Нежность

Я все равно уверен в своей невиновности.
Действительно не могу понять, что все так переполошились. И все эти поисковые команды, репортажи по телевидению, все правоохранительные органы на ушах… Забавно наблюдать за этими ошалелыми чиновниками, так привыкшими к их размеренной сытой жизни, где нет места хаосу, созданному таким «психом», как я.
Я глубоко оскорблен подобным отношением: между прочим, все мои действия тщательно продуманы, спланированы и исполнены в соответствующем качестве. Так что теперь мне остается лишь спокойно наблюдать прямо у них под боком за забавными попытками найти самого гениального преступника последних лет. Да, это именно я.
Я вспоминаю их всех. Глаза, волосы, улыбки, кожа, голоса. Они всегда со мной, рядом, я вижу их в проходящих мимо. Мои милые спутницы, уже не способные отомстить за столь несвоевременную смерть.
Помню, с кого все началось…

О да, я ни в чем не виновен, душа моя.
Это был такой скучный вечер: пасмурно, унылые люди, металл, стекло, гранит, бетон… Вполне обычная картина для обычного мегаполиса.
Вагон метро мерно покачивался в движении, опустошенные взгляды пассажиров бродили друг по другу, не останавливаясь, не цепляясь ни за что.
Я сразу почувствовал ее раздражение, ее ярость, ее боль. Проблемы дома, с учебой, работой, личной жизнью?.. Какая разница? Какая разница, когда она уже почти в моих руках?!
Такая своевольная, модная, знающая себе цену. Могу представить, как она бесится, когда что-то идет не по ее плану.
Высокие каблуки, узкие джинсы, облегающие стройные натренированные ножки, коротенькая куртка, длинные волосы, аккуратный макияж – конфетка.
Я бегло глянул на собственное отражение в окне вагона - с такой внешностью я смогу войти в доверие любой девушки. Да, природа и для меня не поскупилась, так что могу признать, что легкостью своих свершений я во многом обязан этим высоким скулам, большим серо-зеленым глазам, обрамленным длинными ресницами, густым блестящим волосам, спадающим на плечи.
На одной из станций в вагон зашла согбенная возрастом и бедами старушка: дрожащим трескучим голосом она пыталась призвать к сердцам пассажиров, ведь у нее недавно умер сын – последняя опора для нее и больного деда. Молила Богом, благословляла за редкую мелочь, упавшую в бумажный стаканчик.
Моя принцесса деловито уставилась в модный журнал, стоило женщине подойти ближе. На мордашке появилась гримаса отвращения, отчужденности, губы плотно сомкнулись, презрительно сжались в полоску.
Мне доставило много удовольствия наблюдать за ее страданиями… Безумная мольба в широко распахнутых глазах, окаймленных пушистыми угольно-черными ресничками. Скрюченные пальцы судорожно царапают твердую утрамбованную землю, тело выжимается в разные стороны, из горла раздается хрип. Тонкая нежная кожа на ее шее… Словно храм освященная, сакраментальная. И оскверненная тупым лезвием старого перочинного ножика. Порезы были недостаточно сильными, чтобы убить девушку, но вполне ощутимыми и болезненными.
Ее волосы цвета горького шоколада были прекрасны, пропитанные кровью.
Не могу сказать, что мне доставляло особое удовольствие разделывать ее, как скотину на живодерне. Но было что-то в этом процессе от жертвоприношения.
Я возвращаю культуре ее порождение.

Я не могу сказать точно, сколько их было таких. Сколько еще будет.
Я не забираю дочерей у матери, мать у ребенка, жену у мужа – я забираю опухоль. Я врач, санитар общества.
Наигранно трагичные лица с экранов телевизоров вопрошают: «Что же эти невинные создания сделали плохого, чем заслужили такую кару?». И я еле сдерживаюсь, чтобы не позвонить и в прямом эфире не рассказать, заливаясь смехом, что за грехи скрывали их черные душонки.
Жестокость, изуверство, безумие? Извольте, всё весьма аккуратно и интересно даже с точки зрения искусства.
Я убивал их нежно, с заботой.
Заблудшие, потерянные, не ведающие ничего о морали, открытости, чуткости. Зацикленные, загипнотизированные глобальной машиной индустрии всевозможных чудес света.
Они проклинали меня, называли чудовищем, извергом, выродком, и эти последние проблески гордости придавали им сил на последний взгляд, полный ненависти. Ох, я так горжусь этим. Я бы никогда не смог достучаться до них, объяснить, в какую пропасть катится весь мир, так что и эти их последние эмоции – услада моей усталой душе.

Молодые люди с душами старых скупердяев. Живые зомби, энергетические вампиры, оборотни в одежде от кутюр. Обмотанные проводами, пронизанные радиоволнами, напичканные химией.
Я иду за вами. Я очищу вас, я верну вас к началу, я даю вам еще один шанс.
Не упустите его, дорогие мальчики и девочки.
У вас остались последние мгновения на сарказм. Я иду за вами.
Обещаю, я убью вас нежно.