ответить так: у того кто не подчинился Смерти, хватит сил, и для того, чтобы повелевать планетами и звездами. Но, он  понимал и сам, что это был общий ответ, ему же требовался конретный ответ:  н е  с в е р х у, а  с н и з у. Ему требовался ответ в том самом  и з м е р е н и и, в котором задавался этот вопрос, а измерение это было гораздо ниже, чем то, в котором осуществлялось преодоление Смерти. Вот он и думал, предполагал, давал какие-то ответы, своему невидимому собеседнику. Причем интересно, что, во сне, сразу после его ответа ему представлялась еще какая-то ранее невидимая им грань, которая освещала еще и с этой стороны этот вопрос. Сам вопрос представлялся колонной с все возникающими в процессе его ответов новыми гранями, и, таким образом, процесс новых вопросов-ответов представлялся ему бесконечным.
   В середине одного из своих ответов Ольф проснулся. В его каюте было светло и значит уже наступило утро. Он глотнул холодного чая предусмотрительно принесенного им из камбуза. Дневной свет проникающий из под пола и потолка, как-бы завис в воздухе, не зная куда ему еще проскользнуть. Все это происходило мгновение. Видимо свет решил скользнуть в правый верхний угол и оттуда сверху за Ольфом понаблюдать, что он станет делать. Ольф предоставил ему полную свободу наблюдать за ним в свое удовольствие, только лишь подмигнул, давай, давай. Свету, кажется, сразу показалось неинтересным играть с человеком, который с полувзгляда угадывает все его мысли, оказывается, этот человек, такой же сообразительный, как и он сам…, и свет мелькнул в наверх, где уже доносились команды капитана, что-то насчет парусов. «В полдень, будет в самый раз, когда можно будет произнести заклинание, позвав ту самую Большую рыбу с камнем внутри, - подумал Ольф».
  Незачем говорить с каким волнением он ждал полудня. Он решил, что не стоит привлекать к тому, что он собирается сделать излишнего внимания. И поэтому, рассудил, что лучшее время, когда ему никто не будет мешать и на палубе не окажется излишне любопытных – это обед. Вся команда за исключением рулевого и пары матросов будет находиться в камбузе, и он сможет совершить задуманное. Так и случилось. В двенадцать тридцать раздался гонг: все на обед, и вся команда один за другим потекла вниз на кухню. Единственный кто задержался на палубе был сам Рыжий капитан. Он почему-то не очень спешил, шел последний и в последний момент перед тем как нырнуть вниз, оглянулся на Ольфа, который стоял у борта, и кажется совсем не спешил.
   -  Не проголодались? -  Поинтересовался капитан.
   -  Пока еще нет. Ваш кок кормит так обильно, что когда наступает обед, у меня еще переваривается вчерашний ужин.
   -  Нда… -  как-то неопределенно покачал головой капитан, и загадочно добавил, - будем надеяться, будем надеяться…
   Как только он срылся, Ольф пошел к хвосту корабля, где, как он надеялся его  меньше всего видно, оглянулся и произнес те самые волшебные слова, тем самым медлительным песенным речитативом на котором произнес заклинание птенец чайки:
   -  Ниа-а-ри чай-ти, тай-ти. Макуар-а, кса-йнта, ксайн-и. Га-арьи, муэни-ольо, Тиар-з, сар-кейенони, панно-нис. Алима-акуыс-ыуаккс-ыа, тал, миис-са, пайп-иану-ссльа-а, кх-уа-йиы-ни-иха. -  И дальше, добавил, как и говорил птенец, на своем собственном магическом языке, такие слова, -  Большая Рыба из Тихого Океана дай мне то, что отныне, будет принадлежать мне, то что в желудке своем ты хранишь, дай мне камень волшебный предсказывающий мне судьбу. -  И замолчал.
   
                *

Ольф смотрел на воду и думал, неужели, он что-то не так сказал, или… Но не успел подумать как, вдруг перед его глазами вода стала стремительно убывать. Казалось у самого борта воду засасывает в какую-то огромную воронку, и тем не менее, эта воронка каким-то образом, не касается самого корабля. Это было чудом: в нескольких метрах от борта происходил настоящий круговорот, подводный смерч, а вокруг была тишь да гладь, как будто рядом ничего и не происходило. Ольф взволнованно вглядвывался в глубину. Неожиданно в из самой воронки показалась огромное серое туловище, которое, впрочем, тут-же снова нырнуло и на его месте уже показалась огромная усатая рыбья голова, которая уставилась на Ольфа маленькими прозрачными глазами и осмысленно заговорила, так как-будто у нее в легких клокотали огромные клубы горячего воздуха, отчего голос огромной рыбы тоже был раскатистый и глухой:
   -  Ты пришел ко мне за камнем. Возьми его.
Ольф не думал, что все произойдет так просто. Он только спросил:
   -  Как взять?
Рыба ответила:
   -  Протяни ко мне руки.
  Ольф вытянул руки вперед, распрямив ладони. Рыба медленно раскрыла рот, Ольф увидел мясистые перекатывающиеся тонны мяса, это были ее десна. Неожиданно, в ее глотке что-то блеснуло и на поверхности показалось, что играющее на солнце разными цветами, маленькое, искрящееся, это был камень. Видимо, рыба, как-то ловко выплюнула его, потому что камень мелькнул в воздухе и упал Ольфу прямо в ладони. Вот это да! Ольф хотел поблагодарить рыбу, но не успел – вновь заклубившийся водоворот буквально заглотил рыбу и она исчезла с его глаз. И тут же водная гладь стала спокойной и неторопливой как и прежде. Будто ничего и не было. Все это произошло в каких-то несколько минут и у Ольфа в руках уже был волшебный камень. Он оглянулся, все было как и прежде, тихо. Откуда-то издалека, донесся громкий смех, возможно первые пообедавшие поднимались на палубу. «Как удачно все сложилось, -  подумал Ольф».
   Первым на палубу поднялся капитан.  Увидев Ольфа, он замысловато прищурился, будто солнце слепило ему глаза и спросил:
   -  Это как раз те места о которых вы мне говорили. Самая середка… На двести милькругом ни души. Ну а дальше начинается ближайшая к нам прибрежная полоса, порт Вализии.
   -  Это большая страна?
   -  Не очень. Зато флот у нее просто великолепный. Трехмачтовики и двухмачтовики, торговые и военные корабли. Я пару лет ходил под их флагом. Славное было времечко. Я был капитаном на торговом судне. Когда мы отплывалис важным грузом, нас сопровождал просто королевский экскорт – четыре военных корабля, которые нас сопровождали до самого порта прибытия. Вот так там ценят торговлю…!
   -  Мы туда зайдем?
   -  Конечно! Дерево и шерсть мы везем как раз туда. Но долго мы там останавливаться не будем. Выгрузим товар и через день поднимаем паруса и отправляемся в Тиндар.
  Ольф что-то слыхал о Вализии. Возможно, он знал ее, не так хорошо как капитан, но все-же…Она находилась не так далеко от той страны, где жил маг Озор, - эти страны разделяла гряда гор. Вернее, считалась, что это одна гора, но она слишком разрослась и поэтому превратилась в целую гряду. Итак, решено, -  он выйдет в Вализии и там, наняв проводника перейдет через гору Лужетто, и окажется в стране мага Озора, Азрее.
  -  Вы хотите сойти в Вализии? -  Прочитал его мысли капитан.
   -  Да. Я достаточно сыт красотами этого огромного океана. Я понял, что ими можно любоваться всю жизнь.
   -  Это правда. -  Удовлетворенно заметил капитан. -  Вот только я, честно говоря, не заметил, чтобы вы этими красотами особенно любовались…
  Ольф улыбнулся. «Этот капитан не так прост…»
   -  Дело в том, - коротко объяснил он, - что каждый человек усваивает информацию по-разному. Я, например, могу за пару секунд усвоить то, на что другому понадобится, час, а кому-то еще больше.
  У капитана округлились глаза, -  «Это как?»
  -  …Ну, это долгий разговор, -  не стал распространяться Ольф. -  Есть специальные способы и учителя, которые этому обучают. Хотя вы правы в одном, -  при всей моей большой любви к морю, я не отдан ему без остатка. Кроме моря, меня также привлекает земля, небо и много чего еще. Поэтому, наверное, я и не стал моряком.
   -  А вот я море ни на что не променяю. -  Убежденно сказал капитан. -  Ну да ладно. Был рад знакомству, и я в вашем распоряжении. Пока разумеется вы здесь. В Вализию мы прибудем завтра, приблизительно в это же время.
  Ольфу очеь хотелось остаться наедене, чтобы получше рассмотреть камень, и если удасться им и воспользоваться. Но, он тщательно спрятал свой интерес за маской легкой рассеянности и полной растворенности в величественном морском покое. Кажется, солнце медленно и тихо стало склоняться ближе к западу. Ольф ясно ощущал легкое укрепление жара солнечных лучей. Когда солнце в зените оно палит беспорядочно, но когда оно набирает силу, у него, если так можно сказать, осмысленный жар, и, от такой жары, действительно становится очень жарко, и, даже появляется совсем другой пот под мышками. Как раз такой пот у Ольфа сейчас и появился, слегка липковатый и горячий. Ему даже казалось что от  т а к о й жары потеют не только люди, но и предметы, к примеру палубные доски. На них, кажется, также выступал пот, во всяком случае, доски и впрямь были слегка мокры. Кроме как выступившим на них потом, как это можно было объяснить. Доски блестели будто их только что покрыли лаком. Ольф еще постоял. Матросы в это время уже покинули кухню и сейчас борались за свои обычные занятия, кто за что. Кто-то драил палубу, кто-то шел сменить рулевого, кто-то лез на мачту, что бы подтянуть паруса, кто-то укреплял снасти, а кто-то шел в особый отсек посмотреть на припасенное на всякий случай оружие, не намочилось ли.
   Ольф же, направился в свою каюту, зайдя, плотно прикрыл дверь и достал камень. Камень выглядел также как и раньше, все-также переливался и озорно блестел. «Интересно, что произойдет, когда я скажу нужные слова. Как именно мне приоткроется ближайшее будущее? В виде написанных слов…Или, может, их кто-нибудь скажет… А может выйдет какая-то картинка на стене и я просто события эти увижу… Ладно, что гадать, лучше сразу и узнать».  Он еще раз взглянул на камень и произнес те самые, сразу же явившиеся ему на язык магические слова, что когда-то услышал от птенца:
   -  Ассатья, мии-ас-ы, л-кеанар. Луаагк-аксант, лиа-выфи-ина, сантуал. Иллиац-а, у-унис. Са-аш-ианмиэш. Апианс-сарасья, моони, м-ак. Афс-арк,   ш-м, тьчас-и, с-с-м. -  И, далее, повторяя инструкцию птенца, сказал уже на своем магическом:
   -  Камень волшебный, говорящий, скажи о ближайшем и дальнем, скажи, что меня ожидает сейчас и потом.
  Кмень как-будто застыл на месте и заблестел уже несколько по-другому. Он стал цвета водорослей, но водорослей не речных, а тех. Которые находятся в самых глубинах океана, и которые только изредка, оторванные от своих корней всплывают на поверхность и их прибивает к берегу. Находчивые рыбаки прячут их а потом продают любителям морских растений за большие деньги. Ольф несколько раз видел эти водоросли и сейчас мог определить этот цвет. Глядя на камень, Ольф как-будто погружался в какие-то неведомые морские глубины. Наконец, цвет водорослей которым светился камень медленно угас и на его смену пришел другой цвет белый-белый, фосфорический и этот цвет наподобие направленного луча осветил середину комнаты. И в этом свете, неожиданно, Ольф увидел себя.
   Он сидел на камне в какой-то пещере, и рядом с ним сидел какой-то человек. они о чем-то дружески беседовали. Человек сидел напротив него и сейчас говорил он, и Ольф его внимательно слушал. Потом картинка расплылась и следующая картинка снова «проявила», его, но уже стоящего на пологой площадке. И снова по всем признакам, эта площадка находилась в горах. Откуда-то сверху светило солнце и его лучи запутались у Ольфа в голове, вся его голова как-будто бы искрилась. Картинка все не уплывала, Ольф внимательно на нее посмотрел и вдруг увидел, что лучи запутались не у него в голове, а в каком то облегающем его голову предмете, кажется это было похоже на венец. Да-да, это точно был венец, по кругу шли полукружья маленьких, золотых листьев, сросшихся по три, и выступавших из одной головки. Он что-то говорил, и, одновременно улыбался. Эта картинка Ольфу очень понравилась. Но она также растаяла через несколько секунд и ей на смену пришла третья.
   На ней он шел вместе с красивой светловолосой женщиной. Она что-то говорила ему и он согласно кивал. Шли они по равнине, ровной-ровной, покрытой зеленоватой только что расцветшей травой. Его удивило, что он даже не видит, где эта равнина заканчивается. Казалось, на поверхности расстелили зеленоватое полотно, которым обернута какая-то часть всей вселенной, а верхнее пространство пронизано светлым прозрачным воздухом. Все это было как-то нереально. Нереален был он сам и женщина и все их окружающее пространство. Он мог ручаться, что такого пейзажа, он в своей жизни никогда не видел, и женщину эту, он никогда не встречал. Ольф уже настроился на то, что камень покажет ему что-нибудь еще, но фосфорический свет, будто-бы свернулся – камень перестал светить и все. Как-будто ничего и не было. Как все это можно было понять… Видимо, камень показал ему то, что с ним в скором времени должно было случиться, но когда. Во всяком случае, Ольф немного успокоился. Вроде бы, ничего страшного, с ним в ближайшее время не должно произойти. Неясно было только, когда именно должно произойти то, что показывал камень. То, что он увидел венец, его очень обрадовало. Правда, трудно было утверждать,  т о т  л и  этот самый венец, или какой-то другой. И кто эта женщина…? Предсказание камня оставило у него много вопросов. Пожалуй, их стало даже больше чем было до того. Но, все же, он не жалел. Ольф положил камень в тряпицу, и вложил ее в небольшую шкатулку в которой хранил свои деньги. Еще сутки на корабле, и прощай «Надежный Мореход»… Ольф плыл на корабле, но то, что он, врменами забывал об этом, говорило только о том, что у этого корабля прекрасный ход, и, вообще, он отличается отменными качествами. Только в этом случае, пассажир может позабыть, что он сейчас в открытом море и плывет на корабле. Если же с кораблем, что-то не так, то пассажиру никогда не позабыть об этом.
   Кто-то постучал в каюту.
   -  Открыто.
Перед дверью стоял  Рыжий Капитан.
   -  Ну, что же вы, капитан, проходите. Ведь весь корабль ваш дом.
   -  Согласен. Но это не касается кают моих пассажиров. К ним без стука я не войду.
   -  Могу вас чем-то угостить?
   -  Ну разве что вашим замечательным чаем…
   -  Я схожу на кухню за кипятком.
   -  Не беспокойтесь, кипяток я принес с собой.
Только сейчас Ольф увидел, что капитан держит в руке большую кружку из которой валит пар.
   -  Вы предусмотрительны. -  Улыбнулся Ольф.
   -  Просто я был уверен, что чаем вы меня обязательно угостите, вот и прихватил.
  Ольф разлил кипяток по кружкам, а в ту кружку, что принес капитан, он высыпал чай и накрыл кружку металлическим поддоном, он у него остался от фруктов, которые этим утром любезно прислал ему капитан.
   -  Подождем несколько минут, чай должен завариться.
   -  Отлично.
  Капитан, похоже, никуда не спешил.
   -  Вы хотите остановиться в Вализии? -  Вдруг задал ему вопрос капитан.
   -  Не совсем. Оттуда я хочу с проводником отправиться дальше.
   -  В Тиндар?  -  Прищурился капитан.
   -  В Тиндар. -  Не стал скрывать от него Ольф.
   -  Тиндар… -  Задумчиво протянул капитан. -  Говорят, это загадачная страна, где живут удивительные люди.
   -  И чем они так удивительны? – Невинно поинтересовался Ольф.
   -  Чем… -  Капитан уставился на него странным взглядом. – Ольф подумал, что капитан явно догадывается, что он играет перед ним, эдакого простачка, возможно, это ему не очень удается. -  А вы не догадываетесь?
   -  Я никогда не был в этой стране и не знаком с теми кто там живет. Единственный, о ком я наслышан, это… Впрочем, навряд ли это имя вам о чем-нибудь скажет, хотя он, в своей области, достаточно знаменит.
   -  Это моряк?
   -  Нет.
   -  Тогда я навряд ли его знаю.
   -  Вот и я так подумал. Этот человек маг.
   -  В Тиндаре я знаю только одного мага, это маг Озор.
   - Значит, его слава докатилась и до вас. А говорили, что знаете только моряков…
   -  Как же можно не знать про такого мага… Так вы отправляетесь к нему?
   -  Да.
   -  Тогда желаю удачи. Я понял, что в своем путешествии вы решили убить двух зайцев: насладиться видами Тихого океана и повидать мага Озора.
   -  Вы совершенно правы.
  Ольф, конечно, не стал говорить Рыжему капитану о том, что свидание с магом Озором,  было для него лишь поводом, отъезда из своей страны в погоне за волшебным камнем.
   -  Что ж, желаю вам удачи.
 И капитан, с той же неторопливостью, шаркостью по полу и громким сопением покинул его каюту.
  Следующий остаток дня прошел для Ольфа без каких-либо значительных событий. Он занимался своими делами, а поздно вечером уснул. Сон был крепким с яркими вспышками сна. Но проснувшись сон в его голове оставался недолго, и сразу уплывал. Эту особенность Ольф заметил только здесь на корабле: яркие вспышки сна и после, недолгий осадок в памяти. Как будто след оставленный на песке, скоро-скоро заметает песок пустыни, и через какое-то время, нет и намека на то, что в этом месте ступила чья-то нога.
   Утро Ольф встретил бодрым и выспавшимся. Быстро сложил свой небольшой походный мешок и поднялся на палубу. Похоже, матросам, сейчас было не отдыха. Видимо, капитан, перед каждым входом в какой-либо порт, старался показать свое судно в выгодном свете. Трое матросов привязанные за пояса тросами, спустились к якорю и усиленно терли его, так что в вычищенные его края можно было смотреться как в зеркало. Еще пять или шесть матросов растянулись во всю длину палубы и мокрыми тряпками драили ее, время от времени, чем-то ее ещ поливая, отчего палуба становилось цветом, похожая на мореный дуб. Еще четверо висели на носу и осторожно мыли пеной лицо богини, покровительницы этого корабля. Кое-кто из наблюдавших, серьезно советовали им обращаться с лицом богини как можно осторожней, и тереть его очень аккуратно, чтобы она не разгневалась.
   
                *

 Наконец, вдали, в дымке парящей на поверхности океана сначала смутно, потом все отчетливей, стали видны контуры далеких зданий, шпилей, дворцов. Это была Вализия. Главный город и порт одноименной страны. Ольф вернулся к себе в каюту, собрал остатки вещей в мешок, протер влажной тряпкой стол и тумбочку, чтобы после его ухода, не было пыли и поднялся на палубу. Здания и и дворцы стали видны еще отчетливей. Он знал об этой стране очень немного. Знал, что основной экспортируемый ими продукт, это дары моря: все начиная с морепродуктов и заканчивая кораллами и ракушками. Еще в Вализии добывали особый черный камень, который был еще буквально в нескольких местах на планете. Его добывали в глубоких штольнях, и это был досточно трудный процесс. Достаточно сказать то, что для того, чтобы добыть несколько килограмм этого камня, нужно было перелопатить тонну всей остальной породы. Славился этот камень особой прочностью, и строители подмешивали порошок из этого камня в строительные материалы из которого дома строились. Говорили, что если в стенах здания находится этот каменный порошок, здание почти невозможно разрушить, даже если бить по нему железным тараном.
  «Надежный Мореход» плавно подошел к пирсу, матрос забросил буксир, и  другой моряк ловко подхватил его, быстро обмотав вокруг железного вросшего в землю штыря. Ольф одним из первых сошел на берег. Обернувшись, он увидел колышащуюся под легким ветром фуражку капитана и помахал. Капитан, кажется, его заметил и, в ответ, тоже, помахал. Что ж главное дело сделано. Теперь ему нужно было найти подходящее агентство, которое предоставляло услуги проводников для разных целей. Опытных скалолазов, моряков, и специалистов самых разных профессий, которые при различных обстоятельсвах, кому-то могут понадобиться. Все что Ольфу требовалось это пойти на центральную городскую площадь, где должна находиться главная городская доска объявлений, на которой, должны подобные объявления висеть. Поэтому он обратился к стоящей рядом с ним женщине с волевым красивым лицом. По виду, жене какого-нибудь старого моряка.
   -  Не подскажите сударыня, как мне найти городскую площадь?
   -  Двигайтесь сударь по этой вот улице, -  она указала на вымощенную булыжником улочку, -  и вы выйдете прямиком на городскую площадь. Кстати, - она окинула его внимательным взглядом, -  площадь большая, поэтому если вас интересует что-то конкретно, я могула бы помочь.
   -  Меня действительно интересует не сама площадь, а доска объявлений, находящаяся на ней.
   -  Доска объявлений… -  Удивилась женщина. -  Зачем же вам отправлялться в такую даль. У нас в каждом более-менее людном месте, висит точная копия центральной доски и, соответственно, всех объявлений на ней.
   -  Вот как… -  Этого Ольф не ожидал. -  Такое я и вправду встречаю впервые. Обычно, оказавшись в незнакомом месте, когда мне что-то нужно узнать, я отправляюсь на центральную площадь, и там читаю доску объявлений…
  -  До недавнего времени и в нашем городе было так. Но, кому-то из городских начальников, пришла в голову удачная мысль и вот…, мы уже третий год пользуемся  е е  копиями. Копии доски объявлений висят в порту, в центральном парке, на городском пляже, около зоопарка, на главном городском базаре, у королевского дворца, и рядом со зданием Охраны общественного порядка на улице Стражи. Сейчас вы находитесь, буквально в десяти метрах от нее.
   Женщина махнула вправо рукой, Ольф повернул голову и увидел, огромную диаметром три на три метра доску прикрепленную к двум высоким столбам. Доска была вся сплошь усеяна маленькими, и большими исписанными листиками коры.
    -  Благодарю, -  поклонился Ольф и пошел к доске.
   Доска объявлений была расположена так, чтобы каждый кто хотел прочесть объявление, пусть он был бы и очень маленького роста, смог бы это сделать. Причем, чтобы прочесть объявления находящиеся в самом ее низу, не требовлось слишком сгибаться. Стоящий перед доской мог взглядом охватить ее всю и прочитать то объявление, которое ему было нужно. Ольф нашел раздел: «Сопроводительные организации», и стал читать. Буквально, третье прочитанное объявление его заинтересовало. Там было сказано: « Все виды передвижений: верхом, пешком, на носилках. Услуги носильщиков, проводников. Неограниченные расстояния. Приемлемая цена». Это было как раз то, что ему было и нужно. Переписав адрес и на всякий случай, заметив для себя еще два агентства предлагавших подобные услуги, Ольф отправился по первому адресу.
   Маршрут указанный в объявлении был краток и точен, и следуя ему, Ольф через четверть часа уткнулся в большую оббитую кожей дверь на которой было прикреплн большой кожаный лист: «Сопроводительное Агенство -  «Радости дорог»». Он постучал. Дверь немедленно открылась. В Агентстве его встретил довольно молодой аккуратно причесанный молодой человек, с подбритыми усиками, как раз по нынешней моде. Он обстоятельно выяснил, куда Ольф напраляется, какой нужнее ему проводник, на какой срок. Записав все, он, под конец спросил, какие Ольф предоставит гарантии, что он проводника не: убьет или не съест. Ольф чуть не рассмеялся, но сдержался, видя абсолютно серьезное лицо молодого человека. Поэтому и он, ответил серьезно:
   -  Я думал, что гарантии, должны войти в предоплату.
   -  К большому сожалению… -  развел руками молодой человек, -  Мы уже давно не работаем на предоплате. Расчет производится сразу, и в него мы включаем, также и разного рода, - он замялся, - … неувязки которые могут произойти в пути.
   -  Неужели я похож на каннибала?! -  Не выдержал Ольф.
   -  Вы – ни в коем случае. Но мы вынуждены страховаться, поскольку как вам известно, туземцы, и поныне живущие еще здесь, практиковали в таком виде пищи, и, настолько привыкли к нему, что даже, шли на всякие каверзы лишь бы безаказанно заполучить на свой обед живого теплого человека. Для этого, они могли договориться с таким как вы, с виду очень благонамеренным человеком, и в обмен на золото, тот приводил к ним проводника, которого якобы он брал с собой в дорогу. Конечно, такие авантюры редко благополучно заканчивались. Пройдоха, даже не подозревал, что честное слово для этих дикарей пустой звук. Они поджидали обоих в глухом лесу, где промышляют их племена, и без зазрения совести съедали обоих. А подаренное золото снова возвращал себе.
   Ольф несколько заволновался.
   -  Я собираюсь перейти гору Лужетто, и вы говорите, что на моем пути могут встретиться люди-каннибалы?
   -  Скорее всего нет. Если вы сами с ними не договоритесь об этом. Но и исключать мы этого не можем. Поэтому нам и требуются финансовые гарантии, которые должны войти в цену.
   -  Ну тогда, перйдем к делу. Какова ваша цена?
Молодой человек назвал сумму. Она была приемлема.
  -  Надеюсь ваш проводник достаточно опытен…
  -  Не сомневайтесь. С вами пойдет Шак, его родители были туземцы…
  Ольф вздрогнул.
   -   … но он вырос в цивилизованной среде. Он закончил блестяще городскую школу, перед ним открывалось большое будущее, но, к сожалению, он видел себя в этом будущем как проводник…
   -  К сожалению для вас, но к счастью для тех, кому нужно перейти горы, -  подправил его Ольф.
   -  Да, да, разумеется, -  сразу согласился молодой человек. Шак проведет вас через Лужетто, так, как будто вы совершаете легкую воскресную прогулку. Лишь бы вы нас не подвели…
   -  Не сомневайтесь. Я могу его увидеть.
   -  Конечно.
 Молодой человек позвонил в колокольчик, и через пару секунд в комнату вбежал смуглый мальчик с блестящим смышленным взглядом.
   -  Это Шак?! -  Не сдеражал удивления Ольф.
   -  Нет, это посыльный, -  успокоил его агент. -  Он сейчас сбегает за Шаком.  Ольфу не хотелось гонять неизвестно куда этого симпатичного малыша:
   -  Может быть я сам его найду?
  На лице агента отразилось недоумение, но его тут-же сменил понимающий взгляд.
   -  Мы платим ему зарплату за труд, а не за время, -  кивнул он в сторону мальчика. -  Чем больше он пробегает за день, тем выше будет его зарплата. Вы, конечно сами можете отправиться к Шаку, но, таким образом, вы поневоле, отнимите деньги у этого малыша.
   -  Ни в коем случае. -  Тут же, смирился Ольф. -  Пусть бежит он.
   -  Отлично. -  Агент повернулся к мальчику. -  Быстро сбегай к Шаку и приведи его сюда. Я и его наниматель вас ждем.
  Мальчик быстро кивнул и исчез за дверью. Не прошло и десяти минут, с момента, когда он покинул комнату, у входа раздались быстрые шаги, дверь распахнулась и снвоа появился он.
   -  Привел. Он идет следом.
   И не успел он докончить последний слог, как за его спиной появился сам Шак. Ольф сразу об этом догадался по его смуглому от загара лицу. Лицо у Шака было цвета коралла, но не молодого, зрелого. За такие зрелые кораллы продавец, обычно, просит двойную цену. Из под полотняной светлой накидки выглядывали мускулисты загорелые руки. Оромные кулаки, могли без труда обхватить шею буйвола.
   -  Шак, -  Обратившись прямо к Ольфу, представился он. И, после посмотрев на агента, уверенно спросил, -  Этот господин хочет, чтобы я составил ему компанию?
   -  Да, Шак. Господин хочет добраться без проблем на ту сторону горы,а поскольку путь через Лужетто совсем не безопасен…, ты меня понимаешь…, то господину…-  он вопросительно посмотрел на Ольфа…
   -  Ольфу…
   -  …господину Ольфу нужен надежный проводник.
   -  Я готов. -  Тут-же отреагировал Шак. -  Когда отправляемся?
   -  Завтра утром, -  завершил разговор Ольф. -  А до этого врмени я хотел бы посмотреть ваш город.
   -  Боюсь на осмотр того, что есть в Вализии, у вас дня не хватит… -  сочувственно заметил агент.
   -  Значит, мне нужно торопиться, -  подхватил его слова Ольф. -  Сколько успею -  осмотрю, а что не успею, оставлю на следующий раз.
   -  Ну, раз стороны договорились, сейчас составим контракт, -  быстро ввернул агент, неуловимо-быстрым движением выхватывая откуда-то из под стола листочек коры.
  На составление контракта ушло не больше минут десяти. Ольф обязывался во всем слушаться своего провожатого, ничего и нигде не срывать, даже если это будут плоды, которые кажутся ему съедобные, и взять в дорогу определенное количество вещей, среди которых обязательно должен быть нож, и продуты пропитания, которые и перечислил Шак:
   -  Лепешки, вяленое мясо, чай, сушеные грибы, ну и какие хотите сухофрукты, овощи и фрукты. Вот и все. Изысками нашей кухни вы сможете насладиться в любой гостинице, где вы будете ночевать сегодняшнюю ночь. Но с собой эти блюда вы не будете брать. -  С мрачной уверенностью, что все будет именно так как он сказал, -  отрезал Шак. -  Легкий желудок, очень важное составляющее в нашем походе. От его хорошей работы у вас будет и хорошее настроение, ну и все… Мешки для сна, я беру с собой. Ну и весь остальной груз. Встречаемся здесь завтра в семь. До встречи.
    Остальная часть дня ушла у Ольфа на поиск гостиницы, размещение, обед, так что на осмотр города у него, не очень-то и осталось времени. Но все-же он успел взглянуть на королевский дворец и розовые сады. По-правде говоря, розовые сады, которыми славилась Вализия, оставили у него гораздо более сильно впечатление чем королевкий дворец. Такого чарующего цветника он ни разу в своей жизни не видел. Розы самых необыкновенных цветов росли на территории, почти в два гектара. Но что у них был за цвет…! Красные, лиловые, бледно розовые, розы «пятнистый конь», оранжевые, желтые, бархатисто-синие, светло-голубые, черные, розы цвета бездонных морских глубин, сиреневые розы. На закате, это зрелище вызывало еще более сильно впечатление. На цветник падал остывающее-алый солнечный луч, и по цветам, будто проходила судорога, луч вызывал у них, по-видимому, какие-то новые ощущения, потому что они рождали, еще множество новых ранее не виденных расцветок, которые таили внутри себя. Сейчас же эти расцветки будто вырвались наружу. Цвета будто спорили между собой, какой из них более невообразимый. Ольф пожалел, что у него нет кисти и полотна, чтобы нарисовать, то, что он увидел. Полон впечатлений от сада роз он отправился спать, решив, что на сегодгя, впечатлений ему хватит.
   В семь утра он стоял у дверей агентства. Агент и Шак уже ждали его. Шак был одет по-походному: в кожаные сандалии, которые завязывались где-то выше лодыжки, домотканую рубаху, и кожаную шапку, которая тесемками завязывалась сзади, она служила защитой от солнца. Ольф сразу рассчитался с агентом и предупредительно вышел, для того, если вдруг агент захочит сообщить Шаку какие-нибудь допольнительные инструкции. Шак вышел почти следом за ним.
   -  Километра три нам нужно, чтобы добраться до подножья гор. Вы предпочитаете добраться на носилках?
   -  Вы что же собиратесь меня нести? -  Поразился его вопросу Ольф.
   -  Ну да. -  Не понял его удивления Шак. -  Ведь носилки тоже включены в цену. Они у меня с собой. Вы садитесь в них, я креплю их себе на спину и все. Но в носилках вы можете находиться лишь до тех пор пока, мы не окажемся у подножья. Дальше, каждый движется своим ходом. Я впереди, вы за мной.
   -  Спасибо за предложение, но я лучше своим ходом.
   -  Тогда идем.
   Дорогу до подножья гор они прошли, разговаривая. Между делом, Ольф упомянул про прячущихся в чащах гор туземцев, любящих человеческое мясцо…
   -  Людоеды?! -  Удивился Шак. -  Первый раз слышу. Кто это вам рассказал про них.
   -  Ваш агент…
   -  А… -  Шак стал смеяться. -  Смех у него был хриплый, раскатистый и сухой. Как камень катящийся с высокой горы и в своем падении захватывающий груды других камней, которые, также как и он, начинают скатываться вниз, и при этом издают сухие и продолжительные звуки.От этих звуков у жителей гор, людей и зверей - диких козлов, змей, и, даже, барсов, кровь стынет в жилах. Потому что, упаси Бог, попасться скатывающимся камням на пути, Они как с неба будут падать на тебя и ты, не будешь знать куда, в какую сторону надо бежать, - пока, какой-нибудь, из них не попадет тебе прямо в голову и ты, останешься лежать… -  Это у нашего агента такая тактика. Ему нужно во чтобы то не стало, завлечь клиента, вот он и выдумывает всякие ужасы, что бы тот даже не думал, двинуться в путь без проводника.
   -  Ну, знаете ли… -  Только и нашел, что сказать Ольф. Но тут-же рассмеялся находчивости агента и правдоподобности его рассказа. -  А я вот на всякий случай захватил с собой…. -  Он достал из мешка,сверкающее в солнце мачете, которое купил вчера в оружейной лавке, озабоченный услышанным от агента рассказом.
   -  Хорошая штука, -  одобрил его выбор Шак. – Им хорошо рубить для костра сучья. Кстати, вы захватили чай?
   -  Конечно, он у меня всегда с собой.
   Шак шел быстрыми шагами, но Ольф от него не отставал. Городской пейзаж начал постепенно сменяться. Небольшие красивые домики, исчезали и их места стали занимать высокие зеленые кусты, листья которых были пожи на пальмовые, но стволы своей непомерной широтой, эту мысль отметали. Ольф поинтересовался о них.
   -  Это чаллак. -  Коротко поянил Шак. Когда-то еще до вашего заселения, мои сородичи готовили из коры чаллака разные микстуры, которые помогали от ран. Впрочем, в ход шла не только кора, но и листья. Истолченные и смешанные с диким чесноком, их использовали как фарш, для местного национального блюда.
   -  И куда же подевались твои сородичи жившие здесь?
   -  Никуда. Они продолжают жить здесь, но только как бы сказать, более цивилизованно. Кто-то поступил на службу к королю. Кто-то открыл разные закусочные заведения, а кто-то стал просто достопримечательностью для туристов. Кстати, они на этом неплохо зарабатывают. Ну а кто-то пошел в проводники, как я.
   
                *

 Они замолчали. Ветер посвежел. Видимо уже где-то неподалеку начинались горы. Ольф не видел их. Сейчас они зашли в рощу, где деревья стояли так плотно, что приходилось непрерывно смотреть под ноги, чтобы не зацепиться об корни. Да-да, такое Ольф видел впервые. Корни деревьев, причудливо разрастаясь вылезали наружу, и образовывали какие-то удивительные дуги, круги, параллелипиды. Корни поднимались вверх, точно десятки тоненьких маленьких сухих ручек, старающихся ухватить проходящих за пяты и оставить здесь.
   -  Это священные деревья, -  Бросил Шак. -  Нужно стараться идти так, чтобы не ломать корни, а то деревья обидятся.
  Об этом Ольфу не нужно было рассказывать. Он отлично знал, что значит обиженные деревья, или, хотя бы одно… Поэтому он старался идти как можно осторожнее, заметив, только, что и у них в стране есть Священные рощи. Лказалось, Шак слышал прои его страну, и даже знает, что ее называют страной магов.
   -  А вы сами, случайно, не маг? -  Неожиданно спросил его Шак.
   -  Кое-что я, конечно умею, - не стал отпираться Ольф, но умею как любой родившийся в моем государстве. Ведь ты сам сказал, что это страна магов, и, значит, там даже сам воздух пропитан магией.
   -  Интересно было б у вас побывать… -  мечтательно сказал Шак.  -  Наши жрецы, кончно, тоже много чего умеют, но…, слишком уж они недоступны, для обчных людей. Разумеется, если к ним обратишься с каким-то вопросм, они тебе помогут, но дальше – вход закрыт.
   -  Почему? -  Не понял Ольф.
   -  Жреческий титул у нас передается по наследству. Так что если ваш папа не жрец, это дохлый номер, что вы попадете  т у д а.  Чужих они не пускают.
   -  Значит у вас и магических школ нет… -  Не переставал удивляться Ольф.
   -  У нас эти заведения называют жреческими собраниями. Да, их могут посещать только дети самих жрецов.
   -  А если у жреца нет детей?
   -  Тогда он может учить своего ближайшего родственника, например, сына своего брата.
   -  А дочь?
 Шак посмотрел на него и засмеялся.
   -  Вы, наверное, шутите. В Вализии нет жриц. Женщин жрецы к себе на милю не подпускают.
   -  Но ведь они имеют жен?
   -  Да, но не в общепринятом понимании. Жрец берет себе жен много раз в течении своей жизни. Когда жена ему надоест он ее отсылает.
   -  Куда?
   -  К ее родителям, или если тех уже нет в живых, к ближайшей родне.
   -  Ваши жрецы неплохо устроились…
   -  Я тоже так думаю, хотя это все дело не моего ума. Просто я кое-что замечаю. Сейчас жрецов осталось уже не так много. К тому же, с появлением здесь чужестранцев и нового короля, в Вализии появилось много разных религий. Есть из чего выбирать. Да и желающих отдавать своих любимых дочерей жрецам, осталось не так уж много. Зато, раньше, это считалось почетным. Люди одежду рвали друг на друге, лишь бы удалось выдать свою дочь за жреца. Даже, когда жрец ее отсылал, говорили, что в ней оставалось немного жреческой святости. На нее смотрели как на святую, задаривали разными подарками, для того, чтобы она могла за них попросить тайного бога Кгу. Правда, она уже никогда не могла выйти замуж.
   -  Почему?
   -  Запрет.
  Сейчас пейзаж сменился. Все больше под их ногами хрустел песок, попадались крупные и мелкие камни. Ольф обратил внимание, что некоторые из камней, были такие гладкие, как-будто их кто-то долго обрабатывал, специальными растворами и тер шершавой глиной. Он даже поднял один из них, показывая Шаку.
   -  Здесь, видимо, когда-то было море?
   -  Может быть. -  Равнодушно сказал Шак. -  В наших легендах говорится, что в древности здесь была гора, которая постоянно огрызалась.
   -  Что?
   -  Ну, тоесть, у нее были проблемы с другими горами, и они друг на друга плевались огнем. Сейчас это называют вулкан.
   -  «Вполне возможно, это и есть застывшая вулканическая лава, -  про себя заметил Ольф».
   -  Сейчас начнется подъем. Вы не устали? Может хотите закусить?
   -  Лучше позже. -  Ответил Ольф.
  Наконец, пространство совбодное от растительности закончилось. Стали попадаться все больше деревьев, пока перед ними не встал стеной уходящий куда-то выше и выше горный лес. Они начали подъем. Тропинка в горы, по которой поднимались Шак и Ольф, была извилиста и хорошо протоптана. Видимо не один десяток людей шли по ней желая перебраться на ту сторону гор. Солнце стояло в зените и Ольф чувтвовал приближение жары. Хорошо еще, что над их головой высилась густая пушистая крона, которая предохраняла их головы отпалящих лучей. Впрочем, они оба предусмотрительно одели головные уборы. У Шака, за спиной висело некое подобие тряпчаного плаща с капюшоном. Капюшон не был из полотняной материи, он был черный и блестел, и когда Ольф осведомился, из чего сделан его капюшон, Шак коротко ответил: «Змея». У Ольфа же на поясе была прикреплена  шапка, свитая из гибких тонких ветвей. Он купил ее вчера, даже не торгуясь, так она ему понравилась. Правда, он так и не понял, из какого растения свита она. Продавец все-время повторял слово «клок», а что это такое, Ольф так и не понял.
   Она прошли еще километра два. неожиданно, Шак остановился и сказал, «Все, здесь мы остановимся и передохнем». Ольф опустился на землю. И хотя он еще не устал, но, он помнил инструкцию. Там были слова о беспрекословном подчинении провожатому. Каждый достал еду. После еды, Они еще какое-то время сидели в молчании. Каждый, думал о своем. Ольф думал. что сказать магу Озору о том, почему он так задержался. Ведь слухи о том, что Ольф отправился к нему за советом, скорее всего уже до него дошли. Так что он дошел удивиться, где же столько времени пропадал Ольф. О чем думал Шак, по его лицу было трудно догадаться. Во всяком случае, если судить о его мыслях, по его взгляду, он думал, то о маленьком пушистом животном с черными пуговками-глазами, в этот момент лезущему по стволу, то о маленькой змейке, которая осторожно высовывая свой язычок, как бы предупреждала: «хоть я и маленькая – со мной не шутить…».
   -  Идем, -  коротко обратился Шак к Ольфу. Она встали собрали еду в мешки и снова двинулись по той-же самой тропинке.
   -  В этих горах, наверное много исхоженных тропок, -  решил развеять молчание Ольф.
   -  Да, -  согласился Шак. Жители предгорий, довольно-таки здесь исходили в поисках еды.
   -  Они охотятся? Я думал, что они занимаются животноводством, держат овец и коз, и у них всегда есть мясо.
   -  Все это так, но тем не менее… -  возразил Шак. -  Пока к нам не пришли иноземцы и не покорили нас, главный способ пропитания в нашей стране был охота. Охота настолько впиталась в нас, что никакому животноводству не излечить этой страсти. Мои земляки, уже с трех лет могли метать копье, а в пять очень прилично стреляют из лука. В нашей стране воспитывали воинов, которые добывают свой хлеб своим копьем и мечом. Раньше в свободное от битв время наши предки развлекались охотой. Они уходили в горы на несколько дней и возвращались, таща за собой шкуры, на которых лежали туши, вепрей, диких козлов, серн. Они были бесстрашные охотники, и не поворачивали, даже если дорогу им переходил тигр. Убивший тигра, считался прославленным воином, именно из таких, в нашем народе выбирали вождей.
  Ольф шел и думал, что Шак, родившийся в каком-то смысле, в чужом государстве, тем-не менее сохранил и образ мыслей и стиль жизни своего народа, которого, на самом деле осталось – по пальцам пересчитать. Ольф не знал подробно историю Вализии, поэтому рассказ Шака, был ему интересен. Он знал то, что ему рассказывали учителя в далеком детстве, когда изучали мировую  историю. С Вализией произошло, то что зачастую происходит со многими государствами, которые в какой-то момент «оторвались», от общемировой тенденции технического развития. Вализия был остров, в ряду еще таких-же как она десятка островов, вот и все. Когда изредка к ним заезжали на своих кораблях чужеземцы, метсные правители и жрецы, вместо того, чтобы стремиться разузнать что-то новое от своих гостей, в широком смысле – от товаров до вооружений, -  деали заносчивый вид. Дескать, сами с усами. Это их и подвело. Гости, пристально разглядывая метсный уклад жизни и поражаясь их отсталости, уплывали в свои края и там рассказывали о плодоносном крае, где живут гордые, воинственные люди, которые даже не знают что такое таран, и никогда не видели арбалета и что оин никогда в своих сражениях не использовали пращу. Слух этот коснулся, повелителя Испании, и тот, решив, что еще одна провинция ему не помешает, собрал сильную армию, посадил ее на корабли и отправился в путь…
   И вот уже около пятиста лет, Вализия, совсем другая страна.
  Заверещала какая-то птица, ее пение подхватил ещ один певец, и наконец, справа от Ольфа, какая-то необыкновенно певучая птица с грудным и нежным голосом запела необыкновенно приятную мелодию. Если бы Ольфу предложили дать этой птичке название, он конечно назвал бы ее птица-композитор. Трели выделываемые ей были достойны человека посвятившему себя музыке. Но это была обыкновенная горная птичка. Казалось, звуки издаваемые ею просто отскакивали от одной тоненькой ветки и сразу прыгали на другую, а дальше подпрыгивали на лист и после ныряли вниз, чтобы оттуда снова вскочить куда-то высоко. Боковым зрением, Ольф видел, что Шак шел и улыбался, он видимо, тоже подпал под воздействие этой мелодии…
   -  Да, -  неожиданно выдохнул он, -  так поют только в горах.
   -  Если бы я не знал, что это птица, я бы подумал, что так поет человек, -  заметил Ольф.
   -  Есть легенда рассказывающая о том, что этой птичке боги подарили человеческий голос. Она влюбилась в княжну, но зачем нужна была княжне эта маленькая птичка. Птичка не знала что ей делать. В то время у нее не было никаких особых достоинств, ни голоса, не перьев, ни вида. Но она не отчаивалась. Решив не сдаваться, птичка полетела далеко-далеко, туда, где как ей сказали, прячется чудесный голос, который сможет заворожить княжну. Она долго-долго искала этот голос, и, наконец, нашла. Но голос ей не давался, он потребовал от птички многих жертв. Много испытаний пришлось пройти птичке, для того, чтобы голос снизошел до нее. Наконец, боги смилостивились, и птичка завладела этим прекрасным голосом и отправилась назад. Разумеется, она не могла показаться княжне, ведь она была всего лишь маленькой птичкой. Княжна бы на нее даже не посмотрела. Но зато, у нее перед другими женихами было огромное преимущество – ведь ни у кого из них не было такого необыкновенного певучего голоса.
   И птичка стала петь. Она тихо подкрадывалась. К балкону княжны. Когда та, только собирадось укладываться, и начинала петь. Голос был так сладостно приятен, и такие чувтсва будил, что княжна, даже не зная кто так поет, уже заочно влюбилась. Но, разумеется. она не подозревала, кто этот певец. А птичка все пела и пела. И наконец, дело дошло до того, что княжна жить не могла без этого чудесного голоса, поющего ей любовные песни на ночь. И вот тогда, птичка решила ей открыться. Конечно, она боялась. Вдруг княжна, схватит сачок поймает ее посадит в клетку и заставит всю оставшуюся жизнь для нее петь. Но этого не случилось. Княжна, конечно. сначала, было просто поражена, тем, кто все это время пел у нее под балконом. Но потом решила, что ж, без этой птички, я уже никогда не буду счастлива. И ушла с ней в лес. Говорят, что у птички и княжны рождались то птички, то люди, и все они унаследовали от своего отца, удивительно певучий голос. -  Закончил свой рассказ Шак.
   Поъем стал немного круче, но Ольф почему-то не устал. Может быть, потому, что был привычен к подобным походам. Ведь он часто отправлялся в горы, у себя дома. Практику путешествовать по горам, ввели уже давно, в его стране учителя магии. И хотя, эта практика была рассчитана на год-два, а потом преращалась, Ольфу, этот опыт блужданий по горам очень понравился. И он, когда выдавалась свободное время, с удовольствием и поднимался в горы, и спускался в каньоны и впадины.
   Подул резкий ветер, и, раздался осторожный стук, это, то там то здесь падали, блуждающие дождевые капли. Оба они одноврменно надели плащи. Ольф одел и головной убор, потому что еще не знал,  ч т о  э т о  з а  д о ж д ь. Для этого, ему надо было кое-что узнать у Шака. Шак оставался без головного убора, но Ольфу было неудобно его спросить… Ведь если Шак не знаком с магией, то он вряд ли поймет вопрос Ольфа,  к а к о й  э т о  д о ж д ь. Для того, чтобы он понял в чем дело, ему пришлось бы задавать Шаку наводящие вопросы, которые того, могли только запутать, или родить подозрение, что у Ольфа не все дома.
   «Хотя… Как видно, Шак, несмотря на то, что уже давно живет в другой среде, все-же, не оторвался от жреческой традиции своего народа, и мой вопрос его не очень удивит. Вон ведь с каким удовольствие он рассказывал мне эту сказку, про поющую птичку, а ведь эта сказка пропитана магией насквозь.» Проще говоря, дождь мог быть  ж и в о й,  п о л у ж и в о й  и  м е р т в ы й. Ходить с неприкрытой головой под живым дождем, было не опасно, и, даже, совсем наоборот. Под полуживым – еще так-сяк. А вот открыть голову под мертвым дождем, не рекомендовалось. Честно говоря, что попасть под живой дождь было большой удачей. Обычно живой дождь лил неожиданно, вдруг, так что до этого, никто и не подозревал, что сейчас он начнется. Последнее время, дожди, как правило, шли  п о л у ж и в ы е. Маги школы Ольфа объясняли это тем, что у людей стало меньше положительных эмоций. Ольф и принадлежавшие к его школе, переводили все погодные катаклизмы, и погоду на язык чувств. Дожди, по их мнению состояли из духовных испарений, которые шли снизу верх: от людей, зверей, рыб, растений. Эти испарения, были невидимой субстанцией, которые выделяло все что есть на земле. И поскольку, в последнее время на земле творилось много чего плохого, а заправлял всем этим человек, то человеческое зло, в форме этих испарений поднималось вверх и потом выпадало, в виде осадков. Также вверх поднимались и добрые эмоции тех людей, которые делали добро и старались помочь другому. Зло и добро принимали вверху разные формы, они выпадали в виде дождя, носились по небу в образе грозовых туч, они превращались в наводнения, и, даже, цунами. Явления природы которые были наполнены добром, маги называли  ж и в ы м и. Те же, что были полны зла, назывались  м е р т в ы м и. Иногда зла и добра было поровну, и, тогда, те или иные осадки, считались  п о л у ж и в ы м и, так-как непонятно, чего в них было больше добра или зла. Маги же учились все это различать, потому что попасть под  м е р т в ы й  дождь, это значит, навлечь на свою голову множество непредвиденных проблем, которые могут с тобой случиться. А вот когда тебя намочил  ж и в о й  дождь, это сулило удачу в делах.
 
                *

Все что нужно было узнать Ольфу у Шака, обычен ли дождь здесь в это время года. И все. Если дождь в это время, в горах, обычное явление, то, тут, он бы воспользовался одним своим секретом, и узнал бы  ж и в о й  этот дождь или нет. если же, дождь в это время, большая редкость, вот тут Ольфу бы пришлось призвать себе на помощь целый арсенал магических инструментов, чтобы узнать,  ч т о  он несет. И во втором случае, нужно было узнать во что бы то ни стало, потому что, если этот дождь, неожидан, то тогда, он может нести в себе какой-то  д о п о л н и т е л ь н ы й  живой или мертвый заряд. Иначе говоря, или приплывет большая удача, или же проблем не оберешься… Поэтому Ольф и спросил:
   -  Наверное, в это время в горах часто идут дожди?
   -  Поэтому я и захватил с собой еще один головной убор.   
  У Ольфа как гора с плеч свалилась.
   -  А разве есть что-нибудь лучше шкуры змеи, чтобы предохранить голову от дождя? -  Удивился Ольф.
   -  Конечно нет. Я захватил еще одну накидку для вас, если, вдруг, ваша шляпа промокнет.
  Ольф поблагодарил. Но кажется, тревога была напрасна. Дождь покапал еще минут десять и перестал. Ольф по известным ему знакам определил, что дождь был  п о л у ж и в о й, поэтому, он, на всякий случай все-же укрылся своей шапкой. Но главная опасность была уже позади, Ольф узнал, что это дождь  о б ы ч н ы й, тоесть, запланированный в это время года, в этих местах, и, пусть, даже этот дождь и  п о л у ж и в о й, зато не несет каких-то                д о п о л н и т е л ь н ы х  неожиданностей.
  Тропинка по котрой они шли, как-то незаметно, стала уже не такой вытоптанной. Видимо, многие даже и не стремились перебраться на ту строну горы. Они просто гуляли и возвращались. Это подтвердилось, спустя час. Ольф уже шагал за Шаком, почти по невидимой теряющейся зеленой змейке тропы, которую уже и тропой назвать было трудно. Солнце постепенно уходило на запад, и окружающие их деревья стали преобретать свой обычнй цвет, который трудно было определить, когда прямо на них светило солнце.
   -  Еще час, вверх, а дольше начинается спуск. -  Сообщил Шак. -  Может быть попьем чаю?
   -  Я не против. -  Отозвался Ольф.
  Они отшли метров на десять от невидимой тропки и присели. Шак прямо на землю, а Ольф на старый пень. Дерево было сломано очень давно, наверное, тому лет двадцать. Само оно уже давным-давно сгнило, а вот пень продолжал стоять. Видимо, корневища были настолько полны сока и себя не избыли, что пень сдаваться не хотел. Хоть и не мог прорасти вверх, зато он удобрял своими соками окружающаю почву. Пень густо обсели лисички и моховики. Будь у Ольфа время, он бы с удовольствием занялся б сейчас сбором грибов. Грибы он любил, и умел готовить из них разные вкусные блюда. Когда-то давно, он ради шутки, прогуливаясь по лесу со с одним своим знакомым, срезал гриб с пенька и сырым отправил его в рот. Знакомый был в шоке. Шак такой шутке, навряд ли удивится, ведь это цивилизованные народы взяли у туземцев обычай есть сырыми грибы. Ну или слегка заправляя их оливковым или кукурузным маслом.
   Шак разжег костер, минут десять они подождали. Потом он брызнул на костер водой, притушил его, и поставил на раскаленные древесные уголки глиняный ковшик, вылил в ковшик воды и спросил.
   -  Заварим ваши листья?
  Ольф поразился его догадливости.
   -  Конечно…
  Потом он решил, что секреты чаепития, также, видимо, в принципе известны туземцам. Только интересно, как эти секреты до них дошли. Ведь, Китай, родина чая. А отсюда до Китая… Чай придал бодрости и сил. Удивительно, но Ольфу совсем не хотелось есть. как оакзалось Есть не хотелось и Шаку. Возможно, чистый горный воздух напитал их легкие, а тут еще и душистый чай. Ольфу казалось, что съешь он сейчас, даже маленький кусочек хлеба, то чувство легкости и полноты, которое сейчас наполняло его будет разрушено.
   -  Вы готовы? -  Обратился Шак.
   -  Конечно, идем.
  Около шести часов вечера, они начали спуск. Ольф даже не заметил где-же эта самя вершина горы, которую называли Лужетто, и которую, исходя из его карты им нужно было перейти. Он спросил у Шака. Ответ Шака его почти разочаровал.
   -  Вообще, Лужетто, это пещера, которая, осталась от некогда разрушенной горы. Вы не зря не заметили здесь какую-нибудь вершину. Ее здесь и нет. Просто поднимающаяся горная гряда, которая в самом верху образует длиннейшую площадку миль на двадцать в длину, так она продолжается и в самом конце «ныряет» в океан, вот и все. Мы не поднялись на площадку потому, что я повел вас короткой доргой, под ней…
   Еще бы не помнить… Когда он нырнул туда вслед за Шаком, ему показалось, что вдруг наступила ночь. Хотя он и понимал, что снаружи пещеры светит солнце, поют птицы и плывут облака, но, теперешняя реальность в которой они оказались, навевала Ольфу совсем другие мысли. Он шел вслед за Шаком, слыша звук его шагов. Он даже спины его не видел. Правда, пещера была неглубока и шли они по ней минут семь-восемь, а потом, также неожиданно вынырнули, и все вернулось в прежнюю дневную реальность.
   Сейчас они шли еще быстрее. Ольф подумал, что они полностью вписываются в его расчет, когда он должен быть в Тиндаре. По его расчету, сегодня вечером. Впрочем, вечер, понятие растяжимое, он посчитал, что это где-то часов в семь. Он-то, понятно, куда пойдет, а вот куда направится Шак. Он подумал, что мог оказать тому любезность и разместить его в гостинице.
   -  А чем вы займетесь, когда мы придем на место?
   -  Пойду обратно.
   -  Та сразу?
   -  У меня ведь контракт. -  Твердо сказал Шак. -  Если я буду тянуть время, из меня вычтут.
   -  Но вы ведь должны передохнуть, прежде чем отправляться обратно!? -  Поразился Ольф.
   -  Моей конторе это неинтересно. Я должен буду вернуться, как только мы окажемся в Тиндаре. Я бы, конечно, не прочь передохнуть, но… Я сам знал на что шел. Работать у нас нелегко, но зато прилично платят.
   -  Значит, сразу расстаемся.
   -  Значит так.
   -   Кстати, передайте от меня привет магу Озору. Я думаю он меня еще не забыл. Вы с ним встречались. Я об этом никому не рассказываю, но коль вы его знакомый, вам расскажу. Я какое-то время долго не мог найти работу, оттого что выпивал.
   У Ольфа видимо, так изменилось лицо, что Шак рассмеялся.
   -  Нет, не подумайте, что я был запойным пьяницей, что не может отличить день от ночи, нет. Скажу по-другому, я так долго искал подходящую работу, что из-за этого стал «прикладываться к кружке». Ну, пропускал каждый вечер по три-четыре кружки, абрикосовой настойки и шел гулять. Однажды находясь в подпитии, на вечернем базаре, я столкнулся с каким-то человеком. Он посмотрел на меня, и вдруг сказал: «А ведь ты пьян». Я ответил, что-то вроде: «Вполне возможно... Но это не мешает мне видеть кто передо мной». Он же сказал, что в таком состоянии, в каком я нахожусь, опасно ходить по улицам. Я спросил, почему. А он мне ответил, что хоть ты и говоришь, что ты все вокруг замечаешь, тем не менее, ты меня толкнул. Я готов был поклясться, что мое плечо его не коснулось. Но в тот момент, когда я уже, было открыл рот, меня что-то остановило. А вдруг, подумал я, то что он сказал, это правда, и я его действительно, зацепил локтем. Кто его знает… Начнешь доказывать, затеешь скандал, а в конце окажется, что прав-то, все-таки, он. Поэтому я вежливо ответил. Если вы говорите, что я плохо ориентируюсь, и что я нетрезв, можете устроить мне проверку, я готов. Конечно, я рисковал, но, я был в себе уверен. Он же сказал: «За какое время ты сможешь через Лужетто добраться в Тиндар, и снова вернуться?». Я сказал, что отправившись сейчас, завтра к вечеру уже смогу вернуться, но, делать этого не буду, во-первых это слишком далеко, а во-вторых, с какой стати…?! Тогда он сказал. Давай заключим пари. Если ты отправишься в Тиндар и вернешься  завтра  вечером, я дам, тебе алмаз, такой чистоты, что на него ты сразу сможешь купить дом, и землю впридачу. Я, честно говоря, немного ошалел. Подумал, наверное, он так шутит. Поэтому так ему и сказал, -  бросьте шутить. Он же в ответ - «Никаких шуток».
   Ну что ж, я согласился. Кому не хочется, просто так получить дом, согласитесь? К тому же я абсолютно был уверен в себе. Разумеется, для начала, я предложил подыскать свидетелей нашего уговора, чтобы все было честно. Я подошел к стражнику, охраняющему базар, и предложил ему поучаствовать. Он согласился. Еще одним свидетелем, стала базарная торговка, она продавала мак. Мы пожали друг другу руку, и этим закрепили договор. Я сказал ему: «Я сейчас же отправляюсь, а завтра, на этом же месте, я буду вас ждать. А чтобы вы были уверены, что я вас не обманул, я центральной площади Тиндара, сорву тюльпан и вам принесу» Он согласился. Такие тюльпаны, какие растут в Тиндаре, в этих краях больше нет. Их сразу узнаешь, и по луковкам, и по лепесткам. Говорят, что там особая почва. Да, я забыл сказать, если бы я не вернулся в срок, то должен был год работать на того человека совершенно бесплатно.
   Вот и вся история. Нужно ли говорить, что я не успел вернуться в назначенный срок. Не знаю, что со мной стало, но я заблудился в горах. Всю ночь проблуждал и все утро, и только к полудню, выбрался на тропу. Идти в Тиндар, уже не было никакого смысла, все равно я бы не успел вернуться к вечеру. Так я и отправился назад. Конечно, я был зол, и в первую очередь на себя самого. Никогда не думал, что я могу так опростоволоситься. Значит, тот человек, был прав, я и вправду тогда был пьяный. Сначала толкнул его, потом в горах не заметил тропки, ну и так далее.
   Вы уже наверное догадались, что это был маг Озор. Я возвращаясь, уже чувствовал почти что в рабстве. Год работать бесплатно -  я даже родителям не смог бы об этом сказать. Отец услышав про мой позор, достал бы воловью плеть и так отстегал бы меня, а потом бы сказал, «Чтоб я больше здесь тебя не видел! Мой сын, не смог отыскать дорогу в Тиндар… Ее бы нашел и слепой ребенок…Какой позор, - мой сын, потомок древних воинов и бесстрашных охотников!» Такой поворот, я вполне мог себе представить. Так что я сам решил не возвращаться домой.
   Но мне повезло. Конечно, маг Озор, не собирался уводить меня в рабство. Он меня только проучил. То что я вернусь без тиндарского тюльпана, он уже знал, и увидя меня, не удивился. На прощание, он скзал, что несмотря на то, что я заплутал, наверное, ходить по горам, мне все-таки, нравится, и было бы еще неплохо, если б я этим сумел заработать себе на жизнь. Так он сказал и ушел. А я отправился домой, и тут меня осенило – я же могу работать проводником! С того врмени я и начал работать в этом агентстве.
   К концу его рассказа они вошли в Тиндар через западные ворота, которые как раз вставали навстречу тем, кто шел в Тиндар со стороны гор.
   -  Я возвращаюсь. -  Шак остановился и прикоснулся к голове.
  Ольф также коснулся волос. Это значило - до свидание. И Шак зашагал в обратую сторону, по направлению к горам, откуда они только что спустились. А Ольф вошел в город. Перед тъездом он поинтересовался, где же живет прославленный маг и ему сказали, что он живет на втором ярусе города, на пятой ступени напротив Синей Стены. Он тогда еще подробно рассмотрел карту Тиндара, и узнал, что этот город состоит из трех ярусов. Каждый ярус представлял собой некий огромный горизонтальны конус, на котором были расположены дома. Каждый из этих ярусов, в свою очередь, имел по восемь ступеней, но ступеней не таких,  к каким мы привыкли. Ступени, тоже могли бы называться ярусами, но отличие было только в том, что ярус был построен из цельного камня, а ступени, из менее прочных материалов, поэтому и нагрузка на них была гораздо меньше. Архитектурный городской ансамбль, до сих пор не был завершен, и поэтому и сами ступени, и дома стоящие на них, время от времени достраивались. Неизменными оставались только яруса. Видимо, у древних строителей хватило сил только на ярусы. Все остальное – они оставили своим потомках. И все-же, главное, они сделали. Нынешние строители только разводили руками. Каким образом, древним, удалось установить здесь такое количество огромных цельных и монолитных камней, оставалось загадкой. Не меньшей загадкой было и та, откуда взялись эти камни. Исследование рельефа здешней местности такой величины и прочности камней не предполагало. Их здесь просто не было. Поэтому перед местными любителями старины, встала еще одна проблема: либо за последнюю тысячу лет, рельеф местности кардинально изменился, и, значит, здесь некогда были горные породы такой прочности, либо, камни завозили откуда-то. Впрочем, об этом даже не хотели и думать. А иначе бы, пришлось признать, что нынешний тиндарский флот, просто детская игрушка, в сравнении с флотом древним, который мог перевозить подобный груз. Всю эту информацию Ольф почерпнул, в Кратком историческом справочнике современных царств по поводу Тиндара.
   Итак, каждая ступень представляла собой похожий горизонтальный конус сделанный из смеси глины, песка и разных горных руд, так что и они представляли своего рода фундамент. Разумеется, каждая ступень, что-то собой означала, потому что позднейшие поколения только завершали этот проект задуманный и частично воплощенный древними строителями. А древние строители ничего не начинали прежде, не посоветовавшись с магами этих мест. Поэтому и ярусы и ступени, весь ансамбль, был магической задумкой, которая должна была что-то собой воплощать и как-то реализовываться. Но эти исторические сведения Ольфу, по-правде говоря были нужны лишь за тем, чтобы не стушеваться если вдруг, кто-нибудь обратится к нему с вопросом: А вы знаете, кто начал строить Тиндар. На что Ольф глядя прямо в глаза спрашивающему, мог бы ответить, -  разумеется, знаю. И раскрыть тому всю богатую историческую палитру им на этот счет прочитанного. Про магию, конечно, он бы особо распространяться не стал, это была особая тема, которая не каждому была бы по зубам.
   А сейчас ему нужно было как можно быстрее найти мага Озора. Если честно, то Ольф сейчас немного нервничал. Нервничал по одной простой причине: у мага Озора был очень большой авторитет, раз. И второе, -  и это его как раз больше всего нервировало, - Ольф не знал, как этот авторитет он заработал.
   По роду своих занятий Ольф часто встречался с самыми разными магами. И авторитетными и не очень. И перед каждой такой встречей, он, мысленно, «пробегал» их  п у т ь. Кто тот, или иной маг. Где он родился и вырос. Кто были его первые учителя. Каков был его мангический профиль, тоесть, что он лучше всего умел. Если не знал сам, то спрашивал, у тех, кто постарше, может они что-нибудь слышали. Он интересовался неизвестными сторонами их биографии, не из голого любопытства, нет. Просто, встреча с любым магом, по любому вопросу, это, всегда был, своего рода «поединок», и выигрывал его тот, кто к этой встрече был лучше подготовлен. Кто лучше знал,  к т о  перед ним стоит. И тут, каждый, даже незначительный факт биографии был бесценен.
   Про мага Озора он ничего не знал. Нет он знал, что в стране Тиндар, живет знаменитый маг, учитель по имени Озор, которого все знают и мечтают получить от него совет. Но поскольку этот маг никогда неи общается заочно, а путь к нему далек, то часть желающих воспользоваться его советом, автоматически отпадает. Остаются самые упорные, но и у тех часто пропадает желание встретиться с ним после того, как они знакомятся с теми, кто уже с ним встречался. Те кому удалось повидаться с магом, рассказывают о нем какие-то невообразимые вещи. Например: что он пренебрегает очищенной водой, или просто плюет на руки, таким образом омывая их и потом садится за стол, кушать. Какой нормальный маг, может это перенести. Или, к примеру, что он всем тыкает. Нет, одно дело обращаться на  «ты», к своей жене или близким родственникам, а другое дело ко всеми признанному магическому авторитету… Или его странная манера обижаться. Ольфу рассказывали одну историю, про то как этот маг, вдруг изобразив на лице обиду встал из-за стола, и ушел. Человек, проделал ради этой втсречи большой путь, с огромным нетерпением ждал мага, наконец, встретился с ним, и, вот. Тот, неизвестно из-за чего закапризничал и больше ни за что не захотел с этим человеком встречаться. Тот и объяснялся и просил, -  никакой реакции. Его, даже на порог пускать перестали, сказав лишь, что тот чем-то страшно обидел мага. И если бы Ольф не знал этого человека, он быг мог предположить, что, тот, и в самом деле жуткий грубиян. Но, как раз, нет. Добрее и сердечнее человека, он не встречал в воей жизни. С чего бы вдруг этому магу Озору, так на него обидеться. Но тот обиделся, факт, и не захотел больше встречаться. Так что пришлось тому, не получив на свой вопрос никакого ответа, двинуться в обратный путь.
   Вот и все в общем-то и слухи. Но эти слухи, и странные и непровдаподобные, и заставляющие даже вздрагивать, не проясняли главного. Откуда у мага Озора был такой авторитет. Откуда возникла его слава. На это вопрос Ольф ответа так и не получил. Он не выяснил ни одного факта из его юношеской биографии. Кто его отец? Кто мать? В какой, наконец, стране он родился. Да, все знают что последние сто лет он живет в Тиндаре. А до этого? Эта информация была покрыта мраком. Ольф обратился к своему учителю, но тот лишь покачал головой: копай… Ольф копал, но приходил к тому с чего начал: великий маг, живет в Тиндаре и болье ничего. Была еще одна биографическая спрвка. Маг Озор был женат и у него были дети. Биографии жены Ольф также нигде не нашел, хотя, специально для этого съездил в центральную государственную библиотеку и взял там новейший справочник «Современные маги. Секреты. Тайны семьи». Многие, конечно б его осудили за то, что он обратился к подобного рода литературе. Ничем правдоподобным в этой книжонке и не пахло – только желанием сделать сенсацию, и заработать себе имя. Но Ольфу, было начхать, он хотел найти, хоть какой-то конец, хоть какую-то зацепку, чтоб он знал, откуда начать разматывать. Но и в этой книжке он ничего не нашел, кроме уже известных ему сведений.
  Ольф шел и слегка волновался. Ясно, что он заехал к магу, так сказать, по пути, но… Магическая философия по которой жил Ольф, в некотором смысле, этого «по пути», не предполагала. Магическая философия и мир в котором вращался Ольф не предполагал второстепенных вещей. Разумеется, он ставил для себя какие-то приоритеты. Это я должен сделать сейчас, это потом, а это. вообще не к спеху. Но, при всем этом, он ясно отдал себе отчет, что его расстановка приоритетов, в некотором смысле, условна. Магическая реальность которая существовала вне и вокруг всех них, была необыкновенно сложной, и любой мало-мальски грамотный маг, хочет он этого, или не хочет, вынужден с этой реальностью считаться. Иначе говоря, встреча с Озором, которую Ольф втайне, ставил для себя в ряд не слишком уж значительных событий, неожиданно, могла оказаться, важнее, многих и многих, других событий. Это касалось не только встречи именно с этим магом. Это просто было правило – нельзя игнорировать ничего. В этом смысле, и их поход с Шаком, и встреча с Рыжим Капитаном, и с Бритым Хоном, и с Зеленым Репейником - по отношению к загадочному миру магической реальности, были ничуть не менее значимыми событиями чем, например, добытый им камень предсказывающий судьбу и, даже, чем то, что в последнее время целиком поглотило его, венец молодости. Какую роль и место в этой таинственной реальности занимают эти события, Ольф до конца не знал. Он, конечно мог строить предположения, как некоторые из наиболее посвященных магов, которые отдали все свое время и силы для разгадки этих тайн, но эта дорога его не привлекала.
   Поэтому сейчас Ольф шел к магу как на самую важную встречу, которая только может быть. Найти мага Озора, не представляло большого труда. В Тиндаре его знали многие, если не все. Почему не все – на это тоже было свое объяснение. Маг Озор всегда старался не выделяться, и ктому же он, был знатоком тайной части магии, что в отличие от открытой части магии, влекло за собой некоторые нюансы. Знатоки тайной магии, если так можно выразиться, были засекречены. Нет, они конечно тоже были известны, но далеко не всем. Потому что разрешали они очень уж сложные и закавыристые вопросы которые у людей появлялись. А так-как сложный и закавыристый вопрос, появляется у человека далеко не всегда, а, лучше сказать, очень редко, то, соответственно, тех людей, которые к нему приходили было не так уж и много. К тому же эти немногие, предпочитали «не выносить сор из избы», тоесть, о том, что у них появилась какая-то проблема, не слишком распространялись. Знали об их проблеме только они и тот, к кому они пошли за советом, тоесть, маг Озор, и все. Иначе говоря, маг Озор был известен, у определенного круга людей.
 
                *

 Тем не менее, Ольфу сразу повезло, он как раз попал на одного из таких посвященных, некогда, вежливо наклонив голову, спросил:
   -  Простите, не подскажите ли где дом господина Озора, он живет на втором ярусе, пятой ступени?
  Вопрос Ольфа был обращен к кореностому человеку несущему в руке небольшую корзинку аккуратно закрытую тряпицей. Человек, что-то посвистывал, но, в тот момент, когда он проходил рядом с Ольфом, он, как раз замолчал.
   -  Господин Озор? Да-да, конечно… Вообщем-то вы правы… Сам маг Озор, тоже не очень приветствует, чтобы все подряд обращались к нему маг, -  человек как-будто говорил сам собой, но в тоже время, обращаясь к Ольфу. -  Разумеется, я знаю, где живет господин Озор, и с удовольствием вас туда проведу, вот только… мне надо занести домой корзину.
   -  Разумеется, -  Ольф подивился его скромности, -  отправляйтесь домой и занестите корзину, а я вас здесь подожду.
   -  Ну, нет -  запротестовал удивительно вежливый незнакомец, -  хорош бы я был… Вы ведь здесь впервые, и к тому же прибыли по делу к одному очень уважаемомоу мной господину - я мага Озора имею ввиду – и, поэтому, я вас здесь не оставлю. Пойдемте со мной.
   Так Ольф и этот господин, отправились к тому домой. Но короткой отсановкой дело не ограничилось. Человек буквально затащил Ольфа к себу в дом, где напоил, накормил, и дал оценить свое новое изобретение, (господин, как оказалось, был изобретатель), -  имитатор журчащего ручья и соловьиной трели. Эту сложную конструкцию он изобрел как некую отдушину от нервных потрясений, и вообще как успокоительное средство. Педалью он приводил в движение сложную систему состоящую из камней глины, деревянных плошек, сухого зерна и еще многого чего, результатом же служил – переливчатый мягкий звук, действительно очень похожий на бурлящую ручьевую воду, к тому же, в этом ансамбле присутствовала и соловьиная трель, которая выполнялось инструментом, из конского и верблюжьего волоса, а также пары расщепленных досок и ниток волокна.
   Ольф, по-правде, был очень доволен, что этот господин его пригласил. В дороге с Шаком, он почти не ощущал голода, но вот, когда оказался в городе, почувствовал, что страшно проголадался. Поэтому сытный обед,  которым его здесь угостили, был очень кстати. К слову, господина, у которого Ольф загостил звали Прашак, и был он садовником. О том, насколько хорошо, он овладел этим искусством, не нужно было говорить. Его сад был этому красочным подтверждением. Такого буйного цветения на таком  сравнительно маленьком участке земли Ольф еще никогда не видел. Растения необыкновенных расцветок, огромные и расползающиеся по земле, здесь, даже росла финиковая пальма и дерево лимона, для которых, Ольф это знал, был необходим особый уход. Дав еще несколько распоряжений домашеним по саду, Прашак встал из-за стола:
   -  Уважаемый господин Ольф, мы можем отправляться. Господин  Озор, не любит, когда к нему приходят слишком поздно.
   -  Тогда идемте. -  Тотчас встал Ольф.
 К магу Озору они пришли сравнительно быстро. Не прошло и получаса, как они стояли напротив двухэтажногокаменного дома обнесенного невысоким заборчиком из крупных отшлифованных досок. Послышался шум быстро переступаемых ног, и у забора показалось румяное девичье личико.
   -  Кто там? -  И тут-же увидав Прашака отодвинула щеколду. -  Заходите, заходите, господин Прашак. Как я рада, что вы снова пришли. Может быть вы что-то забыли?
   -  Нет, нет Элизабет, -  ответил Прашак, -  я привел к господину Озору, вот этого человека. Зовут его господин Ольф. Ты не могла бы сказать о его приходе своему папе. Ну а я пошел.
  Как не пыталась Элизабет протестовать против его ухода, все-таки, Прашак попрощавшись выскользнул. Девочка пригласив гостя на веранду, усадила его на мягкий сафьяновый стул и куда-то упорхнула. Ровно через минуту, снова раздался стук ее каблучков.
   -  Папа, зовет вас. Я провожу вас к нему.
  Ольф двинулся вслед за девочкой. Они прошли одну комнату, где находилась очень старинная мебель, и несколько красивых картин  пейзажей. В следующей комнате, Ольф увидел человека. Тот сидел на диване смотря прямо на него. У него был небольшой черно-седая прядь надо лбом, проницательные серые глаза, смотрели из под чуть припухлых век. Ольф обратил внимание, что у него были светлые ресницы, но темные глаза, не позволяли назвать его альбиносом. Маг Озор, протянул ему руку:
   -  Здравствуйте, господин Ольф. Я слышал, что вы отправились ко мне, но не подозревал, что вы пропутешествуете так долго.
  Глаза мага Озора улыбались. Могло показаться, что он, что-то еще знал.
   -  Дорога действительно заняла у меня много времени, поскольку, у меня, в пути, появились еще кое-какие незначительные дела. -  Ольф не растерялся.
   -  Рад, что вы вообще у меня появились, а то эти дела могли вас от меня далеко увести…
   -  Ну, что вы, -  слыша об обидчивости мага, Ольф не стал обострять разговор, -  с момента моего отъезда из страны, я все-время думал о нашей с вами будущей встрече.
   -  Что ж, я в любом случае рад. -  Закруглил этот опасный для Ольфа разговор маг Озор. -  И что вас привело ко мне?
   -  Привел вопрос который, рано или поздно встает перед любым человеком, даже если он и не маг. Хотя, хочу сказать сразу, -  у меня самого, есть некоторые мысли на это счет, поэтому я, безусловно прислушаясь к вашему  мнению, буду его как-то согласовывать со своим.
   -  Вы хотите сказать, что еще до приезда сюда, все уже сами решили?
  Ольф заволновался. Он решил, что маг сейчас обидится и оставит его одного, как уже когда-то, с кем-то бывало. И ему придется, просто отправиться назад, к себе домой, так и не услышав совета этого прославленного мага.
  -  Вы не правильно поняли меня, - запротестовал Ольф. -  Я просто хотел сказать, что чувствую себя не как молоденький мальчик, который дрожа от волнения отправляется за советом к такому авторитету как вы.
  Сказав это, он подумал, что теперь, он уже окончательно все испортил, и сейчас, им придется расстаться. Но, видимо, у мага Озора, были какаие-то свои мысли на этот счет. Во всяком случае, он еще удобнее пристоился на диване и спросил:
   -  Что вы предпочитает из напитков: розовую воду, холодный размарин, чай, какао, кофе.
   -  Я не против выпить какао. -  Скромно ответил Ольф.
   -  Элизабет!
   -  Да, папа, -  Элизабет, буквально вылетела из-за двери, как будто она там так и стояла, ожидая папиного возгласа.
   -  Принеси нам с гостем по чашке горячего какао с булочками.
   -  Я сейчас. -  Элизабет снова юркнула за дверь.
   -  У вас удивительно милая и смышленая дочка.
   -  Да, Элизабет вся в меня, -  согласился тот, и добавил, -  называйте меня нескромным, но, тем не менее это так.
 И вот уже Элизабет несется с подносом на котором дымится какао в кувшине, кружки и рассыпанные на кленовых листьях румяные пончики. Элизабет поставила поднос на стол и тут-же убежала. Они пригубили по глотку.
   В комнате стало темнее, кажется солнце уже порядочно отошло к западу. Лицо мага Озора сейчас представлялось для Олбфа в легкой дымке, от поднимающегося пара какао. Пар как-будто захватывал все черты его лица и мгновенно видоизменял их, лицо становилось, то широким, то плоским, линии его лица, вытягивались, то, наоборот, сплющивались. Но это длилось недолго. Маг Озор одним движением губ прогнал пар вверх.
   -  И, все-таки, что же вы хотели спросить у меня? -  Снова поинтересовался Озор.
   -  Я хотел узнать каким вы видите путь мага?
   -  Путь мага я вижу смутно. -  Огорошил Ольфа ответом маг Озор.
   - Тогда, каким вы видите в магии мой путь, -  уточнил свой вопрос Ольф. – Можете считать мой вопрос формальным, но вернувшись, мне придется отвечать на вопросы знакомых магов, какой же ответ дал на твой вопрос маг Озор, и мне нужно будет им что-то сказать на этот счет.
   -  Мне кажется, что путь мага может быть покрыт мраком, если его дорога светла.
   Ольф изучал язык иносказаний, и теперь он думал, что именно хотел сказать маг. Он думал, минуты две, а потом спросил снова:
   -  Очень часто свет сам ищет тьму, чтобы проложить сквозь нее дорогу.
   -  И, все же свет сохраняет свои свойства, даже во тьме.
   -  Но разве свет, уже есть благой результат, он ведь только указывает дорогу?
   -  Свет не только указывает дорогу, но и сам по себе благой результат, -  ответил маг Озор его же словами, - но, вы правы в том, что разгадка этого, кроется за пределами света как такового. А тайна света в нашем мире, в том, что свет представляется нам таким, каким мы видим свет.
   Они замолчали. Неожиданно маг Озор, спросил:
   -  Хотите еще какао?
   -  Нет, спасибо, -  ответил Ольф. -  Мне кажется я вас понял. Не знаю, правда как я смогу объяснить это своим знакомым магам.
   -  Скажите каждому из них, так, чтобы понял он… -  Все так-же иносказательно ответил маг Озор.
   -  А если они начнут сравнивать то, что я сказал каждому из них, и заподозрят меня в обмане?
   -  Вы ведь помните, что я сказал: свет существует сам по себе, вне зависимости от того, как тот или другой его представляют.
   -  Вы предлагаете плюнуть на их уважение? -  Сразу понял Ольф.
   -  Где уважение, и где свет…- поднял глаза маг, и тут-же, как-будто стал себе противоречить,  – Впрочем, при всем при этом, в этом мире, ни о уважении, ни о свете не стоит забывать.
   -  Я где-то похоже, представлял эту картину, -  как бы про себя пробормотал Ольф и поднялся. -  Ну что ж, спасибо за гостеприимство, пойду искать гостиницу, чтобы остановиться на ночь.
   -  У меня уже приготовлена для вас комната, -  возразил маг Озор, - так что придется вам остаться.
   Ольф этого не ожидал. Он был наслышан о причудах и резком характере мага, и даже в мыслях не держал, что то предложит ему остаться. Поэтому, он непроизвольно запротестовал.
   -  Не хочу вас стеснять.
   -  Бросьте… -  Маг Озор махнул рукой с таким видом, что Ольф улыбнулся и почему-то решил не спорить.
   Маг Озор выпил еще одну чашку какао и спросил у Ольфа каково положение у того в стране.
   -  Я не о политике… -  уточнил маг, -  как живут ваши маги, чем дышат?
  И Ольф весь остаток вечера рассказывал магу Озору о том, что происходит у него дома. Он рассказал, что маги его страны, и втайне и открыто, считают себя самыми сведущими магами на всем свете.
   -  На чем основывается это их убеждение? -  Поинтересовался маг Озор. -  Им есть с кем себя сравнить?
   Ольф ответил, что нет, им не с кем себя сравнивать, и это, по его мнению и плохо. У магов его страны есть магическая школа, довольно известная в мире, но как и любая школа, она обособленна от других магических течений. Информация, о том, чем занимается, к примеру, маг Озор, у себя в Тиндаре, не доходит. Вся информация к ним доходит в виде непроверенных слухов, и хотя, слухи, тоже критерий важный, но изучить по ним, ту или другую магическую школу в другой стране, невозможно. Для этого необходимо встречаться, общаться, передавать манускрипты и записи, в конце-концов, даже, эту школу посещать. Но кто будет ходить в другую магическую школу, если изначально считает, свою магическую школу самой главной.
   Еще одной прблемой связанной с этой, Ольф назвал ту, что маги, часто неоправданно, берегут свои магические силы. К примеру, какой-либо маг, и не прочь встретиться с каким-то известным магом, находящимся от него далеко, но для этого, он должен израсходовать определенный запас своих магических возможностей, чтобы    в ы й т и  с  н и м  н а  к о н т а к т. Но у него нет уверенности, что этот израсходованный запас сил к нему опять вернется – ведь для того, чтобы наполнить себя новым запасом магической энергии, нужно приложить сил вдвойне. Вот они и леняться, препочитая что-либо даже не знать, но при этом, не подавая вида.
   Слушая Ольфа, маг Озор, то согласно кивал, то недоверчиво посматривал, но было видно, что он внимательно слушает. Ольф еще долго говорил, наконец, ему показалось, что вопрос мага исчерпан.
   -  Вот и все.
   -  Спасибо, -  задумчиво на него смотря ответил маг. -  Чем вы еще собираетесь заняться здесь?
   -  Кроме встречи с вами у меня больше нет никаких планов.
   -  Что ж, комната в вашем распоряжении. Оставайтесь в Тиндаре, сколько посчитаете нужным.
   -  Скорее всего, я отправлюсь домой завтра после обеда.
   -  Я скажу жене, чтобы вас накормили в дорогу. Надеюсь, когда вы отправитесь я буду дома. Но если нет, прощайте заранее, и почаще выходите со мной  н а  к о н т а к т. А я тоже буду выходить  н а  к о н т а к т  с вами.
   Эти слова мага сказали Ольфу о том, что маг Озор, посчитал его интересным для себя магом, это было почти предложение дружить. Ольф был рад.
   -  Буду стараться выходить с вами на контакт как можно чаще. -  Сразу ответил Ольф.
  День предшествующий отъезду Ольфа не был ничем особенным примечателен. Комната. Где ночевал Ольф была уютная, маленькая. Маг Озор еще спросил, где он предпочитает поужинать, с его семьей или в одиночестве. Ольф ничуть не обиделся на слова мага, -  за короткое время их знакомства, он догадался, о некоторых чертах его характера. Одна из этих черт была: ни в чем его как гостя не стеснить. Возможно, среди гостей мага были очень скромные люди, которые стеснялись сидеть вместе с его семьей, поэтому он и подстраховался. Ольф же ответил, что он с удовольствием поужинает вместе с его семьей.
   
                *

 Ужин прошел замечательно. Элизабет и страшая дочь мага, Эмилия кружили возле стола поднося разные блюда, подливая в графины напитки, принося новые графины. Маг Озор, оказывается был большой юморист. Так же непосредственно и раскованно вела себя за столом его жена. Ольфа это очень порадовало. Иногда присутствуя на званых обедах магов у себя в стране, Ольф часто замечал их величавую строгость, от которой мог кусок в горле застрять. Его учитель тоже это замечал и объяснял такое поведение за столом обычным ханжеством. «Они хотят произвести впечатление… - говорил он. -  Но к сожалению их поведение строится на ошибочных примерах, которые они в жизни наблюдали. Гость при виде хозяина должен хотеть есть». После ужина, Ольф, почитав перед сном немного, крпеко уснул. И проснувшись, засобирался в дорогу. Хотя, по тишине царившей в доме, Ольф мог подумать, что он пуст, но, неожиданно, его вышел проводить маг.
   -  До свидания, маг Ольф, было приятно общаться с вами.
   -  Взаимно, маг Озор, будем на связи.
   -  Будем на связи.
  Путь домой у Ольфа был недолог. Он сел в Тиндаре на корабль и отправился в обратное плавание. Правда, прямо в их страну корабли из Тиндара не шли. Ему потребовалась одна пересадка в Киллопе, а оттуда он уже сухим путем с караваном, добрался в свою страну.
   Конечно там его забрасывали вопросами, что, да как. Таков ли маг Озор, как о нем говорят, правда ли что при его виде коленки сами подгибаются. Ничего подобного, отвечал им Ольф. Очень дружелюбный, общительный мужчина, который и вправду может дать дельный совет. Что же именно он посоветовал тебе спрашивали у него знакомые маги. И он, как и советовал маг Озор, им отвечал. Каждому в меру того, насколько тот готов к тому или другому ответу. И, так-как ответы, эти были разные, то маги заподозрили, что Ольф обманывает их и не хочет говорить им правду. Дошло почти до того, что они объявили бойкот Ольфу. Бойкот правда, не все поддержали, но все же… Но Ольф не раскаивался в том что сказал. Бойкот так бойкот. Но, видя что Ольф совершенно спокоен, и никак не реагирует на их выпад, маги, постепенно, отошли, и решили, что можно обойтись и без бойкота. Так все и улеглось…


                Д е в я т а я   г л а в а


   Анжея поняла, что дочитать ей до конца рукопись Дрока не удасться и на этот раз. Дрок… она вспомнила его доброе, наивное лицо, и вместе с тем очень странное. Как будто он знает какой-то важный секрет. Как он смотрел на отца пытливо и внимательно.
   …У Дрока был сейчас похожий взгляд. Но взгляд этот упирался в стену. Одну из четырех стен, которые ограничивали его пространство. Сейчас он вспоминал как тут оказался. Последним, что он помнил, был дым, с едва уловим запахом, такой вкус он никогда не ощущал. Если бы у электричества был свой запах, он бы сказал, что это был запах электричества. Почему ему в голову пришло такое сравнение, он не знал. Это конечно, было спланированное нападение. А куда делся Саби!? Хотя бы он выпутался из этой ситуации, ведь он рисковал всем только ради него. Все-таки они до него добрались. Под «они», он видел страшноватого старика, и, возможно, мэра.
   Что они могут ему предъявить?! Господи, о чем он тут рассуждает. Какие предъявления улик, ведь он не в суде… Его схватила жестокая банда, потому что они узнали, что он узнал про какие-то их темные делишки, вот и все. И навряд ли с ним будут долго разбираться. Зачем он им нужен живым? Какие у него шансы выжить? Очень маленькие. Разве что у него вдруг появится сильный покровитель, человек, который сможет его защитить. Если у него такие друзья. Конечно есть. И, в первую очередь, конечно, Уфка Уолом. Еще лейтенант Блок. Но даже если Уфка Уолом использует все возможности для его поиска, времени на это у него уйдет немало. А убрать его с пути, дело одной минуты. Разумеется, он сам маг – но ведь, сейчас против него выступил противник гораздо сильнейший. Он даже чувствует это по обступившим его стенам, которые закляты такими заклятьями, что его мороз по коже дерет. Но все-таки, отчаиваться не нужно. Попробую-ка еще раз.
  Ольф произнес заклятие против стен. Если бы вокруг него стояли обыкновенные стены, заклятие Ольфа несомненно подействовало б на них. Сквозь них – и он это пробовал уже не раз -  прошла б трещина, и он в образовавшийся проем мог бы выскользнуть наружу. Но стены не только не задрожали, они как будто стали еще непрступнее. Его заклятие отскочило от них, как резиновый мяч от бетона.
   -  Не нужно так напрягаться.
 
   Оказывается, в стене была вмонтирована каменная дверца и из нее показался человек произнесший эти слова. Человек был среднего роста в сером плаще и кожаных сапогах. Волосы у него были светло-русые, чуть длиннее чем обычно носят. В руке у него был пакет.  Он был без бороды, но Ольф почувствовал – это был он.
   -  Здравствуйте, господин Дрок.
   -  Здравствуйте.
   -  Если вы голодны, я принес вам кое-что перекусить. -  Человек развернул пакет. Там лежало что-то съедобное. Человек подошел к Дроку и посмотрел ему в глаза.
   -  Я думаю, что с такими людьми как вы нужно быть откровенным.
   -  Вы правы. -  Дрок выдержал взгляд.
   -  Вы ведь догадались кто я?
   -  Кажется.
   -  Я не хотел предстать перед вами в своем настоящем виде, только потому, что. боюсь, это будет вас смущать. Ведь у нас  все-же, ощутимая разница в возрасте.
  Дрок постарался показать, что его испугать не так просто. Он почти равнодушно кивнул, и, в тоже время скользнул взглядом по колдуну. Тот заметил его маневр, и чуть улыбнулся.
   -  Вы понимаете, что оказались здесь не случайно?
   -  Да.
   -  И я не сомневаюсь, догадываетесь, какова причина?
   -  Вполне возможно.
   -  Вот и хорошо. А теперь, -  колдун повел указательным пальцем, и перед ними появилось два стула, он сел на один и показал рукой на второй стул: присаживайтесь. -  А теперь я вам должен сказать, что та причина, которую вы держите у себя в голове, не такая уж важная. Ну увидели вы когда-то, что-то…, услышали разговор нескольких особ, среди которых могла находится одна известная вам личность, допустим, даже, господин мэр. Ну и что? Вы видите, я с вами предельно откровенен, не так ли? Так вот. Судебное преследование вы не сможете начать – надеюсь, для вас это очевидно. А иначе вам пришлось бы рассказать все с самого начала, как вы подлетели к окну, и кого вы там увидели. Думаю, что после первых же ваших слов, вас благополучно откомандируют в психотделение. Или я не прав?
  Дрок чуть склонил голову. Он и сам раньше прокручивал в голове, нечто подобное, и тут колдун был прав.
   -  Далее. -  Собеседник закинул ногу на ногу и заиграл пальцами так, будто у него в руке кружилась тоненькая тросточка и он выделывал ею различные фехтовальные упражнения, выпад-укол, выпад-укол… -  Я бы мог опасаться вас как свидетеля  д р у г о г о  р о д а. Я говорю, о ваших друзьях. Они-то как раз не полицейские, и достаточно сведущие люди, чтобы поверить всему, что вы им расскажете. Признаюсь вам честно. Да, я хотел вас нейтрализовать, еще до того как вы выйдете на тех, кто вам поверит беззаговорочно. Но мне не удалось этого сделать. И что теперь. Теперь, ваши друзья уже обо всем знают. Так какой смысл мне расправляться с вами сейчас?! Этим я только еще более распалю их ко мне беспричинную злобу. А теперь скажите сами какой мне смысл вас красть?
   Дрок задумался. Действительно, веских причин, пока не просматривается, хотя…
   -  Я могу представить в неопределенном будущем, что свидетелями могут быть признаны люди обладающие каким-либо волшебным даром, поэтому, вполне может быть, вы опасаетесь, что когда-нибудь, тому, что я расскажу могут поверить и полиция и суд.
   -  Х-ха, -  колдун громко усмехнулся. -  Я конечно не сомневаюсь, что когда-нибудь, наш мир обновится, и свидетельства магов, и любого рода мистически настроенных людей будут приниматья в суде. Но. это будет так не скоро. К тому времени, и вы, и я, уже, так-сказать, того… -  он снова усмехнулся, но тут-же сделал серьезное лицо. -  Нет, господин Дрок все гораздо проще. Может выпьем кофейку. Ап. -  И по его слову перед ними тотчас предстал стол, с двумя чашками и дымящимся кофейником.
  Дрок еле заметно улыбнулся.
   -  Понимаю, вас такими штучками не удивить. И все-таки, я стараюсь только добиться того, чтобы вы почувствовали себя почти как среди друзей, непринужденно.
   -   В этой тюрьме.
   -  Ой-ой, -  колдун патетически поднял руки. -  Неужели вся эта                ф о р м а, что-либо значит для вас. Ну хотите, я в одну секунду превращу эту комнату в шикарную залу в стиле ампир. Или вы хотите высокие потолки и грубую простоту, в духе средневековья…
  Дрок решительно покачал головой.
   -  Нет, оставьте все как есть.
   -  Как скажите. Короче говоря, я хочу чтобы вы стали моим другом. -  Он помолчал, и продолжил. -  Ну, и, разумеется, другом моих друзей.
  Дрок откинулся на стуле. Он просто вербует меня вот и все. Хочет. Чтобы я вместе с ними действовал против Уфки Уолома, и еще для каких-то неизвестных мне сумрачных целей. Что ж, спешить с такими людьми не надо. По тому, как этот колдун, добился того, чтобы он оказался здесь, можно догадаться, что если он решит покончить с ним сразу здесь, его ичего не остановит.
  -  Я могу обдумать, то что сказали вы?
  -  Конечно, конечно. Взвесьте все против и за. Припомните все особенности наших с вами отношений. Припомните, кто мои друзья, и кто ваши. И чем мои друзья могут быть полезны лично вам. При всей нашей магической подоплеке, мы должны практично мыслить, и жить не одним только сегодняшним днем. Подумайте, каким будет ваше завтра и где вы его встретите. Где-то на далеко, в лачуге, рядом с очень сомнительными людьми, или в Темпере, в кругу состоявшихся людей с прекрасной репутацией, которые могут в один момент вас так высоко вознести, и так же легко и опрокинуть. Но изюминка в том, что те люди о которых я вам говорю, они не чужды мистики. Значит и тут вы окажетесь в близкой вам среде. Взвесьте, не спешите. Разве я предлагаю рвать отношения с вашими друзьями? Нет, нет и нет, вы можете продолжать с ними общаться. -  Колдун икнул. Но Дроку показалось, что его иканье, это видоизмененная форма смеха, которую тот хочет скрыть. Дрок взглянул на него.
   -  Я могу, тоже откровенно спросить вас?
   -  Само-собой, -  закивал головой колдун. Я рад, что мы с вами вышли на достаточно серьезный уровень.
   -  Вы хотите, чтобы я шпионил.
   -  Да-да, -  не меняя выражение лица, тотчас закивал тот головой. -  А что в этом плохого?
  «Он неплохой психолог этот колдун, сейчас он будет разрушать мои стереотипы, доказывая, что шпионить за своими друзьями, лучшее из занятий, для людей». Но колдун зашел несколько с другого бока.
   -  Тоесть, я хотел сказать, -  поправился колдун, -  что шпионить за своими друзьями, разумеется, отвратительно. Но, что остается делать? Понимаете Дрок, -  колдун поменял положение своих ног, теперь закинув левую ногу на правую, а в руке у него появился будто бы круг, которы он крутил на пальце, -  мир в настоящее время движется в обратном направлении. Скажу яснее, мир движется сейчас путем зла? Вы понимаете меня?
   -  Конечно…
   -  Я рад. И от вас зависит, будете ли вы в этом спектакле участвовать.
   -  Вы хотите сказать, что постановщик спектакля – Зло.
   -  Конечно. И не тешьте себя иллюзиями, - никакого другого спектакля в этом мире, в настоящий момент нет. Я просто предлагаю вам присоедениться, или…
   -  Или?
   -  Или вы станете – ничто, просто выпадите в осадок. Поймите, добро, еще не начало ставить свой спектакль. Все ваши, добрые дела и помыслы, в данный момент просто неактуальны.
   Дрок подумал, что рассуждения, колдуна, даже если он полностью прав, без душевной боли невозможно принять. Если согласиться с ним, то тот-же Уфка Уолом, со всеми своими добрыми делами, и помощью остальным просто канет в вечность. Но так быть не должно!
   -  Знаете, сударь, -  заговорил Дрок, - негромким, но твердым голосом, -  согласитесь, что ваше мнение по поводу тотального спектакля Зла, основано на допуске. Все ваше построение, стоит на том, что  я   в а м  д о л ж е н         в е р и т ь.
   -  Как вы наивны! -  Изобразил изумление колдун. -  Неужели, в том, что я вам сказал, вы можете сомневаться?!
   -  А почему нет?
   -  Да потому что… -  колдун резко поднялся и сделал движение рукой, будто отшвыривает стул, и его стул, действительно, со свистом испарился. -  Потому что посмотрите вокруг. Все что вокруг вас происходит как назвать, как не законченным, непреходящим Злом. Ну, хоть возьмите, вас самих. Вот вы научились магическим трюкам и с их помощью, проникли в некую обитель зла. И там кое-кого увидели и кое-что услышали. И, значит, теперь, вы, по вашей логике должны будете изобличить злодеев. И возвестить торжество добра, правда? А каков результат? Злодеи мигом вас вычислив, однажды, чуть не убивают вас, а после, все остальное время, вы, ходите, буквально, на волосок от смерти. Ваши действия не только не испугали их, но, напротив, они стали действовать еще целеустремленнее. После вашего вмешательства злодеи стали еще более беспощадны и злы. Вы сами наблюдаете финал этой истории – вы в тюрьме, и никто, никто не сможет придти к вам на помощь. Вы что-то хотите мне возразить.
   -  Еще не вечер…
   -  И в этом вы абсолютно правы. Это даже не начало дня. Когда наступит вечер, вы увидите концовку этой истории, и мне бы очень хотелось, чтобы вы это сделать смогли, оставаясь в такой же прекрасной форме.
   -  Я целиком в вашей в вашей власти.
   -  Вы меня неправильно поняли, Дрок.  -  Колдун сновав щелкнул пальцем и неожиданно за ним снова стал стул.
  «Зачем он показывает мне эти детские фокусы… А, наверное, это он имеет виду, что здесь он может позволить себе забавляться чем угодно, что он не боится показаться смешным, потому что ему решать,  ч т о  здесь  с м е ш н о, а  ч т о  нет.
   -  Вы правы, -  прочитал колдун его мысли. – Я тут полновластный хозяин. Да и не только тут. Я и только я, диктую правила игры. Если я совершаю что-то, то значит это так и нужно. -  И тут-же колдун растянул рот до ушей, и расхохотался. -  Вот как мне сейчас обидно! Вы сейчас подумали, что я самодовольный болван. А ведь я только что говорил абсолютно серьезно. Просто вы все время жили по выдуманным вами правилам, а сейчас, я просто возвращаю вас «на землю», вот и все. Я представитель Зла на земле. И я знаю Его законы, а вы не знаете. По этим законам живет этот мир. Вы поняли, к чему я веду? Я хочу развеять на ваших глазах миф о словах  х о р о ш о  и       п л о х о. Нет ни плохо, ни хорошо. Вернее, они есть,  но ч т о  это такое, знаем только мы, Его представители. Поэтому, если я говорю вам, что вы должны со мною дружить,  э т о  х о р о ш о. А не дружить со мною,                п л о х о.  Вы мне не верите?»…
  Дрок думал о том, сколько времени ему придется провести в этом месте. И на что рассчитывает этот колдун. Может быть, он как хороший психолог надеется, на то, что я в какой момент, под воздействием его слов, и, вправду засомневаюсь. Он заволновался, подумав о том, что тот и вправду может устроить для него нечто похожее на атаку на подсознание. Если тебя на протяжении месяца, мягко убеждать, что белый, это черный цвет, то ты поневоле перенастроишься, и представление, которое тебя всегда сопровождало, при взгляде на белый цвет, начнет, постепенно, «перемещаться» на черный. Интересно, где он будет спать… Кровати, здесь, как будто не наблюдалось. Конечно, он бы и сам мог соорудить себе кровать, - эту-то магию, колдун мог бы ему позволить… Но, он подумал, что, нет. Помещение, в котором, он находился, было просто пропитано насквозь заклятиями, необычайной силы. Бороться с этой силой, и он это чувствовал, ему было бесполезно. Его магия не сработала бы. Этот колдун, и это надо было признать, был очень  с и л ь н ы м  магом.
   -  …Подумайте, подумайте, -  колдун неожиданно поднялся. И в ту же секунду, его лицо мгновенно изменилось, сквозь вежливо-холодную маску-лицо, человека средних лет, проступило лицо, того самого страшного старика с хищно-ястребиным взглядом. Оно вынырнуло и нырнуло вновь, как выскальзывает из густых зеленых зарослей джунглей удава, перед тем как схватить какую-нибудь несчастную зазевавшуюся макаку. И снова перед Дроком стоял прежний обезоруживающий своей безжалостной логикой образованный колдун.
   -  Я подумаю. -  Ответил Дрок.
   -  Кстати, -  вдруг, обратился к нему колдун. -  А здесь темновато. Может быть нам соорудить здесь окно.
   -  Я бы не против, -  поддержал его Дрок. -  Вот только…
   -  Ха-хм, -  колдун заулыбался. -  Неужели вы думали, что я настолько наивен, что позволю вам воспользоваться вашим магическим мастерством... Скажу вам по-секрету, - несмотря на свой благодушный вид, вы внушили мне серьезные опасения. И все, о чем я с вами сегодня говорил, несмотря на шуточную форму, очень серьезно. Серьезность нашей с вами беседы, заключается в том, что я верю в то, о чем я с вами говорил. Поэтому, об окне я сам позабочусь.
   
                *

 Колдун, поднял голову и сказал несколько слов на неизвестном Дроку магическом языке. Каждое слово произносимое колдуном заканчивалось на согласную букву, похожую на звук  -й-, но какой-то ломающийся. После каждого слова у Дрока появлялось зрительное впечатление, что последний звук улетает в какую-то бесконечную серую пустоту. Эта пустота, казалось на первый взгляд беззвучной, но потом создавалось впечатление, что  з а  этой пустотой все-таки что-то есть. Как будто какой-то блуждающий хаос звуков, которые двигаются в этой пустоте, встречаются друг с другом и  подозревают в чем-то не только других, но и самих себя. Магия колдуна, ныряла, и, значит и произростала оттуда. Это был неизвестный Дроку магический мир от вида которого ему стало как-то жутковато. Такой магический мир, откуда черпает силы этот колдун, и вправду может дать уверенность в своих силах.
  Магический мир Дрока был другой. Он был насыщенный красками и мириады сил которые кружились там были благожелательно настроены друг к другу. Все это пронеслось перд ним в какие-то мгновение. И в эти секунды, в стене уже образовалось большое окно, сквозь которое был виден дворик, выходящий на пешеходную улицу и двухполосную дорогу.
   -  Окно не открывается, -  с прежней улыбкой, заметил колдун.
   -  Спасибо и за это.
   -  Я сделал вам окно, для того, чтобы через него вы могли наблюдать за       м о и м  миром, -  колдун еще раз подчеркнул свою позицию.
   Дрок решил промолчать. В конце-концов, что толку сейчас спорить, если в этот самый момент ты сам являешься неким конкретным свидетельством, «правоты» слов этого колдуна. Находясь у него в плену, ты никому ничего не докажешь. Вот если б освободиться… Так-же неожиданно, как и появился колдун исчез.
  Что ж, разумеется, за ним наблюдают, и он, всем своим поведением, будет показывать, что он действительно размышляет над словами колдуна, и в тоже время, ему нужно выиграть время. Дрок прошелся по камере. Скорее всего, когда-то это помещение и служило для таких целей. Несмотря на то, что место это за долгое время претерпело изменения, и здесь не однажды делали ремонт  –  все-равно, дух камеры остался, он его явственно ощущал. Дрок оглядел тщательно прошпаклеванные щели и крашенный коричневой краской кирпич. Теперь он, даже мог сказать, что эта камера, была необычным вместилищем узников. Это была тюрьма магов. А вот добрых или злых это ему предстояло узнать. Он глубоко вздохнул. Все-таки, на одну проблему стало меньше, и на какую…! О том, что это есть тюрьма магов, догадаться было просто, лишь тому, кто имел к магии, хоть какое-то отношение. Дело в том, что магический кирпич, из которого сделаны стены, не терпит инородные тела, такие как краска, шпаклевка, цемент, лак, и что бы то ни было. Древние маги создали этот кирпич, чтобы сооружать из него тюрьмы из которых их враги не смогли бы выбраться никогда. Секрет этого кирпича был в том, что он имел  р а з н ы е  п о л ю с а.
   Одни из полюсов этого кирпича, должен был составлять внутренние стены помещения. Полюс этот был задуман так, что заключенный в этой тюрьме маг, не мог воздейстововать на него никаким колдовством. Внутренняя сторона кирпича несла в себе  м а г и ч е с к у ю  п у т а н и ц у. Смысл был в том, что любому магу сражающемуся с себе подобным, необходимо       ухватиться в этом сражении, за тонкий как волосок  х в о с т и к, заклятия своего врага, чтобы суметь поудачнее  с х в а т и т ь  его силой своего заклятия, и подчинить себе, обезоружить. Секрет магов создавших магические тюремные кирпичи, был в том, что  х в о с т и к и, заклятий были  в н у т р и, самих заклятий, иначе говоря, без знания особого шифра к ним было не добраться. Это было похожее, как если бы змея, неожиданно, заглотнула свой хвост, а рядом с ней стоял охотник, не зная как ему ловчее схватить ее. Ведь для начала, ему необходимо вырвать ее ядовитые зубы, но они не видны, и змея в любой момент может вытолкнуть хвост изо пасти и наброситься на него. Конечно, он может просто напросто убить змею, но зачем она ему нужна мертвая?. Охотнику нужен ее живой яд. Так и здесь. Отсутствие магических  х в о с т и к о в, ставило перед узником такой тюрьмы практически неразрешимую задачу. Используя свою магическую силу, он пытался вырваться из магических стен, но не было  з а  ч т о       у х в а т и т ь с я. К тому же, само  т у л о в и щ е  заклятых кирпичей, само по себе, тоже не было таким уж безобидным.  О н о  было  ш е р ш а в ы м,                к о л ю ч и м, и  в ответ так могло  о ц а р а п а т ь  колдуна, что мало не покажется. Так что использовать колдовство против кирпичей, было совсем небезопасно. Ко всему этому, маг просто терял свои магические силы, не видя реальный результат. Единственно как можно было воздействовать на стены такой тюрьмы, это снаружи. Ну эту возможность, маги-тюремщики, оставили уже для себя. Ведь им самим нужно было попадать внутрь и общаться  с заключенным. К тому же иногда появлялась необходимость выпустить узника, если для пользы дела так было нужно, или, когда он признавал себя виноватым, и шел навстречу им.
   Дрок не мог и предполагать, что сейчас где-то еще существуют такие тюрьмы. В собранной им магической литературе, встречались места посвященные таким тюрьмам. Но, в них говорилось, что тюрьмы эти строились магами в далекой древности. Даже во времена, когда писались эти книги, по словам их авторов, тюрем таких уже давно не было. Окзалось, что это не так. Во всяком случае, он был свидетелем того, что кирпичи его камеры, были именно такими. Он даже не пытался к ним подступиться, боясь, что израсходует на бесплодные попытки остатки магических сил. «Неплохо, если б здесь было кресло или хотя бы стул». Сидеть на кровати было не очень удобно. Удивительно, но за его спиной вдруг появилось небольшое кресло. Он это почувствовал, так-как звук появления кресла был точно таким-же, каким колдун сопровождал появление стула, -  легкий свист.
   Он сел в кресло. Сколько ему придется провести в этой камере? Успокоенность, наступит гораздо позже. Он это знал из различных мемуаров, и дневников людей прошедших через тюрьмы и каторги. Первому периоду соответствует судорожная деятельность. Хочется ходить, бегать, с кем-то общаться. Он вспомнил, как он разговаривал с Блоком о тюрьме…
   -  Вы бывали в тюрьме? -  Он спросил его тогда.
   -  Конечно. В полицейской школе, у нас была тюремная практика.
   -  Тоесть, заключенным вы не были?
Блок засмеялся.
   - Нет. В полицию редко попадают такие люди. Разве что, какие-то исключения.
   -  И какие условия в темперской тюрьме?
   -  В темперской не знаю. Я учился в Руоле, и бывал в тамошней тюрьме. Тюрьма как тюрьма. Для подобного заведения, там вполне сносно. Есть кабинет, где подключен Интернет, время для просмотров видеофильмов, библиотека, тренажерный зал. Кстати, тюрьмы Гринзейлии, считаются одними из лучших в Европе. По тюремному комфорту, мы со Швецией идем наравне. А в некоторых пунктах, мы их даже опережаем.
  -  А где самые трудные условия?
  -  Все говорят, что в России. По рассказам, тюрьмы там сущий ад. Процент исправлений у них почти равен нулю.
   -  И какие фильмы смотрят в Руоле заключенные?
   -  Разные. Разумеется там есть цензор и не один. Целая команда, которая следит и за кино, и за Интернетом, да еще много за чем. Фильмы, в которых цензор углядит пропаганду насилия в тюремной видеотеке вы не увидите. Зато масса мелодрам, приключений,  документалистики. Куча фильмов про флору и фауну.  Кстати, все заключенные подключены к программе, в которой они могут совершенстовать свой творческий потенциал. И с ними работают специалисты в каждой из областей. Если у вас обнаружится дар к режиссуре, вам предоставят кинокамеру и разрешат снимать.
   -  В тюремном дворике?
   -  Если необходимо, можно снимать и снаружи. Под охраной, конечно…
  «Мне б сейчас в такую тюрьму, -  усмехнулся Дрок. По сравнению с этой, там просто сказка». Как там сейчас Уфка Уолом со своими учениками? Как мама? Как Парк? Вообще, для таких рассуждений, которые пытался внушить ему колдун,  е г о  представлений о добре, зле, и вправду вообще не существует. Тоесть, то, что по моему мнению край гнусности, для него, может быть обычной процедурой, которую он проводит из дня в день. Вот, к примеру, хорошо ли отправлять письма от чужого имени? По его мнению, плохо. А, как интересно, счиатет колдун? Вдруг, он запечатывает сейчас конверт, чтобы отправить письмо его матери, от имени его самого… А?! И мама, завтра, дрожащими пальчиками вскроет конверт и будет наслаждаясь читать, эту подделку, полную ложь, которую он там написал. А написать он может все что угодно. Напишет, чтобы мама сожгла все его книги, которые ему уже якобы больше не нужны, чтобы не загромождать полки. И она, как любящая мать сейчас же сделает это. Или скажет написать объявление в газету, в котором, он, якобы приглашает на встречу всех своих друзей, в такое-то место. А там кто знает, вдруг, Уфка и ребята прочтут и поверят… 
   Или  шантаж! А почему нет. Придет колдун завтра и скажет, так мол и так, не примешь мои условия, будут проблемы у матери. Или потеряешь кота…
  А чтобы подделать почерк, даже не нужно прибегать к колдовству. Он вспомнил, как на спор, в университете, он подделал роспись проректора, и написал от его имени похвальное письмо одному своему знакомому. Это было нехорошо, но он был еще первокурсником, в голове гулял ветер. Они все были молодые бесшабашные, читали Ницше и Камю, и каждый для себя устанавливал свой  п р е д е л, предел своих возможностей. Разумеется, понятия морали, у них, балансировали на грани. Но это и было интересно. Приятель сказал:
   -  Дельвиг, помоги! Отец приезжает и хочет увидеть, что не выбрасывает на меня деньги зря. (Приятель жил в небольшом местечке, в провинции, у его отца была пивоварня, и он очень гордился сыном. А сын был оболтус, учебу еле тянул, но деньги у родителей просил всегда, хотя они и без его просьб ему постоянно отправляли. Но вместе с тем, Дрок его ценил за  бесшабашность и щедрость. В трудную минуту тот всегда мог помочь и деньгами и советом, и, даже, кулаком. Впрочем, их дружба продолжалась недолго).
   -  А что ты хочешь от меня?
   - Напиши похвальное письмо от имени проректора, что, дескать, я гордость факультета, и все такое…
   -  Так напиши сам.
   -  Не, отец уже знает его почерк. Он родителям уже однажды писал, говорил, что опасается за дальнейшее будущее их сына. Написал, чтобы они «взялись за меня», а не то я скоро из университета вылечу. Так что нужно написать так, чтобы почерк был похож на то прошлое письмо.
   Дрок без разговор ответил.
    -  Давай. 
  Ему достаточно было несколько раз просмотреть, то письмо, которое отправил проректор, и две минуты потренироваться на чистом листке, и готово. Он написал благодарственное письмо от имени проректора, причем, почерк его почти ничем не отличался. К тому же он постарался подделать и  стиль письма. Его приятель готов был танцевать от радости. Как ловко они обвели проректора вокруг пальца. Ведь тот, подобные письма всегда писал от руки, не прибегая к печатному шрифту. Возможно он считал, что такое письмо произведет большее впечатление, а может быть, боялся, что письмо написанное от руки труднее подделать. Как бы то ни было Дроку это удалось…
   Он подумал, что его собственный почерк, никакими особенностями не отличается, буквы он пишет прямо и четко, подделать его почерк не составит никакого труда. Он сейчас пожалел, что когда-то не откликнулся на  т о приглашение в газете. В объявлении, напечатанном на шестой странице «Темперских ведомостей», рядом с приглашениями ворожей, погадать на картах и предсказать судьбу, - приглашались все желающие усовершенствовать свой почерк, а также овладеть секретами тайнописи на разных уровнях, от первого, до шестого. Он тогда позвонил. На другом конце провода, ему ответил резкий высокий голос, почти крича о том, что по телефону он навряд ли что-то сможет объяснить. Лучше один раз прийти и все узнать сразу. Но Дрок сослался на занятость, и все-же попросил хоть что-то по-этому поводу, сказать. Тогда голос, откашлялся и сказал, что самый элементарный уровень тайнописи предполагает самую простейшую вещь, благодаря которой, любой ваш знакомый сможет распознать ваш это почерк или не ваш. Ну, какую-нибудь закорючку в букве «Б» или «С», о чем будут знать только самые посвященные…
   
                *   

 Дрок сейчас жалел, что не выучился простейшим элементам тайнописи и не посвятил в них маму. Тогда бы она без труда распознала его ли это письмо или нет. Только сейчас он посмотрел в окно. Ему показалось. что снаружи раздаются какие-то голоса. Голоса говорили на неизвестном ему языке. Пробежало невколько человек в длинных старых комзолах, которые носили лет пятсот тому назад, стали слышны выстрелы похожие на щелчки, залетали стрелы и откуда-то из-за домов ровным строем вышел отряд лучников… Похоже, это окно было многофункциональным, являясь и выходом в пространство и видеотекой одновременно. Наверное, колдун решил скрасить его одиночество и показать ему какой-то исторический фильм. Что ж, приятно, что о нем не забыли, но почему, начавшийся фильм не переведен. Не очень приятно смотреть кино, глядя лишь на изображение, и не понимая ни слова.
   -  Извиняюсь. -  Откуда из стены снова появился колдун. -  Это моя оплошность. Перевод еще не завершен. Мне осталось доперевести, буквально, пять-шесть кадров. Поверьте, очень непросто переводить, стараясь сохранить стиль и дух эпохи. Вам как филологу, это не нужно объяснять.
   -  Я вас понимаю, хотя переводом я никогда не занимался. Это ваше хобби?
   - Можно сказать так. Своеобразное плавание после тяжелого изматывающего дня. Перевод для меня помогает снять напряжение.
   -  А для кого-то, перевод, это кропотливый тяжелый труд.
   -  Я знаю.
   -  Так что вы решили?
   -  Решил подождать.
   -  Подождать чего?
   -  Просто подождать... Вы как  р е а л и с т, я думаю, поймете меня.
  Колдун засмеялся. Я вас прекрасно понимаю, но неужели тех подтверждений, которые получили вы, вам недостаточно?
   -  До того, чтобы я окончательно уверился в ваших словах, не хватает одной малости.
   -  Какой же?
   -  Моей веры.
  Колдун засмеялся еще громче.
   -  Я знал, что вы не глупы. Выходит, я здесь совершенно зря распинался… Чтобы я не говорил, вы мне не верите.
  Дрок подумал, что не стоит одним разом взрывать все мосты. Ведь и колдуне и о его планах он знает слишком мало. К тому же неплохо бы выяснить, каким образом ему с ними  б о р о т ь с я. За все время проведенное в тюрьме он не увидел не малейшего способа, как  и м  противостоять. Его магия, разбивалась о магию колдуна как волна о скалу.
   -  Больше чем вам и кому бы ни было, я верю себе. Существует такая тугоплавкая сталь, которую даже высокие температуры, раскаляют с большим трудом. Что же говорить о таком бесконечно сложном механизме как человек. Что я могу с собой поделать? Не могу вам сказать, могут ли       чьи-то убеждения и доводы повлиять на то, во что человек верит. Может быть могут, а может и нет. Если могут – то, они меня пока не убедили. А если нет, то, тогда, все что вы мне сегодня говорили, было зря.
   -  Ну-ну, господин, Дрок, что уж вы так сразу… -  Колдун, был не похож сейчас на себя самого. Он вмиг ссутулился, глаза его подернулись поволокой. Казалось, он даже руки не знает куда девать. Он сейчас напоминал школьника, которому строгий учитель что-то выговаривает, а он чувствуя свою вину, готов просто расплакаться от сознания своей вины.
  Дрок подумал, что такое поведение колдуна, конечно, не случайно. В его голове, наверное, созрел какой-то план, и он сейчас ведет себя так, чтобы Дрок подумал, что он сумел пошатнуть его позиции, а на самом деле…
   -  Не буду вам надоедать. -  Колдун сделал два шага назад и растворился в стене.
   Дрок почти упал на стул. Может быть не стоило так с ним резко… С другой стороны, этому колдуну, только дай за что ухватиться, он выжмет из тебя все. В любом случае, надо четко представлять, что он так мило общается с тобой, только до той поры пока у него есть время на это общение. Когда времени не станет, он разделается с ним быстро.
   Вдруг он услышал какой-то звук. Звук раздавался как-будто снаружи, но, в тоже время, казалось, что место откуда исходит этот звук, также ограничено стенами. Дрок вдруг подумал о том, что камера в которой он находится, навряд ли строилась изолированно от всего остального мира. По логике тех, кто строил эту магическую клетку, это скорее всего, должна была быть тюрьма, с каким-то количеством таких-же как и эта магических камер. Строить в разных местах по тюрьме, где размещена лишь одна камера, слишком дорогое удовольствие для строителей. Скорее всего, это помещение рассчитано на несколько камер. И, значит, вполне возможно, что вокруг также содержится кто-то, кто успел колдуну насолить…Может быть, тот или те, кто находятся рядом, также как и он стараются, каким-то образом наладить с окружающими контакт. Он приложил ухо к стене. Тишина. Может быть, у него уже начались галлюцинации…? А что, вполне возможно. Ведь он еще не выяснил у этого колдуна, чем он там надышался в машине. Возможно, впущенный в машину дым или газ имеет какие-то побочные эффекты, которые проявляются через день, два, неделю…
   Неожиданно он явственно услышал стук. Стук раздавался с некоторым перерывом. Раз, тишина. Потом еще раз, и снова тишина. Скептик в нем, снова заговорил. Скорее всего это колдовские проделки. Так, наверное, забавляется со своими заключенными этот колдун. Возможно, вся эта компания, во главе с колдуном, сидят напротив телеэкрана и забавляются, глядя на его попытки что-то расслышать. Кто-то из них стучит и дальше глядят за моей реакцией. Лучше всего не обращать ни на что внимание и думать о своем… Интересно, как поживает Жанна.
   Жанна, была продавщица цветов в киоске расположенном напротив их дома. Впревые на нее обратила внимание его мама. Как-то она пришла домой, с красивым букетом цветов. В букете было по одному разному цветку, всего цветов было восемь. Ромашка, гладиолус, гортензия, чайная роза, астра, гвоздика, пион. Весь букет был увит зеленым плющом и украшен веточками хвои.
   -  Вот, - похвасталась мама. -  За всю эту красоту всего один уент! В цветочном ларьке работает очень милая девушка. Она сказала, что сегодня ровно год, как их фирма стала продавать на нашем углу цветы и поэтому у них сегодня на каждый букет баснословная скидка. Как он тебе?!
   -  Прекрасный букет. -  Искренне похвалил Дрок.
   -  Поверь, -  заговорщицки придвинулась к его уху мама, -  а девушка еще лучше…
  Дрок улыбнулся мягко-упорным попыткам мамы сосватать его.
   -  Я как-нибудь туда зайду.
   Дрок зашел в цветочный ларек через неделю. Продавщица и вправду была хороша. Она не была похожа на тех девушек, что стараются во что бы то ни стало всучить любому зашедшему товар, лишь бы заполучить прибыль. Вежливо поздоровавшись, девушка замолчала, продолжая поливать маленькой лейкой горшковые цветы, давая время Дроку осмотреться и остановиться на чем-либо взглядом. Глядя на необычную расцветку, каких-то цветков, он поинтересовался, какое их название. Слово за слово, возник разговор, они познакомились. Дрок еще заходил в цветочный магазин несколько раз. Жанна ему понравилась. Но, как всегда бывает, он подошел к той границе, за которой находятся уже не высказанные слова, которые можно произносить лишь зная что-то более определенное о нравящемся тебе человеке. Например, есть ли у нее жених? А если есть, -  любит она его или не любит? Нравишься ли ей ты или нет? Не хочет ли она продолжить знакомство? Или, может ли он ее куда-нибудь пригласить? Ему нужно было еще какое-то время, чтобы плавно  к  э т о м у  перейти, но тут все закрутилось…
   Снова стук. И как будто какой-то голос. В конце-концов, будь что будет. Даже если он будет выглядет удивительно смешно, даже если кто-то глядя на него, сейчас заливается злорадным смехом, он отзовется.
   -  Эгей, кто там?
  Ни звука. Тишина, поскребывание и снова доносящийся какой-то ломающийся, голос. Чуть-чуть прислушавшись, Дроку показалось, что этот доносящийся трескучий голос, на самом деле, -  способ выговаривать слова. Это было похоже на какое-то странное наречие, которого Дрок никогда в своей жизни не слыхал. Если бы его спросили, на какое произношение это похоже, он бы сказал, что так разговаривают инопланетяне. Казалось, кто-то находящийся по ту сторону стены, хочет что-то ему сказать. Но он ничего не понимал. Еще ему показалось, что голос этот был вполне искренен. Конечно, колдун хитер, но с другой стороны, у него могло не  быть другого выхода, как посадить в соседнюю камеру какого-то своего врага. Возможно, он бы и не хотел садить их рядом. Но такая тюрьма-то одна. А садить своих врагов в какой-то неохраняемый заклятьями подвал, могло быть себе дороже. Так что, вполне возможно, рядом с ним находится, какой-то неизвестный ему Друг. Неплохо б еще установить с ним какой-то контакт.
   -  Эй, там. Вы кто?
  Молчание. И отзыв:
   -  Крручч-ай!
  И что это значит… Имя? Приветствие? Попробуем методом «тыка»:
   -  Крручч-ай.
   По ту сторону стены, кто-то радостно вскрикнул:
   -  Рэсси колуду чамбир руду.
  Так, значит, «крручч-ай», это не имя, а приветствие, но что значат все остальные слова, он не знает. Видимо, придется на этом остановиться и подумать. Дрок замолчал. Его собеседник, еще несколько раз стукнул в стенку и что-то сказал. Как и раньше, Дрок не мог наделить никаким смыслом, услышанное им.
  Он снова задумался. Сейчас его мысли потекли в другом направлении. Он вспомнил, кое-что касающееся такой магической тюрьмы. Где-то он читал, что в таких тюрьмах, древние маги применяли так называемый «меняющийся код». Хозяин такой тюрьмы знал код, который ему как правило передавали по наследству. Благодаря этому коду, он мог свободно проникать внутрь тюрьмы и так-же свободно покидать ее стены. Тогда как заключенные, не зная секретного кода находились как в мышеловке. Вся магия тюремных стен была привязана к этому коду. У пленника не было почти не единого шанса, каким-то образом этот код узнать, но если вдруг ему это удавалось, о! – он становился фактически новым хозяином тюрьмы. Он мог в любой миг оказаться снаружи, и, даже, больше того – запереть прежнего хозяина внутри, изменив секретный код, если бы тот, ничего не подозревая, захотел бы как всегда прогуляться по камерам…
   Впрочем, о том, чтобы узнать код, нечего было и думать. О таких вещах вслух не говорят. Дрок был абсолютно уверен, что колдун об этом не говорит никому, даже самым преданным своим помощникам. Дрок знал, что люди, каким-то мистическим образом привязаны к  м е с т а м. Иначе говоря, если колдуну, по наследству передали тайну тюремного кода, значит, рано или поздно в его жизни должна была появиться такая магическая тюрьма. Подобные тюрьмы строились очень давно, и так или иначе, этот колдун, по предзаданному ходу вещей, должен был, рано или поздно наткнуться на эту тюрьму, к которой у него уже был  к л ю ч.  У каждой тюрьмы был свой код. Знали его те самые посвященные маги, по заказу которых, когда-то строили ту или иную тюрьму. Так что обладателем этого кода, теоретически могли быть еще четыре пять человек, потомков других магов. Но где они сейчас….?
   Не исключено, что они и слышать не хотят о своем предназначении. Какой черно-белой завистью завидовал им Дрок. Как он мечтал, родиться потомком какого-нибудь знаменитого мага, чьи тайны ему передали бы по наследству маги-родители. Он знал, что тайна наследственности играет в магии очень большую роль. Множество историй прочел он про «разбуженных магов», которые и сами не подозревали о том кто они. И только счастливая случайность позволила раскрыть их чудесный магический талант переданный им их великими родственниками. Дрок долгое время изучал свою родословную, но…, ни намека на какого-нибудь хоть мало-мальски известного мага не было и в помине. Он приставал и к маме, пытаясь выяснить кем был ее дед, бабушка. И кем были их родители. И если деда с бабушкой мама еще знала, то прадеда и прабабушку, помнила очень смутно. Дрок наседал на маму, стремясь разузнать, не передавали ли ей, какие-либо наставления ее родители. Может быть они доверили ей какую-нибудь тайну, и запретили говорить о ней. Но ни намека. Все родственники по материнской линии, по ее рассаказам, занимались исключительно торговлей. Только мамин брат был, кажется, инженер.
   
                *

 Обидно было то, что возможно, где-то неподалеку живут еще двое-трое людей, которым их родители передали тайну этого кода. Но в этот деловой век, разве будет кто-либо прислушиваться к каким-то загадочным словам, которые передали им родители. Они, скорее всего, посчитают это за бред и тут-же забудут. Еще два столетия тому назад, люди хранили свою наследственность. У них сохранялось уважение к слову – маг. Так же чтили свою родословную и потомки магов. Быть потомком мага было почетно. Сейчас же никому до этого и дела нет. Большинство считает, что магия, это сказки, которые нужно читать детям, и что все это несерьезно.
   «Еще один вопрос, это на каком языке говорит, тот самый загадочный незнакомец, сидящий в соседней камере». То, что это такой же заключенный, как и он, он уже почти не сомневался. Но кто это мог быть. Какой-то иностранец? Но подохожего наречия он никогда еще не слышал. Разве что это какой-то из африканских языков. Это скорее всего. Тогда, среди тюремщиков есть какой-то полиглот умеющий говорить и на африканских диалектах, а то иначе, как же они смогут  е г о  понять. И скорее всего, это колдун. Но то, что колдун, сможет его понять, для него не так важно. Гораздо важнее то, что он сам, ничегошеньки не понимает. А ему сейчас это гораздо важнее.
   Как жаль, что он никогда не интересовался языкознанием. Но, каждый выбирает то, что ему ближе. Несмотря на то, что Дрок был по профессии филолог, его симпатии приобрели значительный крен. Последний курс, университета, он, посвятил, исключительно литературе мистического толка. Нет, по-своему его интересовал и язык и его секреты. Но интересовали его секреты слов своими корнями устремлявшиеся на магическую почву. Иначе говоря. он страстно захотел изучать магические языки. Что же касается поплнения запаса своих знаний в «окружающих» его страну языках, тех на которых говорили народы стран окружающих Гринзейлию, немецком, французском, чешском, польском, английском, языкам балканских народов, их он не знал. Или знал на самом «шапочном» уровне, так чтобы только на улице объясниться. Впрочем, что сейчас об этом говорить. Ведь до африканских диалектов, даже выучи он все окрестные языки, он все-равно бы не добрался. В конце-концов, почему это он проживая в центре Европы, должен знать африкаканский, только потому, что его соседом оказался африканский узник! Раз он оказался в Гринзейлии, пусть он и учит гринзейльский. Нда, задачка…
   … -   Дельвиг, ты опять не выучил склонений! Сколько ты знаешь падежей?
        -   Пять…, Нет, шесть…
        -   Назови.
        -   Именительный, родительный, дательный, винительный…
        -   На какие вопросы отвечает родительный падеж?
        -   Кого…, Нет... О ком, о чем?
        -   Неправильно! Ребята, кто знает.
  Сразу тянется лес рук.
        -   Кроусс, Ян.
         -   Родительный падеж отвечает на вопросы: кого, чего?
         -   Например?
         -   Чего у меня нет? Карандаша. Кого я позову к себе на день рождения? Дельвига.
          -  Правильно, Ян. И когда ты позовешь Дельвига к себе на День рождения, пожалуйста повтори с ним там падежи…
  …Дрок раскрыл глаза. Сам не зная как, он окунулся в кратковременный сон. Он прекрасно помнил свою учительницу начальных классов, мадам Лизи. При всей своей строгости, она умудрялась проводить урок так, что даже подвергнувшиеся выговору, на нее не обижались…
 …  -   Дрок!? Дельвиг Дрок!
       -   А…?!
       -   Вы, кажется, заснули?
       -   Я? Нет.
       -   Если нет, то скажите, о чем я сейчас спрашивала?
       -   Вы спрашивали… «Господи, о чем же она спрашивала…?!». Ну, Ян?!!
  (Ян шепотом):
       -   С помощью какого предлога соеденяются простые предложения в сложные.
       -    Кроус Ян! Я сейчас поставлю вам пятерку, и напишу замечание в дневник! Вы что думаете, что я ничего не слышу?!
   (Молчание)
       -    Я к вам обращаюсь! Кроус Ян!
       -    Я?! А что? Я ни с кем не разговаривал!
       -     Ян, обманывать не хорошо.
       -    Я не обманываю. Просто у меня такая болезнь. Я иногда сам с собою разговариваю…
       -     Ага… Значит именно сейчас у вас начался так называемый приступ… Вы вдруг заговорили сам с собой?
       -    Да, точно.
       -    Значит, нужно немедленно вызвать врача! Ребята, ну что же вы сидите! Ваш товарищ в опасности! Немедленно кто-нибудт бегите за врачом! И пускай врач захватит захватит с собой самый большой шприц, чтобы сделать успокаивающий укол нашему Яну!
       -   Нет!!! Не надо!! Приступ уже прошел!
       -   Ага, значит и разговоры с самим собой, надо думать. Прекращены.
       -    Да. Совершенно верно… Не сомневайтесь.
       -    Прекрасно. Так о чем же я все-таки спрашивала Дельвиг Дрок?
   (Черт! Я так полностью и не расслышал, что подсказывал Ян…)
       -   Вы спрашивали про… сложные предложения.
       -   Правильно. Что же именно меня интересовало?
       -    Их…, они…
   (Эх, будь что будет):
       -     Извините меня, я в этот момент отвлекся.
       -     Да, Дельвиг, я это заметила… Итак повторяю для всех. простые предложения соеденяются в сложное с помощью союза «и». Всем понятно?...
  … Бррр. Он снова уснул. Может быть это тот самый дым продолжает на него действовать?  И с чего вдруг, ему приснилась школа? Ведь он давненько о ней не вспоминал. Не вспоминал, не потому что у него была плохая память. Просто, воспоминания школы, которые бурлили в нем какое-то время, после ее окончания, были немного оттеснены сначала университетом, новыми приятелями и впечатлениями, а после, и вообще, новой совсем не похожей на   школьную жизнью. Оттеснены, но совсем не забыты. И вот сейчас, вдруг, к нему пришел вот такой сон.
  .Подождите-ка… - Дрок встал со стула. - …Так если не ошибаюсь, такая практика была распространена среди кое-кого из суданских магов. Впрочем практика, достаточно древняя и сложная, поэтому использовали ее далеко не все. Он сам, когда занимался своим магическим самообразованием пару раз попробовал  т а к   у с н у т ь. Но, его тогдашний опыт не удался. Может быть, потому, что не было соответствующих условий. Ведь в качестве            к о н т а к т е р а, должен был быть Парк. И дело было даже не в том, что это был кот, а в том, что для успешного выполнения этого сложного магического опыта, было необходимо одно условие, нет, больше – два, или, даже, три. Во-первых, человека, который должен был войти с ним в контакт, ему было необходимо видеть. Во-вторых,  этому человеку, в свою очередь, нужно было увидеть его. Ну и конечно, главным было то, что они не могли разговаривать друг с другом, потому что говорили на разных языках. Эта магическая практика возникла в Гане именно потому, что там, на тот момент, присутствовало множество самых разных диалектов, на которых говорили, местные жители. В Гане была плодородная земля, толерантный король, и недорогое жилье. Сюда стекались люди из Ассирии, Вавилонии, Греции, Персии, Алжира…, они покупали участки земли и на них строили дома. У них рождались здесь дети, и тогда они уже оседали здесь насовсем. Единственной проблемой была та, что в большинстве своем, они жили общинами, где говорили на родном для них языке или диалекте. На то время, у них еще не было единого языка. Конечно были полиглоты, говорившие на многих языках, но таких было не много.
   Впрочем, скоро эта проблема была более или менее решена. С течением времени из самой жизни «вырос», очень примитивный диалект, который совмещал в себе ганские, алжирские, вавилонские, ассирийские, греческие и другие слова, так чтобы все понимали друг друга. Новый язык включал в себя очень мало слов и обозначал, буквально, сотню понятий – для большинства этого было достаточно.
   А маги? Для магов, конечно, новый язык, был совсем не язык, поэтому они на нем, даже и не говорили. Ведь любой маг, будь он родом из Ассирии, или Рима, разговаривает на своем особом языке, который включает множество очень сложных  п о н я т и й, которых, даже нет в обычном разговорном языке. Потому, что его язык, должен включать в себя не только обычные земные но и  и н о м и р н ы е  слова, которые обозначают, то, с чем маги общаются не только в  з д е ш н е м  м и р е. Как было им быть? Как мог маг из Алжира понять, то, что хочет ему сказать, маг из Ассирии, и, наоборот? Ведь начни алжирский маг говорить на том новом языке, который используют окружающие, не маги, и он просто запутается и не сможет объяснить даже сотой доли того, что он хотел сказать.
   Маги стали думать, что им нужно предпринять, чтобы начать понимать друг друга. Вот и появилась через какое-то количество лет особая магическая практика. Заключалась же она вот в чем:
   Когда одному магу нужно было что-то рассказать другому, оба они одновременно впадали в  т р а н с. Ну, транс, это только так называлось. Трансом маги называли особый вид сна. Обычно, сон уносил человека в самые заоблачные дали, и к тому же все люди в состоянии сна теряли над собой контроль и что самое главное, те существующие состояния которыми на земле жил человек, они как бы отпадали. Тоесть, не отпадали совсем, но начинали  р а б о т а т ь  совершенно иначе. Ну, например, человек, в обычном состоянии слышащий и реагирующий на обычную речь, в состоянии сна как бы переставал слышать. Вернее, слух оставался при нем, но он, начинал слышать то, что раньше, не при каких условиях не мог услышать. Он мог услышать, о чем общаются люди и звери других миров и многое другое. И, что еще важно, в состоянии сна человек мог все понимать. Языковых различий для него не существовало. Все вокруг впавшие в состояние сна говорили на одном единственном языке.
   Маги знали это. Они стали думать как им можно использовать эти необыкновенные свойства сна. Они захотели приспособить сон для своих целей, и, для главной, поставленной ими цели – научиться общаться между собой так, чтобы не возникало языковых барьеров.
   В этом вопросе, маги поставили для себя две цели. Первая цель, это не стать  с л у г о й  сна. Не дать  с н у  преспокойно унести тебя туда куда о н  захочет. Сон не привык никому подчиняться, поэтому обычно, он своей властью просто забавлялся. Он забрасывал людей в самые разные миры, и наблюдая за ними со стороны, просто ухохатывался. Ведь человек оказавшийся в другом мире, чувствовал себя просто младенцем среди окружавшей его незнакомой среды. Люди окружающие его здесь, казались ему могущественными волшебниками. Он не знал законов, которые управляют этими мирами. Но  с о н, не давал человеку возможность, находиться в этом мире некоторое время и немного освоиться. Таким образом, сон человека пугал, и тотчас уносил в другое место. А в другом месте, развлекался иначе. Он уносил человека в «молчаливый» мир и там насылал на него воображаемых, ненастоящих зверей, хищных птиц, и необыкновенных огромных существ, которые водились только в этом мире. «Молчаливый» мир потому и назывался молчаливым, -  в нем собирались, размножались, жили, самые злые и жестокие мысли и поступки людей. К примеру, захотел один человек ударить другого,  -  раз, и эта мысль, уже превратилось в некое жестокое существо. Чем больше на земле появлялось людей, тем таких мыслей-существ, становилось все больше и больше. Поэтому, когда находиться на земле им уже стало невмоготу, из-за огромной скученности, они решили создать свою планету, иначе, другой мир, который так и назвали – молчаливым, оттого что, злые мысли которые рождаются у людей. они, обычно, не произносят вслух…
   Так вот, одна из целей магов была, чтобы противостоять сну. Не дать ему, так легко распоряжаться людьми, когда они засыпают ночью.  Вторая цель была - выйти на контакт с магом-иностранцем с которым ты хочешь общаться. Эта задача решала еще одну побочную цель. Ведь на свете жило много глухонемых людей. И они жили в своем особом мире. У них был свой язык. И. как правило, общались они только между собой. Между собой и заключали браки. Те, кто хотел пообщаться с глухонемыми, должен был выучить их особый язык. Теперь же,  -  если бы новая магическая техника магам удалась, не глухонемые люди могли в том самом состоянии транса-сна, выходить с глухонемыми людьми на контакт, и, наоборот.
   Сначала, маги поставили сбе задачу сражаться со сном. Тоесть, когда сон захватывал человека в свои лапы, они стремились вырваться из объятий сна. Вернее, выскользнув из лап сна (или, как они называли, сонных потоков) впасть в промежуточное состояние сна-транса и в этом состоянии делать то, что им хотелось. Но, как оказалось, это было очень трудно, и, даже, практически невозможно. Под силу это было только единицам, магам необыкновенной духовной силы.
   Поэтому маги после долгих поисков и раздумий вышли на промежуточный вариант, разработав, так называемую «промежуточную технику». Эта магическая техника была связана с понятием «предупреждением сна». Иначе говоря, как раз, перед тем самым моментом, когда человек чувствовал, что его должен охватить сон, он  п р е д у п р е ж д а л  это состояние, и впадал в  т р а н с. Разумеется. он бы мог впасть в транс, и в любое другое время, даже когда он не хочет спать, но, это было намного труднее. К тому же, маги, таким образом, заставляли  с о н  служить своим целям. Сон думал, что он уже завладел человеком и собирался его уже унести за собой, но, не тут-то было -  человек в состоянии транса был уже совсем не тот. Он уже не бы послушной пешкой сна. Ведь человек в состоянии транса образовывал вокруг себя,  з а щ и т н у ю  о б о л о ч к у, которая не позволяла сну слепо тащить за собой человека. Даже, наоборот,  человек в состоянии транса                и с п о л ь з о в а л   с о н. Ну, как примерно, укротитель лошадей использует пущенную вскачь дикую лошадь. Он не может ее остановить, но зато использует ее мощь и быстроту направляя ее туда куда ему надо. Так и здесь. Человек в трансе, использовал силу сна до тех пор пока ему это было нужно. А в тот момент, когда хотел соскальзывал с крупа сна, но продолжал оставаться в трансе. Сон помгал унестись человеку на сколь угодно далекие расстояния вот и все. Сон, конечно, видел, что человек не подчиняется ему, он бесился, но ничего не мог поделать. Состояние транса, было ему не подчинено.
   Так что, двое магов желающие между собой обсудить какой-то вопрос, но не владеющие языком другого, после создания такой техники, могли одновременно  в п а с т ь  в  т р а н с. И. поскольку, как уже говорилось, в этом состоянии общение происходило на некоем другом уровне, без знания иностранного языка, маги, будучи в трансе, прекрасно общались друг с другом.
   Это и пришло в голову Дрока, когда он прохажиался по своей камере. Если бы он и тот, кто находится по ту сторону этой стены, в другой камере, смогли одновременно впасть в транс, то проблема общения разрешилась бы сама собой. Конечно, для начала им нужно было договориться о времени, чтобы впасть в транс почти одновременно. После этого они должны буду попасть в одну и ту же воздушную трубу… Но как помнил Дрок, это уже было не таким сложным делом. Как говорили на этот счет маги, главным в этой технике было обоюдное желание пообщаться. Воздушная труба, после впадения в транс найдется сама собой.
   Этот способ и вправду, кажется, спасал положение. Дело в том, что впавшие в транс и общающиеся друг с другом в воздушной трубе, оказывались один на один без свидетелей. Вопрос прослушки был исключен. Хотя конечно, нельзя было исключить и возможность  в з л о м а. Об этом Дрок тоже знал. В з л о м  это был такой механизм, когда, какой-нибудь маг, хочет кого-нибудь рассекретить. Совершить  в з л о м, было тоже довольно непросто. Так или иначе, совершивший взлом, поступал как обычный налетчик. Не в силах узнать те секреты, которые он хотел узнать, маг-вредитель, не в силах попасть в воздушную трубу, просто ударял в нее магическим янтарным камнем, отчего труба давала трещину. После этого общаться в такой трубе уже было невозможно и и общение прекращалось.
   
                *

 Часто такую практику использовали конкурирующие группы магов, которые выясняли нет ли среди них предателя. Конкурирующие группы обращались в специально магическое охранное агентство, занимающегося такими вопросами. И если специалисты из охранного агенства решали, что доводы магов резонны они приступали к делу. И использовали в своем арсенали все, вуключая и  в з л о м. Маги из охранного агентства не могли увидеть тех кто находился внутри воздушной трубы, поэтому, им нужно было выманить общающихся наружу. Но поскольку это удавалось не всегда, им и приходилось прибегать к  в з л о м у.
   «Конечно, такой маг как этот колдун, также знает технику взлома, но пока он догадается как они общаются, пройдет достаточно времени… -  так думал Дрок». Но все его мысли на этот счет, казались ему слишком несбыточными. Но откуда его соседу, из другой камеры, узнать его мысли. А если даже он как-то сможет ему об этом сообщить, то как рассказать ему про специальную технику, без которой впадение в транс невозможно. Это была задача…если бы стены не были заколдованы, то, была бы возможность хотя бы                п о к а з а т ь. А тот бы, глядя на него, просто мог повторять за ним, что надо делать, и, таким образом, научиться впадать в транс. Но стены… Впрочем…
    Дрок несколько раз прошелся вдол стены, которая, была и стеной соседней камеры. Сейчас он пытался нащупать  с л а б ы е  м е с т а. Нет, он не рассчитывал, на неплотную кладку или расщелины, такого здесь быть не могло, так-как стены такой или подобной этой тюрем клали сами маги. Он сейчас думал о  м а г и ч е с к и х  с л а б ы х  м е с т а х. Ведь кроме того, что маги клали сами кирпичи,  п о в е р х, кирпичей они еще и клали  з а к л я т и е. А любое магическое заклятие имеет свои слабые места, действительно напоминающие неплотную кладку кирпичей или расщелины в камнях. Если бы он нащупал, хотя бы миллиметр, такой расщелины, то через нее мог бы проскользнуь его  з р и т е л ь н ый  н е р в, чтобы создать в соседней камере, зрительный образ. И если тот кто сидит в соседней камере неглуп, он сможет этому зрительному образу следовать. И затем, впасть в подобный транс. Ну а за дальнейшее, Дрок уже не так беспокоился. Если они впадут в транс одновременно, то в этом состоянии они обязательно встретятся  по дороге в один из тонких миров, а там уж Дрок  е г о притормозит и потащит за собой в воздушную трубу. Где они могут спокойно переговорить без ненужных свидетелей.
   Неожиданно, из стены высунулась чья-то рука. Рука держала поднос на котором стояло несколько тарелок. Рука аккуратно опустила поднос на тут-же образовавшийся столик и исчезла. Дрок вспомнил, что он очень хочет есть. Ему показалось интересным, то, что перед появлением этой руки с подносом, он даже и не думал о еде. Но только лишь рука появилась и он вспомнил, что он голоден. Но вот что было плохо -  при мыслях о еде у него сразу испарились все другие мысли. Спало напряжение, он рассосредоточился. А ведь как раз напряжение и сосредоточенность ему и были сейчас нужны для того, чтобы найти магически слабое место в стене.
   …Брмы… И из стены снова появился колдун. Он как будто вынырнул  снаружи, из стены, с похожим на нырянье звуком.
   -   Я увидел вашу задумчивость и решил, что это от голода… Или я неправ?
   -  Если вы так подумали… мне кажется вы знали, что еда, очень серьезноая причина, чтобы отвлечь человека от каких-то мыслей.
   -  Вы правы. Я начинаю нервничать, когда, кто-то из моих пациентов начинает о чем-то думать.
   -   Пациентов….? Не знал, что я в санатории…
   -  Ну, а почему нет. Разве я плохой врач?
   -  Смотря для кого…
   -  Так что вы решили?
   -  Еще подождать…
   -  Дрок, я вижу, вы надеетесь на то, что ваши друзья придут к вам на помощь?
   -  Вы так проницательны.
   -  Я вижу гораздо больше, ведь я колдун.
   -  Я знаю это.
   -  Как знаете и то, что это магическая тюрьма.
   -  Это было видно и невооруженным глазом.  Я ведь тоже немного маг.
   -  Вы вполне состоявшийся маг, Дрок. Ну, только, может быть, без достаточно большого житейского и духовного опыта. Но все это приходит со временем. Ну, что ж я тогда еще немного подожду вашего окончательного решения. И когда вы скажете свое слово, то вот тогда…
   -  Что тогда?
   -  Тогда, если ответ будет «да», мы поработаем с вами.
   -   Как врач и пациент?
   -  Ни в коем случае. Вы ведь покинете эти стены, и станете, наподобие меня, полноправным  в р а ч о м. Мы будем с вами коллеги.
   Колдун не попрощавшись пропал. «Он демонстрирует свой магический арсенал, -  подумал Дрок. -  Показывает всевозможные варианты своего появления и исчезновения. Он сам знает, что это совсем не просто. Поэтому колдун, сейчас зарабатывает в его глазах, дополнительные очки. Насколько бесполезны его усилия покажет время. Кстати, колдун появился почти одновременно с тою рукой, которая преподнесла ему еду. Хороший психологический прием. Теперь, еда и появление колдуна, будут у меня ассоциироваться.
   
                *

 Интересно, а что либо кушать в этих стенах, вообще-то, не опасно? Хотя, вряд ли. Всевозмжные психотропные вещества,  з а т е м н я ю т  личность, не дают ей полностью рости  и з  с е б я. Ведь, как я понял, этот колдун хочет моего добровольного участия в их  п р о е к т е. Зачем ему нужен зомби? К тому же, он, видимо, хочет меня внедрить, в общество Уфки, но в новом качестве, как уже  с в о е г о  человека. Ну а с Уфкой номер зомби не пройдет. Он зомби всегда вычислит. Поэтому, кажется, можно смело есть». На одной тарелке лежала жареная в овощах треска, на другой, молодой вареный картофель и салат из свежей зелени. Высокий стакан был наполнен красной жидкостью. Он поднес нос, -  повеяло свежей клубникой. Кажется, это был свежеотжатый клубничный сок. На блюдце лежали крендельки с кокосовой стружкой. Дрок стал есть.
    Поев, он снова подоше к стене. Медленно двигаясь по периметру, он           с м о т р е л  и  с л у ш а л. Смотрел он не на стену, а на отражение  магической  с т е н ы. В случае, когда магическое заклятие легло неплотно, из стены вместо обычного желтого света, начинал проблескивать зеленоватый свет. Да-да, кроме наружного, видимого всем цвета, которым были покрашены стены, магические стены, излучали еще и внутренний цвет. Внутренний цвет был желтым, если в заклятии окружавшем магические кирпичи не было расщелины. И как уже сказано, при появлении самой малюсенькой расщелины, появлялся зеленоватый. Вообще, для того, чтобы обнаружить хотя бы маленькое магическое отверстие в стене и проникнуть в него своим зрительным нервом, нужно было хорошо потрудиться. Дрок это знал. Прежде всего, -  это была целая операция. Маги, попавшие в такую тюрьму и собиравшиеся найти в этих стенах прощелину, прежде всего, очищали желудок, а после ум. Нет они не просто ходили перед такой оперцией в туалет. Они, какое-то время, просто ничего не ели. Или ели лишь то, что им не принесло бы вред. Таким образом, они смогли бы яснее              в и д е т ь  цветовую гамму, и сразу же определить, из какого места является нужный им зеленоватый блеск.
   Очищение ума была еще более непростая процедура. Человек. должен был сосредоточиться и своими мыслями устремиться в предмет. И по мере, углубления в суть предмета, стараться, все, что не касается этого                п р е д м е т а, просто  о т с е к а т ь. Это была как бы лечебная процедура, перед тем как приступать к осмотру стены. Дело в том, что магическое заклятие окружавшее стены, старалось  з а т у м а н и т ь  мысль. Отвлечь мысль самыми разными эффектами, и ненужными мыслями не касающимися этой стены, -  для того, чтобы человек нужный ему зеленоватый блеск просто                п р о г л я д е л, не заметил. Так-как блеск кроме присущей ему зеленоватой гаммы, нес в себе еще и  м ы с л ь, и мысль эта была  к о н к р е т н а. Так что всякая расплывчатость в уме, перед началом такой операции тоже не приветствовалась.
   Первый опыт нахождения  п р о с в е т а  в стене, он мог считать неудачным. Полный желудок не давал ему сосредоточиться и отвлекал. На ум приходила какая-то веселая музыка. Такой музыки он еще никогда не слышал. Ему захотелось каким-то образом ее записать. Но, как? Он знал названия нот, но как переводить ту музыку,что пришла ему в голову - на язык нот, он не знал. Когда он учился в музыкальной школе, самым сложным из задаваемых музыкальных задач, для него был музыкальный диктант. Перед началом диктанта, он находился в легком стопоре. Его охватывал жуткий страх. Он не представлял как можно, слыша какие-то отдельные ноты, или небольшой музыкальный отрывок, после этого, сказать -  какие именно ноты сейчас играли. Он видел уверенные лица ребят стоящих с ним рядом, слышал их твердые ответы, вроде: «Сейчас были сыграны ноты, до, ре бекар, фа диез, ре бемоль, ми…», и покрывался холодным потом. Как они могли это определить, он не представлял. Естественно, после всевозможных музыкальных диктантов, он чувствовал себя хуже всех, потому что всегда получал самую плохую отметку.
  От музыки его мысли плавно перетекли в область кино, и любимые фильмы его детства. Интересно, как бы себя сейчас повел один из героев бесконечной индейско-ковбойской саги, - Верная Рука, или Виниту Вождь апачей. Или Чинганчгук Большой Змей? Они привыкли все решать с помощью стрелы, ну или пули из винчестера. В крайнем случае, ловко орудовали ножом. Как бы они поступили, если б перед ними был совершенно неуязвимый противник, вроде этого колдуна.
   Впрочем, это не проблемы времени. В то время, когда жили эти герои, неподалеку от них, жили и удивительные маги. Просто их судьбы не пересеклись, вот и все. Хорошо это или плохо? Это как посмотреть. Для героев, вроде Чинганчгука или Виниту, с какой-то стороны, это было неплохо. Ведь всегда приятно себя чувствовать, настоящим героем верхом на коне. Встреться они с похожим на этого колдуна магом, они бы вмиг ощутили себя по сравнению с ним, малыми детьми. Их ножи и стрелы, просто смотрелись бы детскими игрушками, а их искусство, показалось бы клоунадой, в сравнении с тем, что с ними мог сделать колдун.
   «Впрочем…, - он подумал о том, что и похожие сериалы, он тоже видел когда-то». Там, где встречается, какой-нибудь обезбашенный герой и злой волшебник, который в секунду делал из меча героя метлу, а из него самого, огродное пугало… Это ведь сериал про Короля Артура и рыцарей Круглого Стола. Ну и конечно, Мерлина. Да, и это старая сказка…
   Мерлин, конечно, в английских балладах страшноват. Кстати, это и интересно. Скорее всего, он такой и был -  жестокий, ловкий, умный и очень опасный маг. Страшнота как и святость, плохо поддаются переложению. Вот, Марк Твен, написал «Янки при дворе Короля Артура». Столько там всего накуролесил, и читается взахлеб. Почти всем героям придал комический оттенок. А вот Мерлин ему не поддался и все. Как не пытался его смешным старичком изобразить, в какие ситуации не ставил, нет, не поддался Мерлин… Только он в твеновском сюжете мелькнет, сразу мороз по коже. Это, наверное, оттого, что юмора в нем было не так уж много, и еще потому, что на самом деле старичок был серьезный. Тоесть,  р е а л ь н ы й. Так впечатался в кое-какие миры, что аукается не только до девятнадцатого века, кода сочинял Марк Твен, но и до сегодняшних дней.
  Вот тоже, кстати, героика. Вроде бы, жили-были в этом самом пятом веке все эти герои-пэры, блуждали за чашей Святого Грааля, мечами владели, как нынешние дети компьютерной мышкой, и, что самое главное – держали фасон. Они ведь все и эти рыцари, и король Артур и Ланселот, были настоящие герои. Герои в обычном, земном понимании вещей. Но уже спустя каких-то двести лет, что с ними сделала людская молва, которая переложила все их приключения в баллады… И, наконец, венец, всего, как насмешил всех нас Марк Твен, в юмористическом духе, преломив их приключения. И все они  ему  п о д д а л и с ь. Иначе говоря, впечатайся они как Мерлин, ну хотя бы в  м е н т а л, черта с два, людская молва, что-то с ними смогла сделать. Навечно бы запечатлелся в памяти несгибаемый герой Ланселот, и  Король Артур, и вся облекаемая их шелуха просто бы по ним скользила, не задевала ни одного, и они такими же и остались – героями.
   Но ведь нет…  Злодей Мерлин, как его не крути, каким-то странным образом выпутывался из любых  с ю ж е т о в, каким-то одним боком, но всегда оказывался на высоте. Побеждал по-своему. И просто  н е  д а в а л, в каких бы то ни было историях о себе, лепить из себя кого нибудь. Все что хочешь пролистай. (А уж Дрок личностью Мерлина в свое время очень интересовался). Никаких смешных сюжетов про Мерлина не найдешь, это раз. А там, где он появлялся, никому, от его появления, не было  л е г к о. Он всегда вносил своим появлением какой-то особый тяжелый, нелегковесный, требующий каких-то огромных усилий воли и всех сил – дух. Мерлин, своим появлением, никому не давал расслабляться. Где бы он не скользнул, он как бы говорил, - «со мной, пожалуйста, глупить не надо, а то я глупых, не терплю, к тому же никакими поверхностными штучками, вроде копий и мечей, передо мной тоже не нужно размахивать, а то будете выглядеть как идиоты». И все подчинялись ему. На то время, он, и вправду, был, - Личность. Те же самые Ланселот с Артуром, ничего не могли ему противопоставить. Ну разве что, жар в груди… Но ведь жар в груди, еще нужно как-то  р е а л и з о в а т ь, чтобы и тебе и другим от этого была  р е а л ь н а я  польза. А Мерлин  р е а л и з о в а л. Правда, не в ту сторону…
   Дрок чувствовал, что по мере того как он отвлекся, желудку его стало значительно легче, пища почти переварилась. К тому, же и в голове стало как-то ясней. Можно было снова приступить к  о п е р а ц и и.   
   Конечно, он сразу почувствовал, что он сейчас в нужной «форме». После первого же обхода, он увидел, как из нижней части стены, по левую руку, брезжит что-то бледно-зеленоватое. Свет был слегка рассеян, поэтому он не сразу смог определить, где именно находится  п р о с в е т. Но, после повторного обхода, увидел, откуда именно этот свет пробивается. Дрок подошел к этому месту. «Да, сквозь этот просвет вполне можно запустить в соседнюю камеру зрительный образ. И если тот кто там находится, будет готов  правильно его понять, то тогда… Он и его заключенный сосед одновременно впадут в транс, нырнут в воздушную трубу и там смогут обсудить свои планы. Ну а если его сосед недотепа, тогда хуже…»
    Дрок сконцентрировался. Сейчас он мысленно, должен будет представить себе одну за другой несколько  магических п о з, которые должны будут нырнуть в просвет, и  п р е д с т а т ь  перед глазами его соседа, а тот должен будет эти позы повторить. Он понимал, что все это не так просто. Но он надеялся на свой магический запас сил, который, сможет  п о д х в а т и т ь его соседа, даже если то в магии полный ноль. На все про все, у них должно уйти где-то около часа. Будем надеяться, что за это время к ним обоим не наведается колдун, а то… Впрочем, для начала лучше немного поторенироваться. Дрок сделал несколько разминащих упражений. Дело в том, что любое представление, нуждается и в практике. Как ты можешь представить то, что никогда в своей жизни не делал. Поэтому он несколько раз присел, выгнул шею, согнул позвоночник, вперед, назад, повертел им по всей траектории. После пяткой правой ноги медленно попытался достать првой лопатки. Изобразил ладошками «ковш», и «сковороду».  Подняв руки над головой изобразил «кувшин». Долго растирал мочку правого уха, до тех пор пока она не стала горячей. Изобразил голубя, выкатив вперед зрачки из орбит. Трижды вобрал в себя ягодицы, до максимальной упругости. Сел на пол и согнул по «трем продольным полосам» туловище, слегка «качая пресс».
   Рисковать он не мог. Если бы он не подготовился, то образ мог оказаться тусклым, и тот к кому он обращался, мог  просто ничего не понять. К тому же он собирался поддержать  своего соседа «на плаву», тоесть помочь ему войти в транс. А для этого от него требовались бы дополнительные силы. Ведь он не только собирался войти в транс сам, но и взять с собой другого…
   Итак, операция началась… Конечно, если бы Дрок, знал, что происходило в это время в нескольких десятках метров от него – в доме мэра, в подвальном помещении дома которого он был заточен, -  он бы, возможно, на некоторое время и отложил проведение своей магической операции. Встреча, колдуна и мэра, конечно, должна была бы его заинтересовать. Сейчас,  на втором этаже, этого дома, происходил этот разговор:
   -   Господин мэр, у нас маленькие проблемы?
   -   Кажется, все идет по плану.
   -   Вы думаете? Мы ведь, выбились из графика…
   -  Но, вы понимаете, почтенный Той, что процесс движется, и ускорять его было бы опасно.
   -  Опасно? Опасно для кого?
   -  Разумеется для нас.
   -  А мне кажется, что больше для вас, чем для нас.
  Мэр сделал задумчивое лицо.
   -  Не совсем вас понимаю…
   -  Тут нечего понимать, дорогой мэр. Я ведь не могу сражаться на три фронта. Под нашим боком орудует очень могущественный маг, по имени… ну, не буду произносить его имя в этих стенах, вы его прекрасно знаете. К тому же у нас появился еще одни пленник, Дрок, с которым тоже нужно держать ухо востро. Я предоставил вам решить нашу третью, главную проблему. Чрезвычайно важный для нашей о компании вопрос – разговорить это маленькое чудовище, Йук-Уля. Но вы почему-то тянете время.
   Мэр приподнялся со стула. Похоже, ему начинала изменять привычка всегда держать себя в руках. Во, всяком случае, сейчас она ему, похоже, изменила. Но, только на секунду. Он все-же сдержался, похоже, сообразив, что разговор на повышенных тонах, или грубый тон, который он мог бы позволить со своими подчиненными, - здесь вызовет такую бурю, что он, пожалуй, и не снесет головы.
   -  Почтенный Той, я использую все доступные мне варианты. С ним работал, даже мой племянник..
   -  И далеко он зашел…?
   -  Вы и сами знаете, что достаточно далеко, они уже почти нашли какие-то точки сопрекосновения, он начал понимать что иногда хочет этот Йук-Уль, но..., неожиданно  о н  замкнулся.
   -  Отчего? Может быть ваш племянник допустил какую-то ошибку, неосторожное слово, или другой прокол?
   -  Я сам ломаю голову, но… Вы ведь знаете, уважаемый, что сейчас я пытаюсь подобраться к  н е м у  сам.
   -  Знаю. И каковы ваши успехи?
   -  Успехи налицо. Кажется,  о н  мне верит.
   -  Но этого мало, черт возьми!...
   Колдун изобразил некую смешную гримасу сквозь которую остро поглядывали на мэра, немигающие зрачки, которые как-бы говорили: «Хитрая прожженная бестия мэр, неужели ты и меня стараешься надуть, ну ладно, я накажу тебя…».
    …-  Он верит вам уже второй месяц, и что? Где реальный результат вашего с ним якобы общения?! Где  к а р т а? 
  Колдун вдруго многозначительно усмехнулся.
   -  Или все-таки результат есть, но вы хотите говорить об этом?!
   Мэр судорожно вздернул плечами и встал, дернув еще раз головой обиженно-плаксиво возмутился:
   -  Почтенный Той!? Как вы можете мне не верить?! После стольких лет… Мы ведь так давно друг друга знаем.
   -  Мм… -  Мягко закивал Той Кооза. -  Я просто хотел вам сказать, что иногда, от долгого общения, замыливаются глаза, и перестаешь кое-что замечать в своем друге…
   -  Не смейте, так говорить, дорогой Той! Разве я дал повод в чем-то себя заподозрить?!
   -  Хм, пока нет.
   -  И так будет всегда.
  Той Кооза, смотрел прямо на мэра, но мысли его витали далеко. Он сейчас думал о своей книге. Сейчас он дошел до главы, где собирался порассуждать о предательстве. «Почему так заволновался мэр, - думал Той Кооза. - Ведь мы уже так долго общаемся с ним, и, тем не менее, мэр так же как и большинство людей находится в плену стереотипов. Предательство, что это такое. Почему, когда я упрекнул его этим словом, он почти встал на дыбы, и заверещал как раненый пингвин. Конечно, не нужно ему говорить, что к предательству я, отношусь совершенно нейтрально. Что для меня, это норма. Мэру даже трудно себе представить, что прими он уверенный вид и скажи мне – «да, я действительно собирался вас предать, и в одиночку разузнать секрет карты» -  я бы его только зауважал еще больше… Ведь суметь              п р е д а т ь  и не застыдиться при этом, о, это уже высокий пилотаж. Что тебе до другого, если с помощью предательства ты достигаешь своей цели. Мэру, похоже, этого уже не понять. Ну а раз так, будем разговаривать с ним на        е г о  я з ы к е. Раз он беспокоиться упреков в предательстве - буду его упрекать…
   Жаль, конечно, что мэр лжет. С одной стороны предает, а с другой этого стыдится. Понять, что предательство это не стыдно, ему не дано…
   -  Если вы сомневаетесь, почтенный Той, вы могли бы еще раз поговорить с моим племянником?
   -  А разве я с ним уже говорил?
   -  Да, как-то…
   -  Не важно. Теперь я жду, чего добьетесь с ним вы?
   -  Мм…
   -  Хочу.чтобы вы знали, - если у вас ничего не получится и мне придется заняться  и м  самому, то, соответственно, все дивиденды идут мне. Вы меня понимаете? Я вам ничем не буду обязан…
   -  Простите, Той, не совсем понимаю, что вы этим хотите сказать?
   -  Я хочу сказать, что я все меньше и меньше в вас нуждаюсь. У меня, в последнее время появляется закономерный вопрос, зачем я с вами, а? Чтобы утрясать какие-то проблемы, которые в силу своей должности можете решить? Так я и сам могу их прекрасно решить с пощью магии. Но, вот что огорчает – вы эти вопросы совсем не решаете. И мне приходится все-равно прибегать к своей магической силе. Плохо лишь то, что вы слишком много знаете, дорогой мэр. Просто отстранить вас от дела, пожалуй, опасно. А то, наговорите еще там кому-нибудь..
   -  Вы…, Я…. Неужели после стольких лет…!
   -  Вот это меня и останавливает. А так…
  «Кажется, я его хорошо припугнул. Теперь, он в своих эксперементах в предательстве будет, хоть остерегаться»
   … «Я маленький несчастный Йук-Уль! Что же мне делать?!» Йук-Уль расхаживал по своей камере. Он не знал на чем ему сейчас сосредоточиться. За все время нахождения в этом месте, он передумал множество и множество мыслей. Ему сказали, что он попал сюда, для его же пользы. Что этим, его доброжелатели, охранили его от какой-то невидимой опасности, которая подстерегала его. Да, его здесь очень вкусно кормят. Но почему его не выпускают наружу? Те, кто говорят, чо они его друзья, говорят ему, что буквально за первым углом его ожидают враги, которые схватят его и запрячут в черное-черное подземелье, где его будут медленно убивать. Он не знал верить ли ему в это или нет. Йук-Уль плохо знал мир. Он большую часть своей жизни прятался в лесах, только там ему было комфортно. И вдруг… В жизни людей населяющих большие города, он совсем не ориентировался. Единственно, чему он доверял, оказываясь в незнакомой местности, такой как сейчас – была интуиция.
   Как его интуиция работала он не знал. Сначала, к нему подселили какого-то человека. Человек, как и все вокруг него говорил на непонятном языке. Но был очень дружелюбен. Он постоянно Йук-Уля чем-то угощал, пытался разговаривать с ним с помощью каких-то рисунков. Но Йук-Уля, не оставляло ощущение, что этому человеку, что-то от него нужно. У этого человека был, зачастую, такой требовательный вид… Йук-Улю, иногда казалось, что он в своей жизни привык только командовать Почему у него появилось такое ощущение, он не знал. У человека было открытое широкое лицо, вот только в глаза ему, за все время нахождения их вместе, Йук-Улю, так и не удалось ему заглянуть. Глаза его, в тот момент, когда Йук-Уль на него смотрел, становились маленькими и бегающими, он так их щурил, что казалось, его зрачки были в величиной в целый глаз. Иногда человек напускал на себя многозначительный вид, и отворачивался, показывая, что у него есть какие-то свои секреты. Многое, из того, что делал этот человек, казалось Йук-Улю ненатуральным. Тот, как-будто выполнял чье-то задание, и должен был это скрывать - но делал все, он так старательно, что это, поневоле бросалось в глаза.
   Секреты… Секрет. Конечно у Йук-Уля был. И такой секрет, что говорить о нем кому бы то ни было, было нельзя. Проблема была в том, что ему по роду своей дикарской жизни, было необходимо, чтобы  к а р т а, которая была ему  п е р е д а н а,  находилась всегда в его поле зрения. Он не должен был ее упускать из виду, и время от времени ее перепрятывать в новое тайное место. Причем место он искал долго. Он должно было быть таким, что бы никто, ни зверь ни челоевк, ни птица не моли до нее добраться. Сейчас  к а р т а  была спрятана в…, но это неважно.
   Через какое-то время его странный сосед исчез. Но на его месте появился толстенький румяный мальчик. Мальчик был такой говорун, он пытался учить его играть в разные игры. Сначала у них ничего не получалось, но через какое-то время, благодаря природной сообразительности, Йук-Уль научился играть и в коробки, и в коробочки и в спички и в щелчки. Щелчки была самая смешная игра. Они выстраивали из пальцев какую-нибудь фигуру и на счет раз-два-три показывали эту фигуру друг другу. Причем, фигуры эти должен был связывать, заранее оговоренный смысл. Победителем оказывался тот, чья фигура  п о б е ж д а л а. Если одни показывал  д о с к у, а другой,      к о л о д е ц, побеждала  д о с к а, так-как она в противостоянии с  к о л о д ц е м, оказывалась победителем, ведь она не тонула в колодце…
   Йук-Улю сейчас пришло в голову далекое воспоминание. Это было очень далеким воспоминанием. Он, даже не был уверен, что это не сон. В мыслях перед ним предстал такой-же как и он страшный заросший, почти животное, только на двух ногах. Он обращался к нему – папа. А тот говорил ему сын.
   -  Папа, мы кто?
   -  Зачем это тебе сынок?
   -  Просто, интересно.
   -  Мы проклятые.
   -  А это очень страшно?
   -  Очень.
   Он и сам догадывался, что это страшно. Он узнал это по тому, как при его виде, пугались звери. С ним никто не хотел дружить. Он однажды увидел и захотел подружиться с каким-то рыжим острозубым зверьком, который время от времени выползал из глубокой норы под большой лиственницей. Но как только, он, однажды решил придлизиться к этому зверьку, тот, дико заверещал, выпучил глаза и снова нырнул в нору.
   Йук-Уль от неожиданности вскрикнул и сам и тут-же влез на дерево. Тогда он. еще не знал о своем уродстве. Он спросил у отца:
   -  Папа, почему, этот рыжик не хочет со мной дружить?
 Отец приблизив свое лицо к его лицу, серьезно ответил:
   -   Запомни, - никто из животных этого леса не захочет дружить с тобой. От тебя бугут убегать и люди, и звери, и птицы.
   -  Почему?  -  Спросил Йук-Уль.
   -  Потому что ты не похож на них. На тебе лежит страшное проклятие уродства.
   -  Оно будет всегда? -  Спросил Йук-Уль. -  У меня, что никогда не будет друзей?
   -  Тот, кто был со мной первое время, и которого, я называл своим отцом сказал мне, что проклятие лежит на нас до тех пор, пока Снэ не перестанет нас ненавидеть.
   -  А кто такая Снэ?
   -  Смерть? Почему я никогда о ней не слышал?
   -  Ты задаешь слишком много вопросов сынок. Тебе рано еще встречаться с ней.
  Йук-Уль удивился.
   -  Но почему?! Ведь если я повстречаюсь с ней, то, может быть мне удасться уговорить ее сжалиться над нами, и забрать свое проклятие назад.
  Отец улыбнулся.
   -  Не тешь себя иллюзиями, сынок. Месть Снэ, жива как и прежде. Она полна ею, ведь на нас лежит вина. Когда-то наш древний предок нарушил свое обещание.
   -  И что же?
   -  А то, что с тех самых пор, Снэ, никак не может успокоиться. Ведь, кто-то однажды, благодаря  е м у узнал  в к у с  б е с с м е р т и я. Никто из живых не представляет, что это такое, но  в к у с остался.
   -  А что такое  в к у с?
   -  Вкус, это ощущещение, которое остается у тебя во рту после того, как ты, что-нибудь съешь.
   -  Но ведь вкус остается очень недолго. -  Удивился маленький Йук-Уль. -  За день можно съесть много всего, и после каждый раз, вкус пропадает.
   - Этот так и не так. -  Ответил ему отец. -   В к у с, действительно пропадает, с последним съеденным куском, но, все-таки, о н остается, остается у тебя  в н у т р и, в виде  з н а н и я. Даже если ты больше никогда не попробуешь эту вещь,  з н а н и е  ее вкуса, будет всегда с тобой.
   -  А каков вкус того, что ты назвал  в к у с о м  б е с с м е р т и я? -  Спросил Йук-Уль.
  Отец задумался и потом сказал.
   -  У вкуса бессмертия вкус духовной пищи.
   -  Не понимаю… -  сказал Йук-Уль.
   -  Духовная пища, это наши желания страсти, беспокойства прямо не связанные с вещами, которые окружают нас здесь. -  Отец показал пальцем вокруг. -  Ладно, -  отец улыбнулся, -  скажу только, что вкус бессмертия, самое сильное из всех беспокойств и желаний внутри нас, правда… -  он грустно посмотрел на него, - понимаешь это совсем не сразу…
   …Через некоторое время исчез и мальчик, которого подселили к нему. Ему стало скучно. В месте, где он сейчас находился к нему стали приходить мысли, которые к нему не приходили никогда. Например, о тайне к а р т ы, которую ему всю жизнь приходится охранять. В карте, как он понимал, обозначена какая-то дорога. Дорога куда? Возможно, эта карта как-то связана с проклятием, которое наложила на их род Снэ. Неплохо было бы с кем-то поделиться этим секретом. Только с тем, кто сможет помочь ему разобраться во всем этом деле. Ведь нужно с чего-то начинать. Невозможно тащить на себе из века в век страшное проклятие. Он удивлялся. Почему его далекие предки, те кто передали карту ему, никогда не задавались этим вопросом. Почему у них не появлялось желания сопоставить факты, поразмышлять, -  а вдруг эта карта и проклятие лежащие на них как-то связаны? В конце-концов, почему у его предков не возник протест! Или протест был, но над ними довлела страшная сила Снэ, что не давала им распрямиться.
   
                *

 Хотя, что такое проклятие и как с ним можно бороться, -  сразу возникал следующий вопрос. Жаль, что он не спросил этого у своего отца. Эх, как бы он хотел, что бы у него был настоящий верный друг, с которым он мог бы поделиться своими мыслями. Ведь еще немножко, и таким другом, мог бы стать этот мальчик, который был вместе с ним. Но, почему-то мальчик вдруг из камеры исчез. А его стал навещать один человек. Человек был немолод и очень умен. Он смотрел на него своего проницательными глазами, расспрашивал обо всем. Он хотел стать его другом. Но Йук-Уль не спешил. Он достаточно пожил,  у него никогда не было друзей. Зато, он наблюдал со стороны за отношениями, которые на его глазах развертывались. В основном, за отношениями зверей, птиц, насекомых. Часто хитрые звери устраивали на своих врагов западню, и те попадали в эту западню и их съедали. Он наблюдал как водоплавающие в охоте на своих жертв, летающих насекомых, специально высовывали свой длинный и липкий, сладкий язык – комары и мошки садились на язык, лакомясь его сладкостью, но, раз, ловушка захлопывалась и они оказывались во рту…Таких отношений он не хотел. Поэтому он не торопился. Ведь тайна, которой он хотел поделиться с другом, была очень важна.
   Человек приходил к нему почти каждый день и всегда приносил с собой какой-нибудь подарок. Он был плотного телосложения и у него был подстриженный затылок. Йук-Уль не понимал, зачем некоторые люди стригут волосы на затылке. Нет, он думал не о красоте, он не совсем понимал, что это такое, хотя слышал слово «красота», не один раз. Он думал о том, что для того, чтобы у тебя на затылке стали короткие волосы, ты должен доверить их тому, кто их укоротит. Тоесть позади тебя. должен будет находиться кто-либо с острым ножом, которым и будет обрезать волосы. Но ведь доверить свой затылок кому-либо вооуженному острым ножом, было очень опасно. Опыт жизни в лесу, хорошо показал Йук-Улю, что доверять нельзя почти никому. Свой затылок, он мог бы доверить разве что отцу. А чужому… Поэтому, у человека с постриженным затылком, должен был быть хотя бы один, но настоящий друг, которому он мог бы доверять. Или… Или. он был просто глупец, что совсем не знает жизни Таких отношений он не хотел. Поэтому он не торопился. Ведь тайна, которой он хотел поделиться с другим, была так для него важна…
   Тот человек, отличался от всех, кого он здесь встречал ранее. Он был с ним очень добр. Брал его за руку, о чем-то говорил. Йук-Уль не понимал, кто он и что ему от него нужно. Наконец, спустя какое-то время, он проникся к этому человеку симпатией. Он подумал, что наверное, тот, просто добр сам по себе и испытывает к Йук-Улю теплые чувства. Йук-Уль подумал, что может быть, этот человек глядя на Йук-Уля вспоминает самого себя, каким он когда-то был. Но лесной закон слишком сильно в него впитался и он не мог так быстро забыть его. Закон леса учил никому не доверять, прежде чем тот, кому ты решидся довери и о  пться не пройдет трхкратную проверку. Так что Йук-Уль, хотя ему очень хотелось поделиться своим секретом, не спешил. Он пока наблюдал.
   Прошло три недели. Его новый друг прошел два испытания, которые ему устроил Йук-Уль. Сначала, он проверил его на любопытство. Жестами и мимикой, насколько это возможно, он старался показать тому, что он что-то знает и не прочь поделиться своим секретом. Для этого он закатывал глаза, манил того пальцем, показывал на свое ухо. Как бы говоря, что ему обязательно нужно что-то ему шепнуть и при этом внимательно смотрел в глаза. Дрогнут ли у того зрачки. Ложил его ладонь в свою проверяя, вдруг, его ладонь вспотела. Это были явные признаки того, что его новый друг, отчего-то волнуется и с ним нужно быть настороже. Он уже почти решил, что тому можно доверять и собирался нарисовать ему каким-нибудь угольком на полу камеры -  к а р т у  и путь к ней. Как неожиданно ему в голову пришел один вопрос – а каким образом его новый друг попадает к нему? Если он беспрепятственно оказывается здесь и говорит с ним, значит он знаком с теми кто посадил его сюда. Конечно, Йук-Уль знал. что существуют особенные люди, которые помогают всем попавшим в беду. Возможно, этот человек относися к таким людям и он бескорыстно помогает ему. Он уже почти уверился в этой мысли,  как неожиданно обратил внимание на одно странное обстоятельство. Его новый знакомец, знаками показал ему, что он его друг и никого не знает здесь. Но тогда почему, человек, который открывает дверь комнаты, где он сидит, так подобострастно кланяется этому человеку? Кланяется так, будто он от него страшно зависит. Он отлично изучил повадки зверей и неплохо знал людей, чтобы отнести это к случайностям. Нет, это исключено. Тот кто его охраняет и этот человек, по-видимому знакомы. Но тогда, зачем его новый друг ведет себя так будто не знает здесь никого…? Это похоже на обман. А если человек обманывает в малом, то он способен и на обман большой. Йук-Уль решил, что спешить делиться секретами с этим человеком пока что не стоит.
   Возможно, тот, по каким-то признакам догадался обо всем и встретившись с ним еще трижды, вдруг исчез и больше не появлялся. А теперь…, кто-то шевелится за стеной. Раньше по ту сторону стены, была тишина, а сейчас там кто-то есть. И этот кто-то хочет общаться. Йук-Уль это чувствует. Он первый стал постукивать по стене, подавая этим знак, и тот кто там находится, сразу ему откликнулся. Это, конечно был человек – животное в одиночестве ведет себя совершенно иначе. Кажется, они, даже, стали находить общий язык. Теперь Йук-Улю было уже не так скучно. Его невидимый сосед был очень умен. У него, видимо, созрел какой-то план как выбраться отсюда. Йук-Уль чувствовал, как тот ходит вдоль стен. Возможно, ему нужна его помощь? Но как он может помочь ему…?! В любом случае, он постарается сделать все зависящее от него, что бы их побег состоялся. Почему, он решил, что его сосед задумал побег, он не знал. Это было на уровне ощущений. Он чувствовал, что там, за стеной, что-то предпринимается…
   Наступил следующий день. Его по-прежнему никто не навещал. Может быть про него забыли? Но, нет – ведь его не забывают кормить, и, надо признать, пища, которой его кормят, приготовлена вкусно. День промелькнул, наступил вечер. Йук-Уль прилег и прикрыл глаза. Неожиданно, сквозь прищур глаз, он увидел мягкое зеленоватое свечение. Свечение шло откуда-то из нижней части стены. Цветом, оно было похоже, на глаза дикой кошки, но если у дикой кошки цвет глаз был прерывмстый, особенно, когда она сужала глаза – то, этот свет, наоборот, был тонким, ровным, и не прерывался. Йук-Уль не понимал откуда может литься этот свет. Свет не был похож на свет дня. Может быть в кирпичах есть расщелина и свет идет от одно из приборов, которые люди называют лампа. Но додумать эту мысль Йук-Уль не успел. Неожиданно, зеленоватый свет стал расширяться, пока не занял собой пространство в метр. После этого свет перестал расти, но с ним начали происходить другие превращения. Зеленоватый свет, будучи вначале почти бесформенным, напоминающим, что-то похожее на круг – вдруг начал приобретать форму. Свет как-будто изгибался, вытягивался, сужался, было похоже, что кто-то просто растягивает его снаружи, чтобы придать ему задуманную форму. Наконец, свет, замер. Йук-Уль не отрываясь смотрел на зависшее перед ним зеленоватую сферу, которая сейчас превратилась в фигуру человека. Свет ясно изобразил его: голову, туловище, руки и ноги. Даже волосы, которые кудрились вокруг головы. Йук-Уль замер, а свет в образе человеческой фигуры, неожиданно повернул голову к нему и начал что-то изображать.
   Йук-Уль не понимал, что свет от него хочет. Свет делал как-будто какие-то упражнения, он приседал, сгибался… Но какое это имеет отношение к нему..? Йук-Уль видел, что свет изображает одну и ту-же фигуру человека сидящего на полу и растирающего правую мочку своего уха. Неожиданно свет приостановился и пристально на него посмотрел. А потом снова продолжил свое занятие. И так несколько раз. Вдруг, Йук-Уля, осенило! Да ведь эта светящаяся фигура хочет, чтобы он за ней повторял! Иначе зачем раз за разом повторять одно и тоже движение, при этом глядя на него почти просящее… Он уселся, таким-же точно образом каким сидела фигура и принялся растирать мочку уха. Потерев какое-то время Йук-Уль почувствовал мягкое обволакивающее тепло. Йук-Уль, внимательно смотрел, что фигура будет делать еще. Теперь фигура оторвав свою ладонь от уха, как будто застыла и стала смотреть на Йук-Уля во все глаза, как призывая его делать тоже. Йук-Уль стал смотреть.
   Дальнейшее он вспомнил только потом. Его как-будто стало  у н о с и т ь. Ощущение было отдаленно похоже на то, когда он по ошибке, будучи страшно голоден и зол, пожевал незнакомой травы, чтобы как-то заглушить голод. Его тогда тоже начало неожиданно  у н о с и т ь. Но  у н о с и т ь, не так как сейчас. Тогда в голове его было полная сумятица, ему казалось, что его голова превращается в какую-то жидкую кашу, что стекает ему на плечи и растекается по полу, а туловище, напротив, становится на вместо головы, и начинает приказывать всем остальным его членам. Сейчас его сознание было ясно, он плыл, но по собственной воле, а фигура впереди ему указывала путь. Неожиданно впереди стало темнеть. Фигура повернула к нему голову и чуть сбавила скорость, после чего повлекла его за собой куда-то вниз, откуда на них наплывала черно-синяя пустота. Но нырнув в эту пустоту, Йук-Улю почему-то не стало страшно, наоборот, пустота навеяла на него покой и удовлетворение. Даже сама чернота вокруг как-будто перестала существовать. Чернота стала подсвечиваться мягкими зеленоватыми огоньками точно такого же цвета, какого была фигура позвавшая его сюда. То, что фигура, сделала все это намеренно, это было ясно. Как было ясно и то, что за  э т о й  светящейся фигурой находится друг. Насчет этого у Йук-Уля почему-то не возникло никаких сомнений. Он всегда доверял себе, и во  время этого путешествия, у него ничего  н е  е к н у л о  внутри, а это был хороший признак.
   Он вплыл вслед за фигурой в какое-то серое пространство. Потом, они вынырнули из него и снова нырнули, но еще глубже. Сейчас, вокруг них была полная темнота. Но она, почему-то на Йук-Уля не навевала страх. Ему казалось, что в отличие от всей остальной черноты, эта чернота была               д о б р о д у ш н а. Она как бы уступала первенство всем, кто находился внутри ее. Так и сейчас Йук-Уль чувствовал, что и он и тот кто находился здесь впереди него – они здесь были главными. Вдруг, движение остановилось, фигура впереди, замерла и вроде бы обернулась к нему.
   -  Здравствтуйте, - неожиданно обратилась к нему тот, кто был впереди.
  Уже позднее, когда Йук-Уль вспоминал этот разговор, ему пришло в голову, что в течение всего этого разговора, он  н е  р а с к р ы л  р т а. Ему так-же показалось, что не раскрывал рта и его собеседник. Как же они общались, для него был секрет. Но, очевидно, для него было и то, что это общение происходило. Причем, редко с кем еще в своей жизни он говорил так прямо, откровенно,не скрываясь.
   -  Здравствуйте.
   -  Извините, что я прибег, к такому способу знакомства с вами. Если вы знакомы с магией, то поймете, о чем я говорю… Другого способа пообщаться я не нашел. Там где мы находимся - «везде уши».
   -  Я не совсем понимаю вас…
   -  Я говорю, о том, что в стенах тюрьмы, такой разговор невозможен – нас слышат те, кто нас туда посадил. Кромое того, вы не говорите на моем языке, а я на вашем.
   -  Простите, вы сказали, тюрьма…
   -  Тюрьма. А что вас удивляет?
   -  Я знаю значение этого слова. Просто мне сказали, что место, где я нахожусь, это такой стационар, который проходят все в этой стране время от времени.
   -  Кто вам это сказал?
   -  Один человек, который изредка меня навещал раньше.
   -  Он вам солгал. Никто не смеет вас держать где-бы то ни было принудительно. Если вас держат под замком, значит вы в тюрьме. Любопытно, что вы даже не знаете, за что вас посадили…
   -  А за что посадили вас?
   - Это долгая история. А вкратце, мои друзья, враги тех, кто посадил в эту тюрьму меня. Эти люди хотят, чтобы я стал работать на них. Им нужен агент, который мог бы сообщать им обо всем, что касается действий моих друзей, и посвящать в их планы. Они бы уже давно убили меня, но пока что им это невыгодно. Я пока валяю дурака, пытаюсь водить их за нос, но когда они это поймут, меня убьют. Эти люди безжалостны, поверьте мне. А особенно тогда, когда у них есть какая-то цель. Тем более, я случайно оказался посвящен в их планы, и, даже знаю, кто ими руководит…
  -  Вот как… Значит, скорее всего, и я оказался здесь не случайно…
  -  Можете не сомневаться в этом. Их слабая сторона, в том, что у них мало времени, они спешат. Поэтому сами и приоткрывают свои карты. Так или иначе, они должны были за это время вам их приоткрыть. Вы с кем-то беседовали, о чем они спрашивали вас?
   Йук-Уль задумался. «О чем…?»
   -  Мне кажется, они очень хотели со мной доверительно пообщаться. Но так-как я не понимаю их, а они меня, то… Но они пытались овладеть моим языком.
   -  Вы должны подумать, зачем это им. Что им от вас нужно. Может быть вы владеете каким-то секретом…
  «Стоит ли ему о себе рассказывать? -  Подумал Йук-Уль, но почти одновременно с этой мыслью у него как-то само-собой, вырвалось, «да…»
   -  …Да, я на самом деле кое-что знаю, тоесть, я хочу сказать, что у меня есть одни секрет.
   -   Возможно, что вас секрет очень важен для них? Как вы считаете сами?
   -   Да… Мне кажется…Тоесть, вполне так и может быть… Если хотите, я вам расскажу…, -  слова лились из него сами собой. Он не ожидал, что вот так, вдруг, он готов будет рассказать о себе этой, ранее не виданной им фигуре. Ведь  т о, что с ним сейчас разговаривало, даже нельзя было назвать чем-то определенным: ни человеком, ни зверем, никем…Это был какой-то бесплотный образ. И вот перед этим  н и к е м, он готов раскрыться как перед самым лучшим другом, как он мог бы раскрыться перед отцом…
   -  Если хотите расскажите. Но хочу вас предупредить, что долго задерживаться нам здесь нельзя. Ведь наши тела остались там в тюрьме и они поддерживаются в лишь очень слабой энергией. Вся наша с вами энергия ушла на то, что бы наши эфирные тела оказались здесь, в этой трубе.
   -  В трубе?
   -  Да в трубе. Я ввел вас в транс и увлек в магическую  т р у б у, но не буду об этом распространяться. Главное то, что мы с вами встретились и можем откровенно общаться, не боясь, что  о н и  услышать нас. Есть одна лишь опасность – что о том, что мы с вами общались узнает колдун. Он может это довольно быстро определить, если обратит внимание на положения наших оставшихся  т а м  тел, которые сейчас почти недвижимы.
   -  Колдун? А как он выглядит?
   -  Он выглядит как много повидавший за тысячу лет прожитой жизни маг, служащий злу. Я видел его настоящее лицо, но не думаю, что посещая вас он вам бы открылся. Скорее всего, он одевал другое лицо, или подсылал вместо себя другого.
   -  Наверное так. Потому что все, с кем я общался за это время, были вообщем-то, милые симпатичные люди, среди них был даже мальчик. Никто похожий на колдуна ко мне не приходил.
   -  Поверьте, это не о чем не говорит. На меня готовилось покушение этим самым колдуном, но я, по счастливой случайности спасся. А тот, кто меня выслеживал сообщая информацию обо всех моих перевижениях, был тоже мальчуган. Добрый симпатичный мальчик в красивой бейсболке. Он выслеживал меня, и с его помощью злодеи, чуть не отправили меня на тот свет.
   Фигура замолчала, а потом заговорила опять.
   -  Впрочем, не будем спешить… Ведь в компании колдуна есть еще и мэр…, и, кроме него еще один…, которого я видел только со спины…  Может быть вы как раз и разговаривали с мэром… Как-бы то ни было, вы можете довериться мне, а можете и нет, тем более, что я сам о себе рассказал вам не так-то много. Решайте…
   Но Йук-Уль уже решил.
   -  Не знаю поможет ли то, что я скажу в нашей с вами беде. А я уже отчетливо вижу, что вы правы – меня действительно все это время обманывали, а иначе, зачем им все это время держать меня под замком… Может быть они хотят узнать, от меня где хранится карта.
   -  Карта?
   -  Карта или план, это можно называть как угодно. Карта – это кусочек хорошо высушенной коры, на этом куске коры обозначена какая-то местность. Местность эта имеет неизвестные мне названия, я их не слышал никогда. Саму карту я правда, рассматривал, и достаточно долго, но это мне ничего не дало. Как я уже сказал на ней обозначена местность, а от нее идут какие-то стрелки. Стрелки, черного цвета, некоторые из них чуть жирнее, некоторые чуть тоньше. Стрелки направлены еще к одному обозначению, вернее рисунку. Этот рисунок похож на гряду гор, из которых выделяются три вершины. К месту, где нарисована центральная вершина, ведет жирная стрела, эта стрела указывает еще на одни рисунок расположенный в центре горы. Этот рисунок похож на лаз или нору. Две другие стрелки потоньше указыавют на две боковые вершины. Но эти стрелки не упираются в лаз как первая, а поднимаются кверху, почти к вершинам этих двух боковых гор. А потом эти стрелки огибают эти две вершины, наподобие змей, и устремляются к центру той самой горы, куда показывала и первая стрелка. И, наконец, эти две боковые тонкие стрелки, заканчиваются на том самом месте, где нарисован лаз. Таким образом, все три стрелки, и жирная и две потоньше, сходятся в одном месте. Там еще много есть всяких названий, обозначений, кружочков и крестиков, которые для знающего эти секреты, должны конечно, что-то обозначать, но я в этих кружочках и крестиках ничего не понимаю…
   -  А откуда эта карта у вас?
   -  Мне оставил ее отец, и сказал, что хранить эту карту моя главная задача на этой земле, и что когда-нибудь, возможно, эта карта спасет нас… Правда, отец добавил, это только в том случае, если карта попадет в хорошие руки. А если в плохие… -  тут отец тяжело вздыхал.
   -  И он никогда не говорил вам, что все это значит?
   -  Никогда. Он только говорил, о каком-то древнем проклятии, которое несем на себе все мы, и из-за которого к нам бояться приблизиться и люди и звери. Я имею ввиду внешность. -  Тут Йук-Уль грустно вздохнул.
   Фигура снова о чем-то задумалась.
   -  Знаете, я думаю, эта карта и вправду важна если за ней охотится колдун. А в том, что он охотится за этой картой, я уже почти не сомневаюсь. Ведь никаких других важных секретов, у вас, похоже, нет. И мне кажется, вам ни в коем случае, нельзя отдавать им карту. Она ведь спрятана?
   -  Спрятана. Да…
   Йук-Уль не сомневался, что хорошо спрятал карту. Он спрятал карту в одно только ему известное дупло старой замшелой ольхи в самой гуще леса. Разумеется, он имел ввиду людей. Окрестным зверькам и птицам, это дупло, должно быть тоже хорошо известно. Не говоря уже о букашках, муравьях, комарах и другим мелким насекомым. Но зачем карта им? Любой зверек, сначала понюхает ее, и если она не пахнет чем-нибудь съедобным, никогда не коснется ее. Тем более, если предмет пахнет неприятно. А Йук-Уль сделал так, что карта пахла просто отвратительно. Он натер можжевельник, мяту и хну, добавив еще горькой смолы, и обильно обсыпал этим порошком карту, чтобы любое животное почуяв этот запах умчалось с этого места прочь. Конечно, человека этот запах не остановит. Но Йук-Уль был уверен, о том, куда он спрятал карту не знает никто из людей.
   -  Мы должны возвращаться, - услышал он знакомый голос. -  Хорошо, что теперь мы знаем друг друга. Я буду пытаться вызволить нас обоих отсюда.
   -  Как?
   - Это будет непросто. Но я думаю, что мои друзья, ищут меня. Может быть им удасться что-то разузнать, где я. Я же в это время тоже не буду сидеть сложа руки… Внушает мне надежду и то, что один из моих друзей, не просто хороший и добрый человек, но и еще и великий маг и учитель. Я очень надеюсь, что он все-таки узнает где я.
  Йук-Уль заволновался.
   -  Ты ведь не оставишь меня одного?!
   -  Конечно нет! Я думаю, что ты можешь рассказать о своей карте магу, тем-более, вся эта история связана напрямую с тобой, с проклятием, которое над тобой висит… Может быть, он как-то поможет… Ведь ты сказал, что проклятие наложенное на ваш род не вечно?
   -  Так сказал отец. И еще он сказал, что карта в нужный срок, должна попасть в хорошие руки. И лишь тогда…
   -  Может быть этот срок уже наступил…?
   -  Отец говорил, что об таком дне мечтали все мои предки, но перед этим должен быть  я в н ы й  з н а к. Такой, что уже не возникает никаких сомнений. Отец говорил, что в тот день забеспокоится сама Снэ, от которой и пошли все наши невзгоды.
   -  Снэ…? Что-то знакомое… Ладно, мы еще с тобой поговорим. Кстати, как тебя звать?
   -  Йук-Уль.
   -  Меня Дрок, или Дельвиг, как тебе больше нравится. А теперь расслабься и смотри на меня. И постайся освободить свою голову от беспокоящих тебя мыслей. Подумай о чем-то большом, широком и бескрайнем. Представь, что ты идешь по полю, которое тянется до самого горизонта. Или представь себе океан. Водную синевато-зеленоватую гладь, и где-то на самом краю этого пространства медленно всходит лилово-оранжево-красноватый шар, солнце.
   Йук-Уль постарался представить сначала поле, потом океан. С полем ему было легче, потому что ни моря ни океана, он в своей жизни еще не видел, но слышал о них. Через минуту, ему показалось, что он впал в легкое забытье, и он  п о п л ы л. Направление он угадать не мог, но это его и не интересовало. Он поплыл вслед за плывущей впереди фигурой. Он только заметил. что неожиданно, все вокруг наполнилось красками – это только потом, вспоминая, он понял, что в этот момент они вынырнули из  т р у б ы. А дальше, снова рывок вниз и он уже в своей камере. Иначе как камерой, место, где он сидел он уже не мог называть.
   А Дрок вернулся к себе в камеру, постепенно выходя из того транса, в который он впал, для того, чтобы увлечь в трубу и познакомиться со своим соседом. Тепрь он кое-что знал и это кое-что давало ему какие-то приемущества в тактике своего дальнейшего поведения. Во-первых, он может оттягивать время, намекая при встречах с колдуном на то, что он знает за чем тот охотится. Нужно вскользь заметить, что  к а р т у  ищет не только колдун, но и кое-кто еще… Тот будет удивлен и начнет выпытывать  у Дрока, что ему по этому вопросу еще известно, а он тем временем, будет думать, как отсюда выбраться и вытащить своего нового друга Йук-Уля. Но…, при этом, Дрок понимал, что такая тактика может только продлить ему жизнь, но навряд ли скажется на его спасении. Ведь для того, чтобы, выбраться из этих стен ему нужно знать заклинание, но и этого мало. Но подобрать заклинание к магическим стенам – это была фантастика…, практически исключено. Дрок знал, что находясь внутри тюрьмы, воздействовать на магические стены гораздо сложнее, чем находясь снаружи. Внутри, стены  ц а р а п а ю т с я,  к у с а ю т с я,  ж г у т с я – пробовать разные варианты заклинаний, авось подойдет, нельзя – магия таких эксперементов не прощает… Можно на всю жизнь остаться калекой, даже если и сохранишь жизнь. Но заклинание имеет и  о б р а т н у ю  с т о р о н у, ту, котоая работает снаружи. Заклинание, которое работает снаружи гораздо безопаснее, так-как рассчитано, что его произносит маг-хозяин этого помещения, тюрьмы. Маги разрабатывая это заклинание на это и рассчитывали. Снаружи, это заклинание работает как ключ. Но даже если такой же точно ключ появится у заключенного, двери тюрьмы он открыть им не сможет… Замок сделан таким образом, что изнутри, двери можно открыть, только имея ключ, но наоборот, скажем, не правосторонний, а левосторонний слепок. Но для начала, заключенному нужно, увидеть, что этот ключ из себя представляет -  но, разумеется, такой возможности у него нет…
   Поэтому, Дрок не слишком и радовался. Единственно, кто сможет ему в этой ситуации помочь, это Уфка Уолом… Все чаще приходили Дроку мысли о нем. Вполне возможно, что секрет заклинания, ему известен, ведь Уфке Уолому достаточно много лет.
   Прошел день. Еще один, и еще. Он стал подумывать, о том, что может быть, о нем на время просто забыли. Но, оказалось, нет. Их встреча состоялась на следующий день, сразу после обеда.
   -  Добрый день!
  Перед ним снова предстал колдун.
  Сейчас, он был в образе средних лет, интелллегентного человека, с небольшой русо-седенькой бородкой.
   -  …А я к вам с научного симпозиума. Только что из Оттавы. Излагал свои мысли по поводу развития генетического кода в его связи, с новейшими культурно-научными тенденциями.
   -  И что?
   -  Все-таки, нахождение в тюрьме налагает отпечаток на личность… Вы стали прямее в своих высказываниях… Чуть ли не грубите мне, старику…
   -  Я бы не спешил применять это определение к вам. Вы старик, по человеческим меркам, но ведь вы, не совсем, человек…
   -  Вы хотите сказать, что у меня нет возраста?
   -  Наверное, есть, но он прячется в неизвестной от меня дали…
   -  Да, ну, хорошо… -  колдун стал задумчив…, и тут-же снова заговорил, - вы знаете на какую мысль натолкнула на меня тема моего трактата, с которой я выступил на конференции… - Он как бы обратился  с этим вопросом к Дроку, но, будто и не ожидая от него ответ продолжал, -  я подумал, что вы, я, ваши друзья, и мои, все мы не такие уж разные… И, то, что мы все преследуем какие-то цели, или, даже, одну какую-то цель, никому из нас нельзя ставить в вину… Дело в том, что мне показалось, размышляя над этой темой, что в некотором смысле, нас всех, в нашем стремлении, -  он снова на секунду умолк, возможно, чтобы произвести большее впечатление, -  можно объеденить. Вы удивлены? А что если я вам скажу, что предположим, существует еще один скрытый и от меня и от вас еще более высший замысел, и согласитесь, что тогда, и наше с вами стремление к некоей цели приобретает некий другой оттенок. Иначе говоря, мы стремимся, по большому счету, в никуда… Тоесть, моя цель к которой я стремлюсь и все что с ней связано, для меня в тот момент, когда я наконец, обрету то к чему я стремился, может оказаться – в свете того, более высокого замысла, окажется, совсем не тем, что я предполагал… Я что хочу сказать…
   
                *

 Колдун внимательно взглянул на Дрока, будто хотел что-то ему внушить…
   -… В свете этой идеи, поступки ваших друзей, вас, приобретают для меня совсем другой смысл,  с м ы с л  того, что знать мне в настоящий момент не положено. И я, мня вас своими врагами, и всеми силами противодействуя вам, я, вполне возможно, ошибаюсь, потому что ваши цели скрыты и от вас самих… И, может быть,  н а  с а м о м  д е л е, вы совсем  и не враги мне… И, возможно,  г д е-т о  в п е р е д и, то, что вы совершаете, окажется мне во благо… Проще говоря, я предлагаю дружить! Вы открываете мне свои карты, а я вам свои. Прямо здесь и сейчас. Я обещаю не мешать вам в ваших действиях, ну а вы не мешайте мне. Будем честно соперничать, без всякой подковерной борьбы… Согласны?! И первым шагом, к нашему союзу будут мои слова – то, чего я хочу, каковы мои цели. А взамен, я прошу того же от вас, а именно, откровенности…
  Колдун, как-то загадочно взглянул на Дрока, так, что в его глазницах потопляя все вокруг себя, как-будто образовались одни зрачки. Казалось, что ничего кроме зрачков, в его глазах, не было. Дроку показалось, что зрачки колдуна выделяют какую-то неведомую липкую жидкость, которая притягивает все и рассматривает это с очень близкого расстояния, так, чтобы ничего не упустить. Так-же точно, зрачки  п р и т я н у л и  и Дрока, внимательно рассмотрели что у него снаружи и что внутри, а потом осторожно от него отлипли.
   -…Вы ведь разговаривали с вашим соседом, а? – Колдун искрометно подмигнул ему. -  Только не спорьте… Ваш прием, достаточно известая для специалистов вещь. Вещь эффективная и малоизученная. Поэтому, все, что мне оставалось делать, это наблюдать за вами снаружи. В  т р у б у, к сожалению, я попасть не смог. На что вы и рассчитывали… Ну, да-да понимаю… -  Колдун поднял руки. -  Вы хотите, чтобы я сделал первый шаг, и приоткрыл свои карты. Замечательно, мне нечего скрывать. Я охочусь за     к а р т о й. Вам интересно знать для чего? Мне недостаточно той жизненной энергии, которая у меня есть. Дело в том, что при помощи карты, я собираюсь ее пополнить. Как? Ну, разумеется, сама карта, это лишь план местности, где находится нечто очень важное, один предмет. Завладев этим предметом, я смогу во много раз свою жизненную энергию преумножить, и, чуточку еще поколдовав, преумножить и свою магическую энергию. Разумеется, во благо, того самого невидимого мной замысла. Теперь вы понимаете, что, в конце-концов, не так важно, кто завладеет картой, и тем самым предметом. С недавнего времени я перестал был представителем Зла… Вы же считали меня злодеем, не так ли?
   -   А как называть человека, который пару раз пытался тебя убить?
   -   Я думал иначе…
   -  Вы кажется играете словами, ликвидация, устранение, убийство, не все ли равно как это назвать…
   -  В нашем мире все называют иначе…
   -  В моем мире это называют убийством.
   -  Да-да… Просто имею у себя  т о т  п р е д м е т, я сделал бы так, чтобы это слово постепенно бы стерлось из языка… Заметьте, я не прошу вас меня простить, я только прошу взглянуть сейчас на все вокруг другими глазами…
   -  Нет ни врагов, ни друзей… Хотите чтобы я вам все рассказал?
   -  Ну нет, я на это и не рассчитываю. Для начала, как откровенность в ответ -  о чем вы беседовали с Йук-Улем? Он спрятал карту, ведь так?
   -   Спросите это у него.
   -  Он мне не скажет…  В ы  заслужили его доверие…
   -  Может быть, потому, что мы оба пленники…
   -  А если я скажу, что вы оба свободны?
   -  Я не хозяин чужих секретов.
   -  Вы не хотите меня слышать…
   Дрок замолчал. Он не видел смысла в этом споре, который мог перерасти в обычную перепалку. Видимо, колдуну, действительно, очень уж приспичила эта карта, что он, взамен на нее, готов пуститься в этот непростой мировоззренческий спор, в котором легко готов уступить свои позиции. Неизвестно, правда, были ли эти позиции, у него вообще когда-нибудь…
   В это время, Йук-Уль, ходил по своей камере, и думал. Он вспоминал разговор, который произошел у него день тому назад с тем самым человеком… Этот человек прежде часто навещал его, но, вдруг исчез. Пожалуй, среди тех, кто раньше навещал его, к этому человеку он испытывал наибольшее доверие. Вполне возможно, если бы тот так неожиданно не исчез, он бы раскрылся ему. Но сейчас… У него появился надежный друг, котоый много чего приоткрыл ему. И появление своего старого знакомца, он  воспринял настороженно. Этот человек навестил его ближе к вечеру. Одет он был во все темное. Голову его почти полностью прикрывал широкий темно-синий берет, такие береты, Йук-Уль видел иногда у людей, которые сидели на улицах перед широкой разостланной белой тканью, и водили по ним заостренными палочками с кусочками заячьей шерсти на конце. Все вокруг, их называли художниками. На глазах у него были черные очки, хотя по отсвету появляющемуся сверху в окне, яркого солнечного света не наблюдалось. Скорее, наоборот, было хмуро и близился дождь. Казалось, этот человек, от кого-то прятался и очень не хотел, чтобы кто-то из окружающих мог его узнать. Даже говорил он сейчас не так как раньше. Голос его был негромким, как будто он сознательно глушил его.
  Они так и не смогли выйти на контакт. Это человек, видимо очень этого хотел, но тогда, они так и не смогли до конца понять друг друга. Они общались жестами и лицом, и кое-что из того, о чем говорил этот человек, Йук-Уль мог понять, или почти догадаться. Наверное, так-же догадывался, о том, что хочет ему сказать Йук-Уль, и этот человек…
  Если бы перевести на понятный диалог, состоявшийся «разговор», то это выглядело приблизительно, так:
   -  Здравствуй. (Тот кивнул)
   -  Здравствуй. (Йук-Уль кивнул в ответ)
   -  Хотел еще раз увидеть тебя…(Человек протянул руку к сердцу и затем коснулся Йук-Уля)
   -  И я рад видеть вас… (Йук-Уль коснулся руки этого человека)
   -  Никто не знает, что я здесь. Я пришел тайно. (Человек опасливо оглянулся вокруг, показывая, что он от кого-то прячется)
   Йук-Уль вопросительно взглянул.
   -  У меня к тебе просьба. Или вопрос. (ЙукУль не знал как правильно расшифровать волнообразный знак, который тот изобразил ладонью, которую поднял на уровень рта. Свою ладонь, тот, несколько раз протянул в сторону рта Йук-Уля. И так несколько раз)
   -  Йук-Уль приложил ладонь к уху. (Я слушаю)
   -  Я хочу тебе помочь. (Человек, снова приложил руку к сердцу)
   -  Что тебе нужно? (Недоуменный взгляд).
   -  У тебя есть враг. (Он сделал устрашающее лицо и показал, как если бы какой-то хищный зверь крался по следу)
   -  (Снова недоумение, хотя, про себя Йук-Уль, кажется, уже догадывался, кого этот человек имеет ввиду)
   -  (Человек снова исказил лицо, и заглянул Йук-Улю в глаза, как-будто показывая, что ему что-то от него нужно).
   -  (Йук-Уль скрестил руки на груди и потом волннобразно провел ими вдоль туловища, показывая, что у него ничего нет): Что его врагу от него нужно?!
   -  (Человек изобразил руками квадрат и поднес указательный палец ко рту. И снова показал указательным пальцем другой руки на Йук-Уля): Ему нужен от тебя какой-то квадрат, который ты прячешь…
   -  «Карту…» -  понял Йук-Уль, но, конечно, ничего не сказал.
   -  Человек замотал руками перед собой, а потом спрятал свою руку далеко за пазуху, как бы говоря, что этот предмет. Ни в коем случае, нельзя отдавать тому человеку. А потом, поднес руки к голове, и закачал головою как бы изображая страшную картину, в случае если эта карта попадет тому человеку в руки…): Ее ни в коем случае нельзя отдавать…
   -  (Йук-Уль снова изобразил недоумение)
   -  (Человек прищурил глаз, имея ввиду, что Йук-Уль ведет себя правильно, что никому не хочет доверять. При этом, он снова приложил руку к сердцу, показывая, что ему, в отличие от остальных, доверять можно)
   -  (Йук-Уль изобразил задумчивость на лице): Надо подумать, ведь я еще не знаю друг ли ты мне.
   -  (Человек неожиданно взял его руку и сдавил ее в крепком рукопажатии и потом, заглядывая ему в глаза, изобразил двумя пальцами , что-то наподобие бега. Другой же рукой он показал на окружающее их помещение): Доверься мне и мы убежим отсюда вдвоем.
   -  (Йук-Уль как бы постучал пальцем по стене): Это невозможно…
   -  (Человек сделал многозначительный вид и хитро подмигнул): Я знаю как нам убежать отсюда…)
   - (Йук-Уль подумал, что не нужно сразу говорить нет, и пренебрегать помощью, пусть, даже корыстной. Он снова поднес палец ко лбу как бы раздумывая над его словами).
   -  (Человек поднес палец к кисти руки, потом показал на свет пробивавшийся из окна): Времени не так много.
   -  (Йук-Уль же, неожиданно, показал куда-то в стену, подошел, постучал по ней, подергал ртом, изображая, что за стеной, находится еще один такой же как и он, и, неплохо бы и его тоже вызволить отсюда).
   -  (Собеседник поднял руки вверх, изображая лицом полное согласие): Конечно, конечно… И вашего друга, мы, разумеется, тоже заберем с собой…
Но, надо спешить, -  он снова показал рукой куда-то в окно, а потом себе на запястье, где были часы, - иначе… - он сделал зверское лицо, и показал куда-то в сторону, -  туда, где по его мнению, может спрятаться злой колдун, -  иначе, не сдобровать и тебе, и мне…
   -  (Йук-Уль сделал задумчивое лицо): Я подумаю.
   -  Думай, только быстрее… – (Человек сделал плачущее лицо…)
    Йук-Уль остался один. Он не знал, что ему делать. Этот человек предлагал ему свободу, и не только ему… Но в обмен, он хотел получить карту. Конечно, можно было бы его обмануть. Сказать, что согласен, а когда он выведет их на свободу, ничего ему не дать. Но, по мнению, Йук-Уля это было нечестно. Впрочем, навряд ли, его знакомец, может как-то использовать карту без посторонней помощи. Ведь он не знает языка, на котором, сделаны все обозначения… Ему все-равно понадобится помощь. И вот тогда, он сам сможет предложить ему обмен… Или если не обмен, то хотя бы помощь, в расшифровке карты.
   В последнее время, Йук-Уль осмелел. Он стал сам себе задавать самы разные вопросы, которые, почему-то раньше ему в голову не приходили. И, как он понимал, эти вопросы в голову не приходили не только ему, но и его предкам, которые вели похожую на его жизнь. Нет, он отлично понимал, что изменить свою внешность он не в силах. Что, как говорят в современном мире, ген уродства уже крепко въелся в его кровь, и вытравить его так просто оттуда не удасться. Хотя, почему бы и не попробовать… Он краем уха слышал об успехаха современной медицины, но это все потом… Главное, что его сейчас занимало – почему, те, кто дал ему жизнь, и на ком лежало древнее проклятие, так просто смирились. Почему они молча и безропотно прятались в лесах и прятали эту самую карту, которая по их глубокому убеждению, их когда-нибудь спасет. Неужели, каждый из них ни разу не спросил себя, - а вдруг, это когда-нибудь, уже настало, и теперь карта должна попасть в нужные руки, чтобы спасти их род.
   Йук-Уль находясь здесь, кажется решил для себя – если он выберется отсюда, он попытается узнать, что за секрет кроется в этой таинственной карте. Что за план обозначен на ней. Что местность на ней обозначена? Куда ведут все эти странные стрелки, и куда если следовать им, они приведут. Самые странные мысли приходили ему в голову. Может быть в том месте, куда указывали стрелки, закопан древний клад. Огромное количество золотых монет, драгоценных камней и украшений. Но тогда какое это имеет отношение к наложенному на них проклятию? Возможно, с помощью этих денег, можно будет опытаться задобрить ту самую Снэ, чтобы она сменила гнев на милость, и сняла свое проклятье с них. Но…, но… Что-то в этих рассуждениях его смущало… Если это все-же был клад, то наверное, очень и очень большой. Ведь очень сомнительно, что его предки, зная, что эта Снэ может купиться на золото, за все это время не попытались бы ее подкупить. Ведь им должны были быть известны какие-нибудь клады. Все они прятались в глухой чаще, а именно в такие места стекаются все самые большие секреты. Только там можно услышать самые затаенные разговоры зверей, насекомых птиц. Именно в такие места, сороки доносят на хвосте, самые большие секреты. Он и сам был свидетелем того, как одна лисица рассказывала другой про один клад… И, наверное. его предки, слышали такие рассказы, и могли бы использовать, эту информацию себе на пользу. Но не использовали… И это говорило только о том, что золото, в их положении, ничего бы не изменило…
   

                Г л а в а   10


   Старик завел Блока, Рожана и Роба-ботаника в самую гущу какого-то леса. Блок неплохо ориентировался в этой местности, но никогда не предполагал, что в рощице, находящейся сразу за городским кладбищем, могут быть такие чащобы. Он то и дело спотыкался, царапался, оступался в какие-то скользкие рытвины и овраги, хотя, в насколько он помнил, в последние несколько дней, не было таких уж сильных осадков, чтобы они могли так разжижить землю. Кажется, и Роб-ботаник был удивлен. Но они все почему-то безропотно шли за стариком, окутанные непонятной уверенностью, что он не сделает им плохого. Откуда взялась у них такая уверенность, никто не знал. Уже после, делясь своими ощущениями с Рожаном и ботаником, Блок выяснил это. И, все же, он не совсем узнавал самого себя. Ведь видимых признаков такого странного доверия к этому старику не было вовсе. Он сейчас мог завести их куда угодно, в любую глухомань, где их могли ждать, даже наемные убийцы… И, все-таки, после часа такого пути, Блок не выдержал:
   -  Странная рощица… -  Обратился он как бы ни к кому.
   -  И к тому же старая, - отозвался старик. -  Ей уже лет как минимум полтысячи.
   -  Фьюить, -  приствистнул Блок. -  А мне казалось, что ее засадили года три тому назад. Деревья-то были молоденькие, как я видел…
   -  Ах…, - как будто спохватился страик… -  Вы, имеете ввиду кладбищенскую рощу…
   -   А какую-же еще? -  В свою очередь, удивился Блок.
   -   Просто мы сейчас в другом месте, -  пояснил старик, -  мы не в том лесу…
   -  Что-то я не понимаю, -  окончательно сбился он. И, чтобы не выглядеть странным, посмотрел на Роба, -  он-то уж должен знать, всю окрестную местность как свои пять пальцев.
   Но Роб-ботаник, почему-то молчал, принюхивался к воздуху, как-то странно вертел головой. И почему-то время от времени срывал с деревьев листочки. Подносил их к носу, нюхал, делал странные глаза, после, снова срывал, растирал их в пальцах и подносил к глазам. Он, тоже, видимо, был чем-то удивлен и, даже, раздосадован.
   -  Очень странно…, - услышал Блок чуть приглушенный голос ботаника…, -  нет, нет, какой странный запах, он увидел, что ботаник поднес лепестки к губам и быстро цапнул зубами лепесток, а потом стал как-то странно жевать. Пожует, пожует, после достанет массу изо рта, и долго на нее смотрит. Блок засмотревшись за манипуляциями ботаника, чуть не растянулся не заметив толстый бурьян, который чуть ли не распластался над травой, ровно на такой высоте, чтобы кто-то зазевавшись перецепился через него. Блок вовремя опустил ногу и выругался. Ботаник повернулся к нему и уставился на бурьян.
   -   Вот, кстати…, -  как-то полу-растеряно произнес он.
   -   Что?
   -  Что? -  Так же растеряно повторил тот. -  Да вот это, - он указал на бурьян.
  Старик и Рожан, видя, что Блок с ботаником остановились, повернулись к ним. Теперь уже ботаник смотрел на старика, с тем-же наплывающим на его лицо недоумением смешанным с чуть ли не страхом.
   -  Я, я… понимаю, что это какой-то другой лес, а не здешняя роща, но … - он ненадолго задумался, видимо пытаясь сформулировать что он хочет сказать, -  но…, - он кажется, на что-то решился голос его отвердел, -  я должен вам сказать, что… - он сглотнул, возможно, снова теряя уверенность, от того, что засело у него в голове, - … и все-же, некоторые растения, которые я вижу здесь, мне очень напоминают…
   -  Что же они вам напоминают? -  Звонким и твердым голосом поинтересовался седой старик.
  Блок заметил, что голос старика резко контрастирует с его седыми длинными волосами и фигурой. Его голос заставил Блока внимательнее всмотреться в его черты, для этого он даже незаметно сделал два шага в его сторону так-как темнота и расстояние разделявшие их не позволяли видеть говорящего так как ему хотелось. Старик, похоже, понял желание Блока и тоже придвинулся к нему.
   -  Они напоминают мне какие-то гибриды! – Наконец выговорил он. -  Это раз. Во-вторых, я кажется, начинаю терять уверенность в своей квалификации…
   -  Это почему? -  Старик, казалось, искренне удивился.
   -  Почему… Почему… - почти сердито повторил чем-то расстроенный ботаник, - потому что, многие из растений которые я вижу здесь какие-то … нечистые!
  Он сказал это таким голосом расстроенным и одновременно обиженным на что-то, что Рожан и Блок непроизвольно рассмеялись. Кажется, улыбнулся и старик.
   -  Ну разумеется, нечитстые, в такую-то грязь, -  успокаивающе заметил ему Рожан.
   -  Да не о том я… - недовольно повернулся к нему ботаник. -  Я имею ввиду, что я не могу ясно идентифицировать их вид. Они какие-то … смешанные. – Он дважды потер лоб, как бы размышляя правильно ли он выразился. И, как бы убеждая сам себя, спросил:  - Вот например, что это за растение? – Он показал на бурьян о который Блок чуть-чуть не споткнулся.
   -  Бурьян обыкновенный, - фальцетом, как-будто на научной конференции, и поэтому очень смешно произнес Рожан.
   -  Да вот и нет! -  Игнорируя его иронию недовольно заметил ботаник. -  Обыкновенным он может быть и был бы, -  впрочем это замечание характеризует этот вид только в общеизвестном просторечном смысле, -  если б не вот эти крупные, шершавые в свою очередь покрытые каким-то шершавым налетом шипы. Посмотрите на них, - кажется вошел в роль лектора разъясняющего своей малограмотной аудитории некие замысловатые вещи о которых никто не догадывается, -  во первых эти шипы расстраиваются, я уже не говорю о том, что таких огромных сиреневых шипов у китайского лопуха вообще не бывает. Ну, хорошо, я допускаю, пускай это неизвестный мне и, - он почесал нос, -  науке неизвестный гибрид, но, - он поднял указательный палец вверх, -  где мы и где Китай…? Откуда этот лопух вообще появился в этих широтах?! Скажите-ка мне, – его взгляд невольно сместился туда, где стоял старик, и  его взгляд невольно остановился. -  Ну скажите, что это такое? Я допускаю, что в этом лесу я никогда прежде не был, и вы завели нас в такую глушь, что… Но не в Китай же.
  Старик к которому вообщем-то и относилась эта тирада, в этот момент смотрел слегка поверх головы ботаника.
   -  Да-да, -  все тем же твердым чуть звонким голосом произнес он, -  конечно, мы не в Китае. Просто это мой лес.
   -  Ваш лес? -  Медленно повторил ботаник, и удивление сквозившее в его голосе отвечало и настроению остальных. -  Ну, замечательно, вы очень состоятельный человек, можно сказать, богатый, но, просто – он почесал кончик носа, -  если вы хотите сказать, что сумели скрестить китайский лопух с чем-то таким, что мне не приходит в голову, вы великий ученый, но, скажите-ка. Как этот вид может расти здесь, а, нужна ведь соответствующая среда, температура? Ведь мы в глухом лесу, а не в оранжерее. Или, ну это уже из области фантастики, вы хотите сказать что используете искусственный, или, даже, естественный подогрев. Я вас правильно понял?
   -  Неправильно. Но к сожалению, - он правой рукой как бы отстранил уже слетающий с губ ботаника очередной вопрос, - нам нужно спешить, а мой ответ, не совсем вписывается в контекст нашего разговора. Как-нибудь, на досуге, мы вернемся к этому разговору. Пока же я, в ответ на недоуменные вопросы могу лишь повторить, что этот лес мой, он все в себя вмещает.
   -  «Лес или ваш ответ» -  чуть было не спросил Блок. Но Старик как-будто снова прочитал его мысли.
   -  Мой ответ вполне вписывается в границы этого леса, поэтому в этих границах вы вольны ходить где-бы то ни было, - иносказательно ответил он на незаданный вопрос.
 И все-же пока они шли, с губ ботаника все-таки то и дело слетали какие-то нечленораздельные восклицания, вроде, «о, боже…», «ну и что на это сказать…», «это просто в какие лезет ворота…?». Блок поимал, что ему с Рожаном гораздо легче, хотя и у него был момент когда он чуть было не вскрикнул – просто ему показалось, что толстая ветка, которую он собирался переступить сама распласталась под его ногой, так, что ему и ногу не нужно было приподнимать.
 Ну и еще…, когда он приподняв голову увидел висевшего над собой на каком-то суке большого рогатого жука, жук был какого-то ядовито-желтого цвета, он таких цветов и не видал, к тому же у жука вместо привычных рогов, на голове были рассеяны – волосы, спадали на ему лоб густой черной челкой и жук, точно как человек, вздрагивал головой, чтобы челка немного качнулась в сторону и открыла ему видимость. Так вот он опасаясь, что жук может просто упасть ему за пазуху и ему от этого будет неприятно, просто подул на жука, впрочем, без всякой надежды, на то, что жук испугается и улетит прочь. Он просто подстраховал себя, как мог, давая жуку понять, что он может за себя постоять. Но как он удивился, видя, что жук – под напором его легкого дуновения просто взлетел, причем, взлетел не посвоей воле. Пока Блок дул, жук держался в воздухе,он был просто взметен блоковой воздушной струей, и висел в воздухе, как в струях фонтана до тех пор, пока сила дыхания не ослабла и Блок закрыл рот.
  «Что это за жук, - подумал Блок, он выглядит так громоздко, но в действительности, просто невесом, а иначе как я мог поднять его в воздух своим дыханием. Ну да я вообщем-то могу это объяснить, так уж это невероятно, чтобы из-за этого поднимать шум, - так он подумал и никому ничего не сказал, хотя, пока они шли он к этому факту то и дело возвращался мыслями».
  У Рожана сам не зная почему настроение было приподнятое. В голове у него блуждала какая-то приятная пустота и мысли к нему приходили совсем не такие, как обычно. Обычно в голове у него крутились слова, которые складывались в строчки, предложения, предложения, выстраивались друг за другом, а потом он их обрывал. Обрывал по старой журналистской привычке, привычка эта тоже явилась не с куста. Впервые, ему внушил эту мысль, которая позже стала для Рожана правилом, Тригор, опытный журнальный вояка. Как-то идя с Тригором по каким-то важным делам, Рожан развивал ему какую-то идею и двигаясь вслед за своей мыслью, которая плавно текла и текла, он вдруг услышал:
  -  Стоп!
  -  А…? – Рожану не хотелось думать, что это относилось к нему.
  -  Остановитесь! -  Уже мягче, но все-таки жестко сказал Тригор.
 Но Тригор даже не дал ему обидиться, потому что, тут-же мягко похлопал его по плечу.
  -  Не торопитесь, Рожан, возможно, когда вы начнете писать, что-то более удачное придет вам в голову. Это ведь наш журнал.
  -  Вот именно, - попытался объяснится Рожан.
  - Вот именно, -  перехватил его Тригор, -  и мой, и ваш, и читателей. Растекаться мыслью по древу конечно, можно, но, чаще всего в стол или, если вы откроете, в своем собственном издании. Беллетристический жанр для этого подходит лучше всего, но даже здесь, я не сулю вам успеха, если вас конечно, забодит, кроме самовыражения распространение ваших будущих книжек. Журнал, разумеется, не газета, но и здесь существуют правила без которого любому журналу просто не выжить, пусть даже в наиблагоприятнейшем журнальном формате, допустим, таком как нашем.
  Тригор мягко улыбнулся и похлопал Рожана по плечу… Тригор, Тригор… Рожан снова вернулся в реальность…, как нелепо, неожиданно ты оказался не у дел. О ком, ком, а о тебе в этой связи меньше всего можно было думать. Здоровый, полный планов, проницательный, жизнерадостный, как многому он меня научил, думал Рожан. А сейчас…, даже в буквальном смысле, все покрыто мраком – они в лесу, впереди непонятный персонаж, как будто сошедший со страниц средневековых историй пропетых менестрелем, что их куда-то ведет. Впрочем, - против правды не пойдешь, - внешний вид у старика вполне доброжелательный. Непонятно только, почему они, как будто чем-то околдованные, как ягнята покорно идут вслед за этим стариком. Ведь не привязал же он их к полам своего длинного плаща, ведь можн в любой момент повернуться и… Нет сейчас уже поздно, тем более они сейчас совсем не в кладбищенской роще, а в каком-то странном лесу, который уже почти что голову свел накребень у нашего ботаника. Пока его «травмируют» встречаемые ими растения, ну а если вдруг здесь обитает какой-то невиданный зверь, которого как собаку не отпугнешь хворостиной. Так что нужно, держаться поближе к этому необычному старичку. Если верить его словам это его лес, стало быть, и зверей, что водятся в его лесу он знать должен, ну, значит, и они его тоже должны хотя бы шапочно знать и не бросаться. Так думал Рожан.
  Откуда-то, донесло запах дыма, и как неудивительно, тепло, так, как-будто рядом разожгли большой костер и все они грелись рядом с ним. Такое ощущение было странно, поскольку никаких признаков света костра поблизости не было. Но тепло почувствовали все, казалась тепло издавали сами стволы деревьев окружавшие их.
  -  Уже не так холодно… - иносказательно выразил свое ощущение ботаник Роб.
   -  Просто жарко! -  Подхватил Блок.
   -  А вам как кажется? -  Это Роб-ботаник обращался к старику.
   -  Разумеется, деревья дают вам дань гостеприимства, - ответил Старик.
   -  Какие они у вас вежливые… -  слегка иронично заметил Блок, и добавил,
   -  вы, разумеется, подшучиваете над нами, но, при этом, тепло я ощущаю явственно и откуда оно мне все-же хотелось бы узнать.
   -  Ты знаешь..., -  Роб ботаник кажется, пытался вступиться за Старика, -  в любом живом организме есть своеобразные естественные рецепторы, которые в определенных условиях реагируют на что-то. Как я понимаю сейчас, что-то на среагировало на нас, возможно, это и вправду деревья, как сказал наш провожатый... (стр.412)